Онлайн чтение книги Кагами Тайга. Взгляд со стороны Kagami Taiga. View from the outside
Кадет

— Вольно, бойцы! Разойтись!

— Эй, Минами, ты идешь?

— Нет, у брата все еще свет горит, — в кабинете студсовета не только горел свет, но и мелькало несколько фигур, значит, Рёске-нии-сан там не один.

Попрощавшись с товарищами, курсант медленно побрел на второй этаж администрации школы, именно там обосновался — хорошо так обосновался, с буфетом для печенья и компьютерами для «работы» — студенческий совет, куда немыслимым образом сумел пролезть его брат, заняв место заместителя по общим вопросам. Чем именно тот занимался, Юске так и не понял. То ли с народом связь держал, то ли с завхозом чаи распивал, но в студсовете нии-сан прописался прочно, будто был там с основания школы, а не пришел в этом году, потому что бестолковый младший братишка не сумел поступить в его престижную школу, несмотря на все деньги и влияние отца.

— О, Минами-кун, твой брат пришел! — девчонка-второкурсница, вице-президент студсовета, встретила его буквально на пороге, видимо, уже собираясь умчаться по своим делам. Как там ее, Айда?

— Юске? Ты чего так рано?

— В студсовете состоишь, а время по часам определять не научился, — лениво протянул кадет, мысленно вознося хвалу, что его не видит кто-нибудь из руководителей ВОКСа, подобное отношение к вышестоящему каралось спаррингом с Гаем вплоть до попадания на больничную койку.

— Какой-то у тебя наглый брат, Минами-кун, — протянул казначей, мстительная и злопамятная зараза. Зараза, но свой, сейриновец. — Воспитываешь мало?

— Наши семейные отношения вас не касаются, Имаи-сан, — предельно корректно ответил Юске, с мимолетной тоской вспоминая время, когда мог просто дать в челюсть за такие слова. Но что поделать, честь мундира и вообще, ну его, руки только марать.

— Семейные или нет, но они могут испортить репутацию Сейрина! — патетично воскликнул придурок, что было очень и очень зря.

— Только если выйдет за пределы школы, а на людях я веду себя подобающе статусу, — с затаенной гордостью парировал Минами, не глядя на брата, но слыша его довольное хмыканье. Рёске-нии не любил конфликты, поэтому баталия осталась на совести младшего. Ну и пусть, теперь-то он умеет держать себя в руках, нии-сан может не переживать. — На данный момент я окружен сейриновцами, с чего бы посторонним узнать о моих словах?

Прозрачный намек на возможное стукачество и предательство одного из своих — и вредный второкурсник заткнулся, недовольно бурча что-то под нос.

— Однако Имаи-кун прав, — вице-президент никуда оказывается не ушла, решив послушать их беседу. — Тебе стоит быть осторожнее, Минами-кун, ты же курсант, ты олицетворяешь дисциплину и закон, что включает в себя и уважение к вышестоящим.

Ох как же ему хотелось ей ответить! И о том, что он сейчас не на службе, и что Рёске в первую очередь его брат, а уж потом шишка из студсовета, и что все они не имеют права лезть в чужие семейные отношения. Но все его желания разбивались о непреодолимую преграду: девчонка — менеджер баскетбольной команды и последнее, чего бы Юске хотелось, так это недовольного им Кагами. Даже Гая он не так опасался, просто потому что Гай, если что, просто замесил бы его на колобки и забыл, а вот сокурсник из класса фриков был проблемой совсем другого масштаба. Пускай сам командующий тоже максимум замесил бы на пирожки, но вот его последователи… тем же магикам может прийти в голову, что лучшего кандидата на жертвоприношение во имя Кагами-ками-сама им не найти. Старший сержант устроит ему прекрасную жизнь в стиле «сто нарядов вне очереди», а товарищи по оружию — сто боев на выживание.

Но самым страшным из этой когорты был, конечно, «серый кардинал», Широяма Тоширо, способный практически любого заставить плясать под свою дудку, знающий все и про всех и умело этим пользующийся. Вот ему-то переходить дорогу Минами опасался всерьез, потому при Кагами старался вести себя образцово, и сам только недавно понял, что это поведение настолько вросло в его суть, что он иного и не представляет. Да и если говорить начистоту, он незаметно для себя проникся к командиру некоторым уважением, а потому не хотел, чтобы тому пришлось выслушивать от сэмпаев замечания по его поведению.

— А еще он мой младший брат и имеет полное право выражать свои мысли в удобной ему манере, — защита от Рёске уже не воспринималась в штыки, как в прошлом, было даже приятно знать, что в этом их мысли наконец-то сходятся: статус статусом, а семья семьей. — Во всяком случае, в мой адрес.

И тут же ненавязчиво подчеркнуть, что с остальными членами совета, включая нарывавшегося казначея, Юске вел себя вежливо и подобающе статусу. Как это похоже на старшего брата, сразу видно, что его-то воспитанием отец занимался.

— Нам пора домой, мама будет беспокоиться. Чего вы так задержались? — курсант спокойно прошел к столу брата, приглядываясь к разложенным бумагам.

— Поездка на Хоккайдо вызывает беспокойство, — вздохнул Имаи, неожиданно показывая более приятную сторону характера. Видимо, они действительно устали за работой. — Со всего студсовета едут только Айда-сан, да твой брат, а учителям может потребоваться помощь.

— Из курсантов едут почти три десятка человек, включая сержантов Аоту и Сакамачи и старшего сержанта Казаму, кроме того поедут Кагами-сенсей и Гайтору-сенсей, да и Такеда-сенсей обещала подумать, — Минами с легким недоумением пожал плечами. Дисциплина в Сейрине была особой категорией проблем, но так и курорт, на который они ехали, принадлежал семье кого-то из учеников. Чего волноваться?

— А с Кагами-куном наверняка его друзья поедут, а связываться с ними себе дороже, — юркая первокурсница с забавными хвостиками, секретарь совета Хигучи Камея, каждое слово подкрепляла кивком, словно лично сталкивалась с нашествием «банды».

— Сложность не только в этом, — вздохнул Рёске-нии. — Нам еще надо утрясти программу развлечений, учителям либо не до этого, либо их идеи слишком безумны.

— Например? — подался вперед Юске.

— Вызов духов путем сжигания гигантского чучела считается безумным? Или поход в горы без соответствующей подготовки и снаряжения? Про лагерь на выживание от Садахары я вообще не хочу вспоминать, — если это идеи учителей, то страшно представить что учудят ученики.

— Это, конечно, проблема, но даже она меркнет на фоне того, что скоро десять, а мы еще не дома.

— Сколько? — севший голос и мгновенно вспыхнувшие паникой глаза. Нет, вряд ли он когда-нибудь устанет наслаждаться таким видом. — Юске!

Что ж, главное, что сработало, и домой они отправились незамедлительно. Потому что хоть на часах не было и семи, волновать матушку было чревато ее печальными и укоризненными глазами, один взгляд которых с некоторых пор заставлял его чувствовать себя немного не в своей тарелке. На Рёске этот взгляд действовал всегда, поэтому к метро они шли очень быстрым шагом, по ярко освещенной улице, полной людей, хотя отец уже пытался втолковать матери, что они вполне отбиться от парочки хулиганов. Пф, от парочки? Учитывая подготовку «мейд-бай-Гай», сейчас он четверку сможет уложить, не без потерь, к сожалению, и ничего странного не будет, если к концу школы и от пары десятков сможет отбиться. Хотя брат в этом плане, конечно, так себе напарник, самооборону знает на уровне «увидел-заорал-убежал», но тоже неплохо, сбежать сумеет и не станет обузой за спиной.

— О чем ты так глубоко задумался? — уже в метро Рёски-нии отметил его отсутствующее выражение лица.

— Прикидываю расклады. В случае если на нас нападет больше четырех противников, тебе стоит убежать, а мне — обеспечить тебе эту возможность. Если будет двое-трое, велика вероятность, что я их уделаю. А вот если четверо — по обстоятельствам. Наверное, нужны какие-то условные сигналы, слова?

— Во-первых, с чего ты вообще об этом задумался? А во-вторых, ты правда думаешь, что я сбегу и оставлю тебя одного в случае нападения? — неестественно холодный голос подсказал, что Юске как-то не так подал идею и брат обиделся. Хотя в звене они с парнями нередко обсуждали первичный план действий в той или иной ситуации, подгоняя их четверку под преподаваемые тактики. И в том, чтобы кто-то сбежал за помощью, пока остальные прикрывают отход и удерживают оборону, не было ничего обидного. С другой стороны, гражданские мыслят иначе, это-то им Такеда-сенсей втолковала быстро, как и то, что они кадеты и в первую очередь подчиняются приказам.

— Отвечаю. Во-первых, опасения мамы вызваны именно возможностью нападения, следовательно, необходимо обсудить и проработать действия для минимизации ущерба. Во-вторых, да. Это будет правильно.

— И что правильного в том, чтобы бросить младшего брата и сбежать? — зашипел Рёске, предварительно покосившись по сторонам, убеждаясь, что до них никому нет дела. Если бы и было — в метро подслушивать сложно.

— В случае нападения, Рёске-нии, я кадет, а ты — ученик Сейрина. И ты не просто сбежишь, ты побежишь за помощью. Вопросы? — максимально жестким тоном ответил Юске, мысленно надеясь, что у него получилось хотя бы отдаленно похоже на сенсей, когда та поясняла решение некоторых задач по тактике, с которыми будет непросто смириться, если не дай бог однажды придется к ним прибегнуть.

— Мы об этом еще поговорим, — упрямо сверкнул глазами Рёске: они уже подъехали к нужной станции, и разговор могли услышать.

Старший брат с комплексом старшего брата, они что, в аниме живут? Но выражать недовольство Юске не стал, если брат поднимет вопрос дома, можно всегда апеллировать к вышестоящей инстанции, то есть отцу, который однозначно примет сторону младшего сына, как более подготовленного и подкованного в данном вопросе. Ну и как менее ценного, что уж поделать. А если нет… Ну, можно будет побеседовать с Гайтору-сенсеем, ненавязчиво намекнув, что проблематично защищать тех, кто не будет стоять смирно и не сбежит при первой же возможности. Тогда руководство наверняка проведет нечто вроде ликбеза, поясняющего, что гражданским в любой стычке делать нечего, кроме как бежать и орать: «пожар».

— Мы дома!

— С возвращением! Дорогой, Миюки, мальчики вернулись, — братья переглянулись: да чтобы отец был дома в такой час?

— Где-то умер последний мамонт. Или Тююма решил завязать с химией.

— Юске! — но смешок все же вырвался вместе с возмущенным воплем.

На ужине в кои-то веки собралась вся семья, и когда подошло время беседы за чаем стало очевидно, что отец специально закончил с работой пораньше, чтобы поездить по ушам им обоим, но в особенности Юске.

— Помнишь ребят, которых ты задержал возле Токийского спортивного центра? Их родителям пришлось оплатить крупный штраф, и некоторые из них сочли за благо сменить место проживания.

О. Ну конечно, отец не мог не следить за его службой. В какой-то степени это было ожидаемо, особенно после того как его «коллеги» стали кто завуалировано, кто прямо выдавать комментарии на эту тему. Кто-то спрашивал, не его ли это задумка, но тут без вариантов: Казама-сан и Силы Самообороны не выпустят подобный кружок из-под контроля. Кто-то интересовался, отправил ли он сыновей в неизвестную только открытую школу именно с прицелом на перевоспитание младшего отпрыска. А некоторые позволяли ехидные замечания, что из пары подростков вышли лучшие воспитатели, чем из ответственного за целую страну советника.

Юске тихо фыркал, когда отец приходил злой со встреч с подобными субъектами, потому что в какой-то степени они были правы: с самого начала все внимание Минами Кёске уделял первенцу, второму же сыну досталась роль нежданного и не особо желанного ребенка. Будь он девочкой, было бы по-другому, мама мечтала о дочке, но Миюки родилась только через три года. Тогда-то стало совсем печально: у отца есть наследник, у мамы — ее маленькая принцесса, а он остался на попечение слуг, которые при всем старании не могли заменить родителей. К началу средней школы даже его занятому папаше стало очевидно, что это было не лучшим решением: Юске ссорился со всеми подряд, влипал во все драки, в какие только мог, нередко сам был битым старшеклассниками, а уж сколько головной боли он причинил учителям! Впрочем, за это он уже получил свое кармическое наказание, поступив в Сейрин.

— Ты знаешь, что двое из них учились с тобой в одной средней школе?

Еще бы не знал. Он с ними часто тусовался в прошлом, поэтому на какую-то секунду завис, когда знакомые парни напали на их баскетбольную команду. Сказать, что он был изумлен, ничего не сказать. Они не были друзьями, даже приятелями могли считаться с большой натяжкой, но вот так резко столкнуться после полугода разлуки и оказаться по разные стороны баррикад — он не был к этому готов. И потом, когда напавших связали и стали ждать полицию, Юске долго не мог прогнать мысль, что мог бы быть на их месте. Но не был. В какой-то степени ему повезло, пусть сначала он и проклинал и старшего сержанта, и вообще все руководство школы, когда возвращался домой вымотанный в конец, полу оглохший от выстрелов, с множеством синяков по всему телу и подозрением на шизофрению, ведь ему ни разу не пришло в голову нажаловаться отцу.

Ни отец, ни брат не узнали о методах обучения до сентября: брат был занят в студсовете, да и привык к постоянной пальбе и взрывам, а как просветился отец, Юске так и не выяснил. Узнал, пришел ругаться и столкнулся с Кагами и бумажкой с заявлением на отчисление. Рёске-нии тогда досталось за молчание, папа негодовал, что его поставили в один ряд с паникующими мамашками, мама пила валерьянку из горлышка бутылки, а Юске хохотал аж до слез, но отсмеявшись, поставил вопрос ребром: либо Сейрин, либо он бросает школу. Конечно, они решили, что это голосит сугубо подростковое упрямство, но мнение родных уже потеряло для него особую ценность, разве что Рёске еще мог как-то на него влиять.

— Я называл их корешами в прошлом, — испытующий взгляд Кёске говорил сам за себя: для него выбор слов был более чем говорящим. В прошлом — не сейчас. Корешами — не друзьями. Называл — не считал.

Может и считал бы, кабы эти придурки не кинули его в одной из разборок, трусливые шавки. От реально хреновых последствий его тогда Рёске спас: нашел, куда занесла нелегкая непутевого братца, и позвал патрульных. В отличие от родителей брат никогда не поучал, видимо, интуитивно понимая, что толку не будет, зато следил, как мог, доводя этим до бешенства, так что с братом отношения тоже были далеки от приемлемых.

— Вот! Хорошо, что ты больше с подобным отребьем не водишься! Запомни, Юске, твой круг общения показывает, кто ты таков! — начинается. Лекция о правильном выборе знакомств за столько лет успела надоесть до зубовного скрежета, да и ее основные постулаты он выучил давным-давно.

Выучил и теперь недоумевал, почему люди, подходящие под эти требования — успешные, уважаемые и достойные члены общества, такие разные. Невозможно сравнивать людей, которых считает достойными отец, и тех, кого уважает он сам, слишком разные, несмотря на соответствие трем главным требованиям. Интеллигентная и вежливая Хинамори-сенсей с неизменной ласковой улыбкой, обращенной к миру, классная руководительница, первая показавшая разницу между просто учителем и Учителем. Мягкий и улыбчивый Укитаке-сенсей, к которому можно прийти не только с расквашенным носом, но и просто посидеть в уголочке, попить чай, рассказать что-нибудь, зная, что выслушают и если надо — посоветуют. Громогласный и дурашливый Гай-сенсей, на тренировках превращающийся в серьезного и опасного Гайтору-сенсея, не только научит, как свернуть кого-то в бараний рог, но и вобьет на уровне рефлексов, когда это уместно и допустимо, а когда — нет.

Старший сержант Казама, которого до сих пор иногда хотелось прибить за все мучения, пусть умом уже понимаешь, что надо, что потом (сильно потом) «спасибо» скажешь, но когда тело просто отказывается шевелиться от усталости, а голова раскалывается от пальбы — доводы разума несколько теряют свои позиции. Упрямый и взрывной Кагами, ровесник, но командир, который вроде и носится со всеми школьниками как курица-наседка, но распуститься не дает. Юске до сих пор невольно ежился, вспоминая участь Арисавы, но, положа руку на сердце, не мог не признать — тот же Гай просто выпнул бы провинившегося из ВОКС с волчьим билетом, так что им еще повезло, что руководитель клуба неопытный и мягкосердечный Кагами.

— Дорогой, детям пора заняться домашним заданием, — с мягким укором мать прервала отца на середине лекции. Наверное, ей за годы брака этот словесный понос тоже надоел, но не исключено, что она все еще опасалась реакций Юске.

— А я все сделала уже! — Миюки, первокурсница средней школы, не обремененная клубом или другой внешкольной деятельностью, часто хихикала над старшими братьями, сидящими с уроками до поздней ночи. Маленькая еще, и вредная, так что с недавних пор Юске старался ее выпады просто игнорировать.

— Молодец, Миюки. Спасибо за ужин, — тут же ввернул старший брат, взглядом прося младшего тихо-мирно удалиться в свою комнату. Опасается.

— Да, благодарю, нам надо готовиться к семестровым тестам, — интересно, сколько времени пройдет, прежде чем они перестанут следить за ним такими настороженными глазами, словно перед ними ядовитая змея.

Учитывая стоимость сервиза, который он уничтожил, когда в ярости перевернул стол в столовой — нескоро.

— Юске, можно тебя на пару слов? Я хотел обсудить меры безопасности, к которым может прибегнуть ВОКС на отдыхе…

Курсант деланно скривился, старательно пряча удовлетворение: одно из действительно положительных изменений в жизни — вот такие деловые беседы с Рёске, когда обсуждался школьный фестиваль, потом фестиваль танцев, график и территория патрулирования и множество других рабочих нюансов. Действительно рабочих, а не «старший братик не хочет, чтобы ты чувствовал себя ненужным и неважным, поэтому ты говори-говори, а он пока делами займется». Как же его бесило это подспудное высокомерие! Всегда про таких говорил: «голова в унитаз просится» — вот и с братом хотелось поступить так же. Впрочем, сейчас тоже иногда хотелось. В вопросах учебы Рёске по-прежнему его опережал и сильно, что приводило к снисходительной улыбке и предложению помочь подтянуть успеваемость. Вот и сейчас:

— Что ж, с этим закончили, я передам твои замечания на следующей планерке. А теперь по поводу тестов… Юске, тебе точно не нужна помощь?

— Рёске, сколько раз… — но готовая сорваться с губ тирада угасла в самом начале. — Ками с тобой, раз уж так тянет построить из себя магистра Йоду.

Что ж, оно того стоило: секунду нии-сан выглядел так, словно его мешком песка огрели. Потом, конечно, очухал, разулыбался, на первой космической рванул в свою комнату за книгами и методичками, опасаясь, что Юске передумает. Бака-аники, он же кадет. А кадет слово держит. Всегда.

"— Меня немного удивляет твое упорство, Юске

— С чего бы, зануда?

— Наверное, с того, что за твоим обычным бунтом против родителей стало проглядываться что-то другое?

— Че? Слышь, Рёске, ты это при себе держи, за умного сойдешь!

— И все-таки, Юске, почему Сейрин?

— По кочану, хочу и точка.

Потому что иногда тем, кто выбивает из тебя дурь, действительно есть до тебя дело".