Онлайн чтение книги Когда взойдёт Солнце When the Sun rises
Глава 10.

                                                                                                                                                                  Июль, 1919 год

 -Чиё-сан, вы не видели Наоки?

 Столкнувшись в коридоре со старшей сестрой Итикавы, Рэн сразу же поспешил поинтересоваться у неё насчёт Наоки. В последние несколько дней Окада очень редко видел его. С утра до позднего вечера маркиз пропадал на работе, а потом разбирал документы. Накануне приезда мистера Брэдбери, делового партнёра компании «Окада» из Великобритании, дел накопилось прилично. Необходимо было ещё раз всё перепроверить, чтобы обе стороны остались довольными. К тому же мистер Брэдбери должен был остановиться в их поместье, а это тоже накладывало свои обязательства. Мало того, что слуги подготавливали комнату для гостей, так они ещё все углы переворачивали, вычищали и ставили обратно. И во всей этой суматохе Рэн никак не мог пересечься с Наоки. Но это была только одна сторона монеты, другая заключалась в том, что юноша избегал своего господина, как казалось самому Рэну. Первые пару раз он подумал, что ему просто показалось, но, когда это повторилось опять и ещё раз опять, стало понятно – Итикава старается держаться от молодого маркиза подальше. Причину Рэн понять не мог, но знал наверняка – без вмешательства кое-кого здесь не обошлось, потому что началось всё именно в тот день, когда мальчик вернулся от портного. Молодому господину не давала покоя мысль: что такого мог сказать или сделать Тэтсуя, чтобы Наоки начал вести себя подобным образом? Как он умудрился его на это спровоцировать? Сколько бы подобного не происходило раньше, Итикава всегда оставался верным себе и не верил ни во что. Так каким образом в этот раз..?

 Чиё огляделась по сторонам, постукивая пальчиками по подбородку. Она пыталась вспомнить всё в подробностях, и память пошла ей на уступку. Рэн протянул руку, ожидая ответа.

 «До обеда Наоки работал в старой части дома, но после обеда я его не видела. Может, он всё ещё там?» - Итикава убрала палец и поджала губы.

 -Вас что-то волнует? – понял Окада.

 «Последние несколько ночей брат плохо спал. Я спросила его, что его так заботит? Но Наоки не стал мне говорить, сославшись на усталость. Я знаю – он соврал. Но, может, вы что-то знаете Окада-сама?»

 -Нет… - вздохнул молодой человек. Значит, не один он заметил странности в поведении Наоки. – К сожалению, нет. Но, если что-нибудь узнаю, сообщу вам. Вы его сестра, возможно, вам удастся помочь ему. Зная Наоки, он, скорее всего, просто не хочет вас волновать.

 «Спасибо. С вашего разрешения».

 Итикава, поправив рукава, скрылась за поворотом, а Окада сжал кулаки. Из-за всей этой суматохи вокруг приезда мистера Брэдбери, он откладывал этот разговор, но теперь пора пришла.

 «Тэ-э-этсу-у-уя-я..!», - маркиз развернулся на каблуках и направился в противоположную от той, куда он шёл изначально, сторону. Если Итикава сейчас в старой части поместья, так намного лучше.

 Наоки закончил расставлять книги на верхних полках и перешёл к нижним, попутно смахивая с толстых и не очень томов пыль. Закончив свою часть работы в старом поместье, он попросил Судзуки-сан дать ему задание, что заняло бы его на оставшийся день. Главная горничная и Мидори, работавшая рядом, немного опешили от таких слов, но работу он получил. Причины объяснять желания не было.

 «Но, Рэн-сама, наверняка уже заметил, и сестра волнуется…. Что мне делать?» - мальчик сел на пол, облокотившись спиной на ещё один книжный шкаф. Как бы он не хотел признавать, но слова младшего сына маркиза заронили в сердце Итикавы что-то странное. Это были не сомнения, но что-то иное…. То самое, что он постоянно упускал из виду. Вопросы, озвученные Тэтсуей, - они точно были связаны между собой. Или Наоки просто себя накручивал? Он не знал, и это незнание убивало. Именно поэтому Итикава раз за разом избегал встреч с молодым господином, если того не требовали его обязанности. Он хотел разобраться в себе, понять, что не давало ему покоя. И, как ни странно, но работа довольно неплохо в этом помогала. Она держала мысли в узде, не позволяя им сильно разгуляться, но и выстраивала цепочку событий. А эта немного странная комната только способствовала погружению в свои мысли.

 Ещё в первые дни своей работы Итикава заметил, что слуги почти никогда не убирают здесь. Однажды он спросил у Икари – почему? Но она ответила, что сама не знает. Немного понаблюдав, Наоки понял, что для слуг комната в конце коридора за поворотом – запретная тема. А если что-то было запрещено, то мальчик туда и не лез. Его с детства учили: не трогать то, что запрещено. Но сегодня ему поручили заняться именно этой комнатой, время в которой словно текло по другим законам. Всё было в лёгком слое пыли, что довольно странно для места, за которым не следят. Может, время от времени здесь всё-таки кто-то убирал?

 Итикава выглянул из-за книжных шкафов, стоявших в углу комнаты. В столь большую и просторную комнату свет проникал лишь через одно единственное окно. Лучи солнца скользили по белому ажурному столику и таким же стульям, стоявшим у окна, по ковру, комоду, туалетному столу, платяному шкафу. Он доставал везде, за исключением кровати и книжных стеллажей. Заходящее солнце…. Какое же оно прекрасное…. Он работал здесь уже с обеда, но и не заметил, что день почти подошёл к концу.

 -Красиво…. – Наоки откинулся на шкаф и на пару мгновений прикрыл глаза.

 -А ты ещё та тварь, если решил поговорить в комнате моей матери.

 Наоки резко распахнул глаза, он совершенно не помнил, когда заснул! Проморгавшись, мальчик понял, что на улице уже темно, а в комнате не горит свет. Но что было более страшнее, так это то, кто в ней находился.

 -Это ведь твоих рук дело? – спросил Рэн, игнорируя слова брата про комнату.

 -Ты об Итикаве? – в голосе послышались нотки издевательства.

 Наоки, сидевший меж двух шкафов вздрогнул и затаил дыхание. Причём здесь он? И что значили слова младшего Окада? Комната матери? Мальчик сглотнул и прислушался к разговору. Его учили, что подслушивать нехорошо, но, при всём своём огромном желании, он уже не мог уйти. Шевельнись он хоть разок, и его сразу раскроют. Неприятностей тогда не избежать.

 -Долго собрался играть? – продолжил Рэн. – Те фото же твоих рук дело. Сато сам никогда бы не додумался до подобного.

 -И как давно ты знаешь об этом, бра-а-атец? – Тэтсуя оскалился.

 -Фотоаппарат исчез сразу, как Наоки о нём заикнулся. Не странно ли? И ты какое-то время никого к себе не пускал. Не знал, куда пристроить?

 -Ну, что мы всё обо мне, да обо мне…. – голос мальчика неожиданно похолодел. – Я просто немного помог тому идиоту, влюблённому в такую шлюху, как ты. Однако кто же мог подумать, что он и правда это сделает?

 Рэн схватил младшего брата за грудки, откидывая весь свой благородный образ.

 -Значит и «неожиданное» объявление отца Наоки тоже твоих рук дело… - Окада зашипел в лицо младшему брату. – Кажется, в этом доме завелась крыса.

 -Даже не представляешь, какая…. – оскал младшего сына всё больше походил на сумасшедший. – Но ты даже здесь умудрился вывернуть всё себе на руку.

 Итикава закрыл себе рот руками, чтобы не издать ни звука. То, что он сейчас услышал…. Правда? Появление его отца и тот случай в Накамисэ-дори не случайность? И что значит, «вывернуть себе на руку»? Наоки боялся подумать, что Рэн мог быть в этом замешан.

 -Если ты сунешься к Наоки, обещаю, Ад тебе покажется Раем..!

 -Неужели он всё ещё не дался тебе? Вот так новости! Простачок, а даже такая профессиональная шлюха, как ты, не смогла затащить его в кровать? Эх…. Мне так жаль его…. У него был шанс сбежать, и он почти им воспользовался, но кое-кто побежал за ним вдогонку. Неужели он та-а-ак хорош?

 Рэн отбросил от себя Тэтсую, что тут чудом удержал равновесие и не упал. Отряхнув одежду, будто она вся была в грязи, младший сын маркиза направился к выходу, но в дверях неожиданно остановился.

 -Я уничтожу тебя. – в глазах мальчика сверкнуло презрение. – Убийца!

 Дверь захлопнулась, а Рэн остался стоять посреди комнаты. Он тяжело вздохнул, сжал кулаки и заскрежетал зубами. Кто-то в доме помогал Тэтсуи и при этом хорошо скрывался. Но кто? Кто?

 -Они точно здесь… Не будет же он хранит их у себя… - маркиз огляделся.

 Наоки стало плохо: у него закружилась голова, а к горлу подступил неприятный ком, тело трясло, а перед глазами всё плыло. Окада Рэн, которого он считал добропорядочным человеком, оказался…. Юноша потерял счёт времени. Он ничего не слышал, поэтому думал, что они оба вышли. Итикава попытался подняться, но рука съехала по лаковой поверхности дерева, и он упал, зацепив какой-то фолиант. Тот выпал вместе с какой-то папкой, набитой фотографиями под завязку, что разлетелись по полу.

 Окада, услышав грохот, раздававшийся со стороны книжных шкафов, поспешил туда, на ходу включая настольную лампу, стоявшую на тумбе. Рэна пробила дрожь. Буквально ворвавшись в «книжный уголок», молодой маркиз застыл на месте, широко раскрывая глаза. На полу сидел трясущийся Наоки и смотрел на…те проклятые фотографии.

 -Нао…ки… - по виску Рэна сбежала капля холодного пота. «Он всё слышал? Но как он здесь…оказался?», - молодой человек сглотнул, Итикава не реагировал на него. – Нао… Наоки? – он позвал его ещё раз.

 Но юноша смотрел на фотографии, желая, чтобы это всё было лишь сном. На этих фото были он и молодой хозяин, и…. Он делал с ним всё это, пока Наоки спал! Поцелуи, прикосновения, столь постыдные..! тошнота резко подкатила к горлу. Человек, которого он так уважал… Это было ужасно!

 Не помня себя, Итикава вскочил на ноги, что были будто из дерева, и, игнорируя хозяина, направился к выходу. Ему нужно срочно уехать отсюда. Забрать сестру и уехать.

 -Наоки! – Рэн схватил мальчика за руку, но тот резко её вырвал.

 -Не прикасайтесь ко мне! – в глазах юноши была гамма чувств и эмоций. Ярость, презрение, ужас, проклятья! – Вы…Вы грязный человек!

 Окада вздрогнул. Грязный человек…. Это резануло по слуху и сердцу сильнее самого острого в мире ножа. Единственный, кто никогда не видел в нём ничего плохого, теперь говорил такое. Рэну захотелось смеяться, и он не смог сдержаться. Пронзительный истерический смех раздался на всю комнату. Маркиз провёл рукой по волосам, откидывая чёлку. Ему было смешно. Смешно и больно.

 -Вы ужасны…. – Наоки отступил на пару шагов.

 -О не-е-ет…. – протянул молодой человек, наступая на своего слугу, который по инерции отступал назад. Лицо маркиза Окада изменилось, он напоминал змею. – Ужасен? Просто ужасен? Ха-ха-ха! Да, я ужасен. Но, скажи мне, кто в этом виноват? Кто, Наоки?

 -Это мерзко..! Вы воспользовались не только мной, но и моей сестрой..! Что вам сделала Чиё?! Зачем вы… Нашего отца?!

 -Воспользовался? – в глазах Рэна застыли слёзы. – Ха-ха-ха! Я спас её! Если бы не я, то твоя сестра сейчас бы стариков в борделе развлекала!

 -Что..? – Итикава упёрся в стенку, не веря своим ушам. – В борделе..? Неужели Окада Тэтсуя-доно…говорил об этом..? Поэтому Чиё…меня… Значит, и Сато-сан…И другие слуги…. – мальчик смотрел в глаза молодому маркизу, не веря в происходящее.

 -Что ж… - усмехнулся Окада, борясь со слезами. Его сердце билось на миллиарды острых осколков. Хотелось кричать во всё горло, проклинать тот день, когда они столкнулись на дороге. Рэн и не думал, что внутри него всё может так сжиматься, гореть, кричать, взрываться. Так болеть! – Да. Я спал с Сато. И с другими слугами. Но рано или поздно наступало время, когда они начинали требовать слишком много, пытались давить на меня, шантажировать, угрожать. А мне такая морока ни к чему. Я увольнял их, но некоторые всё равно продолжали. Тогда уже мне приходилось слегка угрожать им. Некоторые оказывались умными и исчезали, а некоторые – ха – резали вены и вешались, говоря, что не могут без меня жить. Сато не стал исключением, с ним я спал дольше всех, но и он оказался «бракованным». Поняв, что я потерял к нему интерес, он попытался угрожать мне теми фотографиями, но этого оказалось мало, по его мнению. Помнишь лезвия, вшитые в твою одежду?

 -Не может быть… - колени мальчика предательски задрожали.

 -Да, это его рук дело. И да, он никуда не уезжал. У него нет семьи, нет никакого отца. Но он больше не вернётся. Сато получил то, что хотел, то, что заслужил. Однако я не мог просто избавиться от него. Все видели ваши отношения, и, убери я только его, другие бы обо всём догадались, поэтому та девочка была уволена. Жаль, но что поделать? Этот идиот ещё и к помощи Тэтсуи прибег..! Но долго свободно я не дышал. Тэтсуя нашёл твоего отца, поэтому вы и столкнулись в Накамисэ-дори. В тот день я сразу понял, что он знаком с моей семьёй. Но я и подумать не мог, что он припрётся сюда, да ещё и твою сестру в бордель продаст за долги. Задолжал якудзам 400 йен. Она не говорила тебе об этом, надеясь, спастись как-то самостоятельно. Разумеется, у неё ничего бы не получилось, поэтому я и выкупил её. А ей сказал, что адвокат помог решить всё с юридической стороны. Бедняжка, она даже не знает, что выкуплена! А хочешь знать, куда я ездил тогда с утра? Когда отправил тебя к портному. Думаешь, на работу? О, нет! Я ездил в бордель. В тот самый! И выкупил её!

 -Зачем вы…? – Наоки вжался в стенку. Рэн пугал его.

 -Зачем?! Из-за тебя, Наоки! Из-за тебя! – маркиз больше не мог себя сдерживать. Внутри было слишком много эмоций, слишком много боли, которую он не чувствовал уже очень давно. Он чуть отошёл назад, скрывая за чёлкой глаза. Предательская слеза. – Наоки, мне не важен никто, кроме тебя. Прошу, я не смогу без тебя…. Ты нужен мне. – Рэн аккуратно взял Итикаву за плечи. – Я не хочу тебя потерять…. Я не могу тебя потерять! Я ни за что не отпущу тебя! Я задыхаюсь, но рядом с тобой всё иначе. Ты единственный, кто не видел во мне грязи, единственный, кто был на моей стороне…. Наоки. Наоки. Наоки…. – Окада уткнулся лбом в грудь мальчика, чуть сгибаясь.

 Наоки била крупная дрожь, его зубы стучали, а сердце билось в горле. Кто этот человек перед ним? Неужели это и есть Окада Рэн? Окада Рэн, о котором ему говорили? Нет. Это неправильно. Он не мог этого принять. Это ужасно. Это мерзко. Это отвратительно.

 Собрав все свои силы, Итикава оттолкнул от себя молодого человека. Все эмоции отразились во взгляде юноши…. Ему надо было уйти. Уйти отсюда. И он пошёл…побежал к заветной двери, но клетка захлопнулась.

 Кинжал в сердце – примитивно, но именно так Рэн ощущал себя. Только что в него воткнул тупой кинжал тот, от кого он этого не ожидал. Тот, кого Рэн ни за что не хотел отпускать даже сейчас. И он не собирался позволять мальчишке сбежать.

 Догнав Итикаву, Окада со всей силы захлопнул дверь, которую Наоки собирался открыть. По спине юноши пробежал холодок. Маркиз схватил его за локоть и почти отшвырнул от дверей, закрыв их на замок. Не мешкая, Наоки побежал к окну. Здесь был первый этаж, если он сможет выпрыгнуть, то..! Но он не смог. Не успел. Руки Рэна захлопнули окно и зашторили его. В миг единственным источником света в комнате стала настольная лампа, в лучах которой Окада напоминал демона. Мальчик попытался ещё раз сбежать через двери, но в этот раз ему даже приблизиться к ней не дали.

 Маркиз схватил Наоки за локоть и швырнул его на кровать, наваливаясь сверху. Юноша упёрся руками в грудь господина, истошно повторяя: «Нет!» Он пытался оттолкнуть его, но явно уступал в силе. Его руки постоянно выворачивали и прижимали к кровати, а ноги, кажется, и вовсе не являлись угрозой для этого человека.

 Неожиданно Наоки со всей силы впечатали в кровать, что вышибло из его головы все мысли на несколько секунд, которых Рэну полностью хватило, чтобы перевернуть Итикаву на живот и сорвать оби*. В голове мальчика моментально прояснилось, когда он почувствовал, что его руки свели за спиной. Он попытался дёрнуться, но его снова развернули, вывернув руки так, чтобы те оказались над головой. Оби скользнул между рук и коваными узорами на спинке кровати. Обмотав ткань вокруг рук и узоров, Рэн привязал каждую к кровати.

 -Нет! – снова выкрикнул Наоки. Его голос уже хрипел, а горло начинало болеть. – Пожалуйста! Не надо!

 -Знаешь, чья это комната? – вдруг заговорил Рэн, проводя пальцами по щеке и губам мальчика. – Моей мачехи. Эта женщина ненавидела меня до такой степени, что мечтала убить. Многие говорят, что она сошла с ума из-за меня, но это не так. Когда я сюда приехал, она уже была сумасшедшей. – в глазах молодого человека отразилась боль. Казалось, ему было неприятно вспоминать те дни, но на самом деле маркизу было всё равно. Эта женщина для него ничего не значила. – Наоки….

 Рэн скинул пиджак и галстук, прижимая своим весом ноги Итикавы, которыми тот пытался скинуть его с себя, всё ещё пытаясь отговорить своего господина. Но Окада уже не мог остановиться. Если единственный способ оставить тэнгу рядом с собой – сломать его крылья, то так тому и быть.

 -Пожалуйста..! Рэн-сама..!

 Молодой маркиз схватил Наоки за подбородок и грубо поцеловал. Мальчик под ним забился ещё сильнее, он старался порвать державший его пояс, но тот был завязан намертво. Итикава зажмурился, слёзы скатились по его щекам. Обжигающий язык Рэна, словно змея, забрался в рот юноши и начал там извиваться, оплетать свою жертву. Это было подобно огненному водовороту: горячо, жарко, влажно. Наоки закрутило в этом аду, как он не пытался спастись – ему перекрывали все пути. Воздуха не хватало до удушья. Окада отстранился от губ и чуть запрокинул голову мальчика, прикусив его нижнюю губу. Итикава вздрогнул и попытался вдохнуть. Во рту появился металлический привкус – выступившая на губе капелька крови скользнула на язык. Вторую капельку маркиз подцепил своим языком и провёл им по губам юноши, очертив их контур. Те дрогнули и предприняли попытку сжаться, сомкнуться, но молодой господин перехватил инициативу, втянув нижнюю губу Наоки. Наоки попытался её вырвать, из-за чего розовый язычок сверкнул перед зубами и тут же оказался в плену губ Рэна. Окада потянул язык мальчика на себя, а потом затолкнул его обратно в рот, целуя. Итикава вновь попытался вырваться и прикусил губу хозяина, но это только распалило того, и он сильнее углубил кровавый поцелуй. Углубил до боли в губах, до сочащейся, будто сок из персика, слюны, стекавшей по щекам, скулам, шее. Она оставляла влажную дорожку, вызывающую по телу мурашки.

 Рэна сжигало изнутри. Ему было, и больно, и сладко одновременно. Человек, которого он столь сильно желал, теперь в его руках, но это же и рвало ему сердце. Боль, невысказанность, отчаянье, безумное желание – всё смешалось в гремучую смесь и отразилось в поцелуе, требовательном, жадном, необузданном, желанном и мокром. Молодой человек вновь прикусил губу, сглатывая слетевший с неё не то стон, не то вздох, и спустился ниже. Его зубы подцепили подбородок Наоки и оставили на нём лёгкий след, по которому маркиз прошёлся языком.

 Мальчик всё ещё не оставлял попыток высвободиться, но с каждым мигом они становились всё слабее и слабее, а его тело сковывало холодным липким страхом. Он понимал, что его ждёт, и сердце будто останавливалось в груди, а горло перехватывали тиски. Почувствовав язык господина на своей шее, Наоки и вовсе застыл. Язык заскользил вверх, под ухо, и остановился. Ухо юноши обдало жаром, и зубы Рэна аккуратно захватили его в плен. Мочку прострелило непонятное ощущение, на которое мальчик отвлёкся, и поэтому пропустил момент, когда язык маркиза скользнул в ушную раковину. Наоки заметало под Окадой. Итикава шумно выдохнул и попытался увернуться от настойчивых губ, но…. Ладонь Рэна раздвинула полы юкаты и заскользила вниз по груди слуги. Контраст ледяной руки и разгорячённого тела вызвал волну мурашек, пытаясь скрыться от которой, мальчик выгнулся дугой.

 Рэн провёл рукой до живота, на котором и задержался, поглаживая его. Средний палец маркиза очертил круг вокруг пупка Итикавы и скользнул в него. Пары движений хватило, чтобы Наоки опять начал выгибаться. Эта картина пьянила разум молодого господина. Поэтому он поцеловал мочку уха и дорожкой из поцелуев спустился по шее к ключицам. Иногда он задерживался и прикусывал чуть солоноватую от пота кожу, посасывал её, оставляя после себя алые следы. Особенно ему нравилось играть с кадыком. Целовать его, прикусывать, обводить языком. Адамово яблоко оказалось слабым местом Наоки, от каждого прикосновения к которому он вздрагивал всем телом.

 Маркиз выпрямился, жадно оглядывая свои следы на загорелой шее мальчишки. Недолго думая, Окада стянул с себя жилет и швырнул его на пол, туда же отправились и подтяжки. Пуговицы на белой рубашке оказались расстегнутыми за считанные секунды, и молодой человек прильнул своей грудью к груди Итикавы.

 -Рэн-сама…. – сквозь слёзы просипел Наоки. – Пожалуйста…. Не надо…. Прошу вас….

 -Когда я ещё жил во Владивостоке, у нас во дворе росла глициния. – Рэн наклонился к уху мальчика и поцеловал его. – Глядя на неё, мама всегда плакала, поэтому я хотел уничтожить это дерево, но не успел. Переехав сюда, я понял: мне не уничтожить глицинию, как того не желай. Но потом появился ты, и я полюбил эти синие цветки. Я полюбил имагаваяки, полюбил французский, даже ненавистного мне «Графа Монте-Кристо»..! А всё из-за тебя. Из-за тебя, Наоки.

 -Гос…подин…

 Рэн до боли прикусил кожу на плече Наоки, заставив того вскрикнуть, и развязал чёрную ленту, державшую волосы. Его губы спустились к груди мальчика и поцеловали сосок, который тут же затвердел. Окада высунул язык и провёл им по розовой бусине, провёл самым кончиком. Обвёл вокруг и заглотил, чуть покусывая и теребя его языком. По второму соску маркиз проскользил пальцами, а потом резко и сильно сжал. Наоки чуть подбросило, и с очередной просьбой остановиться из него вылетел и стон. Отпустив сосок, Рэн спустился к животу, постоянно поглаживая его, а потом ещё ниже. Между ног мальчика заскользили фундоси*. Итикава застыл. Теперь пути назад точно не было, цепи Окада Рэна сковали его окончательно.

 -Ха-ах..! – сорвалось с губ Наоки. Как же сильно ему сейчас хотелось исчезнуть, перестать существовать в этом мире, забыть этот позор. Он ненавидел себя. Ненавидел за то, что оказался пойманным в ловушку молодым господином. А его ведь предупреждали, но он не предавал этому значения! Не верил! Ненавидел за то, что оказался слишком слаб. За то, что до последнего надеялся, что слова Окада Рэна всего лишь ложь.

 Молодой господин взял в руку член Наоки и нежно провёл по нему от головки к яичкам, после чего немного грубо их сжал. Расстегнув ширинку брюк, Рэн чуть отполз назад, устраиваясь между ног Итикавы, и развёл их в сторону. Член мальчика налился кровью и увеличился в размерах, хватило и пары прикосновений, чтобы он встал. Неискушённый в любви и плотских утехах, он реагировал остро, а его слёзы и стоны…. Они резали слух Окады и одновременно услаждали его.

 Рэн наклонился к члену, придерживая Наоки за бёдра и поглаживая их, и кончиком языка провёл от основания к головке. Итикава вздрогнул и в панике попытался свести ноги, но хватка молодого маркиза оказалась сильнее. Он обвёл языком головку и скользнул им по уретре, а потом накрыл губами и взял в рот. Сначала только головку. Он будто конфету перебирал её на языке и посасывал. Потом вобрал до половины и начал двигать головой вверх-вниз то медленно, то быстро, то снова медленно. А потом в одно движение заглотил весь член Наоки до основания. Раньше Окада никому и никогда не делал минет, все предлагали сделать это ему. Но теперь, глядя на мечущегося в агонии Итикаву, он не хотел останавливаться. Меняя темп, молодой господин то ускорялся, то замедлялся. Член пульсировал в его рту, напрягался. Выпустив изо рта, Рэн поцеловал его у основания. Это стало последней каплей. Дрожавшего всем телом Наоки пробило чем-то непонятным, перед глазами потемнело,и забегали светлячки. Белёсая жидкость попала на живот своего хозяина и на лицо маркиза, но тот смахнул её большим пальцем, по которому прошёлся языком.

 Мальчик безвольной куклой обмяк в кровати. Казалось, разум и сознание покинули его. Он смотрел в одну точку и тяжело дышал. Однако, почувствовав на щеке руку, взгляд стеклянных глаз пусть и не ожил, но переместился на виновника такого состояния Наоки. Рэн схватил Итикаву за бёдра и нагнул его ноги к голове, чуть ли не скручивая юношу. Глаза Наоки округлились, в душу забралось нехорошее предчувствие. Затуманенным взглядом мальчишка нашёл своего господина и…. Рэн укусил Наоки за бедро и тут же зализал укус. Внимание мальчика переключилось на боль, смешавшуюся с грешным наслаждением.

 -А-а-ах..!

 Язык Рэна скользнул по анусу мальчика. Мышцы сразу же сжались. Окада, целуя и лаская языком анус, неотрывно следил за Наоки, вслушивался в его порочные стоны наслаждения. Возбуждение и боль давили на него, и он протолкнул язык внутрь. Влажно, горячо, запретно.

 Выпрямившись, маркиз убрал с лица волосы и жадно поцеловал Итикаву, покусывая губы. Запрокинув его голову, Окада приставил ко входу палец и сделал им несколько вращательных движений. Поняв, что Наоки уже ничего не осознаёт, Рэн протолкнул внутрь сразу две фаланги. Очередной приступ боли и гнева затопил его с головой. Даже в таком состоянии мальчишка отталкивает его, ковыряет тупым ножом в сердце!

 Слегка помассировал стенки, маркиз сделал маленький толчок, и палец вошёл до конца. Наоки швырнуло на кровати. Охрипший крик напоминал хрипы мольбы израненного тэнгу, которому вырывали крылья. Рэн вынимал палец и снова вставлял его до упора, чуть вращал им. Он поцеловал Итикаву в висок и заметил его слёзы. Перед глазами вновь встала картинка Наоки, оттолкнувшего от себя Окада. Закусив губу и зажмурив глаза, чтобы слёзы не показали себя, молодой господин ввёл второй палец. Тело под ним заметалось по кровати, но это не могло его остановить. Разводя внутри пальцами будто ножницами, Рэн двигался вперёд-назад. Входил и выходил. Хлюпающие звуки ползучими, липкими, цепкими руками заполняли комнату.

 Когда двигаться стало легче, молодой маркиз ввёл до упора оба пальца и начал искать простату. Он вращал пальцами, ощупывал ими стенки.

 -А..! – вскрикнул Итикава, запрокидывая голову.

 Рэн резко вытащил пальцы, что доставило мальчику определённый дискомфорт. Грубо разведя его ноги и вжимаясь в них пальцами до синяков, Окада приставил к анусу головку своего члена, с которого уже стекала сперма. Стоило головке войти, как по комнате прокатился протяжный стон боли. Маркиз прокусил губу, но так и не смог сдержать слёз сердечной боли. Он вошёл до середины, а потом в один толчок – до упора. Тела издали шлепок. Яички Рэна шлёпались об упругие «полушария» Наоки. Его член вколачивался в мальчика, не щадя того. И с каждым разом шлепки становились громче и звонче. Окада желал, чтобы Итикава ощутил его боль, но он не мог…. Он каждый раз старался попасть по простате, доставить такое грязное, порочное наслаждение и самому получить его. Если не сердце, так хоть тело….

 Стоны, тяжёлое дыхание, шлепки, скрип кровати, шорох простыней. Как же Рэну хотелось отмотать время назад, в тот день, когда они встретились в толпе, когда этот мальчишка упал под колёса его автомобиля. Хотел бы он что-нибудь изменить? Пусть все считают его эгоистом, пусть он будет гореть в Аду, но он ничего не станет менять, даже если прикажут высшие силы! Он будет желать этого юношу! И он снова увидит его в своём доме.

 Взад-вперёд. Выйти и войти до упора. Двигаться, пока тело не задрожит от приближающейся разрядки, и потом снова двигаться. Рэн провёл по члену Итикавы, понимая, что тот вот-вот кончит. Крепко сжав головку, он накрыл уретру большим пальцем, почти вжав его. Протяжный наполовину крик, наполовину стон Наоки потонул в мокром поцелуе. Слюна стекала по скулам и подбородку. Рэн резко вошёл на всю длину, вышел, снова вошёл, опять вышел, опять вошёл. Он делал это настолько быстро, насколько позволяло его тело. Чуть-чуть…. Ещё немного….

 Резко и сильно войдя полностью, молодой человек прогнулся в спине и отпустил член мальчика. Струя белой жидкости выстрелила на живот и грудь Наоки, потекла по его члену в то время, когда внутрь мальчика извергалась другая такая же жидкость. Она обжигала внутри, но вместе с этим дарила какое-то мазохистское наслаждение. Рэн прильнул своей грудью к груди мальчика, ощущая его тепло. Он потянулся к его губам и слегка их коснулся. Одинокая слеза вновь скатилась по его щеке и упала на щеку Итикавы, что смотрел перед сбой безжизненным взглядом в никуда.

 Рэн вышел из мальчика, наблюдая, как его сперма вытекает из ануса Наоки. Он развязал пояс оби, что всё это время держал руки Итикавы, но тот никак не отреагировал. Окада провёл рукой по волосам юноши, по щеке, губам, шее, груди, животу. Он взял его руку и поцеловал запястья, на которых теперь красовались красные следы, поцеловал каждый палец, а потом прижал к своей груди. Там, где билось сердце.

 -Наоки, теперь ты не сбежишь от меня, потому что мы связаны…. – прошептал маркиз, нависая над слугой.

 Поудобнее устроив Наоки, молодой временный глава поместья лёг рядом, прижав мальчика к себе и укрывшись одеялом. От него пахло лесом и чернилами….

 «Я запру тебя, сломаю крылья…. Я сделаю всё, но не отпущу тебя! Теперь я готов утянуть тебя, Наоки, на дно вместе с собой!» - Рэн зарылся носом в волосы Итикавы и закрыл глаза.

*Оби - несколько различных типов японских поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно и кэйкоги.

*Фундоси – дословно «набедренная повязка». Традиционное японское мужское нижнее бельё.