Онлайн чтение книги Когда взойдёт Солнце When the Sun rises
Глава 12.

                    Август, 1919 год   

   «Хлоп», - рука Чиё прошлась по голове младшего брата ударом ладони. Наоки сжался и вцепился в ткань своей одежды на коленях, старательно не отрывая взгляд от бабочек на юкате сестры.      После сделки, на которую Итикава подписался прошлой ночью, юноша решил поговорить со своей сестрой. Он понимал, что вечно скрываться не выйдет, как бы стыдно ему не было показываться ей на глаза. Наоки решил извиниться перед Чиё за то, что заставил её волноваться, и теперь сидел перед ней, стойко снося гнев старшей Итикавы. Удары Чиё были сильными и порой довольно болючими, но Наоки не смел и слова сказать, слыша всхлипы сестры. Больше всего на свете мальчик боялся не разгневать её, а заставить беспокоиться, волноваться.

      —Прости меня, пожалуйста, сестра…

      Итикава услышал свист от вновь замахнувшейся руки, но удара не последовало. Сжав губы, Наоки поднял голову и исподлобья посмотрел на сестру. По щекам Чиё текли слёзы, щёки были надуты, а губы плотно сжаты. Слёзы сестры – то, что он никогда не хотел бы видеть в своей жизни.

      —Сестра! – мальчик упал Чиё на колени, обнимая её за талию, стараясь как можно крепче прижаться к родному теплу, но внезапно холод сковал его тело, и Наоки почти вскочил… Его остановили мозолистые, но всё равно нежные руки сестры. Они легли на его спину и голову и начали гладить.

      Наоки хотел вскочить, попросить сестру не касаться его, чтобы она не запачкалась о ту грязь, что теперь покрывала её младшего брата. Он хотел рассказать всю правду, но не мог. Он не представлял, что случится с Чиё, если она узнает обо всём. Этого нельзя было допустить: она и так слишком много пережила для своих девятнадцати лет, а Наоки не хотел терять горячо любимую сестру, последнего родного человека.

      —Прости меня, Чиё… Прости за все неприятности, что я тебе доставлял… Прости за то, что скрывал от тебя… — «И за то, что скрываю», - в мыслях добавил Итикава, но не озвучил этого вслух.

      Чиё взяла лицо брата в ладони и аккуратно подняла его, заставив смотреть себе в глаза, а потом наклонилась и поцеловала в лоб. Наоки прикрыл глаза и, скрипя душой, отдался приятным ощущениям тёплых сёстринских губ на лбу. От Чиё пахло имагаваяки и лесом после дождя. Именно эти два аромата, так гармонично уживающихся друг с другом, всегда следовали за девушкой и радовали Наоки. Открыв глаза, мальчик увидел улыбающуюся Чиё. Она ещё раз крепко его обняла, а потом взяла руку брата и написала на ладони: «Я люблю тебя и всегда буду рядом, где бы ты ни находился, Наоки». Глаза защипало, и горячий ручеёк скатился по чуть загорелой щеке Итикавы, но он быстро вытер его и улыбнулся в ответ.      —Идём, сестра? Нам надо подготовить поместье к сегодняшнему приёму.

      Наоки встал сам и помог подняться сестре. У них, правда, было много работы. Сегодня в поместье Окада должен был состояться приём. При мистере Брэдбери слуги старались передвигаться бесшумно, чему тот порой искренне поражался, потому что слуги в его доме тишиной обычно не отличались. Прислуга Окада тоже была на самом деле далеко не из тихих, просто Судзуки-сан умела страху одним взглядом навести. Но сегодня, когда два старших брата и их партнёр в очередной раз уехали по делам, дом зажужжал подобно пчелиному улею. Поэтому третий сын и юная госпожа предпочли сидеть в своих комнатах. Вообще Тэтсуя-доно пару раз выходил, но каждый такой выход заканчивался руганью на нерасторопную и вечно мешающуюся под ногами прислугу. Кимико же предпочла переждать, как она выразилась, «всемирный погром» у себя, читая книги и практикуясь в игре на флейте.

      Оказавшись за пределами комнаты, брат с сестрой тут же погрузились в пекло работы. Чиё помогала Икари начищать перила, а Наоки вместе с Кудо и ещё одним мужчиной слугой из старого поместья переносили в холле мебель, мыли полы и расставляли вазы с цветами.

      —Итикава-кун, почему мне кажется, что Чиё-сан утроила тебе взбучку? – улыбнулся Кудо, ставя очередной вазон на его временное место пребывания.

      —Вам не кажется. – грустно улыбнулся в ответ Наоки. – Она меня побила.

      —Выходит в этот раз ты уже переборщил…

      —Знаю, поэтому не жалуюсь. Не хочу опять её расстроить.

      —Ты очень любишь свою сестру… - прошептал Кудо.

      —Что? – Итикава не расслышал слов мужчины и переспросил, но тот отмахнулся и предложил продолжить работу.

      Чем ближе был вечер, тем суетливее становились слуги и тем больше появлялось ароматов в доме, доносившихся с кухни. Время от времени можно было услышать недовольное бурчание Юко, доносившееся со второго этажа, или когда она проходила мимо; причитания Икари о том, что после приезда мистера Брэдбери они за день работают как за месяц. Мидори просто вздыхала, а остальные искренне желали поскорее закончить.

      Итикава же и хотел закончить и нет. Из-за того, что Сато больше не работал в поместье, а на его место так никого и не наняли, Наоки придётся сегодня прислуживать на приёме вместе с Кудо. Но не это пугало его, а то, что ему придётся находиться с Рэном в одном помещение очень долгое время, вдобавок… хоть костюм и принадлежал в прошлом Акихико, но рубашка, галстук и туфли были собственностью Окада Рэна. А это пугало намного больше, словно этот человек всё ещё продолжал прикасаться к нему. Утешало лишь то, что Чиё тоже будет на этом приёме, а при ней Рэн не станет делать ничего подозрительного.

      Наоки посмотрел на верх, где Чиё сейчас помогала Юко. Когда сегодня он узнал от сестры, что Кимико-доно изъявила желание, чтобы её сопровождала и Юко, и Чиё, мальчик немного опешил. Всё-таки привязанность маленькой госпожи к его сестре была просто поразительной. Чиё было не могла возразить, да Юко не была против. Казалось, ей наоборот в радость, что не придётся одной терпеть весь тот Ад.

      Рэн, Акихико и мистер Брэдбери вернулись домой вечером за полтора часа до приёма. К этому времени уже почти всё было готово – слуги наводили последние штрихи лоска. Даже огромная люстра теперь выглядела парадно. Чтобы не мешать, два маркиза и их друг ушли к себе, после чего слуги быстро закончили подготовку и ушли готовиться к сегодняшнему вечеру.

      Для Чиё все эти приготовления были непроходимым лесом, поэтому она просто надела одно из своих любимых кимоно: тёмно-бордовое с камелиями и чёрно-зелёным оби, - а на волосы сзади прикрепила хана-кандзаси*. Именно в таком виде она и появилась в комнате юной госпожи, в которой уже была Юко. Личная горничная Кимико в отличии от Итикавы была одета в западном стиле: чёрное платье до лодыжек, начищенные пуговицы и фартук с манжетами, от белизны которых слепило глаза. Кимико и Юко, затягивавшая корсет своей госпоже, на пару мгновений замерли, но быстро пришли в себя.Вернуться к просмотру      —Чиё, ты похожа на молодую госпожу. – хихикнула Кимико и вновь задержала дыхание, потому что Юко вспомнила про корсет.

      Сестра Наоки по-доброму улыбнулась и прошла к комоду, вытаскивая один из ящиков с перчатками. Дочь маркиза собиралась появиться на приёме в платье нежного персикового цвета, поэтому Чиё собиралась предложить ей на выбор несколько перчаток в тон, но…

      —Я сегодня пойду без перчаток.

      —Что?! – не удержалась Юко от изумлённого вскрика, а Чиё замерла от шока. – Но, госпожа, леди не может появиться на людях без перчаток.

      —Разумеется. – улыбнулась девочка, смотря на Чиё. – Но японки же не носят перчатки вместе с кимоно. Я хочу совместить эти два стиля, поэтому, Чиё, сделаешь мне какую-нибудь причёску японских девушек? И ещё я возьму с собой кинтяку.

      Итикава отстранённо кивнула и закрыла комод, а Юко закончила с корсетом и помогла надеть платье. Расчёсывая волосы госпожи, Чиё изредка поглядывала на неё в зеркало. В последнее время Кимико была немного странной. Время от времени у неё случались перепады настроения. Иногда она приходила и смотрела, как работает Чиё. А если у девушки появлялась свободная минута, маленький вихрь хватал её за руку и бежал гулять в сад. Юко первое время тоже удивлялась, но потом нашла объяснение: «Наверное, госпожа, глядя на тебя и Итикаву-куна, тоже начинает видеть в тебе старшую сестру. Всё же, когда из родственников только мужчины, девочке расти довольно трудно. Я хоть и её личная горничная, но не очень близка с ней, потому что из-за нехватки слуг мне часто приходится помогать остальным. А ещё, Чиё-сан, в тебе есть что-то такое, что притягивает людей. В вас обоих – тебе и Итикаве-куне».

      «Старшая сестра… Я слышала, маркиза Окада скончалась, когда Кимико-доно была ещё совсем малышкой, и её воспитание легло на маркиза и двух старших братьев, а потом и Юко-сан, но…. Странно, почему в таком огромном поместье столь мало слуг? Если не считать Судзуки-сан, всего выходит десять человек, из которых четверо работают в старой части дома. Есть ещё три водителя, два садовника и три повара. Выходит, что в поместье работают девятнадцать человек. Не понимаю. Если верить Мидори, то в поместье маркиза Фудзивары, что в разы меньше поместья Окада, работает около двадцати пяти человек…. Такое чувство, что слуги по каким-то причинам просто не задерживаются здесь».

      Итикава закрепила на волосах Кимико куси* и несколько хана-кандзаси таким образом, что создалось впечатление, будто цветы спускаются по чёрной шёлковой реке. Девочка со всевозможных сторон оглядела причёску, оставшись ей очень довольной. Юко протянула дочери маркиза расшитый цветами кинтяку, в который, на всякий случай, положила перчатки. За дверью началась маленькая суматоха, оповестившая о первых прибывших гостях. Кимико оглядела себя в зеркале, отряхнула платье и покинула комнату вместе с Чиё и Юко.

      Открыв перед очередными гостями двери, Наоки поклонился им и сразу же услышал радостный голосок маркизы Фудзивары.

      —Ах, это же Наоки-кун! – маркиза улыбнулась. – В этот раз ты тоже прислуживаешь на приёме, как замечательно.

      —Благодарю, Фудзивара-доно.

      —Матсушита. – девушка, сияя улыбкой, повернулась к сопровождающему её слуге. Итикава очень удивился, когда увидел в сопровождающих маркизы Арату. Обычно это была невысокая девушка с родинкой под глазом. – Останься с Наоки-куном и помоги ему встречать гостей. И потом тоже помоги с работой.

      —Да, Фудзивара-доно. – склонился Матсушита в поклоне и, когда хозяйка ушла, заговорил вновь. – Итикава, здравствуй.

      —Здравствуй, Матсушита-кун.

      —Не смотри на меня так. – вздохнул Арата, вставая напротив друга. – Рури, личная горничная госпожи, заболела, поэтому Фудзивара-доно захотела, чтобы её сопровождал я. А ты знаешь, ей не откажешь.

      —Ну да… - Наоки немного косо улыбнулся, и они с Матсушитой вернулись к работе.

      Гости прибывали один за другим, поэтому времени поговорить у друзей особо не было. Они только и успевали, что открывать да закрывать двери. И за этой монотонной работой Итикава не заметил, как погрузился в воспоминания. Пока он переодевался, его сильно трясло, особенно когда ткань рубашки заскользила по коже. Перед глазами встала картина застёгивающих пуговицы рук Рэна, а его дыхание ярко ощущалось на шее. Мальчик буквально чувствовал его за своей спиной, чувствовал его руки, гуляющие по его телу. Наоки вцепился в рубашку, желая её сорвать, но замер. В голове отчётливо прозвучали слова: «Чиё останется здесь и займёт твоё место», - которые привели в чувства лучше ведра ледяной воды. Итикава посмотрел на ткань рубашки и, переборов себя, застегнул все пуговицы.

      —Итикава. Итикава..! Итикава! – почти в ухо крикнул Арата, от чего Наоки вздрогнул и посмотрел на друга, приходя в себя. – Ты чего застыл будто статуя? Это был последний гость.

      —А…Да, конечно. Идём.

      —Итикава… — Арата положил руку на плечо друга, но тот резко отошёл в сторону, сбрасывая руку, и выглядел испуганным. Матсушита застыл с открытым ртом, пытаясь побороть шок. – Всё в порядке..?

      —Да, извини. Просто в последнее время работы резко прибавилось. – попытался выдавить улыбку Наоки. – Идём?

      Матсушита кивнул и пошёл за другом. Приём был уже в самом разгаре и Кудо вместе со слугой из старого поместья чудом справлялись, поэтому Наоки и Арата быстро включились в работу, разнося напитки и небольшие закуски. Пробегая мимо Кимико, Итикава улыбнулся сестре, сидевшей рядом с госпожой. Чиё кивнула в ответ и вернула взгляд к дочери маркиза, разговаривавшей с Акихико, который был слегка шокирован внешнем видом сестры. Вообще шокированы были все. Сочетание западных платья и туфлей и японских украшений и сумочки довольно сильно привлекало внимание, а отсутствие перчаток окончательно вводило в шок. А когда гости ещё и внимание на сопровождающих обратили, воплотивших в своих одеждах обе культуры, некоторые из присутствующих женщин и девушек завистливо прикусили кончики пальцев.

      Петляя между гостями, Наоки всеми способами старался избегать Окада Рэна, которого почему-то пока не было среди присутствующих, и мальчик надеялся, что он не появится ещё долго. Однако его надеждам не суждено было сбыться. Сменив пустые бокалы на подносе наполненными, Итикава развернулся, чтобы вернуться в толпу аристократов, но чуть не врезался в проходившего человека. Сильные руки схватили его за плечи, и юноша сразу же узнал их обладателя.Вернуться к просмотру      —Будь осторожен. – выдохнул Рэн и посмотрел на галстук. – У тебя должен быть идеальный вид. – он поправил галстук Итикавы.

      —Ещё пару секунд назад галстук был в полном порядке. – ответил Наоки, отвернувшись.

      —С того вечера твой тон изменился. Теперь я слышу в голосе лишь сталь и бездушный камень.

      —Однако он вам не не нравится, иначе вы бы не говорили со мной.

      Уголки губ Рэна приподнялись в лёгкой, но печальной улыбке. Он взял мальчика за подбородок и повернул его голову, заставив смотреть себе в глаза. Большой палец прошёлся по сжатым губам и оттянул нижнюю. Наоки резко вырвал своё лицо из рук молодого господина.

      —Здесь же люди..!

      —Тогда… - Окада наклонился к уху юноши. – Может, уединимся прямо сейчас?

      Итикава повернул голову, сталкиваясь со взглядом зелёных глаз. Молодой маркиз улыбнулся и отстранился от слуги, а после со словами: «Хорошо постарайся», - удалился к гостям. Маркиза Фудзивара, увидев Рэна, тут же запорхала вокруг него бабочкой, а Наоки сжал поднос, борясь с румянцем. На его благо к столику с напитками подошёл Арата, вместе с которым он и вернулся.

      В целом приём проходил без происшествий, но это всё равно не мешало мальчику чувствовать на себе взгляд Рэна, который тот не сводил с него весь вечер. От него нельзя было спрятаться, поэтому Итикава чувствовал себя не в своей тарелке в отличие от мистера Брэдбери, которому очень нравилось высшее токийское общество. Забрав у Кимико пустой бокал из-под сока, Наоки пошёл в очередной раз их менять, а сама девочка – танцевать с третьим старшим братом, хотя это была скорее вынужденная мера, чем их желание. Весь танец они смотрели в разные друг от друга стороны и негромко, но, судя по ухмылкам, едко переговаривались.

      —Позволите?

      Чиё, наблюдавшая за всем из своего уголка, подняла голову и увидела Акихико. Первый сын смотрел на неё с улыбкой, а Юко куда-то пропала. Посмотрев на пустующий рядом стул, девушка энергично закивала и вскочила.

      —Нет-нет, сидите. – Акихико не дал сестре Наоки встать и сел рядом. – Вы замечательно выглядите.

      Девушка покраснела и слегка кивнула в знак благодарности. Ей было непривычно слышать комплименты, особенно если их делает твой хозяин. Некоторое время они сидели в тишине, пока Акихико не решил заговорить.

      —Чиё-сан, как вы? – взглянув на Итикаву, он понял, что та не поняла сути его вопроса. – Я понимаю, сейчас не время об этом спрашивать, но… Я имею в виду вашего отца.

      Заметив дрогнувшую руку девушки, Окада протянул свою, чтобы Чиё могла ответить: «Теперь всё хорошо».      —Я рад… - выдохнул молодой человек. – Слышал, Рэн посодействовал в решении этой проблемы. Извините, мне тоже стоило помочь в этом деле…

      «Не волнуйтесь. У вас были не менее важные дела».      —Вы слишком добры, Чиё-сан.

      Чиё замерла, услышав слова Акихико. Она смотрела в его глаза, не зная, что ответить. Она слишком добра?

      «Окада-доно, это вы и ваша семья по-настоящему добрые люди. Вы спасли меня от отца, хотя были не обязаны этого делать. А Окада-сама даже приехал к нам в деревню и позволил мне работать в этом доме. я же в ответ никак не могу вас отблагодарить».      —Чиё-сан. – Акихико накрыл руку Итикавы своей. – Прошу, не надо этих слов. С приездом вашего брата, а затем и вас атмосфера в доме заметно изменилась. Только благодаря вам Кимико стала более открытой и жизнерадостной. Я очень уважаю вас, как, думаю, и любой в поместье Окада. А ещё вы даже не представляете, как помогаете мне. Ваша улыбка, Чиё-сан, придаёт мне сил. А эти руки…. Каждый раз надевая тот пиджак, я начинаю чувствовать себя намного лучше. Стоит только подумать, что вы сами стирали его, и….

      Акихико оторвал взгляд от глаз Чиё и резко замолчал. Девушка перед ним сидела краснее Солнца на флаге их страны, а широко раскрытые глаза и чуть приоткрытый рот говорили о том, что она совершенно не ожидала услышать подобного. Окада почувствовал, как сестра Наоки аккуратно вытаскивает свою руку из его. Девушка резко встала со стула и глубоко поклонилась Окаде. Чёрная чёлка упала на глаза, скрыв их. Акихико вздрогнул, но ничего не смог сделать – Чиё поспешно удалилась.

      «Что я только что сказал..?» - молодой человек закрыл рукой губы. Он не мог объяснить, что на него сейчас нашло, почему он сказал эти слова. Он глубоко уважал и ценил Чиё, но суть его слов была далеко не в этом – любому понятно. А ещё, хоть он сам и не хотел себе в этом признаваться, реакция Итикавы когтями прошлась по его сердцу. Да, он понимал, что это самая разумная реакция в сложившийся ситуации. Он – первый сын маркиза Окада. Она – служанка в его доме. Если бы кто-то его услышал, кого бы упрекали во всём? Невиновную девушку. Людям было бы всё равно, что это молодой господин переступил черту дозволенности, проведённую девушкой-служанкой. Но почему он её переступил? Что его на это толкнуло? Нет, не так…. Когда улыбка Итикавы Чиё стала незаменимой в его жизни? Когда начала придавать ему сил? Вот они – верные вопросы, ответы на которые страшно дать самому себе….

      Чиё шла, не поднимая головы, чтобы никто не заметил её смятение и пылающие щёки. Она не ожидала, что молодой господин заявит ей подобное. Он не был ни пьян, ни болен. На помутившегося рассудком тоже не похож. Тогда что с ним произошло? Скажи он эти слова благородной даме, всё было бы в полном порядке. Но Окада Акихико сказал их простой горничной!

      —А-ах!

      Итикава, стараясь побыстрее оказаться на другом конце холла, рядом с Юко и Кимико, не заметила идущую ей навстречу девушку и случайно с ней столкнулась. Девушка в дорогом нежно-кремовом платье и с уложенными волосами вскрикнула, отталкивая от себя служанку. Чиё сумела сдержать равновесие и не упасть.

      —Что ты себе позволяешь? – возмутилась гостья. Чиё не могла ответить, поэтому лишь склонилась в глубоком поклоне. – Почему ты молчишь? Отвечай! – но ответа ей не последовало. Девушка уже собиралась закричать, но присмотрелась к служанке. – Неужели… Ты та самая немая служанка?

      —Прошу вас, простить мою сестру, Саюки-доно! – перед гостьей, рядом с Чиё, встал Наоки, что проходил мимо и всё видел. Он не мог позволить продолжаться этому и дальше. – Моя сестра спешила к своей госпоже, поэтому не успела уйти в сторону.Узнать большеВернуться к просмотру      —Хм! – отвернулась Саюки. – То, что она спешила к своей госпоже, не даёт ей право не замечать остальных. Иди. В следующий раз я не буду столь доброй.

      Гостья поправила свои кудряшки и пошла дальше. Брат с сестрой Итикава выдохнули. Ещё скандала им не хватало. Наоки посмотрел на сестру, подмечая, что та чем-то сильно встревожена. Юноша очень хотел узнать, что произошло, и помочь, но именно сейчас у него не было на это времени! В этот раз гостей было невероятно много, поэтому даже с помощью Матсушиты они еле всё успевали.

      Чиё, заметив метания брата, положила руку ему на плечо и, улыбнувшись, помотала головой. Этим жестом она пыталась сказать, что с ней всё хорошо, брату не стоит волноваться, а лучше вернуться к обязанностям.

      —Будь осторожна, сестра. – кивнул Итикава и пошёл дальше.

      У Наоки уже не было сил, и изматывала его не столько работа, сколько преследующий повсюду взгляд зелёных глаз. Куда бы Итикава не шёл, он повсюду ловил на себе его. Перед глазами то и дело вспыхивали разные эпизоды, связанные с Окадой Рэном: их первая встреча на улице, знакомство в поместье, разговоры перед сном, совместные поездки в город, имагаваяки в машине, приезд Рэна в деревню…. Почему? Почему, тот, кому он верил, кем восхищался, поступил подобным образом? Человек, к которому он привязался, сотворил с ним то, что не каждые враги друг с другом сотворят!

      —Итикава! – Матсушита подхватил Наоки за локоть, когда тот пошатнулся и чуть не упал вместе с подносом. – Всё в порядке? Ты какой-то странные сегодня.

      —Всё со мной нормально… - Наоки опять выдавил из себя улыбку, но Арата ей не поверил.

      —Да ну? – скептически заметил он и пощупал лоб друга. – Хм, температуры нет. – его рука спустилась чуть ниже к щеке Наоки и провела по ней, разгоняя здоровый румянец. – И румянец есть, а вот… - он убрал упавшую на глаза друга чёлку. – Что-то тебя грызёт изнутри. Если хочешь, можешь рассказать – я твой друг. но, если не можешь, не настаиваю…. Просто помни, что ты всегда можешь обратиться ко мне. – Матсушита улыбнулся, а потом почесал затылок, смущаясь собственных слов. – Ну как-то так… Ха-ха….

      —Ха-ха, Матсушита-кун..! – Итикава не сумел сдержать смешка, лицо Араты было в этот момент слишком комичным. – Спасибо тебе.

      Наоки хотел ещё немного поговорить с другом, но резко вздрогнул. Его будто ледяной водой на морозе окатили. Итикава даже сквозь смех, разговоры и музыку смог расслышать шаги Рэна. Они были тяжёлыми и неторопливыми, их обладатель приближался к ним с явно не лучшими намерениями. Сердце мальчика замерло на миг, а потом он почувствовал Окаду у себя за спиной. Арата побледнел в один миг, дрожь прошила его с головы до пят, и бедняга чуть не выронил поднос. Рэн выхватил из рук Наоки поднос, поставил его на стол, где слуги брали напитки, и, схватив Итикаву за руку, потащил за собой. Юноша толком не успел опомниться, а холл, гости и слуги остались уже позади. Гомон, стук бокалов, музыка – всё стремительно смолкало.

      —Что вы делаете? – Наоки вцепился в сжимающую его запястье руку, пытаясь вырваться, но Рэн не обращал внимания на его попытки. – Отпустите! Рэн-сама! А!

      Окада резко свернул в тёмный угол под западной лестницей, впечатав Наоки в стену и заводя его руку над головой. Только вдохнув побольше воздуха, юноша смог кое-как прийти в себя. На него смотрели два зелёных глаза, на дне которых плескался завораживающий огонь. Лисий огонь – пойдёшь за ним и уже не вернёшься. Частое дыхание и дикий жар, чувствовавшийся даже сквозь одежду…. Наоки вжался в стену, видя как Рэн приближается к нему. Мальчик смотрел в эти омуты, чувствовал покалывание на губах, в которые сейчас шипел молодой господин, обжигая своим дыханием.

      —Кажется, ты всё никак не уяснишь одну истину. Ты мой, Наоки. Только мой. И только я могу прикасаться к тебе где захочу и когда захочу. – свободная рука молодого маркиза схватила слугу за шею и, еле касаясь, спустилась к галстук, узел которого таял подобно сахару в чае. – Если я ещё раз увижу рядом с тобой, неважно кого… - Рэн ухватил зубами перчатку за кончик пальца и стянул её. – Я не отпущу тебя.

      Рэн склонился к оголённым ключицам и прикусил их. Итикава вздрогнул и заметался, повторяя: «Нет! Только не здесь! А если кто-то увидит?» - но временный глава его не слушал. Он облизнул место укуса и провёл языком вверх к шее. Пальцы, что не скрывались щитом перчаток, прошлись по горячим юношеским губам и раздвинули их, заставив открыть рот. Наоки предпринял очередную попытку остановить хозяина, но она с треском провалилась. Юркие пальцы молодого человека скользнули в его рот и слегка прижали язык.

      —Ум-ха-а..!

      Наоки зажмурился. Длинные тонкие пальцы с аккуратными ногтями надавили на язык, а потом захватили его в плен меж двух пальцев. Окада покрывал шею мальчика поцелуями, попутно играя с его языком, поглаживая, придавливая. Итикава попытался оттолкнуть сына маркиза от себя, но тот лишь теснее к нему прижался. Ноги мальчика подкосились, и он не упал лишь благодаря колену Рэна, на которое осел. Юноша дрожал каждый раз, когда пальцы молодого господина проходили по его небу. Шея и ключицы горели, перед глазами плыло. В сознании был лишь хлюпающий звук, что исходил из его рта. По подбородку спускалась струйка слюны. Наваждение или нет, но от Рэна исходил аромат глициний и горячего молока. Глицинии и горячее молоко…. По щеке мальчика скатилась слеза. Именно в тот раз они впервые говорили просто так, по душам….

      —Наоки… - Рэн прикусил мочку Итикавы и потянул её на себя. Наоки уже не так сильно сопротивлялся, но его дрожь… - Наоки… - сын маркиза кончиком языка подхватил слезу юноши и провёл языком до самого глаза.

      —Невероятно! – пронзительный женский крик заставил Рэна оторваться от Итикавы и посмотреть в сторону холла, откуда и исходил вопль. – И после этого ты ещё смеешь смотреть на меня и рыдать?!

      В обладательнице голоса Рэн признал дочь младшую дочь графа Саюки. Маркиз оторвался от Наоки, которого возгласы, кажется тоже привели в себя. Он по-прежнему дрожал и торопливо завязывал галстук, с какой-то неясной опаской поглядывая в сторону холла. Окада сжал кулаки, борясь с желанием заткнуть это женщину. Он посмотрел на валявшуюся на полу перчатку, поднял её и снял вторую, испытывая облегчение.

      —А-а-а! – вскрикнула Саюки громче прежнего, что и заставило временного главу и сжимающего губы Наоки вернуться обратно.Вернуться к просмотру      Чиё после столкновения с Саюки-доно без происшествий добралась до юной госпожи и Юко. Личная горничная дочери маркиза изогнула бровь, всматриваясь в глаза старшей Итикавы, которая она старательно отводила. После пары танцев с Тэтсуей Кимико больше не горела желанием возвращаться к танцующим парам. Пусть старшие братья будут её хоть пытать, она не согласится!

      Девочка надулась на третьего брата для вида, но в глубине души она искренне хотела оторвать ему голову. Во время танца она поняла, что Тэтсуя сделал ход в своей игре и теперь планировал ещё один. И по его взгляду она поняла – следующий ход будет на неё. В последнее время Тэтсуя стал очень тихим, и это пугало, настораживало – затишье перед бурей. Ещё и первый брат…. Что ему было нужно от Чиё?

      После ночи, когда сестра Наоки помогла ей с купанием, внутри Кимико что-то переменилось. Что-то стало совершенно иным. Но ещё более иным стал её взгляд на Чиё. Кимико это прекрасно понимала, но не мгла этот взгляд интерпретировать, что заставляло её выходить из себя. Хотя ещё больше заставляли её выходить из себя действия Акихико в отношении Чиё. Что ему от неё нужно?

      За всеми своими размышлениями Кимико пропустила момент, когда её второй старший брат и младший брат Чиё исчезли. Но самое главное – она пропустила момент, когда дочь графа Саюки налетела на Итикаву с диким криком: «Воровка!».

      От неожиданности Чиё застыла подобно изваянию. Она с широко раскрытыми глазами смотрела на ту, с которой ранее столкнулась, и пыталась понять смысл её слов. Воровка? Она? Чиё? О чём вообще говорит эта девушка..?

      —Ты украла мой браслет! Ты специально столкнулась со мной, чтобы украсть его!

      На крик, поднятый девушкой, присутствующие слетелись, как мухи на мёд. Саюки-доно громко кричала и обвиняла Чиё в воровстве, а та даже ничего сказать не могла в своё оправдание.

      —Саюки-доно, мне кажется, здесь произошло какое-то недоразумение. – маркиза Фудзивара попыталась успокоить разбушевавшуюся девушку. – Семья Итикава служит дому Окада совсем ничего, но они порядочные люди.

      —Да что вы?! – вновь взъелась Саюки. – Фудзивара-доно, всем прекрасно известно, что вы без ума от Окада Рэна, поэтому, разумеется, вы выступаете в защиту его слуг!

      Маркиза вздрогнула, побледнела, а потом покраснела. Все моментально обернулись на неё, к чему он была не готова. Ей-то и возразить собственно нечем было…

      —А вы палку не перегибаете? – Кимико изогнула брови, и её лицо исказила маска отвращения к орущей особе.

      —Окада-доно, ваша служанка украла у меня сапфировый браслет! И вы говорите, что….

      —Успокойтесь, пожалуйста! – договорить девушке не дал Акихико, сумевший пробиться в эпицентр воцарившегося хаоса. Он заслонил собой шокированную Чиё, с трудом сдерживающую слёзы. – Саюки-доно, если Чиё-сан ранее случайно с вами столкнулась, это ещё не значит, что она украла ваш браслет. Во время столкновения вы могли просто обронить его и не заметить.

      —Господи! Неужели вы верите этой безродной служанке?

      В холле повисла гнетущая тишина. Чиё зажмурилась, и слёзы потекли по её щекам. Разумеется, далеко не все аристократы были такими как семья Окада. Но самое обидное не то, что её обозвали безродной служанкой, а то, что её обвиняли в том, чего она не совершала.

      —Невероятно! И после этого ты ещё смеешь смотреть на меня и рыдать?!

      —Следите за своими словами! – голос Окада Акихико напомнил гром. Неожиданный, грозный, навивающий страх. – Вы не имеете никакого права говорить подобным тоном с Чиё-сан! Она служит семье Окада, и, оскорбляя её, вы оскорбляете всю нашу семью! Чиё-сан самый честный человек, которого я только знаю. А в том, что ваш браслет пропал, виноваты только вы сами, Саюки-доно! Поэтому немедленно извинитесь перед Чиё-сан!

      «Ох..!» — прокатился дружный вздох по помещению. Гости в изумлении переводили взгляды с господина Окада на госпожу Саюки, ожидая развязки. А вот Чиё смотрела только на человека, заслоняющего собой её от целого мира. Он только что потребовал извиниться перед ней дочь графа…

      —Извиниться? Перед этой?

      Это стало последней каплей в чаше терпения Кимико, что всё время молча наблюдала, копя в себе гнев. Схватив с подноса, который держал стоявший рядом Кудо, бокал с красным вином, девочка подошла к Саюки и выплеснула содержимое бокала на неё.

      —А-а-а! – вскрикнула дочь графа, что была с головы до ног в красных пятнах вина.

      —Кимико…. – прошептал Акихико.

      Юко и Чиё метнулись к девочке, забирая у неё бокал и возвращая его опешившему Кудо. Они заслонили её собой, чтобы Саюки, не дай бог, не сделала что-нибудь ей. Дочь графа зашипела и сделала шаг по направлению к юной госпоже Окада, но путь ей вновь преградил Акихико.

      —Что здесь происходит?

      Температура в холле резко опустилась. Рэн оглядел людей и остановился взглядом на вымокшей в вине дочери графа. Наоки, вошедший следом за Рэном, бросился к сестре, попутно спрашивая у Юко, что здесь произошло. Личная горничная Кимико пустилась в сбивчивые объяснения. За всей этой суматохой она совершенно не обратила внимания на то, что Итикава и молодой господин появились вместе, и оба не понимали происходящего.

      —Саюки-доно, вы случаем не теряли свой сапфировый браслет? – губы Окада Рэна улыбались, а вот его глаза источали желание убить. – Видите ли, какая интересная ситуация получилась. Ваш браслет нашли. – он поднял вверх сапфировое украшение. – Его нашёл наш слуга в том месте, где вы столкнулись с Чиё-сан. Он хотел его вам сразу вернуть, но вы, не разобравшись в ситуации, обвинили невиновного. Вы накричали на того, у кого даже не было не времени, не возможности сорвать браслет с вас. Во-первых, во время столкновения вы оттолкнули от себя Чиё-сан, при этом ваше запястье было на уровне её плеча. Во-вторых, руки Чиё-сан прикрыты рукавами почти до кончиков пальцев. Так как это кимоно, а не юката*, рукава традиционно длинные и более тяжёлые. Поэтому, сорви она ваш браслет, вы бы это обязательно заметили.

      Временный глава подошёл к девушке и вернул ей браслет. Повсюду стали слышны шепотки: «Невероятно!», «Бедная служанка, без вины обвинили», «Саюки-доно, и правда, перестаралась». В одночасье благородная девушка превратилась в ужасного монстра, оклеветавшего служанку в том, чего даже не было совершено.Вернуться к просмотру      Скрипя зубами от ярости и злости, она выхватила из рук Рэна браслет и направилась к выходу под взгляды остальных. «Может, она и графиня, но у маркиза Окада власти куда больше»*, - донеслись ей вдогонку чьи-то слова.

      После неприятного инцидента гости стали постепенно возвращаться к приёму. Ситуация была исчерпана, но осадок остался у каждого вплоть до конца вечера. Кимико, взбешенная произошедшем, удалилась почти сразу вместе с Юко и Чиё. Акихико смотрел вслед сестре Наоки и не мог понять сам себя. В тот момент, когда Саюки назвала Чиё безродной, ему искренне хотелось убить эту женщину. Окада поймал себя на мысли, что скажи это на кого другого он бы так не волновался. Нет, он бы вступился, но повышать голос…. Это не было ему свойственно.

      Постепенно приём подошёл к своему завершению, и гости стали расходиться. Когда не осталось больше ни одного, слуги принялись за уборку, несмотря на поздний час – почти полночь. Вместе с остальными убирала и Чиё.

      Судзуки-сан, узнавшая о произошедшем на приёме от Юко, подозвала к себе Итикаву и крепко обняла её.

      —Чиё, девочка моя, я прекрасно тебя понимаю и не могу сказать «не расстраивайся», потому что это на самом деле больно и обидно. – главная горничная гладила девушку по голове. – Далеко не все аристократы так же хорошо относятся к своим слугам, как Окада-сама, Окада-доно или Фудзивара-доно. Да даже в этом доме есть подобный человек. К сожалению, многие аристократы не считают нас за людей. Поэтому, девонька, ты должна быть готова к подобному всегда. Как бы тяжко тебе не было. Со временем ты просто перестанешь обращать на подобное внимание. Уж поверь моим словам, потому что в своё время я тоже прошла через это.

      Чиё улыбнулась Судзуки-сан, крепко её обняла, а после поклонилась и вернулась к работе. Когда уже почти всё было убрано, Наоки неожиданно сорвался и крепко обнял старшую сестру. Чиё широко раскрыла глаза, застыв с приподнятыми руками. Выдохнув, она опустила их на спину брату и успокаивающе поводила вверх-вниз, говоря этим, что её это уже не волнует совсем.

      В свои комнаты слуги пошли только тогда, когда часы пробили два часа ночи, оповещая о давно наступившем новом дне. Пожелав сестре спокойной ночи, Итикава потушил в коридоре свет и открыл дверь в свою комнату, но услышал что-то странное – шаркающие шаги в направлении кухни. Эти шаги мальчик не знал, поэтому решил проверить. Свет он включать не стал, чтобы не спугнуть нежданного гостя. А шаги тем временем становились всё ближе и ближе. Резко выйдя из-за угла, Наоки чуть не врезался в мистера Брэдбери. Господин Ален изумлённо выдохнул, подавляя крик неожиданности.

      —Прошу прощения! – склонился в поклоне Итикава, узнавая гостя семьи Окада в лунном свете.

      —Да-да, ты меня тоже… - в голосе мужчины слышалось облегчение и некое волнение.

      —Я могу вам чем-нибудь помочь? – поинтересовался мальчик, замечая чуть сконфуженное состояние человека перед собой.

      —Я хотел найти кухню, чтобы попить, но немного заблудился. После шампанского горло слегка сушит.

      —Прошу вас, отдохните. – мальчик указал на диван, подавляя вздох. Акцент мистера Брэдбери был непередаваем. Даже если он произносил слова правильно, те звучали довольно коряво, что усложняло их восприятие в разы. – Я принесу вам попить. Чего вы желаете?

      —Water*. – улыбнулся Ален и увидел непонимание на лице слуги. До него дошло, что он заговорил на английском. – Воды. – поправился мужчина и проводил мальчика взглядом.

      Итикава вернулся довольно быстро со стаканом прохладной воды, который мистер Брэдбери принял с благодарностью. Осушив содержимое стакана, мужчина улыбнулся и вернул его юноше.

      —Странный сегодня выдался вечер. – он посмотрел в окно, а потом в глаза Наоки. – Немногие благородные люди готовы заступиться за своих слуг. Они боятся порицания обществом. Но Окада другие, и это хорошо. Миру нужны такие люди, чтобы развиваться. – мистер Брэдбери поднялся с дивана и похлопал мальчика по плечу. – Тебе очень повезло с хозяевами. Ой… - второй раз за сегодня он видел непонимание, направленное на себя. – Прости, я забыл, что японцы не любят прикосновения. Спокойной ночи.

      —Спокойной ночи, господин. – Наоки поклонился, исподлобья наблюдая за уходящим человеком.

      Выпрямившись, мальчик выдохнул, но моментально почувствовал присутствие кое-кого другого. Рэн стоял на втором этаже и смотрел на Итикаву, что боялся представить, как много этот человек успел увидеть. Внутренний голос трубил юноше уходить, но ноги приросли к полу. Усилием воли заставив себя развернуться, Наоки сделал всего один шаг и был остановлен одним единственным словом: «Наоки».

      Рэн спустился на первый этаж и встал позади Итикавы. В глаза резко бросались плотно запахнутые полы юкаты, за которыми он пытался скрыть следы укусов.

      —Ты так и не понял моих слов.

      Окада схватил мальчика за руку и потащил за собой прочь из дома. Итикава попытался объяснить произошедшее, на что получил: «Хочешь перебудить всё поместье?». Этого Наоки не хотел точно, но и идти за молодым человеком он не желал. Особенно когда их начал окружать сад, внутрь которого они углублялись всё сильнее и сильнее.

      —Почему мы…Ай!

      Рэн резко сорвал с юноши пояс и обмотал его вокруг левой руки его хозяина.

      —Что… Что вы делаете?

      Молодой маркиз притянул к себе слугу, жадно целуя, а потом прикусил губу. Воспользовавшись секундной заминкой Итикавы, Рэн развернул его лицом к одному из деревьев и обмотал второй конец оби вокруг тонкого ствола. Наоки не успел даже рта открыть толком, как перед глазами всё потемнело. На них лёг оби Окады. Что сейчас произойдёт, Наоки понял сразу, и от этого его охватил животный страх. Под тяжестью тела хозяина ему пришлось встать на колени и припасть оголённой грудью к прохладному чуть шершавому стволу.

      —Я предупреждал тебя, но ты меня не послушал.

      Рэн потянул юкату за ворот, и та покорно заскользила вниз, а потом летний ветерок коснулся ягодиц, с которых упало нижнее бельё. Окада провёл рукой по груди мальчика, заставляя прогнуться в пояснице, а потом резко сжал сосок. Наоки вздрогнул. Пальцы молодого человека разжались и принялись теребить затвердевшую бусину, пока язык путешествовал от шеи к поясничным ямочкам, в которых ненадолго задержался, выводя круги.Узнать большеВернуться к просмотру      —Нет, – произнёс маркиз, заметив, что свободной рукой Наоки пытается развязать пояс. Резко прижав мальчика к стволу дерева, молодой человек отвёл его свободную руку назад, целуя в запястье и ладонь. От всех этих ласк член Наоки встал и теперь упирался в злосчастное дерево, принося странные, непередаваемые словами ощущения.

      Ни на миг не выпуская свободную руку юноши, Рэн дорожкой влажных поцелуев, чередуемых с укусами, то спускался вниз к пояснице, то вновь поднимался к плечам, что уже покрылись засосами и следами зубов. Он постоянно чуть подавался вперёд, чтобы соски и член Итикавы задевали дерево. Каждый раз от этого Наоки вздрагивал, пытаясь не застонать. Мальчик плотно сжимал губы, но выдохи всё равно вырывались из него, а вместе с ними и тихие стоны.

      Прижав собой юношу к стволу, Рэн развернул его лицо и прикусил нижнюю губу, провёл по ней языком и скользнул им в жаркое нутро рта. Благодаря завязанным глазам чувства Наоки обострились до предела, и каждое касание воспринималось им намного острее, что путало его в водовороте ощущений. Он просто уже не мог здраво мыслить, пока чужой язык хозяйничал во рту, посасывал твой собственный язык или переплетался с ним. Только вдоволь наигравшись, доведя Итикаву до потери в пространстве и ощущениях, что он перестал сопротивляться, Окада разомкнул поцелуй, звуки которого наполнили округу, и, по-прежнему придерживая свободную руку Наоки, спустился к его ягодицам. Мальчик чуть вскрикнул, когда те были укушены. Кусая и облизывая свои следы, маркиз блуждал от ягодиц к бёдрам, время от времени прогибая Итикаву в пояснице.

      С члена юноши на траву капала белёсая жидкость, говорившая о его сильном возбуждении. Эта картина заворожила молодого господина, и он, облизнувшись, чуть сильнее развёл ноги Наоки. Проскользив языком между ягодиц, Рэн рукой скользнул по животу мальчика и опустился на головку члена, слегка нажимая на неё.

      Взяв член в руку, он начал медленно водить ей вверх-вниз, иногда задерживаясь на головке, а языком очерчивал тугое колечко мышц, что уже не так сильно сжималось, благодаря дополнительной стимуляции спереди. Вот в какой-то момент язык маркиза скользнул внутрь, а рука чуть сильнее сжала набухший орган. Наоки прогнулся в спине. Окада аккуратно взял мальчика обеими руками за бёдра и развернул лицом к себе. Итикава всё ещё оставался привязанным к дереву, но будто совершенно не ощущал этой руки. Он тяжело дышал, открытым ртом ловя воздух. Он метался и вздрагивал, а член его так и пульсировал.

      Подхватив немного выступившей смазки, Рэн обмазал ею палец и приставил его к анусу Наоки, другой рукой надавливая на головку его члена, что отвлекло юношу и позволило пальцу войти сразу наполовину. Продолжая вводить рукой по члену Итикавы, Окада протолкнул палец до конца и начал аккуратно им двигать внутри: чуть вытащил, снова ввёл, опять вытащи, опять ввёл. Он ещё с прошлого раза запомнил расположение простаты Наоки и теперь этим пользовался, изредка специально задевая её.

      Когда к одному пальцу прибавился второй, Итикава вскрикнул, но боль потонула в водовороте постыдных ощущений, усиленных временным отсутствием зрения. Массируя стенки внутри ануса и расширяя его, Рэн заметил, что в этот раз Наоки принимает его чуть легче. Поэтому сын маркиза решил его немного вознаградить, затронув простату, но оставляя в покое член. Он специально не давал ему кончить, доводя до исступления.

      Очередную смену позы мальчик не заметил, а вот вошедшую головку члена Окады очень даже, потому что его собственный в этот момент извергся.

      —Наоки… - прошептал маркиз на ухо мальчику и поцеловал между лопаток, после чего резко вошёл на всю длину.

      —А-акх!

      Рэн прекрасно понимал, что в этой позе Наоки принимал его намного глубже и чувствовал всё более ярче, особенно с завязанными глазами-то. И это доставляло особое удовольствие, которое он готовым был растягивать вечность.

      Медленно входя и выходя, молодой человек подвергал себя настоящей пытке. Тогда, чтобы как-то с этим справиться, он начинал покрывать спину мальчика поцелуями, наблюдая, как член Наоки вновь подымается.

      —Ха-а-ан..!

      Очередной стон Итикавы подействовал на Рэна подобно сильнейшему афродизиаку. Плюнув на все первоначальные планы, временный глава сжал бёдра юноши и ускорился, подавая их навстречу своему члену, со всей силы вколачивающемуся в горячее нутро Итикавы. Их стоны и вздохи перемешались, и уже было трудно определить – где чей. Рэн не отдавал себе отчёт, жадно вколачиваясь в Наоки, вырывая из него стоны. Некоторые особенно сильные толчки заставляли мальчика подаваться вперёд, и тогда его член касался ствола, посылая по всему телу импульсы.

      Запрокинув голову, Окада резко вышел из мальчика, изливаясь на его опухшие ягодицы и чуть пульсирующий анус. В этот раз он решил не кончать внутрь Наоки, потому что у того могли возникнуть потом проблемы. Но сейчас это волновало его не столь сильно, как тот факт, что Итикава кончил почти одновременно с ним и теперь прогибался в спине, тяжело дыша и подрагивая. Рэн провёл по пояснице юноши рукой, размазывая свою же сперму.

      Потерянный в мире ощущений и похоти, Наоки стал терять сознание и падать, но Рэн успел подхватить его и облокотить на себя. Он отвязал руку мальчика, но не спешил снимать повязку с глаз. Итикава же сидел на коленях Рэна, совершенно ничего не понимая. В его голове был сплошной туман, и только тело помнило прикосновения, толчки.

      Быстро одевшись, Рэн укрыл Наоки юкатой и взял его на руки, намереваясь сначала сходить помыться. Оби на глазах юноши слегка ослаб и сполз. Теперь один глаз был виден наполовину. Нежно поцеловал Итикаву в губы, Рэн пошёл с обессиленным телом на руках обратно в дом.

Хана-кандзаси – украшение для волос, выполняемое в технике аппликаций из ткани, преимущественно имеют форму цветов.

Куси – японский декоративный гребень.

В обиходе всё чаще стали появляться юкаты с укороченными, а не традиционными рукавами, что значительно упрощало многие стороны жизни. Кимоно же в этом плане не меняли своего покроя.

В значении титула «граф» стоит выше «маркиза».

Water (англ) – вода.