Онлайн чтение книги Под ветвями багрянника
XIV. Последнее вступление

Помещение тонуло в удручающей тишине, беспощадно давящей на уставшие соленые виски. Воздух пропитался солоновато-сладким ароматом; Цзытао глубоко вдохнул его, смешивая с горечью сигареты, и на конце дымящей палочки вновь вспыхнул оранжевый огонек, едва слышно шипя. 

Минсок знал, что это не продлится вечно; что конец априори мертвого детища, именуемого их близостью, наступит очень скоро. Всего два месяца – оно не успеет вырасти, сделать свои первые шажки. Он сам эгоистично – что было совсем ему не свойственно – планировал все закончить, как только настанет день «икс», но все же, можно сказать, что в глубине его души теплилась надежда на то, что они с Хуаном не разорвут отношений, продолжая хотя бы время от времени видеться. Но тогда Минсок не знал о свадьбе, после которой, как пить дать, Чхве станет держать ассистента на коротком поводке. Точнее, поводок станет еще короче, а за него будет тянуть не только гендиректор, но и все члены его семьи. Ким неоднократно задавался вопросом, мучаясь в раздумьях: а стоит ли вообще начинать, если заранее знаешь, что отношениям очень скоро придет конец? «В таком случае, людям нет смысла и рождаться, потому что в итоге каждого ожидает смерть» - давал вполне логичный ответ голос разума. Но, черт возьми, как же приятно иногда не думать о будущем – отбросить все мысли о последствиях, наплевать на окружающих и просто наслаждаться настоящим, происходящим здесь и сейчас!

- Почему вы женитесь на ней? – Минсок вырисовывал пальцем на лбу Цзытао замысловатые узоры, видимые лишь ему самому.

- Потому что так сказал гендиректор, - шепотом ответил Хуан; казалось, эта фраза была его жизненным кредо, повторенным уже более тысячи раз. 

- Но вы могли отказаться. Это из-за денег?

- Да, из-за денег… Из-за денег, которые позволили моей матери провести остаток жизни, ни в чем не нуждаясь, а мне – из мусора превратиться в человека.

- И сколько же он заплатил за вашу жизнь целиком? – язвительные нотки прорывались в тихих словах Кима.

- Дело не в том, сколько он платит, - Цзытао повернулся на бок, ловя на себе внимательный взгляд архитектора, - Просто у меня нет других перспектив. Я не из тех педиков, которые на каждом шагу орут о своих правах, якобы ущемляемых, которые требуют узаконить однополые браки по всему миру, лижутся под каждым фонарем со своим бойфрендом, мечтают работать в радужном кафе гей-квартала. Не из тех, как и вы. Я учился, вкалывал до потери пульса в университете и на работе, затем здесь, терпел все это дерьмо, которым меня обливали напыщенные суки с завышенной самооценкой. Я могу по листочкам разобрать нашу компанию, потому что последние несколько лет отдавал ей все свои силы – да вы в каждой мусорной корзине найдете кусок моей плоти. Я сплю по пять часов, но у меня есть квартира, автомобиль…

- Автомобиль? – переспросил Минсок, так как еще ни разу не видел, чтобы ассистент ездил на личном транспорте. 

- Да, чудный BMW Z4! А еще несколько счетов в банке и собака, - Минсок завертел головой, пытаясь взглядом найти в квартире животное, - Дочь гендиректора ее забрала на время, пока я болею. Я не бахвалюсь, Минсок. Я всем обязан господину Чхве и даже представить уже не могу, как бы жил без него. Вы бы на моем месте что делали? Трудно уйти от воли человека, который вытащил тебя из помойной ямы, невозможно отказать, когда он говорит тебе сделать какую-то мелочь взамен на все то, что дал.

- А как же ваши собственные желания? – Цзытао обронил смешок, прикрыв глаза рукой, но Минсока не смутило такое явное указание на свою наивность, - Вы хотите этой свадьбы?

- А вы хотите ребенка? – лукавая улыбка растянулась на лице Хуана, - Его рождение неизбежно так же, как и моя женитьба. Нельзя хотеть или нет – это случится, и мы должны смириться с тем, что нас ждет. Вы не откажетесь от своего дитя, от женщины, на которой женаты, ради… чего? Если задаете кому-то подобные вопросы, то, по крайней мере, должны сперва спросить об этом самого себя. Вы ведь понимаете, что будь все по-другому… Боже, я даже не могу представить, чем все тогда обернулось бы. В голове просто пустота, когда думаю об этом. Все так, как и должно быть. Во всяком случае… Я не хочу тратить наше время на разговоры о будущем, которое никогда не настанет. 

- Да уж, - Минсок откинул голову назад, закрыв глаза.

Цзытао сполз на простыни, укладываясь рядом с Кимом на мягкие подушки. Их плечи соприкасались, не прекращая телесный контакт. Несколько минут они молчали, слушая, как воздух врывается и вновь покидает грудь друг друга.

- Люди не так, обычно, представляют свои отношения, - Минсок повернул голову к ассистенту, и тот, почувствовав горячее дыхание на своей коже, повернулся ответно, приготовившись слушать собеседника, - Все строят планы, обещают друг другу долгую и счастливую жизнь… Как-то так.

- Вы хотите, чтобы я вам врал, Минсок? Даже притом, что сами знаете правду? – привстав, Цзытао нежно коснулся рукой щеки архитектора; в карих глазах, где-то глубоко в них, отчаянно металась скрытая грусть, не чуждая и самому Хуану, - Я не могу обещать вам любви до гроба, но, по крайней мере, на это время… Давайте проведем его… максимально.

- Устроим что-то вроде медового месяца? – Минсок обнажил белые зубы, и печальный огонек в его глазах, казалось, угас.

- Да, - громко рассмеялся Цзытао, - Медовый и сладкий, чтобы аж челюсти сводило! С перерывами на работу, подготовку к свадьбе и рождению ребенка.

- Вам не нужно было в лишний раз напоминать об этом… Давайте просто представим, что не знаем, когда все кончится.

- Я согласен.

***

Юна вертела в руках статуэтку Будды, привезенную в качестве сувенира одной из своих университетских подруг. Покрытый позолотой, Будда умиротворенно сидел в позе лотоса, глаза его были прикрыты, а в руках он будто бы держал целый мир – посему должен был находиться в непрекращающейся гармонии с самим собой, чтобы тот не рухнул. 

- Да, мам, - Юна глубоко и часто вздыхала, потому как многочисленные вопросы, которыми осыпали ее при каждом телефонном разговоре родители, всегда ее выматывали, - Да, мам. Да. Нет. Минсок… Тот человек, который заплатил за нас долг ростовщикам, помнишь? Господин Хуан. Он какое-то время лежал в больнице, и нет никого, кто бы мог за ним ухаживать, так что это делал мой муж. Ну, не знаю… Сегодня господина Хуана выписывают – так что, думаю, на днях вы с папой сможете встретиться с ним и Минсоком. Только они всегда заняты, так что вам придется подстраиваться под их расписание, если хотите увидеться. Да, да. С ребенком все хорошо, мы оба в хорошем настроении. Да, мам, конечно.

Чтобы стать членом чьей-то семьи, не обязательно быть одной крови или оформлять какие-то документы. Достаточно погасить ее долги и уверить, что это безвозмездно – и старшие автоматически воспринимают тебя как сына, а остальные – как родного брата, а, может, и любовь всей жизни. Юне казалось, что даже ее семья попала под чары Хуан Цзытао. Смешно, но они ни разу с ним не встречались, не видели даже на фотографии, понятия не имеют сколько ему лет, да и имя вряд ли запомнили. Тем не менее, начали относиться к благодетелю как к сыну, который давным-давно потерялся и только сейчас наконец смог вернуться. 

Воспитанность – невежливо даже не повидаться с тем, кто спас все твое семейство от нищеты и смерти, это вполне очевидно. Однако за гранью понимания Юны находилась чрезмерная озабоченность ее мужа господином Хуаном. Ким всегда был добрым, человеком с высокими моральными принципами – девушка об этом знала. Но ее муж никогда раньше не сближался с людьми до такой степени, что проводил с ними почти все свое свободное время. Даже в его студенческие годы не было таких закадычных друзей, и вот, приближаясь к тридцати годам жизни, Минсок нашел себе такого приятеля. И угождал ему не потому что тот являлся выше Кима по должности, что заплатил за него огромный долг – Минсоку действительно было не все равно, и показывал он это настолько очевидно, что Юна, не будь его женой, подумала бы, что Ким влюблен в того китайца. Глупо, но эти мысли сложно было прогнать, и они заставляли Юну не на шутку ревновать мужа.

Из коридора послышался щелчок замка. Юна подвела итог в своих размышлениях, списав все на бушующие гормоны в организме, и, выпустив из рук умиротворенного Будду, подбежала к двери, где ее улыбкой встретил Минсок.

***

- За тобой нет хвоста?

- Нет.

- Уверен?

- Я не впервые этим занимаюсь, меня никто не видел.

- Хорошо. Принес?

- Да, - рука, обтянутая тонкой кожей перчатки, скользнула за пазуху, вытягивая стопку сложенных пополам бумаг, - Кажется, служба безопасности что-то подозревает. Они начали совать свой нос везде куда не лень – теперь мониторят каждую операцию копирования и отправки документов. Чувствую себя под мушкой все время. Эти распечатки должны были уничтожить, но я сохранил их. 

- Ясно.

- Но за мной точно никто не шел. 

- Я верю, - черные глаза впились изучающим взглядом в текст, - Можешь идти.

- Я хотел узнать…

- Да?

- Мы и дальше будем продолжать эту муть с поставщиками? В смысле… Когда все закончится? Будет какой-то финальный удар или типа того? Спрашиваю, потому что не хочу влипнуть. Мне нужна подстраховка.

- Ты все узнаешь своевременно.

- Да, но я хочу…

- Это не твое дело. Какая в жопу подстраховка? Тебе уже заплатили. Будь у тебя хоть дюжина детей – тех денег хватило бы, чтобы их вырастить. Так что вали, пока я тебе твой пытливый рот бетоном не нафаршировал. 

Узкие губы скривились, показывая недовольство. Мужчина ступил назад; широкая, но сгорбленная спина медленно отдалялась, и вскоре его силуэт растворился во мраке узкого переулка.

- Подстраховка, блять… Нет, Джимин, ты слышал? – парень, получатель вопроса, солидарно растянул рот в насмешливой улыбке, и стопка бумаг в его руке зашуршала, скрываясь в спортивном рюкзаке, - Кому и нужна подстраховка – так это мне. От дебилов в деле. Напомни, чтобы я потом от него избавился.

- Напомню, - Джимин надел кепку, закрывающую половину его лица, - На сегодня все?

- Да. Не забудь о четверге. Пришлю за тобой кого-нибудь. Это приличное мероприятие, так что оденься понарядней. Ну, чтобы похож был на меня, ясно? Черт, уже не терпится увидеть радость на его лице!