Онлайн чтение книги Хранитель чести Honourkeeper
Глава 6: Нелёгкий альянс

Великий Зал Карак Унгора был переполнен гномами. Кланы со всего холда были созваны своим королем на аудиенцию с их колдовскими гостями из-за Великого океана. Закопченные шахтеры кланов Камнерезов, Камнеруких и Золотоискателей сидели рядом с кузнецами Железнобровых, Наковален и Медными Кулаками. Оперяльщики стрел, пивовары, кузнецы по золоту и серебру громко и охотно беседовали с почтенными повелителями рун, мастерами гильдий инженеров, торговцами и сталеломами.

Поистине собрание гномов в ту ночь было одним из самых больших за всю долгую и престижную историю Унгора.

Комната была заполнена множеством широких столов, рядом с которыми стояли низкие деревянные скамейки, занятые гномами. Пивовары осматривали Великий зал глазами-бусинками, наблюдая, как их ученики разливают огромные бочки эля. Никогда не было такого, чтобы кружка иссякла или опустела. Мерцающие факелы отбрасывали тусклый свет на непристойную сцену, когда гномы говорили и пили, боролись и хвастались. Густой сироп дыма тяжело стелился прямо над головами веселящихся мастеров, сероватый дым исходил из многочисленных труб, которые вспыхивали в полумраке.

В середине огромной и впечатляющей комнаты была огромная яма для костра, угли внутри тепло светились, наполняя помещение пьянящим ароматом камня и пепла. Выкованный из бронзы и инкрустированный полосками серебра и меди, богато украшенный бассейн был частично погружен в землю и установлен внутри кольца плоских камней, на которых были начертаны руны огня и горения.

По краю зала был ряд каменных выступов, окаймленных тенью, где сидели музыканты, продавцы еды и другие слуги. В Великом зале было три дверных проема: два вели в восточный и западный залы, дубовые порталы были окованы железом и защищены парой стражей очага каждый; третий вход был главными воротами самого зала. Эта массивная деревянная дверь была инкрустирована драгоценными камнями, ее великолепная широкая арка была выполнена из золота и украшена серебряной филигранью. Он тоже был крепким и защищенным, ибо гномы были озабочены практичностью в той же мере, в какой они были грандиозны. Великолепие этого прекрасного входа в сводчатые покои короля многое говорило о гномьих амбициях и прагматизме.

Каменная платформа, на которую можно было подняться только по центральной лестнице из красного ковра, возвышалась в задней части зала, и именно здесь сидели король и его подопечные. Королевский стол, как его называли, был широким и длинным. Он тянулся почти по всей длине каменной платформы и был сделан из темного вутрота с позолоченным узором, его толстые ножки были сделаны в виде изображений драконов, грифонов и орлов. Знамена и штандарты, увенчанные значками предков, висели за ним на бронзовых цепях. Вместе они описывали гобелен сражений, героических подвигов и основания крепости, взятый непосредственно из древних хроник гномов.

Великий Багрик присутствовал при этом, обозревая все, что попадало под его нависший лоб. Его царственную фигуру окутывала красно-золотая туника, под которой виднелась сверкающая серебряная кольчуга. Наручи из полированной бронзы, инкрустированные рубиновыми заклепками, охватывали его предплечья. Кольца с изумрудами, малахитом и агатом украшали его широкие пальцы, а на шее висел огромный талисман, выкованный из золота с единственным гигантским рубином в центре. На его плечах и голове лежала сушеная шкура кабана, из которой Багрик взял свой именной суффикс, Боарброу. Под шкурой мертвого зверя, под широкими клыками, увенчанными серебряными наконечниками, была корона Унгора и символ власти Багрика над своим королевством.

Рядом с ним стояла его королева, облаченная в свой собственный королевский наряд, в том же наряде, в котором она приветствовала эльфов в зале внешних врат. Нагрим, его сын, тоже сидел за столом Багрика справа от отца, как это было принято у наследников. К сожалению, с ним был Ругнир, более непристойный и хриплый, чем все воинство гномов, вместе взятых. Багрик с отвращением отметил, когда нищий шахтер насмехался над Трингромом, который стоял, прикусив язык, на заднем плане, что Ругнир выпил больше эля, чем кто-либо другой в комнате. Он подозревал, с неохотной похвалой, что ваназ, вероятно, мог бы перепить Хеганбура, главного королевского пивовара, который был уже под столом.

Рядом с Королевским Столом находилось Место Мудрецов, которое занимали почтенные длиннобородые из холда, потом шли лорды и таны, а затем жрецы Предков, Грунгни, Валайя и Гримнира. Последним столом на каменной платформе был стол Мастеров, хваленых лидеров ремесленных гильдий гномов. Здесь сидели повелители рун, мастера гильдий инженеров, главные хранители жил и капитаны воинских братств холда, стражи очага и сталеломы. В Великом зале близость к королю была признаком богатства, престижа и уважения. Чем ближе гном был к столу своего сеньора, тем большей властью он обладал. Тогда они были величайшими из гномов. Немаловажно было и то, что Багрик позволил эльфам сесть за его стол. Это был величайший жест чести, который он мог им позволить. Он кисло надеялся, что они оправдают это.

Звук рогов разнесся по залу, возвещая о прибытии эльфов. Под испепеляющим взглядом Багрика собравшиеся кланы сразу прекратили свое веселье, соблюдая почтительную тишину, когда все взгляды обратились к воротам Великого Зала.

Со скрипом камня и стоном древнего дерева двери открылись, и вошла эльфийская делегация из Тор Эорфита. Небольшая когорта гномов привела их внутрь, во главе с Кандором, за которым следовали Морек и знаменосец короля, Хаггар Наковальня. Гномы были одеты в сверкающие громриловые кольчуги с открытыми шлемами и мерцающими прядями бород. Малиновые плащи, отделанные серебром, сидели на их плечах. Хаггар нес королевское знамя, держа его обеими руками, одна из плоти и крови, другая выкована из бронзы и украшена рунами власти.

Великий штандарт Карак Унгора был вылеплен в виде изображения Грунгни, бога-предка, изображенного в его облике шахтера, владеющего молотком и долотом. Под этой позолоченной иконой было стилизованное изображение красного дракона, свернутого в кольцо и вшитого в полотнище знамени. Он был окружен узловатой золотой лентой с вплетенными в нее королевскими рунами дома Багрика. Знамя было реликвией, такой же древней, как и все, что находилось во владении короля, и нести его было большой честью.

Их обутые в сапоги ноги громко застучали по камню, когда гномы вошли в комнату. Эльфы следовали за ними, одетые в белые одежды с серебряными украшениями. Хотя Багрик не встречался с ними лицом к лицу, он внимательно выслушал описания своей королевы, ее настроение все еще оставалось ледяным после их спора в счетной палате. Багрик решил попытаться загладить свою вину перед ней позже. Сейчас он был сосредоточен на своих гостях.

Принц Италред властно вошел в комнату, как это было принято у эльфов. На бедре у него висел меч, а на лбу красовалась корона. Лазурный плащ, который, казалось, мерцал зачарованным блеском, был накинут на его плечи. Он смотрел прямо перед собой, его холодное лицо было непроницаемым. Его сестра, та, которую, по словам Брунвильды, звали Артелас, и черноволосый Летральмир стояли по обе стороны, казалось бы, безмятежные. Посол Мальбет, стоявший сразу за гномами, тепло улыбнулся хозяевам, время от времени обмениваясь кивками с членами клана, которые, казалось, помнили его по предыдущему визиту в холд. Мускулистый зверь, громоздкий для эльфа и с подозрением оглядывавший комнату, очевидно, был Корвейлом. Багрику показалось, что тому не по себе: он сжимал кулаки, глядя на гномов как на угрозу.

Эльфы, казалось, двигались медленно и царственно, но все же пересекли огромный, покрытый ковром проход, который вел к Королевскому столу с предельной быстротой. Это были странные существа, похожие на дрейфующие белые вуали или едва различимые тени. Как будто они были сделаны из воздуха и света, их голоса были музыкальными и в то же время древними одновременно. Багрик имел всего несколько дел с эльфами, но каждое из них было высечено в его сознании, как память, высеченная в камне.

Вместе с королевским двором Тор Эорфита было множество слуг, носителей подарков и воинов принца. Когда Италред поднялся по ступенькам на каменную платформу, слуги остановились, выстроившись в две шеренги на покрытом ковром вестибюле. Воины тоже отделились от королевской свиты, заняв свои места рядом со столами внизу. Это было предложение Кандора и Мальбета разделить эльфов таким образом, чтобы позволить воинам двух рас смешиваться друг с другом и чувствовать себя способными свободно говорить вне присутствия своих сеньоров.

Кандор, Морек и Хаггар остановились перед своим королем и низко поклонились. Багрик кивнул в ответ, ворча, чтобы они заняли свои позиции. Гномы послушно подчинились, Кандор и Морек заняли свои места за королевским столом, в то время как Хаггар стоял за троном вместе с Трингромом и щитоносцами Багрика из стражи очага.

- Благородный король Багрик, - сказал Кандор, который остался стоять. - Позвольте представить вам принца Италреда из Тор-Эорфита.

- Вы можете, - нетерпеливо сказал Багрик, - теперь садиться. Я уверен, что принц и его подопечные прибыли в мой холд не для того, чтобы церемониться перед иностранным лордом, я прав, принц Италред?

Уголок рта Италреда дернулся в подобии улыбки, прежде чем эльф слегка кивнул и занял свое место за королевским столом. Остальные члены королевской семьи последовали за ним, хотя и старались не садиться, пока их принц не занял свое место.

- Я король Багрик Боарброу, - гордо заявил Багрик, - и тебе и твоим родичам здесь рады, эльги, - он заметил, как губы Италреда скривились от отвращения, когда он посмотрел на него, но решил пока не обращать на это внимания.

После заявления короля Кандор и Мальбет сделали остальные представления соответственно. Покончив с этими формальными церемониями, остальные эльфы, воины в нижней части Великого зала, расселись. Воцарилось неловкое молчание, полная противоположность непристойному дружелюбию, которое царило до прихода эльфов, и Багрик громко хлопнул в ладоши, чтобы нарушить его.

- Смотри, принц Италред, - сказал он, указывая на слугу, несущего к нему богато украшенный железный сундук, - знак нашего предстоящего союза, - Багрик взял сундук, хмуро отпустив слугу, и открыл его, чтобы показать золотой рог для питья. Удивительный артефакт был украшен драгоценными камнями и выполнен в виде вздыбленного дракона с изумрудами вместо глаз.

- Да выпьете вы из него за многие победы, - добавил Багрик, когда Италред получил его. Эльф явно нашел предмет неуместным и поспешил передать его Мальбету на хранение.

- Сундук прилагается к нему, - объяснил король с некоторым любопытством.

Италред кивнул, как будто знал это с самого начала, и взял сундук, передав его также Мальбету.

- А вот, - продолжил король, когда другой слуга-гном вышел вперед, - мантия из тончайшей чешуи громрила, - Багрик держал перед собой одежду, которая золотисто мерцала в свете факелов. Серебряная цепочка с петлями была прикреплена к плащу с помощью полированных бронзовых застежек, вырезанных на лицах предков гномов.

Это тоже принц взял осторожно, словно не зная, что ему с этим делать, и быстро сбросил плащ на Мальбета, который с тех пор привлек внимание двух эльфийских слуг, чтобы взять подарки и присмотреть за ними, пока его принц не будет готов осмотреть их дальше.

- Вы оказываете мне честь, король Багрик, - сказал Италред вместо ответа, его искренность была неубедительной. - Этими прекрасными... подношениями, - с трудом выговорил он, - позвольте мне отплатить вам тем же, - он повернулся и указал на толпу слуг, несущих подарки, внизу.

- Этот лук, - начал эльфийский принц, когда носители подарков поспешили к нему по ступенькам, - был вырезан из дерева, взятого из лесов Эатайна, его тетива была сплетена из волос эльфийских дев.

Багрик взял предложенное оружие. Оно было меньше обычного эльфийского длинного лука и явно тонкой работы, но Багрик держал его так, словно это была хрупкая вещь в его толстых пальцах, выражение его лица было настороженным, как будто он ожидал, что он сломается в любую секунду. Через мгновение он дернул за веревочку, к большому ужасу Италреда, и улыбнулся.

- Этот инструмент издает странный звук, - сказал ему Багрик. - Оружие, вы говорите? - спросил он.

- Один из лучших, когда-либо созданных во всех Внешних Королевствах Ултуана, - ответил принц, побледнев от недоверия.

Багрик пожал плечами, передавая подарок одному из своих слуг.

- Специи, - поспешно сказал принц, указывая на три большие серебряные урны, принесенные другими слугами, - из-за дальних берегов.

Багрик по очереди подозрительно оглядел урны, прежде чем облизать палец и погрузить его в одну из них.

Италред превратился из бледно-белого в яростно-малиновый, наблюдая, как Багрик роется в урне со специями своим покрытым слюной пальцем.

Мальбет, заметив, что у его принца начинается апоплексический удар, быстро вступился за Италреда.

- Специи, благородный король, - начал он, - особенно ароматны. Может быть, - рискнул он, - вы сначала захотите попробовать их запахи?

Багрик поднял глаза на посла и издал почти неслышное ворчание, когда вытащил кулак из выбранной им урны, кусочки специй прилипли к его коже, и глубоко вдохнул. Выражение лица Багрика мгновенно сменилось с безразличия на отвращение, его нос и брови сморщились от пьянящего запаха специй.

- Едкие, - заметил он, нахмурившись. - Предназначены для приготовления пищи, да, - добавил он, засовывая палец со специями в рот и высасывая содержимое. Багрик причмокнул губами и щелкнул языком, нахмурившись, когда почувствовал вкус. Затем его лицо покраснело, и внезапный резкий кашель сотряс его тело. Багрик стукнул кулаком по столу, перевернув кружки и кубки, пытаясь справиться с приступом кашля.

- Король отравлен! - закричал Морек, вскакивая со своего места с обнаженным топором. Носильщики трона стражи очага мгновенно оказались рядом с ним, Хаггар тоже. Внизу, в зале, поднялась суматоха из-за заявления капитана стражи очага. Сердитые голоса были подхвачены, когда эльф и гном кричали друг на друга на своих родных языках.

Принц Италред был ошеломлен и в ярости замолчал, в то время как Мальбет и Кандор отчаянно пытались успокоить ситуацию, хотя их заверения, казалось, только разожгли противоположную расу. Корвейл немедленно вскочил на ноги, встав между своим принцем и Мореком с топором в руках. Летральмир и Артелас просто посмеялись над абсурдностью всего этого, эльфы и гномы в большом зале внезапно неожиданно поссорились.

- Морек! - строгий голос перекрыл шум, - убери оружие и возвращайся на свой пост рядом со своим королем, - Брунвильда встала и сердито посмотрела на капитана стражи очага, остановленного гневом королевы. - Сделай это немедленно! - приказала она.

Морек повиновался, убрал свой топор и отступил к трону. Остальные гномы последовали за ним, покраснев от ярости своей королевы. Страстная перепалка прекратилась, и все взгляды были прикованы к королю гномов, который медленно приходил в себя после приступа кашля.

Королева Брунвильда быстро оказалась рядом со своим мужем.

- Я в порядке, моя королева, - сказал он, когда она погладила его по спине.

Она была обеспокоена, но все еще хранила гнев от их предыдущих слов, сказанных перед праздником.

Багрик отвел взгляд, когда она вернулась на свое место. Глядя на Италреда, король улыбнулся.

- У твоих специй сильный удар, эльги...

На мгновение воцарилась напряженная тишина, прежде чем улыбка короля стала шире, и он расхохотался. Сначала эльфы, казалось, были шокированы его реакцией, но, когда другие гномы присоединились к ним, ледяное настроение оттаяло, и все снова смогли расслабиться. Мальбет от души рассмеялся, призывая своих сородичей сделать то же самое, хотя это было веселье с оттенком облегчения, что еще одна потенциальная катастрофа была предотвращена. Только Италреду было не до смеха, хотя его волнение, казалось, на какое-то время улеглось.

- Возможно, было бы разумно, - объявил король всем, - если бы мы оставили раздачу подарков на потом. Потому что я подозреваю, что зал голоден, - добавил он, с трудом поднимаясь на ноги, - я прав?

Толпа гномов разразилась радостными возгласами, к большой тревоге эльфов. Корвейл, ранее вернувшийся на свое место, снова был почти на ногах, как будто опасался нового нападения. Мальбет быстро, но резко сказал ему на ухо, прежде чем Белый Лев расслабился, но даже тогда он все еще был настороже.

- Тогда устроим пир! - проревел король в ответ на рев своих сородичей.

Два боковых входа в холд распахнулись, и гномы-подавальщики вошли, неся металлические блюда с редкой говядиной на кости, кусками обжаренной козлятины, бараньими ножками и толстыми окороками, с которых капал сок. Жар исходил от сочного мяса, когда его проносили по залу, и те, кто подавал еду, собирались сначала за королевским столом, за ними следовали те, кто был ближе всего к нему, пока они не подошли к столам в нижней части Великого зала. Пара гномов последовала за первой свитой поваров, между ними на плечах несли кабана с насаженным на вертел мясом. Это был массивный зверь, хотя и бледный по сравнению со шкурой, висевшей на плечах Багрика, и его привели к центральному очагу, где он медленно готовился, пока его освежевывали повара. Гномы, несущие корзины с землей и каменным хлебом, следовали за носильщиками кабанов вместе с еще четырьмя слугами, которые трудились над крепким железным котлом, в котором плескался мясной бульон из плесени. Это тоже было помещено над очагом на металлическом каркасе, огромная чаша более чем способна вместить обе тарелки.

Подмастерья пивоваров работали вместе с поставщиками провизии, наполняя кружки и кувшины и доставая свежие бочонки из запасов эля в холде. Хотя эльфы привезли вино с виноградников Эллириона, Эатайна и Ивресса, им было предложено попробовать некоторые из более мягких сортов пива, предлагаемых гномами.

- Вот... - сказал король, беря бочонок у одного из проходящих пивоваров и наполняя кубок для Италреда, - Позолоченный Язык. Он легкий и приправлен медом, достаточно нежный даже для вашего прекрасного вкуса, готов поручиться, дорогой принц.

Италред неохотно поставил кубок с вином, уже налитый одним из его слуг, и взял предложенный Багриком сосуд.

- Мальбет, - коротко сказал он, передавая кубок своему послу и игнорируя оскорбленное выражение, исказившее лицо короля гномов, когда он это сделал.

Мальбет поклонился хозяину, а затем принцу, прежде чем сделать глоток.

- Ба! Так не пьют эль, - невнятно произнес голос с дальнего конца стола. Это был Ругнир, щеки гнома уже покраснели от употребления алкоголя. - Опусти его, парень! - проревел он.

Багрик был склонен согласиться и только наблюдал.

Эльф кивнул, нервно улыбаясь, пока пил. Залпом допив эль, глаза Мальбет расширились, а затем обильно увлажнились.

- Мощно... - прохрипел он.

- Вот и всё, эльги, - сказал король, бросив свирепый взгляд краем глаза на Италреда. - Вот так мы, гномы, пьем наш эль.

Эльфийский принц казался невозмутимым и беспечным, потягивая вино.

"Это будет долгий вечер", - уныло подумал Багрик.

С появлением мяса пьянящий ароматный аромат вскоре наполнил Великий зал. Хотя эльфы находили мысль о еде руками отвратительной, в то время как гномы радостно слизывали жир с пальцев и ужинали пролитым бульоном со своих бород, сама еда была хорошо принята. Обильное количество эля и вина согрело напряженную атмосферу, и вскоре все с готовностью заговорили, обе расы интересовались привычками и нравами друг друга.

Отдельные очаги разговоров возникли по всему Великому Залу, когда эльфы и гномы начали спорить небольшими группами. Королевский стол не был исключением.

- Да, нас беспокоят зеленокожие в этих краях. Нет такого владения в Караз Анкоре, которого бы они не беспокоили, - объяснил Багрик, его настроение было мрачным. – Они паразиты, и их число растет с каждым годом...

- Нам еще поохотиться, а, отец? - вмешался Нагрим.

Пока они ели и пили, Багрик начал подробно рассказывать Италреду об истории холда и долгом, гордом наследии Унгора. Со своей стороны, эльфийский принц говорил мало, хотя и внимательно слушал, лишь однажды упомянув зеленокожих, что отряд его воинов был убит в горах во время их путешествия в крепость. Багрик тепло приветствовал эту новость, но затем его поведение стало горьким, когда он вспомнил о вторжениях орков и гоблинов в царство гномов.

- Правильно, парень, - сказал Багрик, его настроение сразу улучшилось, он обнял сына за плечи и крепко схватил его.

Италред выглядел озадаченным, как будто не понял этого тактильного жеста.

- Значит, вы убиваете зверей ради забавы? - рискнул спросить эльфийский принц.

- Да, это так, - сказал Багрик за своего сына. - На самом деле, ранее этим вечером парень побил рекорд своего отца и до своей семидесятой зимы! Прекрасный поступок, а?! - воскликнул король, поворачиваясь, чтобы рассмотреть этих гномов в пределах слышимости.

Королева Брунвильда вежливо кивнула, сияющая улыбка предназначалась ее сыну, хотя в ее глазах была небольшая доля печали. Она послушно прислушивалась к словам мужа, но редко говорила. Ее мысли были заняты другими вещами. Она любила Нагрима, и он был достоин их похвалы, но всякий раз, когда Багрик превозносил достоинства своего сына, она не могла не думать о другом, о том, кто лишен любви и преданности своего отца.

Недовольный приглушенным ответом своей королевы, Багрик посмотрел на своего капитана стражи очага, чей суровый взгляд был прикован к кипучему Ругниру, сидящему дальше по королевскому столу, бывшему шахтеру, показывающему эльфам, как легко выпить две кружки сразу, не пролив ни капли. К его чести, ваназ совершил этот подвиг с апломбом.

- А, Морек? – обратился к нему король.

- Да, мой король. Никто в истории Карак Унгора не убивал так много. Я сомневаюсь, что это когда-нибудь будет превзойдено, хотя я был бы счастлив, если бы у нас было еще сто очков на эту сумму. Зеленокожие заполонили горы, как муравьи, - сказал он.

- Действительно, - согласился Багрик, немного удрученный, выпустив Нагрима из своих объятий. Суровый ответ Морека был не совсем тем подтверждением, которое он искал.

- И я планирую добавить к этому списку, - сказал Нагрим принцу, гордо выпятив грудь под красно-золотой туникой, которая повторяла ту, что носил его отец. - Добрый Брондрик, лучший и самый почтенный рейнджер холда, предложил взять еще одну группу в горы после зимы. Шахты к северу от холда постоянно страдают. В тот день я прикреплю еще несколько голов гроби к своей мантии, обещаю тебе, - сказал принц гномов, и его глаза загорелись перспективой дальнейшей славы.

- Вы отбираете трофеи у этих тварей? - спросил Италред с легким отвращением.

- Зубы, носы, уши, - ответил Нагрим. - И головы тоже, если сможешь унести их все, - добавил он с удовольствием.

- Если зеленокожих так много, вы не боитесь, что они одолеют вас?

- Ба, - вмешался Багрик, - они низкие и тупые звери. Чего наследнику Унгора бояться их? - сказал он, хлопая Нагрима по спине и широко улыбаясь. - А как насчет тебя, принц Италред, - спросил король, - ты охотишься в своих родных краях?

- Да, - мрачно пробормотал эльф, - я охочусь. Хотя в последнее время добыча приходится мне не по вкусу, - Италред уставился в пространство, погрузившись в какие-то мрачные воспоминания.

- Ты говоришь о бедах в твоей стране, об убийстве родственников? - спросил Багрик низким голосом.

За несколько месяцев до высадки эльфов и колонизации Тор-Эорфита до гномов дошла весть о гражданской войне в Ултуане и предательстве того, кого они знали как Малекита. Именно он первым заключил мир между эльфами и гномами. Именно Малекит подружился со Снорри Белобородым, первым из Верховных королей Караз-а-Карака, столицы Караз Анкора. Да, гномы знали о Малеките. Теперь у эльфов было для него другое имя.

- В юности я охотился на оленей, оленей и даже фазанов в лесах Эатайна, - объяснил Италред в редкий момент откровенности. - Те дни прошли.

Зловещая тишина воцарилась над ними, как будто небольшая грозовая туча окутала эту часть королевского стола, остальные эльфы и гномы, сидевшие там, непринужденно беседовали.

- Ты здесь среди союзников, принц Италред, - сказал ему Багрик, опечаленный меланхолией эльфа, но также обрадованный горечью, которую они оба понимали и разделяли, хотя и по отношению к разным врагам.

- Конечно, - ответил принц, и его молчаливая маска снова соскользнула на лицо.

Внезапную неловкость нарушил главный королевский дегустатор еды Магринсон, подошедший к столу. Двое его учеников тащили голову гигантского кабана на серебряном блюде, плавающую в темной крови и жирных соках.

- Повелитель, - начал Магринсон сухим и грубым, как песок, голосом, - голова кабана.

Главный поставщик провизии вывел вперед своих учеников, которые затем поставили блюдо перед своим королем. В Карак Унгоре существовал обычай, по которому сеньор холда ел мясо большой кабаньей головы, мясо, приготовленное в собственном соку, так как оно было самым сочным и ароматным.

- Прекрасный зверь, - сказал Багрик, благодарно кивнув Магринсону, который коротко поклонился и покинул королевский стол вместе со своими учениками. - Что скажешь, принц Италред, есть ли в твоих лесах такие прекрасные создания?

Эльф в ужасе посмотрел на дымящуюся кабанью голову, глаза-бусинки зверя выжидающе уставились на него. Он отвернулся, но увидел только шкуры, которые Багрик носил на плечах.

- Да, этого я тоже съел, - сказал ему король гномов, заметив, что Италред разглядывает сушеную тушу кабана, которую он носил. - Я был ненамного старше безбородыча, когда встретил зверя в пещерах низины к востоку от Черноводной, - объяснил Багрик. - Тогда тоже была зима, и в тот год шел отвратительный снег. Я был в ловушке, не в состоянии найти дорогу обратно в холд в растущих сугробах. Поэтому я нашел убежище в пещере. Только она уже была занята. Им, - Багрик постучал по голове кабана шкурой с чем-то похожим на благоговение. - Он был свирепым зверем, и ему не понравилось, что я вторгся в его логово. Мы подрались, и он вонзил в меня свои клыки. Но я убил его. Мясо его тела поддерживало меня, а его кожа согревала меня, пока меня не нашли рейнджеры моего отца. Хотя я не вышел из боя невредимым. Рану, которую он нанес мне, я все еще ношу с собой, и с того дня я не могу ходить без боли из-за этого.

- Да, - сказал Италред, по-видимому, не тронутый этой историей, - ваша королева объяснила, что это было причиной вашего отсутствия при нашем прибытии, - в словах эльфа была колкость, и Багрик остро это почувствовал.

- Возможно, - рискнул король, - ты был бы более понимающим, если бы тоже перенес такую травму, эльф.

- Я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду, гном, - возразил Италред.

Кандор, который прервал свои собственные разговоры, чтобы услышать, о чем говорили его король и эльфийский принц, быстро вмешался, чтобы развеять внезапное воинственное настроение.

- Вы восхищаетесь династией королей? - спросил он слишком громко.

Мальбет, который ничего подобного не делал, но сразу же уловил уловку своего коллеги-дипломата, оглядел комнату с притворным интересом.

По всему Великому залу, отлитые в резком рельефе с зазубренными пальцами света от огня из настенных канделябров, стояли статуи королевских кланов Карак Унгора.

- Да, они чудесны, - ответил эльф с искренним смирением, когда он действительно посмотрел на статуи. - Они высечены в скале горы?

- Так оно и есть, - сказал король. - Навечно, чтобы все знали о нашем гордом происхождении.

Довольный тем, что предотвратил еще одну катастрофу, Кандор указал на одну статую, стоявшую в большой пыльной нише. - Это король Норкрагг Огненное Сердце, - сказал он, бросив быстрый взгляд на своего короля, чтобы убедиться, что тот рад он продолжил за него. - Норкрагг был королем древней эпохи, одним из первых в Унгоре, - продолжил он. - Книга Воспоминаний гласит, что Норкрагг в глубине души был шахтером, даже пренебрегал своими королевскими обязанностями, чтобы преследовать свою страсть, факт, который оставил его без королевы и наследника. За время своего пребывания в должности Норкрагг доставил больше угля со скалы и в кузницу, чем кто-либо с тех пор.

- Великим и благородным лордом был Норкрагг. Он очень уважал традиции нас, дави, - добавил Багрик, многозначительно взглянув на Италреда, чтобы довести свою мысль до конца.

- А этот? - быстро сказал Мальбет, прежде чем эльфийский принц успел ответить, указывая на следующую статую в очереди. - Какова его история?

- Ах, - сказал Кандор, рассматривая сутулые плечи, если бы статуя могла наклониться, сеньора рядом с Норкраггом. - Король Ранульф Мелколобый. А справа от него - королева Хельги.

Мальбет увидел большую и страшную гномью женщину, когда посмотрел на изображение королевы Ранульфа.

- Она... внушительна, - сказал он, тщательно подбирая слова.

Кандор продолжал:

- На церемонии обручения ходили слухи, что Ранульфу пришлось ждать еще пятьдесят лет после его первого предложения руки и сердца, прежде чем они смогли пожениться. Видите ли, согласно законам гномов, жених должен дважды обернуть свою бороду вокруг талии ринна, прежде чем брак может быть признан законным, а Хельги была могущественной женщиной.

- А еще говорили, - вмешался Ругнир, - что она была такого прекрасного происхождения, что чуть не разорила бедного старого Ранульфа, когда села на брачные весы!

Бывший шахтер хрипло рассмеялся, Нагрим присоединился к нему.

Даже король Багрик улыбнулся.

- Да, Ругнир, - строго произнес Морек, который подслушивал все разговоры за королевским столом, - так оно и было, но какая королева была у Ранульфа. Любая жена, которую ты мог бы получить для себя, была бы такой же беспризорной, как эти эльги, таково твое растраченное состояние, - язвительно добавил он.

Кандор воспротивился замечанию капитана стражи очага, надеясь, что эльфы не обидятся. Если бы они это сделали, у них не было возможности озвучить это, поскольку Морек продолжал без остановки.

- Краггин будет блуждать в подвешенном состоянии перед Вратами Газула из-за твоего распутства. Это не судьба для такого, как он, вообще не судьба.

Весь стол внезапно затих от вспышки Морека. Даже пьяный юмор Ругнира, казалось, вышел из него при упоминании имени его отца.

- Как это так? - спросил Летральмир, который апатично разливал вино в своем кубке, прежде чем заметил явный диссонанс и воспользовался возможностью воспользоваться им. - Конечно, этот прекрасный... человек не может нести ответственность за судьбу своего отца. Разве он не сам определил свою судьбу?

Лицо Морека вспыхнуло, и он стиснул зубы.

Мальбет быстро вмешался, когда понял, что пытается сделать черноволосый эльф.

- Я думаю, что мои родственники имеют в виду, - начал посол, - что мы незнакомы с верой гномов. Например, что это за врата, о которых вы говорите? Я полагаю, это не буквальные ворота, как вход в этот большой зал?

- Нет, - сказал Морек, бросив кинжальный взгляд на Летральмира, прежде чем переключить свое внимание на Мальбета. - Врата Газула преграждают путь в загробную жизнь гномов и в Чертоги Предков, - объяснил он. - Каждый гном должен предстать перед этими вратами и уравновесить свои деяния перед самим Газулом. Даже если они будут признаны достойными и пройдут в Залы, нет никакой гарантии, что они останутся там. Деяния потомков могут поставить под угрозу их место за столом Грунгни. Так бывает с некоторыми, - сказал Морек, искоса и сердито глядя на Ругнира, - их предки будут блуждать потерянными, пока не будет исправлено их бесчестное поведение.

- Но, несомненно, тот гном, если он действительно переживает чистилище, должен был сам навлечь его на себя? - надавил Летральмир, лукаво подмигнув Артелас, которая наслаждалась зрелищем, сидя рядом с ним.

- Краггин был честным и добрым, - страстно утверждал Морек, - как ты смеешь порочить его имя!

- Прошу вас, - взмолился Мальбет, - Летральмир не хотел вас обидеть, я уверен. Так ведь? - добавил он, многозначительно глядя на темноволосого эльфа, который ответил на его строгий взгляд равнодушным взглядом.

- Нет, конечно, нет. Я бы никогда не опорочил гнома, - наконец ответил он.

Лицо Морека потемнело, он встал и повернулся к Багрику, на которого это тоже не произвело впечатления.

- Милорд, я сожалею, что должен покинуть королевский стол, чтобы заняться своими многочисленными обязанностями, - сказал капитан стражи очага.

Багрик был серьезен, когда смотрел на эльфов. Казалось, надежда на то, что его гости будут достойны чести сидеть за его столом, рухнула. Он глубоко вздохнул, подавляя раздражение. Багрик знал взгляды капитана стражи очага – они не так уж отличались от его собственных – но у него также не было желания разжигать огонь антиэльфийских настроений Морека. Он пообещал Брунвильде, что попытается, и дал аналогичное обещание Кандору. Как король холда, он сдержит свое слово. И все же, когда Морек был в таком отвратительном настроении, у него не было другого выхода, кроме как отпустить его.

- Согласен, - наконец сказал Багрик.

Морек быстро поклонился и бросил темный взгляд в сторону Летральмира, прежде чем покинуть Великий зал.

Корвейл не произнес ни слова с тех пор, как эльфы вошли в Великий зал. Тем не менее, он внимательно наблюдал за всем происходящим, его взгляд задерживался на Артелас больше, чем на большинстве. Только когда она заметила, что он смотрит, он смущенно отвернулся. После этого он стал более внимательным, наблюдая за ней. Это только усугубило дискомфорт, который он уже испытывал. Белому Льву не нравились сырые земляные залы, ощущение нахождения внутри горной вершины. Это было похоже на угрозу, ожидающую, чтобы оправдать себя. Вместо этого он тосковал по широким просторам Крейса, своей родины: чувствовать ветерок на лице, тепло солнца на коже и вдыхать ароматы дикой природы.

Корвейл в глубине души был зверем, подобным тому, шкуру которого он носил на плечах. Дикий и необузданный, он хотел бродить по лесам и горам Ултуана. Терпеть ощущения заключения в каменную клетку было для него проклятием.

- Он всегда был очень взвинченным, этот парень, - заметил гном, сидевший рядом с ним. Корвейл увидел, что у него густая черная борода и темные круги вокруг глаз. У него были грубые на вид руки, покрытые шрамами и мозолями. Очевидно, он был воином. Он был одет в темно-серую тунику и, зажав трубку между губами, протянул руку Белому Льву.

- Грикк Железный Шип, капитан королевских сталеломов.

Корвейл пожал руку гному, хотя этот тактильный жест показался ему странным.

- Корвейл, - пробормотал он, неуверенный в своё правильном использовании хазалида. Возможно, он сказал рукопожатием больше, чем хотел.

- У меня такое чувство, что грандиозные пиры не для тебя, эльги, - сказал Грикк, сам пытаясь завязать разговор.

- Да, - ответил Корвейл.

- Не для меня тоже, - согласился Грикк. - Я бы предпочел побыть один в Унгрин Анкоре, в туннелях под холдом, - объяснил он. - Там обитает много зверей, это правда, но я знаю, что нужно делать со зверьми, - добавил он с блеском в глазах.

Корвейл пожал плечами, не зная, как ответить.

- На больших собраниях я в растерянности, - сказал гном.

- Ага, - ответил эльф.

- Похожи мы с тобой оба, - пробормотал сталело после неловкого молчания и скрестил руки на груди, покуривая трубку.

Огромный гонг, в который ударил Хаггар, металлическим эхом разнесся по Великому залу. Это возвестило об окончании пира и начале развлечений, предоставляемых гномами. Гулкий звук принес желанное облегчение обеим расам. Конечно, Багрик был рад этому. Этот Италред до последнего дюйма доказал, что он тот самый надменный принц-воин, каким, как предполагал Багрик, он и должен быть. Он задавался вопросом, когда настоящая толпа слуг вошла в большой зал, чтобы убрать тарелки и блюда, было ли мудрым шагом прислушаться к совету Кандора относительно эльфов. Глава гильдии торговцев настаивал на том, что торговый союз между их народами принесет много процветания, что эльфы будут очень охотно дружить с гномами в свете проблем, которые окружают их собственные берега. Однако до сих пор Багрик не видел ничего, что могло бы его ободрить, и до тех пор только прикусывал язык.

Слуги-гномы работали быстро, унося остатки пиршества обратно на кухню холда и в меньшие залы клана. Наблюдая, как они выходят с гигантским котлом для бульона и костровой чашей, Багрик почувствовал, что его страж очага поднял его на трон. Королевский стол был сдвинут с его пути группой воинов клана, и его вместе с Брунвильдой и Нагримом отнесли к краю каменной платформы, возвышающейся над углублённым полом огромного зала. Другие столы, Места Мудрецов, Мастеров и другой знати гномов, уже были убраны на хранение. Внизу происходило аналогичное устройство, когда там, где раньше было много столов, начала появляться большая открытая площадь.

Выступы, очерчивавшие комнату, вскоре были заняты, еще больше слуг-гномов предоставляли пухлые бархатные подушки с деревянными спинками для почтенных или важных персон. Вскоре Великий зал приобрел вид крытого амфитеатра, каменная площадь стала естественным центром внимания эльфов и гномов.

Как только трансформация была завершена, Багрик снова повернулся к Хаггару, который стоял наготове у большого гонга в углу зала. По приказу короля Хаггар снова ударил в гонг, и в зале, который до этого был наполнен гулом тихих голосов, воцарилась тишина. Затем Багрик подал знак своему знаменосцу начинать представление.

- Грикк Железный Шип, капитан королевских Сталеломов! - провозгласил Хаггар, и его голос разнесся по комнате, как громкий призыв.

Чернобородый гном вышел из тени на краю Великого зала, приблизился к своему королю и преклонил одно колено, его сжатые кулаки были по обе стороны от тела и касались пола в царственной манере гномов. На нем больше не было темно-серой туники, вместо этого он был раздет до пояса и одет в кожаные бриджи с кольчужной юбкой, бронзовые наручи были застегнуты на запястьях.

- Тромм, Грикк из клана Железного Шипа, - сказал Багрик своему капитану. - Какие подвиги у тебя есть для нас?

- Метание топора, мой повелитель, - услышал Мальбет ответ сталелома, - и поднятие наковальни.

Сидя рядом с Кандором, эльфийский посол наблюдал, как воины кланов вышли на каменную площадь в центре Великого зала, неся сначала стойку с ручными топорами гномов, а затем ряд деревянных кольев, на вершине которых были насажены головы зеленокожих. Мальбет подавил отвращение к ужасным мишеням, с их высунутыми языками и остекленевшими глазами. Рваная кожа свисала с их шей вместе с полосками иссохшей плоти, покрытой запекшейся кровью.

Они были отталкивающими существами, решил эльф, беспокоясь о том, о чем думал Италред, который постоянно гримасничал, рассматривая обезглавленные головы. Беспокоясь о своем принце, Мальбет также поймал ядовитый взгляд Летральмира, который явно наслаждался зрелищем по совершенно непонятным причинам. Выдержав пристальный взгляд эльфийского посла, черноволосый мастер клинка что-то прошептал на ухо Артелас, которая тихо рассмеялась. Мальбет тоже заметил Корвейла, его внимание было приковано, но не к Грикку, который подходил к стойке с оружием за своим первым топором, а скорее к Артелас.

"Это плохо кончится", - подумал Мальбет и решил поговорить с Белым Львом позже.

Преисполненный беспокойства и дурных предчувствий, он фальшиво улыбнулся Кандору, который жестом пригласил его посмотреть, так как представление вот-вот должно было начаться всерьез.

Грикк был весь в поту, ряд расколотых черепов зеленокожих и перевернутых наковален свидетельствовали о его стараниях. Гномы ликовали как один с каждым поднятым грузом, с каждой головой орка или гоблина, пораженной и искалеченной. Грикк никогда не промахивался, ни разу, и никакая наковальня, какой бы большой она ни была, не могла победить его. И наоборот, эльфы, казалось, не знали, что делать, и в основном все время молчали, только вежливо хлопали в конце, когда капитан сталеломов склонился перед своим королем, а затем перед аудиторией.

Хаггар нашел эльги странными существами, которым не хватало готовности к товариществу его сородичей. Как они могли не оценить мастерство капитана сталеломов? Грикк был одним из лучших воинов в холде, уступая только Мореку. Хотел бы он, Хаггар, быть таким великим… На мгновение мысли гнома перенеслись в прошлое, к позору, который он должен был искупить. Он посмотрел на знамя Унгора, покоящееся на своем месте за троном короля Багрика, и снова ощутил позор того дня.

Тхагри, сказал он себе, останется ли когда-нибудь на мне твое бесчестье?

Воспоминания Хаггара были так глубоки, что он едва не пропустил приказ своего короля объявить о следующем развлечении.

Хаггар поспешно ударил в гонг и закричал:

- Хор Гильдии шахтеров, возглавляемый Джодри Бродбеллоу!

Мальбет наблюдал, как в зал вошли певчие-гномы, одетые в свои лучшие наряды, бронзовые пуговицы на их коричневых туниках блестели, черные металлические шахтерские шапки были отполированы до тусклого блеска. У некоторых на пальцах были крошечные колокольчики или матерчатые кисточки, привязанные к лодыжкам и запястьям. Там также были музыканты, несущие инструменты: большие латунные рожки, изогнутые, чтобы напоминать извивающихся змеевидных монстров; толстые пузыри животных, снабженные множеством медных труб, которые выступали под неудобными углами; барабаны из орочьей кожи, которые выкатили на каменную площадь; и странного вида шарманка с клавишами из пожелтевшей кости на одном конце и металлическим поворотным рычагом на другом.

Это было самое причудливое сборище, какое Мальбет когда-либо видел, а он уже бывал в королевствах гномов раньше. Однако, каким бы странным ни было это скопление гномов, зрелище не могло подготовить его к тому, что произошло дальше. Суровая басовая нота начала выступление, главный хорист сначала пел а капелла, прежде чем его товарищи присоединились к нему в комплиментарном баритоне и теноре. Пока они пели какую-то песенку о Феркине и заднице гоблина, насколько Мальбет мог разглядеть, музыканты заиграли на своих инструментах.

Ужасающий грохот пронзил его чувства, и эльфийский посол сначала закрыл глаза в надежде, что гномы просто ошиблись. После еще нескольких секунд слуховой пытки стало ясно, что это не так, и, поморщившись, Мальбет открыл глаза. Раздувая покрасневшие от усилий щеки, гномы издавали звук, похожий на ржание загнанной лошади или скрежет кости по металлу. Эльфийский посол заметил, что король Багрик, казалось, наслаждался представлением, как и остальные гномы, хлопая себя по бедру, когда шахтеры танцевали странными, приседающими движениями, колокольчики и кисточки дрожали при каждом их ритмичном движении.

Мальбет стиснул зубы, отчаянно пытаясь в то же время улыбнуться, и взмолился Ише, эльфийской богине милосердия, чтобы все поскорее закончилось.

Багрик перестал отбивать ритм барабанов хористов когда увидел выражение лица Италреда. Эльфийский принц выглядел так, словно находился в глубокой агонии, черты его лица были так напряжены, что они никогда не могли вернуться к своему обычному состоянию безразличия.

Король гномов поспешно привлек внимание своего знаменосца и энергично призвал его ударить в гонг.

После минутной нерешительности Хаггар сделал, как ему было велено, и гулкий звук гонга резко прервал выступление Хора Гильдии шахтеров.

- Хватит! – зарычал Багрик.

Сбитые с толку, шахтеры остановились на середине первого куплета своей песенки с запоздалым гудком и треском трубы и аккордеона. Багрик взволнованно отмахнулся от взглядов растерянных шахтеров, и они уныло зашагали прочь с нестройным грохотом инструментов и громким ворчанием.

Затем король быстро повернулся к Хаггару, его взгляд вопрошал, что будет дальше. Гном просто пожал плечами, выглядя слегка испуганным внезапным нарушением графика.

Мальбет пришел ему на помощь.

- Возможно, вы позволите Нам почтить вас знакомством с нашей родной культурой, - сказал эльфийский посол, к глубокому облегчению Хаггара.

Багрик что-то пробормотал в ответ, но затем Кандор кивнул с таким же облегчением.

- Артелас, - сказал эльф, поворачиваясь к бледной девушке, стоявшей рядом с принцем Италредом, - не почтишь ли ты наших щедрых хозяев песней Эатайна?

Хаггар увидел, как эльфийская девушка скромно кивнула, поднимаясь со своего места, и почувствовал, как его лицо вспыхнуло от ее элегантности и неземной красоты. Никогда за всю свою жизнь он не видел такого существа. Такая тонкая, такая хрупкая, она была подобна ветру, отраженному солнечному свету на воде, блеску золота. Она скользнула вниз к площади, два эльфийских арфиста бесшумно подплыли к ней, когда она заняла свою позицию в центре площади. Великолепие Великого зала казалось притупленным в ее сияющем присутствии, и все внутри затихло, когда она начала.

Мелодичная мелодия наполнила воздух, когда пела Артелас, навязчивый, эфемерный звук, который, казалось, то появлялся, то исчезал, когда арфисты перебирали свои инструменты в аккомпанементе. Хотя он не понимал слов, Хаггар почувствовал тепло и странное чувство легкости, охватившее его тело, когда он услышал их. Эффект был завораживающим. Время замедлилось и перестало иметь значение. Как будто в большом зале была только она, одна и поющая только для Хаггара. Ее пристальный взгляд встретился с взглядом гнома, и бремя его прошлого исчезло. Не осталось даже отдаленного воспоминания, осталась только Артелас.

Когда песня закончилась, девушка склонила голову в мольбе перед толпой, и воцарилась ошеломленная тишина. Хаггар вытер слезы с глаз и снова вздохнул. Когда он увидел, как Артелас рухнула, его сердце чуть не остановилось в бронированной груди.

Корвейл первым пришел на помощь Артелас, спрыгнув со своего насеста на каменном выступе и ловко приземлившись, через мгновение оказавшись рядом с ней. Италред был рядом с Белым Львом, отмахиваясь от арфистов и других эльфов, когда он забрал ее у своего телохранителя и обнял, прежде чем тихо прошептать на ухо своей сестре. Она проснулась и медленно открыла глаза.

- Что с ней не так? - спросил Мальбет, эльфийский посол последовал за своим принцем. Собралась небольшая группа других заинтересованных зрителей, как эльфов, так и гномов.

- Все в порядке, мне позвать жрецов Валайи? - спросил Кандор, слегка запыхавшись.

- Что там происходит внизу?! - крикнул Багрик со своего места, король гномов не хотел спускаться, чтобы посмотреть самому.

- Нам не нужны ваши жрецы! - рявкнул Италред себе под нос, бросив хмурый взгляд на торговца-гнома.

- Все хорошо, друг мой, - сказал Мальбет, встав между принцем и Кандором и положив руку на плечо гнома. - Артелас просто устала от нашего путешествия. Она чувствует это больше, чем все мы, - объяснил он.

Кандор медленно кивнул, мельком увидев, как Италред прошел мимо Мальбета, когда тот сердито подзывал своих слуг, но не выглядел успокоенным.

- Все хорошо, - повторил Мальбет гораздо громче, на благо всего собрания. - Леди Артелас всего лишь устала.

- Мы все устали, - раздался голос Летральмира, его тон был мрачным, когда он появился из толпы, как гадюка. - Эти... игры, - добавил он, - продолжаются уже достаточно долго.

Мальбет собирался что-то сказать, когда Италред встал, неся Артелас на руках.

- Летральмир прав, - сказал принц на эльфийском. - Это нелепое представление закончено. Я уже достаточно натерпелся.

- Но, милорд, я уверен, что если Артелас вернется к... - начал Мальбет.

- Все кончено, Мальбет, - отрезал Италред, его тон не допускал возражений.

Эльфийский посол, остановившийся на полпути, закрыл рот и кивнул в знак согласия. Краем глаза он заметил, что Летральмир тихо ухмыляется про себя.

- Мальбет, - коротко сказал Италред, - скажи нашим хозяевам, что мы удаляемся на вечер, - с этими словами он вышел из зала, Корвейл, с озабоченным лицом, вместе с ним. Кучка слуг последовала за ними, невнятное ворчание гномов осталось позади.

Летральмир отдал серию резких приказов на эльфийском, после чего воины поднялись на ноги и последовали за принцем вместе с остальными слугами. Черноволосый мастер клинка уже собирался шагнуть вслед за ними, когда Мальбет схватил его за руку.

- Что, по-твоему, ты делаешь?! - сердито зашипел он.

Эльф с волосами цвета воронова крыла мрачно улыбнулся:

- Сохраняю мое достоинство и достоинство нашей расы, - сказал он.

- Каин, будь ты проклят, Летральмир.

Эльф фыркнул, как будто нашел замечание Мальбета забавным.

- Сначала ты, - возразил он, многозначительно глядя на свою руку, которую все еще сжимал посол.

- Ты действительно хочешь устроить сцену перед нашими щедрыми хозяевами? - Летральмир подтолкнул его через несколько секунд и снова посмотрел на свою руку. - Помни о своем характере...’

Мальбет отпустил его.

- Что происходит? - спросил Кандор, когда эльфы толпой выходили из Великого Зала.

Мальбет обернулся, к нему вернулось самообладание.

- Похоже, усталость взяла верх над всеми нами, - слабо ответил он, затем повысил голос, обращаясь к королю. - К сожалению, ваше величество, мы должны удалиться на вечер. Принц Италред устал и должен отдохнуть после путешествия. Однако он попросил меня передать его признательность за прекрасный пир и развлечения, которые вы так любезно предоставили.

Король Багрик что-то пробормотал себе под нос, явно не убежденный, и Мальбет воспринял это как намек на то, что ему пора уходить.

Багрик оглядел столпотворение в своем Великом Зале, оставшееся после эльфов: гномы, слоняющиеся по каменной площади, почесывающие головы и перешептывающиеся друг с другом, недовольные голоса сердитых длиннобородых, их трубки яростно дымились; темные взгляды, проходящие между мастерами гильдий и другими лордами кланов и танами, что он, Багрик, дал санкцию на это фиаско.

Он почувствовал присутствие Брунвильды рядом, которая собиралась успокоить его, и сжал кулаки.

- Ничего не говори! - прорычал он сквозь зубы, переводя яростный взгляд на Кандора, который, казалось, как-то растерялся, стоя под ним.

Голос Ругнира нарушил гробовую атмосферу.

- Кто умер? - весело спросил он. - Пусть эльги хорошенько выспятся, нужно еще выпить.

Несколько молодых воинов клана, казалось, сразу прониклись этой идеей, включая Нагрима.

Багрик мгновенно разрушил это легкомыслие.

- Нет! - бушевал он, с трудом поднимаясь на ноги и окидывая комнату стальным взглядом. Он прогнулся перед этими эльфами, впустил их в свой дом, закрыл глаза на их оскорбления, их высокомерие и грубость. Они бросили ему в лицо его гостеприимство, как навоз гроби. Багрик был взбешен и не в настроении веселиться. - Возвращайтесь в залы своих кланов, все вы, вечеринка окончена!