Онлайн чтение книги Под ветвями багрянника
XII. Ожившая скульптура

За окном рой автомобилей неустанно воссоздавал внушающую какофонию на улицах Сеула. Погода радовала теплым солнечным сиянием, пробивавшимся сквозь пушистые облака, что спокойно плыли по лазурной глади неба. Ленты яркого света прокрадывались в больничную палату, щекоча ресницы Цзытао, который, буквально прикованный к кровати, никак не мог скрыться от докучливых лучей – он жмурился и пытался оградиться от них руками, но настойчивое солнце раз за разом ломало барьер, находя себе путь для вторжения в личное пространство Хуана. Видя его страдания, Минсок оттянул в сторону кровать, что очень кстати была снабжена колесиками. Однако Цзытао не успел его поблагодарить, поскольку в следующий момент дверь в палату открылась, и внутрь шагнул мужчина в белом халате. 

Доктор Сон отчитался о результатах обследований, подтвердив свои опасения насчет недуга Цзытао. Мужчине пришлось изрядно попотеть, чтобы убедить его остаться на некоторое время в больнице – Хуан рьяно сопротивлялся, однако доктор одержал в этом споре победу над больным. Мужчина с самодовольным видом откланялся и убежал к следующему пациенту. 

Минсок, кусая булку с кремом, укоризненно смотрел на ассистента Хуана, который без особого удовольствия постигал все прелести больничного ужина, принесенного медсестрой, похожего скорее на результаты жизнедеятельности человека, чем на что-то съедобное. 

- Вы вообще не собирались обращаться к врачу? Как долго думали тянуть? Доктор сказал, что так себя запустить еще уметь надо, - желая указать Цзытао на серьезность его плачевного состояния, заметил Минсок.

- Я принимал лекарства – думал, что боли скоро пройдут, - серьезный вид архитектора не мог не вызвать на лице Хуана улыбки, - Тем более, у меня совсем не было времени на походы в больницу. 

Минсок, конечно же, не считал это оправдание весомым, однако решил не пререкаться с больным.

- Знаете, - Ким отложил в сторону булку, - Я сделал кое-что, что могло бы вас разозлить.

- И что же?

- Когда доктор спрашивал о ваших близких, я хотел найти кого-то… В общем, я позвонил гендиректору Чхве, потому что у вас был только его номер, и сказал, что вас госпитализировали...

- Ясно, – коротко ответил Цзытао, безразлично собирая ложкой остатки рисовой каши со стенок тарелки.

- … но он ответил, что не приедет, - завершил свою мысль архитектор.

- А с чего бы ему приезжать? – удивленно подняв брови, ассистент отставил в сторону поднос с пустой посудой и повернулся к Киму, - Минсок, я говорил вам ранее, что гендиректор привел меня в компанию, но почему вы так уверены, что мы с ним близки? Настолько, что он должен играть со мной в мамочку, когда я болею? 

Взгляд Минсока выражал двусмысленность: архитектор смотрел Хуану прямо в глаза, безмолвно пытаясь то ли на что-то намекнуть, то ли запугать грозно сдвинувшимися густыми бровями. Цзытао, поняв, что так отчаянно в очередной раз рвался сказать ему Ким, глубоко вздохнул, но, все же, решил проигнорировать немые доводы Минсока.

- Он не обязан навещать меня в больнице. К тому же, у меня есть вы, - губы Цзытао вновь растянулись в знакомой ухмылке. 

Минсока до жути выводила из себя эта манера сменять серьезную тему разговора какими-то кокетливыми репликами, которые всегда оказывали на Кима необходимый Хуану эффект, чтобы закончить обсуждение. Он сжал руки в кулаки, и ногти неприятно впились в кожу – как долго еще ассистент Хуан будет уходить от ответа? Сколько времени должно пройти, прежде чем они расставят все точки над «i»? И когда уже ему, Минсоку, наконец хватит духу спросить обо всем напрямую, не вдаваясь в отвлеченные намеки, чтобы не получить такие же отдаленные ответы? А до тех пор, конечно же, ассистент Хуан будет продолжать выставлять Минсока дураком. 

- Но, Минсок, лучше поезжайте домой. Я слышал, как ваш телефон издал предсмертный сигнал и выключился – жена, наверное, места себе не находит. Вы правда можете идти – со мной все будет в порядке и без вас.

«И без вас» - эта фраза больно кольнула Минсока, как если бы это были не слова, а заточенное острие копья. Архитектор встал с кресла и, пытаясь изображать спокойствие, натянул пиджак.

- Моя жена – не ваше дело, - грубо отозвался Ким, - И что для меня будет лучше я тоже могу решить сам.

Ким, удостоверившись, что вернул на место все содержимое своей сумки, надел ее на плечо. Цзытао ошарашено наблюдал за сборами Минсока, не зная, что сказать на его импровизированный бунт – впервые архитектор говорил с такой дерзостью, что не могло не сконфузить. 

- Я приеду завтра. Отдыхайте, - гордый, но уставший силуэт Минсока скрылся за дверью. 

Путь домой казался ему необычайно долгим – ближе к бесконечности, и виной тому были не пробки, сопровождающие обратную дорогу чуть ли не после каждого поворота. По приходу домой Минсок сразу же рухнул в постель, не объясняясь с Юной. Она, похоже, уже была осведомлена о том, что муж провел прошлую ночь в больнице, поэтому не донимала его расспросами. 

Конечно же, это был ассистент Хуан – тот, кто предупредил ее – заботливый, вечно переживающий о семье Минсока, всегда помогающий в трудные моменты. Он считал в порядке вещей вмешиваться в их отношения с Юной, однако стоило Минсоку заикнуться о директоре Чхве, как Хуан спешно менял тему либо делал вид, что ничего не слышит и не понимает. Естественно, такое отношение выводило Минсока из себя. А Юна? Тоже хороша – такое беспрекословное доверие к ассистенту, будто бы он архангел Михаил, сама святость (хотя, наверное, сам Хуан ассоциировал себя скорее с Люцифером). 

Юный китаец считал, что вправе вмешиваться в чужие отношения, но его личная жизнь должна быть покрыта мраком и тайной, высшей степенью секретности и неприкосновенности – в ней не должно быть никого, кроме него самого. Ким это считал крайне несправедливым – по отношению к себе в первую очередь. Черта с два Минсок заслуживал такого отношения. 

В конце концов, после долгих раздумий перед сном, он пришел к выводу, что с новым днем станет более настойчивым, а Хуан больше не сможет им помыкать, не посмеет затыкать ему рот и вводить в заблуждение. Кто-то из них должен был начать двигаться в правильном направлении, вместо того, чтобы биться спиной об бетонную стену. 

***

- … поэтому, пожалуйста, не сердитесь. Простите, это все из-за меня.

- Я все понимаю, господин Хуан. Спасибо, что позвонили. Скорейшего вам выздоровления!

- Спасибо.

Закончив телефонный разговор с женой архитектора, Цзытао будто бы сбросил с себя тяжелый кольчужный хауберк, избавившись от одной из проблем. Он провёл рукой по растрепавшейся челке, пытаясь уложить её назад. Все, что могло пойти не так, шло не так – в итоге Цзытао пролеживал бока в больнице, вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями. На расстоянии, конечно же, он не мог ничего сделать, к тому же, доктор Сон угрожал сожжением всех бумаг компании, которые Хуан попытается пронести в палату на время госпитализации. Вряд ли бы он действительно так поступил, однако, в любом случае, работа находилась под запретом. И не было никого, кто бы мог заменить ассистента гендиректора в «Top Green» - смешно или грустно, во всей компании не было никого, кому можно было бы доверить ее дела. Все еще более усложняла кража средств компании – ее уж точно не стоило оставлять, останавливаться в поисках. Помощь полиции также не рассматривалась как вариант – ее привлечение отпугнуло бы преступников, заставило бы затихнуть, а это усложнило бы их выявление, к тому же огласка (которой в таком случае было бы не избежать) могла пагубно сказаться на репутации «Top Green». 

И гендиректор Чхве… В последнее время он неважно себя чувствовал, хоть и притворялся, что здоров и бодр, словно семнадцатилетний юноша. Ему уж точно ни к чему стрессы, но, наверное, придётся ему, все же, рассказать о случившемся. 

Вновь взяв в руки телефон, Цзытао нажал на кнопку вызова. 

- Да? - недоверчиво ответил Чхве Шиван.

- Это я, - хриплый голос ассистента развеял его сомнения, и мужчина громко выдохнул в трубку.

- Как себя чувствуешь?

- Не хуже, чем обычно.

- Вчера вечером прилетела моя дочь – я не мог к тебе приехать.

- Все в порядке. Я хотел вам кое-что сказать... - Цзытао замер, в то время как его сердце колотилось словно бешеное, и он молился, чтобы гендиректор не заметил волнения в его голосе; в какой-то момент скорость ударов разогналась до предела, однако горло Хуана будто бы преградил какой-то ком, не давая ему озвучить то, что собирался, - Я не смогу появляться на работе какое-то время. Неделю или две – точно не знаю.

- Мне давно стоило отправить тебя в отпуск, - тяжелый вздох Чхве Шивана позволил Цзытао также облегченно выдохнуть, - Похоже, вашу встречу с Джунгым придется отложить. 

Гендиректор первым сбросил звонок, и Цзытао обессилено упал на подушки, сжимая в руке свой смартфон. Он все убеждал себя, что не струсил, а решил в очередной раз доказать компетентность – себе или гендиректору – потому как должен стоить места преемника Чхве Шивана, и разобраться со всем самостоятельно.

Следующим утром дверь в палату, как и обещал, отворил Минсок. В руках у него был гладкий пакет из какого-то брендового магазина и контейнеры с едой. Он молча прошёл к креслу и аккуратно поставил боксы на сидение. Цзытао приподнял уровень своей кровати, потому как чувствовал себя беззащитным со всеми этими капельницами, к тому же лежа пластом под слоями больничной постели.

- Юна приготовила это для вас. Попробуйте – гораздо вкуснее больничной стряпни. На целый день должно хватить.

- Спасибо, Минсок.

- Поблагодарите мою жену, когда в следующий раз решите поболтать с ней по телефону, - Ким опустошил второй пакет, и простыни усыпала одежда, от которой исходил запах новых покупок, - Ещё я принёс для вас сменное бельё и теплую одежду – вдруг решите выйти вечером на прогулку. Мерял по себе, поэтому должно быть и вам по размеру.

- Спасибо, - улыбаясь, Цзытао продолжал непрерывно наблюдать за действиями Кима, который прятал свой взгляд под длинной челкой, явно пытаясь оградить себя от влияния усмешки ассистента, - Простите, если вчера вас задели мои слова.

- Нисколько, - архитектор развернулся к Цзытао спиной, и в следующий миг почувствовал его руку на своем запястье.

- Мне нужна ваша помощь, Минсок. Это очень серьезное дело, поэтому, пожалуйста, оставьте свои обиды и послушайте внимательно. Присядьте, - ассистент Хуан жестом указал на кресло, и когда Минсок, легко высвободив руку, выполнил его просьбу, продолжил, - Кто-то ворует крупные суммы у „Top Green”. Кто-то жрет компанию изнутри, прямо у меня под носом, и пытается ее уничтожить.

Ким наконец решился поднять свой взгляд, и он почему-то был полон сочувствия, однако в его лице также читалось непонимание и вопрос «Чем же я, какой-то архитектор, смогу помочь в таком серьезном деле?», и Хуан продолжил:

- У вас ведь хорошие отношения с коллегами, насколько знаю. 

- Да нет, вполне посредственные, - Минсок растерянно потирал свое кольцо, и Цзытао вновь узнал в нем прежнего архитектора Кима.

- Во всяком случае, лучше, чем мои с ними. А мне не на кого больше положиться, некому доверять. 

- И вы решили довериться мне? Почему вы уверены, что это не я ворую у компании? Я ведь мог специально втереться в доверие, а сам бы по-тихому проворачивал свои делишки.

- В таком случае, полагаю, вы бы не рассказывали мне об этом сейчас. 

- Может, я хочу вас еще больше запутать.

- Мне нравится, что в вашей голове появляются такие сложные сценарии. Поэтому и хочу, чтобы вы помогли мне, Минсок. 

Ким подпер лоб руками, облокотившись на колени. Он перебирал пальцами волосы, задумчиво выжигая взглядом дыру на шероховатой поверхности пола. Ассистент Хуан все это время молчал и смиренно ждал ответа, понимая, что в данный момент Минсок принимал весьма трудное для него решение. Наконец, после тщательного обдумывания, архитектор вновь выпрямил спину, выпуская из копны спутавшихся волос пальцы:

- Что вы хотите, чтобы я сделал?

- Пока ничего сложного: понаблюдайте за людьми, с которыми работаете, сдружитесь с кем-нибудь поближе, порасспрашивайте о том да о сём. В крайнем случае, вам придется изображать заинтересованность в махинациях, чтобы войти в круг доверия тех, кто затеял все это. 

- То есть, преступника.

- Именно.

- А если обо мне узнают те, кто не имеет никакого отношения к кражам? Если я ошибусь с выбором мишени и совершенно непричастному сотруднику буду рассказывать о своих планах на фирму? Он подумает, что я – Я! - и впрямь обворовываю компанию и сообщит в полицию. Тогда, получается, единственным преступником окажусь я! Даже если вы потом и объясните полиции, что это у вас такой «план по разоблачению», а я ваш «тайный агент» – полицейские в первую очередь решат, что вы тоже причастны к кражам и пытаетесь что-то скрыть. Тогда они начнут расследовать факт преступления – и все это предадут огласке! Это может автоматически разрушить компанию не руками махинаторов, а по нашей с вами вине! Даже если в итоге полиция оправдает неких Хуан Цзытао и Ким Минсока, нас с вами все равно будут какое-то время подозревать, а это значит, чт…

- Минсок, притормозите, - Цзытао положил руку на плечо разнервничавшегося архитектора, - Вы, несомненно, правы. Но мы с вами постараемся избежать такого исхода. Повторюсь: я рад, что вы думаете о подобных вещах. Я обратился к вам с этим делом, потому что больше не у кого было просить о помощи, но теперь я хочу сотрудничать именно с вами, потому как оказалось, что вы неплохо соображаете, - ассистент на мгновение запнулся, а затем прикрыл лицо ладонью, - Простите, это прозвучало, будто бы раньше я считал вас идиотом… Я совсем не это имел ввиду.

- Я польщен, - Минсок осторожно отряхнул руку ассистента, - Но все равно не хочу принимать в этом участия. Вы ведь знаете – Юна и ребенок…

- Уверяю вас: вы ничем не рискуете. Я буду направлять вас двадцать четыре часа в сутки. У меня, можно сказать, уже есть опыт в подобных делах, поэтому вам действительно не о чем волноваться. К тому же, вы будете делать это не за «просто так». 

- Я больше не приму от вас ни воны, - категорически отрезал Минсок.

- А что примете? – Ким будто бы окаменел, смотря в темные глаза ассистента, - Хочу напомнить, что вы и ваша семья обязаны мне – настало время вернуть долг. 

- Но ранее вы сами сказали, что я ничего вам не должен, - скорее чтобы подколоть ассистента Хуана, Минсок вспомнил его слова на крыше, хоть и осознавал, что тот несомненно прав. 

- Да, но я подумал, что мог бы на вас надавить, - Цзытао усмехнулся, обнажая ровные зубы, - В любом случае… Вы можете попросить о чем угодно – я все сделаю. 

- Я хочу знать, какие у вас отношения с гендиректором, - не раздумывая ответил Минсок.

- Серьезно? – Цзытао с издевкой сдвинул брови, - Я же сказал: что угодно.

- Я вас услышал. Это то, чего я хочу, - Ким встал с кресла, показывая свою готовность уйти, если его условия не будут приняты.

Цзытао устало закрыл лицо руками, нервно водя по щекам ладонями – ему бы не помешало сейчас умыться ледяной водой, чтобы сбавить раздражение, которое вызывала у него в сотый раз повторенная фраза «отношения с гендиректором».

- Да какого черта, Минсок?! Зачем?! Я не могу понять!

Вот она, та самая лазейка, с помощью которой Минсок мог воспользоваться своим положением, силу которого он явственно осознавал. Проблемы в компании – это не шутки, и, по всей видимости, отчаяние ассистента Хуана достигло апогея, раз он решил обратиться за помощью к рядовому архитектору. Это был тот самый переломный момент, в который Минсок мог сменить свою роль с ведомого на ведущего. 

Другого шанса могло и не быть, поэтому Ким решительно наклонился к Цзытао, обхватив его затылок рукой, и притянул к себе. Для Хуана этот жест был настолько неожиданным, что он не успел даже как следует отреагировать, когда почувствовал на губах уверенный поцелуй архитектора. Цзытао слишком давно мечтал о нем, слишком сильно хотел, чтобы прерывать. Он податливо отвечал на ласки мягких губ, боясь в следующий миг проснуться ото сна и обнаружить, что все это было лишь его очередной фантазией. Когда Цзытао открыл глаза, перед ним по-прежнему стоял Минсок, лицо его находилось всего в нескольких сантиметрах, и от твердого взгляда по телу ассистента пробежала дрожь.

- Если хотите продолжать общаться со мной, а уж тем более вовлечь меня в свои детективные приключения – вам придется рассказать все, о чем я захочу.

- Мин… - Ким прервал Цзытао, вдругорядь неожиданно наклонившись к его губам, и новый поцелуй шокировал Хуана не меньше, чем первый. 

Архитектор разомкнул их губы, но продолжал все так же пристально смотреть в глаза Хуана, придерживая его затылок рукой, чтобы не смог отвернуться. Тот ошалело пялился на него, словно на мифическое существо, внезапно оказавшееся действительно существующим, и не говорил ни слова. Тогда Минсок снова поцеловал его, в этот раз прижимаясь еще сильнее, обхватывая рукой обнаженную больничным халатом поясницу и чувствуя, как последние капли воли покидают тело Цзытао, а затем резко отстранился:

- Вы не справитесь один, потому как нынешнее положение явно дало понять, что вы не сверхчеловек. И я буду мучить вас так до тех пор, пока не получу ответа. Почему вы спите с гендиректором?

Цзытао, закрыв глаза, тяжело вздохнул – он слишком устал убегать от вопросов напористого Кима и его навязчивого желания «знать правду».

- Это моя работа, - слова Цзытао звучали тихо, а его раскрасневшиеся губы слегка подрагивали, - Гендиректор платит мне за это. Иногда мне кажется, что и в компанию привел только для того, чтобы трахать в любое удобное ему время. Вы можете сейчас сходить прополоскать рот, потому как этими самыми губами я отсасываю ему каждый день.

Цзытао опасливо открыл глаза, предвкушая реакцию Минсока на его слова, однако его лицо не выражало ничего и было похоже на фарфоровую маску, застывшую в отсутствии каких-либо эмоций. 

- Не вижу радости – это ведь то, что вы хотели услышать.

Ну вот, в который раз он все испортил – не словами, самим своим существованием. Похоже, те, кто утверждал, что «китайский мусор» отравляет даже воздух, которым дышит, всегда были правы. А теперь единственный, кто был хоть немного дорог Хуан Цзытао, узнав правду, проникнется к нему отвращением и уйдет, не обронив с этого момента ни слова – возможно, они и не встретятся более. Однако вместо того, чтобы скривить лицо в брезгливой гримасе и убежать к ближайшей раковине, Минсок снова наклонился к нему и легко коснулся его губ своими.

- Да. Именно то.

Коридоры больницы всегда были наполнены множеством чужих голосов: взволнованными и спокойными, веселыми и полными отчаяния, безэмоциональными голосами врачей и надрывистыми криками посетителей, плачем и детским смехом. Днем звуки за дверями палат напоминали внушительную Пятую симфонию Бетховена, а ночью превращались в Лунную сонату, ни на секунду не утихая. 

Минсок медленно опустился на край кровати. Он чуть подвинул Цзытао и развернул его на бок, не столкнувшись и с каплей сопротивления, а сам прилег сзади, подстраиваясь под изгибы его ног и спины. Их тела соприкасались сквозь одежду и тонкую ткань белых простыней, но сами они не решались нарочно коснуться друг друга. Ким изводил Цзытао своим молчанием, он не давал объяснений своим действиям – просто лежал, впитывая жар смуглого тела, и горячо дышал ему в шею, щекоча мелкие волоски на коже. Что бы ранее ни говорил, сейчас Минсок действительно избавился от всего того груза, что был вынужден тащить на своих плечах. Всегда прежде оставалась невесомая тяжесть, которой вроде и не существовало, однако ее давление не позволяло вдохнуть полной грудью. Нет, не близки – они не любовники, их связывает только работа. Он подчиненный. Не потому что хочет, не потому что нравится – просто так надо, и он выполняет прихоти того, кто за это платит. 

Безусловно, у него есть свои причины на то, Минсок узнает о них позже. Он не станет плеваться, не будет осуждать Цзытао за то, как он живет. Главное – они с гендиректором не близки. Нет, для Минсока это не близость. Пропасть, разделявшая с Хуаном, которую архитектор себе навоображал, оказалась всего лишь мелкой трещиной, переступить которую можно было сделав всего лишь шаг. 

- Как вы узнали? – тихие слова осторожно доносились из-за плеча.

- Сперма, - архитектор едва касался губами шеи, и Цзытао вздрагивал от легкой вибрации его голоса на своей коже, - У вас на лице была сперма, когда мы впервые встретились. 

Комната вновь заполнилась молчанием и размеренным дыханием, будто вакуум, отбивая стенами голоса, доносившиеся снаружи. 

- Вы обещали, что перестанете мучить меня, когда я вам все расскажу, - Цзытао почувствовал, как дыхание сзади на мгновение исчезло, а затем вновь вернулось в прежний ритм, но ответа, все же, не последовало, - Я вас не понимаю. 

Ким несмело обхватил рукой грудь Цзытао, прижимая его к себе.

- Ваша жена…

- Не ваше дело, - повторил Минсок ранее сказанные им слова.

В бесперебойном цокоте стрелок настенных часов, Цзытао вновь и вновь начинал разговор, однако каждый раз Минсок прерывал его короткими фразами или отмалчивался. Конечно же, ассистент чувствовал себя в подвешенном состоянии, парень был напуган внезапными действиями Кима, и в его голове крутилась масса вопросов, ответов на которые Минсок и сам не знал. 

- Давайте просто полежим так. Молча.

Ким уткнулся носом в теплую кожу шеи Хуана. Она была пропитана фантомом порошка, которым стирали больничное белье, горьким запахом медикаментов, которые Цзытао принимал, и его собственным ароматом – сладко-солоноватым, он выделялся больше всех, его можно было почувствовать на кончике языка. Минсок умиротворенно вслушивался в ровное дыхание Цзытао, сквозь ткань чувствуя, как предательски громко бьется его сердце. 

Звуки, доносившиеся из коридора почему-то утихли, а, быть может, Минсок перестал обращать на них внимание – все, что окружало его ранее растворилось в беспросветной дымке. Казалось, выйдя за дверь, можно было бы провалиться в пустоту – не было ничего за пределами палаты, не существовало никого, кроме двоих в комнате с белыми стенами; эта квадратная коробка парила где-то в воздухе, не имея направления и цели. Под аккомпанемент блеклых звуков тишины, веки Минсока необратимо тяжелели, а жар тела, которое он продолжал прижимать к себе, покрывал его языками своего пламени, забирая в мир снов – вместе с Минсоком засыпал и Цзытао.

Почувствовав, что кто-то легко трясет его плечо, Хуан лениво открыл глаза. В палате находилась лишь медсестра, что принесла ему противные пилюли, которыми он вынужден был давиться все время госпитализации. На прикроватной тумбочке Цзытао заметил миску, в которой вкусно благоухала приготовленная Юной рисовая каша – она все еще была горячей, а значит, Минсок еще несколько минут назад был здесь. Рядом лежала сложенная записка на тонкой просвечивающей бумаге, почерк в ней был неровным, будто бы писали в спешке – явно недобрый знак. Записки всегда оставляют, когда не могут сказать чего-то в лицо, когда слова настолько тяжелы, что выдержать их могут лишь чернила. В груди громко заколотилось сердце, оно будто бы неистово стучалось в запечатанную дверь темницы, выхода из которой не существовало. 

«Значит, это был конец?» - Цзытао развернул клочок бумаги, готовясь к худшему в его содержании.

«Вы рассказали не всё. Я приду завтра, отдыхайте. Минсок».