В этом году осень выдалась на редкость унылая. С середины октября зарядили бесконечные моросящие дожди. Глен не мог толком припомнить, когда такая серость набрасывалась на регион, не раньше декабря, но как ни силился, вспомнить не мог. Он устало потер глаза.

Вовка так и не приехал, как обещал.

Зорин попытался вспомнить онлайн разговор по скайпу. Они вместе с Кляксой внимательно слушали болтовню друга о том, что Сорокин что-то там намудрил с билетами на самолет, а потом он еще что-то не окончил по контракту на подработке, проект не закрыт и Владимира Сергеевича отчизна увидит не раньше 24 декабря – как-то так. Глен потом погонял с Сенькой в GRIP и, ближе к десяти, свалил к себе домой.

Иногда погода радовала: ветер рвал тучи, очищая небо; солнце врывалось в мир, даря тепло. Но мальвы с пожухлыми цветами не минуемо оповещали – лето кончилось и не вернется.

В общем,  осень не заладилась. Единственным ярким пятном был – Хэллоуин. О! Такое Зорин любил и уважал. А кто не любит праздники? И плевать что чужой, забугорный, но какой прикольный. Нет-нет-нет, это там, в Америке, детки ходят по домам в смешных костюмчиках страшилищ и выцыганивают себе конфетки. В России Хэллоуин – праздник для взрослых будоражащий своей скрытой сексуальностью и а-ля демоническими образами. Девушки стараются как никогда – тут дело идет все: и кричащий макияж, и волнующий наряд, и подача. Как можно пропустить такое буйство? ДА НИКАК!

Как всегда хата была переполнена.

Зорин уже не помнил, как зовут и половина людей в большой комнате. Он одурманено сидел на диване, слушая вполуха щебетание «ведьмочки» и  «Фриды Кало». Глен потянулся к журнальному столику и, схватив первую попавшую стопку, опрокинул ее содержимое себе в рот. Жидкость прошла обжигающим потоком по горлу. Что это: виски, текила, бренди? Язык уже не различал вкуса.

Парень грустно уставился на покачивавшуюся остроносую туфлю «Кало». Подол гипнотически колыхался в такт, узкая щиколотка пикантно смотрелась  из-под длинной, в кружевной оборке, юбки. «Разве Кало могла носить такие?» – хмыкнул Глен и снова потянулся к столу, налить себе еще.

– Одна нога должна быть в ботинке, - забормотал Глен, беря в руку бутылку. – Она же хромала. А тут обе на шпильках.

- Думаю, тебе хватит, - мужская рука властно легла на запястье Глена.

- Эй, - взъерепенился Глен, поворачиваясь к человеку.

- Ты пьян, - твердо повторил Югарт. – Тебе достаточно.

Глен негодующе стиснул губы. Он, не отрываясь, смотрел в спокойные синии глаза. «Кто тебе права дал мной командовать?! – началась смысловая баталия в голове Зорина. – Ты мне что, отец родной? Сколько хочу, столько и пью! Мое тело – мое дело! Индюк!» И хоть в голове Глена сейчас все орало и грохотало, со стороны это выглядело по другому: два парня благовоспитанно играют в гляделки.

- Поцелуйтесь, - гортанно, имитируя испанский, громко прошептала «Фрида» и тут же сдавлено рассмеялась. «Ведьмочка» прикрыв рукой рот, вторила ей.

Глен вскочил. От резкого подъема, пол перед глазами зашатался. Зорин, разбросив руки, почувствовал, как кто-то подхватил их, стабилизируя Глена в потекшем пространстве.

- Отпусти, - практически рыкнул на «помощника» Глен.

- Gut, gut… beweg dich nicht.

Взгляд постепенно фокусировался. Зорин удивлено смотрел на Югарта, замершего в комичной позе «братан, я на подхвате». «Какие большие ладони, - пронеслось само собой в мыслях. – А мои…» Глен перевел взгляд на свои руки. Девушки снова захихикали.

«Пьяные дуры!» - Зорин одним махом перешагнул узкий столик, сбив открытую бутылку. Она опрокинулась, с грохотом ударяясь об столешницу. Алкоголь полился по стеклу. Девицы завизжали и сгрудились на край дивана. Зорин злорадно усмехнулся и на автопилоте ринулся в коридор.  «Домой! Домой! Домой!» – бушевало в нем, пока он рылся в ворохе одежды в поисках куртки.

Глен с наслаждением вздохнул полной грудью запах свободы. Сырой воздух отрезвлял прекрасно. Порывистый ветер, налетевший из-за угла, куснул голую шею. Зорин поежился, приподнимая плечи. Он прохлопал себя по карманам, но шарф остался там, на 5 этаже, неизвестно кому принадлежавшей четырехкомнатной квартире безымянного студента, устроивший сегодняшний сейшен.

 - Черт! – выругался Глен и пошел.

Улица была пустынна. Зорин шел не спеша. Его слегка пошатывающая под порывами ветра фигура то появлялась из мрака в свете фонарей, то снова тонула в сгущающейся лиловой тьме.

Внезапно Глен остановился. Потом прошел пару шагов и снова резко замер. Слух не подвел его, кто-то шел следом. Налетевший ветер взлохматил непослушные волосы, но Глен даже не поежился. Он стоял и боролся с двумя желаниями: первое – сорваться и бежать, бежать, бежать; второе – посмотреть, кто идет за ним. Оба желания были равнозначно сильны, они практически разрывали мозг пополам. «Боже это не выносимо, - Глен зажмурился. – Была, не была!» И он обернулся.

Сзади стоял Майзер. Зорин непроизвольно открыл рот от изумления. Его мозг настроился увидеть подозрительную личность с криминальным составляющим - бандита, уличною шпану, даже маньяк - все то, что помогло бы без колебаний совершить первое желание – бежать, но ни как не студента по обмену. Странная тишина, распространяющая между молодыми людьми, незримо стягивала Глена тугим кольцом, пресекая попытку бегства.

- Т-ты? – это все что по прошествии пары минут из членораздельного смог выдавить из себя Глен.

- Я, - спокойно ответил Югарт.

- Зачем ты идешь за мной?

- Ты малость перебрал, - Югарт качнул руками, спрятанными в карманах, и длинное темное пальто слегка колыхнулось. – Я тревожусь о тебе.

Теплый, желто-оранжевый свет от фонаря помог разглядеть Зорину облик  Югарта. На вечеринке, как только Глен понял, что и иностранного студента пригласили отпраздновать со всеми, он быстро ретировался в другую комнату, а потом старался менять локацию, как только видел в поле зрения красную шевелюру. Но теперь, сейчас, здесь - под  фонарем, наконец-то смог рассмотреть Югарта получше. Из-под расстегнутого осеннего пальто преследователя, проглядывала черная, гладкая рубашка, с тугим воротником, как у католического священника, на котором по центру поблескивала квадратная металлическая бляха. Взор Глена быстро минул область ног, стройность которых подчеркивали хорошо сидящие по фигуре черные брюки, и  вперился на сапоги с неестественными для мужчины высокими голенищами и мощной «тракторной» подошвой. «Вот так франт, - Глен невольно прицыкнул языком. -  Ну и вырядился». Но самым худшим из того что разглядел Зорин было то, что все это пижонское облачение неимоверно шло Югарту. Глен не мог не признать, что парень перед ним был необычайно хорош. «Что же ты не остался кадрить девчонок, краснобровый?» – Зорин прикусил с болью нижнюю губу.

- Ты вампир что ли? – помолчав, спросил Глен

- Нет, - Югарт сделал неторопливый шаг к парню.

- Оборотень?

- Нет, - еще один шаг к Зорину.

- Рокер?

- Нет, - еще шаг.

- Люди в черном?

- Нет.

Глен ощутил, как с неотвратимым приближением Майзера, по его спине забегали мурашки.

- Так кто же ты?

- Erlkönig.

- Кто?

- Лесной царь, - Югарт подошел вплотную к Глену.

- Лесной? – Зорин недоумевающее смотрел в глаза «немцу».

- Есть такая поэма у Гете, - руки Майзера приподнялись к плечам юноши, - «Лесной царь», - и уверенным движением приподняли воротник куртки повыше, стараясь прикрыть оголенную загорелую шею. - Ich liebe dich, mich reizt deine schöne Gestalt; Und bist du nicht willig, so brauch’ ich Gewalt.

От бархатного голоса «немца» мурашки, сновавшиеся по спине Зорина, толпой побежали к плечам, забрались по шее и рассыпались колючими потоками по всей голове. Глен  невольно потупился. 

- А можно теперь перевод для русскоговорящих? – Зорин попытался за иронией скрыть то волнение, что нагнал на него тембр Майзера.

- Я люблю тебя. Не могу расстаться с твоим прекрасным образом. Не волей — так силой возьму я тебя.

Глен удивлено вскинул подбородок. Он ожидал встретить наглый, пробивной взгляд собеседника, но вопреки ожиданию Югарт стоял, задумчиво склонив голову, и не смотрел на него.

 - С силой брать не буду, - вымолвил в повисшей тишине Майзер и  грустно улыбнулся. – Это уже насилие. А разве в насилии может родиться любовь?

 - Это не очень клеится с тем, что ты говорил и делал раньше, - Глен шумно вздохнул, вбирая как можно глубже подбитый ветром воздух. – Красивые строки. Но на немецком звучали лучше…

- Почему? – Югарт заинтересованно вглядывался в лицо собеседника.

- Потому что я не понимал их смысл, - ответил Глен и развернулся.

Тьма и пустота сонного города снова окружила его. Он пошел не спеша, стараясь держаться правой стороны тротуара. Пройдя так до конца улицы и, завернув за угол, Глен затаился. Через небольшой промежуток времени появился Югарт.

- БУ! – крикнул Зорин, вскидывая вверх руки.

- Mein Gott, Glen.

Ошарашенный вид парня позабавил Глена, и он радостно расхохотался. Все напряжение, возникшее от стихов, от перевода, от последующих слов Югарта спало. Зорин почувствовал необыкновенную легкость,  облегчение.

- Мне нравится, как ты смеешься. Я люблю твой смех.

Глен, отхохотавшись, расслабленно облокотился на кирпичную стену дома: 

- А мне нравится, когда ты не ходишь за мной.

- Если я не буду ходить за тобой, как ты поймешь, что нужен мне?

- Господи, какой же ты все-таки странный парень, Юг, - не злобно выдохнул Зорин. – Ты что, и, правда, гей?

- Да, - спокойно ответил австриец и встал рядом с русским. – Я – гей.

Глен медленно повернулся к ожидавшему Югарту. Вопрошающий взгляд Зорина как бы спрашивал: Что, реально? Правда? Не шутишь?

- Я знаю, что ты натурал, - ответил Майзер на немые вопросы. – Но ничего не могу с собой поделать. Ты притягиваешь меня к себе. Я не могу не ходить за тобой.

- Бедные, девушки, - плавно протянул Глен, пряча в уголках рта еле уловимую улыбку. – Как же они расстроятся, если узнают, что на  красавчика Майзера у них нет ни единого шанса.

- А у меня? - Югарт склонился к Глену, максимально приближая к нему лицо. – А у меня есть шанс на красавчика Зорина?

«Боже, как близко!» - сиреной взорвалось в мозгу Глена. Он уловил дыхание на щеке, его глаза, не отрываясь, смотрели на красиво очерченные, правильной формы губы Югарта. Не обычная сила тепла, волнами касавшаяся его кожи, как будто подтолкнула тело Глена вперед и его губы покрыли чужие.

Глен закрыл глаза и замер в ожидание. Но Югарт ничего не сделал. Майзер не отстранился, но и не углубил поцелуй. «Что он думает обо всем? Об этом? – Зорин медленно отлепился и также медленно посмотрел в лицо неминуемого. – Обо мне?»

Австриец стоял с закрытыми глазами и казался мраморной статей. Глен нутром ощутил напряжение в теле Югарта, и это почему-то принесло удовлетворение. Это потом Глен поймет, что тогда и последующие разы, он имел, и будет иметь невидимую власть над телом, сердцем и поведением «немца»; это потом, он увидит и прочувствует всю искренность слов сказанных ему Майзером; это потом, он познает необузданную страсть и нежность Югарта, это потом, а сейчас он мог только удивленно таращиться на оцепенение, охватившее парня лишь от одного мимолетного поцелуя Глена.