Онлайн чтение книги Когда взойдёт Солнце When the Sun rises
Глава 8.

                                                                                                                                                                   Июль, 1919 год

 -Чиё, идём гулять! – Кимико схватила девушку за руку и потащила за собой в сад. Старшая сестра Наоки бежала за госпожой и удивлялась тому, насколько некоторые дети могут быть активными.

 Вот уже почти месяц она работала в поместье Окада. Первое время ей было трудно общаться с остальными слугами, но потом она навострилась объясняться с ними на жестах. Как и брата Чиё поселили в западной части поместья, но время от времени она работала и в традиционной. Больше всего проблем возникло как раз со слугами из старой части дома: они были малообщительными и холодными, и по ведомым только им одним причинам недолюбливали остальную прислугу. По личному опыту Чиё знала, что всем мил не будешь, поэтому не обращала на их поведение внимания и старательно выполняла свою работу. Тем более остальные оказались к ней очень добры. Судзуки-сан, узнав о горе, постигшем семью Итикаву, долго молчала, а потом подошла и просто обняла осиротевших детей. «Раньше у меня был только сын, а теперь появилась и дочь», - по-доброму иногда посмеивалась главная горничная, вгоняя Наоки и Чиё в краску. Любила подобным делом заняться и Мидори, утверждая, что старшая сестра Итикавы будет просто прекрасной женой: мужу не перечит и не бранит! Да о такой только мечтать можно! Юко на такие слова закатывала глаза, а Икари краснела не хуже самой Чиё. Исключением не стал и Кудо, тепло встретивший девушку, и по мере сил помогающий ей. Иногда он любил поиздеваться и делал язвительные замечания в сторону Фуюки, одного из помощников повара, что явно оказывал Итикаве Чиё знаки внимания, от которых та умело уходила.

 Почти никаких проблем не возникло и с самой семьёй Окада. Старшие братья оказались благопристойными молодыми людьми, а Кимико вообще привязалась к новой горничной. Единственной проблемой оставался Окада Тэтсуя. Он был озлоблен на всю семью, и порой без зазрения совести мог выместить свою злобу на прислугу. Девушка с первого взгляда поняла, что младший сын больше всех из слуг терпеть не мог её брата. Это показалось Чиё довольно странным. Наоки с пелёнок рос неконфликтным и воспитанным мальчиком, порой даже больше, чем того требовалось. Поэтому она даже не представляла, чем он мог разгневать юного господина. Но, помимо Тэтсуи, волновал её и Рэн. Она не могла сказать о нём ничего плохого, глубоко уважала и была благодарна за заботу о брате, доверяла ему. Но иногда что-то в нём её настораживало. Чиё с первых минут знакомства подметила его близость с Наоки, да и отношения у них были более доверительными. Как порядочный человек и слуга мальчик прочертил границу между ним и молодым господином и не заступал за неё, но девушке порой казалось, что это ловушка, хотя она и гнала от себя эти мысли. Но если бы кто-нибудь попросил её описать Окаду Рэна одним словом, то Чиё выбрала бы слово «змея». Ничего дурного она не желала, но именно с этим животным ассоциировался у неё временный глава семьи. Красивая, умная, но опасная змея.

 -Чиё, смотри, какие гортензии красивые после дождя! – Кимико наклонилась к цветам и вдохнула аромат свежести. – Они очень подойдут к твоему кимоно. – Наклонись.

 Юная госпожа сорвала один цветок и вставила его за ухо девушки, когда та покорно наклонилась. Чиё сначала немного опешила, но потом улыбнулась и погладила девочку по голове. Она сняла со своих плеч накидку и накинула её на хрупкие плечики Кимико. В Японии сейчас как раз шёл цую*, поэтому днём на улице могло быть довольно прохладно. Но именно сейчас сад выглядел просто великолепно. Он был полностью усыпан разноцветными гортензиями, что после дождя приобретали особый шарм. Капельки на цветках напоминали драгоценные камни, собери и получишь ожерелье. Повинуясь зову сердца, Итикава провела пальцами по шарикам цветов, чувствуя приятную прохладную влагу. Рядом шуршало платье Кимико, которая в своём фиолетовом наряде и сама напоминала гортензии. В голове Чиё родилась маленькая идея. Она сорвала пару цветков и подошла к юной госпоже, жестом попросив её повернуться. Девочка была заинтригована, но просьбу выполнила. Когда она почувствовала руки Чиё у себя на шее и волосах, по всему её телу пробежал табун мурашек, а сердечко забилось в горле. Она чувствовала, как проворные пальцы вплетают в её причёску синие, голубые и фиолетовые цветки. Отдавшись приятным ощущениям, Кимико вздрогнула, когда лицо сестры Наоки появилось перед её глазами. Юная госпожа смутилась и посмотрела на руки, что ещё несколько секунд назад дарили самое настоящее блаженство. Она взяла пальцы Чиё и скрестила их со своими, это вызвало смешок у девушки. Итикава взяла ладошку Кимико и написала на ней: «Вам очень идут эти цветы». Неожиданно девочка схватила руки девушки, а потом обняла её, утыкаясь носом в грудь. Чиё обняла её в ответ, поглаживая по спине.

 -Как только вы появились в нашем доме, Кимико совсем про братьев забыла. –из-за поворота вышел Акихико, только что вернувшийся домой.

 Кимико отстранилась от девушки и встала между ней и старшим братом.

 -А где брат Рэн? – с каким-то холодом в голосе поинтересовалась девочка. Акихико чуть нахмурился.

 -Сразу пошёл внутрь. – молодой человек трагично развёл руками. – Совсем не понимаю, что у него на уме в последние дни. Вечно где-то в своих мыслях.

 -Тебе бы тоже не помешало. – буркнула под нос девочка.

 Чиё не была уверена, что верно расслышала, а вот Акихико не сомневался в своём слухе, но решил сделать вид, что не услышал этих слов. С Кимико определённо происходили какие-то перемены.

 -Чиё-сан так заботится о нас, но совершенно забывает о себе. Что мы будем делать, если вы заболеете? Боюсь, Наоки разнесёт половину особняка.

 Девушка, услышав такие слова о брате, отрицательно замахала руками и замотала головой. Её младший братишка, конечно, будет сходить с ума от беспокойства, но на такие крайние меры не пойдёт. Однако её воображение уже рисовало столь дивную картину, что выливалась в почти беззвучный смех. Кимико повернулась, почувствовав подрагивание, и застыла. У Чиё был красивый смех. Когда она смеялась, её ресницы словно трепетали, а на щеке появлялась ямочка, но ещё прекрасней она становилась, когда чуть прикрывала губы пальцами.

 Акихико смотрел на смеющуюся девушку, понимая, что именно её рассмешило. Картина и правда получилась бы забавной, но не это сейчас занимало его внимание. Изгиб шеи, волосы, лежавшие на плечах, тонкие, но сильные запястья, острые уголки губ – вот что завладело его вниманием. Он и раньше встречал красивых девушек, но они больше напоминали кукол. Многие из них были намного красивее Итикавы Чиё, но эта девушка была живой, настоящей. Не первая красавица, не роковая женщина, не эфемерная девушка из легенд, а земная, простая и единственная.

 -Всё же не будем рисковать и играть на нервах вашего брата. – Акихико снял с себя пиджак и накинул его на плечи Чиё. Та сразу перестала смеяться и попыталась возразить. – Я настаиваю. Вернёте после прогулки.

 Поправив пиджак, первый сын ушёл в поместье. Кимико проводила его бесстрастным взглядом. Происходящее нравилось ей всё меньше, однако она не была уверена в догадке, посетившей её голову, полностью. Но даже так, что-то внутри неё выпустило свои коготочки и принялось скрести. Неприятно, долго и медленно скрести.

 -Чиё, пойдём и мы в дом. На улице резко похолодало, да и тучи набежали.

 Итикава кивнула и, взяв Кимико за руку, пошла с ней в дом. У дверей они остановились, и девушка сняла пиджак, аккуратно его скрутив. Остальным не следовало этого видеть, слухи разлетаются невообразимо быстро. Чиё отвела юную госпожу в её комнату и пошла к себе. Она хотела сначала постирать пиджак Акихико, а уже потом возвращать.

 «Наверное, Окада-доно не заметил, что где-то выпачкал рукав», - подумала Итикава, складывая пиджак. Поправив кимоно и вытащив гортензию, которую сразу же поставила в небольшую вазу на столе, Чиё вышла из комнаты – у неё ещё была работа, но в коридоре она столкнулась с Судзуки.

 -Чиё, я как раз тебя искала. – выдохнула женщина. – Я хотела, чтобы Наоки-кун купил чай и кое-какие приправы, но Окада-сама едет завтра по делам и, как всегда, берёт его с собой. Поэтому не могла бы ты всё это приобрести? Я написала адреса и название здесь. – она протянула бумажку девушке. – Я поговорю с водителем, и он тебе поможет. Можешь не волноваться, что тебя не поймут – просто покажешь им письмо с подписью Окады-сама. Вечером за ним зайдёшь.

 Девушка посмотрела на перечень приправ и чаёв. надо всего-то их купить. Проблем возникнуть недолжно, она и раньше подобным занималась. Не долго думая, девушка согласилась.

 -Судзуки-сан, сестра. – в коридор вбежал Наоки. – Окада-сама сказал, что сестра может поехать с нами.

 -Что? – удивилась женщина.

 -Окада-сама спросил, о чём я с вами говорил, а после сказал, что Чиё может поехать с нами. Пока он будет занят, мы приобретём всё необходимое.

 -Вот как… - растерялась главная горничная. – Ну, тогда хорошо…

 Судзуки нахмурилась и пошла дальше. Она вспомнила, что когда разговаривала с Наоки, Рэн стоял недалеко и мог их видеть. Но зачем он интересовался, о чём они говорили?

 -Наоки-кун, можешь завтра съездить в магазины и купить всё, что здесь написано?

 -Простите, Судзуки-сан, но завтра я сопровождаю Окаду-сама…

 -Тогда не переживай. Я попрошу Чиё, для неё это будет полезный опыт», - ещё раз прокрутила в голове разговор главная горничная. Ничего странного в нём не было, но почему маркиз заинтересовался им? Раньше он ничего подобного не спрашивал.

 Но, как бы там ни было, на следующий день Рэн, Наоки и Чиё ехали в город. Сейчас Наоки мог не волноваться за учёбу, так как у него начались каникулы. Первые дни в школе после возвращения дались ему тяжело. Учителя смотрели на него с жалостью в глазах, и втайне перешёптывались: «Бедный мальчик! Они с сестрой теперь сироты!», «Он же у Окада работает? Вот уж точно не повезло бедняге по жизни…», «Кажется, его сестра переехала в Токио и теперь тоже работает у Окада. Лучше бы в другое место устроилась. Всё же они несчастные дети». Такие шепотки за спиной жутко бесили. И ладно бы только учителя, но и ученики же язык за зубами не держали. Только Матсушита всё время был на его стороне и затыкал слишком болтливые рты, если те переходили границу дозволенного. К сожалению, заткнуть все рты он не мог. В Саратоминай большая часть учеников – аристократия. Впервые в своей жизни Наоки возненавидел школу. Умом он понимал, что через какое-то время всё забудется, но сердце от этого ныть не переставало. Поэтому летние каникулы стали настоящим спасением. Он с головой уходил в работу, больше времени проводил с сестрой и Рэном. В последнее время временный глава старался держать его к себе поближе, и Итикава это заметил. Маркиз, не желая вызывать подозрений, объяснил причину своих поступков: «История с твоей одеждой ещё не до конца утихла, поэтому какое-то время ты будешь работать около меня. Вспомни, что случилось с Чиё-сан, когда она узнала. Не дай бог, снова такому повториться».

 Наоки, не желая лишний раз волновать мать и сестру, не стал писать им о том, что его чуть не убили, вшив лезвия в юкату, но по приезде Чиё узнала об этом чуть ли не в первый же день. Она вбежала в комнату брата и отвесила ему смачную затрещину, после чего разрыдалась и крепко его обняла. Девушка так переволновалась, что чуть не свалилась с мигренью. Больше всего на свете Итикава не мог видеть слёзы своих матушки и сестры. Они рвали ему сердце. Мальчик не желал видеть старшую сестру расстроенной и пообещал впредь быть осторожным. Поэтому он и согласился со словами Рэна, хоть и не видел в этом никакого смысла. Но он понимал: так будет лучше, да и Чиё на пощёчины не скупилась – била, что есть мочи. А ему потом мучиться со саднящей щекой несколько дней.

 Рэн высадил их у входа в Накамисэ-дори* и сказал, что будет ждать их здесь же через два часа. Он настоятельно просил брата с сестрой быть осторожными, потому что Асакуса* являлась ханамати*. Хоть свою бурную деятельность ханамати разворачивал ночью, но днём здесь тоже можно было наткнуться на неприятных личностей. Только услышав обещания Чиё и Наоки быть предельно осторожными, молодой господин поехал дальше.

 Наоки взял сестру за руку, и они вместе пошли вдоль Накамисэ-дори. Нужная им лавка располагалась почти у самого входа с восточной стороны улицы. Небольшой магазинчик из красного кирпича встретил их ароматом чаёв со всего мира и мелодичным бряканьем дверного колокольчика. Полки здесь были встроены в стены и возвышались до самого потолка, разделенные на множество ящичков с подписями, из которых доносились приятные ароматы. Напротив двери расположился коричневый стол с откидной крышкой, лампой, счётами и большой тетрадью.

 -Извините, здесь есть кто? – поинтересовался Наоки, оглядывая помещение и не находя в нём больше людей.

 -Да-да! Сейчас! – послышалось откуда-то из-под стола.

 Брат с сестрой подошли к столу и перед ними тут же вырос, как гриб после дождя, продавец. Мужчина был выше Наоки на голову и имел приятную наружность. Карие глаза с интересом блеснули под круглыми стёклами очков. Пока Чиё доставала листок из кинтяку*, продавец поправил ремешки на белых рукавах.

 -Мы из поместья Окада. Судзуки-сан послала нас за этими чаями. – Наоки забрал у сестры листочек и протянул его продавцу. Тот быстро прочитал названия и кивнул.

 -Вы, наверное, новые слуги? – поинтересовался продавец по очереди открывая разные полочки и деревянной ложечкой насыпая чай в бумажные и тканевые пакетики. – Просто раньше чай забирали либо Сато, либо Мидори. И да, зовите меня Кунимото.

 -Мидори-сан сегодня занята, а Сато-сан уволился больше месяца назад. У него отец заболел, и он поспешно уехал. Меня зовут Итикава Наоки, а это моя старшая сестра Итикава Чиё. Я работаю в семье Окада с марта, а сестра только несколько недель.

 -Вон оно что…. – Кунимото поставил пакетики на стол, начал их упаковывать и подписывать. – Но разве у Сато был отец? – нахмурился продавец. Итикава, ничего не понимая, переглянулся с сестрой. – Вы ничего не подумайте! Просто я знаю Сато уже давно, до Окада он работал ещё в нескольких семьях и покупал здесь для них чай. Мы иногда разговаривали, но он никогда не упоминал об отце. Но это и немудрено, он же из Киото, далековато от Токио. Вот! – Кунимото поставил готовые пакеты перед клиентами и принялся что-то записывать в тетрадь, пока Чиё доставала деньги. – Спасибо за покупку. Приходите ещё, Итикава-кун, Итикава-сан.

 -До свидания. – поклонились Наоки с сестрой и вышли.

 Для большего удобства Кунимото сложил весь чай в один большой пакет и отдал его юноше. Наоки поудобнее взял пакет в одну руку, второй взял за руку сестру, но она не дала ему сдвинуться.

 «Сато-сан – это тот самый, который уволился в один день с той девушкой, что тебе лезвия вшила?», - пальчики Чиё забегали по ладони брата.

 -Да. А в чём дело?

 Чиё нахмурилась, но мотнула головой, говоря этим жестом, что ничего страшного. Взяв брата, она кивнула на дорогу. Мальчик улыбнулся сестре, и они пошли дальше. Нужная им лавка со специями находилась на противоположном конце Накамисэ-дори, у храма Сэнсо-дзи*. Она уютно пристроилась прямо у ворот Каминаримон* и разносила запахи специй, трав и орехов на всю округу, перебивая даже ароматы сладостей. Продавщица, пухлая женщина с сильными руками и добрым лицом, уже была знакома с Наоки, поэтому быстро собрала их заказ, а сверху ещё и бесплатно дала немного солёного арахиса.

 -Мы управились быстрее, чем думали… - заметил Наоки, глядя на часы, висевшие среди магазинов, выполненных в европейском стиле. – Сестрица, пойдём обратно? А по пути рассмотрим магазины и лавки.

 Девушка взяла брата за руку и кивнула. Она прекрасно понимала, что он чувствовал. Наоки плохо знал город, ограничиваясь походами от дома до школы и обратно, иногда заходя в отделении почты недалеко от Саратоминай. Да и Асакуса – не то место, где ему хотелось бы долго находиться. Пока они прошли от начала улицы до её конца, встретили, как минимум, с десяток гейш. Не вызывала восхищения и группка мужчин, столпившаяся между двумя лавками со сладостями. Мальчик был уверен, что под подвязанными рукавами видел у них татуировки. Некоторые из прохожих заглядывались и на его сестру, но проходили мимо, понимая, что она не одна.

 Чиё нравилось здесь не больше, чем её младшему брату. Все свои девятнадцать лет она прожила в деревне и в городе ни разу не была. Суета заполненных людьми улиц, шум, переплетение запахов и незнакомые люди пугали её. Ей не нравились странно смотрящие на неё мужчины, не нравились ярко накрашенные гейши, перешёптывающиеся о чём-то, не нравились люди между лавок и в переулках, промышляющие явно чем-то незаконным, не нравились ароматы духов, смешивающиеся с запахами сладостей, пряностей и лечебных трав. Чиё просто хотела вырваться отсюда и подождать молодого господина там, где он их оставил.

 -Сестра, смотри, какие красивые веера! – Наоки, заметивший состояние Чиё, решил её немного приободрить. – Пошли, посмотрим?

 Веера в самом деле оказались довольно красивыми. Все были расписаны вручную. Обычные, утива* - каждый из них представлял собой произведения искусства. Девочка на вид чуть младше Наоки, помогала своему отцу с торговлей и живо щебетала о том или другом веере. А когда она присмотрелась к кимоно Чиё, то распелась пуще прежнего и извлекла откуда-то веер с точь-в-точь с таким же узором, как на одежде сестры Наоки. Девочка с новым усердием принялась за свои увещевания, пытаясь уговорить Итикаву купить этот веер. Долгими и тяжёлыми усилиями юноша смог объяснить говорливой девчушке, что у них нет денег, а покупки не для них самих, а для их хозяев. Данная новость расстроила девочку. Но тут к ним вышел её отец. Рослый, широкоплечий мужчина с суровым лицом одним своим видом заставил замолчать всех.

 -Эта говоруха не успокоится, пока веер не окажется в твоих руках. – мужчина забрал веер у дочери и протянул его Чиё. – Возьми, дочка. Просто так возьми. Веера этого человека не так прекрасны, как вы думаете, но если они вызовут у тебя улыбку, то он будет рад. Так что бери.

 Итикава несмело забрала веер и раскрыла его. С рисунка повеяло весной, что вызвало улыбку на её лице. Чиё низко поклонилась, благодаря мужчину за такой ценный подарок. Наоки был слегка в шоке, наблюдая, как суровое лицо мужчины преображается от мягкой отеческой улыбки. Торговец веерами, который их, скорее всего, и делал, погладил сестру мальчика по голове, поправил ленту на её волосах и помог убрать веер в кинтяку, после чего похлопал Наоки по плечам и пожелал удачной дороги.

 «Прямо как отец, пусть мы и чужие для него…», - промелькнуло в мыслях юноши, когда они уже прошли половину обратного пути. Он мог бы и дальше размышлять на эту тему, но заметил, что не может дальше идти. Чиё не двигалась и до боли сжимала его ладонь. Мальчик посмотрел на похолодевшую ладонь сестры, потом на неё саму, застывшую как статуя.

  -Сестра, в чём дело? – Наоки смотрел в её остекленевшие глаза, что резко выделялись на побледневшем лице, от которого напрочь отхлынула кровь. Он даже не заметил, когда именно её начало трясти. – Что ты….

 Договорить он не смог. Повернув голову туда, куда смотрела сестра, мальчик потерял дар речи, чувствуя, как тиски страха и воспоминаний сковывают его. Воздуха стало не хватать, а на горле затягивалась невидимая удавка, земля будто ушла из-под ног. Люди ходили туда-сюда, но он их совершенно не видел, не чувствовал, как сталкивался с ними, ощущая лишь нечеловеческий холод, исходивший от руки сестры.

 -Охо…. Кого я вижу?

 Мужчина сорока пяти лет в однотонной серой юкате, оголявшей грудь, шаркая гэта, направился к ним. Из небольшого хвостика на затылке выбивалось несколько прядок чёрных волос с первой сединой, грубая, неаккуратная чёлка падала на глаза, придавая и без того злому карему взгляду безумность. Щетина вокруг исказившегося в ухмылке рта так же выдавала первые признаки старения. Костлявая рука покоилась в поясе, явно что-то сжимая. Когда мужчина подошёл к ним почти вплотную, брат с сестрой ощутили от него мерзкий запах алкоголя, табака и женских духов. Холодный липкий пот сбежал по их лицам.

 -Да это же мои любимые детишки…

 У Чиё начали подкашиваться ноги, но она продолжала стоять из последних сил, чувствуя, как сознание медленно покидает её.

 -Так-так… А что это вы делаете в Токио? – мужчина склонился к лицу сына, облизывая пересохшие губы противным языком с жёлтым налётом. – Или эта сука кого-то из городских в свои сети поймала? А?

 -Не…. Не…. – слова застряли в горле мальчика, но он всеми силами старался их вытолкнуть обратно. – Не смей….О маме…. Так….

 -Что ты там вякаешь, сучёныш? – мужчина схватил Наоки за грудки и потащил за собой в проход между магазинами как мешок. Чиё, что не отпустила руки брата, потащилась следом. – Всё ещё не уяснил, как с отцом разговаривать?! – гаркнул он, толкая сына в стену. –Так я научу!

 «Кха!», - Наоки подавился слюной и скрутился на земле от боли, когда ему со всей силы ударили в солнечное сплетение. Чиё упала рядом и накрыла брата собой, заслоняя от ударов ногами, что обрушились следом.

 -А наша Чиё всё такая же! – Итикава-старший схватил девушку за волосы и поднял её, после чего прижал за голову к стене. – Тебе же сейчас около двадцати, да? Старовата, конечно, но на лицо вроде ничего…. Кто-нибудь да купит. Между ножек же у тебя чистенько? Или уже кому-то дала?

 -Не тронь….сестру..! – Наоки попытался сбить отца с ног, но тот откинув его одним пинком, попав по лицу. Сжав волосы дочери ещё сильнее и выгнув ей голову, мужчина замахнулся и швырнул девушку прямо на её брата.

 Покупки уже давно валялись на земле. Веер, подаренный торговцем, вылетел из сумки. Боясь за него, Чиё взяла его трясущимися пальцами и прижала к груди. Это не скрылось от взгляда её отца, и тот, допытываясь, что это, принялся лупить её, иногда нанося по лицу пощёчины. Наоки из последних сил оттолкнул этого монстра от девушки, за что обрушил на себя град ударов ногами и поток отборнейшей брани. Он уже не чувствовал спины, по которой проходились сильные удары. Нечётко перед его взглядом рисовался пакетик с чаем, к которому он и потянулся.

 -Куда тянешься, мелкий ублюдок?! – мужчина наступил на руку мальчика, желая втоптать её в землю. Наоки вскинул от боли голову и краем взгляда уловил сестру, что лежала без сознания, прижимая к груди веер. Как бы больно ему не было, юноша старался оставаться в сознании. Он знал: отключишься, и этот человек сотворит с тобой что-то ужасное….

 Рэн закончил свои дела чуть позже, чем планировал. У графа дома случилось какое-то непредвиденное происшествие, и он слегка задержался, а потом они ещё и условия соглашения долго обговаривали. В итоге вместо того, чтобы вернуться через два часа, он вернулся через два с половиной, но никого не застал. Ни Наоки, ни его сестры на условленном месте не было. Окаду охватило нехорошее предчувствие. Раньше ни Наоки, ни Чиё никогда не опаздывали. Могли прийти раньше, но чтобы опоздать – нет. Подождав пару минут, Рэн решил пойти их искать. Он спрашивал у прохожих, заглядывал в лавки и магазинчики, но никто их не видел.

 -Извините, пожалуйста. – обратился он к очередной женщине, идущей по Накамисэ-дори. – Вы не видели здесь девушку в сиреневом кимоно с бабочкам и камелиями? С ней ещё юноша был в школьной фуражке и хакама.

 -Нет, простите. – мотнула женщина головой и пошла дальше.

 -Окада-доно?

 Рэн повернулся на окликнувший голос, признавая в нём Кунимото, владельца чайного магазина.

 -И правда вы! – улыбнулся мужчина, открывая дверь в свой магазин. – Вы кого-то ищите?

 -Кунимото-сан, вы не видели брата с сестрой? Они должны были заходить в ваш магазин: юноша в школьной фуражке и девушка в кимоно с бабочками, она ещё не говорит совсем.

 -А-а-а… Ты об Итикаве-куне и его старшей сестре? – вспомнил Кунимото описываемых. – Да, они заходили ко мне. Такие приятные дети…. Но они были у меня давно, где-то около….Около часов трёх назад, может чуть меньше. Они потом дальше по улице пошли.

 -А вы не видели, когда они возвращались? – ухватился за соломинку молодой человек.

 -Нет. – нахмурился продавец, пытаясь вспомнить. – Во всяком случае когда я стоял за прилавком, точно их не видел.

 -Понятно…. – расстроился Окада. – Спасибо вам.

 -Окада-доно. – голос Кунимото остановил Рэна, когда он уже пошёл дальше. – Слышал Сато к отцу уехал…. Не знаете, когда вернётся?

 -Да, уже больше месяца назад. – прищурился молодой маркиз. – Не думаю, что он вернётся. Киото от Токио немного далеко. Ещё раз спасибо.

 Развернувшись, Рэн побежал дальше, вглубь торговой улицы. Ему сейчас было не до Сато, но взгляд этого торговца, когда он говорил о нём заставлял насторожиться. Однако всё лишнее быстро ушло на второй план, когда он осознал, что не знает, где искать Наоки и Чиё. Никто из прохожих их не видел, или вообще не помнил. Он добежал почти до конца улицы, а не их самих, не тех, кто их видел не встретил. Ослабляя галстук и расстёгивая верхние пуговицы, Окада оглянулся, но среди толпы не было никого и близко похожего. Они будто испарились, исчезли!

 -Сынок, ты чего резвишься, будто невесту потерял?

 -Вы не…. – теряя надежду и задыхаясь от палящего сегодня солнца, Рэн подошёл к прилавку с веерами. – Вы не видели здесь юношу ниже меня в школьной фуражке и хакама? С ним была его старшая сестра в сиреневом кимоно….

 -Такое сиреневое с бабочками и цветами? – оживился мужчина. – Волосы внизу ещё ленточкой перевязаны? – видя вспыхнувший взгляд незнакомца, торговец понял, что попал в яблочко. – Видел я их. Моя долго их уговаривала веер купить в тон кимоно той девушки, а они отказывались. Говорили – по работе здесь. Но веер так подходил её одежде, что я ей его просто так отдал. Подумал, пусть девчушка порадуется.

 -А вы знаете, куда они дальше пошли? – Рэн почти срывался на крик.

 -Они с пакетами были и пошли туда, откуда вы сейчас прибежали. – мужчина указал на дорогу.

 Рэн потерял дар речи. Они всё купили, пошли обратно, но до нужного места так и не дошли. Поблагодарив продавца вееров, молодой человек побежал обратно, вглядываясь чуть ли не в каждого человека. Внезапно он на чём-то поскользнулся и был вынужден остановиться. Под его ногами лежала белая ленточка с сиреневыми концами – такой Чиё завязывала волосы. Оглядевшись, Окада заметил что-то странное в проходе между двумя магазинчиками, ведшим в небольшой закоулок. Подойдя, он понял, что это была школьная фуражка. Немедля ни секунды, молодой человек пошёл в закоулок.

 Чем дальше он шёл, тем отчётливее становились крики, ругань и брань. Картина, открывшаяся ему, не так поразила, как дико взбесила его. Он грубо перехватил руку неизвестного мужчины, когда тот замахнулся на лежащего на земле Наоки.

 -Ты ещё что за выблядок?! – мужчина был не в себе. Рэн принюхался, улавливая запах травы. Он отшвырнул от себя мужчину и опустился рядом с Наоки. – Чиё себе хахаля нашла, или Наоки поднаторел? – смеялся неизвестный.

 -Убирайтесь отсюда по-хорошему. – зашипел маркиз. – Иначе…

 -Что иначе? – не унимался мужчина.

 -Иначе познакомишься с Окада Рэном. Только это будет последнее знакомство в твоей жизни.

 Мужчина, услышав фамилию Окада, резко утих и, недовольно сверля взглядом Рэна, по-тихому ушёл. Но что-то подсказывало молодому господину, что этот человек ещё вернётся. Опустившись на колени рядом с измученным и побитым Наоки, Рэн помог ему приподняться. Сил у юноши не было совсем, и он уткнулся в грудь своего хозяина, тяжело дыша и повторяя имя сестры. Маркиз достал из кармана платок и перевязал им ладонь мальчика, сбитую до крови. Некоторое время Итикава не мог двигаться и лежал на коленях хозяина, но постепенно силы начали к нему возвращаться, правда, делали это вместе с болью, отдававшейся во всём теле. Рядом послышалось непонятное копошение. Рэн повернул голову и заметил, что Чиё пришла в себя. Выглядела она не очень, но лучше своего брата. Видимо, тот человек отстал от неё, когда она потеряла сознание. Девушка подползла к брату, роняя слёзы на его одежду. Дрожащей рукой она взяла ладонь Окады и, содрогаясь, вывела одно слово: «Вернуться».

 -Чиё-сан, вы сможете идти?

 Та со стеклянным взглядом закивала головой и, опираясь на кирпичную стену, поднялась на ноги. Девушка дрожащими руками собрала покупки, которые Рэн уговаривал её оставить, но она не смогла. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Наоки усадили Рэну на спину и накрыли его пиджаком. Чиё отряхнула кимоно и закрыла волосами побитое лицо, пряча его ещё и за покупками.

 Водитель чуть дара речи не лишился, когда увидел своего господина и брата с сестрой Итикаву. По приказу временного главы он остановился у аптеки, в которой Рэн купил необходимые лекарства. Дорога проходила в полном молчании. Наоки всё же потерял сознание, прислонившись к молодому человеку, а Чиё трясло так, будто её во льдах заковали, вдобавок из её рта вылетало неясное мычание, а взгляд…. Это не был взгляд живого человека.

 Лишнего шума решено было не наводить и дома. Водитель помог Чиё, пока Окада Рэн заносил Наоки в его комнату и укладывал на футон. Юноша уже пришёл в себя, но внезапно вновь свалилась Чиё. Она долго смотрела в окно, шепча что-то одними губами, а потом потеряла сознание. Рэн еле успел её подхватить и уложить рядом с братом. Закрыв двери на замок, молодой человек присел рядом с мальчиком и начал обрабатывать его раны, ожидая пробуждение девушки, чтобы дать ей успокоительного.

 -Кто это был? – он понимал, что сейчас, после произошедшего, не время для таких вопросов, но ему надо было знать.

 -Наш отец…. – осипшим голосом произнёс Наоки, вогнав Рэна в недра шока. – Это наш с Чиё отец.

 Окада ничего не говорил, он молча смотрел на юношу перед собой, опустившего голову. Растрёпанные волосы свисали с его головы, не давая кому-либо увидеть лица мальчика. Но даже так Рэн знал, что Наоки плачет. Он видел слёзы, капавшие на руки, они намочили бинты. Итикава сжал на коленях хакаму. Его трясло.

 -Мы жили в другом месте…. – неожиданно заговорил Наоки. Рэн перевёл взгляд с рук мальчика на его голову, которую он всё ещё не поднял. – В той деревне, в которую вы приезжали, мы жили последние шесть лет…. До этого мы жили в другом месте, в трёх днях езды от Токио. Отец всегда был таким: пил, играл в азартные игры, пропадал днями, а потом приходил и…. Требовал у мамы денег. Если она не давала сама, переворачивал весь дом и бил матушку до тех пор, пока не находил деньги. Мама работала дни и ночи напролёт, чтобы прокормить четверых детей.

 -Четверых? – не веря ушам, переспросил молодой человек. Его глаза расширились от услышанного. – Но ты ведь говорил, что вас двое….

 -Рядом с деревней была река, и большая часть местных жителей промышляла рыболовством. Мы не были исключением. – словно не слыша слов своего хозяина, продолжил Итикава. – Выловленной рыбы и дайкона, что мы выращивали, кое-как хватало, чтобы не умереть с голоду. Деньги, полученные матушкой с заказов на кимоно, она всегда прятала, но это было бесполезно. Отец их находил. Но иногда мама успевала что-нибудь нам купить…. Детей в семье было четверо. Самым старшим был Ичиро, но он рос таким же, как отец. Сначала он просто бил меня с сёстрами и ругался с матушкой, а потом стал уходить с отцом. Второй в семье была Чиё. Я – третьим. А самой младшенькой, нашей звёздочкой была Акико. – Наоки надолго замолчал, а слёзы из его глаз вымочили все бинты на его руках. – Я и Чиё с детства были очень любопытными, поэтому матушка хотела отправить нас в школу, но денег хватило бы на учебники только для кого-то одного, поэтому сестрица отказалась, и в школу пошёл я. Отец, узнав об этом, очень разозлился, он крушил всё, а Ичиро бил нас. Он порвал мои тетради, забрал деньги и опять ушёл вместе с отцом. Такое повторялось время от времени, но однажды Ичиро и отец ушли и не возвращались около трёх месяцев. По деревне стали ходить слухи, что они вступили в какую-то банду. Матушка очень волновалась, боялась за нас. По ночам она вскакивала, вскрикивая от ужаса. Через три месяца они вернулись. Мама сама предложила им деньги, но отец не обратил на это внимание. Он сказал Чиё помыться и принарядиться, но она отказалась. Тогда он схватил её и сказал, что и так сойдёт. А после этого он заявил, что ей пора самой зарабатывать деньги и потащил её в дом на окраине деревни, где девушки…. Продавали своё тело первым встречным. Чиё было всего двенадцать…. Я благодарю всех богов за то, что отдав её мужчине, отец сразу ушёл, и Чиё смогла отбиться. Она ударила того мужчину бутылкой с саке, а когда он разозлился, осколком вспорола ему живот. Сестра бежала через всю деревню с окровавленными руками. Её одежда была изодрана, а сама она в синяках. Мы знали, отец этого не простит, и ждали его. Матушка была готова убить его и Ичиро, лишь бы с нами всё было хорошо. Но никто из них не приходил….

 Юноша сгорбился и заскулил. Слова давались ему всё сложнее и сложнее, причиняли невыносимую боль заставляя вспоминать прошлое. Рэн сидел, не шевелясь. Услышав, что произошло с сестрой Наоки, он сжал кулаки и закусил губу. Ей было всего двенадцать, а собственный отец подложил её под взрослого мужчину! Естественно она защищалась, но…. Убить человека, оказаться почти изнасилованной – не удивительно, что девушка больше не могла говорить. Чудо, что она вообще рассудок сохранила после всего этого….

 -В тот день, я задержался в школе, а матушка относила очередной заказ. Чиё и Акико остались дома одни. Чиё вышла в кухню, чтобы приготовить обед, а наша младшая сестрёнка осталась в доме. Кухня находилась отдельно от той хижинки, в которой мы жили, поэтому сестра не увидела, когда брат вернулся домой и привёл с собой двух своих друзей. Я до сих пор не знаю, что им было нужно, но…. Они увидели Акико, игравшуюся с камушками. Когда мы с мамой вернулись, смех и ругань стояли на весь дом…. – Итикава тяжело задышал, горло сдавило, а перед глазами вновь появилась та комната и происходящее в ней. – Акико лежала посередине комнаты в синяках…. Между её ног было много крови и…И…

 Окада поспешил прижать Наоки себе. Итикаву мутило, его лицо побелело и напоминало саван, в горле стоял комок, рвавшийся наружу. Рэн прижимал к себе юношу, надеясь, что это хоть чуть-чуть ему поможет. Но мальчик неожиданно отодвинулся от молодого господина и продолжил рассказ.

 -Они смеялись, ругались, говорили, какая она была…. Мама закричала не своим голосом. На её крики сбежались соседи, один из них был кузнец. Он со своим старшим сыном выгнали Ичиро и его дружков, а Акико отнесли к врачу, но было уже поздно – она умерла. Это стало последней каплей…. Матушка напоминала сумасшедшую, кричала, брыкалась, проклинала. Но тут кузнец вспомнил про Чиё, которой нигде не было. Мы бежали домой, молясь, чтобы с ней всё было хорошо. Чиё нашли в кустах у окна. Возвращаясь из кухни, она всё увидела в окно и лишилась чувств. Её тоже отнесли к врачу. Когда сестра пришла в себя, она уже не говорила, но произошедшее с ней и Акико наложилось друг на друга. С ней происходило что-то необъяснимое, а потом она потеряла сознание и проспала две недели. После пробуждения из Чиё словно душа ушла, она ни ела, ни пила, только смотрела в одну точку. Мама больше не могла так жить и решила переехать. Тот дом, в который вы приезжали, раньше принадлежал сестре нашей бабушки, маминой мамы. У неё никого не было, и после её смерти дом пустовал. Когда матушка уже собрала все вещи, неожиданно пришла жена кузнеца и сказала, что Ичиро убили. Ножом пырнули в очередной пьяной перебранке. Но мама ничего не сделала, лишь сказала, что у неё нет сына по имени Ичиро. В дороге сестра подхватила простуду, но, насколько сильную, мы поняли лишь по приезде. Она пробыла в бреду десять дней, а потом стала как раньше: доброй, нежной, живой. Оказалось, что она забыла про то, как убила того мужчину, и про то, что случилось с Акико. Мама была в шоке, но запретила мне когда-либо упоминать при сестре об этом. Но Чиё постоянно интересовалась, где её младшая сестрёнка, у которой скоро должен был быть восьмой день рождения. Матушке пришлось соврать, что Акико тоже подхватила простуду и умерла от неё. Чиё и по сей день не знает правды. Отец просто исчез, мы ничего о нём не знали, лишь пару раз слышали, что он ушёл с бандой в Токио. Из-за этих слухов сестра считает, что Ичиро ушёл вместе с отцом. Ни отец, ни кто-либо в деревне не знали ни о домике, ни о сестре бабушки. Первое время нам было тяжело, все считали маму вдовой…. Но постепенно всё наладилось. Мы жили с опаской, но всё равно лучше, чем раньше. Однако, переехав в Токио, я не ожидал…. Что мы встретимся….

 В комнате повисла гнетущая тишина, в которой Рэн услышал тихое: «Теперь вы знаете всё, Рэн-сама». Он не знал, как реагировать на эту историю. Он и представить не мог, что за плечами этого свободолюбивого тэнгу, чья улыбка напоминала лучи солнца, лежит тёмное, безрадостное прошлое. Теперь молодой человек ощущал себя мерзавцем ещё больше, чем прежде. Чем он отличался от отца и старшего брата Наоки? Чем он отличался от тех ублюдков, желая этого юношу, каждую ночь видя сны с ним? Он злился на них, желал уничтожить собственными руками, но имел ли он на это право?

 -Наоки. – позвал Рэн, но юноша не посмотрел на него. Тогда молодой маркиз взял Итикаву за подбородок и поднял голову. – Посмотри на меня. Наоки?

 Все слова вылетели из головы – Наоки плакал. Слёзы стекали по его всё ещё бледным щекам, губы дрожали, а глаза были закрыты. Юноша вырвал подбородок и отвернулся. Маркиз опешил.

 -Наоки, что ты….

 -Прошу вас, Рэн-сама! – прервал его Итикава. – Вы и сестра – единственные люди, в чьих глазах я не хочу видеть осуждения и презрения, не хочу казаться грязным! Я знаю, с моей стороны это эгоистично, но ничего не могу с собой поделать…

 -Наоки! – маркиз схватил мальчика за лицо обеими руками и развернул к себе. – Я никогда не стану осуждать или презирать ни тебя, ни твою сестру! И уверен, что Чиё-сан тоже никогда этого не сделает! Вы с сестрой самые удивительные и прекрасные люди из всех тех, что я когда-либо встречал. И я уж точно никогда не посмотрю на вас как на что-то грязное..!

 «Грязный здесь только я», - про себя добавил Окада, горько усмехаясь. Даже сейчас он не мог отказаться от этого человека. Готов был пойти на всё, лишь бы он навсегда остался рядом с ним. Применить силу, заставить, подчинить – без разницы, но не отпускать. Никогда и ни за что не отпускать.

 Позади Наоки послышалось невнятное мычание, две пары глаз уставились на лежавшую на футоне девушку. Чиё открыла глаза и попыталась встать, младший брат поспешил ей помочь. Он с заботой поддерживал её, гладил по спине. Рэн подошёл к столу, на котором водитель оставил лекарства, и взял успокоительное. В последнее время у Наоки сильно першило в горле, поэтому главная горничная и повар выделили ему небольшой чайник и стакан, чтобы юноша мог попить воды, когда у него опять начнутся проблемы с горлом. На счастье молодого человека в чайнике была вода, поэтому он смог разбавить капли без труда. Запах мяты и валерианы моментально заполнил комнату. Маркиз протянул лекарство девушке.

 -Чиё-сан, как вы себя чувствуете?

 Старшая сестра Наоки с кивком приняла стакан и выпила его содержимое. Вопрос хозяина не застал её врасплох, она была к нему готова и выдавила из себя улыбку. Ушибленную щёку, на которой начал проявляться синяк, пронзила резкая боль. Чиё схватилась за щёку, но увидела беспокойство в глазах брата и господина. Она погладила младшего братишку по голове и нащупала шишку. В глазах девушки застыли слёзы. Наоки досталось намного больше, чем ей, и это рвало её сердце в клочья. Она никогда не забывала жестокость этого человека, но и подумать не могла, что встретит его вновь. Он объявился так же, как и пропал – неожиданно, будто снег в погожий летний денёк. Чиё понимала: теперь он от них не отстанет, не уберётся, пока не превратит их жизнь в сущий ад.

 -Чиё-сан, вы с Наоки можете не волноваться – он не придёт сюда. А если и придёт, его не впустят. – Рэн забрал стакан и протянул девушке руку, он видел, что она хотела что-то сказать.

 Пальчики Чиё, чуть подрагивая, забегали по ладони. Они быстро, одно за другим, выводили слова: «Молодой господин, я не за себя боюсь, а за брата. Вы не знаете, на что способен тот человек!».

 -Чиё-сан, я вас понимаю. – маркиз нежно сжал руку девушки. – И прошу пообещать мне только две вещи. Прошу и вас, и Наоки. Сообщите мне немедленно, если что-то случится. И не покидайте поместье в одиночку.

 Брат с сестрой ответили молчаливыми кивками. Наоки не решился рассказать сестре, что Окада Рэн всё знает, и молодой господин понимал его поступок. Как и в случае с лезвиями в юкате мальчик не хотел волновать семью, тем более что от неё у него осталась только старшая сестра. Рэн ещё немного побыл с ними, а потом, извинившись, ушёл к себе. Родственникам стоило побыть вместе, а ему надо было разузнать всё о старшем Итикаве и найти средство, которое помогло бы Чиё скрыть синяки. На Наоки без слёз взглянуть было невозможно: всё тело в ссадинах и кровоподтеках, ладонь перебинтована, однако на лице была только маленькая царапина – можно списать на неудачное падение. Но объяснить падением синюю щёку девушки просто невозможно. Поэтому Рэн решил поискать пудру. Он был уверен, что и сама Итикава Чиё не хотела бы, чтобы остальные слуги в доме знали о произошедшем в городе.

 Только Рэн выстроил в голове план своих действий, как из-за поворота показалась Судзуки. Главная горничная была чем-то обеспокоена. Встретив молодого господина, она поклонилась ему и поинтересовалась насчёт брата и сестры Итикава. Окаде не составило труда наплести женщине правдоподобную «сказку» о солнечном ударе Чиё и том, что он лично освободил Наоки от работы до завтрашнего утра, чтобы он приглядывал за сестрой. Маркиз прекрасно знал, что стоит ему уйти, и главная горничная понесётся к ним с беспокойством. Винить он её за это не мог, она, действительно, сильно волновалась за них и оберегала, но и допустить подобное было нельзя. Поэтому Рэн без зазрения совести загрузил Судзуки работой, приказав ей лично проследить за ремонтом в старой части особняка и каждый вечер докладывать ему обо всём в мельчайших подробностях. Судзуки некоторое время смотрела на временного главу, ничего не говоря, но потом опомнилась и поклонилась, после чего ушла исполнять приказ. В её сердце поселилось подозрение, вдобавок теперь она не могла навестить Наоки и Чиё, уповая на то, что с ними всё будет хорошо.

 Поздним вечером, после отчёта главной горничной, Рэн спустился в комнату Итикавы. Он застал Чиё, гладившей по голове спящего брата. Увидев Окаду, девушка встала и поклонилась.

 -Чиё-сан. – зашептал Рэн. – Это пудра для вас, она поможет скрыть синяки.

 «Благодарю, молодой господин. Я уже нервничать начала, не знала, как это скрыть. Не хочу, чтобы о произошедшем кто-либо знал», - с поклоном Чиё забрала пудру.

 -Я подозревал подобное, поэтому и раздобыл её для вас. В обед я столкнулся с Судзуки, она спрашивала о вас. Мне пришлось солгать, что вы получили солнечный удар, и Наоки остался присматривать за вами до завтрашнего утра.

 «Большое вам спасибо, молодой господин. Вы столько сделали для нас с братом, что я даже не представляю, как могу отблагодарить вас»

 -Живите и работайте здесь вместе с братом – этого будет вполне достаточно. – после этого он собирался уйти, но, кое-что вспомнив, остановился. – Слышал, Кимико очень сильно привязалась к вам. Прошу, позаботьтесь о моей младшей сестре.

 «Для меня честь заботиться о столь прекрасной юной леди, как Кимико-доно»

 -Тогда, спокойной ночи.

 Чиё поклонилась в ответ. Дверь за Рэном закрылась с тихим стуком, и девушка села рядом с братом. Проводя по его волосам, она напевала незатейливую мелодию. Её тихое мычание складывалось в приятную мелодию, в которой узнавалась знакомая детская песенка времён Мэйдзи*. Это была песенка о вьюнках. Рэн, что не ушёл, а стоял за дверью, прислушался к знакомой мелодии.

 «Эти большие бутоны…. Станут ли они завтра цветами?*», - повторял про себя Окада, шагая к своей комнате. Ему и самому было интересно, расцветут ли бутоны? Или же увянут..?

*Цую - сезон дождей в Японии. Дословно цую означает сливовые дожди, потому что его период приходится на то время, как отцветает слива и начинают формироваться плоды.

*Накамисэ-дори - торговая улица, ведущая к храму , расположенная в районе в .

*Асакуса – один из кварталов Токио в специальном районе Тайто.

*Ханамати – район гейш в Японии. Слово «ханамати» произошло от японского обозначения всего сообщества гейш — «мир цветов и ив».

*Кинтяку - это традиционная японская сумочка или кошелек небольшого размера, часто с завязками.

*Сэнсо-дзи – храм буддийской школы Сёканнон в районе Асакуса.

*Каминаримон – внешние из двух больших врат, ведущих в Сэнсо-дзи.

*Утива - это веер типа лепестка или опахала, который сделан из единого куска дерева или проволоки, сверху он обтянут шелком или картоном.

*Эпоха Мэйдзи - период в с по . Этот период ознаменовался отказом Японии от и становлением её как мировой державы

*Детская песенка эпохи Мэйдзи «Вьюнки». Транскрипция и перевод содержания с японского выполнены Ларисой Жилиной.