Онлайн чтение книги Отравленные тишиной Poisoned silence
Соприкосновение с тишиной (1 часть)

(с) wrote:Помнить — опасно. Прошлое всегда неприятное и нервное. Наша память коварна. Сначала ты помнишь карнавал, веселье и вкусные запахи. А потом память ведет тебя туда, куда не хочется. Туда, где темно и холодно. Туда, где бродят жуткие тени, о которых ты хочешь забыть. Память мерзкая и отвратительная.

      Сердце колотится как бешеное, пока я, сгибаясь под тяжестью сумки, торопливо сбегаю вниз по лестнице. Вокруг царит мертвая звенящая тишина. Почему-то мне это совершенно не нравится. Здравомыслие и хладнокровие буквально испарились, оставив вместо себя только желание поскорее выбраться, замешанное на зарождающейся панике. Меня преследует ощущение, будто я с размаха вляпался во что-то мерзкое, липкое, приставшее насмерть, что теперь не отдерешь даже с кожей. У подножья лестницы на первом этаже я на мгновение останавливаюсь перевести дыхание. От выхода во двор меня отделяет только пустой холл. Высокие стрельчатые окна, подсвеченные луной, бросают длинные тени на пол и стены. 

      Воздух неожиданно становиться тяжелым, словно загустел. Безотчетное чувство страха парализует тело. Ноги, кажется, примерзают к полу. «Надо скорее убираться отсюда, — говорю про себя. — Двигайся». И словно услышав мои мысли, тьма на другом конце коридора вдруг приходит в движение. 

      Край тени вздрагивает, как если бы на полу лежало черное узорчатое полотно, которое кто-то небрежно встряхнул. Пространство оживает. Не таясь и не спеша, по стене ползет рябь, что-то движется в мою сторону, идет укрытое мраком, под тенью.

      И тут откуда-то сбоку ко мне бросается белая фигура. Не в силах отвести взгляд от надвигающегося нечто, я замечаю ее боковым зрением в последний момент, когда уклоняться уже поздно. Изящные длинные пальцы хватают меня за грудки, с нечеловеческой силой толкая назад, увлекая под лестницу. Меня буквально впечатывает в стену, и тут же сверху придавливает хрупкое девичье тело.

— Тихо, — шепчет Элизабет. Ее голос — само отчаяние. Я чувствую, как от страха подрагивают пальцы, вцепившиеся в куртку с такой силой, что побелели костяшки. — Молчи или смерть. Он еще не ушел, понимаешь? Он все еще здесь.

      Всего в нескольких метрах от нас тьма вскидывается высокой волной, заслоняя скудный свет луны, затопляя собой пространство. Становится темно, хоть глаз выколи, и в этой темноте я вижу силуэт человека. Чувствую, ощущаю, знаю, что он там. Наваливается невыносимая тяжесть, меня будто погребли под толщей воды. Я уже не могу с уверенностью сказать, стою или лежу, в какой позе и с каким выражением лица. Руки-ноги немеют, уши закладывает — нестерпимо хочется сглотнуть или прокашляться, но чужое присутствие парализует меня. И только слышно, как рядом бьется сердце Элизабет — последнее, что не дает утонуть. 

...Не спрятаться. Он ищет. Он идет. Он уже близко... 

      На лоб ложится подрагивающая холодная ладонь. 

— Lux in tenebris*... — едва слышно шепчет девушка, — силами дарованными и властью одолженной magni nominis umbra** даст нам защиту, возьмет под свое крыло, magni nominis umbra***.

      Странные фразы, похожие на заклятья и не являющиеся ими. Так в чириканье попугая можно разобрать слова, но с человеческой речью никогда не спутаешь. Это не поможет. Я должен... мне надо...

      Тьма отступает. Растворяется, оседает — не знаю, на самом ли деле или только в моих глазах — но неожиданно я вижу все совершенно четко и ясно. Человека в плаще с капюшоном, замершего от нас на расстоянии вытянутой руки, дверь, ведущую во двор Академии, у него за плечом, и бледное лицо Элизабет в каких-то десяти сантиметрах от моего. Страха больше нет. Несмотря на то, что темная фигура никуда не делась, я чувствую себя в безопасности, словно укрытый невидимым прочным щитом. Наш преследователь вздрагивает, поднимает голову, растерянно оглядывается, как гончая, потерявшая след. Его лицо скрыто в тени, и я вижу только глаза, ярко светящиеся из-под капюшона — льдисто-голубые, почти прозрачные. Пронзительные. Безжалостные. Мертвые. 

      В тишине коридора неожиданно раздаются быстрые шаги и из-за угла выныривают трое. Лунный свет падает на них, и я с удивлением узнаю избитую мной и таинственно пропавшую троицу бандитов. 

- Ее нигде нет, мессир, - тонким голосом тянет один.

- Нигде нет, нигде нет,- синхронно поддакивают остальные.

- Вы забрали книгу? 

Человек в капюшоне говорит тихо, почти шепотом, и троица, подавшись вперед, жадно, не дыша, ловит каждое слово. 

- Мы гнались за девчонкой, по вашему приказу,- испуганно, чуть ли не воет, разбойник в ответ. - А когда вернулись, книг не было, и никого не было, и есть только труп дурака в кресле. Там побывал кто-то другой. 

- Другой, другой,- синхронно кивают его подельники.- Там побывал... 

Не дожидаясь, пока уже сказанное повторят еще два головореза, незнакомец резко взмахивает рукой, проводя в воздухе незримую черту, и в ту же секунду фигуры бандитов начинают оседать, лица и одежда превращаются в черную дегтеобразную жижу. Оплывшие силуэты какое-то время еще колеблются, а потом с противным хлюпаньем тьма падает во тьму, по тени на полу расходятся круги, как по болоту, и все замирает. 

Зловещий человек не спеша разворачивается и идет прочь. В какой-то момент он исчезает из поля зрения, а затем рука затянутая в черную перчатку возникает буквально перед моими глазами, ложиться на перила и медленно ползет по ним вверх. Раздается звук шагов над головой - незнакомец неуверенно, будто нехотя, поднимается по лестнице. Постепенно шаги затихают, и воцаряется тишина.

      Выждав еще пару минут, Элизабет осторожно отстраняется от меня, выглядывает из нашего укрытия, запрокинув голову, осматривается, желая удостовериться, что преследователь скрылся из виду.

- Быстрей! - шепотом требует она, убедившись, что угроза миновала, и тянет меня к выходу. - Надо выбираться!

Вопросы, десятки вопросов, роятся у меня в голове, как пчелы в растревоженном улье, но вырывается самый глупый и наивный из всех.

- Что здесь происходит? - интересуюсь я у новой знакомой, и тут же получаю неслабую оплеуху. 

-Молчи! - требует новоиспеченная спасительница. - Идем скорее! Или хочешь дождаться, когда он вернется?

      Оставшееся расстояние до двери мы преодолеваем почти бегом. Мне мешает довольно тяжелая сумка. Моя спутница не обременена какой-либо ношей, но тем не менее, выглядит паршиво: тяжело хрипло дышит и дрожит. Когда выскочив на улицу, мы пересекаем двор, ее резко ведет в сторону, так что я еле успеваю подхватить под локоть, поддерживая, чтобы она не упала, но вместо благодарности слышу только неизменное "Скорей!". 

Перевести дух, мы останавливаемся только миновав несколько кварталов. К этому времени состояние девушки еще больше ухудшается. На ней лица нет, и ее трясет, как в лихорадке. В изнеможении, она садится на корточки, прислонившись к стене и прячет лицо в ладонях. Пережитое волнение вырывается злыми короткими всхлипами, от которых подрагивают узкие изящные плечи.

- Что вообще здесь происходит? - настойчиво повторяю свой прежний вопрос, так и не придумав ничего лучше. Но Элизабет, не меняя позы, только переводит на меня усталый взгляд, и чуть прикрыв глаза, с грустной усмешкой едва заметно отрицательно качает головой. 

- Что здесь происходит? - неожиданно поддерживает мое недоумение зычный голос позади. Чуть не подпрыгнув на месте от неожиданности, я резко оборачиваюсь и едва не утыкаюсь носом в широкую грудь, с красующейся на ней медной бляхой стражей Внутреннего круга. Второй стражник, габаритами не уступающий первому, недоверчиво цикая сквозь зубы, возникает сбоку. Разница в росте между нами не меньше, чем между мной и ныне покойным профессором - макушка едва достает доблестным служителям порядка до подбородка. К тому же, оба сжимают в руках плазмометы, видимо перекочевавшие из заплечной кобуры, при виде подозрительных личностей. Про сопротивление можно забыть. 

Если бы не сумка, набитая манускриптами с заклинаниями, я бы просто предъявил документы и пояснил, что после приема у принца Анриера сопровождаю до дома знакомую. К сожалению, не знающую меры, и изрядно перебравшую вина с шампанским. Все-таки, получить оплеуху ни что, было неприятно, волнение - еще не повод руки распускать. 

- Будьте так любезны, покажите содержимое сумки, сэр.

Вот так сюрприз. От Элизабет ждать помощи не приходится. Та безучастно замерла и даже головы не подняла. Потеряла сознание? Будут ли патрульные вчитываться в заголовки книг или лениво пнут сумку ногой, не утруждая себя детальным осмотром, и пойдут дальше? Ни документы, ни объяснения, почему мы тут очутились, их не интересуют. Сразу про сумку спросили. Будто им кто заранее шепнул, что и где искать. А значит, вряд ли отнесутся к досмотру походя. Как вообще ночной дозор умудрился подкрасться незаметно?!

- Покажите вещи, сэр, - настойчивым голосом, не оставляющим выбора, требует стражник, и времени на раздумья и панику у меня не остается. Плевать на заклятья, всего то и надо - простым силовым ударом вырубить этих двоих. Сосредоточься, Рен. И...Фиолетовый сноп света вырывается откуда то из-за спин стражников и бьет мне в грудь. Всполохи юркими змейками расползаются по телу, подчиняя и парализуя. На мгновение, становиться невозможно ни вздохнуть, ни выдохнуть, дыхание прерывается и, кажется, даже сердце дает перебой. Ноги-руки отнимаются, и я падаю на мостовую, неуклюже заваливаясь набок. Уже лежа на земле, я замечаю, в перевернутом виде, невесть откуда взявшегося худого неказистого парня с безрадостным лицом, сжимающего длинный, не по росту, посох, увенчанный набалдашником из светло фиолетового ограненного кристалла. Видящий. 

Неожиданное появление стражников, их целенаправленный интерес к сумке с магическими книгами и артефактами - все мгновенно обретает смысл. 

Наверняка, патруль шел укрытый чем-то похожим на заклинанием невидимки, вроде того, что я использовал против разбойников. Удобно же. Как в засаде. Потому я их и не заметил. А вот видящий, конечно же, почувствовал исходящий от нас с Элизабет магический след и шепнул своим, что этих двоих стоит задержать и обыскать. А стоило ему понять, что я собираюсь колдовать, все еще будучи невидимым для меня, сковал парализующим заклинанием. Да, прав был Лазарус - как удобно ненавистная магия в нужных руках превращается в орудие священной борьбы.

Поняв, что на мой счет можно не беспокоиться, один из патрульных наклоняется над Элизабет. 

- Без сознания, - подтверждает он мою догадку. Второй тем временем копошиться в моих вещах, зарывшись в сумку разве что не с головой. Выныривает он из ее недр весьма довольный результатом.

- Есть, - заключает он, кивает напарнику. - Как Морок и сказал. В Инквизицию обоих. 

___________

*Lux in tenebris — свет во тьме

**magni nominis umbra — тень великого имени

***magni nominis umbra — зло пожрет само себя