Онлайн чтение книги Я там же, где и ты I'm where you are
СЦЕНА 17

- Что это?

Глен удивленно уставился на практически бесшумно легшую перед ним связку ключей: черный от домофона и вытянутый, медный от квартиры. Но больше Зорина подивил брелок – плюшевый Пикачу размером с теннисный  мяч.

Парень с осторожностью дотронулся указательным пальцем до брелка и надавил. Покемон был плотным, но в тоже время мягким – идеальный баланс, золотое сечение набивки. 

- А зачем такой большой? – спросил Глен и озадаченно посмотрел на Югарта.

Австриец невозмутимо отпил чай и спокойно пояснил, ставя чашку в блюдце:

- Это Пикачу. Я любил аниме с ним в детстве. Мне понравился брелок. Вот и купил.

Темная бровь изогнулась в изумлении, и Глен взял брелок в руки. С легким лязганьем ключи проехались по столу.

- Я тоже смотрел Пакемонов. Но мой любимый был Чармандер.

Югарт посмотрел на Пикачу, а потом на Глена и, хмыкнув, сказал:

- Странно, ты больше похож на Пикачу, чем на Чармандера.

- Это почему же?

- Потомучто ты больно кусаешься.

И Югарт внезапно расхохотался на всю малолюдную столовую, видя, каким забавным стало лицо Зорина от его сравнения.

Глен скрестил руки на груди, вперив свой недовольный взгляд в веселого парня. Он терпеливо ждал, когда новоиспеченный остряк наконец-то отсмеется и можно будет высказать все, что он считает по этому поводу.

- Что-то не припомню, чтобы я тебя больно кусал.

- Да не уже ли? - Югарт показал ровный ряд зубов в дьявольской усмешке. – Тебе напомнить?

И он, собрав волосы на макушке, красиво изогнул шею, поворачиваясь левой стороной к Глену.

- Вспомни, - синий глаз жадно блеснул на оторопевшего собеседника из-под красных ресниц. – Ты меня сам укусил сюда. В ноябре.

И Югарт придвинулся ближе, нависая над недопитой чашкой.

«Точно! – вспомнил Зорин. – А я и забыл про тот укус. Он еще хотел тату с него сделать!»

- Ты это еще помнишь, - смутившись, еле слышно проговорил себе под нос Глен.

По правде говоря, некоторые ситуации в жизни не хочется вспоминать, особенно неловкие, несущие в себе глупые моменты. И память бывает на удивление доброй и великодушной, когда дарит точечно-локальную амнезию. Конечно, бывает и наоборот: ты силишься забыть что-то, но это воспоминание, как неотступный, вездесущий надсмотрщик подосланный совестью, неумолимо ходит за тобой по пятам и острой спицей колит, колит и колит в тебя: мол, помни и ничего не забывай.

Зорин откинулся на спинку стула и закрыл руками глаза. Он вспомнил тот роковой момент, когда решил «наказать» Югарта. Сперва Глен не хотел кусать. Ему было достаточно и того, что он смог подломить под себя парня на полголовы выше и намного крепче себя. Этот экстаз превосходства над сильнейшим противником уже порадовал самолюбие. Все! Можно отпускать непокорного на волю, дань за развязность и наглость была взята, но Югарт под его руками внезапно замер, и даже как-то обмяк. Вот именно тогда Глен понял, что вот сейчас он сможет сделать с ним все, что захочет, например: сделать точно тоже, что этот «немец» сделал с ним – оставить засос на видном месте.

Ставить засосы – не велика наука, но в Зорина точно бес вселился, и он (не медля ни секунды) укусил необыкновенного цвета кожу - белую, словно самый чистый снег.

«И я куснул его, - руки с болью надавили на веки, порождая вспыхивающие звездочки в темноте. – Но больше всего я удивился, что когда я его отпустил, он выпрямился и сказал:

- Если мы друг друга так пометили, то можем считаться парой?

- Кто-то кольца дарит, а мы вдруг другу парные укусы? - Глен медленно отступил назад, выпуская парня из плена. - Ты меня если что не кусал.

Он замер в напряжении и растерянности, ибо не понимал, что сейчас можно ждать от Майзера. Удар или еще чего. Тогда Зорин реально занервничал, в такую не стандартную ситуацию он ни разу не попадал. 

Глен откинул руки и воспоминания, выпрямляясь. Его взор скользнул по соседу, по напряженной шее вверх к безупречно вычерченной линии нижнего края выбеленной челюсти.

- Какой же ты памятный, - сказал Глен.

- Я помню все, что связано с тобой, - Югарт довольно улыбнулся и расслабился, отпуская волосы на простор, и они тяжелой мантией упали на широкие плечи. - Эти ключи твои.

- Чего?

Глаза Глена округлились до неприличных размеров.

- Они твои, - повторил Югарт, четко выговаривая каждый слог, как опытный логопед. – Я хочу, чтобы ты их взял. Возьми их и приходи ко мне, когда захочешь. В любое время.

Югарт протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ладони Глена:

- Хочу, чтобы мой дом стал твоим.

Глен дрогнул и отодвинул руку. Белые пальцы одиноко лежали перед ним. Вид этих расслабленных пальцев вызвал не понятно щемящее чувство, которое заставило юношу перевернуть ладонь и положить ее рядом с ладонью Югарта.

- Давай поиграем на кулачках? Дай сюда руку, -  предложил русский и подергал  кистью, подманивая соперника. – Если выиграешь ты, то возьму ключи.

Майзер накрыл загорелую ладонь, и она тут же собралась так, что их большие пальцы встали столбом, прижавшись подушечками верхних фаланг друг к дружке.

- А если выиграешь ты? – принял вызов Югарт, сжимая сильнее руку Глена.

- Уже сдаешься? – загорелый большой палец слегка потерся о белый. – Я думал, что ты будешь драться до победного,  и  ни в чем не уступишь мне.

- Я люблю, когда ты так говоришь.

Югарт был честен в своих словах. Ему правда нравилась дерзость партнера. Подначивания Глена заводили и будоражили. Эта сторона любовника притягивала и восхищала, и он не понимал почему. Просто это было то, что хотелось, и Глен в полной мере давал ему это не скупясь -дозировано, но вовремя. «Химия» рождавшаяся между ними была до умопомрачения естественной и приятной. Югарт еще не встречал за 20 лет ни одного человека, который хоть мимолетно мог быть схож с Гленом.

Вы, конечно, можете с ним поспорить. Люди в чем-то, но будут схоже между собой и трудно не найти индивидуумов не похожих по характерам точь-в-точь как одинаковые капли дождя. И будете правы. В Глене было все, что есть в каждом: харизма, эмоции и маркеры поведения – все как у всех. Но пропорции и соотношение, внутренний стержень – свои собственные – уникальные. Именно это и делает нас особенными и неповторимыми для других людей.

- Какой же ты милый, - тихий, барханный, с легкой хрипотцой голос Майзера окотил Зорина скрытой страстью. – Попробуй мне сделать то же самое наедине, - он игриво пошамкал руку, - и ты узнаешь многое.

- А-а-а, так  вот для чего все это. Наедине, значит?

Глен приподнял свободной рукой связку ключей и легонько потряс их.

- Поэтому ты отдаешь их мне? – карии глаза сощурились, внимательно следя за реакцией собеседника, выжидая ответ.

- Нет, - выдохнул Югарт. Он разжал пальцы. – Я хочу, чтобы ты приходил ко мне,  – его спина уперлась в железную перекладину стула. – Просто приходи.

Глен удобнее перехватил ключи, и желтый Пикачу мерно закачался на трех металлических звеньях, проворачиваясь по кругу, показывая всем свою милую, улыбающуюся рожицу.

Майзер встал и подошел к Глену. Он склонился, максимально низко настолько насколько это было позволительно, находясь в общественном месте, и проговорил:

- И не обязательно за этим. Почему ты никак не поймешь, Глен. Ты для меня…

- Ребята! Как хорошо, что вы здесь!

Глен отклонился от Югарта, как черт от ладана и испуганно выглянул из-за фигуры парня.

К ним спешила староста их группы – Оля Синицина.

- Глен! Югарт, - девушка улыбнулась каждому из них. – Свезло, так свезло. Вы же сейчас свободны?! О! какой хорошенький Пикачу!

Глену захотелось сразу спрятать «подарок» Югарта. Он неловко качнул ключами и притянул их к себе.

- Ты что-то хотела, Оль? – быстро спросил Зорин, в то время как его руки пытались втиснуть ключи в карман джинс, но слишком большой брелок мешал этой затее.

- Да! Нужна твоя помощь! Бебедев придумал организовать на Татьянин день концерт, а-ля капустника. Он требует, чтобы каждая группа подготовила как-нибудь номер. Глен, ты же хорошо поешь. Так вот, мы уже собрали команду: Пестраков будет играть на гитаре в паре с Яной, Лена на пианино, а ты петь. Варкасян обещал принести синтезатор. Здорово, правда? Нам уже разрешили репетировать, я уже выбила время в актовом зале.

Оля устало вздохнула и умоляюще взглянула на Глена. Зорин озадачено прикусил губу. Ему не улыбалась «удача» тратить время на очередное мероприятие, таких «шоу» на его веку было предостаточно: и в детском саду, и в школе, а теперь и институт нагнал его своей ничем не ограниченной властью, приклеивая метку «Ты же хорошо поешь». Да, он хорошо пел. И не кривя душой, Глен признавал – он любил петь.

У него была на редкость музыкальная в этом плане семья: мама с дядей Сашей тоже любили петь. Сколько Глен себя помнил, мама всегда напевала, когда готовила или убиралась. Мамин голос нравился сыну, и он сам начал не осознано петь вслед за ней. Репертуар старых, а скорее раритетных песен шлягеров «попсовой» советской культуры от 60-х до 90-х были в ходу в семье Зориных. Именно они настроили Глену слух, поставили ритм. Вы не думайте, Глен слушал и современные песни, иностранные, хитовые, но петь больше предпочитал то «старье», что с приятцей ложились на душу.

- Глен, прошу, - Ольга внезапно взяла парня за руку и сжала. – Пожалуйста, ради меня.

Карие взгляд тут же взметнулся к лицу Югарта, а потом резко упал на стол и вперился на остывающие чашки.

- Хорошо, - хрипло выдавил Глен и посмотрел в просящие глаза девушки. – И это не ради тебя. Я не против спеть. Когда репетировать начнем?

Синицина удовлетворено заулыбалась, слегка потрясывая руки. Она была так возбуждена из-за того, что Зорин на удивление быстро согласился на роль вокалиста, что и не пыталась скрывать своей радости.

- Мы завтра собираемся в 17-00 в актовом. Придут все. Как раз к тому времени подготовим материал. Ты тоже посмотри, что хотел бы спеть. У тебя есть контакт Димы?

Глен отрицательно покачал головой.

- Ох, Глен, ну ты как всегда, - завздыхала Оля и начала рыться в телефоне. – Мой-то у тебя еще сохранился? Или только в групповом чате можешь мне написать?

- Сохранился, - равнодушно признался Глен и мельком взглянул на Югарта. – А должен был удалить?

На мгновение Оля замерла, а потом, рассеяно провела по волосам, проглаживая свой длинный «конский» хвост и ответила:

- Мне без разницы. Ты же знаешь. Мы договорились быть друзьями.

Глен смолчал.

- Вот, - Оля развернула экран к Зорину. – Перепиши номер и позвони. Спроси, насчет песни. Не знаю, что Пестраков сможет наиграть. Может, что и подберете вместе. А с Леной и Яной уже завтра будем решать. Я сама с ними подберу дополнительный плей-лист.

- Договорились, - Глен усердно кнопал по клавиатуре, вбивая ФИО Дмитрия Пестракова. Он помнил белокурого, вечно коротко стриженого, студента из их группы с большими водянистыми глазами, предпочитавшего спортивный стиль в одежде. «Я даже не думал, что он умеет на гитаре играть», - Зорин нажал на «Сохранить» и удовлетворено выдохнул.

Про то, что у Яны есть талант бренчать, знала вся группа, потомучто она всем, кому ни поподя, показывала свои ролики из Тик-Тока, хвасталась, что ее приглашают выступать в какую-то группу на подхват, если у их гитариста не срослось состояние здоровье с выступлением. А вот Димка – был неждан-сюрприз.

- Так, - Оля самовольно развернула экран гленова смартфона к себе и еще раз сверила данные. - Все верно. 

Зорин закатил удрученно глаза. Наверно эта дурацкая привычка Синициной - все и всегда контролировать – стала одной из немногих причин, из-за  которой  они расстались.   

Глен убрал смартфон в рюкзак, туда же закинул с легким звяканьем Пикачу. Он неловко провел пятерней по волосам и спросил:

- Это все?  Мы свободны?

Староста нахмурилась.

- Что-то не припомню, чтобы за тобой водилась такая грубость. Ты куда-то торопишься?

- Я? – Глен вскинул руки как бы в защите. – Нет. А вот он – да.

И его ладони, приняв «указательный знак», дуэтом провернулись в сторону иностранного студента.

- Югарт, - Оля как будто только сейчас заметила Майзера, - прости. Мы тут о своем болтаем. Совсем забыла про тебя. Ты куда-то спешишь? Мы держим тебя?

- Мы? – тут уже подивился Майзер. Он уставился на игнорировавшего его вопрошающий взор Глен, а потом, вдруг внезапно хмыкнув, сказал:

- Нет, я никуда не спешу. Мне вас слушать очень интересно. Будет студенческий концерт? Ни разу в таком не участвовал. Татьянин день?.. Хм-м-м. Звучит мило и романтично. Думаю, это будет довольно забавно. Это вроде вечеринки?

- Я бы так не сказала, - Оля нервно поправила лямку сумки. – Но да, наверно чем-то схоже с вечеринкой. Культурное мероприятие. Эх, лучше бы была дискотека и все. И так дел много, а тут еще и это… Но для общественного дела – хорошо. И притом, это может стать существенным плюсом в письме от института. Человек с социальной активностью привлекателен для работодателя. Так что все довольно не плохо, хоть и прозаично.

Синие глаза зорко всматривались в девичьи. Оля, закончив, тираду, застеснявшись столь не однозначно тяжелого взгляда, посмотрела в сторону Глена. А Зорин безотрывно смотрел на Югарта, и в его взгляде девушке показалось что-то странное, не правильное. «Разве парень так можно смотреть на парня?» – промелькнула подозрительная мысль в ее голове.

- Я хочу участвовать, – сказал Югарт. - Можно?

- Да. Конечно, - Синицина слегка пожала плечами и развела руки. – Я скину тебе мой контакт. Ты умеешь на чем-нибудь играть или петь? – тут же проявила интерес организатор номера. – Я просто спрашиваю на всякий случай.

- Нет. Я не умею петь или играть. А что в другом нельзя чем-то помочь? Я не могу прийти?

- Да, нет. Можно, конечно, - замялась староста. – Ладно, парни. Я тогда пойду. Глен, не позабудь звякнуть Диме, и на репетицию тоже не опаздывай. Понял? Я-то тебя знаю, - и она игриво похлопало Зорина по плечу. – Хорошо. Всем до завтра.

- До завтра, - учтиво попрощался Майзер, слегка качнув в поклоне головой.

- Пока, - присоединился к прощаниям Глен, вяло махая рукой.

Оля, довольно улыбнувшись, тоже махнула в ответ и поспешила удалиться из столовой.

- Ну, что? Мы тоже пойдем, - спросил Зорин, выждав, когда веселая стукотня каблучков девушки не затихнет в ушах.

Югарт ничего не ответил и Глену это не понравилось. Он, уже вылезая из-за стола, ощущал неминуемое надвижение серьезного разговора между ним и бойфрендом.

Но австриец хранил молчание на протяжении всего пути от столовой до выхода из здания. А потом в том же гнетущем молчании, они пошли по улице в сторону дома Глена.

День был пасмурный. Пронизывающий ветер гулял по городу, стряхивая с деревьев остатки снега, заставляя ветки противно дребезжать.

Шарф замотанный практически до глаз мешал обзору, но тепла хотелось больше, чем поцелуев норд-оста. Глен интуитивно приподнял плечи еще выше, стараясь укрыться от жестокой стихии. И тут его резко, сжав под локоть, поволокли в сторону.

Подворотня была завалена с одной стороны каким-то несуразным хламом: рваные коробки, криво сколоченные ящики, оцинкованные поддоны и еще какая-то рухлядь. Все это скопище криво возвышалось на полтора метра, а то и выше, от земли. Казалось, эта неустойчивая гора «шибпортреба»  была готово рухнуть в любой момент, и не понятно на чем она держалась: то ли на мистической силе доброго слова, то ли на вечных вселенских законах физики.  Вот за эту гору и приволок Глена Майзер.

Юноша не успел отреагировать на спонтанные прятки, как Югарт, резко стянул колючий шарф, прорываясь к заветной цели, и поцеловал чуть приоткрытый вожделенный рот.

Губы жестко ударились друг о дружку, слипаясь. Дыхание сбилось, Зорин смешно засопел, но Югарт как будто и не замечал всей не романтичности таких поцелуев. Он впечатывался и впечатывался в губы любимого, как будто эти прикосновения о чем-то немо молили Глена, но тот не понимал языка просящего.

 - Погодь… - пытался выговорить слова русский. - Юг..  подожд…

Это было бесполезно. Мужские руки обхватили тело, словно кольца удава, и сжали больно, практически до хруста.

- Юг, - взмолился Глен в небольшом перерыве между нещадными поцелуями. – Я сейчас задох…

Югарт снова поцеловал. Их носы терлись, толкались, мешались друг другу. Глен вцепился в парня, пытаясь оторвать от себя, но все было бесполезно….

А потом случилось это – Зорин сделал подсечку, и они упали. А скорее Югарт упал на Глена.

Русский смачно выругался и застонал, прикусывая губу.

«Боже, какой же он тяжелый, - Глен уставился на тучи, тихо плывущие над ними, обещавшие сильный дождь, а если озлобятся, то и снегопад.  – Ну, хотя бы угомонился…»

- Ты тяжелый, - Зорин положил правую руку на спину любимого и легонько похлопал. – Что с тобой творится сегодня?

Югарт лежал как мертвый. Но Глен знал, что парень жив, потомучто теплое дыхание щекотало ему мочку и шею. Он повел не спеша рукой по спине. Югарт ни как не отреагировал. Зорин прижался своей головой к чужой и ободряюще прошептал:

- Расскажи мне? Что с тобой?

Руки Майзер прошлись по бокам, стараясь подлезть под спину. Глен не стал противиться и приподнял поясницу, помогая Югарту обнять себя.

- Боже, - Глен выдохнул большое облачко пара. – Кто нас увидит, подумает, что мы того.

- Не увидят, - невнятно пробурчал Югарт, сильнее стискивая Зорина.

- Не увидят, - согласился Глен. – Но сейчас не май месяц. Лежать холодно. 

 Югарт заворочался и привстал. Он угрожающе навис над Гленом. Взгляд синих пресиних глаз был жестким.

- Глен, кто она для тебя? – холодно спросил парень

И Глен понял, что сегодняшний вечер будет не таким спокойным, как он ожидал.