Онлайн чтение книги нездоровая любовь unhealthy love
9

Воскресный день прошёл быстрее, чем я ожидал. А я, кроме компа, только поесть и в туалет отлучался.

      В шесть звонил Антон, спрашивал как дела. Сказал, что хотелось бы лучше, но и так сойдёт. Обещал звонить.

      В понедельник получил несколько сообщений, что «всё в порядке, нашёл денежную шабашку, поэтому несколько дней буду занят». Обижаться нет причин, но я злюсь. Мне, почему-то, хочется нежных и приятных слов, надоедливых звонков, частых смс-сок, да блин, банальных признаний, что я нужен, любим. Хочу быть единственным, а не делить своего парня ещё с кем-то.

      В среду пишу одно слово — «скучаю». В ответ тишина. Через час пришло сообщение — "Прости, сегодня занят".

      "А когда будешь свободен?" — не отстаю я.

      "Может быть на выходных".

      "Позвони, поговорим. Пожалуйста"— прошу, умоляю.

      "Сейчас неудобно. Я не один"

      В четверг с трудом отсиживаю уроки и набираю Антона. Долгие гудки, наконец ответил.

— Жень, что-то срочное?

— Просто хотел поговорить.

— Говори.

— Я домой иду. Сегодня такой скучный день был. Можно, — во рту пересохло, дыхание сбилось, — можно к тебе?

— Мои сегодня дома. В другой раз.

— Завтра же мы точно встретимся? — я ещё никогда в жизни так не унижался. Но это же Антон, с ним можно.

— Жень, давай завтра поговорим.

      Хорошо, что проходил мимо скамейки, потому что рухнул на неё, а не на землю, услышав в трубке гудки.

      Дома огрызнулся на маму, которая поинтересовалась как дела в школе. Зашвырнул рюкзак, из которого высыпались на пол все тетрадки и ручки. До конца дня сижу-лежу, на экзамен, который уже совсем скоро, забил. Решил одно — первым Антону, не позвоню.

      Утро пятницы ничем не отличается от предыдущих — нудные уроки, повторение и дурацкие до чёрта надоевшие лица одноклассников. По дороге домой держу мобильный в руках, в надежде на звонок. Дома, лёжа на животе, продолжаю его гипнотизировать. Не помогает, он всё так же молчит. В семь не выдерживаю и набираю номер, обещая себе быть спокойным и невозмутимым, предельно сдержанным с напускным весельем. Да, готовился. Несколько часов репетировал фразы, которые скажу.

      Через положенный промежуток времени оператор сообщает… не слушаю, снова набираю и снова гудки.

      Телефон летит о стену. Осыпается несколькими кусками на пол. Падаю на кровать, заглушая рыдания.

— Евгений, что случилось? — испуганная мама заходит в комнату, присаживается на кровать, накрывает рукой плечо. — Сынок, Женечка… Ты плачешь?

      Гладит по голове, вопросов больше не задаёт, только перебирает волосы и шепчет "шшш…", как в детстве, когда боялся темноты и не мог заснуть.

      Через несколько минут успокаиваюсь, разворачиваюсь и сажусь, прижимаясь к единственному родному человеку.

— Мам, у вас в больнице работают мужчины, нетрадиционной ориентации?

— Работают, — отвечает она, ничем не выдавая своего удивления.

— А как вы к ним относитесь? — заглядываю в глаза, замечаю, что она пытается скрыть смущение.

— Так, как и ко всем. Они прячутся, мы делаем вид, что не знаем и не замечаем.

— А как вы поняли, что они… геи?

— У нас он один, очень хороший врач и человек. К нему иногда приходит друг и то, как они друг на друга смотрят, как общаются, выдаёт их с потрохами. Не нам их судить. Каждый имеет право выбора, в том числе и того, с кем быть и кого любить.

      Неужели у меня самая мировая мама на свете? Вот только это чужие люди, а как она отнесётся к ориентации своего единственного сына — это вопрос. И узнать на него ответ мне страшно. Не сейчас. Потом. Когда-нибудь.

— Мам… — вопрос так и остаётся витать в воздухе.

— Хочешь чаю? Я сырники пожарила. Пойдём на кухню, там и поговорим.

      Нет, сегодня я ей ничего не расскажу. В другой раз.

— Я телефон разбил… Случайно.

— Если тебе срочно нужно, возьми мой, а я достану старенький.

— Мам, ты у меня самая лучшая в мире.

      Телефон у мамы я взял, но симку пока вставлять не буду. Захочет позвонить, пусть хоть немного помучается, не одному же мне страдать, хотя кто его знает, может я всё сам себе напридумывал и порю горячку на ровном месте…

      Из аптечки тайком беру снотворное. Маме знать не обязательно. Всего одну таблетку, чтобы заснуть. Мне это просто необходимо. Ещё одну бессонную ночь я не осилю. Завтра… Завтра буду думать о своей жизни. О роли Антона в ней. Мне кажется, что он мне нужен. Но так ли это на самом деле?

      Под воздействием морфия отхожу ко сну. Этой ночью я спал как ребёнок, крепко, без сновидений. А вот утро встретило меня головной болью. Снова закрываю глаза и снова погружаюсь в сон.

      Просыпаюсь, в комнате полумрак. На кухне возня, значит мама уже пришла с работы. Если пришла, значит уже вечер. Вот это я поспал. Привожу себя в порядок — посещаю душ и всё такое.

      Привожу в порядок комнату. Бросаю взгляд на обломки смартфона, кривлюсь, открываю комп.

      Мама зовёт ужинать. Едим молча. Возвращаюсь в комнату и остаток вечера провожу за играми онлайн. Звонить Антону или разговаривать с ним нет никакого желания. Я что, вылечился длительным сном?

      Интересно, в субботу в «Боцмане» такая же тусня? Не проверю — не узнаю. Шальная мысль приходит, когда стрелки часов показывают ровно девять.

      Подрываюсь как ужаленный в задницу, одеваюсь в парадно-выходное чёрное. Снимаю и выбираю старые потёртые джинсы и майку, которая сидит в облипку и выгодно подчёркивает рельеф. На волосы намазал гель, поставил их торчком, «умылся» туалетной водой, всунул ноги в кроссы — готов.

— Мам, я прогуляюсь перед сном? — говорю негромко, вдруг уже спит.

      Нет, не спит, выглядывает из своей комнаты и удивлённо меня рассматривает.

— Евгений, пожалуйста без эксцессов. Мне ложиться спать или ждать?

      Подхожу, обнимаю, обещаю к утру вернуться, может быть и раньше, завтра же выходной.

— Деньги нужны? — ну ведь мировая мамуля!

— Не помешают, — довольно улыбаюсь, принимая несколько купюр, что она вытащила из своей сумки. — Спасибо. Буду паинькой.

      Прости, мама, сегодня я не хочу быть паинькой. Сегодня я хочу оторваться по полной.