Онлайн чтение книги нездоровая любовь unhealthy love
12

Лежу рядом со спящим Антоном. Во сне он такой спокойный, складочки на лбу разглажены, размеренно дышит через приоткрытый рот. Не могу долго любоваться, касаюсь пальцем верхней губы и, не заметив никакой реакции, веду дальше, обводя контур вокруг рта. Осторожно приподнимаюсь и нависаю над своим парнем, не дыша склоняюсь к самим губам и невесомо касаюсь. Язык делает лёгкий мазок, затем ещё и ещё. Мне нравится этот риск, игра со спящим, и я продолжаю экспериментировать. Продвигаюсь словно вор ниже и уже ласкаю шею.— Мой любимый… — шепчу еле слышно.

      А вот и пульсирующая жилка, но я не задерживаюсь и касаюсь кадыка. Кончиком языка щекочу совсем чуть-чуть. Антон сглатывает, и кадык приходит в движение. Сглатывает?!!

      Поднимаю глаза и встречаюсь с прищуренными голубыми на лице с лёгкой улыбкой.

— Ты не спишь? Давно? — прикусываю нижнюю губу, глаза, наверное, жалостливее чем у Шрековского кота будут. Нашкодил — придётся отвечать.

— Как тут поспишь, когда твоё лицо вылизывают, словно мёдом намазано?

— Прости, что разбудил. Ты такой соблазнительный во сне.

— А ты и рад воспользоваться, — руками уже водит по спине, всё сильнее прижимая к своему телу. — Можно и мне немножко урвать сладости? — и впивается губами, резко опрокинув не ожидавшего меня на спину. — Зайка хочет поиграть? — кусает губу и оттягивает, выпускает и тут же берётся за другую. Зализывает и снова целует.

      А я просто таю. Таю под ним и с ним, и хочется расплыться маленькой лужицей, а лучше впитаться в него, срастись, прилипнуть навечно, стать единым целым…

      Из дурных мыслей выводит тихая трель звонка на телефоне. Антон, узнав мелодию, тут же отстраняется и дёргается в сторону звонка. Снова серьёзный, сосредоточенный, немного злой.

— Да? Хорошо. Понял.

      Молча встаёт и молча одевается.

      Сижу на кровати и наблюдаю, как снова рушатся мои мечты. Мечты быть единственным у этого человека. Смотрю на Антона, а он боится поднять на меня глаза. Хочу спросить, но и так всё понятно. Снова ком в горле. Снова подступают предательские слёзы.

      Из последних сил беру себя в руки, нахожу глазами трусы и тянусь за ними, ничего больше вокруг не замечая. Меня опережает рука Антона, и подаёт предмет одежды. Он присаживается на корточки передо мной.

— Поехали вместе. Я хочу вас познакомить. Ярик давно заметил, что у меня появился особенный человек, просил тебя показать.

      Застываю каменным изваянием, такого поворота событий я не ожидал.

— Это удобно? — спрашиваю непослушным языком. — Всё-таки вы столько времени вместе.

— Это как бы воля умирающего. Ему осталось немного. Если не хочешь, я пойму. Он тоже.

— Я поеду, — очень быстро решаюсь я и натягиваю трусы и остальную одежду по-солдатски, в несколько секунд.

***      Больница — это то место, куда никто не хочет попадать по какой бы то ни было причине. Разве только в профилактических целях, или если ты там работаешь и работу свою любишь. А в том, чтобы самому болеть или навещать кого-то, приятного мало. От одного только запаха в больничных учреждениях, у меня лично, начинается зевота. Зеваю так, словно три дня не спал. Рот разеваю — боюсь порвать. Очень надеюсь, что за время учёбы и практики эта моя странность пройдёт, ибо какой из меня получится доктор, если я так буду реагировать на свою работу?!

       Пока поднялись на нужный этаж, я слегка успокоился, незаметно для Антона сделал дыхательные упражнения. Руки, правда, немного дрожали, и я не знал, куда их спрятать.

      Дежурная медсестра вопросительно посмотрела на моего парня, когда он подошёл и поздоровался.

— Мы к Ярославу Зинченко.

— В четыреста третью. Наденьте халаты и бахилы, — она указала направление и вернулась к своим обязанностям.

      Останавливаемся возле нужной двери и Антон берет мою руку в свою, крепко сжимая, глядя в глаза. Киваю несколько раз и тоже сжимаю его руку в ответ. Приоткрывает дверь и входим.

      Палата на одного пациента — светлая и просторная. Диванчик, шкаф, столик и кресло. Как в гостинице, если не брать во внимание медицинское оборудование, мерный писк приборов и капельницу, что стоит рядом с кроватью и подсоединена к руке пациента.

      Молодой парень, в котором я смутно признал мальчика из машины возле бара, слабо улыбнулся, в печальных карих глазах появились искорки радости. У него бледное лицо, чуть впалые щёки, нос немного курносый и коротко стриженные волосы. Он болен и слаб, но даже в таком состоянии кажется привлекательным. От его внимательно изучающего взгляда мне стало не по себе.

— Привет, я Женя, — протягиваю руку, но он только слабо приподнимает ту, что без капельницы и не зная что делать, просто накрываю её своей и держу так несколько секунд.

— Слава, — представился он, продолжая меня рассматривать, потом перевернул ладонь и слабо сжал мои пальцы.

      На моё плечо ложится рука Антона, и я отпускаю Славкину руку и делаю шаг в сторону.

— Привет Сафонов, — на лице парня появилась улыбка, хоть и вымученная, но теплая и нежная. Его глаза заблестели, слеза скатилась по щеке и упала на подушку.

      Антон наклонился, пальцем повторил путь слезы, а затем прикоснулся губами к щеке Славы раз, другой, третий, покрыл всё лицо мелкими поцелуями, в конце задержавшись на губах.

— Прости, что попросил маму позвать тебя, наверное уже в последний раз.

— Ярик, не надо… — Антон стал на колени возле кровати, двумя руками удерживая руку, что недавно держал я. — А, кстати, где она?

— Они с папой вышли, с трудом уговорил не сидеть здесь часами. У тебя красивый друг, — мимолётный взгляд на меня и снова прожигает глазами Тоху. — Я ревную, всегда ревновал, ко всем. Эгоист я, да? Сафонов, ты будешь меня вспоминать? У нас же были… Прости. Знаешь Жень, — говорит мне, а смотрит на него, — я был помешан на нём со второго класса. Ходил хвостиком, приносил яблоки и делился бутербродами. Мешал на уроках, отбивал девчонок в старших классах, а затем заболел и жалостью заставил быть со мной. Я не просто эгоист, я эгоист с большой буквы.

— Ярик прекрати. Если б ты мне не нравился, я бы послал тебя далеко и сразу, независимо от того, болен ты или нет.

— А я любил его и буду любить всегда, даже там, куда скоро попаду, — закончил свой монолог парень, всё так же глядя в глаза Антона.

      Затем он отвернулся, и не заметить сказывающихся слёз было невозможно. Я прикусил губу, не зная, что делать. Исправила неловкую ситуацию медсестра, вошедшая с лотком, на котором лежали ампулы и шприцы. Она ловко заправила лекарство в капельницу, проверила и записала показатели с монитора и перед тем как выйти, тихо сказала:

— Он скоро уснёт, так что…

      Антон встал и посмотрел на меня так, что без слов стало понятно.

— Пока, я в коридоре подожду, — пробормотал я, говорить что-то типа «Выздоравливай» или «Поправляйся» было неуместно.

      Ярослав никак не отреагировал, поэтому я тихо вышел и прикрыл за собой дверь.

      Через пять минут Антон присел рядом, молча уставившись в пол. Ещё минут через десять к нам подошли родители Ярослава, отец пожал руку, а мама обняла и долго не выпускала Антона, что-то тихо нашёптывая ему на ухо.

      Из больницы мы вышли далеко за полдень. Открыв телефон, я был ошарашен количеством входящих и смс-ок. Хорошо выключать звук на ночь, но лучше бы вспоминать утром и включать, чтобы не пропустить что-нибудь важное.

      Из важного были звонки от мамы. Несколько смс-ок от одноклассников, наверное переживают, что не пришёл в школу, от тренера, тоже хочет узнать, почему не хожу на тренировки. Всё это потом. Антон заметил, как я вздыхаю.

— Давай домой. Завтра позвоню.

— Угу, как всегда, — говорю и ставлю брови домиком, губы бантиком.

— Или приду сразу после школы к тебе.

— Мама завтра дома, а у меня экзамен на носу. У тебя, кстати, тоже. Ты хоть готовишься?

— У меня всё под контролем, док. Давай, будем на связи, — сжимает мои пальцы и делает губами воздушный чмок, от чего сразу становится теплее.

       Машет и подзывает такси, называет мой адрес, проталкивая на переднее сиденье, и всунув купюру мне в карман, закрывает дверцу машины.