Онлайн чтение книги Кагами Тайга. Взгляд со стороны Kagami Taiga. View from the outside
Модница

— У вас полностью отсутствует чувство приличия, Накагава-сан?! Что за непотребство вы на себя надели?! — опять этот старик лекции читает. Моралист, ханжа и просто старый идиот Горо сходил с ума каждый раз, как она обновляла образ, а так как она делала это ежедневно, скоро престарелый индюк копыта откинет, если беситься не перестанет.

— Снова Накагава? — блин. Только этого не хватало. — Горо-сан, успокойтесь, пожалуйста, скоро уроки начнутся.

— Кагами! Следи за своим классом! — а ничего, что он тоже ученик? И что глупо ждать, что он сможет повлиять на остальных, особенно таких, как их одноклассники?

Все это она, конечно, не озвучила. А то Кагами еще расстроится, решит, что не справляется с обязанностями, не подумает ведь, что школьная администрация перебарщивает с нагрузкой. Не то чтобы ей было дело до его душевного равновесия, но все-таки всякий раз как на нее наезжают учителя, Кагами вырастает перед ней этакой стеной. И никакие угрозы и ругань эту стену не пробивают, неважно сколько напротив людей, какой властью и возможностями они обладают и что говорят, за «своих чудиков» красноволосый гигант стоит непоколебимой скалой под любым обстрелом.

Так что немного такта проявить стоит, хотя бы в качестве благодарности. Тем более что недавно ему хорошо прилетело от Куросаки-сенсея. Пусть по результатам тестов на орехи получили все (у нее самой до сих пор синяк на руке красуется всеми оттенками желтого, зеленого и фиолетового с красными вкраплениями), Кагами и Асахи досталось особенно сильно, за ними бешеный математик гонялся по всему кабинету. Правда, после все тот же Кагами хохотал чуть ли не до слез, глядя на сделанные его братом фотографии.

— Карин-чан!

Восторженный писк «Сейко-чан» уже стал привычен, пусть первое время она не могла справиться с нервным тиком. Котобуки Сейширо стал испытанием для всех девчонок в классе, особенно трудно было первое время переодеваться на физкультуру. Теперь-то все привыкли, даже удивлялись, когда кто-нибудь напоминал про половую принадлежность. Такая милашка — и парень! Что поделать, природа тоже ошибается.

— Тебе так идет эта блузка!

— Спасибо, Сейко-чан! У тебя новые сережки? Очень подходит к глазам, и форму лица делает мягче, прекрасный выбор, — глаз-алмаз, она всегда замечает что-то новое, тем более такие изящные украшения.

— Девчонки, — тихое бормотание за спиной, и Кагами все с той же легкой улыбкой уходит к парням.

— Кагами-кун снова спасал тебя от Горо? — даже с хитрым прищуром Сейко-чан не теряла своей миловидной привлекательности, напротив, он добавлял ей взрослого шарма. Но это Карин скажет ей в другой раз, а сейчас подружку нужно отвлечь.

— Не пытайся меня отвлечь! Ты сегодня снова идешь смотреть на него? — голосом выделив последнее слово, Накагава вздохнула с облегчением: Сейко, засмущавшись, забыла, о чем они говорили секунды назад.

                                                                                         * * *

— У Яно-тин появился поклонник! — Есида по-прежнему не контролирует громкость, когда разговаривает, но кому какое дело при таких новостях! Знакомый щелчок — Кагами вообще расстается с фотоаппаратом или сросся с ним, как Минамото — с камерой?

— Карин-чан, как думаешь, кто это? — возбужденно зашептала Сейко-чан, теребя рукав не новой, но идеально сидящей блузки. — Вай, Яно-сан такая красивая, она многим нравится, я слышала, что ей уже несколько раз признавались!

— У нее есть стиль, — это нельзя не признать. Стиль, вкус и собственное видение — Яно была очень неплоха. А рассматривая детали симпатичной подаренной шкатулки, она может не задумываться над тем, почему Саотоме так целеустремленно продвигалась к столу Кагами. Кроме него там еще пятеро парней.

Но, тем не менее, сердце определенно пропустило удар, когда через пару дней в шкафчике для обуви Яно обнаружилось письмо, а на обеде вся банда куда-то ушла. Единственное, что остановило тогда от преследования — понимание, как глупо это будет выглядеть. Однако это отнюдь не помешало ей отказаться от обеда в компании Сейко и Рисы, чтобы просто побродить по территории школы. А вдруг? Но не вышло, в итоге она ушла слишком далеко и опоздала на черчение. Повезло, что молоденький учитель терялся, стоило слегка построить ему глазки, и проблем у нее не было. А вот Сейко весь урок вертелась, она явно узнала все, что можно, и желала поделиться этим с подругой. Видя такое нетерпение, Карин едва слушала Хорикоси-сенсея, моля время идти быстрее.

— Чиаки! Яно теперь встречается с Чиаки! — Сейко-чан уволокла ее сразу, как учитель покинул кабинет. И выпалила все как на духу, стоило им только отойти к лестнице.

— О, вот как, — Накагава старалась не подать виду, вот только разве Котобуки этим проймешь?

— Не делай вид, будто не рада!

— Очень рада, сегодня прекрасная погода, а значит, после школы мы идем в парк!

— Так у тебя же маму в школу вызвали?

— Вот именно! Маму, не меня!

                                                                                         * * *

— Накагава, немедленно избавься от этого непотребства! — верещала Анезаки-Синий-Чулок-С-Фигурой-сенсей. Остальные учителя, даже Горо, помалкивали, не решаясь посостязаться в оре с этой пароходной сиреной.

— Что, прям здесь раздеться? — нагло, но как же ее достала эта чертова курица. Какое кому вообще дело, в чем она ходит, пока учится нормально?

— Да как тебя мать из дому в таком виде выпустила?! — взяла нереально высокие ноты учительница, Кагами даже отреагировал, поморщившись. — Самой-то не стыдно?

— Вот в ваших тряпках точно бы повесилась от стыда!

Совсем у них совести нет. Кагами вымотан, у него же два матча в воскресенье, а они его тягают, вместо того чтобы вправить мозги Тююме, чтоб стал нормальным учителем. Сам староста тоже хорош, нет бы послать всех, сказать, что ему не до нас, чтобы все катились к черту или еще что-нибудь в том же духе. Вот только ему всегда есть до нас дело, очень точно Куроко его окрестил «наседкой». Зато на площадке он преображается, в эти выходные наконец-то довелось увидеть его игру вживую. Даже с ее скудными познаниями было очевидно, насколько талантлив одноклассник, ничуть не хуже этого раскрученного Поколения Чудес. А сейчас вынужден слушать бессмысленные визги из-за ее новой юбки нормальной, а не школьной длины.

— Впрочем, чего стоило ждать, — неожиданно спокойнее заговорила Анезаки. От такой перемены тона напряглись все, буквально подкоркой ощущая, что сейчас она скажет что-то совсем не вписывающееся в рамки. — Какого воспитания можно ждать от такой матери…

Договорить стерве не дал все тот же Кагами, резким движением подхвативший стул и грохнувший им о стол. Стоявшие там реактивы психа Тююмы среагировали, и им пришлось спасаться из учительской бегством. Вытащивший ее буквально за шкирку одноклассник устало вздохнул и по пути в класс старательно массировал виски. Кажется, он уже жалеет о своей вспыльчивости, но на его месте она бы давно взорвалась, так что только зря себя корит.

— Кагами…

— Они заговорили об отчислении, — тон, которым были сказаны слова, говорил однозначно: Кагами зол и на нее тоже. Но она же не виновата, что форма Сейрина такая неудачная! — Накагава, ты же понимаешь, что исключение твоей проблемы не решит?

Конечно, она понимает, нечего ее за дурочку держать. Но все ее чувство прекрасного корчится в муках, стоит ей надеть форму и посмотреться в зеркало, ей такое совершенно не идет. Да и то, что при такой длине юбки нацепить банальную, набившую оскомину матроску значило напрашиваться на извращенцев, не улучшало ситуацию. Но как все это объяснять сейчас, когда Кагами, кажется, просто развалится от усталости? Если у ее капризов найдется хотя бы одна весомая причина, с него же станется пойти обратно в учительскую и устроить им разнос. Она отыгрывала упрямую дурочку, пока Кагами не сказал те самые слова.

— Да хоть мужскую нацепи!

И ее словно озарило. Длинный мужской гакуран, никакой матроски, строгая классическая рубашка навыпуск — о, она уже видела, как это должно смотреться, осталось купить мужскую форму! А насчет юбки… с такой комбинацией никто не заметит, если она станет на ладонь длиннее. О блин блинский, как она сама не додумалась до такого интересного варианта, рядом же всегда Сейко крутится в женской форме! Видимо, она так привыкла, что Котобуки — девочка, что ей в голову не приходил и намек о мужской одежде. На следующий день она пришла в идеальной для себя форме, купив гакуран у той же Сейко. Подруга и даром бы отдала, но это было совсем уж нечестно, поэтому за обучение премудростям макияжа — вот в чем Карин собаку съела! — согласилась за полцены.

И теперь старикашка и курица могли подавиться своими возмущениями, устав не запрещает подобные варианты, а Кагами, наконец, вздохнет спокойно. Они шли после грандиозной победы из учительской, которая оказалась удивительно целой, на фоне обычных опытов Тююмы — непозволительно непострадавшей, когда Кагами протянул ей шоколадку. Любимый молочный шоколад с клубнично-йогуртовой начинкой. И пусть она прекрасно знает, кто снабжает его информацией о вкусовых пристрастиях, ей достаточно и того, что он не поленился узнать их и купить именно такую. Неважно, что он такой со всеми, этот подарок — только ее.

— Совсем замотался с этими тряпичными боями. С днем рождения, Накагава! — мягкая улыбка уставшего, но довольного жизнью человека необычайно идет Кагами, смягчая резкие мужские черты лица.

— Спасибо!

                                                                                         * * *

— Карин-чан, ты тоже это видишь? — Сейко деликатно прикрыла рот ладошкой, когда как Риса откровенно согнулась в хохоте, глядя на второй за сегодня выход сейриновских баскетболистов.

— Вижу.

Кагами и его команда вышли на игру с какими-то игрушками в руках. Нет, сам Кагами вполне эффектно козырял гантелями, довольно внушительными, но вот его сокомандники… Ладно, кубик-рубик в руках его брата еще куда ни шло, может он так со стрессом борется, Фурихата вообще какой-то шуганный, но их общий одноклассник вообще тащил игрушечного кота! Как и их менеджер, пусть ее и называют тренером. Еще несколько спортсменов обмахивались веерами, как гейши на выступлении, один, наиболее смазливый, игрался сувенирным корабликом, а еще один шел с метлой! На парня с каким-то не то тотемом, не то статуэткой она уже не обращала внимания. Сейрин такой Сейрин! И почему на прошлых играх они казались нормальными?

— Глазам не верю, — обалдело произнесла Риса. — Его реально нет! Где Куроко-кун?

— А мы тебе говорили!

Да уж, заметить на обширной игровой площадке их малозаметного одноклассника тот еще подвиг, и совершать его Карин не собиралась. Зачем? Тем более что Кагами как раз прорывается к кольцу рыжей команды совершенно невероятным маневром!

— Да! Сейрин, вперед!

                                                                                         * * *

— То есть как это… признались? — какое-то время вокруг стояла оглушающая тишина, пока Карин медленно переваривала полученную информацию. Кагами-кун получил письмо с признанием этим утром.

— А нечего было ворон считать, — тихо проворчала Сейко. — Он все-таки спортсмен и звезда команды, да и по успеваемости у него проблем нет. Знаешь, сколько народу на него из-за этого заглядываются?

— Я бы на твоем месте так не переживала, — неожиданно на плечи легли две ладошки. Когда же Накагава обернулась, за спиной, мило улыбаясь, стояла Саотоме-сан. И от одной этой улыбки бросало в дрожь.

Многие, в основном парни, считали Саотоме-сан немножко чокнутой, легкомысленной и откровенно помешанной на романтических сериалах и манге, которая не имеет ничего общего с реальностью, даже физические законы не всегда действуют. И никому из них в голову не приходило, насколько наблюдательным человеком надо быть, чтобы чуть ли не с первого взгляда понять, кто на кого запал, кто к кому, напротив, охладел, все эти любовные треугольники, квадраты и прочие фигуры и ломаные — все это она видит, знает и чего уж скрывать, пользуется.

В школе все умные люди давно поняли: Саотоме Мичико переходить дорогу никак нельзя, если не хочешь публичного «случайного» озвучивания сокровенной тайны, а то и вовсе — стать объектом ненависти «того самого/самой». Саотоме мастерски вскрывала людей, особенно тех, кто не воспринимал ее всерьез. В людских привязанностях она разбиралась достаточно, чтобы составить определенную конкуренцию Широяме, любителю собирать информацию, пусть и сложно сказать, кто из них мог обернуть знания в большую опасность. Как кому угодить, как кому понравиться, и самое опасное — что сделать, чтобы настроить против кого-то конкретного. Это пугало, восхищало и вынуждало быть с одноклассницей более чем осторожной.

— Вы так думаете, Саотоме-сан?

— Конечно! Знаете, Кагами вообще-то ко мне подходил советоваться, как потактичнее отказать, так что я точно знаю о нем несколько полезных вещей, — ее нарочито легкий тон раздражал, но блин блинский, они на людях, конечно, она будет вести себя как дурочка!

— Расскажешь? За печеньки, — заулыбалась Сейко, уже подталкивая коробочку к однокласснице.

— О, домашние? Сейко-чан ты прелесть! — она с видимым удовольствием угостилась печеньем, молчанием набивая цену своим открытиям. Можно подумать, кто-нибудь из присутствующих рискнет назвать ее информацию малополезной, тем более она такой никогда не является.

— Во имя Кейна-сама! — неожиданно взвыла Риса, заставив остальных подскочить. Оказывается, подруга устала ждать важных новостей и снова погрузилась в любимую игру, которую должна была пройти уже миллион раз.

— Риса-чан как всегда полна жизни, — улыбнулась неожиданно искренне Саотоме. И, чуть помедлив, развернулась к Карин. — Нет смысла признаваться Кагами. Вот никакого, не тот он тип, чтобы принимать признания. Западное воспитание, скорее всего, сказывается. Хотя повезло, что он хотя бы интересуется девушками, а не только парнями, в Америке такое часто случается.

— А почему не стоит признаваться? — то, что Кагами воспитан в Америке, она знала, как и любой не то что в классе — в школе. Но на что конкретно повлияет это воспитание?

— Потому что он сам выберет, влюбится и будет ухаживать. Все эти признания только заставляют его чувствовать себя не в своей тарелке, потому что пока он сам чего-то не почувствует, никому не ответит и шанса не даст.

— Вот как, — что ж, это делало все сложнее. Что ей тогда делать?

— Саотоме-сан, не может ли быть так, что ты сейчас пытаешься от Кагами отвадить остальных? — Накагава поперхнулась воздухом, с ужасом глядя на подругу. Сейко совсем без башни, выдавать Мичико подозрения напрямую, вместо того чтобы обсудить в их узком кругу! Нет, ей надо все в лоб сказать, напрямик!

— Ну что ты, Сейширо-кун, зачем бы мне? — Сейко-чан побледнела, задетая ненавистным напоминанием. — Ты бы лучше о своем принце побеспокоился. Хотя, что уж там, не светит тебе сейчас, не в ближайшее время точно. А говоря о Кагами, у меня шансов мало, как и у большинства наших одноклассников.

— Почему это? — что ни говори, а ребята у них были ничего, шумные, странные, но интересные, действительно цепляющие, да и внешностью большинство из них не обделены. Хотя вряд ли Кагами этот пункт так уж волнует, не похож он на такого.

— Потому что мы для него подопечные, те, о ком он будет заботиться, кого опекать — и не воспринимать на равных. А он из той породы, кому нужны равные, даже не по статусу или возрасту, а по духу и внутреннему содержанию.

— Вот как. Саотоме, не надо обращаться к Сейко «Сейширо», — Карин нарочито спокойным тоном отчитала одноклассницу. Друзей в обиду давать нельзя!

— Ладненько, — певуче протянула «фея любви», неожиданно быстро отмотав свои нападки. Это было очень подозрительно, но одобрительный взгляд окончательно выбил ее из колеи. — Молодец, Карин-чааан, учись заботиться обо всех вокруг, глядишь, и на твоей улице будет праздник!

И ушла, вещая на всю округу о том, какой прекрасный нынче день, как она чувствует «туман любви», «бриз романтики» и прочую ересь. Вот же актриса! Но умная, да.

                                                                                         * * *

— На себя посмотрите сначала!

— Ой-ой, смотрите, какие нынче детки наглые пошли! — второкурсница некрасиво оскалилась, показывая невправленные, чуть желтоватые зубы.

— Простите, тетеньки, я не знала, что у вас с возрастом начались проблемы со зрением.

Пикировка продолжалась, атмосфера накалялась, но сдаваться Карин не собиралась. Эти безмозглые курицы напали на Рису, ударив по самому больному месту! Сколько бы они с Сейко не говорили, что ее рост идеален для модели и сама она красавица, каждый комментарий в духе «жираф», «великанша» или «фонарный столб» болезненно колол ее, ухитряясь пробиться сквозь защиту из надуманного романа с игровым персонажем. Неважно, с какого курса — завистливых идиоток хватало, хотя в классе Анезаки были самые противные, сходящие с ума из-за классной руководительницы и давящиеся собственной злобой по любому поводу. Что же им делать?

Решение пришло к ним само, когда в один летний день Яно, Есида и Куронума подошли к их троице и предложили прогуляться по торговому центру большой компанией. Пошли все девочки из их класса и приятельница Яно, Нода из женской академии Каймей. Сначала было немного не по себе шататься такой большой компанией, но после она с головой ушла в создание свежих и красивых образов для каждой, хотя Есида порывалась от нее сбежать, а Куронума настолько стеснялась, что чуть не упала в обморок, и ее пришлось оставить в покое. Может Яно что-нибудь с этим сделает.

А вот Рисе они подобрали отличный наряд, очень удачная комбинация, подругу, вышедшую из примерочной, консультанты спутали с юной моделью из «Seventeen», что привело ту в шоковое состояние. Остальные лишь обменялись победоносными улыбками, уже сговорившись поразить школу на следующий день. О том, каких усилий ей стоило убедить отоме-маньячку прийти не в форме — подруга часто слушала отрывки истерики Анезаки и лекции Горо — Карин предпочла забыть, как о страшном сне. Но оно того стоило, это было очевидно, когда они всей кавалерией, одновременно вошли в школу, Коидзуми шла во главе и народ буквально сворачивал шеи, чтобы посмотреть на нее.

— Смотри, смотри!

— Красивая…

— Как думаешь, она модель?

— Я не помню ее в журналах.

— Да я не про таких моделей, а про обычных!

Риса шла все прямее, с каждым шагом, с каждым восхищенным взглядом распрямляя плечи и поднимая голову, небольшая сутулость испарилась, а уж когда подруга наконец-то поверила, что все не сон и не издевки, и начала улыбаться — да, вот тогда кто-то точно задохнулся от зависти на заднем плане. Это был ее триумф над всеми, кто смеялся над ней и издевался из-за ее роста, и сдержать счастливую улыбку было невозможно, даже когда на них налетела блюстительница правил и истерическими визгами попыталась «исправить ситуацию». Горо с ней не было — он буквально гонялся за Кагами, как за их классным руководителем, не справляющимся с обязанностями. Что ж, спасибо старосте, что отвлек на себя такую проблему.

— Ох, детишки… Горо сам себя отвлек, переключившись на меня, — как-то странно ответил ей тогда одноклассник, глядя как на ребенка, который не догоняет чего-то очевидного взрослым. — Но вы здорово придумали с этим парадом. Твоя работа, Накагава? Как выражается один знакомый — шикарно!

И как-то стало неважным все остальное.

                                                                                         * * *

— Кагами!

Единый слитный крик, в котором невозможно было различить собственный голос. Не дожидаясь окончания игры, она, да и прочие одноклассники сбежали вниз, благо Казама сумел провести всех к медицинскому кабинету. Кагами-кун вывихнул ногу, и его срочно нужно было доставить в больницу на рентген для проверки диагноза, вправить вывих нужно было в течение двух часов. Даже не дослушав, Накагава вместе с еще несколькими ребятами отправилась искать такси, благо возле стадиона стояла пара машин. Когда же Кагами, опираясь на Дзюмондзи, доковылял до машины, ей пришлось приложить все усилия чтобы не всхлипнуть, глядя, как он морщится и кусает губу при каждой попытке опереться на больную ногу, забыв, что этого делать нельзя. Очень ему нужна ее жалость.

— Карин-чан, что же будет? — Сейко вытирала слезы, вводя Накагаву в недоумение. Кагами поправится, как же иначе? — Наши проиграли матч.

Он точно расстроится.

                                                                                         * * *

— Мы же в больнице!

— А обычно мы в школе. Не похоже, что это кому-то мешает, — Накагава фыркнула, сидя в палате Кагами, где было на счастье мало пациентов — один парень со сломанной ногой, да двое мужчин постарше, пострадавшие на стройке. Впрочем, она готова была спорить с Ёсиокой, что из-за наплыва сейриновцев все они попросятся в другие палаты еще до конца дня.

— И как там в школе? — Кагами казался обычным, волнующимся о других и как-то спокойно воспринявший и новости о поражениях команды, и чрезмерное безумие сейриновцев, пришедших его навестить.

— Все как обычно. Слышал, Тююма изобрел очередную гадость, правда, это не взорвалось, но дымилось всеми цветами радуги, было густым, ужасно пахло и вообще — помещения пришлось проветривать несколько часов, — припомнил Усуи, задумчиво поправляя очки.

— Камидзё-сенсей получил какую-то редкую книгу в подарок, так что уроки вчера проходили под лозунгом «Молчание — золото», — фыркнула Карин, начиная рассказывать, как учитель литературы подхватил шумевшего Мизумачи за воротник рубашки и, не отрываясь от книги, выставил пальму за дверь. Когда тот попытался вернуться, учитель закрыл ему рот рукой и так простоял на пороге кабинета до конца урока. Опешившим ученикам потребовались часы, чтобы докопаться до причин такого поведения, странного даже по меркам Сейрина.

— Клуб магиков объявил какой-то сакральный день, и все участники клуба сидели в сейдза все уроки, бедняжки, как у них, наверное, болели ноги, — Сейко жалостливо вздохнула, потому что затекшие ноги, непривычные к подобным издевательствам! Глава клуба знает толк в пытках.

— Клуб магиков? Это еще кто? — брови Кагами поползли на лоб, что при их раздвоенности смотрелось забавно.

— Клуб магических искусств, глава, естественно, сумасшедший, но его семья когда-то хранила синтоистское святилище, еще до войны, так что определенным авторитетом он обладает, а для своих товарищей и вовсе глас божий воплоти, — тут же отбарабанил Широяма. Как он все это выясняет?

— Куронума? — в палату медленно и печально вошла девочка из Звонка, пугая до седин даже привыкших одноклассников. Один Кагами даже не вздрогнул, какими успокоительными его напичкать успели? — В чем дело? Что случилось?

— В-все в п-порядке, — голос у одноклассницы дрожал, но не как обычно, когда она просто слишком волновалась, сейчас она звучала … расстроенно?

— Садако опять испугались, дедка чуть удар не хватил, — объяснила произошедшее ввалившаяся Есида и тут же получила подзатыльник от вбежавшей следом Яно. — Ай, Яно-тин за что?

— Савако! — не обращая внимания на скулящую подругу, Яно рванула к почти плачущей Садако, в то время как Чиаки, пришедший с ними, подошел к Кагами.

Накагава сначала пошла к девушкам, поддержать хотя бы словами — Куронума ведь не виновата в том, что так выглядит! Хотя можно было бы и чаще убирать волосы, лицо у нее нормальное, жаль, его обычно не видно, закрыто волосами. Но потом ее отвлек рявк Широямы, которого она впервые видела таким злым:

— Сел на задницу ровно! Чиаки, какого хрена ты ему это рассказываешь? Сами разберемся!

— Широ, ты что, не понял, там Мизумачи уже в смирительную рубашку заворачивают!

— Лежать! — гаркнул белый одноклассник еще громче. — Мы разберемся, доверяй нам хотя бы немного, упрямый ты баран!

О блин блинский. В клубах закончились занятия, то есть сейчас привалит другая часть желающих навестить Кагами, а с ними и другие проблемы. Карин подскочила к старосте, непримиримо укладывая его обратно на койку:

— Мы разберемся, Кагами-кун, а ты отдыхай. Вернешься в школу — тогда и командуй! — он удивленно на нее посмотрел, потом усмехнулся и видимо расслабился.

— Удачи. Если что — тащите всех сюда, будем разбираться, не отходя от кассы.

Накагава пошла вместе с Усуи и Миномото, пришедшего вместе с товарищами по клубу, вытаскивать из рук врачей Некодзаву и Уме-чан, Широяма увел Чиаки и Яно спасать Мизумачи, Есида и тихушник Санада рванули за Коидзуми и Номурой, которых, по словам Чиаки, собирались накормить успокоительным и снотворным. Троица Карин была в процессе яростного спора с медиками, когда в беседу изящно вклинилась Хинамори-сенсей и перетянула внимание врачей на себя. Кукольника отпустили, и учительница посоветовала разойтись по домам и подождать, когда Кагами выпишут. Еще одно нашествие больница не выстоит.

                                                                                         * * *

Карин нервничала. Ее просто выворачивало от всех этих идиотских сплетен вокруг Кагами и его семьи, но найти тех паршивок, которые их начали — или паршивцев! — не удалось, одна надежда на Широяму, к которому она обратилась буквально спустя сутки после того, как услышала эту гадость. Одноклассник выслушал ее, не перебивая, поблагодарил и уткнулся в свой ноутбук, забыв о существовании реальности. Время шло, а слухи не желали утихать, вокруг вернувшегося Кагами стало образовываться пустое пространство, которое тот, скорее всего, воспринимал как вежливость, все-таки он был на костылях. Отчаявшись, Накагава обратилась за помощью к Саотоме:

— Как это убийца? — справившись с шоком, что Мичико, оказывается, не все знает, Карин пересказала все, что уловил ее слух, припомнила, когда это началось и от кого первого она это услышала. — У Кагами, конечно, неприятелей хватает, вспомнить хотя бы тех, кто на наш класс наезжает, но чтобы выдумать гадости о его родителях… Кстати, а о матери что?

— Ничего, только об отце.

— Вот как… Он ведь американец? И больше про него ничего не известно, а этого достаточно для самых неприятных слухов. Другое дело, что в таких количествах и такого качества, они появились только сейчас, когда Кагами-кун не может разобраться с этим сам.

Поиски вели их во всех направлениях, что вызывало неслабое удивление — кто бы ни разнес их, следы он замел очень хорошо, пришлось проверить все пути. Но, несмотря на занятость, игнорировать подавленное состояние подруги Накагава не могла — это просто неправильно. Вытащив расстроенную Сейко в кафе, они с Рисой насели на нее вдвоем и выяснили, что какая-то коза-второкурсница высмеяла Котобуки, когда та пошла посмотреть на объект обожания, и это стало последней каплей. Подруга призналась, ее отшили и вообще, жизнь — отстой.

— Поэтому я не интересуюсь трехмерными парнями, они ужасны!

— Ну и забудь о нем, не понял, какое сокровище упустил!

— Кстати, вышла новая часть с Кейном-сама, может попробуешь? Графика изумительна, а сейю — о, от этого голоса можно впасть в транс!

— Опять твои картиночки… Сейко, клин клином вышибают, так что тебя исцелит новая влюбленность!

Они шумели, перекрикивали друг друга и всячески отвлекали подругу от мрачных мыслей, просто потому, что опыта в таком деликатном деле не было ни у кого из них. Риса до Сейрина жила в придуманном мире, спрятавшись от насмешек и издевательств, а Карин в средней школе была изгоем, потому что у семьи был непростой финансовый период, и все ее «подружки», догадавшись, мгновенно от нее отвернулись. Сейко же вообще отдельная песня, сколько «его» доставали за школьные годы — не знают даже они, подруга очень многое умалчивает. Что значит иметь подруг, какими они должны быть и как самой быть хорошим другом — все это им придется выяснять на себе, но все же ощущение «мы рядом» было, а значит, они со всем справятся и научатся быть настоящими друзьями.

                                                                                         * * *

— Это правда, что твой отец убийца? — Карин замерла, когда Усуи-кун подошел и спросил Тайгу по поводу слухов в лоб. Да он-то где эти сплетни услышал?! Но не успела она вмешаться, как ответ Тайги заморозил ее на месте.

— Жертва выжила.

Спокойный голос, будто погоду обсуждают, равнодушное отношение, словно его это не волнует… Да что с ним?! И что это значит? Его отец действительно сидит в тюрьме за убийство?! Из немого ступора Накагаву вывела Сейко-чан, за руку утащив ее из класса.

— Карин! Карин, да приди ты в себя, — ее трясли, Риса даже за щеки ее тянула, но слова подруг доходили с трудом. Почему Кагами так спокойно говорит о несчастном, которого пытался убить его отец? Будто ему все равно. Но ему не может быть все равно, это же Кагами… А если?

— Карин! — пощечину она остановила, но говорить о своих подозрениях возле кабинета не стала, молча уведя подруг на запасную лестницу, где они иногда обедали вдали от безумных одноклассников. — Ты пришла в себя?

— Наверное. Как думаете, над ним издевались? Из-за того что сделал его отец?

— И тогда он переехал? — задумалась Риса. — Вообще, все может быть, но он же сильный, что ему могли сделать?

— Игнорировать. Это намного страшнее всего остального, сама начинаешь сомневаться, а существуешь ли ты, — пробормотала Сейко, потом встряхнулась и словно вернулась к ним из прошлого. — А почему ты так думаешь, Карин?

— Потому что он ведет себя так, будто ему все равно, а Кагами не такой!

— Угу, я заметила, только подумала, что его отец пытался убить кого-то плохого, знаешь же, как в Америке все с ног на голову ставят?

— А какая разница? — от холодного голоса Яно по рукам и спине пробежались мурашки. Есида стояла рядом с ней и в кои-то веки выглядела серьезно, без глуповатой улыбки. И естественно, рядом также стояла Садако, нервно теребя рукава формы.

— К-кагами-кун — это Кагами-кун, и неважно, кто его папа, — тихо, с упреком сообщила она остальным и, расстроившись, убежала.

— Нам любопытно, — храбро выскочила вперед Сейко, но тут же стушевалась под строгим прищуром одноклассницы. Последняя окинула их компанию каким-то разочарованным взглядом и ушла, уведя все такую же хмурую Ёсиду.

Больше они эту тему не поднимали.

                                                                                         * * *

— Ты все равно наш одноклассник и староста, но на случай если ты захочешь сменить имидж — обращайся ко мне! — за эту фразу ей будет стыдно до конца жизни.

Девочкам даже говорить ничего не пришлось, сама понимала, что несет чушь, но ничего умнее ей в голову не пришло и вряд ли придет. Но куда хуже приходилось, когда она вспоминала свою реакцию — самую первую — на неожиданные новости, более несправедливой была только реакция Мизумачи, напавшего на старосту с кулаками. Можно много чего сказать о генетике, генах, наследии и воспитании, но Кагами — заботливый, надежный, добрый — он останется прежним, и неважно, кто его воспитал: волки, тигры или бешеный хомяк с инстинктом курицы-наседки.

Жизнь в Сейрине стабилизировалась неспешно, но намного быстрее, чем в любой обычной школе, словно школьники наконец-то выработали иммунитет к странностям окружающего мира. Одноклассники почти поголовно подошли к старосте, выражая свое неизменившееся отношение, вот только никто не делал это так глупо, как она. Риса хихикала и говорила, что Карин слишком нервничает на пустом месте, Накагава припоминала, как сама Коидзуми впала в истерику, когда отложили выход какой-то отоме-игры, потом они хором дулись пару минут, изображая хомяков, и Сейко всегда тыкала их пальцами в щеку, дабы они «сдулись».

В поисках сплетника, наехавшего на Кагами, они наткнулись на очередной тупик, и Широяма объявил, что смысла в этом деле не больше, чем в копании тоннеля на другую половину Земли, и вообще — он может быть скоро будет очень занят, потому что «одному верзиле с дурацкими бровями пришла в голову идиотская идея». Обалдев от выходки одноклассника, Карин продолжила опросы в одиночку, но потом Риса в довольной прямой манере сообщила ей, что чем больше она копает, тем медленнее об этом забывают. Пришлось остановиться и отказаться от поисков, и у нее снова появилось свободное время.

А когда есть свободное время — появляется чрезмерно много мыслей, которые вертелись в ее голове сутками напролет, и она, поддаваясь им, думала-думала-думала. О Кагами и его прошлом, о котором не было известно практически ничего — она даже не знала, была ли у него девушка! О своей глупости и сомнениях, за которые теперь так стыдно, что она даже перестала заглядываться на одноклассника, потому что не имела права, когда так его подвела. О Рисе-чан и ее мечте однажды стать частью виртуальной реальности, и о том, как ей помешать сойти с ума окончательно. О Сейко-чан и ее разбитом сердце, которому на самом деле поможет только время и бурление жизни вокруг. О летней подработке в салоне красоты, с которым она договорилась буквально на днях, потому что слова Саотоме жгли изнутри, как и едкое «ребенок», которым определенно считал ее староста.

А потом мысли снова улетучились восвояси, потому что против реальности бессильны любые раздумья — тесты она написала неплохо, но с учетом ее «выходки» учителя постановили что, ее поведение нуждается в коррекции. Она не смогла освободиться от летней школы, и это выводило из себя до такой степени, что дома она почти час избивала подушку. И только успокоившись, она смогла найти в этом плюс: Кагами вообще ухитряется совмещать и школу, и работу, и клуб, так что это ее шанс сравниться с ним хотя бы в собственных глазах. А потом как гром среди ясного неба грянул тот самый классный час, где очень многие вопросы о прошлом Кагами нашли ответы.

Когда староста, спокойно и грустно улыбаясь, рассказал, что пока он лежал в угарной коме, его родной отец пытался отключить его от аппаратуры, у Карин, кажется, сердце замерло от ужаса и какой-то затаенной боли. Что за чудовище его отец! Но как Кагами смог? Как пережил подобное предательство и не сломался? В классе она старательно давила все чувства, ощущая себя марионеткой без ниточек кукловода, но дома дала волю слезам, жалея, что не существует машины времени, что она не может вернуться в прошлое и защитить напуганного четырнадцатилетнего мальчишку, очнувшегося в больнице и узнавшего, что отец хочет его смерти.

Только через несколько дней, сортируя инструменты и подготавливая рабочее место для мастера-визажиста, она осознала острую и колючую как лед мысль, что, может быть, только может быть, для нее быть равной Кагами невозможно…

                                                                                         * * *

— Карин-чан! Что с тобой случилось?! — из-за работы и школы они не виделись все лето, да и Сейко ездила отдыхать куда-то к родственникам, так что бледная и осунувшаяся подруга стала для нее шоком.

— Жизнь случилась, Сейко-чан. У меня двое суток, чтобы привести себя в порядок, — слабая улыбка, ясно показывающая ее основное желание — лечь и спать-спать-спать, пока голова не перестанет гудеть, а пальцы рефлекторно подрагивать, стремясь схватить отсутствующую косметику.

— Во имя Кейна-сама, что ты с собой сотворила?! — реакция Рисы была немногим спокойнее, чем у Сейко. Хорошо все-таки не быть одной. — Карин, падай на диван и отдыхай, Сейко что-нибудь сготовит, а я в аптеку, должно же у них быть что-нибудь полезное!

Немногим позже, Карин тихо рассказывала, как устала от летней школы, где раздражающая Анезаки буквально выпивала из нее все соки, ее даже пару раз спасал Горо, что шокировало и ее, и подруг. Работа ей понравилась, но от нее она тоже устала, и нереально счастлива, что лето закончилось. Мама много раз советовала бросить, даже отец пару раз сказал, что она слишком сильно напрягается, но природное упрямство не давало отступить. И нагрузки мешали думать, за одно только это она готова была убиваться на учебе и подработке. Но мысли вернулись, как только начался следующий семестр: Кагами возглавил кадетов, систему, запущенную по инициативе помешанного на военщине Казамы, и стал еще более недосягаемым.

— Интересно, есть дело, которое ему не по плечу? — говорить обо всем стало легче. Может проходит? Глядя на широкую улыбку и слыша заливистый громкий смех, понимает — нет, не проходит. Может быть, меняется?

— Рисование, — хрюкнула в ладонь Риса.

Старосту освободили от уроков изо, потому что пожалели Хинамори-сенсей, так что на этом уроке Тайга занимается чем-то важным, не отрываясь от планшета. Важным — потому что один раз она набралась наглости, подошла к нему со спины и заглянула через плечо. От сложных кандзи зарябило в глазах, как пояснил староста, специфическая терминология инженерного справочника, который будут выпускать в его издательстве. Неудивительно, что Камия-сенсей в таком недоумении, у Кагами высокий уровень владения современным японским, а старая речь все еще пестрит ошибками.

— Да уж, антиталант в чистом виде, — хихикнула Карин. — Даже Нишимура попросила его не участвовать в разрисовывании ширм, а это показатель.

— Кстати, о фестивале, — вспомнила что-то Сейко. — Почему ты так настаивала на кафе?

— Я? Настаивала? — круглыми глазами взглянула Накагава на подругу.

— Ага, целую лекцию задвинула на форуме, — активно закивала Риса, оторвавшись от созерцания заставки на телефоне. Естественно, там был обожаемый Кейн-сама, какие-то вещи не меняются, поддерживая стабильность мира. — Я тогда аж опешила.

— Ну… Вообще-то это не совсем моя лекция… Кагами об этом говорил, после очередного скандала из-за формы, — тот самый момент истины, когда Тайга, уставший, злой, но все такой же надежный и умный, легко и непринужденно разрешил ее основную проблему на тот момент.

— И тут он подсуетился? Не человек, а вечный двигатель на ножках, — усмехнулась Саотоме-сан, незаметно подкравшаяся к их троице. Девушки вздрогнули, но и только, после шуток Куроко кричать уже как-то глупо.

— Саотоме-сан, мы можем тебе чем-то помочь? — Накагава растянула губы в улыбке, а мысли заметались в голове. Чего она хочет?

— Просто заметила, что Сейко-чан не изменяет себе и все так же преданно ходит на тренировки… кое-кого важного, — лисья улыбка и хитрый прищур, но подруга встречает ее взгляд спокойно, с полной уверенностью в своей правоте.

— Да, хожу.

— Но тебе же отказали? — уставились на нее подруги, Риса так и вовсе отложила обожаемого «Кейна-саму». Завтра выпадет снег, точно.

— И что? Можно подумать его отказ как-то влияет на мои чувства, — Котобуки погрустнела, но глаза выражали решимость. — Никто не может запрещать чувствовать, и вообще это не твое дело, Саотоме!

— Не мое, — удивительно, но «фея любви» никак не отреагировала на открытый вызов, напротив, улыбнулась с одобрением. — Не боишься потратить на него всю школьную юность? Ах, эта незабываемая школьная романтика!

Последние слова одноклассница произнесла громче, чем следовало, потому что это вписывалось в ее образ, и остальные лишь раз взглянули в их сторону и вернулись к своим делам, мысленно сочувствуя «жертвам сёдзе-мании Саотоме». Накагава мысленно тоже себе посочувствовала, Мичико была слишком странной, опасной и непредсказуемой, но, кажется, плохого она им не желала.

— Не боюсь, — с легкой, чуть грустной улыбкой ответила Сейко, словно не замечая испытующего взгляда Мичико.

— Что ж, дело твое, — возможно, Карин сошла с ума, но Саотоме только что говорила с Сейко как с равной?! Не покровительственно, как она говорила со всеми, кто понимал, какая она, и не придурковато, как с остальными? Одноклассница улыбнулась им и отошла, смеясь и размахивая руками. — Любовь витает в воздухе! Я чувствую ее незримые колебания!

— Э, Сейко-чан…

— Кстати, Карин-чан, раз Кагами будет учителем на фестивале, ему нужно выглядеть солидно! А он оброс как медведь.

                                                                                         * * *

Забавно, она думала, что волосы Кагами будут мягкими, под стать терпеливому и заботливому характеру, но пряди в ее руках были жесткими, и за ними определенно не старались ухаживать. Мальчишки все одинаковы, неужели так сложно использовать кондиционер для волос? Тихонько ворча, Карин с удовольствием взялась за дело. Отловить Кагами после тренировки сложно, да и зачем, знает же, что он занят, так что пришлось убедить его потратить обеденный перерыв на приведение себя в приличный вид, пришлось даже пригрозить, что пойдет капать на мозги Горо. Завуч уже достиг отметки «зануда и ханжа, но свой» по ее личной шкале учителей, а потому она вполне могла прийти к нему с заявлением, что кое-кто из учителей будет выглядеть неряшливо на фестивале, и одноклассник это знал. Именно поэтому сейчас, пока остальной класс как обычно сходил с ума на заднем плане, она старательно орудовала ножницами, вспоминая, как мама когда-то также стригла отца, осторожно и тщательно, будто разминировала бомбу или шла по защитной полосе, сделанной ВОКС.

— Слушай, Накагава, как там у вас дела с формой обстоят? Нашли где арендовать? И почему вы выбрали сафари, оно же в Африке проводится?

— Ну, если тебя этот вариант не устраивает, мы можем надеть яркие бусы и юбки из листьев, — она наденет такое, только если ее загипнотизируют, накачают наркотиками и украдут всю остальную одежду, но можно же подшутить над Кагами.

— Хм, как туземцы? Это логичный вариант, почему нет? — он что, серьезно? Но она не успела возмутиться, как услышала смех, Фурихата и Широяма откровенно ржали непонятно над чем, то ли над ее лицом, то ли над его реакцией, то ли над ситуацией в целом.

— Кагами-кун, — девушка подпрыгнула на месте, совсем из головы вылетело, что незаметный одноклассник поблизости, — ты знаешь, как одеваются туземцы?

— Сказано же, юбка из листьев, бусы… Еще какие-нибудь финтифлюшки, не знаю.

— Аники, — еле выдавил шатен, чьи волосы не укладывали не только в этой, но и прошлой жизни, — в костюмах туземцев Амазонки нет верха. Вообще нет, голый торс, на котором бусы висят.

— О, черт, нет, ни в коем случае! — подскочил Кагами.

— А ну сел! — повысила голос Карин, надавив на плечи Тайги. Не то чтобы мускулистому однокласснику было от этого горячо или холодно, но он послушно присел смирно. — Я чуть тебе ухо не отрезала! Не смей больше так прыгать, я пошутила, никто и не собирался надевать такое. Да и Горо нас сожрет живьем.

— Ками, нельзя же так пугать, — простонал Кагами, проводя ладонями по лицу.

— О, я уже ками? Мило, конечно, но тогда! Слушай мою волю, смертный! Сиди ровно, дыши через раз и не в коем случае не шевелись!

— Накагава, до фестиваля еще время есть, можно и позже подстричься!

— Да тебя только через две недели и можно на люди выпускать! Сиди и не двигайся, я знаю свое дело, — надо подстричь так, чтобы ему достаточно было расчесаться утром, потому что это Кагами, он точно не станет и минуты лишней тратить на внешний вид, и это она должна была учитывать. — Не беспокойся, я обо всех наших позабочусь!

                                                                                         * * *

Угу, гонялась она за одноклассниками с неостановимостью зверски голодного гризли, упрямством осла и хитростью лисы. Один Широяма спасся, сообщив, что он вышел на тех, кто подставил Кагами летом и что он собирается использовать этих людей в довольно неприятном деле. Подробности рассказывать он отказался, но ей и не нужно было. Наехавшие на Тайгу получат по заслугам — значит все в порядке, кто-кто, а компьютерщик проследит, чтобы они легко не отделались. За такое она готова была отпустить «жертву», пусть и пришлось разыграть сценку, будто у Широямы есть на нее компромат. Что он у него есть, она не сомневалась, но против одноклассников он его не использовал ни разу, потому что «свои». Да и положа руку на сердце, Широяму можно было оставить в покое и без этого, за своим внешним видом парень следил. Не очень пристально, но по сравнению с тем же Дзюмондзи — неофициальный экзамен был сдан на отлично.

Куронуму отстояла Яно, предупредив, что подругой займется сама, потому что у той слишком много дел сейчас, и Карин не могла этого не признавать, Садако очень выручила, когда вместо Тайги отправилась на собрание старост и осталась исполнять его обязанности. Если бы Кагами пришлось еще и с этим возиться, даже такой крепкий парень мог не справиться, точнее, надорваться. Два клуба, две работы, два ученика — каждой твари по паре, и все на одну шею. Поработав во время летней школы, Накагава уверовала, что Кагами Тайгу к людям можно отнести с тем же успехом, как сумку Hermès Birkin — к авоськам. Но это не значит, что он не может надорваться, потянув эту лямку и переоценив свои силы.

Жаль, что у нее самой совершенно не было на все это времени: надо было поймать журналистку, ей недопустимо выглядеть такой ботаничкой; затащить отаку в салон красоты, дабы превратить в человека; вижуал-кэйщик неожиданно попросил помощи в своеобразной манере, пришлось просить Фурихату перевести его речь, а потом она несколько суток подбирала концертные образы Падшим Ангелам. Ребята волновались перед своим концертом так, что ей самой передались эти страхи, в итоге Карин потратила пару часов сна на аутотренинг, что их концерт ее не касается, и провалилась в этом полностью. Ну какое не касается, когда Нэмура звонит ей в час ночи и плачет, рассказывая, что ей приснился кошмар, будто она стоит на сцене и не может извлечь ни одной ноты, совершенно не помнит, что нужно делать. Они разговаривали до утра, и засыпала Карин на рассвете под звуки драконовой флейты. Молчаливый Това хранил все в себе, но это не значит, что он не волновался, второкурсник не выпускал из рук барабанные палочки, доводя ситуацию до мозолей. Спреи, мази, пластыри — она вооружена и «очень опасна», когда загоняла барабанщика в угол, требуя, чтобы он прекратил доводить себя до истощения.

Не расстающийся с гитарой Акаба и шумный Котаро, из-за которого у Карин аллергия на слово «шикарно», сумели побороть страхи самостоятельно, но даже им нужна была поддержка добрым словом или домашним печеньем, которое она старательно пекла для всех ангелов, почти не думая о том, кого хотела бы угостить. Улыбчивый Такаока, с красно-черными прядями, держался лучше остальных, но и ему нужно было, чтобы кто-то просто сказал, что для их группы нет ничего сложного в концерте. В конце концов, они будут выступать в Сейрине. Они среди своих, таких странных, эксцентричных или просто сумасшедших людей, и если кто-то из гостей рискнет хотя бы вякнуть в их сторону, учителя его просто сметут, а потом скажут что ничего, вернее, никого не было и им просто почудилось. А Данте… Данте успокаивает Тайга, потому что он его подопечный, потому что солист нервничает больше всей группы вместе взятой, и потому что за трое суток до выступления у бедолаги от волнения пропал голос, а Кагами знает отличного врача.

А еще потому что Кагами — это Кагами, и даже будь Данте каким-нибудь незнакомцем, про чью проблему тот узнал случайно, Тайга бы помог.

                                                                                         *  *  *

Вау. Просто вау.

— Видела Кагами? — Сейко улыбалась ярко и солнечно, делая вид, что все прекрасно и это не ее на этой неделе попросили не приходить, не мешать тренировкам. — В костюме он выглядит таким взрослым.

— Мужественным…

— Неудивительно, с такой-то фигурой, — фыркнула Риса, совершившая в день фестиваля подвиг, оставив дома игровую приставку и обожаемого Кейна, от которого они с Сейко скоро на стенку полезут. — Пойдем уже, успеешь налюбоваться. Кстати, как думаешь, как Кагами отреагирует на твою шутку с одеждой лягушонка?

Рекламная надпись на нижнем белье — о, Кагами это простит, только если сильно устанет, поэтому надо быстро-быстро бежать в класс, готовить официанток, зазывалу, и самой вставать за прилавок, потому что у нее первая смена. Главное — не поубивать посетителей на нервной почве, Кагами не поймет. Даже если они семнадцать раз произнесли фейджоаду просто чтобы послушать незнакомое слово и поржать над тем, как оно звучит из их уст.

                                                                                         *  *  *

— Риса-чан, ты видишь тоже, что и я?

— Ли!

— Нет, я ничего не вижу. А все, что видела, я хочу развидеть и забыть как страшный сон или галлюцинацию.

— Гай-сенсей!

— Сейко-чан?

— Ли!

— Она, кажется, в астрал вышла. Может магиков позвать, это по их части.

— Гай-сенсей!

— Этих придурков в дурацких тряпках?!

— Все никак не можешь простить им «изгнание» Кагами? Да брось, они же повинились и даже назвали его богом, — Риса, фыркая, тащила застывшую Сейко в административный корпус, где должна была проводиться выставка художественного клуба. Подальше от зрелища «Гая и Ли», а также их криков.

Фестиваль, казалось, вскрыл банку газировки, которую долго — все три недели — трясли, и теперь все вокруг были чуток сумасшедшими, как будто атмосфера Сейрина заставляла людей быть немного того. Ларек от двух классов — говорят было целое соревнование по рекламированию темпура. О чем там можно было говорить, причем так, что люди запомнили? Взрыв где-то на поле то ли софтбола, то ли бейсбола — там точно пробегал Тююма. Казама уже довольно давно ничего не взрывает просто так, слишком много забот отнимают их кадеты. Небольшой зоопарк — оттуда уже трижды сбегали животные, и один раз кто-то сломал ограду, и вся звериная братия разбежалась, благо пара баскетболистов ухитрилась как-то их собрать и скучковать. Крики из открытого в этом семестре изолятора — если там правда висят рисунки Кагами, нарушителей сложно винить, он своими творениями учителей в больничное крыло отправлял.

Пробежаться по кабинетам было святой обязанностью, просто чтобы убедиться, что круче их кафе нет ничего, а потом у нее началась вторая смена — на сей раз в салоне красоты класса 1-е. Сколько людей прошло через ее руки за короткую смену, даже модель-баскетболист-соперник-Тайги-Кисе-громкость-убавь-придурок-Рета почтил их своим присутствием. И всем нужно создать нечто оригинальное красивое, и при этом ни на секунду не забывать, что как только смена закончится, надо бежать к своим ангелам. Просто убедиться, что Нэмура, не выдрала себе половину волос, нервничая, что Котаро не перемудрил с расческой и не остался лысым, что Това не сломал барабанные палочки, психуя, что Акаба на одной волне с остальными, что Такаока помнит, с какой стороны подходить к синтезатору, что к Данте окончательно вернулся голос… Много в чем надо убедиться, перед тем как выдохнуть, слегка расслабиться и заняться своей основной обязанностью — концертными образами, каждая тряпка, каждый прибамбас, каждая черточка в макияже — все это ее зона ответственности, и будь она проклята, если Падшие Ангелы не будут выглядеть профессионалами на сцене.

                                                                                         *  *  *

— Боже, я никогда так не уставала. Впечатление, что силы вернутся ко мне примерно никогда, — простонала Накагава, укладываясь прямо на парту. Мидзуки все еще бегала от нее как лань от охотника, но ничего, еще не вечер, им еще полгода в одном классе учиться и два с половиной года — в одной школе. А если она расскажет Кагами, что у их журналистки комплекс неполноценности, связанный с внешним видом, то одноклассницу поймают и отконвоируют к ней в считанные минуты. Но грузить Тайгу тем, с чем она может справиться сама? Ну уж нет.

— Это тебе так тяжело, представь какого танцорам, — ответила со вздохом Сейко. — Риса-чан, что ты пишешь?

— Гимн, — подруга не отрывалась от блокнота, то строча, то вычеркивая слово за словом.

— Что, прости? — даже на границе усталости Карин нашла силы поднять голову, чтобы взглянуть на подругу.

— Кейн-сама будет впечатлен моими усилиями в его честь! — о нет. Снова она об этом. — Как думаешь, Нэмура-сан согласится оценить?

Сказать «нет» не получилось, звуки застревали в горле и отказывались его покидать, а Риса строчила гимн любимому персонажу с таким энтузиазмом и вдохновением, что пришлось признать — они с Сейко проиграли битву виртуальной реальности. А когда у подруги появились сторонницы и последовательницы, стало очевидно, что просто так отвадить отоме-фанатку от ее сумасшедшей страсти не выйдет и им нужна помощь. Но кого попросить?

— Давай пока посмотрим? — Карин, при всей своей настырности, иногда предпочитала держаться в стороне, надеясь, что проблема сама собой рассосется. — У меня никаких стоящих идей, разве что найти реального парня, похожего на этого персонажа.

— Тоже вариант, — Котобуки задумалась, но потом отрицательно покачала головой, показывая, что никого подходящего она не знала. Как и Накагава.

— Кеее~йн-са~маааа, — но это не значит, что они не станут искать.

                                                                                         *  *  *

— Как это — подозреваемый?! — ее крик наверняка был слышен на километры вокруг, но Карин было все равно.

Кагами Тайгу прямо в этот самый момент допрашивали полицейские в связи с нападением на баскетболиста другой школы. Вернее, как вскоре выяснилось, напали на женщину и ее сына, который оказался соперником Кагами и его товарищей, и приходил в их школу в день, когда на него напали.

— Он заслужил, — тихо рассказывала какая-то второкурсница, пока Накагава спряталась за углом, старательно подслушивая. Одного взгляда хватило, чтобы вспомнить стильную подвеску и ее обладательницу, она вроде знакома с менеджером баскетболистов. — Про Ханамию и его команду уже давно говорят, что они калечат соперников. Киеши-кун оказался в больнице в прошлом году именно после игры с Кирисаки Дайичи.

Киеши? Накагава с трудом припоминала сэмпая Кагами, улыбчивого парня еще выше ростом, чем Тайга. Значит, вот почему его не было весной на играх, он лежал в больнице! Это подстроил тот «цветочный» парень? И с ним должен был играть Кагами? Как бы отвратительно это не было, но Накагава невольно ощутила облегчение от мысли, что теперь этот парень оказался в больнице, пусть и его связь с несчастным случаем второкурсника не доказана. Но почему полиция допрашивает Тайгу?

— Да никакой он не подозреваемый, — фыркнула Яно, красивым движением откидывая волосы назад, кажется, она решила их отращивать. И она была наиболее надежным источником информации, потому что Чиаки — простой, наивный, невинный Чиаки-кун — не считал нужным что-либо скрывать от любимой девушки. Впрочем, тут он не прогадал, Яно, куда менее доверчивая, более чем тщательно вымеряла ту долю правды, которую считала возможным раскрыть остальным, не подставив банду Кагами. — Просто Кагами заведует нашими кадетами, которые и задержали этого парня, когда он пришел в Сейрин. Ну и поговорил он с ним немного, не без этого, как и капитан команды и еще один парень. Допрашивают-то всю команду, даже тех, кто в глаза его не видел. Никто из них не обвиняемый, просто свидетели, полиции же нужно восстановить события того дня, сам-то покалеченный не в состоянии отвечать на вопросы.

— О, вот как…

Слава богам, что Кагами не имеет к этому отношения. Хотя в этот раз все намного лучше, чем летом, его уже знают как учителя, звезду баскетбольной команды, а потому большую часть инсинуаций отвергают и затаптывают намного быстрее. Да и его фанатичные последователи из клуба магических искусств готовы наброситься на любого, кто скажет плохо о «Кагами-ками-сама», так что в принципе, она зря волновалась.

— Ты быстро успокоилась, — Яно смотрела на нее с оттенком враждебности, но возможно, она вспомнила ее летнюю ошибку. — Не интересно узнать, что там и как было? Или для тебя снова все очевидно?

— Учитывая, что я подслушала вчера — плевать с ближайшего дерева на любой вариант произошедшего. Если Тайга в этом замешан, значит, этот мудак перешел какую-то черту, за которой у Кагами заканчиваются понимание и прощение. Если нет — все равно он получил по заслугам.

Как бы жутко не звучала сама мысль, что Кагами, заботливый, надежный и добрый, мог участвовать в избиении, она не отталкивала. Потому что делала Тайгу понятнее, ведь люди без недостатков вызывают инстинктивное желание держаться с ними настороже — они ощущаются насквозь фальшивыми. А он — настоящий.

— Кстати, Яно, я тут слышала, что ваш клуб готовит какой-то супертрюк на выступление, что там даже твой парень участвует, это так? — Сейко защебетала как ни в чем ни бывало.

— О, вы еще увидите…

                                                                                         *  *  *

Они увидели. Накагава была готова поклясться, что на несколько мгновений у нее остановилось сердце: от восторга, от страха, от восхищения ли — кто знает? Но после такого зрелища ее буквально изнутри распирало от гордости, что она приложила к делу свои усилия, пусть и всего лишь делала макияж и помогала с прическами. Но с Кисе она работала практически в одиночку, и он явно был приятно удивлен ее серьезным подходом к делу, сказав, что мало кто понимает, сколь многое зависит от трудов стилистов, визажистов, менеджеров, что «звезда» сама по себе — это треть успеха, не более.

И Кагами похвалил ее ответственность и деловой подход, хотя у нее тряслись поджилки от работы с настоящей моделью, даже спросил, не собирается ли она связать свою жизнь с шоу-бизнесом, вон как хорошо получается. Тогда она впервые задумалась о своем будущем.

— Йоко-чан так идут эти заколочки, — Котобуки с удовольствием обсуждала результат трудов Накагавы, которая ухитрилась загнать в угол одноклассницу буквально перед фестивалем танцев. — Карин-чан хорошо потрудилась.

Самым трудным было на самом деле поймать журналистку, убедить ее сменить имидж. А остальное — дело техники, подстричь каскадом, окрасить часть прядок в красивый золотистый цвет, сменить оправу очков, научить легкому макияжу, самый минимум, нельзя усиленно гримироваться в таком юном возрасте, кожа не простит. И вуаля — обновленную Мидзуки засыпали комплиментам товарищи по клубу, и сама подопытная явно ощущает себя красивее, это всегда по глазам видно.

— Угу, но она не единственная с кем стоило бы поработать. Вон та же Садако… — Карин замолчала, с изумлением наблюдая, как Кагами практически прыгает вокруг их одноклассницы с фотоаппаратом в руках. — Что там случилось?

— Сейчас узнаем, — Сейко рванула к парочке, и Карин ничего не оставалось кроме как побежать за ней, игнорируя неприятный тяжелый камень, образовавшийся в грудной клетке и мешающий дышать.

— Ты написал роман?! — она даже не пыталась сдержать эмоции, ошеломленно рассматривая тихого одноклассника, как ей казалось, оказавшемуся в самой популярной компании школы лишь благодаря кровному родству. Фурихата, конечно, был милым, отзывчивым и понимающим, но далеко не таким выдающимся как его старший брат, опасным как Широяма, странным как Куроко или крутым как Дзюмондзи и Чиаки. А оно вон как оказалось, книгу выпустил.

— Да это аники подсуетился, его же издательство, — замахал руками Фури, краснея как помидорка. — Не думаю, что он так уж хорош.

— Ф-фурихата-кун неправ! — сегодня день шока, скромница Садако, обычно говорящая довольно тихо, вечно стесняющаяся, смотрела также прямо и открыто, но ее уверенный громкий голос буквально рвал шаблон. — Мне очень понравился твой роман, интересный сюжет и герои такие яркие!

— Мелкий, — от угрожающего тона на затылке шевелились волоски, и добрая половина класса, откровенно подслушивающая беседу, хлынула в стороны, спасаясь от гнева «Кагами-ками-сама». Сама Карин сдвинуться с места не могла, да и сомневалась она, что Тайга действительно зол. — Коки, ты серьезно думаешь, что Татибана-сан позволила бы мне издать твою книгу, не будь она того достойна?

— Н-нет…

— Тогда не мели чепуху и подпиши уже! Я хочу сфотографировать твой первый автограф! — что-то в мире не меняется. Ну и слава богам! А роман надо будет прочесть…

                                                                                         *  *  *

Неделя. Целая неделя практически без Кагами, который был в школе, был на тренировках, но в классе появлялся на один урок в день, и к нему нельзя было подойти как обычно, пошутить над внешним видом, посочувствовать нагрузкам, да и просто посидеть поблизости, слушая и наблюдая.

— Ребята, есть новость! — в класс влетела Шиба, таща за собой молчаливую Нишимуру. — Сегодня пришла проверяющая, она будет у нас на уроке Кагами!

— Вау, круто! Или не круто? — Мизумачи уже запрыгнувший на парту, замер, соображая, хорошая эта новость или же нет.

— Это опасно, — медленно ответил Широяма, пристально всматриваясь в лица одноклассников. — Отделу образования наверняка не дает покоя его статус, поэтому от нас зависит, будут ли у него проблемы или гроза минует.

— Ого! А что надо делать, чтобы проблем не было? — ребята зашевелились, приближаясь к друзьям Тайги, надеясь на их руководство, раз уж самого старосты сейчас нет.

— Во-первых, мы должны вести себя как нормальные ученики, — неожиданно первой заговорила Яно. — Никакого оружия, Казама, взрывов и иже с ним. Никаких прыжков и раздеваний, Мизумачи. Никаких воплей в честь Кейна, Коидзуми.

— Лучше вести себя как Усуи или Асахи, — Карин, подхватив нить рассуждения, перевела взгляд на наиболее нормальных одноклассников. Относительно нормальных, конечно, но на безрыбье и рак сгодится.

— Минамото, камеру лучше убрать или переставить так, чтобы она не бросалась в глаза.

— Мидзуки, не вздумай просить у этой женщины интервью на уроке. После — можно.

— Данте, я понимаю, что тебе сложно с нами разговаривать, но постарайся на сей раз говорить более типичными предложениями, пусть и короткими.

— Или пиши как Нишимура! Некодзава, к тебе это тоже относится.

— Номура, давай-ка я тебе немного внешний вид подправлю!

— Правильно, а то она похожа на несвежего покойника.

— Фудзивара!

— Кстати, если кто-то будет портить урок и срывать его… — Дзюмондзи не договорил, с громким хрустом разминая руки и всем видом демонстрируя, что мирно переворачивать вверх ногами, как Тайга он не станет. А вот пересчитать кости, проверить кулаками состояние внутренних органов и так далее — это да, это он с удовольствием.

Кагами они, кажется, напугали своим поведением, но ничего говорить не стал, только посматривал сначала с вопросом в глазах, а потом — с откровенной благодарностью. И за одно только это можно было и десяток уроков так отсидеть — затаив дыхание, не отвлекаясь, не смотря по сторонам, лишь краем глаза приглядывая, чтобы убедиться, что другие ведут себя так же.

                                                                                         *  *  *

— Накагава, тебе косметику не жалко на стены тратить? — не жалко, раз ты обратил из-за этого внимание. Жаль, что только так — и так ненадолго. Она, к сожалению, не слепая.

— Нет, это мой неповторимый стиль! — улыбайся. Улыбайся!

— Хм, надо будет потом стену чем-нибудь покрыть, чтобы это подольше сохранилось…

И он отошел, внимательно рассматривая остальные рисунки, сам староста ограничился надписью, которая как никакая другая ясно характеризовала его самого. «Невозможное значит лишь то, что никто раньше этого не сделал». Красиво, правильно и идеально подходит человеку, для которого невозможного, скорее всего, не существует. Не то что она…

— Карин-чан? — только она прилегла на парту, устав отжиматься на японском, как рядом раздался голос Саотоме, неожиданно мягкий и участливый. — Как ты?

— Я в порядке, только отжиматься устала, — Карин знает, что «фея любви» спрашивает совсем не о том. Но у нее не было ни сил, ни настроения, ни желания о чем-либо говорить. Просто не было с тех самых пор, как она случайно заметила его взгляд. Мягкий, теплый, влюбленный — и направленный не на нее. Он выбрал, даже если сам еще не понял.

— В жизни не всегда все идет так, как нам хочется, — Саотоме ее утешает, а Сейко с неодобрением отворачивается, потому что «за любовь надо бороться». Когда ее жизнь стала такой странной?

— Я в порядке, Саотоме-сан. Я в порядке.

— Ты даже не отреагировала на наряд Мидзуки! — то странное розово-зеленое нечто, призванное вывести ее из апатии? А она-то думала, что достоверно изобразила истерику. Нет в ней великой актрисы.

— Саотоме-сан. Я в порядке, — интересно, если она будет повторять эту фразу каждый час, она сможет загипнотизировать сама себя?

— Ладно, как скажешь. Пойдешь на баскетбольную игру в четверг? Говорят, там наши с сильным противником столкнутся, надо бы поддержать.

— Пойду, — куда же она денется.

                                                                                         *  *  *

— Накагава, хватит уже, ну не хочет Мидзуки менять свой внешний вид — и ладно, ее воля. Не надо так из-за этого убиваться.

— Угу, не надо, — он даже не заметил, что журналистка уже изменилась. Эх, Кагами…

— Кагами-кун, ничего ты не понимаешь! — Сейко, верная, честная Сейко, которая не понимала ее решение, но уважала желание не мешать, отойти в сторону, и теперь всеми силами старалась ее защитить. — Иди-иди, это женские вопросы, мы сами разберемся!

— Его как ветром сдуло, — легкий смешок. Впервые, кажется, за последнюю неделю она смеется так искренне. И это из-за Кагами, что еще смешнее.

— Ага, шустро сбежал. Все парни одинаковы, — на плечо легла ладонь Рисы, подруга забросила свой хор и клуб поклонения отоме-персонажу, просто чтобы побыть рядом. Самое странное — этого оказалось достаточно.

— Карин-чан?

— Я в порядке. Теперь точно, — хватит. Вон Сейко вообще в лицо отказали и ничего, она все та же яркая и искренняя, все так же крутится возле додзе дзюдоистов. — Однако есть кое-что, что я хочу сделать. Я должна это сделать. Для себя.

— Конечно! Что именно? Я могу помочь?

                                                                                         *  *  *

— Садако, есть минутка? — Яно точно ее в чем-то подозревала, потому что всегда смотрела слишком понимающим взглядом. Не надо так на нее смотреть. Она в порядке, даже улыбается, вот, видите?

— Д-да, Накагава-сан! О-о чем ты хотела поговорить? — глядя на ее мельтешение, она еле сдерживала руки, которые так и хотели изобразить знаменитый фейспалм. Почему она?

— Куронума, ты же понимаешь, что это все, — обвела ее фигуру целиком, — совершенно не годится? — и, не давая растерянной однокласснице и слово сказать, продолжила. — Садако, мы живем во времена, когда имидж значит все, так что с твоим косплеем девочки из "Звонка" надо что-то делать!

— Хи?! — именно.

Она приведет ее в божеский вид. И может быть, только может быть — ей самой станет легче. Да и Кагами этого заслуживает.