Онлайн чтение книги Я там же, где и ты I'm where you are
СЦЕНА 17

- Что это?

Глен удивленно уставился на практически бесшумно легшую перед ним связку ключей: черный от домофона и вытянутый, медный от квартиры. Но больше Зорина подивил брелок – плюшевый Пикачу размером с теннисный  мяч.

Парень с осторожностью дотронулся указательным пальцем до брелка и надавил. Покемон был плотным, но в тоже время мягким – идеальный баланс, золотое сечение набивки. 

- А зачем такой большой? – спросил Глен и озадаченно посмотрел на Югарта.

Австриец невозмутимо отпил чай и спокойно пояснил, ставя чашку в блюдце:

- Это Пикачу. Я любил аниме с ним в детстве. Мне понравился брелок. Вот и купил.

Темная бровь изогнулась в изумлении, и Глен взял брелок в руки. С легким лязганьем ключи проехались по столу.

- Я тоже смотрел Пакемонов. Но мой любимый был Чармандер.

Югарт посмотрел на Пикачу, а потом на Глена и, хмыкнув, сказал:

- Странно, ты больше похож на Пикачу, чем на Чармандера.

- Это почему же?

- Потомучто больно кусаешься.

И Югарт внезапно расхохотался на всю малолюдную столовую, видя, каким забавным стало лицо Зорина от его сравнения.

Глен скрестил руки на груди, вперив свой недовольный взгляд в веселого парня. Он терпеливо ждал, когда новоиспеченный остряк наконец-то отсмеется и можно будет высказать все, что он считает по этому поводу.

- Что-то не припомню, чтобы я тебя больно кусал.

- Да не уже ли? - Югарт показал ровный ряд зубов в дьявольской усмешке. – Тебе напомнить?

И он, собрав волосы на макушке, красиво изогнул шею, поворачиваясь левой стороной к Глену.

- Вспомни, - синий глаз жадно блеснул на оторопевшего собеседника из-под красных ресниц. – Ты меня сам укусил сюда. В ноябре.

И Югарт придвинулся ближе, нависая над недопитой чашкой.

«Точно! – вспомнил Зорин. – А я и забыл про тот укус. Он еще хотел тату с него сделать!»

- Ты это еще помнишь, - смутившись, еле слышно проговорил себе под нос Глен.

По правде говоря, некоторые ситуации в жизни не хочется вспоминать, особенно неловкие, несущие в себе глупые моменты. И память бывает на удивление доброй и великодушной, когда дарит точечно-локальную амнезию. Конечно, бывает и наоборот: ты силишься забыть что-то, но это воспоминание, как неотступный, вездесущий надсмотрщик подосланный совестью, неумолимо ходит за тобой по пятам и острой спицей колит, колит и колит в тебя: мол, помни и ничего не забывай.

Зорин откинулся на спинку стула и закрыл руками глаза. Он вспомнил тот роковой момент, когда решил «наказать» Югарта. Сперва Глен не хотел кусать. Ему было достаточно и того, что он смог подломить под себя парня на полголовы выше и намного крепче себя. Этот экстаз превосходства над сильнейшим противником уже порадовал самолюбие. Все! Можно отпускать непокорного на волю, дань за развязность и наглость была взята, но Югарт под его руками внезапно замер, и даже как-то обмяк. Вот именно тогда Глен понял, что вот сейчас он сможет сделать с ним все, что захочет, например: сделать точно тоже, что этот «немец» сделал с ним – оставить засос на видном месте.

Ставить засосы – не велика наука, но в Зорина точно бес вселился, и он (не медля ни секунды) укусил необыкновенного цвета кожу - белую, словно самый чистый снег.

«И я куснул его, - руки с болью надавили на веки, порождая вспыхивающие звездочки в темноте. – Но больше всего я удивился, что когда я его отпустил, он выпрямился и сказал:

- Если мы друг друга так пометили, то можем считаться парой?

- Кто-то кольца дарит, а мы вдруг другу парные укусы? - Глен медленно отступил назад, выпуская парня из плена. - Ты меня если что не кусал.

Он замер в напряжении и растерянности, ибо не понимал, что сейчас можно ждать от Майзера. Удар или еще чего. Тогда Зорин реально занервничал, в такую не стандартную ситуацию он ни разу не попадал. 

Глен откинул руки и воспоминания, выпрямляясь. Его взор скользнул по соседу, по напряженной шее вверх к безупречно вычерченной линии нижнего края выбеленной челюсти.

- Какой же ты памятный, - сказал Глен.

- Я помню все, что связано с тобой, - Югарт довольно улыбнулся и расслабился, отпуская волосы на простор, и они тяжелой мантией упали на широкие плечи. - Эти ключи твои.

- Чего?

Глаза Глена округлились до неприличных размеров.

- Они твои, - повторил Югарт, четко выговаривая каждый слог, как опытный логопед. – Я хочу, чтобы ты их взял. Возьми их и приходи ко мне, когда захочешь. В любое время.

Югарт протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ладони Глена:

- Хочу, чтобы мой дом стал твоим.

Глен дрогнул и отодвинул руку. Белые пальцы одиноко лежали перед ним. Вид этих расслабленных пальцев вызвал не понятно щемящее чувство, которое заставило юношу перевернуть ладонь и положить ее рядом с ладонью Югарта.

- Давай поиграем на кулачках? Дай сюда руку, -  предложил русский и подергал  кистью, подманивая соперника. – Если выиграешь ты, то возьму ключи.

Майзер накрыл загорелую ладонь, и она тут же собралась так, что их большие пальцы встали столбом, прижавшись подушечками верхних фаланг друг к дружке.

- А если выиграешь ты? – принял вызов Югарт, сжимая сильнее руку Глена.

- Уже сдаешься? – загорелый большой палец слегка потерся о белый. – Я думал, что ты будешь драться до победного,  и  ни в чем не уступишь мне.

- Я люблю, когда ты так говоришь.

Югарт был честен в своих словах. Ему правда нравилась дерзость партнера. Подначивания Глена заводили и будоражили. Эта сторона любовника притягивала и восхищала, и он не понимал почему. Просто это было то, что хотелось, и Глен в полной мере давал ему это не скупясь -дозировано, но вовремя. «Химия» рождавшаяся между ними была до умопомрачения естественной и приятной. Югарт еще не встречал за 20 лет ни одного человека, который хоть мимолетно мог быть схож с Гленом.

Вы, конечно, можете с ним поспорить. Люди в чем-то, но будут схоже между собой и трудно не найти индивидуумов не похожих по характерам точь-в-точь как одинаковые капли дождя. И будете правы. В Глене было все, что есть в каждом: харизма, эмоции и маркеры поведения – все как у всех. Но пропорции и соотношение, внутренний стержень – свои собственные – уникальные. Именно это и делает нас особенными и неповторимыми для других людей.

- Какой же ты милый, - тихий, барханный, с легкой хрипотцой голос Майзера окотил Зорина скрытой страстью. – Попробуй мне сделать то же самое наедине, - он игриво пошамкал руку, - и ты узнаешь многое.

- А-а-а, так  вот для чего все это. Наедине, значит?

Глен приподнял свободной рукой связку ключей и легонько потряс их.

- Поэтому ты отдаешь их мне? – карии глаза сощурились, внимательно следя за реакцией собеседника, выжидая ответ.

- Нет, - выдохнул Югарт. Он разжал пальцы. – Я хочу, чтобы ты приходил ко мне,  – его спина уперлась в железную перекладину стула. – Просто приходи.

Глен удобнее перехватил ключи, и желтый Пикачу мерно закачался на трех металлических звеньях, проворачиваясь по кругу, показывая всем свою милую, улыбающуюся рожицу.

Майзер встал и подошел к Глену. Он склонился, максимально низко настолько насколько это было позволительно, находясь в общественном месте, и проговорил:

- И не обязательно за этим. Почему ты никак не поймешь, Глен. Ты для меня…

- Ребята! Как хорошо, что вы здесь!

Глен отклонился от Югарта, как черт от ладана и испуганно выглянул из-за фигуры парня.

К ним спешила староста их группы – Оля Синицина.

- Глен! Югарт, - девушка улыбнулась каждому из них. – Свезло, так свезло. Вы же сейчас свободны?! О! какой хорошенький Пикачу!

Глену захотелось сразу спрятать «подарок» Югарта. Он неловко качнул ключами и притянул их к себе.

- Ты что-то хотела, Оль? – быстро спросил Зорин, в то время как его руки пытались втиснуть ключи в карман джинс, но слишком большой брелок мешал этой затее.

- Да! Нужна твоя помощь! Бебедев придумал организовать на Татьянин день концерт, а-ля капустника. Он требует, чтобы каждая группа подготовила как-нибудь номер. Глен, ты же хорошо поешь. Так вот, мы уже собрали команду: Пестраков будет играть на гитаре в паре с Яной, Лена на пианино, а ты петь. Варкасян обещал принести синтезатор. Здорово, правда? Нам уже разрешили репетировать, я уже выбила время в актовом зале.

Оля устало вздохнула и умоляюще взглянула на Глена. Зорин озадачено прикусил губу. Ему не улыбалась «удача» тратить время на очередное мероприятие, таких «шоу» на его веку было предостаточно: и в детском саду, и в школе, а теперь и институт нагнал его своей ничем не ограниченной властью, приклеивая метку «Ты же хорошо поешь». Да, он хорошо пел. И не кривя душой, Глен признавал – он любил петь.

У него была на редкость музыкальная в этом плане семья: мама с дядей Сашей тоже любили петь. Сколько Глен себя помнил, мама всегда напевала, когда готовила или убиралась. Мамин голос нравился сыну, и он сам начал не осознано петь вслед за ней. Репертуар старых, а скорее раритетных песен шлягеров «попсовой» советской культуры от 60-х до 90-х были в ходу в семье Зориных. Именно они настроили Глену слух, поставили ритм. Вы не думайте, Глен слушал и современные песни, иностранные, хитовые, но петь больше предпочитал то «старье», что с приятцей ложились на душу.

- Глен, прошу, - Ольга внезапно взяла парня за руку и сжала. – Пожалуйста, ради меня.

Карие взгляд тут же взметнулся к лицу Югарта, а потом резко упал на стол и вперился на остывающие чашки.

- Хорошо, - хрипло выдавил Глен и посмотрел в просящие глаза девушки. – И это не ради тебя. Я не против спеть. Когда репетировать начнем?

Синицина удовлетворено заулыбалась, слегка потрясывая руки. Она была так возбуждена из-за того, что Зорин на удивление быстро согласился на роль вокалиста, что и не пыталась скрывать своей радости.

- Мы завтра собираемся в 17-00 в актовом. Придут все. Как раз к тому времени подготовим материал. Ты тоже посмотри, что хотел бы спеть. У тебя есть контакт Димы?

Глен отрицательно покачал головой.

- Ох, Глен, ну ты как всегда, - завздыхала Оля и начала рыться в телефоне. – Мой-то у тебя еще сохранился? Или только в групповом чате можешь мне написать?

- Сохранился, - равнодушно признался Глен и мельком взглянул на Югарта. – А должен был удалить?

На мгновение Оля замерла, а потом, рассеяно провела по волосам, проглаживая свой длинный «конский» хвост и ответила:

- Мне без разницы. Ты же знаешь. Мы договорились быть друзьями.

Глен смолчал.

- Вот, - Оля развернула экран к Зорину. – Перепиши номер и позвони. Спроси, насчет песни. Не знаю, что Пестраков сможет наиграть. Может, что и подберете вместе. А с Леной и Яной уже завтра будем решать. Я сама с ними подберу дополнительный плей-лист.

- Договорились, - Глен усердно кнопал по клавиатуре, вбивая ФИО Дмитрия Пестракова. Он помнил белокурого, вечно коротко стриженого, студента из их группы с большими водянистыми глазами, предпочитавшего спортивный стиль в одежде. «Я даже не думал, что он умеет на гитаре играть», - Зорин нажал на «Сохранить» и удовлетворено выдохнул.

Про то, что у Яны есть талант бренчать, знала вся группа, потомучто она всем, кому ни поподя, показывала свои ролики из Тик-Тока, хвасталась, что ее приглашают выступать в какую-то группу на подхват, если у их гитариста не срослось состояние здоровье с выступлением. А вот Димка – был неждан-сюрприз.

- Так, - Оля самовольно развернула экран гленова смартфона к себе и еще раз сверила данные. - Все верно.

Зорин закатил удрученно глаза. Наверно эта дурацкая привычка Синициной - все и всегда контролировать – стала одной из немногих причин, из-за  которой  они расстались.  

Глен убрал смартфон в рюкзак, туда же закинул с легким звяканьем Пикачу. Он неловко провел пятерней по волосам и спросил:

- Это все?  Мы свободны?

Староста нахмурилась.

- Что-то не припомню, чтобы за тобой водилась такая грубость. Ты куда-то торопишься?

- Я? – Глен вскинул руки как бы в защите. – Нет. А вот он – да.

И его ладони, приняв «указательный знак», дуэтом провернулись в сторону иностранного студента.

- Югарт, - Оля как будто только сейчас заметила Майзера, - прости. Мы тут о своем болтаем. Совсем забыла про тебя. Ты куда-то спешишь? Мы держим тебя?

- Мы? – тут уже подивился Майзер. Он уставился на игнорировавшего его вопрошающий взор Глен, а потом, вдруг внезапно хмыкнув, сказал:

- Нет, я никуда не спешу. Мне вас слушать очень интересно. Будет студенческий концерт? Ни разу в таком не участвовал. Татьянин день?.. Хм-м-м. Звучит мило и романтично. Думаю, это будет довольно забавно. Это вроде вечеринки?

- Я бы так не сказала, - Оля нервно поправила лямку сумки. – Но да, наверно чем-то схоже с вечеринкой. Культурное мероприятие. Эх, лучше бы была дискотека и все. И так дел много, а тут еще и это… Но для общественного дела – хорошо. И притом, это может стать существенным плюсом в письме от института. Человек с социальной активностью привлекателен для работодателя. Так что все довольно не плохо, хоть и прозаично.

Синие глаза зорко всматривались в девичьи. Оля, закончив, тираду, застеснявшись столь не однозначно тяжелого взгляда, посмотрела в сторону Глена. А Зорин безотрывно смотрел на Югарта, и в его взгляде девушке показалось что-то странное, не правильное. «Разве парень так можно смотреть на парня?» – промелькнула подозрительная мысль в ее голове.

- Я хочу участвовать, – сказал Югарт. - Можно?

- Да. Конечно, - Синицина слегка пожала плечами и развела руки. – Я скину тебе мой контакт. Ты умеешь на чем-нибудь играть или петь? – тут же проявила интерес организатор номера. – Я просто спрашиваю на всякий случай.

- Нет. Я не умею петь или играть. А что в другом нельзя чем-то помочь? Я не могу прийти?

- Да, нет. Можно, конечно, - замялась староста. – Ладно, парни. Я тогда пойду. Глен, не позабудь звякнуть Диме, и на репетицию тоже не опаздывай. Понял? Я-то тебя знаю, - и она игриво похлопало Зорина по плечу. – Хорошо. Всем до завтра.

- До завтра, - учтиво попрощался Майзер, слегка качнув в поклоне головой.

- Пока, - присоединился к прощаниям Глен, вяло махая рукой.

Оля, довольно улыбнувшись, тоже махнула в ответ и поспешила удалиться из столовой.

- Ну, что? Мы тоже пойдем? - спросил Зорин, выждав, когда веселая стукотня каблучков девушки не затихнет в ушах.

Югарт ничего не ответил и Глену это не понравилось. Он, уже вылезая из-за стола, ощущал неминуемое надвижение серьезного разговора между ним и бойфрендом.

Но австриец хранил молчание на протяжении всего пути от столовой до выхода из здания. А потом в том же гнетущем молчании, они пошли по улице в сторону дома Глена.

День был пасмурный. Пронизывающий ветер гулял по городу, стряхивая с деревьев остатки снега, заставляя ветки противно дребезжать.

Шарф замотанный практически до глаз мешал обзору, но тепла хотелось больше, чем поцелуев норд-оста. Глен интуитивно приподнял плечи еще выше, стараясь укрыться от жестокой стихии. И тут его резко, сжав под локоть, поволокли в сторону.

Подворотня была завалена с одной стороны каким-то несуразным хламом: рваные коробки, криво сколоченные ящики, оцинкованные поддоны и еще какая-то рухлядь. Все это скопище криво возвышалось на полтора метра, а то и выше, от земли. Казалось, эта неустойчивая гора «шибпортреба»  была готово рухнуть в любой момент, и не понятно на чем она держалась: то ли на мистической силе доброго слова, то ли на вечных вселенских законах физики.  Вот за эту гору и приволок Глена Майзер.

Юноша не успел отреагировать на спонтанные прятки, как Югарт, резко стянул колючий шарф, прорываясь к заветной цели, и поцеловал чуть приоткрытый вожделенный рот.

Губы жестко ударились друг о дружку, слипаясь. Дыхание сбилось, Зорин смешно засопел, но Югарт как будто и не замечал всей не романтичности таких поцелуев. Он впечатывался и впечатывался в губы любимого, как будто эти прикосновения о чем-то немо молили Глена, но тот не понимал языка просящего.

 - Погодь… - пытался выговорить слова русский. - Юг..  подожд…

Это было бесполезно. Мужские руки обхватили тело, словно кольца удава, и сжали больно, практически до хруста.

- Юг, - взмолился Глен в небольшом перерыве между нещадными поцелуями. – Я сейчас задох…

Югарт снова поцеловал. Их носы терлись, толкались, мешались друг другу. Глен вцепился в парня, пытаясь оторвать от себя, но все было бесполезно….

А потом случилось это – Зорин сделал подсечку, и они упали. А скорее Югарт упал на Глена.

Русский смачно выругался и застонал, прикусывая губу.

«Боже, какой же он тяжелый, - Глен уставился на тучи, тихо плывущие над ними, обещавшие сильный дождь, а если озлобятся, то и снегопад.  – Ну, хотя бы угомонился…»

- Ты тяжелый, - Зорин положил правую руку на спину любимого и легонько похлопал. – Что с тобой творится сегодня?

Югарт лежал как мертвый. Но Глен знал, что парень жив, потомучто теплое дыхание согревало ему оголенную шею. Он повел не спеша рукой по спине. Югарт ни как не отреагировал. Зорин прижался своей головой к чужой и ободряюще прошептал:

- Расскажи мне, что с тобой?

Руки Майзер прошлись по бокам, стараясь подлезть под спину. Глен не стал противиться и приподнял поясницу, помогая Югарту обнять себя.

- Боже, - Глен выдохнул большое облачко пара. – Кто нас увидит, подумает, что мы того.

- Не увидят, - невнятно пробурчал Югарт, сильнее стискивая Зорина.

- Не увидят, - согласился Глен. – Но сейчас не май месяц. Лежать холодно. 

 Югарт заворочался и привстал. Он угрожающе навис над Гленом. Взгляд синих пресиних глаз был жестким.

- Глен, кто она для тебя? – холодно спросил парень

И Глен понял, что сегодняшний вечер будет не таким спокойным, как он ожидал.