Онлайн чтение книги Наследие Триглава: звездные странники
Глава 9. По навьему веленью, по правьему хотению

Когда кудесникам приходило время умирать, они уходили подальше от людей и поближе к природе, находили живописное место, и оттуда, замерев телесно, отправлялись в бесконечное путешествие по звёздным чертогам. Избора Устиновна давно ощущала свою старость, и дух ее стремился к Калиновому Мосту. Пожилая Ведьма стала подолгу засматриваться на ночное небо, привычно пережидая бессонницу. К сожалению, утренние занятия в парке пришлось прекратить – за минувшие десять лет стало пошаливать сердечко, и никакие ведовские ухищрения уже не помогали. Можно сказать, колдунья выжидала смерти до последнего, по-старушечьи беспокоясь о любимой внучке. Уже больно нелюдимой выросла девочка. Из тех, кого Надя за жизнь к себе подпустила, не считая, конечно, Изборы Устиновны и всевозможных навьих, был только один-единственный друг – Антон. Но у того уже сложилась своя семья, и приезжал парень к Разумнице теперь в лучшем случае раз в полгода.

Получив от Любови Власовны значительный капитал и прекрасный надзорный круг в пригородном коттеджном поселке, Надя со всей горячностью принялась за свои ведовские обязанности, и вскоре о ней узнали все окрестные деревни и не только – народ стал съезжаться к молодой Ведьме даже из дальних городов. Вечевые кудесники, к которым Избора Устиновна уже без малого пяток лет не относилась, всерьёз опасались, что Разумница практикует чёрную Навь, несколько раз подсылали к ней иномирных надсмотрщиков, но те не смогли даже приблизиться к зачарованной территории. Ничего не поделаешь, приходилось старикам мириться с неизвестной деятельностью навьей кудесницы, тем более что та время от времени приносила им исключительный материал для исследований.

Напрасно Наденька думала, что бабушка не узнает о ее сомнительной сделке с Любовью Власовной. Может с навьими духами Разумнице и удалось по-свойски договорить, но вот об Антоне она явно позабыла. Он-то со временем и выболтал Изборе Устиновне тайну купаленского происшествия. В отличие от парня, пожилая Ведьма сразу поняла, чьих рук дело внезапное беспамятство Траяна, и хотела было устроить Наде хорошую взбучку, но, поразмыслив, решила не спорить с решением внучки: она наверняка корила себя за содеянное, и большего наказания не требовалось.

Избора Устиновна поглядела на календарь. Послезавтрашнее число было отмечено красным карандашом, значит в этот день Надя заедет в гости – она редко выбиралась в город, только если вече вызывало. Переселиться же к внучке пенсионерка сама наотрез отказалась – вдруг случится чудо, и Наденька найдет себе жениха, а тут старая колода, о которой надо заботится. Чуть не рассорились тогда… Однако Разумница смирилась с бабушкиной волей, но, чтоб пенсионерке не было одиноко, отрядила приглядывать за ней свою любимую навью помощницу, потому скучать старой Ведьме не приходилось. Сороки и по природе-то своей птицы болтливые, а уж если еще и Вещицами уродились – калачами не заткнешь.

Нет. Надо было решаться. Пора уходить в изначальное, вечное, и не обременять своим существованием ни Земли-Матушки, ни внучкиной совести. Дряхлость – самое ужасное, что могло произойти с бывшей вечевой навьей кудесницей: ни тебе надзорного круга, ни учеников, – и очень не хотелось до неё дожить. Сегодня же стоит известить колдовской круг о принятом решении, чтоб к послезавтрашнему дню и Разумница узнала о скором путешествие старой Ведьмы. 

***

Траян недовольно поморщился во сне, ощущая, как Солнце, добравшееся до щели между занавесками, залило светом кабинет и принялось безжалостно палить по глазам и оголенному торсу. Волхв повернулся на бок, отворачиваясь от полуденного Светила, но то продолжало жалиться, припекая теперь в спину. Кудесник попытался нащупать рукой одеяло, но, вспомнив, что спит на диване в кабинете, оставил тщетные поиски. Он уже мысленно смирился, что проснется, скорее всего, с алым загаром на спине, и даже начал проваливаться обратно в сон, но тут дверь кабинета вспыхнула старым витражом весеннего луга, разбросав по стенам разноцветных зайчиков.

- Ну что за несносный мальчишка, – в голос посетовала Степана Богдановна. – Опять спишь тут, да еще и нагишом.

Домоправительница прошла через кабинет и вероломно распахнула сначала занавески, а потом и окно. С улицы тут же влетели многочисленные звуки и июньская жара. Траян бессвязно застонал.

- Ведьмак, а пьешь, как безмозглый подросток. Перегар стоит, как в кабаке! – Напустилась Степана Богдановна. – Как я буду глядеть в глаза твоей матери, когда она вернётся?

- Еще немного, – пролепетал Траян, пытаясь сжаться до размеров горошины. Похмельная головная боль вцепилась в вески и темя. 

- Ты хоть помнишь, что через час к тебе посетитель придет? Никаких «еще немного»! – Пригрозила тётка, до рези в глазах сверкая золотыми коронками. – Я сварила суп от похмелья – еще мой батька, царство ему Небесное, отхаживался таким, – как огурчик будешь. Так что марш в душ, и приходи за стол. И вот еще что… Сделай что-нибудь с тем, что лежит в спальне.

И Степана Богдановна удалилась, даже не потрудившись ступать по полу чуть тише и не хлопать дверьми. Траян с трудом заставил опухшие веки больше не слипаться, с полминуты тупо пялился в спинку дивана, стараясь совладать с резкостью картинки, и только когда волокна обшивки перестали пульсировать, ступил босыми ногами на пол.

Степана Богдановна оказалась права, он был совершенно голым, значит вечер провел не в одиночестве. Траян потер вески, провел ладонями по лицу. Домоправительница сказала, что в спальне «что-то» лежит. Значит точно девушку в дом привел. И голым расхаживал тоже, видно, неспроста. Остаётся надеяться, что ничем неожиданным ночное веселье не закончится. Ведь, в самом деле, не мог же родиться предсказанный Траяну сын-кудесник от случайной девицы? От этой мысли даже головная боль притупилась. Следовало проверить.

Волхв сделал, как ему показалось, титаническое усилие, поднялся и пошел в спальню. Выглянул в коридор и, убедившись, что Степана Богдановна на кухне, быстренько пробежал к себе в комнату, схватил первые попавшиеся джинсы, натянул их прямо на голое тело и лишь тогда глянул на кровать. Даже будучи пьяным в дым Траян сумев подцепить шикарную красотку! Девушка была, что надо: фигуристая блондиночка с кукольным личиком. На нее и утром-то не страшно было посмотреть, даже серые подтеки макияжа под глазами не портили её внешности. Девица по-свойски раскинулась на кровати, отбросив в сторону одеяло, и совершенно не смущалась своей наготы. Кудесник, как бы ни старался, не мог вспомнить ни как они познакомились, ни как оказались в квартире. Он был уверен, что ночёвки в отелях с подобными случайными знакомыми доведены у него до автоматизма – парень ещё ни разу не приводил одноразовых партнерш домой. Нет, не так. Он вообще никогда не приводил домой девушек.

Траян сел на кровать и аккуратно, чтобы не разбудить красотку раньше времени, дотронулся пальцами до ее живота, чуть ниже пупка. «Фух, слава Богу!» – Вырвался у него облегченный вздох. Утроба бесстыдной блондинки была пуста. Траян с приятием поглядел на спящую. Её лицо и тело казались безумно притягательными. Волхв склонился над ней, поддавшись сиюминутному желанию поцеловать прелестницу, но остановился, так и не притронувшись к соблазнительным губам. Его словно кольнуло! Неуловимо, буквально самую малость, случайная знакомая напомнила ему кого-то давно забытого, будто бы увиденного во сне. Божественный кудесник попытался вспомнить, кого именно, и не смог – любая попытка напрячь мозг приводила к сильнейшим похмельным спазмам в висках.

Пока Волхв боролся с очередным приступ головной боли, девушка успела проснуться. Она сладко потянулась, лениво обняла Траяна и принялась целовать его спину и руки.

- Признайся, ты какой-нибудь шаман? – Промурлыкала она, водя пальцами по сакральным татуировкам на теле парня. Девица попыталась опрокинуть Траяна на постель, но тот вывернулся из её объятий, поднялся с кровати.

- Собирайся и уходи, – сказал он. – Я вызову для тебя такси. 

И не прибавив ни слова, вышел из спальни. Девушка начала его раздражить. 

Попросив Степану Богдановну выпроводить красотку любым способом, даже если та будет упираться, кудесник отправился в душ. Но случайная знакомая оказалась на редкость покладистой и скандальничать не стала. Преспокойно собрала свои вещи, дождалась такси и, мило попрощавшись с домоправительницей, ушла. Траян вышел из ванной и тут же наткнулся на Степану Богдановну.

- На, вот, – со змеиной усмешкой втолкнула она в руки Волхву конверт. – Подруга твоя оставила. Нашла, когда постель перестилала. 

Траян нехотя вскрыл конверт, ожидая увидеть любовное послание или какую-нибудь подобную бабскую чепуху. Но его ждало казенное уведомление от колдовского вече. «Дисциплинарное взыскание за безнравственное поведение». О, как! Волхв чертыхнулся. Значит, неспроста девица ему встретилась. Письмецо-то, поди, с собой всю ночь протаскала и вручила, так сказать, по результатам. А он, как баран, попался! Если мать узнает… Если? Да она наверняка уже знает!

***

Вот умели же строить когда-то! Даже не строили – складывали по-настоящему прекрасные здания. И откуда взялась эта бездарная мода на стеклобетонные конструкции, которые и домами-то стыдно назвать? Аляповатые великаны годные только под офисы и магазины, но никак не для работы и жизни. Неужели вымерли талантливые зодчие? Загубленный социализм и уплотнительная застройка сильно испортили вкусы людей. Отучились горожане от нормальных, человеческих условий быта. Хотя, возможна ли полноценная жизнь не на природе, а в мегаполисе?

Траян вошел в здание ведовского департамента и с удовольствием оглядел отреставрированный лепной потолок, мраморные статуи и колонны. Роскошный палаццо отгрохали себе некие князья Соболевы еще во времена императорской России. Позже, при большевиках, сюда вселилась библиотека комсомола, а после перестройки полуразрушенный особняк был передан в пользование вече, как подотчётной правительственной организации – новая власть радушно согласилась на бессрочное сотрудничество с кудесниками и даже взяла «волшебных служащих» на довольствие, наверняка надеясь, что те своими чудесами станут варить им золото и менять котировки на мировой валютной бирже.

Парадная лестница на втором этаже разделялась на двое: в одной стороне трудилось руководство, в другой – исследователи, группы оперативного вмешательства и прочие деятели невидимого колдовского фронта. Ведовской круг уже давно больше напоминал спецотдел по обеспечению государственной безопасности, чем священное крамольное собрание многомудрых старцев на капище пред ликами Богов-Предков.

- Здравствуйте, Аллочка, – поздоровался Траян с миловидной секретаршей, доблестно преграждающей путь к начальству.

Правая Ведьма подняла на него ясноокий свой взор и тут же залилась румянцем. Безусловно она прекрасно знала, зачем, вернее, за что, красавец-Волхв был вызван «на ковер».

- Здравствуйте, – отозвалась Аллочка. – Вам назначено на без двадцати три. Присядьте, пожалуйста, я спрошу, смогут ли вас принять пораньше.

Она набрала на местном телефоне комбинацию цифр, и почти сразу же защебетала в трубку, сообщая о раннем визите Траяна.

Пока Аллочка общалась с кем-то на другом конце провода, с противоположного крыла здания вышла молодая навья Ведьма. Она прошествовала мимо главной лестницы и зашагала прямиком к секретарскому столу. По всей видимости, посетительница – а кудесница совершенно точно не являлась сотрудницей, слишком уж вольно была одета, – оказалась здесь не впервой, и прекрасно ориентировалась в архитектуре здания. Траян присмотрелся. Девушка показалась ему знакомой.

Ведьма встала напротив Аллочки, ожидая, когда та закончит переговоры. Навья усердно делала вид, что не замечает Траяна. Даже слишком усердно. Значит, точно знала его. Волхв вгляделся в ее лицо, но так и не смог вспомнить, где же видел. Что-то часто едва знакомые девушки стали будоражить его память…

- Привет, Надюш, – по-приятельски поздоровалась Аллочка с посетительницей, как только закончила телефонный разговор. – Подожди секундочку. – Секретарша повернулась к Траяну: – Еще минут пятнадцать придется посидеть. Илларион Павлович вот-вот освободиться.

Траян в ответ кивнул, взял кукую-то брошюру с журнального столика и принялся бездумно листать ее. Волхв терпеть не мог рутину. Он примерно представлял, что его ожидает за одной из многочисленных дверей начальственного коридора, и считал это пустой тратой своего времени. 

Меж тем девушки полушепотом разговаривали:

- Слышала про твою бабушку, – сочувственно сказала Аллочка. – По мне, так зря она решила уйти.

Собеседница неопределенно хмыкнула.

- Может, отговоришь ее? – Продолжала секретарша. – Ведь, наверняка на принцип идет.

- Она так решила, ничего уже не поделаешь, – ответила навья.

Аллочка поняла, что собеседница не расположена к задушевным разговорам, и лезть к ней с доброхотством бессмысленно. Надю наверняка все уже достали с преждевременными соболезнованиями.

- Тебя уже ждут, – сказала Аллочка. – Проходи.

И посетительница, коротко кивнув, скрылась за массивной дверью административного коридора.

Траян выждал с полминуты, отложил брошюру и вновь подошел к секретарше.

- Аллочка, а кто это была? Лицо знакомым кажется.

Ведьма изумленно глянула на Траяна, словно тот сморозил нелепейшую чушь.

- Вы её не узнали? – Вскинула она брови. – Надю?

Траян мотнул головой.

- Ах, может потому что она стояла к вам другой стороной, – спохватилась секретарша. – Она же та самая Ведьма, что в смородиновую заводь провалилась. Вот же повезло! Вынырнула – и сразу перворазрядная Ведьма, – вздохнула Аллочка.

Траян нахмурился. Что-то такое он уже слышал.

- Но, нет, – стрекотала Аллочкка, строя глазки Волхву, – я бы так не согласилась. Для девушки, красота – это всё! И, чтобы там не говорили, никакие удивительные способности не заменят телесного уродства.

- А что не так с внешностью этой Нади?

Аллочка вновь поразилась его неведению, но тут же придвинулась поближе к Волхву и зашептала:

- Так ведь у нее на пол лица шрам! Говорят, ее в заводи какие-то навьи гады покусали. А еще я слышала, что в плече у Нади дыра зияет! Только это в Нави видно. И внешность там меняется на какую-то жуткую. Надя сама сделалась навьей!

- И что она настолько известна?

- Конечно же! – Воскликнула полушепотом секретарша. Ведьма была словоохотлива подстать своей должности. – Она же, ко всему прочему, еще и названная внучка Изборы Устиновны. Её-то вы знаете?

- Она когда-то на вече голос имела, если не ошибаюсь, – припомнил Траян.

- Да, точно. Там вообще какая-то странная история с удочерением, или чем-то таким, случилась. Но это засекречено, потому что участвовала в этом влиятельная Ведьма из какого-то старинного рода.

- Я знаю всех родовитых Ведьм и Волхвов, – задумчиво произнес Траян, – но что-то не припомню никаких «странных историй».

- Да это и не важно! – Отмахнулась секретарша. – Надя и без купания в заводи подавала большие надежды, – она улыбнулась собственному каламбуру, – а после – вообще бесценной для исследователей и летописцев стала. Поговаривают, она до Калинового Моста дойти может!

- Врут, наверное, – пожал плечами ведун. Восторженный рассказ Аллочки начинал раздражать. Точнее не сам рассказ, о та, о ком он был. Что-то не похожа была эта Надя на великую кудесницу, больше на нелюдимую затворницу. И так выходило из разговора, что вроде как навья превосходит в мастерстве самого Траяна. А этого уж точно быть никак не могло!

- Небось, в надзорном круге прозябает? – Спросил он как можно небрежнее.

Аллочка с готовностью закивала:

- Да, только не где-нибудь, а неподалеку, в пригороде! 

- Вот как! Везенье, так везенье, – усмехнулся Волхв. – Прям настолько необыкновенная барышня, что вече при себе ее держит?

- В том-то и дело! – Горячо шепнула секретарша. – Не вече ее туда определило, а для Нади кто-то выкупил то место! Представляете, просто взял и подарил шестнадцатилетней соплячке участок с домом в элитном коттеджном поселке, и договорился с вече отдать ей всю ближнюю местность в надзорный круг! – Восхищалась она. – Говорят, к Наде толпами народ валит! Не жизнь, а сказка! Хотя, с таким увечьем… Ну, да ей не мисс «Вселенная» быть.

- Подождите-ка, Аллочка. А может бабушка такой подарок внучке преподнесла? Я ведь правильно понимаю, эта Надя – она сирота?

- Сирота, – подтвердила Аллочка. – Но у Изборы Устиновны таких сбережений никогда не было.

- А вы-то откуда знаете?

- Так ведь Надя когда-то, чтобы попасть на соревнование кудесников, всех Коловертышей старейшин вызвала в Явь! Вот все и узнали, кто, чем богат и духовно, и материально.

Траяну почудилось, что где-то в мозгу заскрипели давно заржавевшие шестеренки. Болтливая секретарша продолжала:

- Ей тогда пятнадцать лет всего было! И ведь додумалась.

- Может, бабушка ее надоумила на такой лихой трюк? – Спросил Волхв и тут же ощути состояние дежавю. 

- В том-то и штука, что нет.

- И сколько же ей сейчас лет? 

Аллочка задумалась.

- Не знаю, надо смотреть в картотеке…

- Гляньте, пожалуйста. А то уж очень любопытно, откуда я ее знаю.

Секретарша кивнула, но тут раздался местный звонок. Аллочка ответила, покивала трубке и отключилась.

- Идите, – кивнула она на дверь. – 27 кабинет. Илларион Павлович. Не спорьте только с ним.  Лучше повинитесь, – наставительно советовала Ведьма. – Слышала, он в юности тоже, – она замялась, – был не без греха.

- Скажите, Аллочка, – не унимался Траян, – душеспасительная беседа с начальством надолго затянется? Я успею освободиться до того, как эта самая Надя выйдет?

Секретарша ревниво поджала губы, уже сожалея, что так живописно расписала навью Ведьму. Ну не мог же в самом деле красавец-Волхв заинтересоваться такой странной девицей, как Надя?

***

Траян так и не понял, зачем его вызывали. Выслушать вдохновенную формальную выволочку? Да и, собственно, за что? Ну, встречается он с девушками, но не режет ведь их под луной на кладбище, наоборот, цветы, подарки дарит, по ресторанам водит. Ну, спит с ними – всё естественно! Они же не против. Садомию не разводит, оргии не устраивает. Чего не так-то?!

Аллочка сидела пригорюнившись. Но завидев Траяна мгновенно расцвела:

- Ну как, не сильно вас наказали? 

 Волхв хитро подмигнул ей:

- Впервые поймали с поличным, так что обошлись простым выговором.

Аллочка смущенно потупила взор, представив, на чем именно могли поймать Траяна, но, вдруг, спохватилась:

- Ой, совсем забыла, Надя буквально перед вами ушла. Если поторопитесь, еще успеете догнать.

Сознание будто помутилось, и Траян, даже не попрощавшись, кинулся вдогонку.

- Ей двадцать шесть. Двадцать шесть! – Крикнула в след Аллочка.

***

Надя вышла из департамента, на мгновение остановилась, глянув в летнюю синь неба, и побрела к автобусной остановке. Ничего не могла она поделать с решением Изборы Устиновны. Разумница даже от части понимала ее, но все равно не хотела мириться с добровольным желанием бабушки умереть. Как не крути, придется готовиться к дальней дороги. Она обязательно пойдет провожать старую Ведьму к Калиновому Мосту!

За прошедшие годы Надя научилась владеть Навью в достаточной степени, чтобы не пугать людей при свете дня своим страшным отражением или же его отсутствием. Теперь в след за ней скользила по пятам навья тень, прикидывающаяся ведуньей. Только вот с поеданием сухарей поделать ничего не получилось – если с Навью можно было совладать, то Яви были безразличны колдовские способности божественной кудесницы, ей требовалась вполне материальная взятка.

Какой-то сумбурный день сегодня выходил: сначала извещение о решении бабушки, потом случайная встреча с Траяном. Надя нахмурилась, стараясь скрыть от самой себя удивление. Надо же, и как она прежде не замечала, что старый приятель растет таким ладным. Хорошо хоть не узнал – и без него забот хватает.

Она сделала шаг на ступеньку автобуса, но что-то осадило ее назад. Надя оступилась и, чуть не упав, вылетела обратно из автобуса. 

- Осторожнее надо быть, – сказал кто-то за спиной.

Навья Ведьма ожидала, всего чего угодно, но только не Траяна, подхватившего ее под руки. Он сам же выдернул ее из автобуса, а теперь изображал из себя благородного рыцаря в сияющих доспехах?

- Ты сдурел?! Хочешь, чтобы я шею себе сломала? – Напустилась она на ведуна.

- Уверен, навья Ведьма от такого пустяка не умрет, – чтоб не слышали посторонние, ответил Волхв.

- Это что, типа, оправдание такое? – Продолжала возмущаться Надя. – Отпусти меня уже, наконец!

Траян отступил от нее на шаг.

- Вы едете, или так и будете топтаться? – Грозно спросила кондукторша.

- Да, – ответила Надя, и вновь попыталась влезть в автобус.

- Нет, – в тон Ведьме сказал Траян и вновь дёрнул ее обратно, на остановку.

Кондукторша ругнулась, махнула через салон водителю, двери закрылись и автобус, напустив в воздух выхлопного смрада, укатил дальше по маршруту.

- Я подброшу, – предупредил всенепременное негодование Траян. – Машина не далеко. Пойдем.

Он по-свойски схватил Разумницу под локоть и потянул обратно к департаменту, туда, где оставил автомобиль. Волхв изо всех сил старался не смотреть на изуродованную щеку Нади, но зато теперь он точно вспомнил, где видел эту Ведьму – ночью на Купалу, десять лет назад. Её Антон тогда подцепил. Интересно, почему они расстались? Наверняка из-за скверного характера девчонки, потому как увечье, по сравнению с норовом, не так уж сильно портило впечатление о навьей.

Надя же и не подумала никуда идти с бывшим другом. Она вывернула руку из захвата, чем сильно ошарашила Траяна. Парень не привык, чтобы девушки отказывали ему хоть в чем-то, тем более в комфортной поездке на его же автомобиле.

- Ты, кажется, чего-то не понял, – сквозь зубы сказала Надя. – Я никуда не желаю с тобой ни идти, ни ехать.

- Ты – странная? Я всего лишь хотел помочь…

- Помочь?! Это ты – странный! – Огрызнулась в ответ Ведьма. Она хотела было добавить еще какую-нибудь колкость, но подъехал следующий автобус. Надя предусмотрительно быстро взбежала по ступенькам в салон, чтобы больше не оказаться «за бортом».

- Что я тебе сделал-то? – Изумился Траян, наблюдая, как отчаянно Ведьма пытается от него сбежать.

Надя вновь вспыхнула негодованием, но двери успели закрыться, и Траян так и не узнал, за что именно Ведьма была так зла на него, и почему готова бежать прочь без оглядки.

***

И точно, день ни к черту – не задался, и все тут! Надя вошла в магазин при поселке и нос к носу столкнулась с местным черноризцем. Протодьякон, живущий здесь же при часовенке, был достаточно молод для своего сана, и от этого еще более рьян. Завидев Надю, священнослужитель демонстративно перекрестился.

- И вам подобру, Иоанн Борисович, – поздоровалась навья, нарочно присоединяя к церковному имени мирское отчество.

Продавщица за прилавком усмехнулась в сторону и приветственно кивнула Наде. Ведьму в округе уважали и побаивались. Последнее – не без помощи протодьякона.

- Скверна какая, – сплюнул чернец и сквозь зубы пробубнил: – Невеста дьявола, и им же отмеченная!

- Дьякон от дьявола отличается только окончанием. – Не сдержалась от колкости Надя. – Может, кастрированному быку предпочесть полноценного боголюба (ссылка_1)? Ну так что, возьмете меня в жены?

И расхохоталась, с удовольствием наблюдая, как ретивый Иоанн Борисович, меняясь в лице и плюясь проклятиями, выбегает прочь из магазина. Грубо! Очень грубо вышло. Но ничего поделать с собой Надя не могла. Всё, что не удалось вывалить на Траяна, само собой вывернулось на ни в чем не повинного крестового служителя. Надя до сего дня еще ни разу не позволяла себе шуток в сторону черноризца, какие бы глупости и гадости тот не болтали о ней самой. Ну уж теперь-то точно не миновать освящения ворот ведьминого дома – Иоанн Борисович уже давно обещался провести обряд изгнания бесов. 

Да еще и при свидетелях шутить решила! Разумница глянула на продавщицу. Та изображала совершеннейшее бесстрастие, но можно было не сомневаться, малограмотная женщина ничегошеньки не поняла из того, что сказала Надя, а, значит, сплетни будут подстать образованию продавщицы. Ведьма только было собралась растолковать суть сказанного деревенской тётушке, но внезапно передумала. Объясняться – значит признать свою неправоту и подписаться под всеми гнусными словами чернеца. Нет, не в том сейчас настроении была Надя, чтобы идти на поводу у церковника и его воли.

Как ни странно, Иоанн Борисович ушел не далеко. Надя мысленно приготовилась ко второму раунду бесконечного богословского спора. Протодьякон подошел к Ведьме, но вместо проклятий легко подхватил ее продуктовую сумку.

- Я помогу, – сказал он совершенно иным тоном, чем прежде. – Всё хлебом одним питаетесь. Так и до заворота кишок недалеко, – глянув на ржаные буханки в чужой сумке, подметил Иоанн Борисович. – Неужели, ничего другого не едите?

- Дьявол запрещает, – отшутилась Надя.

- Бросьте вы свои шуточки, – сдвинул брови черноризец. – Никогда не видел, чтобы кто-то так же, как вы, отчаянно постился. Знаю, что в лесу травы всякие, да ягоды с грибами собираете, но и белок тоже телу требуется.

- Иоанн Борисович, неужто вы обо мне беспокоитесь? Не волнуйтесь, дьявол не даст своей невесте помереть с голоду. А тело – тлен…

- Прекратите уже!

- Я всего-навсего повторяю ваши же слова, и, заметьте, не отрицаю их. Не этого ли вы хотели?

- Просто невозможно, – воздел глаза к небу Иоанн Борисович. – Ну что вы за человек-то такой?

- Ведьма, – ответила Надя. – И судя по тому, что вы решились помочь и даже пытаетесь участвовать во мне, у вас опять защемление.

- Не каркайте. – Чернец трижды перекрестился.

- Я не каркаю. Я – ведаю! – Строго заметила Надя. – Опять поясные поклоны били и прихватило?

- Вы понимаете, Наденька, – начал было юлить Иоанн Борисович, но Надя оборвала его:

- Что же с вами в старости-то будет, если в тридцать с хвостиком уже мучаетесь подобными болячками?

- На все воля Божья, – вновь глянул в небо чернец.

- Так что же вы к Нему за исцелением не взывает, а ко мне тайком ходите? Хотя, какое там «тайком» – вся округа знает, что у меня лечитесь, и на следующей же день, на заутренней, грязью поливаете. Может в областную больничку сходите? Там не дьявольскими снадобьями измазывают, а алхимическими таблеточками потчуют. Но и это же для вас тоже ересь… Как быть? – Надя изобразил крайнюю задумчивость. – Одна надежда – усердная молитва.

- Наденька, у вас что-то случилось? – Пропустив мимо ушей всё колючее ёрничество в свой адрес, спросил протодьякон.

Ведьма задумалась, стоит ли делиться со священником душевными терзаниями, но все же ответила:

- Случится. 

Иоанн Борисович непонимающе нахмурился.

- Моя бабушка решила умереть, – пояснила Ведьма, но тут же махнула рукой: – И зачем я вам это говорю? Все равно не поймете.

- Что значит «решила умереть»? Бесы попутали и хочет руки на себя наложить? – Не понял-таки черноризец.

- Она сама каких хочешь бесов попутает, – улыбнулась Надя.

- Да прекратите вы уж свои насмешки! – Не выдержал Иоанн Борисович. – Как можно шутить, когда такое дело?

Надя вздохнула: ну вот как объяснить такому человеку, что мир устроен значительно сложнее, чем об этом в книжках написано?

- Иоанн Борисович, это только в вашем представлении смерть – непременная скорбь, а загробная жизнь протекает в муках и ожидании Судного Дня. В действительности же – это только начало. Бесконечное начало, после каждого конца.

Чернец засопел, пересиливая желание затеять спор. Но Надя была не из тех, кто смолчит – она за словом в карман не полезет. Уж протодьякон-то знал это, как никто. Разумница же продолжала:

- Вас забирает Господин и держит при себе, ну, или отправляет в пекло. Другие же не сидят сиднем на сковороде или на лугах с лирами, они путешествуют по чертогам Богов – по тем, которые заслужили, переживая разные мерности. Если решение уйти принято, они не ждут ничьей воли. – Ведьма перевела дух, понимая, что снова не сдержалась, и не следовало бы всего этого говорить. Надо было сбавлять обороты и возвращаться к началу. – Моя бабушка сама захотела в путь, и для этого не надо делать что-либо со своим телом. Достаточно захотеть. Если человек хочет умереть – он умрет. 

- Вы так говорить, будто совершенно не волнуетесь и не боитесь, – помедлив, сказал протодьякон.

- Боюсь и волнуюсь, – возразила Надя. – Только не за бабушку, а за себя. Но это уже исключительно мой эгоизм. И он никак не связан с бабушкиным решением.

- Вы удивительны, Наденька, – искренне восхитился чернец. – Хоть у нас и разные взгляды на устройство мира, но вы так правильно сказали про эгоизм…

- Поверьте, если бы вы знали бабушку, моя «удивительность» в ваших глазах сильно бы потускнела.

- Неужели ваша бабушка тоже Ведьма? – Осторожно спросил Иоанн Борисович.

Но Надя не ответила – это было очевидно. Они как раз подошли к воротам дома навьей.

- Гость в дом – Боги в дом. Проходите. – Ведьма пропустила Иоанна Борисовича перед собой во двор. – Жениха-дьявола дома нет, а внебрачные детки-бесята до сумерек спят по люлькам. Не стесняйтесь. Тем более, что прекрасно знаете дорогу.

***

- Знаешь, мне кажется, я нахожусь одновременно сразу в двух действительностях. (Я сейчас не про Явь и Правь говорю.) Одна – то, что вижу. Другая – то, что помню. И они не всегда стыкуются, – жаловался Траян. 

Ему чудом удалось вызвонить друга и пригласить посидеть в баре. Обычно Антон был инициатором встреч, потому как частая разъездная работа, маленькая дочка и сварливая жена заполняли его график до отказа. 

- Ты всё-таки за наркоту принялся? – С издевкой спросил Антон. – Ну наконец-то. А я всё думал, когда же это случится… – Он с укоризной смотрел на друга, опрокидывающего одну за одной стопки со спиртным. Еще правый Волхов называется!

- У меня, наверное, что-то с головой, – продолжал Траян, не обращая внимания на подкол. – Такое чувство, будто я что-то забыл…

- Да, – согласился Антон. – Забыл, что правым кудесником родился. – Он выдернул из руки Траяна стопку, отставил её в сторону. – Хватит уже пить. Сам на себя стал не похож. Только глянь, в кого превратился! Ты же так ненавидел пьяниц – таких, как твои родители. А сам чем занимаешься?

Траян пьяно улыбнулся:

 - Дружище, знаешь, кого я сегодня встретил? В жизни не поверишь! – Он будто не слышал, что ему говорил Антон. – Твою бывшую девушку! – Траян преподнес эту новость с таким триумфом, словно не человека увидел, а к нему сошли все Боги разом.

Антон нахмурился, соображая, кого именно друг мог повстречать.

- Ну, ту, что с Купаленской ночи. Со шрамом такая, – пояснил Траян. Волхв постарался представить Надю, как можно более безразлично. 

Антон поменялся в лице. Ему стало одновременно и жарко и холодно. Надо же было ребятам встретиться спустя столько лет!..

- И что?.. – Неуверенно спросил он.

- Да ничего, – пожал плечами Траян. – Вече её к себе пригласило, вот мы в департаменте и встретились – меня за амаралку вызывали, – он страдальчески закатил глаза.

Антон попытался улыбнуться, но не смог.

- Ты знал, что твоя бывшая подружка супер-пупер Ведьма, оказывается? Но характер у нее… – Траян покачал головой. – Представляешь, предложил её подвезти, так она, ни то что в машину не села, без оглядки сбежала!

- Так ты из-за встречи с Надей завел этот странный разговор про воспоминания? – Осторожно спросил Антон.

- Кто эта Надя вообще такая? – Взвился Траян и все-таки осушил отставленную ранее другом стопку. – Слыхом про нее никогда не слыхивал, и если бы тогда, на берегу, вас с ней не встретил, вообще бы представления не имел, кого мне в ровню ставят!

Антон закатил глаза. Ну вот, началось! Полезло из всех щелей воспаленное самолюбие великого звёздного странника.

- Нет, ты представляешь, она младше меня на три года, но уже в пятнадцать лет смогла попасть на соревнование кудесников…

Тут он осекся. Задумался. Антон замер, ожидая очевидной догадки друга.

- Подожди-ка. Три года… Если ей было пятнадцать, мне было восемнадцать. – Брови сами собой поползли наверх. – Получается, она была с нами в лагере Берендеев?

Антон не позволил другу развить опасную тему, прикинулся, что у него звонит телефон, вышел на улицу и набрал первого, кто пришел ему на ум.

- Здравствуйте, Избора Устиновна. Это Антон.

- Антоша? – Удивилась старая Ведьма. – Сколько лет, сколько зим! Как поживаешь? Как семья? Давно тебя не видела! – Она знала, что парень не станет названивать ей попусту, и, сразу же закончив с приветствием, спросила: – Что-то стряслось, Антош?

- Траян! – Выдохнул в трубку Волхв, проигнорировав всё неуместную трескотню пенсионерки. – Они с Надей встретились, и теперь он старается ее вспомнить!

Антон не ожидал, что Ведьма в ответ грянет смехом, и, уж было подумал, что старушка за минувшие годы тронулась рассудком, и зря он ей позвонил. Но, просмеявшись, Избора Устиновна ответила:

- Ох, Любушка-голубушка. Владея таким именем, совершенно в нее не верить. Ничерта у неё в итоге не получилось! – Ведьма, казалось, ликовала. Потом, словно речь шла о книжном романе, спросила: – И что, вспомнил?

- Нет, – почему-то раздосадовано ответил Антон. Восторг Изборы Устиновны полностью погасил его тревогу. 

- Жаль, – вздохнула Ведьма, но ту же оживилась: – Ничего, если уж начал, теперь точно не остановиться. Он такой, парень, дотошный. А Надюшка что, еще не поняла, что он ее забыл?

- Не знаю, – ответил Волхв. – Я ей не звонил. Вам решил сначала сообщить.

- Вот и молодец, – похвалила Избора Устиновна. – И не звони. Как видно, рано мне пока на покой, раз внучкин жених долгожданный объявился.

***

- Передумала? – Переспросила Надя и поглядела недоуменно на телефон. День становился всё более сумасшедшим с каждой минутой.

Она просто не представляла, что такого могло случится, раз бабушка решила взять отсрочку. – А как же вече, они ведь уже документа начали оформлять?

- Пусть думают, что у меня слабоумие, – беспечно ответила Избора Устиновна. – Надюш, я тут подумала, можно у тебя пожить немного? Не стесню?

- Конечно же нет! – Гаркнула в трубку Надя.

Она столько раз уговаривала бабушку перебраться к себе, но старая Ведьма постоянно находила отговорки – одну нелепее другой. А тут сама решилась. Хм-м… Разумница задумалась. Избора Устиновна, как бы она не пеняла на свой возраст, из ума не выжила, и все так же была остра им. Да и не простой ведуньей была всегда бабушка, чтоб заставить Надю поверить во внезапное своё старческое безрассудство. Не иначе, случилось что-то. 

- Знаешь, я сегодня Траяна встретила, – неожиданно даже для самой себя сказала Надя.

- Да ты что? – Воскликнула Избора Устиновна. – И как он тебе? Похорошел? Говорят, не парень – загляденье!

- Бабушка, а ты случайно не ради этого, решила еще пожить? – Подозрительно спросила Надя. Уж больно всё складывалось.

- Нет, Надюш. Траян мне твой никогда не нравился, и ты это прекрасно знаешь. Другое дело Антон – обходительный, добрый. И как ты его упустила? А Траян – не в меру заносчив и себялюбив. Не пара он тебе! – Ведьма фыркнула, но тут же погрустнела: – Скажу причину, смеяться станешь. Подумаешь, совсем рассудком расквасилась, старая.

Надя выжидаючи молчала.

- Начала я недавно сериал смотреть, – заговорила Избора Устиновна, – так вот теперь успокоится не могу, так узнать хочется, чем дело завершится. Там у главного героя частичная амнезия, невесту свою вспомнить не может. И так же лихо все закручено по сюжету. Вот думаю, что же с ними будет?

- Известно, что – любовь-морковь и свадьба. Бабушка, ты как в первый раз «мыло» смотришь.

- Свадьба, говоришь. Хотелось бы, – вздохнула Избора Устиновна. – Да только враг там больно хитрый.

- Бабуль, я тебя прошу, только не начинай мне эту галиматью пересказывать.

- А могла бы и послушать! В сериалах есть мораль, и их, дорогуша, не на пустом месте снимают.

- Да-да, конечно. – Нужно было немедленно заканчивать этот бессмысленный разговор о сериале, и Надя подытожила: – В общем так, я завтра за тобой приеду. Давай, где-нибудь под вечер. Успеешь собраться?

- Не надо меня встречать и провожать, – твердо сказала Избора Устиновна. – Меня твоя Вещица отведет. Ничего, Навью пройду, не рассыплюсь.

***

- Если ты решил утопиться, то делай это хотя бы с открытой дверью, чтобы не пришлось её потом выламывать! – Крикнула в запертую дверь ванны Степана Богдановна.

- Сейчас вылезу, – лениво ответил Траян. 

Домоправительница покачала головой и пошла к себе в комнату. Подогревать ужин в третий раз она считала глупым и неблагодарным занятиям, лучше уж телевизор поглядеть, тем более что в это время по всем каналам шли новости. Несносный мальчишка вновь явился домой во хмелю, благо что один. Пришел, и прямым ходом направился в ванную. И вот уже больше двух часов сидел там, источая на всю квартиру терпкий запах жжёной травы.

Траян в очередной раз прикурил потухшую самокрутку. Густой дым повалил к потолку. Волхв лежал в ванной купели и бездумно глядел на расползающийся дым. Его клонило в сон, и в который раз он соскальзывал в воду, чуть не захлебываясь, выныривал, вновь сушил и прикуривал подмоченный в барахтанье косяк, и заново принимался разглядывать рваный дым. 

Нет, Траян не пытался утопиться, как говорила Степана Богдановна. Вначале он просто решил прочистить себе голову, пускай и вероломным для организма способом. Сегодняшний день его доконал, Волхв не узнавал сам себя: и чего он так налетел на эту навью, чего вдруг кинулся ей вслед, навязываться стал? Да еще и напился. Опять. Неужели дурная генетика проявляется? 

По приходу домой после бара, парень завалился в ванну, раскурил траву. Сон затягивал его, пока, наконец, не утащил под воду. Одурманенный разум не испугался, наоборот, завороженно наблюдал из-под воды, как от зажатого между пальцами косяка вздымаются жирные кольца. Образ дыма с водой вновь вызвал у Волхва ощущение забытых воспоминаний. Который раз за день! Траян попытался вспомнить, когда мог видеть нечто подобное и вновь не смог. 

Зато зажгло легкие. Он вынырнул, отдышался. Но вместо того, чтобы покончить с водно-курительными процедурами, стал заставлять себя вспомнить, где мог видеть дым в воде. Траян был уверен – эти знания ему жизненно необходимы! Он раз за разом поддавался наркотику и сну, обрушивался под воду, глядел одурманенным взором на узоры дыма, позволял разуму самостоятельно воссоздать забытый образ. Но ничего не выходило. Вода в ванной остыла, прогнав остатки алкоголя из мозгов, и не девала больше траве дурить сознание. Стало зябко, да и последний припасенный косяк прогорел до конца.

Ковыряясь вилкой в прекрасной, пышной, но уже холодной котлете, божественный кудесник решил, что больше никогда в жизни не поддастся глазам навьей Ведьмы.

***

Траян редко ходил к своей бабке на кладбище, но тут вдруг надумал. Он совершенно не знал, как нужно вести себя, стоя перед захоронением. Убирать и мыть памятник не требовалось, цветы растли аккуратными пучками, без единого сорняка – за всем этим следили нанятые матерью кладбищенские работяги. Волхв глупо стоял перед могилой с огромным букетом цветов и глядел на морщинистое лицо на эмалевой фотографии.

- Ба, я не понимаю, что со мной происходит, – тихо заговорил он. – Словно дурман какой-то в голове. Даже если хочу её забыть, все равно помню…

- Это потому, что ты всё забыл.

Траян испуганно вздрогнул. Уж чего-чего, а ответа он точно никак не ждал. Рядом с ним оказалась старуха. Не смотря на июньскую жару, женщина была завернута во все чёрное, даже лица её толком было не разглядеть из-за платка. Это была навья Ведьма. И как Траян не почувствовал её приближения?

- Это вы мне? – Глупо спросил Волхв.

-Тебе, тебе, милок, – продребезжала старуха. – Хочешь, погадаю? Всю правду расскажу. Всё знаю! – Театрально произнесла она.

Траян нахмурился. Ведьма не сумела увидеть в нем правого Волхва? Ладно еще божественного кудесника не может различать, но по татуировкам на его руках любой ведун догадался бы, что парень – колдун.

- Семьи у меня нет, сирота я, – запела попрошайническую песню старуха. – Живу с того, что Бог пошлет, – бабка показательно перекрестилась, – или чего добрые люди подадут. Я не шарлатанка какая-нибудь, или цыганка…

Бывало такое, что не всех божественных кудесников могли отыскать, или же потомкам колдовских родов передавались ведовские способности от очень дальних пращуров, о которых в семье давно позабыли. И выходило, как с этой женщиной: жила она всю жизнь среди людей с клеймом «ведьмы», но сколько бы не старалась – не могла уйти от своего естества. Ненавидела себя, в церквях-монастырях спасение души вымаливала, да все без толку. Ведьмовская природа была сильней. Тем более – навья.

- Я сам про себя всё знаю, – сказал Траян. Вот еще одна вещь, которую он ненавидел – навязчивость. Как бы не было ему жалко старуху, поощрять попрошайничество он не собирался.

- Да неужели? А что ж ты сюда-то тогда пришел, если все знаешь? – Ведьма закисла со смеху.

- Не ваше дело. – Оборвал ее веселье Траян.

- Эге, ну и натура у тебя, – протянула бабуся. – Неспроста Водный Бог потрудился над твоей памятью. Не заслужил ты ее. И невесты своей такими стараниями не сыщешь.

Траян закатил глаза. Начинается! Сейчас про венец безбрачия рассказывать начнет. Стоп! Водный Бог? Ведьма же – крестовой веры, какой еще Водный Бог? Он обернулся, но старуха исчезла. Волхв поискал её глазами. Не могла же она сквозь землю провалиться? Нет нигде. Испарилась! Или же в Навь ушла? Тогда никакая это не попрошайка была, а самая натуральная навья Ведьма, знающая, к кому пришла. И ведь сказать же ему, дураку, что-то пыталась!..

***

На двор можно было попасть двумя путями: человеческим, через железные ворота с улицы, или же навьим. Надин участок прилегал задней стеной к лесу, вот в этой-то стене и были возведены другие, не явные двери. Простому человеку тайный ход был не виден, зато навьи прекрасно ведали о нем. Так получилось, что, помимо людей, к Разумнице хаживали за помощью и духи, да и сама Ведьма дома бывала не часто – только если посетителей в гости ждала.

Избора Устиновна затворила за собой навью дверь, вернулась в Явь и крадучись направилась к дому. Внучка всю ночь провела в Нави, выполняя какое-то поручение колдовского вече, поэтому, как только вернулась – а из-за бабушки она теперь спала исключительно дома, а не в иномирье, – Надя сразу же отправилась к себе в комнату и легла спать. Избора Устиновна поднялась на крыльцо, потянулась к дверной ручке, но была застигнута врасплох.

- Для пенсионерки, еще пару дней назад желающей умереть, ты слишком активна. И что это еще за нелепый маскарад?

- Ты чего не спишь? – Ушла от объяснений Избора Устиновна.

- Баню убрать надо. Вестники сказали, сегодня гость приедет.

- Мужчина? Молодой? Встречать пойдешь? – Оседлала любимого конька старая Ведьма. Она не без удовольствия принялась выпутываться из мрачных одежд.

- Женатый. Еще и с бессилием, – охладила ее пыл Надя и сказала самой себе: – Охранника надо сходить предупредить, чтобы объяснил, как сюда проехать…

Избора Устиновна вздохнула:

- Что за мужик пошел? Чахлый! Сама парить будешь, или мне помочь? Знаю я одну кикимушку-сваху… Она любого мужика затуманит. Подлечишь гостя, а в благодарность…

- Слушать этого не желаю! – Перебила ее Надя. – Ты на что меня вообще толкаешь? Сама же учила…

- Мало ли, чему я учила, – в ответ оборвала внучку Избора Устиновна. – Я же тебе говорила, что кудесника-сына родишь, так вот и давай, поторопись. Я правнука хочу!

- То к Калиновому Мосту, то правнука… Ты уж определись. – Надя прищурилась: – А, может, у тебя и впрямь старческое слабоумие? Разгуливаешь в похоронных лохмотьях, к прелюбодеянию меня склоняешь, по сериалам тоскуешь… Надобно осмотреть тебя. Или сама сознаешься, что затеяла?

- Не понимаю, о чем ты, – изворачивалась пожилая Ведьма. Она наконец выбралась из черных одежд. Под ними оказалась простая льняная рубаха до пят со старинной вышивкой. Избора Устиновна умело переплела расползшуюся под платком седую косу, свернула ее в кичку, заколола резной шпилькой. Всем своим видом Ведьма показывала внучке, как устала от жизни, словно и не ходила только что никуда, рядясь в траурный наряд оборванки. – Я, Надюш, отдохну пойду. Притомилась.

- А с тряпьем твоим чего делать? Чего кучей его тут сложила?

- С этим-то? Да сожги! Страшный убор. Невольничий.

***

Но отдыхать Избора Устиновна и не думала. Она заперла дверь комнаты, позвала своего верного Ендаря.

- Чего хочешь, хозяйка? – Пробурчал недовольно лешич. – За парнем тем, Волхвом, птицы мои доверенные присматривают, меня-то чего тревожишь?

- Вот и хочу послушать, чем занимается, – сказала напускно строго Ведьма. – Чего делать стал, после того, как на кладбище с ним расстались?

- Известно, что! Правьих пошел расспрашивать, о каком таком «Водном Боге» хозяйка ему наговорила. Полыни нажёг, черёмухи… Ветер даже потревожить решился… Но пустое это, – отмахнулся Ендарь. – Стрибог с Ильмом – братья-Сварожичи. А кровь – не водица…

- Вот и славно, – Избора Устиновна трижды хлопнула в ладоши. Ендарь чуть склонил голову и исчез.

Ведьма прислушалась к звукам с улицы, внучка хозяйничала во дворе. Избора Устиновна выдернула из прически шпильку и ловко расплела старушечью косу. Зачерпнув руками воздух, словно бы по пояс стояла в воде, она принялась медленно раскручиваться на месте, потом бег ее становился все быстрее, пока не перешел в лихой танец, который и юнице-то было бы сложно выдержать. Не зря, старая, пол жизни зарядку по утрам делала! Любила она изредка примерить былую свою юношескую красоту. Не со зла делала – отыгрывалась, что Нави в раздолье не суждено ей было познать из-за вечевания, вот и проказничала по-доброму. 

Пляска угасла и теперь уже на старая Ведьма стояла посреди комнаты, а девица-красавица с русой длиннющей косой и блестящими серыми очами. Ох, Избора Устиновна скромничала, когда описывала свою молодую красу внучке! 

Помолодевшая ведунья тайком вышла из комнаты, прокралась во внучкину спальню, схватила первую попавшуюся одежду, переоделась и так же украдкой выбралась из дома, ушла в Навь, пока Наденька ее не увидела.

***

Заводь Ильма открывалась неподалеку от коттеджного поселка. Надя почитала осетра своим учителем и другом, и часто навещала, если не за советом, то просто так, без повода, поболтать. Избора Устиновна знала о тайном месте – лесные слуги Ендаря разведали, – и была просто обязана повидаться с рыбо-котом. Она не шла к нему с подношением или с молитвой, но как к единственному, кто сумел давным-давно пленить ведьмино сердце, и кто поймет просьбу пенсионерки за внучку и ее незадачливого жениха. 

Это ведь был он, тот самым зеленоглазый Волхв с лихим вихром, полюбившийся юной Ведьме Изборе. Умело и не впервой прикидывался тогда Ильм человеком, не столько чтобы потешиться, сколько за девушками приударить. Скучно ему, видите ли, сделалось, захотел повеселиться, пока старшие Боги не видят. Вот и придумал, стервец, навьим Волхвом прикинуться, да с Ведьмами молоденькими позабавиться. Но вместо того, чтобы поймать, сам попался. Взял и, как дурак, влюбился! И по-хорошему стоило Кузнецу уже тогда поскорей убираться восвояси, чтобы не попасться в любовные сети окончательно и бесповоротно, но не смог. Знал, что тоже люб Изборе. Захотел судьбу испытать. А ну как, позволят старшие Родичи быть вместе с земной кудесницей.

И решил же еще подарочек памятный любимой подарить. Кузнец он – помощник Отца, – или нет?

Выковал Ильм тайком в своих морских глубинах удивительный венец, с железными, но живыми цветами, чтоб на русой головушке жарче макового цвета распускались! Встречу Изборе назначил у тихой речки, на закате, чтобы всю красоту подарка в алом Солнышке любимая разглядела. Да и признаться Ведьме надо было, кто таков, чтобы потом недомолвок не возникало. 

Но не просто решил мо́лодец свою тайну любимой преподнести, покрасоваться вздумал. Обернулся котом, на камне у речки уселся, венец себе на голову нацепил, чтоб Ведьма его с простым уличным бродягой не перепутала, и стал ждать.

В условленный час появилась Избора. Завидел ее Ильм и тут же обо всем на свете позабыл. Не заметил белой лебедушки, устроившейся неподалеку в заводи. Приглядывала за бывшем мужем плеяда – красавица Алина Святогоровна. Уж и семья у нее давно новая сложилась, и сама же когда-то от мужа отказалась, другого лю́бого нашла. 

Но, нет, не жилось Алине без зависти. Все-то ей немоглось, как это бывший супруг по ней не тоскует, обратно приворожить не старается; думала, что на зло ей с другими девушками, земными и небесными, любиться. Вот и следовала всюду за Морским Кузнецом, помощниц своих к нему подсылала, все подловить на обмане хотела, чтоб выдал свои истинные чувства. Тогда-то и явится сама Алина-краса, встанет перед незадачливым мужем, восхищаться собой позволит… В общем, дурная баба, хоть и плеяда! 

Так и в этот раз вышло. Не усидела Алинушка дома, не удержалась, захотелось ей подглядеть, ради чего это муженек её бывший решил простым Волхвом прикинуться, ведь раньше и думать не думал, чтобы с людьми дружбу заводить. И все ровно шло, пока плеяда не углядела кротких взоров между Ильмом и навьей Ведьмой.  И ладно бы Кузнец просто позабавиться надумал. Нет же – влюбился! Подарок даже искусный смастерил.

Вот тут-то Алина Святогоровна и вскипела обидой. Побежала к Ладе-Матушке, в ноги ей повалилась. Не допусти, говорит, непотребства. Возжелал сын твой непутевый Ведьмы людской. Хитростью и обманом неволить её вздумал. Главотяжец для несчастной выковал, к себе в морское царство упрятать решил. А у Ведьмы той любимый на сердце есть, без него зачахнет девица – как пить дать, руки на себя в плену наложит.

Возлютовала Богородица, как это её глупый сын любовь чужую попрать решил, да и вообще, что за моду взял к земным девушкам клинья подбивать? А плеяда и говорит бывшей свекрухе: «Я, мол, ведаю, как подловить срамника на горячем. Место и время условное Морской Кузнец той Ведьме назначил, она, дурочка, его человеком считает и никакой опасности в нем не видит – сильная Ведьма, навья, знает, что постоять за себя сможет, любого лиходея накажет.» Доверилась Лада бывшей невестке, поверила навету, проверять на ложь не стала. 

Вот и вышло, что не поспела Избора на встречу к любимому. Пока Ильм любовался идущей к нему Ведьмой, рядом с ним возникла грозная Лада. Шарахнулся морской кузнец от неожиданности, да в реку котом обвалился. Слетел с его головы венец, да на камне остался. Только стал Ильм оборачиваться рыбой, как поймала его Мать, да выдала свой родительский наказ: раз навья Ведьма сыну приглянулась, так пусть теперь Навь его домом и станет, а, чтобы больше никаких главотяжцев ковать не вздумал, пускай-ка побудет не то рыбой, не то котом, чтоб и в воде его люди боялись, и на берег сунуться не смел. Когда искупит вину, тогда обратно в прежний вид вернуться сможет. И не дав сыну оправдаться, ушла обратно в Правь.

Не посмел Ильм перед любимой в навьем виде появиться, тем более что и человеком обернуться более не получалось. Смахнул со злости кованый венец в воду, чтоб на дне покоился, как и его сердца горемычное, и уплыл прочь от того места.

Ждала девушка возлюбленного на берегу, пока звезды над головой не встали. А Алина подлая навьих подговорила, чтобы те юной Ведьме сказали, дескать, не вернется любимый никогда, несчастье с ним случилось – утонул. Все слезы Избора выплакала, безвременно ушедшего Волхва оплакивала. 

Много лет спустя, когда та давняя история быльем поросла, узнала случайно Избора Устиновна, что же приключилось с Ильмом на самом деле, и кто он таков. Но разыскивать Морского Кузнеца не решилась – стара Ведьма уже стала. Да и не за чем былую любовь тревожить. Тем более, предрекалось ей отыскать божественную кудесницу, равной которой по мастерству только один ребенок в ту же эпоху сыщется. А, значит, о собственной семье можно было и не мечтать, хоть то с человеком, хоть то с Водным Богом.

Так и жили порознь проклятый Кузнец и стареющая Ведьма, пока Разумница в навью заводь не провалилась. Каково же было удивление Ильма и Изборы Устиновны, когда выяснилось, насколько тесно их судьба связала. Не говорили этого оба, но думали, что Наденька для них за место родного чада стала. Ведали давние влюбленные о друг дружке, да все не решались вновь встретиться – повода и смелости не находилось.

И тут такая путаница с отворотом вышел! Не рассказал Ильм воспитаннице, кого на самом деле любил Траян. Смолчал, за что и сам наказал божественного кудесника. И уж тем более не упомянул, насколько крепко повязаны жизни звёздных странников, и как давно они с Морским Кузнецом знакомы.

Если бы ребята вновь не встретились, так и жили бы Избора Устиновна и рыбо-кот порознь. Да и обернулась-то старая Ведьма девицей-красавицей только для того, чтоб давний возлюбленный ее узнал, смотреть не побрезговал. 

Пришла ведунья к заводи, чертополох с полынью задымила, чтобы Ильм зов ее услышал. Тут же стали расползаться берега навьего озерца, забурлила смородиновая вода. И поднялся из глубин на встречу к любимой Ведьме заколдованный Водный Бог…

***

За домашними хлопотами Надя не заметила, как Солнце успело повернуть на убыль. Гость должен был пребыть совсем скоро. Девушка затопила баню, приготовила комнату и стала кашеварить к столу – мужчина всяко останется на ужин и ночлег. Весь день её не покидало ощущение надвигающегося «нечто», будто за неё уже все решили. Только что это «всё», и кем оно решено, было не понятно. Наверняка, без помощи бабушки Изборы не обошлось. Кудесница глянула в Навь. Пожилой Ведьмы дома не было. Ну, точно что-то задумала, старая. Вот бы узнать, что именно, пока дел не наворотила.

В ожидаемый час в ворота позвонились. Надя прогнала тревожные мысли и пошла открывать.

***

В то время, когда Надя помогала посетителю расположиться в доме и объясняла, откуда она прознала о его приезде, и что ждет мужчину этим вечером, перед въездом в коттеджный поселок, на проходной, остановился совсем уже неожиданный гость. 

Не дождавшись охранника, Траян опустил водительское стекло, позвал: 

- Уважаемый! – И, не получив ответа, постучался в закрытое окошко пропускной будки. – Живые есть?

Охранник наконец появился, открыл окошечко, оценил автомобиль и парня за рулем: такой за зря не станет на ночь глядя кататься по областным дорогам.

- Добрый вечер, – поздоровался охранник и любезно спросил: – Чем могу помочь?

- Добрый. Мне нужна Надежда… Надежда… – Траян пощелкал пальцами, но тут же махнул рукой: – Не знаю фамилии. В общем, Ведьма ваша.

Охранник опешил. Нет, конечно же к Наденьке приезжали и не такие удальца, но этот больно уж фамильярно выспрашивал о ней.

- Вам назначено? – Поинтересовался охранник. Во-первых, он искренне желал огородить уважаемую всеми колдунью от подобного субъекта, а, во-вторых – какие ещё посещения без записи и на ночь глядя?! Тем более что Ведьма вот буквально сейчас принимала ожидаемого гостя, и незваных визитеров очень не любила. – У Надежды сегодня уже есть посетитель, – сообщил он. – Так что, думаю, вы зря без предупреждения…

Договорить он не успел. Траян прищурил на него оба глаза, приказал:

- Открывай ворота и проваливай. – И въехал в поселок уже никем не задерживаемый.

«Болван. А ехать-то куда, не спросил?» – Про себя сплюнул Волхв. Он покружил по центральной улице – как на зло, никого не было, даже спросить не у кого, – остановился у единственного магазина, но и тот оказался уже закрыт. «Что ж такое, восемь вечера, и поселок словно вымер!» – Изумился Траян. Вдруг он заметил девушку, резво шагающую вдоль проезжей части, куда-то в глубь поселка. Волхв рванул следом за ней. 

- Простите, – поравнявшись с ней, окликнул он идущую.

Девушка с готовностью обернулась, словно ждала его зова, но останавливаться не стала, продолжая идти своей дорогой. Траяну на секунду показалось, что лицо местной красавицы – а девушка была до невозможности красива – смутно ему знакомо. Но он совершенно точно видел ее впервые, иначе бы наверняка запомнил, поэтому списал все на разыгравшееся воображение.

- Простите, вы не подскажете, где я могу найти Ведьму?

- «Найти Ведьму»? – Переспросила девушка и лукаво улыбнулась, перебросив на грудь длиннющую русую косу. – На Руси, что не женщина – то Ведьма, – философски заметила она.

- Так вы знаете, где она живет? – Не оценив глубину мысли, спросил Траян.

- Ну, допустим знаю, – неопределенно пожала печами красавица.

Девица безусловно играла с заезжим мажором, но кроме нее поблизости не у кого было спросить дорогу, поэтому Траян, удерживая автомобиль в темпе хода кокетки, терпеливо выжидал окончания девичьей забавы.

- И как же мне туда проехать?

- Если меня подвезешь, покажу, где Ведьма живет, – наконец высказала красавица свое условие.

***

Гость принял у Нади комплект приготовленной для него одежды – простые штаны и рубаху – и отправился в баню. Умолчала Разумница, когда расписывала мужчине сегодняшние процедуры, что вскоре явиться к нему в парную творить заговор, и сама его будет допаривать.

Надя не спеша накрывала стол к ужину, когда в столовую из своей комнаты спустилась Избора Устиновна все в той же длинной рубахе и заколотыми в кичку сивыми волосами. Пожилая Ведьма, как ни в чем не бывало, поприветствовала внучку, даже зевнула для убедительности, уселась в облюбованное кресло у окна, нацепила на нос очки, развернула газету и принялась ее изучать. Разумницу, так и подмывало устроить бабушке допрос. Но это могло подождать и до отъезда посетителя. Надя взглянула на часы. Еще пол часика и можно будет собираться в баню.

Неожиданно в ворота позвонили. Надя недоуменно глянула на Избору Устиновну, но та безразлично пожала плечами и продолжила читать газету. Непрошенные гости приходили к Ведьме редко и только по срочному делу, поэтому Разумница без лишних выяснений пошла открывать.

- Кто там? – Спросила Надя и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

Дар речи покинул навью. Она ожидала увидеть кого угодно, только не бывшего друга. 

- Так и будешь меня рассматривать? – Улыбнулся парень. – Может в дом уже пустишь?

- Зачем приехал?

- Нет, так не пойдет, – продолжал ломать комедию Траян. – Я в гости к тебе торопился, значит, и встречать меня должна, как положено. Тебе, что, помощники не сообщили? Давай, как там у вас в надзорном круге полагается: «Гость в дом – Боги в дом» – так?

- Я тебя не звала, и мне никто ничего не сообщал! Так что ты – не гость, а пришлый. Говори уже, зачем приехал?

- Мне на пороге отвечать? Хочешь, чтобы все в округе знали о твоей личной жизни?

- Ты – не моя «личная жизнь»! – Вспыхнула Надя. К сожалению, Волхв был прав – выяснять отношения на глазах у соседей не стоило.

- Как скажешь, – отступился тут же Траян. – Так как на счет «впустить»?

- Гость в дом – Боги в дом. – Процедила Надя, пропуская Волхва во двор.

***

- Здравствуйте, бабушка! – Громко поздоровался Траян с Изборой Устиновной. – Как поживаете?

- Может я и старая, то уж всяко не глухая, – перевернув страницу газеты, но не отрываясь от нее, отозвалась пожилая Ведьма. – Как видишь, поживаю.

«Старуха еще и на язык ядовитая. Понятно, в кого Надя такой выросла. Ну так и я не промах!» – Траян решил ни за что не уступать старой навьей.

- Так, вроде, к Калиновому Мосту собирались, чего ж не пошли?

- Так и ты не жала больше ничего о Наденьке знать, но, смотрю, передумал.

- Откуда вы знаете? – Ошалело вытаращился на старую Ведьму Траян. И неуверенно спросил: – Может, вы меня знаете?

- Кто ж тебя не знает, – ответила уклончиво Избора Устиновна, вновь переворачивая страницу. – Одарённейший звёздный странник последнего столетия, названный сын Любови Власовны…

- Нет, я имел ввиду – лично.

Ведьма улыбнулась себе под нос, но ответить не успела – Надя, прервала их разговор. Навья переоделась в домотканое платье, чтобы отправиться в баню и закончить лечебное паренье.

- Мне сейчас не до тебя, так что посиди, подожди. Закончу с гостем, тогда и поговорим. И чтоб духу твоего после этого здесь не было!

И, не дав возразить, ушла. Траян смотрел ей в след и чувствовал, что закипает.

- Что я ей сделал-то? – Возмутился он вслух. – Виделись всего пару раз до этого, и такое отношение!

- «Пару раз» – это когда? – Напомнила о себе Избора Устиновна.

Волхв вздрогнул. Пожилая Ведьма искусно умела подавлять свою колдовскую сущность. Встреть такую на улице, мимо пройдешь – старуха и старуха. Просто мастер маскировки!

Траян растерянно замямлил что-то про Купаленскую ночь и департамент. Но Избора Устиновна, казалось, его и не слушала вовсе. Она все также бегала глазами по строкам газетных статей, изредка кивая прочитанному. Волхв скис и замолчал. Топтаться посредь холла и ожидать возвращения Нади было неудобно, и он скромно устроился на диване. Но длилось молчание не более получаса. Вновь раздался звонок в ворота.

Тут уж удивилась Избора Устиновна: кого это черти на ночь глядя принесли? Не для того она Траяна сюда заманивала, чтобы незваный посетитель испортил всю задумку. 

Траян глянул на старую Ведьму, сказал:

- Я посмотрю. – И самовольно отправился встречать чужого гостя.

Поздним визитером оказался Иоанн Борисович. Чернец опешил, увидев в дверях не Надю, а молодого хлыща. Волхв же высокомерно уставился на священника, выжидая, чего тот скажет.

- А Наденька где? – Спросил протодьякон и попытался заглянуть за спину Траяну. Но ведун лишь основательней загородил собой проход.

- Зачем чернецу Ведьма понадобилась? – Нелюбезно ответил вопросом на вопрос кудесник.

- Да вот, – Иоанн Борисович, словно ребенка, качнул на руках принесенный сверток. – А кто вы, собственно?

- И что там? – Траян кивнул на подношение, пропустив вопрос мимо ушей. – Осиновый кол и чеснок с ладаном?

- Молодой человек, вам не кажется, что вы переходите границы? – Протодьякон хоть и старался быть снисходительным к невежеству других, но даже у него имелся запас терпения. 

Траян прищурил сначала один глаз, потом другой, затем оба. Иоанн Борисович побагровел от злости. Это еще что за отношение такое к старшим?

- М-м, – внезапно протянул Волхв и как-то хищно осклабился. – Втрескался в Ведьму?

Протодьякон покраснел еще гуще. Мало того что сопляк фамильярно «тыкал» ему, так еще и смел выговаривать подобные вещи! 

- Я не… – Начал было оправдаться священник, но тут же опомнился: – Думай, что говоришь! – И наступился на Траян: – А ну прочь с дороги! Не твой дом, не тебе тут и распоряжаться.

- Ну, раз так хочешь, – Волхв пожал издевательски плечами и отступил было на пол шага, так, чтобы Иоанн Борисович поравнялся с ним в дверях, и тут же ловко прижал черноризца плечом к косяку: – Спину не сломай, замаливая грех.

Иоанн Борисович зарычал и собрался уже было, позабыв о сане, послать сукиного сына куда подальше, а может даже и пройтись кулаками по смазливой роже, но был остановлен старушечьим окликом:

- Гость в дом – Боги в дом! – Крикнула с крыльца Избора Устиновна и радушно распахнула объятья. – Отец Иоанн, какими судьбами, да так поздно?

- Избора Устиновна! – Взвыл ей в ответ протодьякон. – Я вот вам гостинчик принес – хлебца и молочка церковного. Послушник из сельского прихода привез…

Траян закатил глаза, поражаясь актерству старой Ведьмы. Нашла кого привечать в доме! Иоанн Борисович же, кинув напоследок уничижающий взгляд на дерзкого гаденыша, растекся в улыбке и пошел здороваться с Изборой Устиновной.

Пожилая Ведьма гостеприимно пригласила черноризца на вечернюю трапезу, пообещав, что внучка уже совсем скоро закончит со своими делами и можно будет приняться за ужин. Иоанн Борисович удержался от проповедей, разумеется, понимая, какие «дела» могут возникнуть у Наденьки поздним вечером. Но еще протодьякон за то короткое время, сколько старуха жила у внучки, успел уяснит, что с ней лучше не заводить никаких богословских бесед. После них выходило, что сам священник просто глупый мальчишка, одевший на себя крестовые одежды исключительно под влиянием религиозной моды, и все знания, полученные им в семинарии и на послушании, ровным счетом ничерта не стоят. Оттого чернец старался придерживаться со бабусей исключительно светских тем, чем сейчас усердно и занимался.

Траян, вольно развалившись на диване, с издёвкой наблюдал за этой приторной сценой. От былой его робости не осталось и следа – из неоткуда полезла наигранная расхлябанность избалованного мальчишки. Только что в разговор правый Волхв не встревал, все же побаиваясь острого языка старой Ведьмы.

Внезапно дверь распахнулась и взору сидящих предстала завораживающая картина: Наденька, простоволосая, в легком халатике, накинутом поверх промокшего насквозь платья, под которым ничегошеньки не было, стояла бок о бок с высоким интересным мужчиной в белых и тоже волглых одеждах, раздухаренного доброй парной. Они походили на пару новобрачных, вынуждено отвлекшихся друг от друга в самый разгар первой ночи.

Ледяное кольцо сомкнулось в голове Траяна. От былой самоуверенности не осталось и следа. Тело отреагировало скорее разума. Правый кудесник буквально выволок Надю за собой из дома, оставив гостей в полнейшем недоумении.

Наде всё же удалось выдернуть руку из хватки бывшего друга.

- Что ты себе позволяешь?! – Клокоча от ярости прошипела она.

Ночной воздух отрезвил Траяна. И вправду, чего это он? Можно подумать впервые видит ведовские обряды и женскую наготу.

- Мне не понравился тот мужик. Он дурной, – соврал Волхв. Вышло же это настолько не убедительно и по-детски, что Надя буквально задохнулась от негодования.

- «Он дурной»? Это ты дурной! – Ведьма глядела на бывшего друга через Навь. – Ума не приложу, какого Лешего ты добиваешься, но учти, еще раз вздумаешь выкинуть подобный финт, не посмотрю, что ты у нас честь и гордость кудесничества!

- Приворожишь? – Паясничал Траян.

- Хуже. Покажу, что такое Навь.

Тон ее сделался настолько обыденным, что Волхв ощутил невольный страх. Может не соврала секретарша Аллочка, когда рассказывала о жуткой силе Нади? Может и впрямь она не просто Ведьмой выросла, а сделалась самой настоящей навьей?

- Неужто думаешь, что мне не ведома Навь? – Язык болтал поперед разума. – Да будет тебе известно, мне почти дается Триглав!

- Вот как? – Надя протянула Траяну руку. – В таком случае бояться тебе совершенно нечего…

Волхв недоверчиво поглядел на ее ладонь. 

- Мне это не потребуется, – ответил он. – Я знаю Навь, бывал не единожды. Выдержу.

- Такой Нави ты еще не видел никогда. Держись крепче. – На это раз Надя схватила бывшего друга за руку и утащила за собой в иномирье.

Тайные ворота со двора распахнулись, и кудесники очутились на лесной тропе. Волхв чувствовал давление принудительной Нави, но рука Разумницы словно забирала гнетущую тяжесть. Ведун был так занят рассматриванием сменившегося мира, что не заметил нового облика Нади. Он непроизвольно дернулся, испугавшись навьего вида, но девушка удержала его за руку.

- Что, хороша? – Усмехнулась зло она. – Показать, какой еще подарок мне от тебя достался?

Траян не понимал, о чем Надя говорила, но на всякий случай кивнул. Ведьма смерила его презрительным взглядом и оттянула ворот платья. Сквозная дыра зияла прямо посреди плеча! Как такое вообще возможно? Пусть она – навья, но подобное повреждение не могло существовать на живом человеке. И что значит «его» подарок?

- Если не ошибаюсь, в полночь наступит твой День Рождения?.. – Надя усмехнулась: – Надо же, в этот раз он снова выпал на Купаленку... Что ж, прошлый мой подарок был жестоким, теперь же покажу небывалое!

***

Любовь Власовна внезапно проснулась, поглядела на часы – четыре. За окном чернела таёжная ночь, до утра ещё было далеко. Ведьма перевернулась на другой бок, попыталась вновь заснуть, но сон не шел: то подушка неправильно ложилась под шею, то одеяло казалось слишком тяжелым, как могильная плита, то ночная рубаха без конца путалась в ногах и собиралась под боками неудобными складками.

Навертевшись, колдунья бросила бессмысленные попытки уснуть, зажгла ночник в надеже скоротать время до утра за книгой. Но и чтение не принесло душевного покоя. Что-то неведомое терзало Ведьму. Она отложила книгу и даже подумала, а не стоит ли попробовать себя в вязании? Но холёные руки были не привычны к спицам и клубкам – коробка с рукоделием, подаренная на прощание Степаной Богдановной, так и стояла на чердаке не распакованной уже несколько лет. 

- Змеёвушка , – наконец позвала Ведьма в Правь. 

Но блестящего призрака не появилось, вместо него перед Любовью Власовной юлой закрутилась лисице-огнёвка. Через секунду на том месте уже не было никакой лисы, а стояла маленькая, полненькая старушка – извечная служанка-нянька правьей услужницы. Веся – так звали чумачку – поклонилась Ведьме.

- Кланяюсь, хозяйка, за себя и за дитятко, – проскрипела Веся. – Что изволишь?

- И тебе по-здорову. – Скрывая недовольство ее появлением, ответила Ведьма. – А где же Змеёва?

- Так ведь, матушка, грядущая ночка – Купаленская, – напомнила чумачка. – Прихорашиваются, танец готовят дочки-Полозовны…

Совсем одичала в надзорном захолустье Ведьма, уже и память отшибло на светлые праздники. Эдак она и про сыновий День Рождения позабыла бы. А не про то ли предчувствие было? Но признаваться служанке, что собственное ведовское беспамятство взбудоражило кудесницу, и только потому она решила побеспокоить правью помощницу, было не к лицу хитрой Любови Власовне.

- Тогда ты, Весюшка, подсоби, – запела она первое, что пришло на ум. – Сердце за сына не спокойно. Подгляди, родная, чем он занят, и мне расскажи. Грезится всё, что пропал он из мира…

Змеёва нянька чуть ли не прослезилась от материнской сердечности Ведьмы и радушного к себе обращения. Вновь закрутился на полу лисий волчок, и Веся исчезла.

***

Надя вывела бывшего друга на обширную поляну. В преддверии ночного праздника навьи готовили свои балаганы и торговые лавки. Пока что бесформенные каркасы, с растянутыми на них яркими полотнами, более походили на обветшалую рухлядь, чем на что-то серьёзное и торжественное. Траян не видел, но чувствовал, что здесь же разбивалась и правья ярмарка. Только к завтрашней полуночи оба мира смогут проявиться на равных. 

Навьи торговцы развешивали и раскладывали по прилавкам чудно́й товар, но большинство лотков пока пустовало – праздничные угощения и всяческие забавы на них появятся только к открытию ярмарки.

Подойдя к одной из лавок, продавец которой, любовно вывешивал на ставнях всяческие людские безделушки, Разумница сняла с крючка красный задрипанный зонт на ножке, расплатилась за покупку, шепнула заговор и протянула зонт Траяну:

- На вот тебе – подарочек. Иди под ним, он вместо меня от Нави защитит. И навьи тебя не увидят. Ты для них слишком желанный гость…

- А для тебя, навья, желанный? – Принялся за старое кривляние Волхв, но подарок принял. Раскрыл зонт и встал с ним как девица-кокетка: – Мне идет?

Надя не удостоила его ответом, отпустила руку парня и пошла себе вдоль торгового ряда.

- Это и есть твоя хваленая Навь? – Ёрничал Траян. – Что-то не сильно страшно…

- А ты зонт закрой, – отбрила божественная кудесница.

Волхв промолчал. Чтобы не болтал сейчас его самовольный язык, но озноб все же подирал кожу, когда случайный навий едва касался кудесника. Тонкий красный серп на небе был непривычно перевернут и напоминал хищную улыбку какого-нибудь упыря из фильмов ужасов. От запаха цветущей воды уже почти не тошнило, и даже пролетавшие мимо перламутровые тени не вынуждали шарахаться от них в стороны. Обманщик он. Навь действительно могла напугать кого угодно, даже его. Долго ли надо привыкать к такой жути, чтоб её не страшиться? То ли дело Правь – всё вокруг радужно, спокойно, понятно… А тут: и глаза не глаза, и тело не тело, и вообще всё навыворот!

Надю многие встречали поклоном или словом. Она и впрямь была не просто Ведьмой – навьи считали её равной себе, а может даже и превосходящей их самих. Траян же наблюдал за этими приветствиями и всё ожидал укола самолюбия, но его никак не происходило, наоборот, грудь распирало от гордости, словно не эта странная девица сумела превзойти обычное навье ведовство, а он сам.

Траян поравнялся с Разумницей:

- Скажи, а Навь всегда такая? Ну, много всех вокруг, или это только по случаю праздника? Я видел другую Навь. Не слишком… насыщенную, более блеклую, что ли. И вот еще что…

И, позабыв о былых своих ужимках и подначках, звездный странник стал расспрашивать бывшую подругу о родном для нее иномирье. И не было сейчас никого во всем свете, кто бы казался Волхву более удивительной, чем Ведьма-Надя.

_________

1. Здесь происходит игра слов: корень «дья» – означает «рьяный»; «кон» – правило, норма; «вол» – кастрированный бык. «Дьякон» – рьяный последователь традиционных норм (в данном случае христианских). «Дьявол» – разъяренный кастрированный бык. В последнем, просматривается образ Велеса. Но крамольный Бог уничижительно лишен возможности продлевать свой род.

2. Змеёва или Змеёвка – одна из многочисленных дочерей Полоза. Золотоволосые, черноокие девушки, обращающиеся в змеиц. В ночной темноте их тело делается прозрачным и светящимся. Не терпят лжи и насилия.