Онлайн чтение книги Хранитель чести Honourkeeper
Глава 2: Судьбоносные встречи

Карак Унгор был самой северной твердыней из всех горных владений Караз Анкора, вечного царства гномов. Скалистое сооружение из камня и бронзы было памятником стойкости гномов и их опыта в строительстве неприступных крепостей. Более двух тысяч лет Карак Унгор стойко противостоял ледяным бурям, катаклизмам и хищничеству зеленокожих. В глазах гномов это было всего лишь мгновением в великой хронологии истории, ибо жители гор сделали все, чтобы продержаться и выдержать капризные разрушения времени и завоеваний.

В огромном зале внешних ворот холда небольшая группа встречающих ожидала своих гостей из-за Великого океана. Эти гномы были не более чем пятнышками на огромном каменном пространстве, стоявшими перед огромными воротами, которые вели из крепости на север Гор Края Мира.

Гигантские фигуры богов-предков, высеченные в скале горы, возвышались над ними. Грунгни, Валайя и Гримнир, величайшие из всех древних божеств гномов, занимали одну из трех открытых стен зала. С грубыми чертами лица, предки были суровы и внушительны. Казалось, они наблюдают за своими потомками и молчаливо оценивают их. Ни один гном никогда не пожелал бы, чтобы его нашли слабым под их пристальным взглядом.

Четвертую стену почти полностью занимали большие ворота. Они были окружены широкой аркой из бронзы, инкрустированной золотыми рунами и мириадами драгоценных камней, добытых в горах. Сами ворота представляли собой огромную плиту из гладкого камня с медной филигранью, изображающей двух королей гномов на их тронах. Это было великолепное зрелище и главный вход в холд и выход из него. По обе стороны от него стояла пара статных стражей очага, их лица были едва видны под толстыми шлемами с половиной лица и заплетенными бородами. Каждый нес топор с широким лезвием, прислоненный к наплечнику их древних доспехов, их неподвижность противоречила их готовности. У одного на груди покоился большой боевой рог в бронзовой оправе. Он был стражем ворот и главным герольдом холда.

Над четверкой воинов, патрулировавших каменную платформу, возвышавшуюся над аркой великих ворот, стояли десять стрелков с арбалетами, перекинутыми через спину. Эти гномы были охранниками внутренних ворот, первой линией обороны крепости, и от них будет исходить призыв к оружию если произойдёт нападение.

Морек, стоявший в конце приветственной группы, беспокойно ерзал в своих доспехах. Он хотел удвоить войска у ворот и дополнить их когортой из еще тридцати стражников очага в качестве демонстрации силы и решимости, но королева этого не допустила – они вели переговоры о торговле с эльфами, а не о войне.

Королева Брунвильда, жена великого короля Багрика, сидела справа от Морека, занимая центр делегации. Она была по-королевски одета в темно-синие одежды, окаймленные золотом и украшенные рунами из меди и бронзы. На лбу у нее была простая митра с единственным рубином посередине. Ее длинные волосы цвета дубленой кожи были собраны в концентрические узлы и незаметно заколоты на месте. Вокруг талии у нее был кожаный корсаж, который обтягивал ее солидную фигуру и подчеркивал пышную грудь. Он был дополнен позолоченным и украшенным драгоценными камнями поясом. Ее глаза были серыми, как сланец, но в них было тепло, похожее на огонь в кузнице в нижних глубинах. В общем, Морек считал ее замечательной женщиной.

У гномьего тана были свои собственные притязания на королевскую власть, хотя и слабые. Его клан был дальним родственником клана Верховного короля Готрека Старбрейкера. В его жилах текла благородная кровь, хотя он никогда не стремился к королевским притязаниям, всегда довольный тем, что служит королям и королевам Унгора.

Справа от королевы сидел Кандор Сребробородый, торговец, дипломат и королевский казначей. Кандор носил дорогие одежды изумрудного и коричневого цветов, свидетельствующие о выгоде от его сбора золота и украшенного серебром языка. Он был увешан позолоченными изделиями, включая трость из лакированного дерева, инкрустированную драгоценными камнями. Хотя Морек понятия не имел, зачем это нужно Кандору - торговец прекрасно мог ходить без трости. Рыжеватая борода Кандора была хорошо ухожена и безукоризненно заплетена, волосы причесаны и нетронуты. Вопреки своему желанию, Морек тайком провел рукой в перчатке по своей броне, пытаясь придать ей более яркий блеск. Он увидел, как торговец искоса взглянул на него, остановив упреждающее прихорашивание Морека. Ответ капитана стражи очага был грубым и неразборчивым.

Остальная часть отряда состояла еще из десяти стражей очага, единственных дополнительных воинов, которым уступила королева, встав в их ряды позади них. Никто из гномов не произнес ни слова в течение некоторого времени с момента их прибытия в зал внешних врат, хотя нежный хор молотов, ударяющих по наковальням, доносился из нижних глубин в воздухе, тяжелом от запаха сажи и густом от тепла кузницы.

Морек нарушил молчание:

- Твои гости-элги опаздывают.

Кандор Сребробородый не оглянулся, когда ответил:

- Они прибудут достаточно скоро, Морек. Неужели у тебя совсем нет терпения?

- Я достаточно терпелив. Я мог бы стоять здесь, пока Гримнир не вернется из Северных Пустошей, и все равно ждать еще пятьдесят лет, если понадобится! - рявкнул Морек, чувствуя вызов, когда он устремил свой стальной взгляд на властного торговца.

- Они гости нашего холда, тан Каменный Молот, а не только Кандора Сребробородого, - сказала королева Брунвильда мягким, но властным тоном.

- Конечно, моя королева, - пристыженный, Морек отвел от нее взгляд, почувствовав внезапный жар на щеках, и был рад, что доспехи в значительной степени скрывали его лицо. - Но у нас, гномов, строгие привычки и распорядок дня. Все, что я хочу сказать, это то, что опоздание - это не способ завоевать нашу благосклонность.

- Их обычаи - это не наши обычаи, - сказала королева, хотя ей не нужно было напоминать Мореку об этом факте. По его мнению, эльфы были совершенно непохожи на гномов как внешне, так и по поведению. Эти исследователи, любующиеся звездами, казалось, не были довольны своими собственными землями и намеренно искали других, чтобы удовлетворить какую-то врожденную страсть к путешествиям. Морек считал их изнеженными и хрупкими, он полагал, что они плохо приспособлены к жизни в холде. Он ухмыльнулся под лицевым щитком при мысли об их дискомфорте и понадеялся, что в результате они скоро уйдут.

- Тогда напрашивается вопрос, миледи, как мы вообще можем думать, что между нашими народами может быть достигнуто соглашение?- вывернулся Морек, тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть свою королеву.

Кандор ответил за нее:

- Ты воин, Морек, поэтому я оставляю защиту королевства тебе, - сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на капитана стражи очага. - Но я торговец и посол, поэтому прошу тебя оставить вопросы торговли и дипломатии мне. Этот пакт будет успешным. Более того, он укрепит наше королевство и обеспечит его дальнейшее процветание.

- Тебе не мешало бы помнить, что все гномы отвечают за охрану холда, - ответил Морек. - И не думай, что я настолько глуп, чтобы не знать о твоем стремлении извлечь из этого выгоду.

- Как королевский казначей, именно ради богатства кланов Унгора я...

- Хватит! - сказала королева Брунвильда, останавливая ответ Кандора, прежде чем он смог продолжить. - Наши гости здесь.

Проход через Великие врата начал медленно открываться. Гораздо меньший, чем сами ворота, портал был настоящим входом в холд. Великие врата Карак Унгора не открывались более двух тысяч лет, с тех пор как он был основан и все армии крепости выступили вперед, чтобы присоединиться к силам тогдашнего Верховного короля, достопочтенного Снорри Белобородого. Гномы и эльфы тогда тоже объединились, но, несмотря на несговорчивый характер гномов, за это время все изменилось, и теперь союзы создавались заново.

Громкий зов разнесся по всему большому залу, когда страж ворот громко затрубил в свой боевой рог, объявляя о прибытии эльфов. По его сигналу его товарищи-воины встали по стойке смирно, топая обутыми в сапоги ногами в унисон, и стрелки прекратили патрулирование, наблюдая почетную тишину перед своими новыми союзниками из-за моря.

Эльфы были волшебными существами, высокими и гордыми, чья бледная кожа мерцала потусторонним блеском. Они скользили по гномьим плитам, легкие, как воздух, а их белые и лазурные одежды развевались на каком-то невидимом ветру. В них была суровая и удивительная красота, могущественная и пугающая одновременно. И все же, на взгляд Морека, они казались хрупкими и тонкими. Несмотря на их неземную ауру, чем могли обладать эти возвышенные существа, в чем нуждались гномы?

Отряд эльфов возглавлял тот, кто, как предположил Морек, был послом среди их народа. Он был одет в белые одежды. Золотые наручи, которые он носил для украшения, поблескивали под широкими рукавами, отделанными крошечными сапфирами. Волосы посла были серебристого цвета и ровно ниспадали на оба плеча, и, хотя его улыбка была доброжелательной, в глазах таилась печаль, которую он не мог скрыть.

Воин, одетый в церемониальные доспехи из рифленой пластины и перекрывающейся чешуи мерцающего серебра, следовал за ним по пятам. Его глаза, миндалевидной формы, как и у остальных его родственников, казались постоянно прищуренными, а длинный угловатый нос говорил о королевской осанке. Тонкий меч, рукоять которого была инкрустирована рубинами, висел в ножнах на плетеном поясе на талии эльфа. Золотые волосы каскадом спадали с его сурового лица, а позолоченная корона, украшенная драгоценными камнями, обрамляла лоб эльфа, когда он с надменным безразличием оглядывал зал. То был их предводитель, решил Морек, эльфийский принц.

За принцем последовали еще двое, тоже дворяне. Один из них был мужчиной с длинными черными волосами, тоже ярко одетый, хотя его одежда была явно более роскошной, чем у посла. У этого был неприятный вид, и Морек увидел скрытую угрозу в том, как эльф лениво поигрывал рукоятью меча, который он носил на поясе.

Его спутницей была женщина, одетая так же, хотя на голове у нее был маленький серебряный обруч. Пара тихо бормотала, так тесно общаясь, что Мореку было неудобно наблюдать за ними. Конечно, женщина обладала... присутствием, которое одновременно привлекало и отталкивало стража очага. Ему пришлось бороться с собой, чтобы не опустить взгляд. Мужчина, шедший рядом с ней с презрительной развязностью, казалось, заметил дискомфорт гномва и прошептал что-то на ухо женщине, в ответ на что она тихо рассмеялась. Морек почувствовал, как его щеки покраснели, а раздражение возросло.

Еще один эльф выделялся из остальной свиты, которая попарно следовала за дворянами, свиты, состоявшей из музыкантов, носителей подарков, знаменосцев, слуг и примерно пятидесяти эльфийских копейщиков. Он был крупнее остальных, не просто выше, но и шире в плечах, и, казалось, больше всех чувствовал себя неловко в их новообретенном окружении. Его соломенные волосы были растрепаны и заплетены в несколько заплетенных хвостов. На его мускулистые плечи была наброшена толстая шкура белого меха, а поверх чешуйчатой брони был надет позолоченный нагрудник. На бедре у него висел в ножнах длинный кинжал, а за спиной висел топор с двойным лезвием.

Телохранитель, подумал Морек, отметив, как этот эльф осматривал комнату, обыскивая каждую темную нишу в поисках угроз и врагов. Возможно, подумал Морек, не все эльфы были такими слабыми и причудливыми. Возможно ли, что он недооценил их?

Принц Италред сморщил нос от отвратительного зловония владений гномов. «Великолепный холд», как ему сказали. Это выглядело немногим больше, чем могила, зарытая в землю, с радостью забытая, но теперь эксгумированная по какой-то бессовестной причине. Эти «великие врата», о которых говорил Мальбет, были не более чем грубо обтесанным камнем, усыпанным драгоценными камнями. В нем не было ни плавных линий, ни изящности, ни искусной продуманности эльфийской архитектуры. Хуже того, воздух был удушающе горячим и густым от едких испарений. Италред почувствовал запах масла, привкус сажи во рту и сразу же затосковал по высоким серебряным башням своего королевства в Тор Эорфите.

«Что это за место, куда ты нас привел, Мальбет?» - подумал он, не сводя глаз со спины посла, когда тот вел их к ожидающим гномам.

- Они называют эту дыру в земле королевством? - прошептал Летральмир Артелас, вторя мыслям своего принца, когда тот шагал позади него. Провидица тихо рассмеялась, ее музыкальный голос пробудил в мастере клинка нечто большее, чем простое удовольствие от общения.

- Но они строят такие величественные палаты, Летральмир, - прошептала она в ответ.

- Действительно величественные, - саркастически ответил эльф, оглядываясь в полумраке. - И все же они такие миниатюрные. Может быть, что они что-то компенсируют? - добавил он, ухмыляясь.

Артелас громко рассмеялась, не в силах сдержаться. Уничтожающий взгляд принца Италреда заставил их обоих замолчать.

- Твой брат всегда был серьезным дипломатом, не так ли, дорогая Артелас? - усмехнулся Летральмир вполголоса.

Провидица скромно улыбнулась, и эльфийский мастер клинка почувствовал, как его пыл усилился.

- Добро пожаловать, дорогие друзья, в Карак Унгор, - сказал Кандор, кланяясь эльфийскому послу. Взгляд торговца-гнома приветствовал всех, в особенности принца, которого, казалось, этот жест не тронул.

- Тромм, Кандор Сребробородый, - тепло сказал посол на элементарном хазалидском и крепко сжал руку Кандора.

- Тромм, Мальбет. Вы оказываете нам честь этими словами, – ответил Кандор, внешне сияя от того, что эльф использовал родной язык гномов - "тромм" использовалось в качестве приветствия и знака уважения среди гномов за длину и качество их бород. Однако нелепость того, что эльф сказал это, не ускользнула от внимания Морека.

Оказать нам честь? Кандор, ты ваззок, ласкающий гроби, у элги нет бороды! Во всяком случае, он порочит нас своим безволосым подбородком, подумал Морек, стиснув зубы от подобострастия торговца и задаваясь вопросом, была ли родословная Кандора запятнана эльфийской кровью.

Это был не первый визит Мальбета в холд. Эльф был рейнджером, а также послом, и путешествовал из Ивресса на восточном побережье Ултуана через Великий океан и в Старый Свет. Там он встретил Кандора Сребородого, который доставлял грузы руды на юг, в другие владения Гор Края Мира. Эти двое завязали крепкую дружбу, перекликающуюся с эльфийским лордом Малекитом и первым Верховным королем гномов Снорри Белобородым. Это было всего лишь эхо того безмятежного времени. Этот прежний союз теперь предстал в зловещем свете: предательский сын Аэнариона Защитника бежал с Ултуана перед мощью Каледора Первого и теперь ищет помощи в землях Наггарота.

Однако, такие вещи не имели значения, и разговор между гномом и эльфом вскоре перешел к торговле, и после того, как они сопроводили Кандора на юг до горы Ганбад, они вернулись на север в Карак Унгор. Пребывание эльфа было недолгим, и за это время Морек ни разу не встречался с послом, хотя выглядел он таким женственным, каким и представлял его гном.

- Мы тоже польщены вашим щедрым гостеприимством, - ответил эльф Мальбет, прежде чем повернуться к королеве гномов.

- Благородная королева Брунвильда, - сказал он, кланяясь. - Кажется, что только вчера, я в последний раз был гостем в этих залах.

- Да, Мальбет, - начала королева, - Прошло всего двадцать три года, чуть больше, чем перемена ветра, - сказала она, широко улыбаясь.

Мальбет ответил тем же жестом, прежде чем объявить об остальных своих родственниках.

- Позвольте представить вам Артелас, провидицу Тор Эорфита и сестру принца.

Скромная эльфийка вышла вперед и слегка поклонилась королеве, прежде чем Мальбет продолжил:

- Летральмир, из двора принца, - взгляд посла, казалось, стал жестче, когда он пал на худощавого мастера клинка, который отвесил чрезмерно экстравагантный поклон их хозяевам-гномам. - А это Корвейл из Крейса, защитник принца, - добавил Мальбет.

Мускулистый эльф предпочел стоять так, как стоял, держа своего принца в поле зрения, и только сурово кивнул.

- И наконец, - сказал Мальбет, отступая назад, - принц Италред из Тор Эорфита.

Принц вышел вперед по собственной воле, оглядывая каждого из гномов по очереди, особенно задерживая взгляд на воинах.

- Я не вижу вашего короля, - резко сказал Италред, отбросив всякое дружелюбие, как будто это был враг, пронзенный его мечом.

Морек ощетинился от дерзости эльфа, собираясь заговорить, но взгляд королевы Брунвильды остановил его.

- Я королева Брунвильда из Карак Унгора, - сказала она принцу, шагнув вперед и склонив голову в знак приветствия. - Король встретит нас в Большом зале, как только вы устроитесь. Увы, старая рана затрудняет ходьбу моему господину, и меня послали поприветствовать вас вместо него.

Принц Италред огляделся, не удостоив королеву взглядом, когда ответил:

- Я с нетерпением жду нашей первой встречи, - сказал он, его собственное владение языком гномов, в отличие от языка Мальбета, было грубым, как будто слова не давались ему с трудом.

- Он бесчестит нашу королеву! - прошипел Морек Кандору, который отступил, чтобы встать рядом с капитаном стражи очага.

- Они не знают наших обычаев, вот и всё, - огрызнулся Кандор резким шепотом, его испепеляющий взгляд требовал тишины.

Италред, казалось, не услышал этого, повернулся и заговорил по-эльфийски со своими слугами. По его знаку слуги и носители подарков вышли вперед.

- Мы приносим богатства из нашего островного королевства в знак нашей дружбы, - слова принца не были ни теплыми, ни явно искренними, хотя набор подарков действительно был прекрасен: пояса из шелка, красивые эльфийские гончарные изделия, роскошные меха и специи.

- Для нас большая честь получить эти знаки внимания, - сказала королева, все еще проявляя должное почтение к принцу.

- Да, - ответил принц Италред, - и все же я вижу, что ваше гостеприимство распространяется и на то, чтобы встретить нас с вооруженной охраной.

Легкая рябь негодования пробежала по лицу королевы, но она не отреагировала на это.

- Это церемониальный почетный караул Карак Унгора, - осторожно объяснила она спокойным, но напряженным тоном. - В наших традициях эти воины приветствуют королей и дворян других владений. Так что то же самое и с вами, добрый принц.

- Значит, нас должны ”охранять", пока мы посещаем это… царство? - продолжил эльф. - Под домашним арестом, пока мы не вернемся? Это не похоже на союз, когда воины встречают тебя у ворот твоего королевства словно врага, осаждающего его стены.

- Большая честь быть принятым королевской гвардией очага! - внезапно взревел Морек, не в силах больше сдерживать свое терпение.

- Капитан Морек, - огрызнулась королева Брунвильда, прежде чем эльфы успели ответить. - Придержите свой язык!

Италред готовил ответ, когда вмешался Мальбет.

- Пожалуйста, в этом нет необходимости. Мой принц устал от нашего путешествия и благодарен за этот любезный прием, - сказал он, бросив взгляд на Италреда, который, к явному облегчению посла, внезапно показался незаинтересованным в разговоре. Хотя Мальбет также поймал взгляд черноволосого эльфа по имени Летральмир, который невесело улыбнулся ему. Посол отвел взгляд, снова сосредоточив свое внимание на королеве гномов.

- Может быть, нам покажут наши покои? - предположил Мальбет. - Отдых очистит наши головы от усталости.

- Конечно, - вежливо сказала королева Брунвильда, поворачиваясь к Кандору.

- Мы подготовили обширные покои для вас и вашей компании, - быстро сказал торговец, на его лице отразилось явное облегчение от того, что кризис был предотвращен.

- Они, без сомнения, ожидают, что мы, подобно им, будем жить в пещерах, - прошипел черноволосый эльф.

Морек обнаружил, что его отвращение к Летральмиру усиливается с каждым мгновением, пока тот разговаривал с колдуньей по имени Артелас. Она, казалось, слабела по мере продолжения разговора, ее красота медленно разрушалась, как будто тяготы путешествия эльфов давали о себе знать.

Кандор, казалось, не расслышал замечания темноволосого эльфа, или, по крайней мере, решил проигнорировать его, полный решимости завоевать расположение делегации.

- Прошу вас следовать за мной, - вежливо сказал он.

Съежившийся ватток, подумал Морек, затем сказав:

- Подождите, - и поднял свою ладонь. - Посторонний не может носить оружие за пределами зала внешних врат, - сказал он эльфам, - вы должны оставить его здесь.

По сигналу своего капитана стража очага вышла вперед, чтобы забрать эльфийские копья, луки и клинки. В то же время тот, кто был в мехах, Корвейл, встал между своим принцем и приближающимися гномами. Хотя он ничего не говорил, его намерения были ясны. Ни один эльф не отдал бы свое оружие.

Принц пробормотал воину что-то по-эльфийски, и тот отступил назад, хотя его глаза не отрывались от стража очага.

- Так вот как вы устанавливаете узы доверия, окружая своих союзников войсками, а затем требуя, чтобы они сдали свое оружие? - спросил принц с растущим волнением.

- Мы просим только об этом, - сказал Кандор, все еще пытаясь восстановить ситуацию. - Ваше оружие будет храниться в секретном частном арсенале.

- Частном? - переспросил принц, отмахиваясь от зарождающихся протестов своего посла. - Я вижу здесь мало уважения частной жизни, гном.

- Тем не менее, - заявил Морек, делая шаг вперед, несмотря на шестерых эльфийских копейщиков, которые быстро, почти незаметно подошли к своему принцу и многозначительно размахивали руками, - вы будете разоружены до того, как войдете в холд.

Хотя Морек был более чем на три фута ниже эльфов, он стоял перед ними непоколебимый, как гора, и не потерпел бы неповиновения.

Эльфийский телохранитель Корвейл снова вмешался, сжав кулаки, и на его лице была написана агрессия.

- Тогда тебе придется забрать его у нас, - пробормотал он с сильным эльфийским акцентом, с трудом выговаривая слова. На этот раз Италред был доволен тем, что позволил ему разыграться, его лицо превратилось в каменную маску. Позади него черноволосый эльф наблюдал с глубоким весельем, с уродливой улыбкой на губах, в то время как женщина, казалось, внезапно испугалась и не знала, к чему приведет противостояние.

Морек же не выказал обеспокоенности.

- Клянусь Грунгни, я сделаю это! - воинственно прорычал он, потянувшись за своим топором. Его стража очага встала позади него, окружив других дворян-гномов и приготовившись размахивать своим собственным оружием.

- Тан Каменный Молот! - взревела королева Брунвильда, которая до сих пор хранила молчание на протяжении всего жаркого спора. - Не смейте обнажать оружие в гневе передо мной, - приказала она. - Немедленно верните вашу стражу очага в казармы западного зала.

Морек повернулся и скорчил гримасу за своей бронированной маской, сущность его настроения была очевидна в его глазах.

- Я бы не оставил вас без присмотра, моя королева, - запротестовал он, бросив свирепый взгляд на сердитых эльфов. – Ни один страж очага за всю историю холда никогда...

- Я хорошо осведомлена об истории нашего холда, мой тан, и прожила много долгих лет в его залах. Зачем мне воины на моей стороне, если вы будете моей почетной охраной, - добавила она с тонкой улыбкой, чтобы поддержать репутацию и положение Морека. - Ваше беспокойство излишне. А теперь, пожалуйста, отпустите стражей очага.

Морек снова открыл рот, что было ясно по движению его бороды, но закрыл его, когда выражение лица королевы дало понять, что она не потерпит дальнейших возражений.

Плечи капитана слегка поникли, хотя он позаботился о том, чтобы бросить предупреждающий взгляд на Корвейла, прежде чем отступить.

«Ты был близок к тому, чтобы попробовать мой топор», - говорилось в нем. Морек понял каждое слово.

Морек поклонился королеве, которая, в свою очередь, кивнула, прежде чем приказать своим воинам покинуть зал внешних ворот. Гномы послушно удалились, звук лязгающих доспехов эхом разнесся по их следу, и Морек отошел, чтобы встать рядом со своей королевой, вынужденный довольствоваться сердитым взглядом на эльфов.

- Теперь, дорогие друзья, - снова начала королева Брунвильда, - как королева Карак Унгора, я смиренно прошу вас оставить свои клинки и луки здесь. Ни одна вооруженная сила никогда не входила в Карак Унгор, кроме нас, дави. Я не нарушу эту традицию сейчас, - сказала она мягким, но властным голосом. - Я и никто из моих воинов не отберем у вас оружие. Скорее всего, вас попросят отказаться от него. В этом самом зале есть прихожая, где вы можете взять свое оружие, пока не будете готовы покинуть нас. Благородный принц Италред, - добавила она, повернувшись к принцу, - ваш прекрасный меч явно является фамильной реликвией, и мы, гномы, знаем ценность и важность таких уз. Я бы не попросила вас расставаться с ним, и поэтому я даю вам свое личное разрешение носить его в этом владении. Клятва гнома - это его узы, - сказала она, - и она крепче камня.

Принц уже собирался ответить, когда многозначительный взгляд его посла Мальбета заставил его заколебаться. Между ними возникло взаимопонимание, и когда Италред заговорил снова, его агрессивное поведение утихло.

- Это приемлемо, - сказал он, на этот раз глядя ей в глаза.

- Тогда очень хорошо, - ответила королева. - Вас приглашают в Большой зал, как только вы устроитесь в своих покоях. Крепость Карак Унгор приготовила пир и развлечения в вашу честь.

- Вы очень любезны, благородная королева, - вмешался Мальбет.

С этими словами королева Брунвильда снова поклонилась, как и эльфы в свою очередь, медленно выходя из зала внешних ворот, чтобы сложить свое оружие в прихожей. После того, как это было сделано, под пристальным наблюдением Морека, Кандор повел их в свои покои.

Оставшись наедине с капитаном стражи очага, королева Брунвильда глубоко вздохнула. Эльфы едва успели войти в свои двери, а враждебность уже была в разгаре.

- Могло быть и хуже, - честно сказал Морек, сознавая, что его собственная вражда к эльфам только подлила масла в огонь раздора.

В ответ королева лишь сурово промолчала.

- Элги грубы и бесчестны, - сказал Морек, чтобы заполнить неловкое молчание.

- И все же нам удалось сравняться с ними, - ответила королева Брунвильда, провожая взглядом удаляющуюся вереницу эльфов, пока они шли по длинному коридору в свои покои.

- Но, моя королева, они не уважают нас… и в наших собственных владениях! - воскликнул Морек и тут же пожалел, что повысил голос.

Взгляд королевы Брунвильды теперь был устремлен на него и отягощен сталью.

- Они проявили неуважение к вам, моя королева, - сказал капитан стражи очага, его голос был нежным, когда он посмотрел в глаза матриарха.

На мгновение выражение лица королевы Брунвильды смягчилось, затем, словно спохватившись, ее каменный характер вернулся вместе с гневом на Морека.

- Будем надеяться, что их настроение улучшится, - тихо сказала она и направилась в Большой зал, где ее ждал король.

- Эта сырость, эта тьма, я чувствую, как она проникает в самый мой мозг, - сказал принц Италред, нахмурившись, наблюдая, как эльфийские ремесленники возводят его грандиозный шатер.

Кандор, торговец гномами, привел эльфов в то, что он описал как "Белоградский Зал" в восточном крыле холда. Эти "покои" состояли из просторной центральной комнаты, где, как предполагалось, должен был остановиться эльфийский принц и его свита, по бокам от которой располагались две широкие галереи, где могли разместиться его воины, и четырех прихожих, по две из которых выходили из казарм, для слуг и хранения.

Хотя гномы и давно покинули это место когда запасы руды поблизости истощились, комнаты все еще были великолепны и богато украшены. Каменные плиты цвета охры украшали полы и были отполированы до блестящего блеска. Позолоченные арки, сверкающие драгоценными камнями, поднимались над головой в сводчатые потолки, поддерживаемые толстыми каменными колоннами, инкрустированными серебром и бронзой. Мерцающие факелы, расположенные вдоль стен, отбрасывали теплое свечение, которое мерцало, как полированное золото. Это "богатство" не смогло тронуть или произвести впечатление на эльфов, и как только гном ушел, принц быстро заставил своих слуг работать.

По словам Кандора, Белоградский Зал раньше был жилищем давно умершего дворянина-гнома. По крайней мере, это было все, что Италред мог понять из тех немногих слов хазалида, которые он знал.

- Это каждый дюйм склепа, который описал гном, - сказал он, пока когорта слуг усердно трудилась, чтобы создать что-то более подходящее ему по вкусу.

Пояса из струящегося белого шелка были развернуты на каменном полу, затем подняты и прикреплены к деревянным стойкам, чтобы сделать большие шатры. На роскошной ткани были вышиты эльфийские узоры: руны Лилеат, Иши и Курноуса, хищные ястребы и парящие орлы, восходящий феникс и безудержный дракон. Они представляли Ултуан, их богов и символы их власти.

Как только шатры были установлены, они были заполнены толстыми коврами и мехами, висящими гобеленами и резной деревянной мебелью, такой как кровати, табуреты и сундуки, украшенные эльфийскими изображениями и драгоценными камнями. Италред привез с собой из Эатайна несколько тягловых лошадей и эльфийские повозки. Этот обоз с багажом прибыл в холд вместе со слугами, а его лошади были размещены в надземных конюшнях гномов – эльфийских скакуны были плохо приспособленны к жизни под землей.

В каждом из шатров, которые эльфы привезли с собой и которые были зарезервированы для знати, было несколько комнат. Они были роскошно украшены в соответствии с их особыми вкусами подушками и вымпелами. Длинные бархатные занавески содержали аромат серебряных блюд с медленно горящими специями, предназначенный для того, чтобы отогнать зловоние сажи и масла из подземного царства.

Как послу принца, Мальбету тоже было предоставлено отдельное жилище. У остальной части эльфийской когорты были менее грандиозные помещения, их шатры были меньше и лишены возмутительного великолепия и роскоши, преобладающих в больших шатрах, но не без собственных удобств.

- Это не то, к чему мы привыкли, мой принц, но этот зал, очевидно, имеет какое-то значение для гномов. Предоставляя нам такие условия, они оказывают нам большую честь, - сказал Мальбет, и на первый план в его голове встало зловещее начало их визита.

- Мальбет, ты настолько очарован этой запачканной сажей расой, что не видишь пещеру, в которой мы должны жить, или Лоек обманул тебя каким-то очарованием, которое скрывает правду? - спросил Летральмир, подходя к принцу вместе с Артелас.

Посол напрягся в присутствии дворянина, но прикусил язык, когда почувствовал, как его сердце забилось быстрее от гнева. Летральмир был ближайшим спутником Италреда, его лучшим другом. Они много раз делили мечи на поле битвы, и узы, выкованные кровью, было неразумно бросать вызов. Мальбет только потеряет расположение Италреда, если он выступит против мастера клинка, и ему понадобится принц на стороне, если они придут к какому-либо соглашению с гномами.

- Честь, говоришь? – продолжал Летральмир. - Я не вижу в этом ничего подобного. Эти горцы могут довольствоваться тем, что валяются в грязи, даже подвергают свой королевский двор такому позору, но чистокровные ултуанцы не опустятся до такого низкого уровня.

Артелас тихо хихикнула. Даже Италред подавил улыбку, услышав замечание мастера клинка.

Слуга подошел прежде, чем Летральмир успел заговорить дальше, хотя ему и удалось украдкой ухмыльнуться Артелас. Однако это было не настолько секретно, чтобы ускользнуть от внимания Италреда или его высокого телохранителя Корвейла, который бесшумно появился позади них.

- Милорд, - сказал слуга, кланяясь принцу, - куда мне это положить? – у эльфа в простом одеянии был небольшой сундучок гномьего дизайна, который, очевидно, предназначался для принца. Судя по звякающему звуку, доносившемуся изнутри, казалось, что внутри были бутылки с каким-то описанием.

Италред уставился на предмет так, словно это было что-то неприятное, во что он вляпался.

- Положите его к остальным, - сказал он и отвернулся. Слуга воспринял это как знак уйти.

Мальбет наблюдал, как тот отнес гномий сундук в одну из прихожих, где были видны смутные очертания другой мебели и съестных припасов их хозяев. Гномы устроили небольшой банкет с едой и напитками, а также стульями и столами, которыми могли пользоваться их гости. Эльфы быстро смели все это, бесцеремонно спрятав предметы там, где они были бы в стороне и вне поля зрения. Мальбету было больно видеть это. Он надеялся, что Италред попытается принять культуру гномов. Казалось, однако, что у него не было никакого желания.

Даже гномьи факелы были потушены, принц жаловался на запах и дым, которые они источали. Вместо них слуги повесили эльфийские фонари на тонких, как паутинка, серебряных шнурах. Безукоризненно вырезанные деревянные стойки поддерживали изогнутые серебряные столбы, на которых висели фонари, а они, в свою очередь, были украшены некоторыми видами местной флоры Ултуана. Аромат цветов отчасти маскировал пьянящий запах сажи, масла и влажного камня, пропитавший воздух, и дополнялся курильницами с благовониями, большими золотыми котлами, расставленными вокруг главного зала, которые отбрасывали жуткое свечение.

Как только они закончили, эльфы словно создали маленький уголок Тор Эорфита в подземных залах Карак Унгора.

- Придется обойтись этим, - сказал принц Италред, направляясь к своему шатру. - Летральмир, - добавил он. Другой дворянин остановился как вкопанный, когда бочком подошел к сестре принца.

Лицо Корвейла резко потемнело, когда мастер клинка приблизился к Артелас.

- Да, Италред? - сказал Летральмир.

- Пусть мои слуги нальют мне ванну и пришлют служанку, чтобы она меня искупала. Мне нужно, чтобы эта вонь смылась с моего тела.

- Конечно, мой принц, - ответил Летральмир, хорошо скрывая свое раздражение, и направился собирать слуг.

- А как же торговый пакт, Италред? - вмешался Мальбет как раз в тот момент, когда принц собирался исчезнуть за дверью своей палатки. - Нам многое нужно обсудить.

- Я займусь этим позже... за вином, - ответил он и вошел в свое жилище, не оглядываясь.

Корвейл быстро последовал за ним, хотя и остановился, не заходя внутрь, удовлетворившись тем, что встал у двери. Он был Белым Львом, традиционным телохранителем знати Ултуана и уроженцем горного региона Крейс. Мальбет любил Корвейла. Хотя он и был угрюм и неразговорчив, говорил он просто и честно, без ядовитой желчи, которую предпочитал Летральмир. Посол заметил, что взгляд Белого Льва слишком долго задержался на Артелас, когда она уходила в свою палатку. Он отвёл свой взгляд, когда она встретилась с ним глазами.

«Похоже, у тебя много потенциальных женихов, - подумал Мальбет, удаляясь в свое жилище, - и этот факт не понравится твоему брату, провидица».

Полог палатки закрылся за ним, и Мальбет глубоко вздохнул, прежде чем отпустить своих слуг, чтобы побыть одному. Он упорно трудился, чтобы организовать эту встречу с гномами, несмотря на сопротивление Италреда. Он знал, что это будет нелегко, что его самым большим препятствием будет отношение принца, его высокомерие. Будучи родом из Эатайна, его кровь несла в себе королевскую власть Ултуана, и Италред был таким же благородным и гордым как и любой из его предков. Его дед даже сражался бок о бок с самим Аэнарионом, помогая величайшему и, возможно, самому трагичному из всех эльфийских героев отбросить полчища демонов обратно в бездну, которая их породила.

История была не единственной вещью, работавшей в пользу Италреда. Поместья его отца и дяди были обширны, его семья принадлежала к числу самых богатых во всех Внутренних Королевствах. Однако у Италреда не было желания закреплять свое состояние землями и титулом, он был исследователем, и в этом они с Мальбет были родственными душами. Неудивительно, что, увидев Сверкающую Башню – этот великолепный шпиль из чистейшего серебра, сверкающий, как вечный маяк, перед Изумрудными вратами Лотерна, Италред обратился к жизни путника и пожелал отправиться в плавание к землям за Великим океаном. Он не мог отрицать его зов, как гном не мог подавить свое желание зарыться в землю и исследовать горы. Это было у него в крови.

Мальбет знал, что лично принцу было трудно прийти к гномам, даже под маской торгового соглашения, но он пришел, и теперь им нужно было сделать все возможное, чтобы расположить к себе хозяев, если они могли. Ограниченность Италреда, его властное превосходство всегда все усложняли, но Мальбет питал надежду, что первая встреча с гномами прошла бы лучше, несмотря на все это.

Их нужда была ужасной, если бы только принц признал это. Заключение торгового договора с гномами было небольшой, но необходимой вещью. Без этого эльфы никогда не получили бы от них того, чего они действительно хотели.