Онлайн чтение книги Кагами Тайга. Взгляд со стороны Kagami Taiga. View from the outside
Песец

— Данна-сан, перестань так нервничать! Ему все понравится, вот увидишь!

Родители, шутливо переругиваясь, весь вечер пребывали в радостном ожидании, пока Тоширо срывал злость на каких-то придурках в сети, морально размазывая неизвестных оппонентов. Кагами Тайга, сын «той женщины», переезжал в Японию, и отца чуть удар не хватил от радости. Треск. Кажется, ему нужна новая клавиатура.

— Кагами-кун такой вежливый!

— Кагами-кун очень старается вникнуть в работу! И схватывает на лету!

— Кагами-кун прирожденный бизнесмен, мы наконец-то закупаем новое оборудование!

— Тоши-чан, Кагами-кун будет поступать в ту же старшую школу! Вы непременно подружитесь!

Такое впечатление, что проклятый «Кагами-кун» поселился с ними, за ужином постоянно звучало его имя, мама все порывалась сходить к отцу на работу, чтобы посмотреть на нового владельца, но не могла придумать предлог. Самому Тоширо оставалось только стискивать зубы, готовиться к вступительным экзаменам и срывать злость на всех подвернувшихся в сети неудачниках. Благо пока что неприглядное поведение и дурное настроение удавалось скрывать от родителей, а то не видать ему нового процессора как своих ушей.

Широяма долго искал в толпе абитуриентов Сейрина треклятого полукровку и даже нашел подходящего, однако этот светловолосый идиот скинул с себя всю одежду, вызвав тем гнев учителей, и оказался не тем, кем надо. Позже он также ошибался на счет сумасшедшего с автоматом — настоящий, с патронами и головорезом на другом конце! — и насчет высветленного со шрамом, но, в конце концов, удача улыбнулась ему и он нашел натуральную серую мышь, очень похожую на ту женщину. Проследить, правда, не удалось, серость слилась с серостью и растворилась в ней, но ничего, его время еще придет…

— Добрый день, я — Кагами Тайга… — большую часть речи Тоширо прослушал, медленно укладывая в голове новые факты.

Гребаный Кагами был кем угодно, но только не серостью, а серая мышь оказалась его братом. Двухметровый бугай с тупыми раздвоенными бровями и красной макушкой оказался лидером по натуре и занозой в заднице по своей сути. Дня не проходило, чтобы полукровка не влип в какую-нибудь историю, как-то отличился, чем-то выделился, где-то выпендрился — называй, как хочешь. При всем этом Кагами оказался на диво устойчив к любого рода провокациям, которые предпринимал Широяма, начиная с самого первого «взрыва эмоций» на второй день учебы и заканчивая посильной помощью в отстранении того от работы. Такое впечатление, что американец вообще не понимал, что Широ его доводит, напротив, воспринимал как друга, покровительствовал как взрослый и, чтоб его приплюснуло — благодарил за заботу! Слепой как крот и в то же время проницательный как кот, одноклассник все чаще ставил Тоширо в ситуации, когда не принять его точку зрения невозможно.

— Я, Кагами Тайга, класс 1-б, торжественно клянусь… — и пусть на уроке он возмущенно шипел, называя его идиотом, не умеющим и дня прожить без всеобщего внимания, где-то в глубине души пришлось признать, что такая клятва действует сногсшибательно, будто побуждая расправить плечи, с гордостью сообщая о принадлежности к клубу, классу, школе.

— Вы чем думали, кретины?! Довели девушку до слез из-за каких-то тупых сплетен! — работу с перепуганными одноклассниками придурков Тоширо проводил сам, без каких-либо просьб со стороны остальных, уверено разъясняя причины и следствие, дабы все накрепко уяснили: любой косой взгляд в сторону их сумасшедших одноклассников будет караться незамедлительно и не только таким образом. У него много способов воздействия на окружающих.

— Слушай, Широ, ты в субботу занят? Мне помощь нужна, тренировочную игру заснять, чтобы потом проанализировать, сможешь? — он и себе не мог объяснить, почему согласился, но не пожалел: даже для него, весьма поверхностно разбирающегося в баскетболе, игра была яркой и зрелищной.

— Пап, тут такое дело… Тебе Кагами на работе сильно нужен? Он сегодня был похож на свежеподнятый труп, слишком много на себя взял, его же помощником учителя пристроили, того гляди надорвется, — и нет, это было не сочувствие. Просто теперь отец будет реже упоминать его на семейных ужинах, а то у Тоширо такими темпами гастрит разовьется.

Назначение одноклассника учителем прошло внезапно, но буднично, хотя Широяма быстро прикинул плюсы нового положения вещей, главным из которых был прямой выход в учительскую. Тоширо неимоверно напрягали неполные досье на учителей, информацию по ним искать было трудно, некоторые из них как будто вообще из воздуха возникли: ни прошлого места работы, ни семьи, ни хобби. Просто бескрайнее ничто.

И ведь упорствовать в поисках небезопасно, он уже имел неофициальную встречу с директором в школьном коридоре, когда безобидный старичок с мягкой улыбкой и довольным прищуром вытащил из него обещание не лезть в жизнь учителей больше ими позволенного. Только дома, закрывшись в своей комнате, Тоширо смог перевести дух, восхищаясь умениями пронырливого деда: ни угрозы, ни тем более рукоприкладства, но словами орудовал как заправский мясник ножами, отрезая все пути к отступлению и вынуждая играть по его правилам. Себя подросток идиотом не считал, но на фоне такого мастерства смотрелся никем и ничем, что не могло не разозлить бунтующую натуру, что в итоге вылилось в спонтанное:

— Я хочу создать сайт школы и быть одним из админов.

Сколько проблем и трудов он себе создал этой фразой, Тоширо понял не сразу, а поняв — не стал бросать, потому что что-то в этой идее все-таки было. Интернет в руках хотя бы подмастерья, мастером себя он назвать не посмел, мог как вознести на вершину школьной иерархии, так и утопить на самом дне, причем не только в закрытом сейриновском сообществе, но и вообще в стране. А учитывая, с кем он имеет дело и в какие ситуации постоянно попадает — любой козырь будет нелишним, так что школьный сайт может стать очень удачным инструментом для сохранения и укрепления своего положения.

Особенно если гребаный псих Кагами продолжит влипать в истории, а он как последний идиот — влипать следом за ним. Всерьез за сайт Тоширо взялся от злости — когда после путешествия на Золотой неделе родители поехали на могилу той женщины, он мог лишь сильнее сжимать челюсть: даже мертвая она лезла в его семью, будто ему не хватило ее при жизни. Руководитель новообразованного клуба, занудный очкарик Исида-сенсей, в теме разбирался неожиданно хорошо, но не горел желанием возиться, поэтому поиск администраторов, модераторов и вообще набор людей в клуб был полностью на его совести, так что пришлось побегать по кабинетам. Добегался до:

— В тебе пылает Сила Юности, Широяма-кун!

Скорее пылали его пятки, когда он метался по школе, разыскивая Кагами, потому что терять такого многообещающего парня как Юкимицу Манабу только из-за тараканов в голове его мамочки было безумием, и только огненный староста мог этому помешать, надежды на остальных учителей, спрятавшихся под столами, не было. Ослиное упрямство, лидерская харизма и повадки курицы-наседки — Кагами был силой, с которой волей-неволей приходилось считаться всем и каждому. Силой, которая без труда сносила все стены, которые когда-либо пытался выстроить между ними Тоширо, и было невозможно заметить когда «сын той женщины» стал просто «Кагами», а когда заметил, было уже поздно.

Одноклассник просил помощи в поиске информации по соперникам, и Широяма бросал все дела, поднимая базы данных, последние данные, размышляя, кто лучше подойдет для этого дела, с кем проще будет договориться, кто станет работать не за страх, а за совесть. О друге начинали собирать информацию, и Широ запускал несколько сплетен, прямо противоположных друг другу, лишь бы сбить хищницу со следа. Староста предлагает кандидатуру в клуб, и Тоширо даже не выяснив толком, кто это, предлагает показать себя в деле. Да, с Кусано ему повезло, хикки не только разбирался в управлении сайтом, но и как матерый тролль мог пройтись асфальтоукладчиком по собеседникам в сети, если требовалось, то есть стал незаменимым помощником в делах, к которым нельзя было привлечь того же Юкимицу ввиду исключительной правильности последнего.

В одном особо сомнительном деле нежданными помощниками стали Минамото и Казама, первый потому что камеры были его верной отдушиной, а второй считал вопросы безопасности школы и учеников своей ответственностью. После этого немалая территория вокруг Сейрина и основные маршруты, по которым шли сейриновцы в школу, были под регулярным мониторингом на случай разных неожиданностей, и что было неприятно, но ожидаемо — камеры оправдали себя в первую же неделю. Было наивно считать, что к странным подросткам не прицепится кто-нибудь посторонний и если против таких же детей, только менее терпимых и более недалеких, помогал язык силы — автомат это весомый аргумент в любом споре — то проблемы со взрослыми решали взрослые.

Не то чтобы Исида-сенсей был рад такой нагрузке, но не возмущался, при необходимости звал других сенсеев на помощь и всегда сам осведомлялся, нет ли проблем, которые требуют его внимания. Интересно, по какому принципу набирался педсостав Сейрина? Не то, чтобы Широяма был против решительного стремления оберегать чокнутых учеников — именно выходки Кагами заставили его вынуть голову из задницы, заглянуть за бездумно розданные ярлыки и увидеть в фриках людей, юных, искренних, интересных в своей самобытности — но ему было любопытно. Мягкое, но очевидное предупреждение директора не выветрилось из памяти, так что он счел за лучшее погрузиться в работу сайта, претворяя в жизнь многие идеи, выслушанные случайно, все же его одноклассники те еще креативщики. Это, а также полноправное, с головой, включение в различные приключения друзей помогало держать не самую дружелюбную натуру в узде, хотя периодически на него накатывала ненависть ко всему миру.

Ну и к Кагами в частности, особенно после семейных посиделок, но волны эти становились все слабее: парадоксальным образом появление Кагами вытеснило из их жизни его мать. Злиться же на самого Тайгу было… бессмысленно. Сирота при живом отце-уголовнике, мало знавший мать, он определенно не был виноват в идолопоклонничестве Широямы-старшего, где в роли богини, спустившейся с небес, была Кагами Шизука. Тоширо до сих пор не понимал и боялся спросить, каково было его матери: знать, что супруг так восхищается другой женщиной, знать и принимать все как есть то ли ради семьи, то ли ради него самого. На памяти Тоши родители всерьез ругались только один раз — и вскоре после этого в их доме зазвучало имя той женщины. Тогда же он впервые увидел маму плачущей. Никто в мире — во всей Вселенной! — не стоил маминых слез, и ненависть вполне закономерно поселилась в его сердце. Но ненависть к ней, а не к ее сыну, который ни в чем не виноват. Жаль, что ему, вроде неглупому человеку, потребовалось столько времени, чтобы признать очевидное, но лучше поздно, чем никогда.

И вот, когда жизнь обрела четкость, мир отправился в безумный пляс в стиле Сейрина, а он сам позволил себе признать, что люди вокруг него не стадо баранов и удивительны сами по себе, начались неприятности, перешедшие в глобальные для их мирка проблемы. Сначала Кагами попал в больницу после сумасшедшей по накалу игры, закончившейся поражением их команды, и в это же время пошли крайне мерзкие слухи о его отце с намеком, что от осинки не родятся апельсинки. А после случился раскол в баскетбольной части их компании. Тоширо лишь хмурился, подслушивая приватный разговор трио, хотя отметил и сжатые кулаки Дзюмондзи, и побледневшего Чиаки.

Кагами при всем своем добродушии умел настоять на своем и получить ответы на неприятные вопросы, что стало почти откровением: раньше друг прочно ассоциировался с сенбернаром, добрым, простодушным и мягкосердечным. Вот только тигра и под такой шкурой не спрячешь. Про Поколение Чудес Тоши знал давно, искал по ним информацию, но не сильно напрягался ввиду очевидности: вся биография на виду, никто из них не пытался скрываться. Да и занят был в клубе по самые уши. Высокомерные талантливые эгоисты, не заслуживающие оказанного внимания, но Куроко он к этой группе не относил, а зря: фантом оказался тем еще пройдохой и шахматистом со стажем. Широяма после подслушанного рванул копаться в прошлом приятеля, и даже показное извинение на крыше не охладило его пыл: сказать можно что угодно, поэтому мгновенно возвращать доверие однокласснику не спешил.

Вот Дзюмондзи он верил, если тот сказал — значит сделает, причем не откладывая в долгий ящик. И в клубе будет пахать за троих, и за чудаков из класса будет стоять горой… и с предателями поступит по своему разумению. За самой дракой Широ наблюдал с достаточно близкого расстояния, пусть ему было очень непросто замаскироваться в кустах с белой шевелюрой. Диалог был коротким, Дзю старательно давил на выявленные больные места, добившись срыва и взрыва, точно зная, что проще понять, что движет человеком, именно в таких ситуациях. Вердикт Кагами — идиот, но свой, просто мозги надо вправить — подтвердился, сам Широяма не нашел опровержений, поэтому негодование, бурлившее где-то в подсознании, временно улеглось. Да и проблемы возникли там, где не ждали:

— Это правда, что твой отец убийца?

Как бы Тоширо не глушил эти сплетни, разыскивая сволочь, что их запустила, он совсем не ожидал, что кому-то хватит мозгов и наглости спросить в лоб самого Тайгу. И уж тем более он не ожидал этого от одного из одноклассников. Усуи был приличным парнем, повернутым на поездах, но к людям относился хорошо, принимая их такими, как есть, и стараясь примирить с окружающей реальностью тех, кто из нее выпадает. Перебить волну слухов про отца-убийцу правдой о финансовом махинаторе не удалось, да и Кагами совсем не облегчал ему задачу, открыто сообщив, что да, пытался, но жертва выжила.

Дело дополнительно осложнялось тем, что он мог работать только с проверенными людьми вроде Юкимицу и пришедшей к нему с той же проблемой Накагавой, остальным было интереснее сплетничать, хотя самых обнаглевших Широ приструнил заготовленным компроматом. Тех же театралов, склонных нагонять панику на пустом месте, он заткнул, просто вышибив из школы одного из «звезд», того самого идиота, который пытался втемную использовать Чиаки. Конечно, официально парень перешел в другую школу по семейным обстоятельствам, но школа была как бы ни на другом конце страны, переход сопровождался паническим и внезапным бегством, а семья несчастного осталась на месте, сбежал только он один. Слухи пошли правильные, но положение Кагами они только ухудшили.

Жаль, что Тоширо не мог привлечь к этой проблеме Чиаки, Дзю или Фури! Преданные, верные, желающие того же, что и он сам, они были слишком прямолинейными и наивными для такой тонкой работы. Что ж, они и так немало помогли, не показывая слишком яркой реакции на происходящее и поддерживая Кагами, причем иногда в прямом смысле слова — даже на костыле староста остался неугомонным метеором, за которым только глаз да глаз. Поэтому скинув на остальных надзор за другом, Широяма продолжил копаться в этой неприглядной истории, тихо проклиная стечение обстоятельств, свалившихся на одноклассника: и травма, и отчуждение, и история с Мизумачи… Последнее повлияло на Кагами куда сильнее каких-то слухов, уж это-то он видел, и потому был особенно рад, что их чудики в большинстве своем через пару дней уже пришли в себя, извинившись перед Тайгой за подозрения. А потом новые откровения перевернули все в очередной раз.

Тоширо прокручивал рассказ Кагами про себя, мысленно примеряя, проживая те события, все больше восхищаясь некой куртуазной ловкостью, с которой открытый и простой парень ухитрился спрятать биографию так, что он ничего не заподозрил. Вроде рассказал все, но тут недоговорил, тут промолчал, тут перевел тему — и все, никто не знает правды, даже основные моменты лишь мельком. Той ночью он долго не мог заснуть, все повторяя услышанное в голове, единственное, в чем он был уверен — он не расскажет родителям. Не только потому что это была тайна Тайги и "рассказать" равнозначно "предать доверие друга", но и ради них самих: даже у него история Кагами Шизуки, разлученной с сыном, который потерял все воспоминания о ней, вызывала глухую тоску и жалость. Он просто не мог думать о матери друга, как о «той женщине, что чуть не разрушила его семью».

После выходных Широяма наконец-то додумался засунуть гордость куда подальше и обратиться за помощью ко всем, кому был небезразличен Кагами. Саотоме при всем показном сумасшествии любую информации использовала с умом, к ней прислушивались многие, и кампанию по возвращению доброго имени возглавила именно она. Мидзуки, а с ней и остальные журналисты, разбили имеющиеся силы на два потока, часть отправилась на поиски информации для баскетбольного клуба, часть же погрузилась во внутренний мир школы, выясняя, кто все-таки стоял у истоков этих помоев, кто из знавших умудрился проболтаться. Яно, девушка Чиаки, изворотливая как ласка и напрямую заинтересованная в помощи, включилась в их схему с легкостью прожженной жизнью разведчицы. На фоне этого нелепые попытки Кагами переключить его внимание на что-либо другое выглядели наивно. Хотя если подумать, откуда ему знать, какими ресурсами надо обладать для такой работы и скольких людей и как привлечь?

— Кагами-кун слишком добрый, — тихо переговаривались между собой. — Поэтому ему нужны те, кто добротой не страдает.

Танива и Фудзивара давно напрашивались, но Широ их все же не трогал, свои же. Теперь же идиотки подписали себе приговор, Яно лишь чудом удалось убедить его не быть излишне скоропалительным: не хватало еще Кагами понять, что его топили его же подопечные. Нет, он пусть валит в летний лагерь, а они тут сами разберутся, чтобы к его возвращению духу их в Сейрине не было. Соображая, как по-быстрому и без шума убрать наглую парочку, Тоширо не мог сдержать предательскую дрожь — совсем недавно он был ничуть их не лучше. Может поэтому ему так хотелось от них избавиться? Как от болезненного напоминания. А потом к нему пришел глава клуба журналистики, и решение нарисовалось само собой: провинились — пусть отрабатывают. Статистика игр с Кирисаки Даичи говорила сама за себя, но все же в этом деле стоило покопаться поподробнее, а девчонкам для покорного труда во благо Сейрина хватит намека, что об их деятельности узнает остальная школа, что после статьи Мидзуки готова линчевать любого за один лишь косой взгляд в сторону Кагами.

Из суеты с фестивалем танцев он выпутался быстро, стоило старосте уехать, а вот за их клуб дзюдо он ходил болеть лично. Пускай Чиаки был среди болельщиков на соревнованиях, тот же Ито заслуживал поддержки хотя бы тем, что взял друга под крыло, отвесив по подзатыльнику каждому этим фактом недовольному. А после свалилась новая напасть. Он, конечно, знал, что Тайга считает себя бессмертным и берет на себя много больше нормального, но руководство военным кружком! Гребаный Казама со своей инициативой! И гребаные учителя, прицепившие к Казаме три десятка остолопов! Проклиная всех и вся, Тоширо впрягся в решение новой задачи: к приезду баскетболистов из этого стада надо сделать боеспособное соединение, и неважно, что это задача Казамы, подросток с промытыми военщиной мозгами плохо понимает людей, тем более таких как эти.

И первое, что он сделал — вытащил на приватную беседу солдатского сына, благо после первого совместного дела с камерами на ключевых местах к нему относились с уважением, как к человеку, пробившему в верхах полезное решение, повышающее безопасность школы. Он ждал долгих уговоров, пояснений, подготовил примеры, поэтому короткое «ваши предложения», ввело его в минутный ступор. Солдатик дураком не был, просто немного не от мира сего, как и остальные их одноклассники, поэтому благодаря постоянной промывке мозгов от Кагами понимал, что многого не понимает, особенно в повседневной жизни гражданских, а их психологию и подавно. Не то чтобы остальные не пытались его вразумить, просто Кагами-сенсей был на особом положении:

— Он прикрыл меня собой, — он вообще-то всех прикрывает, но в сознании кадета это наложилось на образ отца-командира, что ведет солдат за собой, а не прячется за их спинами, так что друг, как всегда внезапно, приобрел весомого союзника.

И этот союзник, не желая доставлять неудобств новоиспеченному командиру, был рад помощи от заинтересованной в успехе предприятия стороны. Так что первая ступень плана по укрощению курсантов и превращению хулиганистых бабуинов в достойных доверия кадетов был выполнен и перевыполнен. Продемонстрировав силу, а так же то, что один Казама способен противостоять всей этой толпе, причем при равном вооружении каждого участвовавшего, они добились смирения с судьбой, а Казама — непритворного уважения. А то, что в процессе выяснения отношений был снесен верхний этаж корпуса первокурсников и пара сараев — это уже несущественно, директор их простил, а отец Казамы разобрался с финансовой стороной вопроса. Сначала Широ наивно полагал, что дело только в личной заинтересованности и только месяцы спустя уже Кагами раскрыл ему глаза на подоплеку происходящего. Неофициальное кураторство Сил Самообороны налагало ответственность за каждый шаг, но и давало определенную свободу маневра, что было сложно переоценить.

Дальнейшие меры были согласованы с руководством заранее, поэтому ничего особо выдающегося сделано не было, пока не вернулся Кагами, которого поставили перед кадетами как руководителя с более высокой ступени иерархии, чем Казама, но совершенно не имеющего нужного опыта и обучения. Оборонительные сооружения, ловушки, камеры и на сладкое — карцер в стенах школы.

А после настало время фестиваля О-бон и мир рухнул. Образно, конечно, и не мир, а только его мировосприятие, но тогда он ощущал все именно так. Как обычно в таких делах, ничто не предвещало конца, на второй день фестиваля отец отправился в бар с коллегами, праздновать заключение особо выгодного контракта, прихватив во взрослую компанию и малолетнего владельца издательства. А в четвертом часу отец вернулся на такси, насквозь пьяный и в слезах, но еще способный разговаривать, ровно настолько, чтобы разрушить то, во что Широ верил долгие годы.

— Буквально из петли вытащила! Святой человек! — отец надрывался, а вмиг проснувшийся Тоши никак не мог сложить образ спокойного сдержанного отца с отчаявшимся человеком, готовым пойти на самоубийство ради каких-то денег.

— Ну-ну, данна-сан, не стоит так переживать. Кагами-кун теперь не один, ты во всем ему поможешь, удержишь «Полдень» и передашь ему знания, — мама еще долго что-то ласково ворковала, сопровождая отца в постель.

А Тоширо сидел на полу в коридоре и даже не пытался вытереть слезы, справляясь с накатившим осознанием, что если бы не та женщина, отца бы у него не было. Если бы не человек, которого он проклинал и ненавидел годами, папы бы не было.

— Тоши-чан? — мама, немного печальная, но улыбающаяся, присела рядом, понимая, как непросто пережить крушение мира.

Они просидели так почти три часа, подросток сквозь слезы выговаривался, исповедовался, признаваясь во всем дурном, что скопилось за годы, а мать тихо сидела рядом, слушая и периодически гладя по голове, показывая, что все еще рядом, что все равно любит, даже вот такого, злого, жестокого и неблагодарного. Конечно, он ничего не знал, слишком маленький был для таких откровений, но все же, все же! Мама ни о чем не спрашивала, даже не поинтересовалась, почему он не стал рассказывать родителям про болезнь Кагами и его мудака-отца, но была рядом в те паршивые часы, когда отчаянно хотелось действий, а еще лучше — треснуться головой о стену со всей дури. Чтоб ее вышибло.

— Все будет хорошо, Тоши-чан. Все будет хорошо.

Эту мантру он повторял себе весь следующий день, когда пошел на фестиваль с друзьями: ему потребовалось все мужество, вся решимость, чтобы смотреть Кагами в глаза и не начинать ежеминутно просить прощения. Хорошо, что на празднике они разделились на группы, и плохо, что в итоге ему не удалось надраться в одиночестве. Выловивший его Дзюмондзи крайне неудачно попал именно на стадию, когда болтать тянет, а мозг уже отключился, поэтому выслушал все: и то, как он ненавидел Кагами заочно, и как собирался подобраться поближе, чтобы ударить поточнее, и как все это проходило, уходило сквозь него, когда из врага он трансформировался в друга. Дзю слушал, пил и слушал, поэтому, когда пьяные откровения закончились, он тоже был уже хорошим, и его попытка намять Широ бока закончилась возней в кустах, в результате которой он пострадал как бы ни больше не сопротивлявшегося Широямы. К тому времени, как их нашли остальные, Дзюмондзи успел высказаться, так что этот момент биографии остался только между ними. Уже позже протрезвевший друг честно отвесил пару оплеух точно по адресу и предупредил, чтобы больше подобным дерьмом он не занимался, а то его на колобки замесят:

— Кагами я ничего не скажу, но только потому, что он расстроится и будет корить себя невесть за что. И ты будешь молчать, ради его спокойствия, и так проблем хватает. Слышал про Кирисаки Дайчи?

Еще бы не слышал, сам же помогал разработать операцию, в ходе которой удалось споить трех парней из основного состава и выяснить подробности их преступлений. Привлек и театралов, и Накагаву, и нескольких вообще посторонних в обмен на уничтожение компромата. Забыл только упомянуть, что это были не единственные их тайны, ему известные, ну да ладно, узнают, когда снова понадобятся. Но решение в этой ситуации было за Кагами, в этот раз Момидзи Шун уперся рогом, и друга пришлось посвятить в историю, хотя сам Широяма бы с большим удовольствием нанял несколько отморозков покалечить идиотов, и дело с концом. А Кагами поступил умнее и привлек к делу нового тренера, даму с более чем интересным прошлым, и частных детективов, профессионалы наверняка найдут много больше чем любители.

И, конечно, постарался отвлечь всех заинтересованных в вопросе, Казаму переключил на ВОКС и грядущий фестиваль, самого Широ отправил вытаскивать в реальный мир Кусано, делая из хикки нормального человека, а журналистов загрузили уже учителя с подачи все того же «бога огня». Когда Тоширо впервые услышал новое прозвище друга, то просто не обратил внимания, клуб магиков был, конечно, оплотом тех еще безумцев, но их глава четко знал границы, которые нельзя переходить. Поэтому когда началось настоящее поклонение, не чета робкому фанатству его родителей, ему только и оставалось что смеяться с недоуменно-обиженного лица Кагами, которого снова не спросили, а поставили перед фактом. Впрочем, учитывая, что от прямого руководства его снова отстранили — Широ теперь следил за этим еще ревностнее, размышляя, имеет ли смысл выйти на прямой контакт с лечащим врачом, чтобы тот предупреждал его — однокласснику было немного полегче.

Совсем немного, на фестивале несчастного отправили работать как полноценного учителя, заодно проверяя его парней из ВОКСа и устраивая бедлам имени класса фриков. Школьный фестиваль своей подготовкой сожрал немало времени и нервов, одна железная дорога, чей маршрут прокладывали Широ с парнями, могла закрутить их извилины в гордиев узел, а уж создавать всю эту конструкцию вручную — вот когда он спасибо сказал, что отец по старой памяти научил обращаться с инструментами! Конечно, до резьбы как у Чиаки ему было далеко, но и не гвоздиевая доска Мизумачи. Но всего этого было мало, так что Кагами в итоге смирился и попросил помочь с парнями из основного состава Кирисаки Дайчи. Скрывать кипучую деятельность Широяма не стал, не от их компании, тот же Дзюмондзи мог потребоваться для менее деликатных способов решения, да и Чиаки в таком случае в стороне бы не остался. Куроко же неприятно удивил пустопорожней щепетильностью, но Тоши решил не обращать на это внимания. Пока фантом не портит им кровь, он будет молчать, а если что — что ж, на «друзей» у него тоже есть немного интересностей. На всякий случай.

Кто, что за люди, чем теперь занимаются, мечты, хобби, друзья, враги… Все как обычно, Широ отправлял «своих» людей, собирал информацию, искал уязвимые места, но с расчетом, чтобы это не сильно задело других — вряд ли Кагами одобрит удар по невиновному человеку, хотя это были самые очевидные и самые уязвимые слабости, во всяком случае пока враги не повзрослеют и не заматереют. Те же Танива и Фудзивара стали довольно неплохими шпионами, пусть по ним и было видно, что ударят в спину при первой же возможности. По жертвам он тоже набрал досье, именно из него родилась интересная идея, которую и взяли на вооружение как основную, потому что в одиночку им банально некого задействовать. Помимо слежки, фестиваля, он все же успевал вести сайт, вводить обновления, собирать информацию об окружающих, а также присматривать за друзьями, ибо с их шилом в пятой точке — неприятности их даже не ждут, они их зазывают.

Родители на фестиваль не пришли, уехали в небольшое путешествие выходного дня, отмечая годовщину свадьбы, но очень просили рассказать потом все в подробностях. Для Широ же этот день стал неожиданно разгрузочным, когда можно отпустить на денек все заботы и хлопоты, забыть обо всех кошмарах окружающего мира и просто расслабиться и повеселиться. Потому что уже на следующий день его забросали фотографиями, видео, отзывами в теме и сообщениями в личке. Фестиваль надо было правильно и красиво оформить, при этом сделав грамотный упор на плюсах и чуток прикрыть минусы, потому что — ну кто пошлет ребенка учиться в школе с подрывниками? А им пора привлекать учеников, пусть об этом мало кто задумывается, но осень — как последний поезд для учеников третьих классов средней школы, последние деньки, когда они могут выбирать, потом-то надо готовиться. Это тот же Кагами мог не задумываться, с его уровнем он бы и в императорскую академию мог поступить, пусть и не в первых рядах, а вот обычным людям небожественного происхождения к экзаменам приходится готовиться долго и упорно, заранее узнавая про уровень школы и требования к поступающим. А после фестиваля состоялось финальное собрание заговорщиков:

— Значит это все, что ты сумел найти на этих ребят? — лысая черепушка вопросительно сверкнула на свету, хотя Тоширо и под угрозой смерти бы не рассказал, как это получилось.

— Там не только факты, но некоторые подозрения и слухи, которые можно считать достоверными, — потому что у них есть косвенные доказательства.

— Здесь не только основной состав?

— Я не понимаю, почему ты хочешь ограничиться основой, вот тут, тут и вот на этой игре действовали запасные. Они не идиоты, Кагами, чтобы полагаться только на стартовую пятерку.

— Что по поводу Ханамии-сан? Сынок ее, конечно, то еще чудовище, а что она?

— Все еще хуже, вот погляди, — журналист притянул к себе стопку бумаг, которые после собрания заберет сенсей и спрячет в сейфе. — Зато благодаря этой информации мы вышли на довольно влиятельных людей, у которых есть личный интерес в этом вопросе, поэтому паучиху мы оставим им. А вот с этими ребятишками работаете вы, иначе эта история закончится для них хуже, чем просто плохо.

— Широяма-кун, ты известил всех желающих поучаствовать?

— Разумеется, все готовы в любой день выдвигаться на дело. Я не ожидал такого количества народа, поэтому меня весьма успокаивает, что там будешь ты, сэмпай. Не хотелось бы потом бегать прятать труп.

— Я понял намек. Получается, пора?

— Да. Действуйте!

План был проработан настолько тщательно, насколько это возможно с отсутствующим опытом, такие масштабные операции он никогда не проводил и даже не участвовал. Первым под удар попал воришка, быстро, просто и даже в какой-то степени легко. За ним в дело пошли фотографии, дискредитирующие некоторых учителей и самого директора школы. После, совершенно самостоятельно, в беду попал еще один баскетболист, хотя в некоторой степени они к этому руку приложили, сделав компрометирующее видео вирусным. Костоломные разборки — и паук отважно бросается прямо в ловушку, конечно, не без подстраховки, но он их что, за идиотов держит? Разумеется, в стенах Сейрина ему никто причинять вреда не будет, а то, что творится за воротами — не их дело, Широяма даже пару камер снял на этот период, Казама был недоволен, но молчал, принимая важность этих действий для текущей ситуации. Операция прошла как по нотам, идеально, комар носа не подточит, но себе Широяма признавался честно — он бы долго не мог спать, если бы дело не вел полицейский из семьи Хоукай, с одним из членов которой в свое время разобралась Ханамия Маю, подписав себе тем самым приговор.

— Фури, может хватит уже кипеш поднимать? Все с твоим романом нормально сложится! — по-настоящему тяжело переживал историю с Ханамией только Кагами. Дзю и Широ было куда проще, потому что мораль у них была несколько иной, куда менее добродетельной, чем у их потерявшего память друга. А для Коки и Чиаки все было просто — нужно было защитить своих. Все, вопрос правильности перед ними стоял очень недолго.

— Ты не понимаешь, Дзюмондзи, это не надо было издавать, он продаваться не будет, Полдень разорится, а сотрудники будут проклинать аники за кумовство… — да, далеко его понесло. Того гляди поседеет с этими переживаниями.

— Кстати, у меня тут возникла мысль по поводу того, как бы твой роман прорекламировать…

Разумеется, его отцу эта идея не понравилась, и за ужином он долго рассуждал о самонадеянной молодежи, не доверяющей старым и проверенным способам, хорошо еще, что удалось убедить Кагами не рассказывать, кто был автором этой идеи. Но в итоге друг все равно продавил свое видение, как это обычно бывало, и компьютерный клуб обзавелся дополнительной головной болью, хотя в этот раз — за деньги. Какие у ребят были лица, когда он объявил об оплате! Конкурировать с ними могли разве все те же, только когда он выдавал им первую зарплату. Кагами уже намекнул, что они могли бы использовать эту стратегию в дальнейшем, уж больно она успешной оказалась, но пока все оставалось планами.

— А как ты вообще с Кагами связался? — наглый и саркастичный хикикомори оказался невысоким щуплым парнишкой, более бледным, чем полагает здоровому человеку, и куда более нервным, чем Фурихата, но разговаривал он без заиканий, любопытствуя и сверкая глазами, когда речь заходила о чем-то ему интересном.

— Мой отец работает в его издательстве, так что оно как-то само получилось…

Погрузившись в воспоминания, Широяма тем не менее тщательно отслеживал сказанное, понимая, что если перед Юкимицу можно было быть открытым, ввиду порядочности последнего, то вот этот экземпляр таким доверием пользоваться сможет нескоро. С другой стороны короткий пересказ сплетен — просто чтобы посмотреть, как Кусано воспринимает такую информацию! — упал на благодатную почву, и вживую они пообщались неплохо. Ему даже почти не пригодились рекомендации из различных статей по психологии затворников, ни панической атаки, ни пассивности, ни некоего транса у однокурсника не наблюдалось, напротив, Широ был удивлен, что такой активный парнишка заживо замуровал себя в четырех стенах.

— Да просто… так сложилось… — откровение давалось тому непросто, но и слушателем Тоширо был терпеливым, ибо хобби обязывает, просто слушая, он иной раз добывал куда больше информации, чем шпионами.

— Ну, было здорово встретиться. Полезное с приятным, так сказать, — неловко усмехнулся Кусано, помахав денежным конвертом.

— Я очень надеюсь, что отнесен в категорию полезного!

Уходя из кафе, Широ проигнорировал круглые глаза бывшего — теперь уже точно «бывшего» — хикки, мысленно обещая, что кроме Дзюмондзи никто не узнает, с чего все начиналось. Ну, может Кагами, если спросит. Или Коки — хотя с его пониманием людей, наверное, уже сам обо всем догадался. Чиаки, впрочем, тоже можно рассказать, поймет и простит. А у Куроко у самого рыльце в пушку, так что не ему судить! Тяжко вздохнув, он отбросил лишние мысли. Встанет такой вопрос, тогда и будет решать.

Хотя чего решать. Расскажет как есть и как было, свои же. Простят.