Онлайн чтение книги Наследие Триглава: звездные странники
Глава 5. Не та...

Любовь Власовна сидела в своем кабинете, принимала позднюю гостью. За окном уже совсем стемнело, и последние августовские звезды лениво расползлись по небу. Тонкий лунный серп блестел, как начищенный пятак, суля скорый холод. 

Как бы Любовь Власовна того не хотела, придется ей встречать сегодняшнюю полночь на кладбище – иначе решить проблему посетительницы никак не получится. Каждый раз, сталкиваясь с Навью, правая Ведьма еще долго не могла прийти в себя – по несколько дней отлеживалась в кровати, жестоко постилась, мылась исключительно растопленным льдом. При мысли о холодных ваннах ведунья поежилась. Ну, хоть под ярким месяцем не так тоскливо будет шататься между надгробий, а потом возвращаться обратно в холодный дом.

Новые апартаменты, купленные в многоквартирном жилом комплексе на краю географии, не шли ни в какое сравнение со старой уютной сталинкой, но другого способа наблюдать за взрослением Траяна Любовь Власовна не нашла. Обшарпанная пятиэтажка, в которой жили божественный кудесник вместе со своей бабушкой, стояла на самом отшибе города, и ничего приличнее наскоро сляпанной новостройки поблизости не было. В добавок ко всему, из окон открывался романтичнейший вид на кладбище. 

Зато теперь всем хватало места: ни с кем не надо было делиться кабинетами и спальнями. Да и Степане Богдановне не приходилось каждый день кататься туда-сюда на работу – жила в собственной комнате и всегда была под боком. 

Девочка Надя пришлась домоправительнице по душе, и женщина с удовольствием возилась с ребенком, сняв это бремя с хозяйки. Что же до Любови Власовны, она не то чтобы не любила Наденьку, скорее не желала ее замечать – детдомовка была ей просто не интересна. 

Каждую ночь Ведьма мучилась, борясь с желанием вернуть ребенка обратно в детдом, ну или хотя бы пристроить в какой-нибудь специнтернат. Ей казалось, что девочка нарушает стройный уклад жизни, бесцеремонно мешает заниматься привычными делами. На утро же, стыдясь своих ночных мыслей, ведунья еще больше угнеталась своим лицемерием и безрезультатно пыталась выплеснуть на Надю любовь, которой так и не зародилось. Материнское сердце Ведьмы было целиком и полностью отдано Траяну, и никакой самообман не давал детдомовке и шанса урвать хотя бы маленький кусочек родительского тепла. 

Наденька безусловно чувствовала фальшь, но продолжала поддаваться игре новой мамы, будучи благодарной хотя бы за попытку полюбить себя. Девочка довольно быстро смекнула, в чей дом ей посчастливилось попасть, но выспрашивать, зачем она понадобилась Ведьме, боялась. Каждый раз, когда Степана Богдановна уезжала к себе домой, на другой конец города, а мама в этот день принимала посетителей, ей строго-настрого запрещалось выходить из комнаты. Наде казалось, что вот сегодня Любовь Власовна и сделает что-то ужасное, отведет куда-нибудь в потаенное место и отдаст древнему чудищу на съедение, чтоб колдовские силы не пропали, а может даже и приумножились.

Девочка очень скучала по своему единственному другу, но признаться в этом названной маме не смела. Тем более что понятия не имела, где его искать – Траян не оставил ни адреса, ни телефона. А может просто не хотел больше видеть Наденьку, чтобы насовсем забыть приют? Не зря же другие ребята тогда болтали, что мальчишка больше не детдомовец и общаться с малявкой не желает, потому что она сирота, а он – нет.

Наденьке наскучило сидеть в комнате, и она решилась тайно подглядеть Ведьмин обряд. Если уж Любовь Власовна хочет отдать детдомовку чудовищу, так хоть не за просто так. Девочка на цыпочках вышла из комнаты, прихватив с собой игрушечного медвежонка, чтобы было не так страшно, и отправилась к кабинету приемной мамы.

Дверь оказалась не заперта. Витраж загадочно переливался, отражая огонь свечей и раскачивающийся дым курильниц. Надя прильнула к прозрачному стеклышку узора. Любовь Власовна сидела за столом и слушала рассказ измученной, но все же красивой тети. Женщина слезно умоляла Ведьму приворожить молодого бездельника-мужа, который гулял от нее на все стороны, не желая играть в добропорядочную семью богатеев. Клиентка искренне мечтала превратить брак по расчету в брак по любви. Она так сильно этого желала, что сумела покорить строгую колдунью, призирающую всякое вмешательство в личные отношение людей.

Повозившись в сундуках и шкафчиках, Ведьма достала рабочий инвентарь, расставила его в нужном порядке, встала рядом с клиенткой, поводила над ней руками, словно хотела собрать ее волосы в прическу на макушке, затем отошла, пощурила глаз, потом другой, и, наконец, уселась напротив посетительницы.

Женщина благоговейно вглядывалась в лицо Любови Власовны, стараясь определить по ее манипуляциям, сможет ли та вернуть непутевого супруга в любящие объятья жены. Ведьма же, совершенно не обращая внимания на трепетные взгляды посетительницы, принялась монотонно наговаривать на пучок разномастной травы, рассыпанной в миске перед ней:

У кладбищенских ворот –
Приворот.
Навьи кругом обходили гроб,
Чтоб
Не ходил до кумушек-зазноб
Блуд, 
Чтоб с другими был его худым
Уд
Глаз с жены не сводил,
Любил!..

Дверь в кабинет открылась, и ведунья подавилась заговором, словно на нее плеснули талой водой. Правая сила, которую Любовь Власовна с каждым словом по щепотке отмеряла ненасытной Нави, тотчас развеялась, словно ее и не было. Приворотный ритуал был безвозвратно испорчен! Наденька замерла на пороге, предчувствуя бурю. Ведьма яростно глянула на приемыша.

- Я же сказала тебе, пока у меня гости, сидеть в своей комнате и ждать, когда позову.

- Ой, ну что вы, – заступилась за Надю посетительница. – Такое чудесное дитя не может помешать. – Она поманила девочку к себе: – Привет. Как тебя зовут?

- Надя, – сжимая покрепче игрушечного медведя, ответила девочка и нерешительно подошла к женщине.

- Какой у тебя мишка, – ворковала посетительница. – И платьице какое нарядное…

Наденька смущалась все больше, будучи непривычной к людской доброте, даже уши покраснели. Но затылок буквально обжигало. Взгляд Ведьмы не сулил ничего хорошего.

- Вот если бы у меня была такая доченька! Любовь Власовна, у вас чудесная девочка.

Ведунья нервно улыбнулась, недоумевая от такой резкой смены настроения клиентки. Женщина же вдруг придвинулась ближе и огорошила Любовь Власовну еще больше.

- Наколдуйте и мне доченьку! – Выдала она. – Цена значения не имеет.

- А как ж приворот? – Осторожно спросила Ведьма.

- Черт с ним! – Выдала та. – С такой же прелестной девчушкой, как ваша дочь, я готова отпустить этого мерзавца на все четыре стороны!

- Надюша, иди в свою комнату, – ласково приказала Любовь Власовна, усмиряя гнев. Все-таки благодаря малявке, ей не надо таскаться ночью по кладбищу и опускать до уровня базарной бабки-приворотчицы. Да и прожорливую Навь кормить не пришлось. – Я скоро уже закончу, и мы будем пить чай с твоими любимыми пирожными.

- Ой, – всплеснула руками клиентка, – а можно мне с вами? Наденька, хочешь, тётя еще чего-нибудь вкусненького закажет?

Наденька смущенно промолчала и отправилась в свою комнату. Хоть бы гостья подольше задержалась, тогда, глядишь, и Ведьма поостынет, не так ругаться станет. Будет невероятно сложно объяснить, зачем Наде понадобилось врываться в кабинет и прерывать обряд. Даже Любовь Власовна ни за что не поверит правде. Нужно срочно что-то придумать, что-то правдоподобное, не вызывающее сомнений.

После обещанного чаепития и долгих проводов расчувствовавшейся посетительницы, Любовь Власовна завела Надю в детскую и лишь тогда грозно спросила:

- Ну, и что это было? Только не говори, что вдруг испугалась темноты или что-нибудь в этом же духе. Не надейся, не поверю.

Надя растерялась: именно про боязнь темноты она и собиралась врать. Прозорливая Ведьма сощурилась.

- Это «что-то» должно меня удивить, поэтому боишься рассказать? – Спросила она, наблюдая за реакцией девочки. – Что-то, чего обычному человеку не увидеть? 

Надя отводила глаза и пыталась мысленно сжаться до размеров горошины. Она с такой силой прижимала к себе медведя, что тот вот-вот должен был затрещать по швам.

- …Нечто, чего может испугаться даже взрослая, опытная Ведьма. Ты уже видела что-то подобное? Ну же! В молчанку играть бессмысленно. – Любовь Власовна усадила Надю напротив себя: – Давай так, я расскажу, почему тебя удочерила, а ты объяснишь свое поведение сегодня, хорошо?

***

После разговора с Любовью Власовной, Наденька воодушевилась: надо же, приемная мама не просто решила подарить сиротке дом, а еще и взять в ученицы! Получается, Надя – сама Ведьма, ну, по крайней мере, станет ею когда-нибудь. Она тоже будет принимать посетителей и помогать им справляться с трудностями. Надя важно расхаживала по комнате, воображая себя эдакой взрослой, всемогущей волшебницей, взмахом руки колдующей хорошим людям конфеты и пирожные, а плохих она превращала в тараканов и жаб. По ее указке все взрослые, кто бросил своих детей, сами становились детьми и оказывались в детдомах. А единственный друг летал и в космос, и по лесам своим любимым бродил, в общем делал все, что вздумается, и никто ему был не указ!

Промолчала хитрая Ведьма, не рассказала, почему Траяна сначала усыновить хотела. Отговорилась тем, что не сразу в Наденьке ведьмовскую силу разведала, а уж когда узрела, так и не до мальчишки стало. Тем более что за ним бабушка приехала, так что все по своим местам расставилось. Убедила Любовь Власовна и девочку и себя, что только для приемной дочки жить теперь станет, самую лучшую ведунью из нее сделает. Самую добрую, самую правую!

Уложив Надю спать, Любовь Власовна заперлась в своем кабинете. Всю ночь ее терзали тяжелые думы. Казалось, что судьба свела их с Надей словно в издевку: считаешь, что всякое в жизни повидала и можешь с первого взгляда определить, кто перед тобой? Тогда получи! Просчиталась Ведьма, глупо и бездарно опростоволосилась! Конечно, Траяна рассмотреть было несложно: он окутан с головы до пят светом Прави – таким же, какой сиял и над самой ведуньей. А когда перед тобой навий кудесник, беглого разглядывания может быть недостаточно. Что же делать? 

Нужно скорее понять, насколько Навь доступна девчонке, и заставить пользоваться силой в правых целях – все колдуны с того самого праздничного вечера уверены, что Наденька – правая Ведьма! Вот позор Любови Власовне будет, когда узнается, что божественная кудесница – навья. 

Ведьма в очередной раз прошлась по своему кабинету, поводила пальцем по корешкам дряхлых ведовских книг. Не к Любови Власовне должна была попасть в ученицы Надя, а к такому же наставнику, как и сама девочка – навьему. Да уж, – колдунья вновь измерила шагами кабинет – скрыть свою истинную природу не всякому взрослому-то ведуну под силу, а тут такая малявка... Может и хорошо, что удалось вытащить ее из приюта. Чёрт знает, в кого мог со временем превратиться этот жуткий ребенок. Боги, как бы всё легко было с Траяном…

***

Первого сентября Наденька ждала, как чуда. В детдоме она с завистью смотрела на старших ребят, кто ходил каждый день на занятия. Пускай никто ничего не учил, но им всегда было, о чем поговорить. Подглядывая, как другие делают уроки, Надя сама выучилась читать, писать, и считать. Она ни за что не подведет маму!

Любовь Власовна и Степана Богдановна стояли впереди всех родителей, выглядывая девочку среди других первоклашек, шеренгой выстроенных на спортивной площадке перед школой и остальными, старшими, классами.

Вот, длинный, как жердь, старшеклассник подхватил одну из первоклашек, посадил себе на плечо, и та со всей детской силой принялась названивать в колокольчик с пышным алым бантом. Мальчишка зашагал вдоль выстроенных рядами классов, усердно отворачивая ухо от оглушительного трезвона. Первоклашек попарно повели следом за «первым звонком» на урок.

Домоправительница утирала слезы, махала Наденьке в след рукой.

- Степана Богдановна, что вы в самом деле! Она через несколько часов обратно домой вернется. Оплакиваете ее, как на поминках. Идемте, нам с вами еще праздничный стол накрывать. – Ведьма проследила, как дочкин класс вошел в здание школы и только собиралась отправиться домой, как взгляд ее сам собой наткнулся на худенькую фигурку паренька, прощающегося с бабушкой.

Траян! Ведьма опешила. Мальчишка, махнув напоследок бабке рукой, умчался в след за своим классом. Как так? Ведь Любовь Власовна искренне решила раз и навсегда отказаться от участия в его жизни. Как же так получилось, что дети теперь будут учиться в одной школе?! 

***

Прошел год. Наденька училась во втором классе. Она с удовольствием ходила в школу, не ленилась с домашними заданиями, а по вечерам слушала рассказы Любови Власовны о былых временах и об искусстве колдовства. Ведьма то и дело расспрашивала, как у дочки дела в школе, не случалось ли с той чего-нибудь необычного. Но девочка качала головой, уверяя, что учиться ей нравится, а «необычности» за ней везде по пятам ходят, так что вряд ли чем-нибудь ее можно еще удивить. Мама с облегчением улыбалась и сразу же переводила разговор на другую тему.

Не решилась Любовь Власовна перевести Надю в другую школу – вновь отозвалось материнское сердце! Вспомнила, что дети в приюте дружны были; ждала, что дочка рано или поздно встретит Траяна и приведет домой поиграть. Тут уж Ведьма своего шанса не упустит: правдами и неправдами объясниться с мальчишкой, заставит изучать волховское дело! 

И дождалась…

Перед новогодним выступлением всех участников представления собрали в актовом зале на первую прогонку. Дети выстроились за кулисами в порядке выхода на сцену и ждали отмашки педагога с противоположной стороны сцены. Репетицию никак не могли начать из-за опаздывающих второклашек. Вот наконец учительница младших классов влетела в актовый зал, таща за собой двух девчушек, почти что закинула учениц на сцену, и сама уселась в зрительном зале. Девочки юркнули за занавес, заняли свои места в ряду других артистов.

Траян стоял самым последним и ковырял носком ботинка старую дырку в ковре. Бредовая сказка, собранная из нескольких других, известных, не вызывала желания участвовать в ней, но мальчик был просто обязан не ударить в грязь лицом – сыграть страшного Серого Волка, которому по сценарию досталась не аппетитная Красная Шапочка с пирожками и бабушкой, а никчемная Дюймовочка, отправившаяся зимою в лес в гости к Двенадцати Месяцам за подснежниками.

Классная руководительница была в полнейшем восторге от способностей Траяна – он обладал феноменальной памятью! – вот и вынудила мальчишку участвовать в праздничном выступлении. Подкупила его учительница, пообещала, что, если хорошо сыграет в спектакле, она договориться с директором школы, и тот подпишет ученику разрешение на бесплатное питание до конца года. Как он мог отказаться от такого? Бабушка была бы счастлива избавится от льготной, но все же очередной оплаты на целых пять месяцев.

Траян вздохнул, мужественно ожидая своего выхода. Он наконец отвлекся от дырки в ковре, и уставился в спину впереди стоящей девочки. Остальные ребята словно и не волновались вовсе, живо обсуждали что-то свое, то и дело переходя с шепота на чуть слышный гомон.

- Я вам говорю, ее мама – Ведьма. Самая настоящая!

- Их не существует. Не обманывай…

- Существует! Я слышала разговор моих родителей.

- Все равно, не верю. Я видел маму малявки: красивая, богатая и на Ведьму совсем не похожая.

- Это потому что она Ведьма! Все в школе так говорят!

- Думаешь, малявка такая же? По-моему, не похожа…

- Да наверняка! Мама говорит, что колдовство – это наследственное. 

- Я, знаете, что слышала? Что мелкая иногда сама с собой разговаривает…

Траян выглянул из-за спин ребят, желая увидеть, что же это там за дочка Ведьмы, о которой сплетничает вся школа. «Малявка» уже успела выбежать на сцену и будучи доброй Снежинкой рассказывала Дюймовочке, как добраться до новогоднего костра. Траян глазам своим не поверил: Наденька совсем не изменилась, только что больше не походила на вечно голодного детдомовского ребенка. И то, что подруга сейчас читала стихи в каких-то десяти метрах от самого Траяна, было просто невероятным событием! Мальчишка готов был сейчас же бросится на сцену. Сколько раз он писал в приют, звонил – никто не хотел говорить с ним о Наде. Отговаривались, что ее удочерили, и новая семья запретила связываться кому бы то ни было с дочкой. Черт бы побрал этих эгоистичных взрослых! Что они могут знать? Траян почти уговорил бабушку принять Наденьку в семью, и тут ее бесследно забирают!..

Надя закончила читать стих и юркнула обратно за кулисы. Сплетники моментально замолкли, украдкой провожая взглядом второклашку. Девочке действительно нравилось участвовать в праздничном спектакле, она вся светилась от счастья. Как и тогда в приюте: честная, открытая. Ей были безразличны косые взгляды школьников – и не такого повидала.

Траян отвернулся. От чего-то он испугался долгожданной встречи. Может, Надя не хотела больше видеть друга, раз не пыталась искать? Хотя, такая малявка могла сама себя же и уговорить больше не вспоминать о прошлом.

Тем временем Наденька встала за усердно отворачивающимся другом. Получалось, что спрятаться все равно не получится – следующий выход Нади на сцену был за Траяном и они все равно увидятся, только что репетицию сорвут.

- Я узнала тебя, – шепнула в спину ему Надя, совершенно огорошив мальчишку. – Я в столовой тебя много раз видела, но ты меня не замечал…

Траян в ответ лишь кивнул, не представляя, как можно извиниться перед подругой за свою невнимательность.

***

С тех пор ребята были неразлучны. Одноклассники Траяна лишь недоумевали, как это он может водиться с глупой малявкой, часами просиживать с ней на продленке, помогать с уроками. При встрече где-нибудь в коридоре или столовой, мальчик всенепременно подходил к Наде, взлохмачивал прилежно заплетенные волосы, и, ловко уворачиваясь от оплеухи, убегал по своим делам. Он действительно был счастлив!

В середина апреля, удивительно теплого и солнечного, Степане Богдановне пришлось спешно уехать в родное Запорожье – заболела сестра, а присмотреть за ней было некому. Учеба для младшеклассников должна была закончиться уже совсем скоро, так что Ведьма совершенно спокойно отпустила домоправительницу в непредвиденный отпуск.

Колдунья была редким гостем в школе – дочка училась хорошо, ни в какие сомнительные истории не попадала, поведением отличалась примерным, – так, изредка, на праздники захаживала, чтобы слухов всяких избежать. На родительские собрания мама и вовсе ходила через раз на пятый, с радостью перевалив эту обязанность на Степану Богдановну. Естественно, в школе никто не знал, что Надя приемная дочь. Для всех она была единственным ребенком красивой Ведьмы. Только всё гадали, почему Любовь Власовна определила девочку в простую школу, а не в какой-нибудь элитный лицей. Ноу богатых свои причуды...

Ведьма зашла в класс, где сидела продленка, поздоровалась с учителем. Надя коротко кивнула маме, сложила учебники-тетради в рюкзак и только было пошла к выходу, как вдруг, не заметив Любови Власовны, в класс влетел Траян.

- Надёк! Я пирожки с повидлом купил, будешь? – С порога гаркнул он.

И вроде бы не случилось ничего особенного, но вдруг нестерпимо больно кольнуло в сердце. Наденьке показалось, что сею секунду произошло что-то непоправимое, целиком и полностью изменившее все вокруг. Необъяснимое чувство тревоги мгновенно разрослось в груди раскаленным шаром, но так и не взорвалось. Навий мир, давно не проявляющийся без разрешения, самостоятельно окутал девочку, будто хотел защитить. 

Любовь Власовна же, услышав дорогой сердцу голос, на секунду растерялась, взгляд ее заметался по классу, пытаясь спрятать лживость хозяйки. Почему Надя не рассказала, что вновь встретилась со старым другом?

Но Траян уже заметил Ведьму, ткнул в не пальцем:

- О! Вы та самая женщина из приюта!

Суровая учительница посмотрела поверх очков на грубияна-мальчишку, нахмурила брови, но ничего не сказала: паренек постоянно приходил к своей закадычной подружке, помогал ей, играл, как с родной, а мамаша девочки, в отличие от Траяна, не очень-то любила возиться с собственным чадом.

Любовь Власовна совладала с собой, натянула на лицо улыбку и наконец-таки решилась посмотреть на мальчика.

- Здравствуй, Траян. – Поздоровалась запросто она. – Так неожиданно, что вам с Наденькой вновь удалось встретится.

- Мы с ней всегда могли, не сговариваясь, прийти в одно и то же место, – улыбнулся в ответ Траян.

Ведьма изумленно вскинула брови. По сравнению с угрюмым детдомовцем из старого шкафа, сею секунду улыбка мальчишки выдавала всю его божественную силу, которая раньше хранилась глубоко в сердце, и которую без ведовства было не разглядеть.

- Вы не могли бы продолжить разговор за пределами класса, – вмешалась в разговор учительница продленки. – Вы мешаете другим детям заниматься.

Траян проводил Любовь Власовну и Наденьку до крыльца.

- Вот держи, – впихнул он в руки подруге купленные пирожки. И пояснил Ведьме: – Мне домой в другую сторону. До свидания.

- Спасибо. Пока. – Попрощалась Надя.

Но Любовь Власовна не могла так просто отпустить божественного кудесника.

- Подожди, Траян. Вот, возьми деньги. Это за пирожки.

- Не надо. Это подарок. А подарочки – не отдарочки! – Засмеялся Траян.

- Тогда пойдем к нам в гости, – сказала Ведьма. – Поиграете с Наденькой, вкусненького поедите…

- Не, не могу, – отмахнулся деловито он. – Меня бабушка попросила в магазин и в аптеку сходить, я не могу опаздывать.

- Давай сейчас же съездим, купим все необходимое, отвезем к тебе домой, отпросимся у бабушки и поедем к нам? – Не унималась Любовь Власовна.

- Мам, он же сказал, что не может, – заступилась за друга Наденька. Навь навязчиво не желала рассеиваться, и сколько бы девочка мысленно не ставила между собой и ею преграды, все равно тягучее марево затягивало кудесницу внутрь себя.

Ведьма грозно посмотрела на нее, поджала губы. Надя права, спешить некуда, да и нельзя – излишняя настойчивость может спугнуть кудесника.

- Вот что, – вновь мягко заговорила Любовь Власовна. – Приходи, когда вздумается. А еще лучше, – она вдруг подмигнула Траяну, – провожай-ка Надюшку до дома. Я тебе за это платить стану.

- Зачем мне платить? Я и так могу ее до дома провожать, – нахмурился мальчик.

- А ты с бабушкой посоветуйся, как лучше будет. – Ворковала хитрая Ведьма.

Траян еще пуще сдвинул брови, тяжело глянул на Любовь Власовну.

- Я не буду продавать друга! – Ответил наконец он. – Просто буду провожать.

Развернулся и пошел домой.

***

Траян водил Надю до дома, как и обещал, за просто так: сначала только до порога и тут же шел восвояси, затем стал оставаться на чай, потом и на обед. Любовь Власовна осторожно подкрадывалась к нему, каждый раз издалека заводя разговоры о волховстве, о природных стихиях. Мальчишка слушал ее речи с опаской, памятуя болтовню ребят из школы, что новая мама Неденьки – Ведьма. Но вскоре понял, что ему действительно интересно слушать колдунью и, вообще, было в этой женщине что-то родственное. 

Учебный год закончился. Траяну предстояло просидеть в городе целое лето. Дачу, единственную память о доблестных воинских заслугах деда, родители давным-давно пропили, а в пионерлагерь мальчика устроить не получилось, якобы мест нет, а те что остались – не по его душу. Ну и не надо! Подавитесь своим лагерем! В конце концов, можно по ученическому кататься за город хоть каждый день и в разные места, а не сидеть за забором, на территории, под надзором вожатых.

Бабушка вот-вот собиралась отправится в санаторий – путевку для нее организовала Любовь Власовна, клятвенно заверив старушку, что ее драгоценный внук будет под присмотром и от голодной смерти не помрет. Бабка настолько была тронута искренней заботой о Траяне, что с радостью согласилась на временный переезд мальчика к богатой женщине. Степана Богдановна к тому времени все еще не вернулась с Украины, а Наденька, наоборот, была спроважена на все лето в российскую глухомань к какой-то там дальней родственнице, а на сама деле на ведовское обучение. Для пущей убедительности Ведьма всплакнула на мягком плече бабушки, мол скучает по дочке и дома одиноко и пусто, от чего старушечье сердце в конец размякло. Так и получилось, что божественный кудесник переехал на два месяца к колдунье.

Мальчик, разумеется, догадался, зачем Любовь Власовна выпросила у бабки переезд. Он уже не сомневался, что Ведьма изначально собиралась взять его в ученики, и, если бы не досадное решение опекунского комитета, он давно бы стал сыном колдуньи. Вот только Траян никак не мог взять в толк, зачем женщине понадобилась Наденька, если даже вспоминать о детдомовке лишний раз не желала.

Траян был в растерянности. Ему казалось, что он, сам того не желая, отбирает у Нади семью, но прекратить слушать и выспрашивать Ведьму о мироустройстве просто не мог. Он жадно поглощал знания, сутками просиживал в ведовской библиотеке, пробовал себя в волховском мастерстве. Удивительно, но он знал абсолютно все, о чем писалось в древних книгах! Мальчишка чувствовал, как с каждым днем дремлющая внутри него сила разворачивается из кокона, словно бабочка.

Нет, такому в школе не учат! Вообще не понятно, чему там учат, если для понимания мира надо всего лишь меньше болтать, больше слушать, и не принимать на веру чьи бы то ни было слова и мысли. Нужно проверять, пробовать все самому! Траян готов был бросить школу, лишь бы целиком и полностью посвятить себя кудесничеству, тем более что Любовь Власовна обещала познакомить его с множеством достойнейших и мудрейших кудесников, которые с удовольствием примут на обучение одаренного звездного странника. 

Мальчик ощущал свое превосходство. С каждым днем правый мир блистал для него перламутром и огнем все ярче и ярче, щедро позволяя владеть своей благодатью. Траян принимал духовный свет, совершенно позабыв, что скоро придется поубавить свой пыл и довольствоваться повседневной Явью, потому как вдали от Ведьмы целиком отдаться Прави не получится – присутствие бабушки, а потом и Наденьки будет мешать самосовершенствованию. Только Любовь Власовна понимала его стремление познавать!

Бабушка вернулась из санатория посвежевшей. Она и без того отличалась поразительной активностью для своего возраста, а теперь вообще не могла усидеть долго на месте. Старушка душевно благодарила Ведьму за заботу о внуке, но никак не могла взять в толк, чем же мальчишка целыми днями занимался, если ни строчки из заданных на лето уроков не сделал, пускай и стал рассуждать теперь совершенно иначе – как-то складно и взросло. К ее удивлению внук безошибочно научился определять самочувствие пенсионерки, лучше любой метеосводки советовать ей заранее пить лекарства перед сменой погоды и давления. В конце концов, она могла бы поклясться, что в доме стало ощутимо уютнее, хотя каких-либо видимых изменений не произошло. 

Соседки переглядывались, слушая восторженные речи пожилой подружки, напоминали, какие слухи ходят про красивую богачку, предлагали позвать священника, окропить на всякий случай квартиру. Но бабушка целиком и полностью доверяла Траяну – уж он-то точно не мог набраться от Любови Власовна никакой скверны, да и сама женщина никак не походила на пакостную, богомерзкую колдунью, пляшущую в полночь на Лысой горе с чертями. Разве способен скверный человек бескорыстно заботиться о чужом ребенке два месяца, да еще и всякий раз зазывать к себе в гости на чаи-кофеи?

Каждый день, с раннего утра и допоздна, Траян уходил из дома, отговариваясь от бабки гулянием с друзьями. На самом же деле, все это время просиживал у Любови Власовны. В независимости от своего расписания Ведьма всенепременно уделяла мальчику час-другой, а к концу августа даже позволила присутствовать на простеньких обрядах.

Траян же все больше верил, что это не он, а, наоборот, Надя украла у него Любовь Власовну. Как знать, если бы не девчонка, может не сразу, но Ведьме удалось бы заполучить опекунские права -- не отдала бы божественного кудесника бабке. А чтобы старая не огорчалась, пустила бы ее жить с ними, и все были бы счастливы. Ну, кроме Нади, конечно же. Но так подруга ведь и не знала никогда родительской любви, значит и печалиться ей было бы не из-за чего. 

«Ну, хорошо, – рассуждал как-то сам с собой Траян. – Что Надёк станет делать по приезду?» Больше всего не хотелось, чтобы малявка устроила скучную, слезливую сцену, доказывая свое право на любовь приемной матери? Или она станет попрекать Траяна предательством? При мысли о разрушенной дружбе мальчишка поморщил нос и нахмурил брови: какая еще к черту дружба? Да он и общался-то с Надей только потому, что девчонка тоже детдомовская. На самом же деле никакая она ему не подруга, так мелкая прилипала, недостойная внимания!

***

Надя прождала на вокзале больше часа, но за ней так никто и не пришел. Двое патрульных, в очередной раз пройдя мимо одиноко стоящего ребенка с большой сумкой в руках, подошли, поинтересовались, кто такая, и почему без родителей. Пришлось отбрехаться, что забыла предупредить маму о своем возвращении, денег в дорогу ей не дали, телефон, как на зло, разрядился, а ученический не продлен. Милиционеры проводили Надю к информационной стойке, позволили позвонить по служебному телефону. Домашний не отзывался. Тогда Наденька набрала мобильный Любови Власовны, благо, что помнила его наизусть, но трубка тоже отмолчалась длинными гудками. 

Патрульные насторожились. Надо было немедленно от них избавиться, и не позволить влезть в дела Любови Власовны. Тем более могло статься, что мама в отъезде, а Степана Богдановна еще не вернулась с Украины, потому-то девочку и не встретили. Наверняка ключ от квартиры оставлен консьержу. Всего-то и надо, что добраться как-нибудь до дома, взять ключи и, считай, дома. Без денег, конечно, это будет сделать трудно. Еще и сумка это дурацкая, всякими ведовскими подарками до отказа нагруженая. Разве что…

Надя выдохнула, расслабила плечи, и позволила медленно проявиться Нави, буквально чуть-чуть, чтоб поволокой подернуло ее и патрульных.

«Человек должен поверить в твои слова», – так учила пожилая Ведьма, от которой Наденька только-только вернулась. Женщина сама принадлежала к навьему кудесничеству, поэтому прекрасно знала способы влияния на беззащитных людей туманом Нави. Неприветливая и нелюдимая, тётка Сморода, как ее прозвали соседи, от души повеселилась, узнав о желании Любови Власовны сделать из дочки правую Ведьму. Каждый вечер, после ученических практик, женщина рассказывала Наденьке, в чем секрет навьей силы. Она объяснила, что в разных ситуациях надо применять ту энергию, которая наиболее подходит, а не пытаться правое благословение заменить навьим заговором.

«Если к тебе придут с правым делом, а поблизости нет никого, кто мог бы перенять гостя, ищи способ вывернуть проблему наизнанку, – учила тётка Сморода. – Допустим, пришла к тебе баба с ребенком, мол, дите грудь не берет, или пеленки постоянно пачкает, так ты не к Прави взывай, молитвы пой, а Кикимор домашних проси дитятку не пугать, а еще лучше присмотреть, чтоб сестрицы их какие-нибудь зловредные не пакостничали. Подношение принеси Кикимушке, выслушай ее – болтливые они, когда чувствуют, что на уши можно сесть, – пряжу ей подари. Она тебе службу лучше любого Финиста сослужит! Да еще подружкам-дружкам навьим про тебя расскажет, что, мол, в долгу не остаешься, с уважением относишься. И тогда весь твой надзорный круг как на ладони будет. Все новости и старости знать будешь.»

Итак, Надя выдохнула и позволила проявиться Нави. Оба милиционера замерли, глядя на юную Ведьму мутными глазами.

- Вы отвезете меня туда, куда скажу, и немедленно вернетесь на вокзал. – Твердо сказала Наденька. Потом подумала и добавила: – Вы забудете обо мне, как только довезете до дома.

***

Больше часа Надя сидела на детской площадке перед домом и вглядывалась в чужие как никогда окна квартиры. В столовой горел свет, а кабинет Любови Власовны, наоборот, был тёмен, значит, она принимала не клиента, а кого-то очень близкого. По-хорошему, следовало бы пойти к консьержу и позвонить от него в квартиру, но Наденьке было страшно. Она уже знала, что ее просто больше не ждут в этом доме.

Тётка Сморода говорила, и не раз, что Любовь Власовна, какой бы правой не была, привыкла поступать корыстно и никогда просто так ничего не делает, и еще, мол, надобно разобраться, почему к себе Надю взяла в названные дочери, а не передала сразу же на обучение какому-нибудь навьему мастеру. Ведь как бы не кичилась колдунья своими способностями, а Навь в детдомовке ей разглядеть всё же не удалось. Да и не станет зелёное иномирье потакать воле Любови Власовны – не выйдет из Наденьки правой Ведьмы, что бы приемная мать не выдумывала!! 

Да и не всю жизнь Любови Власовне в городе отсиживаться: придет срок, как миленькая, отправится в определенный старшими надзорный круг, и будет его блюсти, пока трех учеников не воспитает и им владения свои не передаст. И богатства все накопленные нужно будет оставить: или правым ученикам завещать, или колдовскому вече добровольно отдать, а те уж сами решат, как и куда определить нажитый Ведьмой жир. 

Только навьих кудесников радовала глухомань. Природа там близко, Навь в раздолье, подчинять ее легче. Правые же ведуны ближе к людям предпочитают быть, справедливости их учить – тяжело им в пустеющих деревнях жить, но истинную мудрость можно обрести только на воле.

В ту пору Наденька слушала пожилую Ведьму и не понимала, к чему та клонит. Казалось, тётка Сморода специально наговаривает на Любовь Власовну, завидует, что приемная мама живет в достатке, в городе, а не в Богом забытом захолустье, где кроме обитателей Нави и пообщаться-то особо не с кем. Но вот, видно, неспроста те разговоры затевались. Хотела ведунья какую-то мысль до Нади донести. Наверняка ей духи-услужники рассказали что-то тайное, чего просто так не выложишь за чаем с баранками. Значит, очередной урок старая колдунья приготовила, и надо его как следует выучить и усвоить. Но ей хорошо, она взрослая, мудрая, у нее помощников, хоть отбавляй, а у Наденьки никого, да и побаивается она еще навьих о помощи просить – долги за службу пока выплачивать было нечем.

Консьерж удивился появлению Нади и собрался уже звонить в квартиру, сообщать взрослым, что их ребенок ночью самостоятельно по улицам шатается, но был остановлен навьим приказом:

- Дверь откройте, за мной не ходите! Обо мне забудьте.

Наденька юркнула в открывшуюся дверь. Надо было попасть на свой этаж, не наткнувшись ни на кого из соседей. Дорожная сумка оттягивала плечо, поэтому подниматься пешком по черной лестнице было глупо и затруднительно, тем более что после второго за вечер навьего повеления сил почти не осталось, и их следовало поберечь для самого сложного – принятия правды.

Надя вышла из лифта, осмотрелась по сторонам. В столь поздний час соседи наверняка уже сидели по домам, тем более что завтра был рабочий день, а дачники посреди недели, да еще и ночью, обычно не возвращаются в город.

Отставив злополучную сумку в сторону, Наденька приложила ухо к замочной скважине, прислушалась: глухой, далекий разговор, разобрать из которого ничего было нельзя, и едва слышимая возня на кухне. Значит, гости были задушевными, не шумными, и по всему оставались сегодня у Любови Власовны на ночевку. Степана Богдановна тоже была дома – ее тяжелые шаги по коридору из кухни и обратно в свою комнату ни с какими другими не спутаешь, – значит домоправительница уже вернулась от сестры, но, видно, тоже успела позабыть о детдомовке.

Надя закрыла глаза, сосредоточилась на своем сердцебиении. Навь окутала этаж. Неясные тени плавали вокруг, отстраненно поглядывая на девочку. Духов мало беспокоили такие, как она, вот если бы просто человек заглянул в их мир, или правый кудесник вздумал заключить с ними соглашение – тогда, да, сбежались бы все, кому не лень. А так, мелкая навья Ведьмочка, которая и предложить-то ничего пока не может. Кому такое счастье сдалось? 

Вызывать за порог Домового, да еще и ночью, из постели, было слишком самонадеянно и чревато. Кикимор и прочих пакостниц в доме не водилось – с Любовью Власовной и людям-то не очень ладно жилось, куда уж там навьим, Ведьма разгоняла от себя всех, кто мог сколько-нибудь помешать ей заниматься правым колдовством. Выбора не оставалось, придется звать супругу Домового, ворчливую Волосатку. Она-то уж точно спать не станет, пока все в доме не уложатся – вдруг что без нее интересное произойдет, а она пропустит. Что же завтра своим соседкам-подружкам выбалтывать станет?

- Тётушка Волосатка, – позвала в Навь Наденька. – Это я, Надя. Вы меня слышите? Тётушка…

- Что кричишь? Весь дом перебудишь, – неожиданно быстро отозвался тихий голос. В невидимую для простого, обывательского глаза дверку высунулась сначала голова Волосатки с высокой кичкой на макушке, а затем появилась и сама домовиха. Она деловито подбоченилась, оглядела большую дорожную сумку, спросила: – Ты в дом хочешь?

- Наверное, – неуверенно ответила Надя. – Я знать хочу…

- Пожалеешь, если узнаешь, – оборвала ее Волосатка. – Тем более, что гость – уже и не гость вовсе. Теперь ты для хозяйки даже не гостья – чужая, пришлая.

- Кто он? Кто этот гость? – С замиранием сердца спросила девочка. Она сразу же поняла, кого имела в виду домовиха, но признать очевидное просто не могла!

- Ты несчастное дитя. Мне не надо бы тебе помогать, хозяйской воле перечить, вот только муж мой сказал исполнить все, с чем бы ты не пришла. – Волосатка взмахнула рукой и дверь за ее спиной разрослась так, чтоб в нее смогла пройти Надя. – Даю тебе полчаса времени на прощание с домом и сборы в дорогу. Со мной на плече ходить станешь, чтобы духа твоего никто не почувствовал.

Надя растерялась от такой прямолинейности. Даже Домовой с супругой и те выставляли ее за порог. Куда теперь идти-то? В детдом? Нет, лучше уж сразу под машину кинуться, или в лес жить уйти? – только бы не возвращаться в приют! Не сможет Наденька жить как прежде, она ведь уже успела познать свою навью силу? Нет, нет! Должен быт какой-то другой выход…

- Ну, так и будешь стоять? – Нахмурилась домовиха. – Я ведь и передумать могу. – Она запрыгнула Наде на плечо, щелкнула пальцами, и дорожная сумка тут же взмыла в воздух, ожидая дальнейших приказаний. – Идем, – скомандовала Волосатка, и Надя шагнула в навью дверь.

***

В столовой сидели Любовь Власовна, Траян и его бабушка. Старушка дремала в глубоком кресле, а Ведьма объясняла божественному кудеснику какой-то ритуал. Ее всегдашняя сдержанность пропала, видно было, что приемной матери нравилось учить мальчика, да и сам малолетний Волхв слушал ее непривычно сосредоточенно.

У Наденьки навернулись слезы, она зажала рот ладонью, чтоб не разрыдаться в голос. Все было ложью: и материнская любовь, и дружба. Если от Любови Власовны подобного вполне можно было ожидать, то Траян… Траян! Как он мог? 

- У тебя не так много времени, чтобы тратить его на пустые слезы, – напомнила о себе Волосатка. – Выйдешь за порог – там хоть озеро нареви.

Надя зашла в свою комнату. Сумка влетела следом за ней, приземлилась возле ног, на пол. Девочка выложила на письменный стол все подарки для Любови Власовны от тётки Смороды, вытряхнула на кровать ненужные, дорожные вещи, открыла шкаф, вынула из него несколько одежд, сменное белье, засунула все в сумку. Умывальные принадлежности пришлось заменить на новые – мало ли сколько придется бродяжничать. Напоследок маленькая Ведьма выпотрошила свою копилку, немногочисленные сбережения припрятала поглубже, среди вещей. Казалось, что все происходящее просто дурной сон, но домовиха, каждые пять минут отсчитывающая временяи, не давала забыться самообманом.

Вскоре, вещи были собраны и оставалось целый семь минут в запасе. Наденька отыскала пустые тетрадные листы, ручку и прилежно написала три записки: Любови Власовне, Степане Богдановне и Траяну. Обида стягивала горло, а рука тряслась от рвущихся рыданий. Но нельзя было разозлиться и поддаться навьему зову мести, иначе обратного пути не сыскать. Закончив писать, девочка скомкала листки, сунула их к себе в сумку – никому не нужны были эти клочки бумаги и слезливые прощания с благодарностями…

В коридоре Надя чуть не столкнулась со Степаной Богдановной. Домоправительница несла на подносе две пузатые кружки с горячим шоколадом. Когда-то она так же приносила его детдомовке, расспрашивала, как прошел день, иногда сама рассказывала что-нибудь интересное. Все вранье! Наденька поскорее выскочила на лестничную площадку. Горячие слезы хлынули по щекам, обжигая кожу. 

Волосатка выждала, пока девочка успокоится. 

- Вместо платы за последнюю услугу, я возьму твои слезы и письма, – сказала она. – Не приходи сюда больше. Этот дом не принесет тебе счастья.

Домовиха соскочила с плеча Нади, махнула напоследок рукой и скрылась за потаенной дверкой.

Не помня себя, юная Ведьма пошла прочь от злополучного дома, таща за собой тугую сумку. Она не разбирала дороги, просто шла и шла. Навь самовольно то пропадала, то появлялась, но Надя не замечала ничего вокруг – веки от слез отяжелели. Ей хотелось лечь и уснуть навсегда.