Онлайн чтение книги Когда взойдёт Солнце When the Sun rises
Глава 1.

                                                                                                                                                                                                            Март, 1919 год.

 После ночного дождя дороги всё ещё были влажными, несмотря на палившее с утра солнце. Местами огромные лужи занимали половину дороги, заставляя прохожих жаться к домам, магазинчикам и торговым лавкам, чтобы не наступить в грязную неприятную влагу. Имели место быть и мелкие лужицы, которые с удовольствием перепрыгивали дети и с раздражением переступали взрослые.

 И без того скверное положение на дорогах усугубляли машины. Проезжая по не слишком широким улицам, эти западные «повозки» обязательно въезжали в лужи и устраивали фонтан грязи, что после своего «триумфа» обрушивался на людей. Но на этом ничего не заканчивалось, потому что злоба и раздражение людей стремились вырваться наружу, и вдогонку машинам начинали лететь самые «удивительнейшие» слова в мире.

 И вот, когда казалось бы всё пришло в нормальное состояние, впереди показался чёрный нос автомобиля. Кто-то в толпе грязно выругался, высказывая своё мнение в отношении местных аристократов. После этой бурной, но непродолжительной брани люди, как по команде, стали расступаться в стороны, тесно прижимаясь к друг другу и постройкам. Родители брали детей на руки или сажали на шею, чтобы их не затоптали в толпе. Старики пытались как-то отвоевать себе немного места. Остальные же чуть не лезли на голову своему соседу слева, справа или сзади. Урони что-то в такой ситуации или, не дай Бог, сам упади – можно смело говорить до свидание вещам, ну, или своей жизни.

 Итикава Наоки не хотел прощаться не с вещами, не с жизнью, но удача явно не благоволила ему сегодня. Мокрая улица, лужи, духота, автомобили, толкучка, в которой его уже несколько раз чуть не задушили, теперь ещё и вещи уронил. Но, как говорится, беда не приходит одна. Наоки успел схватить свой небольшой багаж за секунду до того, как на него чуть не наступила пара женщин, однако это не спасло его от толчка в спину, после которого он полетел прямо под колёса чёрному автомобилю. Визг колёс разнёсся по всей округе, на мгновение даже заглушив собой боль от падения. Итикава приподнялся на локтях и несколько раз моргнул, стараясь привести зрение в норму. В груди ужасно жгло, ладони покалывало и щипало из-за содранной кожи. Нос и вовсе ощущался как-то странно, наверное, из-за того, что Наоки ударился им о своё запястье.

 Внезапно чьи-то руки легли на плечи юноши и помогли ему встать. Из-за смены положения Итикаву повело в сторону, но снова упасть ему не дали. Звуки и голоса доносились до него будто бы издалека, но с каждой секундой становились всё отчетливее и отчетливее.

 -Эй, ты меня слышишь?

 Наоки ещё раз моргнул и повернул голову. Первое, что он увидел, глаза. Зелёные, словно первая весенняя трава. За все свои шестнадцать лет он впервые видел людей с таким цветом глаз. Они были настолько прекрасны, что завораживали.

 -У тебя кожа содрана.

 Юноша почувствовал нечто тёплое на своих ладонях и вздрогнул. Минутное помутнение закончилось, и теперь он мог в полной мере оценить происходящее. Улица напоминала разворошённый улей: она гудела, жужжала, шепталась, а Итикава Наоки был в центре этого шума.

 -Повезло, что мы успели затормозить, но ты, кажется, всё равно ударился головой.

 -Со мной всё в полном порядке! – неожиданно резко выпалил Итикава даже для самого себя.

 Его взгляд больше не был прикован к тем зелёным глазам, поэтому их обладатель предстал перед подростком во всей своей красе. Одного взгляда хватило, чтобы понять – аристократ. Чёрный костюм, белая рубашка, галстук, начищенные до блеска туфли, волосы цвета жареного каштана, перехваченные чёрной лентой в низкий хвост и доходившие до лопаток, – интеллигенция, не иначе, только... Человек, стоявший перед Наоки, как-то не соответствовал образу тех аристократов, что Итикава видел раньше. Наверное, это было из-за его немного необычной внешности. Во-первых, слишком белая для японца кожа. Во-вторых, широкий разрез глаз, опять же несвойственный японцам, что уж говорить об их цвете. В-третьих, рост. Юноша был уверен, что они примерно одного возраста с этим молодым господином, но тот был выше его на полторы головы, и это притом, что Наоки и сам был не из маленьких.

 «Боже! Что ты творишь? – проскочила мысль в голове Наоки, - В открытую пялишься на незнакомого человека, который чуть не сбил тебя несколькими минутами ранее!»

 Но подросток даже не подозревал, что его тоже тщательно рассматривают. Молодой человек внимательно смотрел на несчастного, упавшего под колёса его автомобиля: обычные черты лица, слегка загорелая кожа, правда, глаза как два уголька, в остальном же ничего необычного. По мальчишке было видно, что он из простых, возможно, даже из деревенских. Хакама* и кимоно были сделаны из самых дешёвых тканей, таби* и сандалии поношенны, хоть и выглядели хорошо. Сразу ясно – относились с особыми аккуратностью и трепетом, значит, семья не из богатых. Скорее всего, средний класс, но стоящий в одном шаге от бедности. Наверное, парнишка на заработки приехал, чтобы семье помочь.

 «Наверное, в толпе толкнули...», - подумал молодой человек, собираясь в последний раз осведомиться о состоянии мальчишки.

 -А! – неожиданно вскрикнул Наоки, широко раскрыв глаза, в которых отразился весь ужас мира. – Рекомендательное письмо!

 От резкого выкрика водитель, всё это время стоявший чуть поодаль с небольшим чемоданом в руках, вздрогнул и чуть не выронил багаж, из-за которого его хозяин чуть не лишился жизни. Когда машина затормозила, молодой господин приказал водителю разобраться с отлетевшим чемоданом, а сам бросился проверять мальчишку. Теперь же, во избежание очередных выкриков, водитель поспешил вернуть багаж своему владельцу.

 -Спасибо... - скорее на автомате ответил Итикава, забирая свои вещи и проверяя их. Рекомендательное письмо было на месте, среди кимоно, что несказанно обрадовало Наоки. Потеряй он его, и можно смело прощаться как с работой, так и с учёбой.

 -Что ж, вижу ты в полом порядке. – молодой господин в последний раз оглядел мальчика и направился к машине. – Удачи тебе, и будь в следующий раз осторожнее.

 Наоки проводил взглядом севшего в автомобиль аристократа, а потом и сам автомобиль, скрывшийся за ближайшим поворотом. К этому времени толпа уже потеряла интерес к происходящему и стала расходиться. Итикава отряхнул штаны хакама и кимоно, ойкнув из-за повреждённых ладоней, поправил шляпу и, удостоверившись, что какое-то время машины не дадут о себе знать, направился вверх по улице туда, где недавно скрылся чуть не убивший его аристократ.

 Время уже давно перевалило за обед, когда на небо набежали тяжёлые свинцовые тучи, а в воздухе запахло грозой. На улице стало серо и неуютно.

 Вот уже который час Наоки пытался отыскать особняк семьи Окада, но всё было без толку. Он спрашивал у прохожих: кто-то знал и пытался объяснить, как пройти, кто-то не знал и пожимал плечами, некоторые даже пытались нарисовать карту, но... Среди огромных особняков и домов европейского типа, похожих друг на друга почти как две капли воды, найти какой-то конкретный было практически невозможно!

 Устав от безрезультатного блуждания среди богатых домов, Итикава остановился и прислонился спиной к кованым воротам какого-то особняка. Первые капли дождя упали с неба.

 -Только этого и не хватало... - с досадой обронил Наоки, пытаясь прикрыть голову чемоданом.

 Подросток начал оглядываться, желая найти временное укрытие. Но, как назло, поблизости не было ничего, что могло бы спрятать от дождя, а тот в свою очередь всё усиливался и усиливался. Вскоре необходимость в чемодане над головой отпала, так как Наоки уже промок до нитки, поэтому мальчик убрал его и погрузился в свои мысли.

 Ещё перед Новым годом его классный руководитель, господин Терашима, вызвал Итикаву к себе и спросил у него: «Итикава-кун, ты не хотел бы попробовать поступить в Токио? Например, Саратоминай или Исидзокку? Ты – один из трёх лучших учеников нашей школы. Умён, всё схватываешь налету. Грех было бы терять такого человека, в будущем ты можешь очень многого добиться!»

 Наоки тогда был искренне поражён. Конечно же, он хотел бы обучаться в Токио, особенно в Саратоминай или Исидзокку! Многие молодые люди мечтают учиться в одной из этих двух школ, все выпускники которых занимают высокое положение в обществе: адвокаты, политики, врачи, экономисты, профессоры. И главное, что среди этих людей были те, которые не являлись аристократами и не имели титула.

 А Терашима-сэнсэй тем временем продолжал: «Я знаю, в каком положении находится твоя семья, и прекрасно знаю, сколько стоит обучение в этих школах. Но почему бы не попытаться? Если ты успешно сдашь вступительные и попадёшь в первую десятку, то сможешь учиться бесплатно. За семью не беспокойся, я пригляжу за твоими матушкой и сестрой. Тем более, что они считают так же, как и я»

 «О чём вы, сэнсэй?» - Наоки совершенно не понимал услышанного.

 «Я уже говорил с твоей мамой по этому вопросу. Она считает, что ты должен попытаться. Твоя старшая сестра поддерживает её в этом решении...»

 «Но, Терашима-сэнсэй, даже если я и поступлю, мне негде жить в Токио, а общежитий при этих школах нет...»

 «О-о-о... - протянул мужчина, слегка улыбаясь, - Уж это проблема, решаемая. Моя подруга детства работает главной горничной в поместье семьи Окада. Они маркизы. В последнее время у них с прислугой не очень хорошо, поэтому она была бы не против кого-то смекалистого и трудолюбивого. Я недавно был в Токио по делам и случайно обмолвился о тебе, так она прямо просветлела вся. Поэтому с жильём проблем не возникнет. Напишу тебе рекомендательное письмо, а там она уже все дела с хозяевами уладит...»

 Сначала Наоки колебался. Он не хотел оставлять семью, чудом сводившую концы с концами, но и терять такую возможность было больно. Точку в вопросе поставила мама, сказав, что закончив обучение и встав на ноги, он поможет семье гораздо больше чем, если бы он остался в их деревне. Поэтому в конце февраля вместе с Терашимой-сэнсэем Итикава поехал в Токио сдавать вступительные в Саратоминай. Результаты были известны уже через неделю: Итикава Наоки прошёл, заняв шестое место в рейтинговом списке. По такому поводу мать с сестрой устроили дома настоящее празднество – деревня гудела. Как и обещал, Терашима-сэнсэй переговорил с подругой детства и написал рекомендательное письмо. Вот таким образом Наоки оказался в Токио в поисках поместья Окада.

 -Найти бы ещё их дом до ночи... - мальчик тяжко вздохнул и услышал знакомый звук. Где-то неподалёку ехал автомобиль.

 И, словно в подтверждение, на дороги показалась машина наподобие той, что сегодня чуть его не сбила. Итикава уже приготовился быть облитым водой из луж, но на его удивление машина начала снижать скорость, а потом и вовсе остановилась у ворот, на которые облокотился подросток. Стекло опустилось, и в автомобильном окне показался молодой человек на вид чуть старше двадцати. Его карие глаза лучились теплотой, а мягкая улыбка располагала к себе. Тут же за спиной Наоки послышались голоса и скрип ворот.

 -Почему ты стоишь здесь? – обратился молодой мужчина к Итикаве.

 Тому терять было уже нечего, поэтому, набравшись храбрости, а может и наглости, он выпалил:

 -Я ищу дом семьи Окада, у меня рекомендательное письмо.

 Мужчина выгнул бровь, удивившись, после чего слегка хохотнул и взглядом указал на табличку у ворот. Повернувшись, Наоки застыл. Ему стало так стыдно, что захотелось сквозь землю провалиться.

 -Ты уже на месте..! – хохотнул человек в машине, наблюдая за краснеющим мальчишкой, после чего обратился к слугам, выбежавшим открыть ворота. – Отведите его к Судзуки, она знает, что делать.

 Двое мужчин, одетых в чёрные костюмы, поклонились со словами: «Да, господин Окада». После того, как автомобиль заехал во двор, а ворота закрылись, слуги что-то шепнули друг другу, и один из них попросил Наоки идти за ним. Мужчина был так добр, что впустил вымокшего ребёнка под сине-зелёный зонтик вагаса*.

 -Я так понимаю, это о тебе говорила главная горничная несколько дней назад. Поступил в Саратоминай, а теперь ещё и у нас работать будешь... - не дождавшись какого-либо ответа, мужчина продолжил. – Вход для слуг находится на заднем дворе. Заходить через главные двери запрещено, исключения составляют случаи, когда ты сопровождаешь кого-то из членов хозяйской семьи. Живут слуги в обеих частях поместья.

 -Обеих?

 -Семья Окада – древний род, живущий здесь очень давно, поэтому изначально поместье было выполнено в традиционном стиле. Окада очень чтут традиции, поэтому не стали сносить старый особняк, а просто выстроили рядом новый в западном стиле, соединив его переходом со старым домом. От того, где тебя поселят, будет зависеть, в какой части особняка ты будешь работать. Ходить из одной части в другую не запрещается, но такие походы не должны мешать хозяевам или другим слугам.... Хотя в последнее время рабочих рук мало, поэтому независимо от того, в традиционной или западной части дома ты живёшь, - работать будешь, скорее всего, в обеих.

 Наоки внимательно слушал мужчину, кивая, когда слуга смотрел на него, взглядом спрашивая, понял ли он. Конечно же, он понял: работай и ещё раз работай, под ногами не мешайся, да лишний раз не высовывайся. Пока всё предельно ясно, это же явно не конец. Однако слуга не спешил продолжать свою речь, позволив новому работнику немного расслабится. Чем тот и воспользовался. Итикава принялся с любопытством рассматривать окрестности. Вблизи поместье Окада оказалось ещё прекраснее. Высокое, статное с окнами и балконами, небольшими башенками и огромным крыльцом, оно было выполнено из камня такого, какого Наоки никогда не видел. Как и сказал мужчина-слуга, имени которого мальчик ещё не знал, два здания были соединены между собой переходом, выполненным в традиционном восточном стиле. Переход вплотную примыкал к каменному дому и, как ни странно, неплохо с ним сочетался, особенно в этом окружении из сада. Сейчас был только март, поэтому сад только готовился раскрыться во всей своей красе, но на сакурах уже набухли бутоны, на некоторых деревьях из почек пробилась новая листва, даже глицинии стояли в немом предвкушении, а эта трава... Словно шёлковый ковёр.

 -Сначала зайдём к Судзуки-сан. – вновь заговорил слуга. – Она – главная горничная. Потом с ней пойдёте к молодому господину, отдашь ему рекомендательно письмо. Кстати... - мужчина резко остановился и посмотрел на Итикаву. – У тебя есть сухая одежда, чтобы переодеться?

 -Да... - косясь на свой чемодан, робко ответил Наоки. Он не был уверен, что одежда не вымокла под таким дождём. – Вы сказали, что мы пойдём к молодому господину.... Это тот человек из машины?

 -Что? – слуга не сразу понял, о чём говорит мальчишка, но потом вспомнил, как тот вошёл в ворота. – Нет, человек, которого ты видел ранее, - господин Окада Акихико, старший сын маркиза. А ты пойдёшь ко второму сыну, молодому господину Окада Рэну, который временно исполняет обязанности главы дома, пока маркиз болеет.

 Почему обязанности временного главы исполняет второй сын, Наоки понять не мог, да и не стремился. Не ему в дела аристократов лезть.

 -Сато? Ты чего там стоишь?

 Мужчина и Итикава повернулись. Перед ними в переходе стояла женщина лет сорока пяти. Чёрное кимоно с россыпью золотых бабочек подчёркивало статную фигуру, а традиционная причёска как нельзя лучше шла к её строгому лицу.

  -Судзуки-сан. – кивнул Сато. – Это тот мальчик, о котором вы говорили недавно. Только что прибыл.

 -Вот как. Я уже давно тебя жду, Наоки-кун, ещё с декабря. – на строгом лице главной горничной расцвела добрая, словно материнская, улыбка. – Но, бог мой, ты же промок до нитки! – ахнула Судзуки-сан. – Скорее заходи. Принеси полотенца, да поживее. – приказала она горничной, стоявшей рядом, и та сразу же убежала выполнять поручение. – А ты, Сато, сходи к молодому господину и предупреди его, что мы скоро придём.

 Слуга поклонился главной горничной и пошёл к молодому господину. Итикава же, сняв сандалии, зашёл внутрь и сразу же пожалел об этом – с него вода ручьём текла. Видя замешательство юноши, Судзуки улыбнулась и сказала, что беспокоиться не стоит. И правда, через несколько секунд из-за поворота показалась служанка с полотенцами. Наоки поспешил вытереться.

 -Идём, Наоки-кун, я покажу тебе твою комнату, там переоденешься. А ты убери здесь.

 Судзуки-сан стремительным шагом направилась в западную часть дома, Наоки шёл следом, оставляя за собой мокрые следы. Когда они вышли из традиционной части, юноша широко раскрыл рот. Дорогие ковры, картины, вазы, широкие и высокие окна, огромные лестницы. После такого Итикава в полной мере ощутил себя деревенщиной. А главная горничная тем временем свернула в неширокий коридорчик и остановилась у одной из множества одинаковых дверей.

 -Эта твоя комната. Заходи и скорее переодевайся, мокрую одежду сложишь в корзину. Как переоденешься, бери рекомендательное письмо и иди к лестнице, я там тебя ждать буду.

 -Хорошо, большое спасибо, Судзуки-сан. – Итикава поклонился и закрыл дверь.

 Он быстро оглядел комнату и нахмурился. Дверь была выполнена в европейском стиле, как и всё поместье в этой части, однако внутри комната была традиционной: татами на полу, шкаф с футоном и небольшая квадратная люстра на потолке. И только чёрные стол и стул, сделанные на западный манер и стоявшие у окна, выбивались из родной для Наоки картины.

 Вспомнив о словах главной горничной и о том, что он всё ещё в мокрой одежде, Наоки поспешил переодеться. На его счастье почти все вещи в чемодане были сухими. Кимоно, лежавшее поверх всего остального, оказалось слегка влажным, но не более того. Итикава снял мокрую одежду и убрал её в корзину, обтёр тело сухим полотенцем и надел чистые кимоно и хакаму.

 Как и сказала Судзуки-сан, она ждала Наоки у лестницы, размеры которой поражали человека, жившего всё это время в деревни. Главная горничная оглядела без пяти минут нового работника и поджала губы: всё же мокрые волосы так быстро не высушишь. Покачав головой, она попросила идти за ней. Они поднялись вверх и пошли по длинному коридору без окон.

 -Сато тебе что-нибудь уже рассказал?

 -Да, Сато-сан рассказал о двух частях дома, о том, что в какой живёшь – в той и работаешь. Ещё о том, что в главные двери можно входить только, если сопровождаешь кого-то из хозяйской семьи.

 -Хорошо.... В поместье Окада немного правил. Кроме ранее услышанного ты должен запомнить ещё кое-что. Если встретишь кого-то из хозяев, обязательно поклонись. Выполняй свою работу хорошо и не отлынивай. – женщина остановилась. – Но я верю, что ты и не будешь.

 Судзуки поправила рукава и постучала в дверь со словами: «Молодой господин, это Судзуки». Через несколько секунд из-за дверей донеслось спокойное: «Входи». Главная горничная открыла двери и прошла в комнату, Наоки вошёл за ней и закрыл за собой двери. Помня слова Судзуки-сан, Итикава склонился в поклоне, исподлобья наблюдая за мужчиной, стоявшего спиной к ним и смотревшего в окно. Его низкий каштановый хвост, перехваченный простой чёрной лентой почему-то показался смутно знакомым.

  -Молодой господин, это Итикава Наоки, о котором я говорила ранее. Он принёс рекомендательное письмо.

 -Вот как...

 Наоки нахмурился: этот голос он уже слышал где-то раньше...

 Тихие размеренные шаги оповестили мальчика о намерениях своего обладателя, а в следующий миг Итикава уже видел носки его туфель.

 -Это моё рекомендательное письмо. – Наоки протянул письмо, не подымая головы. – Буду рад служить вам.

 -Слышал, ты вошёл в десятку лучших поступающих в Саратоминай. Поздравляю. Я и сам её окончил. Требования там высокие, поэтому, если тебе понадобится какая-то литература, можешь смело пользоваться библиотекой. Судзуки, покажи ему её позже.

 -Да, молодой господин.

 -Так и будешь в пол смотреть? – спустя минуту тишины заговорил Окада Рэн.

 Наоки показалось, что в голосе господина проскочили детские нотки, но он от всей души надеялся, что ему только показалось. Но испытывать терпение хозяина он не хотел, поэтому выпрямился. В тот же миг, как Наоки выпрямился, его глаза расширились, бровь задёргалась, а челюсть отпала от шока. Перед ним стоял тот самый молодой мужчина, чей автомобиль сегодня утром чуть не переехал его! Теперь Итикаве стало ясно, почему голос Окады Рэна показался ему таким знакомым.

 -Вот так совпадение... - выражение лица Рэна сейчас было не лучше чем у мальчишки перед ним. – Что ж, теперь будешь работать здесь. У Судзуки к тебе будет много требований, а у меня только одно – никогда не ври мне.

 -Да, молодой господин.

 Итикава посмотрел в глаза Рэна и улыбнулся, просто и легко. Если бы у него сейчас спросили, почему он улыбается – Наоки не смог бы ответить. Просто глядя в эти прекрасные, но почему-то такие грустные глаза, хотелось улыбнуться. Улыбнуться, чтобы улыбнулся и их обладатель. Рэн застыл. Ещё никто и никогда не улыбался ему так.... Так просто.

 -Можете идти... - выдавил из себя молодой человек.

 Поклонившись, Наоки и Судзуки покинули кабинет. Стоило двери захлопнуться, как у мальчика тут же вылетело: «Что за...»

 -Наоки, мальчик мой. – в голосе главной горничной слышались нотки беспокойства. – Ты знаком с молодым господином?

 -Ну.... Можно и так сказать.... Меня в толпе сегодня толкнули, и я упал под колёса его автомобиля, но водитель успел затормозить. Господин Рэн помог мне подняться...

 -Боже... - внезапно беспокойство сменилось на облегчение, но потом снова зазвучало в голосе женщины. – Наоки-кун, мой тебе совет: не связывайся с этим человеком. Ты не подумай чего, просто.... Держись от него подальше. А теперь идём.

 Итикава посмотрел на дверь, которую сам недавно закрыл, и пошёл за Судзуки. Он не понимал, почему главная горничная сказала ему всё это. Почему он должен держать подальше от молодого господина? Что не так с обладателем столь печального взгляда? Наоки искренне этого не понимал....

 Хакама - традиционные японские длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку, шаровары или подрясник, первоначально носимые мужчинами.

 Таби - традиционные японские носки высотой до лодыжки с раздельным большим пальцем; их носят и мужчины, и женщины с дзори, гэта и другой традиционной обувью с ремешками.

 Вагаса - японский бумажный зонтик.