Онлайн чтение книги Когда взойдёт Солнце When the Sun rises
Глава 6.

                                                                                                                         Май, 1919 год

 Рэн разбирал очередной отчёт, иногда прислушиваясь к звукам, доносившимся из открытого окна. Внизу, в саду, работали слуги, среди которых был и Наоки. С бала в поместье Фудзивара прошло две недели – всё вошло в прежнее русло. Или почти всё...

 Окада строго настрого запретил слугам говорить Итикаве, кто принёс его в комнату. А если тот начнёт расспрашивать, следовало отвечать, что это был водитель, с котором молодой маркиз провёл соответствующую беседу. Молчать Рэн попросил и своего старшего брата. Акихико это просьба слегка шокировала, но он решил, пока не расспрашивать брата, что его на это подвигло. И вот уже две недели Итикава находился в святом неведении. Когда он пришёл к водителю с извинениями и благодарностями, тот тяжко вздохнул, выглядя при этом как осуждённый на эшафоте.

 -Юко-сан, куда это? – донесся с улицы голос Наоки.

 -А? А, это... Отнеси это Кудо. Он потом вывезет всё разом.

 -Хорошо.

 Рэн прикрыл глаза, вслушиваясь в знакомый юношеский голос. С каждым днём эгоистичное желание – упечь этого мальчишку в золотую клетку и никуда не выпускать – росло. И в какой-то момент оно начало пугать его самого. Только он один знал, каких усилий ему стоило сдержаться в тот вечер, на балу. А Наоки... Наоки даже не понимал, что Рэн был готов взять его прямо там, на балконе, в проходе. Или в машине, наплевав на водителя. Или в его комнате, пропитанной запахом Итикавы, от которого у молодого маркиза кружилась голова, и возникало дикое, непреодолимое желание. Но он сдерживал себя, понимал, что тэнгу не так просто поймать. Однако с каждым разом выходило всё хуже и хуже... Прежде ни один партнёр, коих у него было много, не вызывал в нём подобного.

 Отвлёкшись от дел, второй сын маркиза не сразу заметил стук в дверь и голос Сато, доносившийся из-за пределов рабочего кабинета. Окада отложил проверенный отчёт в сторону и взял второй, позволив слуге войти.

 -Говори быстро. Я занят. – холодно бросил молодой господин.

 -Интересно, насколько вы заняты, что мне пришлось звать вас пять раз? – самодовольно усмехнулся Сато, поправляя волосы и подходя к столу. В руках он держал небольших размеров папку, выглядевшую слишком громоздко.

 -Ты забываешься. – Рэн взглянул на мужчину из-под чёлки. – Мне напомнить тебе твоё место?

 -Может, лучше напомнить о нём Итикаве? Вот уж кто точно постоянно про него забывает.

 Сато едко ухмыльнулся и покрутил в руках папку. С каждой секундой происходящее нравилось Окаде всё меньше и меньше, а подозрительная папка навевала далеко не лучшие мысли. Недлинные прямоугольные выступы на ней позволили молодому человеку сделать вывод, что в папке что-то небольшое и, скорее всего, бумажное, судя по тому, как эти выступы легко прогибаются под давлением. Данные умозаключения навели Рэна на мысль, что внутри находятся фотографии. А это нравилось ему ещё меньше, чем творившееся в его кабинете.

 -Молодой господин... - Сато перегнулся через рабочий стол, практически касаясь Окаду своим носом. – Сколько вы ещё собираетесь довольствоваться столь малым? Сделайте уже, наконец, что хотите, и выкиньте за ненадобностью. Я же знаю, вам быстро наскучивают подобного рода игрушки... - он потянулся за поцелуем, но резко остановился, почувствовав у своей шеи кончик ручки.

 -Я невнятно выражаюсь? – в глазах Рэна заплескался опасный водоворот из ярости и желания убить.

 -Но он... - Сато, чувствуя опасность, отстранился на безопасное расстояние. – Сам уйдёт, когда узнает, что его многоуважаемый хозяин воспользовался им, а правильнее... Почти изнасиловал, пока бедняга спал... И сделал это далеко не единожды...

 Рэн вздрогнул, наблюдая за слугой с холодной яростью во взгляде. А тот стал неторопливо доставать из папки одно фото за другим, складывая их веером на столе молодого маркиза. Окада не шевелился, ловя запечатлённое на фото до того, как бумажка оказывалась на его столе. Он был в бешенстве, что словами описать невозможно. Сато следил за ним и Наоки и тайно фотографировал, а теперь пытался шантажировать этим своего господина. До этого дня второй сын и не подозревал, какую змею пригрел на своей груди.

 -Итикава – наивный простачок, но даже он поймёт, что вы собирались сделать, глядя на эти фото.

 Последнее фото из папки легло на стол. На нём было то, что служило причиной отстранённости Рэна от Наоки, царившей уже несколько дней. Когда он отнёс мальчика в его комнату, то не смог сдержаться. Невыплеснутое желание, копившееся в нём уже продолжительное время, взяло верх. Прежде, чем Окада смог это понять, он уже накрывал Итикаву своим телом, упираясь своей возбуждённой плотью ему в бедро. Хотелось сорвать мешающую одежду, раздвинуть податливые ноги и войти, грубо со всеми теми чувствами, сковывающими Рэна тисками. Но он не мог этого сделать. Не сейчас, когда это дитя отдано во власть глубокого сна. Однако желание было слишком велико, и он ему поддался. Трясь своим пахом о ногу мальчика, иногда словно толкаясь в его бедро, молодой маркиз представлял, что занимается любовью с человеком под ним. Возбуждение и фантазия сделали своё дело... Рэн, осознавая, как он выглядит, лёг рядом. Наоки сильно нахмурился, что-то простонал и перевернулся на бок. Молодой человек всегда поражался этой его особенности – спать беспробудным сном. Если Итикава засыпал, особенно сильно уставшим, то спал без задних ног до самого утра, и ничего не могло его разбудить. Но, даже проснись он сейчас, увидь своего господина за его «делом», Окаде было всё равно. Он не просто хотел его, он его жаждал. Жаждал свободолюбивого тэнгу, что единственный из всех был честен и искренен с ним.

 -Я вас понимаю, Рэн-сама... Итикава интересен, потому что наивнее слуг в этом поместье ещё не было, но это же не повод так долго себя сдерживать... - Сато улыбнулся. – Уж мне ли не знать, что происходит после такого «сдерживания». Дайте волю своим желаниям и уберите его потом. Всё равно мы с ним из разных миров.

 -Ты прав. – неожиданно заговорил молодой человек, выбирая из кучи одно фото, в тот вечер их прервала Кимико. – Ты и Наоки – жители разных миров. Настолько разных, что даже сравнивать язык не повернётся. – из слов Окады Рэна сочились яд и отвращение. – Но это фото, пожалуй, самое прекрасное. Так и хочется прикоснуться к нему. – он поднёс фотографию к губам, высунул язык и провёл им по тому месту, где было запечатлено наполовину обнажённое тело юноши, чуть прикрывая глаза.

 -Вы пожалеете о своём решении...

 -Не сомневаюсь. – усмехнулся маркиз. – А теперь выметайся. Такая шваль, как ты, мне не нужна, поэтому исчезни. Желательно бесследно.

 Сато сжал губы и заскрежетал зубами. Краснея от злобы и ненависти, он выбежал из кабинета, проклиная Наоки, что ворвался в его жизнь и отобрал всё, что принадлежало ему, Сато. Ему до безумия хотелось убить мальчишку собственными руками, разорвать и скинуть к дьяволам в Преисподнюю!

 Рэн посмотрел на захлопнувшуюся за слугой дверь, желая выжечь её ко всем чертям, и откинулся в кресле. Вот и ещё одна проблема. А он думал, этот умнее других будет: забудет и продолжит работать. Ошибся.

 «Лучше от него избавиться, пока он ещё больше проблем не вызвал», - сын маркиза провёл руками по фотографиям, останавливаясь на той, что недавно держал. В горле пересохло, и он поднёс фото к губам, нежно целуя. Встав из-за стола, Рэн подошёл к окну. Часть слуг всё ещё работала в саду, и среди них был Наоки. Он подвязал домашнюю юкату, чтобы она ему не мешалась, и пропалывал клумбу. Солнце сегодня палило сильнее прежнего, но уже начало заходить, отчего на улице было невыносимо душно. Окада прекрасно понимал слуг, что не успевали вытирать пот. Даже в лёгкой юкате и с открытым настежь окном ему было очень жарко. В голове поселилось назойливое желание заполнить ванну льдом и засесть в неё. Но если он в помещении о таком думает, то каково людям на улице? Молодой маркиз уже собрался сказать слугам, чтобы на сегодня заканчивали работу в саду, но это не понадобилось. Кудо, вернувшийся откуда-то с пустой тележкой, оповестил всех о том, что он всё вынес, после чего Наоки несколько раз прошёлся тяпкой по газону, девушки вырвали последние сорняки, и все дружно разогнули спину.

 -Господи-и-и..! – взвыла Мидори. – Этот ад наконец-то закончился! Давайте, зайдём побыстрее, иначе я закопчусь здесь!

 Девушки дружно засмеялись, а Кудо с Итикавой спустили смешки в кулаки и улыбнулись. Покидая сад, они весело переговаривались и шутили. Наоки, помня, что окно кабинета молодого господина, как и окно его комнаты, выходило на сад, остановился и посмотрел вверх. Он не надеялся увидеть Рэна, просто.... Просто, может, молодой господин решит подышать свежим воздухом? Найдя нужное окно, он моргнул, не веря своим глазам. Второй сын маркиза, действительно, стоял там! И от этого в груди Наоки стало очень тепло.... Последнее время Окада словно избегал его. Он по-прежнему был добр с ним, брал с собой при поездках в город, но... Создавалось ощущение, что молодой господин старался не оставаться рядом с Итиковой надолго, и это огорчало мальчика. Он не понимал, почему его сердце начинало покалывать, когда это происходило. Но, увидев Рэна сейчас в окне, Наоки счастливо заулыбался и помахал ему рукой. Сын маркиза не ответил ему, просто продолжил стоять и смотреть. Сердце мальчика опять кольнуло, и он опустил руку, убирая улыбку, после чего поклонился и пошёл к остальным.

 -Итикава-кун, всё нормально? Ты какой-то понурый. – Икари посмотрела на друга и нахмурилась.

 -Не беспокойся, Икари-сан. Я просто немного устал.... Не ожидал, что в Токио будет намного жарче, чем в горах.

 -Мы бы закончили намного быстрее, если бы из мужчин нам помогали не только Итикава и Кудо-сан. – зашипела Юко. – Сато мог и помочь нам, отодвинув немного свои дела. Вдобавок, разве Окада-сама не нанял ещё пару новых слуг? Я понимаю, их наняли на места пожилых, недавно ушедших, но мы... Но мы три дня приводили сад в порядок! Три при условии того, что мы работали вместе с садовниками.

 -Юко-сан, но садовников всего двое. – напомнила простую истину Икари. – А сад невероятно огромен! Кроме той части, что примыкает к европейской стороне, есть ещё и часть у старого поместья... - Икари хотела продолжить, но заметила недовольный взгляд Юко и замолчала. Её и саму не радовало, что Сато постоянно работал внутри дома, а их и в сад могли выслать садовникам в помощь. Спасибо, что хоть водить ещё не заставляют.

 Закончив в саду и немного приведя себя в порядок, Наоки отправился помогать на кухню, на которую кого-либо из слуг, а уж тем более его, звали редко – только если ситуация не была из ряда вон, как сегодня, например. Один из помощников повара свалился с температурой прямо посреди кухни. Повар покачал головой, немного повозмущался для виду и отправил несчастного лечиться.

 Не успел Итикава переступить порог кухни, как сразу проникся сочувствием к больному: парилка здесь была ещё хуже, чем на улице. Пар исходил почти от всего, море ароматов, состоящих из специй, напитков, еды, западной и японской, - нещадно бил по органам обоняния и заставлял голову слегка кружиться. Пот лился не рекой, а самым настоящим водопадом. Фуюки-сан, один из помощников повара, протянул мальчик тканевую повязку, которую Наоки с благодарностью принял и поспешил повязать себе на лоб. Может, это и не решит проблему полностью, но немного её убавит.

 Повар и его помощники помнили, что Итикава не работник кухни, поэтому чего-то серьёзного и сложного ему не поручали. В основном его просили помыть посуду и рис, нарезать овощи, убрать рабочее место, вскипятить воду, принести что-нибудь или подать. Несложность работы компенсировалась её обилием, но Наоки это не беспокоило, и он выполнял её, как и любую другую. Видя добросовестность и исполнительность присланного слуги, главный повар не мог не похвалить мальчика, поэтому после ужина не стал задерживать и отпустил сразу, как тот закончил с посудой. Сообщив Фуюки, что вернёт повязку после стирки, Итикава поклонился и пошёл к себе. Он хотел поскорее расправиться с домашним заданием, а потом сходить помыться к колодцу. Хотя лучше было поменять эти два действия местами, но юноша решил этого не делать, потому что после воды из колодца, почувствовав свежесть и чистоту, он обязательно захотел бы спать.

 Заходя в свою комнату, Наоки немного напрягся ему показалось, что до него в ней кто-то уже был. Он попытался подкрепить своё подозрение, оглядевшись, но ничего не изменилось – совершенно. Стол, стул, книги, учебные принадлежности, окно и юката для сна на тумбочке – всё было на своих местах. Решив, что ему просто показалось, Итикава сел за стол и открыл тетрадь по математике. У него не было проблем с учёбой, что-то давалось ему лучше, что-то – хуже, но он не спускал рукава, а сидел и учил, подтягивая до нужного уровня. Если бы его спросили о любимых предметах, то он затруднился бы с ответом. Ему нравились все, но большее предпочтение всё же падало на французский, литературу и право, в отличии от Матсушиты, которому литература и право не давались от слова совсем.

 Хоть Наоки и сосредоточился на домашнем задании, но иногда отвлекался от него, прислушиваясь к происходящему за дверью. Но сегодня всё поместье будто заснуло. Обычно, стоило ему сесть за домашнее задание, сразу кто-то начинал нуждаться в помощи или молодой господин звал. Случаи, когда его никто не отвлекал, он мог пересчитать по пальцам. Но сегодня, видимо, был как раз такой случай, поэтому Итикава решил больше не отвлекаться и закончить быстрее. Но быстрее не получилось. Часы показали начало двенадцатого, когда он разобрался с математикой, французским, экономикой и сочинением по литературе. Желания – поднимать своё тело и тащить его мыться – не было, но Наоки пересилил себя, аккуратно взял спальную юкату и пошёл к колодцу.

 После жаркого дня и душного вечера ночь особой прохладой не порадовала. На улице было довольно тепло и тихо – ни одного намёка на ветерок. И в этой тишине стук гэта по каменной дорожке напоминал мелодию. Он навевал воспоминания из далёкого детства: так звучали мамины сандалии, когда она шла отдавать очередной заказ, или гэта сестры, когда они ходили к храму у подножия. В те дни тоже стояла тихая, умиротворяющая погода...

 Наоки дошёл до колодца с навесом, у которого иногда мылись слуги. Положив свежую одежду на небольшой камень у колодца, Итикава снял грязную юкату и отложил её в сторону, туда же отправилось и нижнее бельё. Он заранее набрал несколько вёдер и теперь, присев, аккуратно выливал их на себя. Вода в колодце нагрелась за день и теперь дарила ни с чем несравнимое удовольствие. Еле-еле тёплая она падала на кожу, скользила по ней подобно прикосновению нежных рук, уносила с собой все тревоги, накопившиеся за день. Вода текла по камням, земле, а потом скрывалась в небольших зарослях. Своим тихим журчанием она прекрасно дополняла доносившиеся из сада звуки сиси-одоси*. Содзу** мерно отстукивала каждый раз, когда наполнялась водой, разнося по саду мелодичный «сту-у-ук».

 Опрокинув на себя последнее ведро, юноша глубоко выдохнул и встал на ноги, обувая гэта. Он вернул вёдра на место и замотал бёдра. Где-то в саду печально крикнула птица... Итикава улыбнулся грустной пташке и потянулся за юкатой. Чуть просунув руки, он почувствовал что-то странное, но не предал значения этому и накинул одежду на себя.

 Крик, вырвавшийся из его горла, оглушил его самого. Тело пронзила жуткая режущая боль. Спина, руки, плечи, ноги – всё горело и пульсировало. Наоки будто резали заживо. Любое движение приносило нестерпимые страдания, что-то резало его, проникало глубоко в кожу, в мясо. Дышать резко стало трудно, перед глазами всё начало плыть. Не удержавшись на коленях, он упал, чувствуя, как что-то невидимое в его одежде ещё сильнее проникает в него.... Итикава был бы рад потерять сознание, да выстрелы боли удерживали его на поверхности, бросая в дикую агонию...

 Акихико с Рэном, только что с огромным трудом уложившие Кимико спать, тихо вышли из её комнаты, не желая разбудить. Они быль весьма удивлены, когда встретили в коридоре Юко со стаканом тёплого молока. Служанка выглядела обеспокоенной, и братья не могли не поинтересоваться, в чём дело. Юко не стала ходить вокруг да около и рассказала, что госпожа Окада не может заснуть. Рэн с Акихико переглянулись и забрали у девушки молоко, уверив, что сами с этим разберутся. Та поклонилась и с разрешения ушла доделывать какие-то дела.

 Они ещё с детства помнили, что иногда их младшая сестричка плохо засыпала. В своё время к этому приложила руку жена маркиза, совершенно не заботящаяся о дочери, но два старших брата смогли справиться с этой проблемой, окружив девочку любовью и заботой. Полностью избавиться от подобного рода бессонницы им не удалось, зато получилось свести к минимуму. С каждым разом это случалось всё реже и реже, а за последние полгода это вообще первый случай.

 Когда они зашли к девочке в комнату, та сидела на кровати, поджав коленки. Протянув ей молоко, братья сели с двух сторон. Кимико послушно выпила содержимое чашки и отдала её Акихико. Обычно в такие ночи она всегда просила братьев не уходить и много разговаривала, но сегодня оказалась поразительно тихой. По ней самой было видно, что она хочет спать, но не может заснуть. Взяв сестру за руки, Рэн и Акихико начали напевать ей колыбельную, легко похлопывая по одеялу. Кимико закрыла свои глазки, и спустя час засопела, провалившись в долгожданный сон.

 -За полгода это первый случай. – устало заметил Акихико.

 -Надеюсь, завтра она заснёт нормально... Странно... - Рэн сложил руки на груди. – Последние пару лет у неё начиналась бессонница только после каких-нибудь неприятных инцидентов... Но у нас, по-моему, ничего не происходило...

 -Может, это из-за приступа отца? Или проблемы в школе? – предположил первый сын маркиза.

 -С приступа отца прошло уже много времени, а школа.... Не замечал ничего подозрительного, но, думаю, проверить стоит.

 Рэн нахмурился. Копаясь в своей памяти, он старался найти хоть какие-то зацепки, но всё было тщетно. Понимая, что это бессмысленное занятие, он собрался пожелать брату спокойной ночи и пойти к себе, но неожиданно вздрогнул. Ему показалось, что кто-то кричал. Повернув голову, Рэн вгляделся в окно. Он не был уверен: показалось ему или нет.

 -Брат, ты ничего сейчас не слышал? – поинтересовался молодой маркиз. Акихико вскинул брови, не понимая, о чём говорит его младший брат. – Мне показалось, кто-то кричал.... Кажется, откуда-то из сада...

 -Правда? – удивился Акихико. – Я ничего не слышал.

 Молодой человек вновь посмотрел в окно. Весь вечер у него было странное, нехорошее предчувствие. Порой даже сердце начинало биться в панике, но он не понимал основы этого предчувствия. И вот теперь этот крик. Почудился ли он ему? И почему голос был таким знакомым? Неожиданно Рэну захотелось навестить Наоки, убедиться, что он у себя, и с ним всё в полном порядке. Не говоря ни слова, Окада развернулся и пошёл к комнатам слуг, но в проходе столкнулся с Мидори. Служанка выглядела обеспокоенной и взвинченной.

 -О-окада-сама? – её глаза бегали по всему коридору, то и дело возвращаясь к окну.

 -Мидори, ты неважно выглядишь. – заметил вид девушки Акихико. – У слуг что-то произошло?

 -Нет, со слугами всё в порядке. Просто я волнуюсь за Итикаву-куна...

 -Итикаву? – в один голос спросили братья.

 -Да. – кивнула служанка. – Он сказал, что пойдёт мыться к колодцу, но уже так много времени прошло... Ещё и этот непонятный то ли крик, то ли не крик...

 Сердце Рэна больно ударило в грудь. Он резко развернулся и побежал прочь из дома, Акихико и Мидори побежали за ним, не понимая такого поведения. Он выбежал на улицу прямо в домашних тапочках и лёгкой юкате, напрочь забывая обо всём. С каждым шагом боль в груди росла, а напряжение усиливалось. Старший сын маркиза и служанка, оказавшись на узкой тропинке в саду, поняли, что временный глава дома бежит к колодцу. Теперь и им стало не по себе, особенно Мидори. Волнение за Итикаву накатило на неё словно цунами. Поэтому, когда она увидела Наоки, её сердце чуть не остановилось. Служанка застыла на месте, тело и голос отказали, сердце практически не билось, слёзы лились, не останавливаясь, а тошнота была уже в горле. Все чувства разом обострились, и запах крови ударил в нос.

 Рэн ещё издалека увидел что-то странное, но не мог и представить, чем это окажется. Упав на колени, молодой человек поспешил проверить пульс Наоки, и почувствовал облегчение, когда жилка несколько раз ударила под его пальцами. Итикава был в сознании, хоть ни на что и не реагировал. Окада хотел его перевернуть, поэтому взял за руку, но резко отпрянув. «А-а-а!», - выкрикнул юноша осипшим голосом.

 -Ножницы! – гаркнул Рэн, поворачиваясь к брату и служанке. – Живо неси ножницы и вызови врача!

 В глазах молодого маркиза было только одно – желание убить. Их холод, ярость и жажда крови приковали Мидори к земле. Она судорожно дышала, её губы дрожали, ресницы дёргались. Как бы она сейчас хотела лишиться чувств, упасть в обморок, но лежащий в крови Итикава не давал ей этого сделать. Переборов себя, Мидори развернулась и на негнущихся ногах побежала к дому. «И никому ни слова, пока..!», - донеслось до неё змеиное шипение молодого господина. Девушка бежала, не разбирая дороги и ничего не замечая, из-за чего в дверях столкнулась с Кудо. Мужчина не дал Мидори упасть и заметил её состояние. Он пытался расспросить девушку, что с ней случилось. Мидори, всё ещё слыша голос Окада Рэна, дрожащим голосом произнесла: « С-со мной в-всё х-хорошо... Я п-пролила на О-окаду-сама ч-чай и очень ис-спугалась, но он сказал, ч-что нич-чего страшного и отпустил». Кудо отпустил Мидори, и та сразу же убежала к себе. Он не поверил её словам, но приставать с расспросами не стал. Если Мидори что-то не хотела говорить, допытываться было бесполезно. Со временем она могла сама рассказать, а могла просто забыть и снова радоваться небу над головой.

 Влетев в свою комнату, она подбежала к столу и дрожащими пальцами вытащила один из ящиков. Будучи девушкой она всегда хранила запасные нитки, иголки и несколько пар ножниц. Схватив первые попавшееся, она их выронила, но тут же подняла. Мидори чувствовала, что Кудо ей не поверил, поэтому в этот раз решила быть более осмотрительной. На её благо – никто не встретился. Однако ей всё ещё нужно было вызвать врача. Сжав ножницы, служанка развернулась к гаражам, но Боги сегодня явно были на её стороне. Один из водителей вышел из старой части поместья с листком в руках – получил поручение от Судзуки-сан. Не помня себя, Мидори побежала к нему. Услышав торопливые шарканье, водитель повернулся и чуть не вскрикнул.

 -Пожалуйста..! – со слезами накинулась на мужчину Мидори, она вцепилась в его рукав, будто от этого зависела её жизнь. – Привезите доктора! Срочно! Окада-сама требует врача! Срочно!

 Водитель и рад бы возразить, но сумасшедшее блестящие глаза Мидори не дали сказать ему ни слова. Помня, что примерно также она выглядела, когда маркизу стало плохо, водитель вздрогнул и, не говоря больше ни слова, побежал к машине. Служанка тоже не стала терять время и побежала к колодцу, окровавленный Наоки всё время стоял перед её глазами.

 Для Рэна минуты тянулись как годы. Он посмотрел на свою ладонь, на которой теперь красовался порез, и перевёл взгляд на Итикаву. Он всё ещё сидел около него, не поднимаясь на ноги. Наоки... Он то закрывал глаза, то снова открывал их. Юноша потерял счёт времени и ориентацию в пространстве. Открыв глаза в очередной раз, он попытался рассмотреть хоть что-то, но смог увидеть лишь неясные силуэты. Наоки не знал: играет с ним подсознание, или воспоминания проносятся перед смертью, - но он видел Рэна.

 Окада заметил шевеление и чуть наклонился, встретившись с неясным взглядом своего слуги. Пальцы Итикавы дрогнули, и он потянулся своей рукой к руке Рэна. Молодой господин взял холодные пальцы мальчика в свои и сжал их, пытаясь согреть.

 -Кто мог это сделать? – поинтересовался Акихико, высматривая убежавшую Мидори.

 «С-а-ато-о-о..!», - зашипел в мыслях Рэн, скаля зубы и сверкая в темноте глазами. Он не сомневался, что это был он. Больше просто некому! Сначала он угрожал ему, но понял, что с господином справиться не сможет и решил действовать против беззащитного Наоки. Скользкий и гадкий ход...

 -Р-рэн...сама... - одними лишь губами прошептал мальчик.

 -Скоро всё закончится. – Рэн крепче сжал пальцы мальчика.

 Он прекрасно знал, как проведёт сегодняшнюю ночь. Змейка выпустила яд, так почему бы не дать ей молока? Окада всегда пользовался этой нехитрой формулой. Он любил пригревать на груди хладнокровных, но не любил, когда эти существа пытались воткнуть свои клыки в него. Почувствовав наслаждение от укуса раз, змея захочет большего. И тогда она перестаёт быть управляемой, а неуправляемых Окада не любил. Они становились ненужными, теряли свою ценность.

 -Почему так долго? – возмутился старший сын, вылавливая взглядом бегущую к ним служанку.

 -Доктор скоро будет здесь и...Ай!

 Мидори вскрикнула – Рэн вырвал ножницы из её рук и, не медля, разрезал ткань. Порой ножницы встречали препятствия, которые молодой маркиз желал испепелить взглядом, а ещё лучше воткнуть в того, кто вшил их в юкату. Изрезанное тело Наоки стало последней каплей в чаше терпения Рэна. Он поднялся, развернулся и направился к поместью.

 Увидев своего господина, служанка забыла как дышать, кровь в её жилах застыла, а горло сковали тиски. Таким временного главу она ещё ни разу не видела, и более видеть не желала.

 -Рэн! – Акихико схватил брата за рукав его юкаты. Он прекрасно знал своего младшего брата, но в бешенстве видел его впервые.

 -Не беспокойся. – Рэн высвободил свой рукав. – Чтобы никто кроме нас об этом не знал. Станут спрашивать – врач приехал ко мне. Если хоть кто-то узнает... - он посмотрел на Мидори, и та, не удержавшись на ногах, упала.

 Не желая задерживать «молоко для змейки», молодой человек стремительным шагом направился к себе. У лестницы он встретил Юко, направлявшуюся к себе, и приказал позвать к нему Сато. Служанка поклонилась и поспешила к Сато. Её всю трусило – один взгляд маркиза чуть не убил её. Ещё и ножницы, которые совершенно не обрадовали девушку...

 -Сато! – она постучала в комнату мужчины, и тот недовольный открыл дверь. – Тебя Окада-сама требует. Немедленно.

 -Хорошо. Можешь идти.

 -Раскомандовался тут! – выплюнула горничная. – Лучше бы работал нормально! Хотя о чём это я? Твои обязанности же Итикаве передали – какое упущение.

 -Ты и сама, кажется, была не рада сближению Итикавы и господина. Что же изменилось? – едко заметил мужчина, закрывая двери.

 -Не рада. – заметила Юко. – Но, Сато. Если ты что-то сделаешь Итикаве, я лично позабочусь о том, чтобы Окада-сама об этом узнал.

 Юко развернулась и скрылась в своей комнате. Сато всегда вызывал в ней дикое бешенство. Она его терпеть не могла. Этот мужчина строил из себя кого-то важного лишь потому, что молодой господин ему благоволил. Как ни странно, но именно Сато продержался при Окада Рэне дольше всех. Что оставляло этого человека при сыне маркиза Окада, Юко не знала, да и не горела желанием знать. Её больше волновал Наоки, простой деревенский мальчик, приехавший в Токио учиться. Она искренне переживала за этого мальчишку, что сиял подобно маленькому Солнышку, дарил тепло всем тем, кто находился рядом. Но, выросший в деревне, он совершенно не знал, как устроена жизнь в городах, у аристократов. А ещё был невероятно упёртым и не верил слухам, сам шагал в объятья дьявола, совершенно этого не осознавая. Как бы Юко не пыталась его предостеречь, уберечь – Итикава везде пытался видеть хорошее. А что могла она без доказательств? Ничего. Лишь предостерегать да пытаться уберечь.

 Рэн ждал, стоя в темноте своей комнаты. Он крутил в руках небольшую конфету – круглая карамель с ягодной начинкой внутри. Сладости... Такие манящие и вызывающие желание. Стук в дверь и негромкое: «Вы звали меня, молодой господин?», - заставили Окаду положить чуть подтаявшую карамель обратно, в коробку.

 -Входи.

 Двери тихо открылись и закрылись. Сато, войдя в комнату, сразу заметил отсутствие света. Он искренне не подозревал, зачем его позвали, поэтому слегка опешил, когда молодой господин прильнул к нему в жадном поцелуе, кусая и втягивая в себя губы мужчины. Язык Рэна творил чудеса, хозяйничая в чужом рту. Поцелуй отдавал карамелью, и Сато не удержался, чтобы не прикусить губы господина и не пройтись пальцами по его соскам сквозь одежду. Почувствовав возбуждение мужчины, Окада обхватил его за талию и увлёк за собой к диванам, специально упав на один из них.

 -Не думал, что вы снова позовёте меня, мой господин... - простонал Сато, сидя на бёдрах Рэна. Он не скупился на ласки, покрывая грудь молодого маркиза засосами.

 -Я соскучился по тебе. – в глазах Окада блеснуло что-то непонятное, но он продолжил растягивать Сато, иногда проходясь по его возбуждённому члену. Заметив, что мужчина уже готов, Рэн ухмыльнулся и взял одну из конфет, ту, что положил раньше. Положив её себе на язык, он притянул к себе Сато, надавив на его шею. – Давай, немного поиграем.

 Второй сын увлёк слугу в очередной поцелуй, перекатывая между их языками карамель. Слюна, пропитавшаяся десертом, стекала по их подбородкам, языки напоминали хвосты пламени. В какой-то момент Рэн ухмыльнулся и яростно пропихнул конфету в рот Сато, заставляя её раскусить.

 -Что это за ягода? – поинтересовался мужчина, садясь на член своего хозяина, но ответа не последовало.

 Придерживаясь за руки Окада, Сато начал двигаться, но резко замер. Рэн опрокинул мужчину на спину, прижимая своим телом, и сделал несколько глубоких толчков. Слуга начал жадно хватать ртом воздух, что-то не давало ему дышать, будто вокруг горла вилась удавка. После нескольких грубых толчков к горлу присоединилось и сердце, оно будто разрывалось.

 -Тебе нравится? – наклонился к слуге Рэн. – Это мой подарок тебе на прощанье. Ты же этого так хотел.

 -М...мой...гос...ин... э-ха! Э-ха! – Сато начал задыхаться, а Рэн ускорился, вколачиваясь в тело мужчины со всей силы. Шлепки двух тел и надрывное дыхание смешались воедино.

 -Ты думал, я не узнаю, что это твоих рук дело? Вшить лезвия в одежду.... Как низко ты пал... - Рэн сделал ещё один толчок, буквально подбрасывая тело слуги, изо рта которого потекла пена. – Такая падаль, как ты мне не нужна... - Окада сделал последний толчок, кончив внутрь мужчины, после чего вытащил свой опустившийся член. Сато сделал последний судорожный вдох, и его глаза закатились.

 Молодой человек встал с неприятного ему тела и вытерся. Он собирался избавиться от него после сегодняшней попытки шантажа, но даже не представлял, что сделает это так скоро. Попытавшись навредить Наоки, Сато подписал себе смертный приговор. Рэн оглядел бездыханное тело и поправил свои одежды. Доктор уже должен был давно приехать. Поэтому он покинул комнату, предварительно закрыв её на ключ, и спустился вниз. Слуги уже спали. Окада прошёл к комнате Итикавы и негромко постучал: «Это я». Услышав голос временного главы, Мидори сразу открыла и впустила его в комнату, осмотрев коридор.

 -Мы встретили Судзуки-сан по дороге. Окада Акихико-доно еле успел спрятаться с Итикавой, а я, как вы и приказали, соврала, что врач приехал к вам. Но, кажется, Судзуки-сан нам не поверила, поэтому мы нарезали круг по второму этажу... - объяснила ситуацию служанку, видя непонимающий взгляд господина.

 -Она за вами проследила?

 -Нет... Она ушла в старую часть поместья сразу, как мы подошли к дверям вашего кабинета.

 -Отлично. – выдохнул Окада. – Доктор, как он?

 -Мальчику крупно повезло. Раны неглубокие, многие из них чуть сильнее царапин – скоро заживут, но их очень много, Окада-доно, поэтому он истекал кровью. Однако переживать не стоит – для жизни это не опасно. – доктор вытер руки и поправил круглые очки на старческом лице. – Несмотря на всё крови мальчик потерял немного, а сознание он терял от болевого шока. Я обработал его раны – повезло, что ни одно лезвие не осталось в теле – и дал лекарство. Сейчас он спит, ему нужно отдохнуть. Я выпишу ещё несколько лекарств, пусть кто-нибудь позже приобретёт их.

 -Да, конечно.... – кивнул Рэн, присаживаясь рядом с Наоки. – Большое спасибо, доктор. – кивнул молодой маркиз, когда врач вручил ему рецепт и собрался уходить. – Мидори, проводи его.

 -Ты уже нашёл того, кто это сделал? – Акихико облокотился о стену, когда служанка и врач ушли.

 -Да. Завтра утром она покинет поместье.

 -Это была девушка? Кто? У Наоки-куна прекрасные отношения со служанками....

 -Это одна из недавно нанятых. Кажется, она была влюблена в Наоки, но тот не смотрел на неё, поэтому она решилась таким образом привлечь его внимание. Это мой промах – не проверил её психическое здоровье прежде, чем принимать на работу.

 -Не завидую я Наоки-куну... - Акихико тяжело вздохнул, глядя на спящего мальчика. Пока он его нёс, то молился всем богам, чтобы ему не стало хуже. – Ты останешься здесь?

 -Да... - кивнул Рэн. – Ты ступай, отдохни...

 -Не переутомляйся. Спокойной ночи, брат.

 -Спокойной...

 Акихико покинул комнату слуги и пошёл к себе. У него в голове не укладывалось происходящее. Привлечь внимание возлюбленного, убив его? Это просто на голову не натянешь! Но с другой стороны его волновало не только это... Рэн, его младший брат, тоже не давал ему покоя. Акихико видел, что в последнее время его брат изменился. Рядом с этим мальчиком он становился каким-то другим, но старший сын не мог понять природу этих чувств. В глазах Наоки он всегда видел уважение и почитание. А вот брат был для него загадкой. Что творилось в голове молодого маркиза – великая тайна. Рэн говорил, что доверяет Итикаве больше, чем кому-либо из других слуг. Но было ли всё дело только лишь в доверии? Ответа на этот вопрос Акихико, к своему сожалению, не знал.

 Рэн, прислушиваясь к удаляющимся шагам брата, взял руку юноши и поднёс её к своим губам, слегка касаясь ими пальцев. Наоки спал, ровно дыша. Его грудь равномерно поднималась и опускалась. Окада нагнулся и прислонился ухом к груди мальчика. «Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук», - билось сердце Итикавы.

 -Как я хочу, чтобы твоё сердце билось быстро только из-за меня. Чтобы твои глаза смотрели только на меня. Чтобы твои губы произносили только моё имя. – Рэн провёл пальцами по подрагивающим во сне ресницам, по чуть приоткрытым губам. – Я хочу запереть тебя в клетке и никуда не выпускать, чтобы мой тэнгу был только лишь моим. Знаю, я – эгоист, но и ты не лучше. Надо было послушать других слуг и бежать отсюда, не связываться со мной.... Теперь же я тебя не отпущу, чего бы мне это не стоило...

 Второй сын маркиза лёг рядом с мальчиком, сжимая его ладонь и покрывая её поцелуями. Мальчик продолжал спать, никак не реагируя. Но, когда Рэн и сам начал проваливаться в дремоту, Наоки шумно выдохнул, и с выдохом этим вышел и тихий, еле слышимый шёпот: «Рэн-сама...»

 Рэн широко раскрыл глаза и привстал. Итикава по-прежнему спал, только теперь он звал во сне сестру и мать. Окада наклонился к уху юноши.

 -Я буду сниться тебе в кошмарах и сладких грёзах, чтобы ты нигде не мог от меня скрыться...

__________________________________________________________________

*Сиси-одоси - В широком смысле — японские приспособления для отпугивания птиц и животных-вредителей

**Содзу – устройство, используемое в японских садах. Бамбуковая трубка, в которую поступает вода. Когда трубка полностью заполнена, она опрокидывается и выливает воду, после чего возвращается в прежнее положение, задевая задней частью камни.