Онлайн чтение книги Свет уходящего солнца Light of the Setting Sun
Глава 13: Песнь ночных сов

Прежде чем я сама осознала это, ноги занесли меня вглубь квартала Роппонги, где находилась моя школа. Этот квартал называют «сердцем ночного Токио» и здесь всегда полно народу, в особенности иностранцев. Различные бары, кабарэ, клубы — всё, чтобы развлечь уставших после тяжёлого дня людей — это и есть основная статья дохода местных жителей.

Но немногие гости из-за рубежа знают, что когда-то это место было прибежищем якудза. И хотя полиция давно выкурила мафию отсюда, её влияние было ощутимо до сих пор. И в итоге, по своей же глупости я оказалась одна посреди одного из самых опасных, как мне казалось, мест района Минато и Токио в целом.

Ночную жизнь японцев я кое-как могла себе представить, но вот поведение иностранцев для меня оставалось загадкой. Они, конечно, тоже люди цивилизованные, но куда менее обременённые моралью, чем мы. У нас, к примеру, потеря социального статуса равна потери жизни: если ты в чём-то серьёзно провинился, то тебя будут клеймить и презирать до конца твоих дней; и это нормально. Для других же вполне нормально пойти на преступление просто ради того, чтобы прожить ещё один день. И их вообще не заботит сам факт преступления или то, что их могут посадить за решётку. Именно это и делало их непредсказуемыми.

Раздумывая о вероятных опасностях, я забрела в парк с небольшим прудом. Цикады пели колыбельную ночному городу, а ветер аккомпанировал им своей музыкой. Но её то и дело перебивали уличные музыканты, которых в Роппонги было хоть отбавляй — кто на что горазд. Одни играли что-то в стиле панк-рок, другие пытались всех подавить тяжёлым металом, а третьи гнули свою линию играя классику и инструментал.

Рядом с одним из таких «оркестров», который выступал у скульптуры в виде сердца, остановилась и я. Не сказать что мои музыкальные предпочтения старомодны, но как говорится, — «Всё новое — это хорошо забытое старое».

Коллектив под названием «Aza Leia» состоял из двух гитаристов, саксофониста, виолончелиста и клавишника. Он привлёк меня тем, что играл мелодию, которая почему-то была мне знакома. Где-то я её точно слышала, но никак не могла вспомнить где именно.

По какой-то причине эта мелодия вызвала у меня чувство ностальгии, и я поневоле улыбнулась. Один из гитаристов заметил это и подмигнул мне, отчего я смущённо отвела взгляд. К слову, он был настоящим красавчиком — чёрноволосый, широкоплечий, с милым личиком, ещё и на гитаре играет. Мечта любой девушки!

Последние аккорды разлетелись эхом по воздуху и им на смену пришли восторженные аплодисменты. Кто-то даже бросил чёрноволосому гитаристу цветы, отчего я внезапно почувствовала укол ревности.

Перед музыкантами стояла шляпа, в которую прохожие кидали деньги. Решив хоть как-то выразить своё восхищение, я бросила туда монету в 1000 йен. И тут произошло неожиданное:

— Девушка, а как вас зовут?

Ко мне подошёл тот самый красавчик. Я мгновенно раскраснелась и еле слышно ответила:

— К-Косэцу Акира…

— Игараши Кадзума. Рад знакомству! — представился он и вежливо поклонился.

Его голос был подобен трели соловья — такой же прекрасный и милозвучный. Но лишь стоило мне вообразить нашу прогулку вдвоём под луной в парке, как Игараши умчался обратно к остальным, оставив меня одну в недоумении.

— И что это было? — медленно пробормотала я глядя на то, как гитарист что-то увлечённо объяснял другим участникам группы.

Мне сразу вспомнилась папина поговорка: «Поматросил — и бросил». Одна из немногих, смысл которой я знала и понимала. Раздосадованная, я уже собиралась уходить, но вдруг за спиной послышалось:

— Ещё раз спасибо всем тем, кто слушал нас и тем, кто только что присоединился! Следующая наша композиция посвящена девушке, прекрасной как снежинки, танцующие на ветру и красивой, как цветущая слива. А называется она — «Цветы, снегопад, и одиночество». Автор и аранжировщик — ваш покорный слуга, Игараши Кадзума! Приятного прослушивания!

И я застыла на месте не в силах сделать и шаг, поняв что эта композиция посвящена мне. Вся толпа стояла неподвижно и молча слушала этот шедевр уличной музыки. У каждого она вызвала разные эмоции: кто-то грустно вздыхал в меланхолии, кто-то закрыв глаза улетал в страну грёз. Двое школьников даже признались друг другу в любви и впервые поцеловались.

А кто-то, как и я, улыбался сквозь слёзы, вспоминая то, чего уже не вернуть. Я вспоминала отца, его истории и наставления. То, как весело мне было, когда он возвращался домой. И то, как я рыдала, когда он отправился на небеса.

Я посмотрела на небо, обхватив папины жетоны. И почему-то мне казалось, что он также сейчас смотрит на меня оттуда и плачет. Плачет от горя, потому что не может быть рядом с нами, но также и от счастья, потому что мы с мамой, несмотря на боль утраты, нашли в себе силы жить дальше.

— Мы встретимся, папа. Обязательно встретимся! — еле слышно прошептала я, но была уверена, что он меня услышал.

Когда я вернулась в реальность, музыка затихла и округу заполонили овации. Музыканты рассыпались в благодарностях, и должна отметить, не просто так — шляпа с подаяниями была битком.

— Ещё раз огромное спасибо всем, кто сегодня нас слушал, и приятного вам вечера! Увидимся с вами завтра; в это же время, в этом же месте! С вами была группа «Aza Leia»! Всем удачи и всем… Пока! — последнее слово музыканты произнесли хором и поклонились.

Когда толпа начала расходиться, я подошла к ним поближе и сказала:

— Спасибо вам!

— Нет, спасибо тебе! — отозвался клавишник.

— Да, если бы не ты, то… я даже не знаю… — поддержал его застенчивый виолончелист.

— Да бросьте! Что во мне такого особенного? — я смущённо потупила взор.

Саксофонист прокашлялся, и поправив очки, задекламировал:

wrote:«Хребтами горбились породы,
Взрываясь, плавились кипя, —
И миллионы лет природа
Лепила самое себя.
И вся, как есть, она реальна:
Леса и горы, свет и тьма.
И что природа гениальна,
В том подтвержденье — ты сама.»

Несколько задержавшихся человек из толпы поаплодировало, а музыканты аж присвистнули от удивления. Я же, в свою очередь, ещё усердней стала изучать брусчатку тротуара, залившись краской до самых ключиц.

— Эй, Ямада, неужто ты единственный из нас промолчишь? — сказал Игараши, который тоже, к слову, никак не обмолвился.

Тот немного помялся и протянул мне деревянный брелок в форме дерева с логотипом группы.

— Вот, возьми на память, — произнёс он низким и немного хриплым голосом.

По его виду можно было сказать, что он среди них самый старший.

— Большое спасибо! Всем вам! — я расплылась в улыбке и поклонилась.

Действительно, их музыка, хоть и ненадолго, но помогла мне залечить душевные раны и забыть о событиях сегодняшнего дня. В этот момент, я вновь почувствовала себя живой и счастливой.

— Приходи ещё! Мы будем тебя ждать! — наконец сказал тот, кто и сделал для меня этот вечер особенным.

— Обязательно! — кивнула я в ответ и ушла, а за спиной одно за другим раздавались прощания участников группы.