Онлайн чтение книги Хранитель чести Honourkeeper
Часть 1: Выкованный из железа. Глава 1: Начало и Конец

За пределами досягаемости лучника король Багрик обозревал кровавую бойню на поле боя с вершины каменного хребта. В грязной долине, изрытой траншеями, земляными валами и полевыми укреплениями, его армия отдавала свою кровь, пот и сталь. Сидя верхом на своем родовом боевом щите, который несли два его самых стойких воина-хранителя очага, король Карак Унгора имел непревзойденный вид.

Серебряный ров, вырытый эльфами, мерцал, как радужная лента, отражая пламя горящих башен. Багрик внимательно наблюдал за тем, как над ним, словно падающие деревья, опускались покрытые громрилом мосты, чтобы их могли перечь осадные башни и воины с штурмовыми лестницами. На противоположной стороне хребта, там, где он спускался в неглубокий овраг, Багрик слышал ободряющий шум кузнецов у огня своих кузниц, которые трудились в лагере гномов, делая больше мостов, снарядов для баллист, арбалеты и осадные щиты-пависы. Запах сажи и железа, доносившийся с ветерком, был похож на вкус дома.

Выражение лица Багрика посуровело, когда осадная башня накренилась и поскользнулась на одном из мостов, упав в литой ров и забрав с собой большую часть своей команды. Другим повезло больше, и по всей длине эльфийской стены вспыхнули сражения с копьем, молотом и топором.

Он преисполнился гордости при виде этого, все его братья по очагу сцепились в яростной битве с могущественным врагом. Печаль умерила эту гордость, а гнев подавил обе эмоции, когда Багрик сердито посмотрел на город.

Эльфы называли его Тор Эорфит. Скала Айри. Это было хорошее имя, потому что башни в зените города взмывали далеко в небо, пронзая облака и, казалось, касаясь звезд. Они были владениями магов, великими обсерваториями, где эльфийские колдуны могли созерцать созвездия и якобы предвещать будущие события.

Багрик готов был держать пари, что они этого не предвидели.

Он не любил небо, облака и звезды: его владением была земля, и ее твердость под ним и вокруг него давала ему утешение. Земля содержала сущность богов-предков, ибо именно в сердце мира они вернулись, как только выполнили свою задачу. Они научили гномов обрабатывать руду для изготовления конструкций, доспехов и оружия.

Грунгни вместе со своими сыновьями Смедниром и Тунни показали им истинную природу магии, как запечатлеть ее в руне и неизгладимо отпечатать на клинках, талисманах и доспехах, чтобы создавать артефакты силы. Багрик не питал любви к эфемерному волшебству эльфов. Манипулировать истинными элементами мира таким образом было дисгармонично. В лучшем случае попытка контролировать их отдавала высокомерием, в худшем - неуважением. Нет, Багрик не имел никакого отношения к таким преходящим вещам. Они злили его. Башни магов пали первыми.

Раздавленные здоровенными кусками скалы, брошенными гномьими камнеметами, башни взорвались в огне мириадов цветов, когда они были разрушены, тайные секреты и алхимия их обитателей обернулись против них и только подтвердили яростные убеждения Багрика. Теперь они были просто почерневшими каменными шипами, сломанными пальцами, воткнутыми в безразличное небо, их общение со звездами подошло к концу.

Это была подходящая эпитафия.

На мгновение воздух загорелся, когда эльфийское колдовство встретилось с гномьими рунами, заставляя Багрика вернуться в настоящее. Ниже по склону их литании предкам были торжественными и звучными, рунные мастера работали на своих наковальнях. Не просто наковальнях кузнецов, нет. Это были рунические артефакты – Наковальни Судьбы. Агрин Оакенхарт, почтенный повелитель рун Карак Унгора, провёл с двумя своими учениками, уважаемыми мастерами рун, ритуал силы, после чего они рассеяли враждебную эльфийскую магию и выпустили цепную молнию на врага. С каждым дуговым разрядом Багрик чувствовал, как его борода ощетинивается, словно заряд пробивал его родовую броню.

Смерть окутала поле битвы мрачным саваном, но она была в сторожке у ворот, где будет собрана ее самая большая жатва.

Сломать ворота, сломить эльфов. Багрик сжал кулак, когда его взгляд упал на происходящее там сражение. Он не согласился бы ни на что меньшее…

- Поднимай! - проревел Морек, перекрывая раскаты грома. Голос гнома резонировал сквозь бронзовую маску его шлема, когда он снова призвал своих воинов. - Тащите изо всех сил. Грунгни наблюдает за вами!

И все тридцать его воинов из стражи очага сделали это.

Под покрытой громрилом крышей тарана гномы в доспехах оттянули таран назад для новой атаки. Руны, выгравированные на его железном древке, вспыхнули, когда громриловая голова барана, выкованная в бородатом облике бога-предка Грунгни, врезалась в ворота. Это был барьер, подобного которому Морек никогда не знал, украшенный драгоценными камнями и вырезанный из, казалось бы, нерушимого дерева. На эмблеме орла на воротах едва виднелась царапина. Эльфы, несмотря на его первоначальные убеждения, знали свое дело. Морек был полон убеждённости, что это им не поможет. Обливаясь потом под доспехами, он безжалостно отдавал приказы.

- Опять! Не будет покоя, пока эти ворота не опустятся!

Ударные волны пробежали по железу от удара, когда упорство гномов встретило сопротивление эльфов, и оба пришли друг с другом в тупик.

Тяжело дыша и вытирев бороду тыльной стороной перчатки, Морек на мгновение остановился и услышал скрежет металла высоко наверху. Шел третий день осады, у него было достаточно времени, чтобы осмотреть укрепления города. У эльфов были котлы над сторожкой у ворот.

- Щиты! - проревел он протяжно и громко.

Стражи очага отреагировали как единое целое, создав почти непроницаемую стену щитов, чтобы защитить уязвимые фланги тарана.

Почти непроницаемую, но не непобедимую.

Раздался свист пламени, и актиническая вонь проникла в носовую защиту Морека, когда эльфы выпустили свой алхимический огонь.

Крики заглушили рев пожара, когда воины стражи очага сгорели, как свечи с укороченным фитилем. В отражении на нижней стороне своего щита Морек увидел размытую фигуру, упавшую с узкого моста, по которому они совершили нападение, и приземлившуюся во рву внизу. Столб бело-голубого огня спиралью взметнулся к небу когда горящий гном ударился о ров так высоко, что коснулся облаков. Эльфы, применив еще больше своего трижды проклятого колдовства, заполнили глубокую траншею вокруг своего города расплавленным серебром, и реакция алхимического огня с мерцающей жидкостью была впечатляющей, но ужасающей.

Второй поток смертоносной жидкости обрушился на таран, когда эльфы в отчаянии выпустили свои запасы. Жар волной прошел сквозь щит Морека, покалывая кожу, несмотря на броню. Он стиснул зубы от натиска, наблюдая, как радужные искры потрескивают и гаснут на камне у его ног, пока эльфийское средство сдерживания осады рассыпалось.

На этот раз никаких криков. Атака прекратилась. Оба котла были израсходованы. У эльфов больше ничего не было. Им потребуется время, чтобы пополнить запасы смертоносного жидкого огня. Во время короткой передышки Морек подвел итоги и мрачно улыбнулся. Только трое стражей очага погибли, его воины быстро сомкнули ряды. Но у эльфов было больше. Когда штурм ворот возобновился, шквал стрел с белым оперением обрушился на гномов сверху, ударяясь о щиты и пластины. Несмотря на бронированный навес тарана, одна попала в наплечник Морека. Гном, стоявший сбоку от него, Хагри, был смертельно ранен между горжетом и лицевой защитой и умер, булькая кровью. Морек в гневе пожевал бороду. Хагри сражался на стороне Морека более семидесяти лет. Такой благородный воин не мог умереть такой смертью.

Шторм стрел был безжалостен, гномы были эффективно прижаты, когда они снова подняли щиты, неспособные одновременно работать с тараном и защищать себя. Вглядываясь вверх сквозь щель между наконечником щита и навесом тарана, Морек увидел эльфов в белых одеждах - суровые лица с блестящими серебряными лебедиными шлемами – свободная смерть со стальными клыками с безжалостной целью. Лучники выстроились вдоль зубчатых стен, и когда Морек огляделся, он увидел, как один из эльфийских магов беззвучно произносит заклинания, шум битвы затмил его жуткий язык. В громовом ударе силы маг был освещен потрескивающей лазурной аурой. Раздвоенная молния дугой вылетела из его светящейся фигуры, и серебристые волосы мага встали дыбом, когда энергия была выброшена прямо на Морека и его воинов. Но прежде чем болты успели ударить, они наткнулись на невидимый барьер и были отклонены в сторону. Дико моргая после вспышки и бормоча слова благодарности кузнецам рун Агрина Оакенхарта, Морек проследил за беспорядочным отклонением болта.

Одна из отдаленных осадных башен гномов, штурмующих восточную стену, взорвалась, когда молния нашла новую цель и излила свой гнев. Гномы попадали на землю с высокого парапета башни, издавая беззвучные крики. Штурмовая рампа и верхняя башня были полностью разрушены. Огонь опустошил её изнутри и снаружи, и осадная башня остановилась с грохотом. На её месте, однако, появились еще три башни, которые тащили и толкали орды воинов-гномов. Тех, кто был спереди, защищали большие подвижные павильоны из железа и дерева. Тяжелые бронированные пандусы в едином порыве обрушились на эльфийские парапеты, сокрушая их, прежде чем извергнуть толпы воинов кланов.

По всей взрыхленной земле, вплоть до сгущающейся тьмы надвигающейся ночи на дальнем востоке и западе, толпами маршировали гномы. Команды саперов бросали кошки, поднимаясь, когда находили опору, чтобы сносить разрушенные секции башни и стены. Арбалетчики, прячущиеся за баррикадами или в неглубоких траншеях, поддерживали непрерывный шквал болтов, пытаясь снизить тяжелое число погибших из-за эльфийских лучников и баллист. На окровавленных пандусах осадных башен и на штурмовых лестницах воины-гномы упорно сражались и умирали. Но именно у главных ворот, главного входа в эльфийский город, битва была самой ожесточенной. Зная, что так и будет, Морек взял своих лучших воинов-стражей очага и сказал своему королю, что он сломает ворота. Он не собирался нарушать эту клятву.

- Мы сидим тут как застрявший гроби, - сказал Фундин Железнопалый, воин стражи очага, присевший позади Морека, его щит был сцеплен со щитом его тана.

Мореку пришлось кричать, чтобы быть услышанным сквозь настойчивый стук падающих стрел.

- Ба, это ерунда, парень! Лёгкий душ, не более того. Они не могут стрелять в нас вечно, и как только у эльги кончатся стрелы, мы снесем эти ворота. Тогда они попробуют сталь дави... – Морек был вынужден пригнуться, когда шторм усилился. - Эй, парень? - сказал он во время короткого затишья в стрельбе из лука, оглядываясь на Фундина.

Страж очага не ответил. Он был мертв, убит выстрелом в глаз.

Другой страж очага выдвинулся вверх по линии, чтобы занять его место, и тело Фундина оказалось за пределами относительной защиты навеса, чтобы быть пронзенным новыми стрелами.

Нет, мрачно подумал Морек, он не собирался нарушать свою клятву, но если буря стрел не закончится в ближайшее время, у него не останется воинов, чтобы сломать ворота и выполнить ее. Прикоснувшись к руническому амулету на шее, он поклялся Грунгни, что этого не будет.

Воздух был наполнен стрелами, болтами, огнем, молниями и камнями. Багрик наблюдал, как батарея мангонелей швырнула массивные куски камня, которые были высечены из склона холма, и разбила их о Тор Эорфит, разрушая стены и превращая плоть и кости в пыль. С мрачным удовлетворением он увидел, как один снаряд попал в центральную арку эльфийской сторожки у ворот, где стояла его стража очага, осажденная под тараном.

Эльфийские тела падали, как белый дождь.

Радостные возгласы приветствовали разрушение сторожки у ворот, буря стрел резко и кроваво прекратилась. Обломки падали вместе с мертвыми эльфами, толстые куски камня и обмякшие тела отскакивали от громриловой крыши тарана.

Морек призвал стражу очага к еще большим усилиям. Они раскачивали и толкали, раскачивали и толкали с громоподобной настойчивостью разъяренного великана. Наконец, руны на голове барана сделали свое дело, пробив трещины в магических защитах, которые гальванизировали ворота. Магия пронизывала все, что делали эльфы, она даже просачивалась в самые скалы и леса их поселений. Тор Эорфит не был исключением. Это были чары, которые так долго отталкивали гномов. Эта защита закончилась с жизнью седовласого мага, теперь не более чем разбитая сноска в истории, мертвая и сломанная у подножия внешней стены сторожки.

Утолщающиеся трещины появились в орлиных воротах, когда они, наконец, поддались карательным усилиям стража очага.

Морек чувствовал, что они были близко.

- Последний рывок!

С громким треском дерева эльфийские врата раскололись надвое. Сквозь грубо вырубленную щель Морек мельком увидел лазурные одежды и сверкающую эльфийскую кольчугу. Перед ними стояла когорта копейщиков: наконечники торчали наружу, как лес острых как бритва шипов. Затем, как один, эльфы расступились, как кристальное море, открыв пару метателей стрел из дерева, окрашенного в цвет слоновой кости, и оба были выполнены в виде изображения ястреба.

Гномы подняли щиты, когда в них полетели похожие на копья снаряды. Еще трое охранников очага были убиты, пронзенные острыми снарядами. Морек взмахнул топором, как только заградительный огонь закончился, снимая напряжение с плеча. Копейщики снова сомкнули ряды, готовые пронзить врага насквозь. Морек поднял свой топор, руны лезвия которого замерцали, и подал сигнал к атаке.

Багрик наблюдал, как рухнула сторожка у ворот и страж очага бросился вперед, чтобы встретить эльфийских копейщиков внутри. Высокий гребень был отличной точкой обзора, с которой можно было наблюдать за битвой, и король полностью оценил это зрелище. Даже когда эльфы сражались, когда они выплевывали стрелы со стен своих башен, выпускали магический огонь и молнии и наносили удары сверкающими копьями и мечами, Багрик мог сказать, что это был последний удар. Армия гномов была на грани прорыва.

Три долгих дня, и вот он уже на пороге победы. Это никак не удовлетворило его, не утолило его жажды мести и не успокоило его гнев. Это была не затяжная осада; не было возведено никаких застав, не было заблокировано колодцев, не было уничтожено или испорчено продовольствие. Просто нападение и всё. Когда настанет его час расплаты у Врат Газула, последнего прохода перед входом в Залы Предков и загробную жизнь гномов, Багрика привлекут к ответственности за потраченную кровь.

Ему было все равно.

- Мой король, - раздался голос Грикка Железнобородого, капитана «Сталеломов», прервал мысли Багрика. Грикк низко поклонился своему королю, представившись. Под всеохватывающим костюмом громрила не было видно ни дюйма тела сталелома. Даже его лицо было скрыто за стилизованной маской гнома. Была видна только жесткая черная борода Грикка. Это была необходимая предосторожность. Как сталелом, Грикк отвечал за охрану гнома в пути, опасной подземной дороги между владениями, которая была чревата множеством монстров. Сегодня у Грикка была другая задача. Но это была та, для которой идеально подходили его доспехи сталелома и его навыки туннельного бойца.

- Ругнир и саперы готовы. Последний штурм может начаться.

Багрик кивнул, его взгляд скользнул к южной стене города, где Ругнир и инженеры холда прокладывали туннель, готовясь подорвать его. Багрик держал в резерве пять отрядов воинов клана вместе с длиннобородыми воинами холда, чтобы использовать брешь, когда она появится.

Пристальный взгляд Багрика оставался неподвижным, когда он хрипло ответил.

- Обезопасьте туннель, убейте любого противника.

- Да, мой король.

Грикк быстро удалился, оставив за собой звук лязгающих доспехов.

Багрик понаблюдал еще мгновение, прежде чем отдать приказ наступать. Целая фаланга стояла на плоском гребне, воины клана и очага охраняли всех. Еще десять тысяч гномов. Молот, которым можно сокрушить эльфов под наковальней воинов, уже прорывался сквозь эльфийскую оборону внизу. Боевые рога трубили вдоль линии один за другим, поднимая оглушительный рев. Поход гномов к эльфийскому городу был решительным и безжалостным. Багрик пошел с ними, выведенный на передний край атаки и в котел битвы своими щитоносцами.

Глядя на окровавленную, окутанную огнем панораму, на ряды мертвых, на бессмысленные разрушения, обрушившиеся на две великие цивилизации, Багрик не мог не удивляться.

Как все дошло до такого?