Онлайн чтение книги Кагами Тайга. Взгляд со стороны Kagami Taiga. View from the outside
Ктулху

«Введите пароль».

«Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн» — пальцы уже рефлекторно отстучали замысловатую непроизносимую абракадабру. «В глубине вод под Р’льехом покоится Ктулху, дожидаясь своего часа».

Под ником «Ктулху» Аянаги Шота начал регистрироваться давно, чуть ли не десять лет назад, когда младший брат после очередной побудки в сердцах заявил, что легче Ктулху поднять, чем его. Незнакомое слово царапнуло слух, он уточнил написание — и уже через три дня наслаждался снами по мотивам произведений Говарда Филиппса Лавкрафта. Шота давно за собой такое заметил — чаще всего ему снилось то, что занимало его мысли в течение дня, поэтому сновидения по собственному выбору были не слишком сложной задачей. Ну, а с тех пор, как его насильно устроили на работу в старшую школу Сейрин, Шота даже не знал, что интереснее — его сны или то, что происходило в школе на самом деле.

Идею с работой Аянаги изначально встретил в штыки. Он, вообще-то и так подрабатывал время от времени бета-тестером, когда у него было такое желание. Вот только зарплату он предпочитал брать натурой — то есть не деньгами, а полными лицензионными копиями игр со всеми возможными бонусами. На бюджете, впрочем, это не сильно сказывалось. То, что Шота не тратил на игры, он спускал на мангу, аниме и сопутствующую атрибутику. Это был его мир, ему там было удобно и комфортно, и он ни перед чем не останавливался, чтобы сохранить его.

На этом любимый младший братец, с которым Шота и жил последние несколько лет, его и подловил. Заявил, что отныне пусть о-нии-сан САМ обеспечивает себя развлечениями. За интернет там платит, самому Шинджи он как бы и не нужен, за доставку, за все свои покупки… Ах, да, и на Комикеты пускай за свой счёт ходит тоже. Не ждавший такого удара, он опрометчиво отправился за помощью к родственникам. Отнюдь не к родителям — те не только всецело поддержали бы младшенького, но и моментально пристроили его, Шоту, в семейный бизнес. Или присоветовали бы поискать богатую невестушку, дабы решить финансовые проблемы, не утруждая себя работой. Но на это уже сам старший сын семьи Аянаги был не согласен.

Нет, семейное дело — юридическую контору — он бы ещё потерпел, хотя для этого и пришлось бы получать второе высшее. В конце концов, дураком его никто и никогда не называл, несмотря на всё его раздолбайство и местами откровенно эпатирующее поведение. И он полностью был согласен со Станиславом Ежи Лецем (неделю учил правильное произношение и ломал язык, чтобы выговорить без ошибок, но поражённые взгляды родни того стоили!), что «Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает».

Но вот подсовывать ему омиаи-портфолио даже в уборной — это был перебор. И то, что под конец мать даже стала пытаться подстраиваться под сего вкусы, не могли изменить его мнения. Да, Шота отаку, но он никогда не говорил и даже не намекал, что предпочитает цундере! Напротив — он по кудере тащится, зря что ли, у него над кроватью такой огромный плакат с Аянами Рэй висит? Что, Шинджи об этом ещё не рассказывал? Странно… В общем, подобные разговоры он терпеть не мог.

Отправился Аянаги к дедушке. У которого в тот момент гостил старый друг семьи Танака-сан. И обговаривали они с дедом проект открытия новой экспериментальной старшей школы, в каковой собирался работать Тююма, а то он уже пообещал дочке… В общем, Шота понял, что появился он со своими претензиями несколько не вовремя уже дома, когда откапывал документы, необходимые для трудоустройства, в куче томов «Кулака Полярной Звезды». Слишком уж увлёкся и неосмотрительно согласился присмотреть за родственником. Может, ещё не поздно дать задний ход, пока дед не позвонил родителям? Стоп, уже поздно. Шота судорожно сглотнул, припоминая, что последними словами деда были: «Вот и славно, Шота-кун. Непременно расскажу об этом твоей бабушке». Бабушка была совершенно непреодолимой силой, куда круче Вэша-Урагана. Вся в свою бабушку — основательницу клана Хоукай, с ней лучше не спорить. И пусть матриархат в их клане только при основательнице и держался, но к женщинам всё равно предпочитают прислушиваться, и не нервировать их лишний раз.

…Жалко только, что на школьном сайте его принудили зарегистрироваться под реальным именем, а не под привычным ником. Ну хотя бы пароль он оставил прежний.

* * *

Откровенно говоря, учителем Шота был никаким. Точнее — он вообще не был учителем. Не с его характером кого-то учить. Тролль, забаненный на двух десятках форумов, интроверт и отаку, стоящий в одном шаге от превращения в полноценного хиккикомори. И вообще, он больше предпочитал наблюдать, чем сам участвовать — меньше шансов огрести.

Так что в Сейрине он выбрал тактику «я в домике». Сначала не отсвечивал и вёл себя как типичный нормалфаг. А когда внешний контроль над школой изрядно ослаб — и вовсе стал постоянно делать вид, что спит, дабы не общаться с учениками и не «разлагать морально учащихся своими вопиющими выходками и совершенно непедагогичными высказываниями, порочащими само слово «сенсей» — как выражалась одна его бывшая знакомая. А потом и вовсе начал внаглую спать прямо на рабочем месте. И что удивительно — практически никто не возмущался! Ну разве что пришла через год одна крикливая и чересчур правильная особа по фамилии Анезаки…

Кроме того, ранее преподавать он уже пробовал. Не понравилось. Особенно работа с детьми. Детьми. Аянаги поморщился. Прошлая школа была средней. Отчего-то психологи, решавшие, к какой возрастной группе его можно допускать, сочли, будто именно с тринадцатилетними подростками он быстро найдёт общий язык на фоне общих интересов. А то, что детей как таковых он вообще не любит, учитывать в своих выводах совершенно не собирались.

Хотя тут Аянаги немного кривил душой. Любил он только одного конкретного ребёнка. Ханако-тян, очаровательную трехлетнюю малышку, дочку своего… ну, пусть будет племянника, Коджи Тююмы. Да уж, в их степенях родства любой они ноги переломает и на трезвую голову, а уж учитывая, что по легендам они вовсе не отличались аскезой… И ведь не верилось, что Аянаги младше Тююмы на шесть лет — племянничек выглядел возмутительно молодо, и его лет никто и никогда ему не давал, а дядюшка крайне редко появлялся на людях в приличном виде, и ему обычно приписывали год-другой. Ну, зато рядом с родным младшим братом Аянаги вполне тянул на отото. Шинджи, блин, вымахал на полголовы выше, нетипично высокий какой-то для японца.

Тююма тоже обогнал его в росте, да вдобавок ко всему имел НОРМАЛЬНУЮ семью, что всегда удивляло его родственника и коллегу. Шота одно время серьёзно подозревал, что Коджи-кун сварил-таки приворотное зелье. Или какой-то афродизиак для противоположного пола. Ну не укладывалась у него в голове мысль, что его непутёвый родственник может как нормальный человек строить отношения с кем бы то ни было. Слава ками, он умудрился вытащить на свет свои коммуникативные навыки и прояснить этот вопрос с Норико-сан. И потом три дня чувствовал себя идиотом. Конечно же фанат практической науки Тююма не делал первого шага. Ещё в университете на редкость целеустремлённая и хозяйственная тогда ещё Эдогава Норико умудрилась совершить совершеннейшую глупость — влюбиться в одержимого наукой семпая.

Выслушав сценарий фильма ужасов о том, как Норико-сан всё-таки призналась Коджи в любви, Аянаги нутром почуял, что следующие части триллера — про свадьбу (слава ками, сам он тогда гостил у дальней родни на Сахалине) и рождение Ханако он рискует просто не пережить…

* * *

Шота неожиданно поймал себя на мысли, что ему… нравится в Сейрин? Да, нравится. И пускай, как учитель он немногого стоит (потому что он вообще не учитель), но сама атмосфера школы его буквально очаровывала.

Да, на втором году «преподавательской» деятельности, таки почувствовал хоть какой-то интерес. Первые-то полгода его продержали в должности помощника сенсея, как и многих будущих учителей первого курса. Полгода проверок, нервотрёпки и бюрократических «радостей». Аянаги сильно подозревал, что не сорвался тогда только потому, что его предусмотрительно не трогали. Но и сразу на должность учителя после того демарша поставить не то что не могли — не хотели рисковать.

Гораздо чаще Аянаги теперь притворялся спящим, чем действительно бывал в командировке в царстве Морфея. Безумие Сейрина нарастало, и даже слушать разговоры учеников на его уроке (чего по всем правилам он не должен был допускать) было чудовищно интересно. Особенно, когда приходил 1-Б, обычно взбудораженный после очередного сумасшедшего эксперимента Тююмы, и сопутствующих ему потрясений и разрушений. Теперь он загодя знал о необходимости позвонить Норико-сан и предупредить об очередной выходке мужа, и мог расписать её во всех красочных подробностях, а заодно — напроситься на очередной обед или ужин.

Но и без этого слушать 1-Б было достаточно интересно. Хорошо ещё, что слух у него, как у бывшего студента тренированный, и вполне можно по желанию сосредотачиваться на отдельных людях. Весело было, например, пытаться угадать, какую мелодию сейчас мурлычет себе под нос Шиба. Или по обрывкам фраз определить, о каком новом аниме пытается рассказать одноклассникам Номура. Вкусы у неё, правда, так себе, считал Аянаги, но охотно делал скидку девушке на возраст и неопытность. А вот к воплям Коизуми Рисы он от греха подальше даже и не старался прислушиваться. Вот уж у кого явные проблемы с головой. И не из-за того, что втюрилась в героя отомэ — но конкретно из-за её выбора. Кейн! Аянаги терпеть не мог таких вот женоподобных блондинистых бисёненов с глазами побитого щенка. Да и вообще блондинов не любил. Кэнго Мизумачи не вызывал у него особого раздражения только потому, что напоминал ему Ханако-тян.

И его нелюбовь к светловолосым красавчикам отнюдь не была связана с тем, что на втором курсе именно такой тип пытался увести у него девушку! Тогда, скорее, присутствовало ощущение гадливости, потому что тот блондинчик давил исключительно на жалость и постоянно выставлял себя полным неудачником и размазнёй. Сам Шота тоже подарком не был, но до такого не опускался никогда. Если уж ты влюбился, будь добр, хотя бы не выгляди жалким на глазах объекта своей страсти. Не поняла тогда его Ами. Может, оно и к лучшему? Ведь тогда бы он мог никогда не попасть на работу в Сейрин…

Сейрин. Совершенно невообразимая школа, каких даже в аниме не бывает. Нет, какие-то отдельные моменты, может и бывают, но, чтобы всё сразу и в такой концентрации — это только у них. Неудивительно, что к таким деткам прилагается и соответствующий педсостав.

Аянаги думал, что из всех учителей, которые хоть что-то смыслят в драке, победить он сможет разве что Горо-сана — ввиду молодости и большей подвижности. Ах, да, ну и ещё Анезаки, эту вечную поборницу правил. Прямо не молодая симпатичная девушка, а ходячая инструкция. И пофиг на её второй дан по айкидо. Она спортсменка, и вряд ли будет готова к грязным трюкам и нетипичному оружию. Ну, как сказать, нетипичному — достаточно редкому.

Нунчаки были совершенно особенные, и Шота таскал их с собой везде, где только было это возможно. Вот у кого ещё есть нунчаки с автографами, да ещё такими? На одной палке тоненьким лазером была выжжена по контуру подпись самого Брюса Ли — а на второй — тщательно вырезано пожелание удачи от его деда! И пусть о самом существовании такого удивительного человека, как Брюс Ли, Шота узнал только через семь лет после его трагической смерти, ценности реликвии это нисколько не умаляло — фильмы с участием бойца кунг-фу в детстве Аянаги особенно обожал. И был счастлив просто до неприличия, когда дед на его десятый день рождения торжественно вручил ему оружие с подписью великого человека. Следующий месяц целиком ушёл на то, чтобы одзи-сан согласился расписаться тоже. Дедушку Шота любил ничуть не меньше.

А потом ещё полгода ходил весь в синяках, потому что дедушка в своё время решил не оскорблять бойца сувениркой, и попросил автограф на боевых нунчаках. И раз уж тебе подарили боевое оружие, то ты просто обязан владеть им хотя бы на минимальном уровне. Аянаги слегка стеснялся этого, пока случайно не выяснил, что буйный литератор Камидзё-сенсей постоянно таскает с собой набор бо-сюрикенов, а милая и скромная Хинамори-сенсей (о которой Шота иногда жалел, что она не лоли, ибо тогда бы коллега просто идеально вписывалась бы в анимешную реальность) просто обожает веера. И лежит у неё в сумочке самый настоящий гунсэн. Не говоря уже о синае Куросаки-сенсея, с которым тот таскался буквально внаглую. А вот о его катане Аянаги узнал совершенно случайно, и то, потому что меч тоже был какой-то там уникальный.

Так что, нунчаки в Сейрин могли бы удивить народ разве что подписями. И как Шота подозревал, дедушкина делала Брюсову как стоячую. Один этот факт уже ставил под сомнение саму возможность хорошенько отлупить Анезаки — жертва ощущалась слишком уж недостойной такой чести. Пытаться же одолжить у Шинджи его дубинку нечего было и думать — во-первых, тонфа Шота владел довольно скверно, что автоматически снижало шансы на справедливое возмездие за регулярный моральный вред чуть ли не до нуля, а во-вторых, служебное оружие Аянаги-младший предусмотрительно оставлял на работе с тех самых пор, как брат, возжелавший понять принципы обращения с ним, вдребезги разнёс люстру.

* * *

Аянаги дождался, когда последний ученик покинет кабинет и удалится на дюжину шагов, после чего буквально стёк со стула и стремительным движением оказался возле двери. Дважды повернув ключ в замке и подёргав дверь, он воровато осмотрелся и извлек из портфеля коробку с бенто. Сегодня Шота собирался в полной мере насладиться готовкой Норико-сан, время-то обеденное.

А то, что дверь запер — так это на всякий случай. От «благодарных учеников». Чтобы он ещё хоть раз купился на их честные глаза! Казначей студсовета оказался мстительной скотиной, и не забыл прошлогоднего неуда, из-за которого вынужден был посещать летнюю школу. Но тут уж голубчик сам дурак. Аянаги таким макаром наказывал ученика не за обход родительского контроля на классном компьютере и скачку эроге за счёт школы (сам грешен), довольно изящный, кстати. Нет, этот малолетний хакер как самый последний дебил забыл стереть логи! Ну вот как так можно, а?

Имаи-кун тогда смолчал, ибо делать было нечего — все улики указывали на него, и отпираться было бессмысленно. Но ждать почти год, чтобы ТАК отомстить — это заслуживает уважения. Виртуозная операция по изъятию собственного бенто Аянаги (Шота потом выяснил, что его подкинули Тююме, и успокоился — хотя бы из семьи еда не ушла), и «спасение голодного сенсея» были проведены безукоризненно. Шота даже слегка расчувствовался. И совершенно упустил из вида тот факт, что как раз в этот момент кулинарный клуб воевал со студсоветом за бюджет! Подлый Имаи был одноклассником «мастера адской кухни» Айды, и вместо того, чтобы есть отраву, коварно прикидывавшуюся едой, выходившую из рук менеджера баскетбольного клуба, свое бенто он подарил Аянаги.

Ничего не подозревающий информатик весь в мыслях о дальнейших шагах в расследовании, которое протагонист вёл в визуальной новелле, поблагодарил внимательного ученика, а через минуту мысленно призывал на его голову громы и молнии, на полной скорости несясь к ближайшему мужскому туалету на этаже. Слава ками успел, и даже нашёл в себе силы на следующий день отправиться на работу. Но не забыл поймать в коридоре главу студсовета и, приперев его к стенке, заставить его дать кулинарному клубу то, что они хотят. Видимо, перекошенная физиономия Шоты была достаточно убедительна, чтобы побледневший глава (у которого было пять сестёр и воистину стальной желудок) пообещал, что сделано всё будет в лучшем виде. Не обманул, да. Или, может быть, дело было в том, что Аянаги только к обеду обнаружил, что пришёл в школу в бандане с черепами и нежно-розовой футболке с Сейлор-мун? Сам бы Шота никогда такое не купил и не одел, но дома ему было всё равно, в чём ходить, а эту футболку ему выбирала Ханако-тян, и пару раз он в ней ходил к Тююме в гости, неизменно приводя девочку в восторг. Пришлось заскочить в медпункт и одолжить у Укитакэ запасной халат, чтобы Анезаки и Горо его живьём не съели.

А Имаи можно будет и сто баллов поставить в этот раз. Красиво он его сделал.

* * *

Школьный фестиваль в этом году в Сейрин прошёл… ярко.

Это, правда, Аянаги установил чуть позже — во сне, а также по добытым на школьном сайте фотографиям и видеороликам. На самом фестивале, он много чего пропустил. Во-первых, в очередной раз пытался выспаться. Нет, Шота честно собирался присутствовать по-человечески, но сначала он дочитывал свежие главы «Наруто» и «Ван Писа», потом пытался разобраться в том, что курили Кишимото и Ода, а в Majikoi оказался такой длинный пролог…

Да ещё и в напарники Танака-сан с какого-то перепугу назначил сонному отаку гиперактивного Гая и сверхправильную Анезаки. Единственный плюс был в том, что дежурство их начиналось только с полудня. Можно было хотя бы немного подремать в учительской…

Ага, держи карман шире! Сначала ненормальный физкультурник устроил дикое соревнование с собственным клубом по амефуто — мол, поймают его до полудня — он наденет нормальный костюм-двойку, вон, в шкафу висит. Опоздают хотя бы на минуту — дружно будут косплеить Наруто. Спросонья Аянаги не учёл некоторых нюансов и, тщательно сдерживая зевок, наивно поинтересовался, на кой в Сейрине два десятка блондинистых Узумаки, своих сумасшедших им мало что ли? Заслышав сие, амефутовец, которому Гай выставил это условие, судорожно сглотнул и попытался позорно потерять сознание. Выяснив, что костюмы всё-таки разные, Шота задумался, и попросился присоединиться к косплею в роли Карасу. Ну или, замаскированного Канкуро.

Игрок, с трудом приведённый в чувство, едва не потерял сознание вторично. Наивный первокурсник просто представить себе не мог, кто согласится таскать на себе сенсея. Аянаги, хотя и не отличался мощной мускулатурой Гайтору или габаритами Садахары, всё-таки был взрослым мужчиной немаленького для японца роста и соответствующего веса. И его взгляд сулил ученику, что если не дай ками сенсея уронят или будут нести недостаточно аккуратно, то тысячелетие боли испытают все.

Пока Анезаки шумела и возмущалась, Гайтору-сенсей усмехнулся и предельно вежливо и корректно сообщил, что данный спор — сугубо внутреннее дело клуба амефуто. И потому, как бы сам Гайтору не приветствовал инициативу коллеги, и не был бы рад, что воссияла его Сила Юности, но уважаемый Аянаги-сенсей никак не может присоединиться.

— Жаль, — пожал Шота плечами, и достал из кармана халата банку энергетика. С того момента, как он одалживал халат у Укитакэ, информатик пристрастился носить их на работе. Только чёрные, а не белые. — Было бы интересно. Как раз в духе Сейрина.

— Возмутительно!

— Успокойтесь, коллега. Директор в курсе и всё разрешил, — вздохнул Аянаги, одним глотком ополовинивая банку. — Ведь так, Гай-сенсей?

— Совершенно верно, — кивнул тот. — Во имя Силы Юности, Танака-сан дал дозволение.

— Видите, Анезаки-сенсей? Всё легитимно. А сейчас, прошу меня простить, отлучусь полюбоваться природой, — Шота смял допитую жестянку и почти не глядя закинул её в ближайшую мусорную корзину.

— Никуда вы не пойдёте, Аянаги-сенсей, кроме как на патрулирование! — категорически заявила Анезаки, ухватив его за воротник халата. Вывернуться из такой позиции труда не составляло — опыт был, но Аянаги решил немного потроллить наглую девушку. Которая, похоже, совершенно не поняла довольно расхожего эвфемизма. Вот Гай — тот смекнул моментально, и теперь готовился наслаждаться спектаклем.

— Или я иду любоваться природой, Анезаки-сенсей — или учительский авторитет будет безвозвратно… подмочен, — поймёт, нет?

— Идём вместе, — процедила сквозь зубы «Мамори-чан». — И я лично прослежу, чтобы вы в процессе никуда не сбежали!

— Невозможно! — патетически воскликнул Шота. — С вами — никак невозможно!

— А придётся!

— Гай-сенсей, спасите меня от этой извращенки!

Гайтору, еле сдерживая смех, показал знаками, что ещё рано. Что ж, будет выкручиваться.

— Что-о-о?! Это кто тут извращенка?!

Аянаги моментально вывернулся из халата, воспользовавшись её возмущением, и спрятался за Гая.

— А кто так активно хочет со мной в туалет пойти? Анезаки-сенсей вуайеристка? Или вот так сразу намекает на служебный роман? Так это же категорически против правил!

Ну, строго говоря, ничего подобного в уставе Сейрина он не помнил, и более того, был уверен, что такого там не прописано. На собственной шкуре проверял. Одно время думал начать ухаживать за Хинамори-сан — так директор отговорил. Недавно она пережила довольно-таки тяжёлый развод, лучше не тревожить её никакими матримониальными планами. Зато в большинстве других школ, в частности в той, где он работал прежде — такое правило для учителей было, и Анезаки не могла об этом не знать.

— Вы, вы! — задохнувшаяся от гнева женщина не нашла ничего лучше, как сунуть в руки Гаю облачение информатика и с гордо поднятой головой удалиться в сторону своего класса. Шота был уверен, что теперь она точно начнёт заедать стресс пирожными. О том, какая «Мамори-чан» сладкоежка было известно всей школе, но все дружно делали вид, будто и не подозревают о «пагубной страсти» учителя английского. Слишком уж было забавно наблюдать, как Анезаки пытается удовлетворять свою тягу к сладкому тайком.

Мечты о сне так и оставались мечтами часов до трёх дня. То Тююма опять что-то рванул (откуда он тут вообще сегодня взялся?!), то из изолятора доносились истошные вопли задержанных хулиганов (рисунки Кагами — это зло в чистом виде, пускай у Аянаги и есть частичный иммунитет), то на три минуты пришлось прикрывать Гая от его же ресивера. Воистину «человек-локомотив», еле удалось его задержать, иначе коллега имел реальные шансы красоваться в строгой «двойке». Плюс гости. Плюс караоке, плюс… Едва только Шота улучил момент, как вырубился с чувством выполненного долга.

… Короче говоря, школьный сторож с трудом добудился его в половине первого ночи.

* * *

Эти пушки Господь дал в руки нам,

Справедливость пусть катится к чертям.

Я твой ангел — нимба нет, увы.

Не важно, кто ты есть, со мною жди беды!

Шота ухмыльнулся и потянулся за трубкой. Ох отото и бесился, когда узнал, что на его звонки аники поставил опенинг из «Пиратов чёрной лагуны». Как же, музыку из аниме про пиратов на звонки полицейского!

— Аники, зачем ты мне дал эти бумаги? — голос брата был неестественно спокоен, что означало крайнюю степень бешенства. — Ты же понимаешь, что по закону я бессилен?

Да, такие ситуации Шинджи ненавидел от всей души и частенько жаловался брату, что иногда жалеет о том, что он полицейский, и не может устраивать самосуд, хотя иногда и очень хочется. И как мог Шота винить младшего брата в том, что стресс он изредка снимал алкоголем в компании коллег?

— А тебе противозаконного ничего и не придётся делать, — буркнул Аянаги. — Наоборот — только свою работу… но не слишком усердно, понял?

— Шота, ты чего задумал, псих?

— Ты читай внимательнее, Шинджи. Это из-за неё Изуми-тян тогда пострадала. А на сынка подборку читал?

— Читал, — скрипнул зубами Аянаги-младший. — Подло, нагло, но в рамках правил действует, ур-р-род.

— Ты же не страдаешь излишним гуманизмом, отото?

— Аники, мне кажется, или если мы продолжим разговор, то я буду вынужден тебя арестовать?

— Подумаешь, снова в вашем обезьяннике высплюсь, — рефлекторно отмахнулся «сенсей», совершенно не принимая во внимание, что собеседник его не видит. — Или с Дзюбеем в ханафуду сыграю.

Дзюбей Кибагами был офицером полиции и сменщиком Шинджи. С Шотой они познакомились давным-давно, ещё когда младший Аянаги обмывал назначение, и быстро сошлись характерами. Хотя, к некоторому сожалению сенсея, полицейский предпочитал аниме и мангу исключительно брутальную. Нет, Шота был согласен, что «Боец Баки» не так уж далёк от реальности, но, помилуй ками, исключительно беден на женских персонажей, а все мужские либо жалкие хлюпики, либо вызывали слёзы зависти у бодибилдеров! Нет, правда, НАСТОЛЬКО раскачанной мускулатуры он ни у одного нормального бойца в реальности не видел.

— Кибагами-сан просил передать, что с шулером больше за один стол не сядет, — мстительно сообщил брат.

— То есть, работать он собирается стоя? Ладно, не о том речь. Просто хотел тебя попросить — если вдруг СЛУЧАЙНО ты или Дзюбей-кун обнаружите, что этой женщине или её сыну нужна помощь, то она должна быть оказана в пятой больнице.

Той самой, где проходила практику Мизухара Изуми, жертва коварства Ханамии Маю. И информатик был уверен, что уж этим-то пациентам будет уделено самое пристальное внимание медперсонала. Особенно после того, как он лично туда звонил.

— Я тебя понял, о-нии-сан, — после непродолжительного молчания раздался мрачно-удовлетворённый голос Шинджи в трубке. — До связи.

— Ага, вечером увидимся.

Шота отключил телефон и звучно хрустнул пальцами. Вот это комбинация образовалась!

И кто бы мог подумать, что в проблемах Изуми-тян виновна именно Ханамия? Хорошо замаскировалась, тварь, случайно и не найдёшь никаких концов. Вот только Маю-сан вряд ли рассчитывала, что её начнут проверять целенаправленно, поэтому, как ни удивительно, с внутренней стороны своей сети была практически беззащитна. Но к чести клана Хоукай можно сказать то, что не нашли они Ханамию только потому, что первым делом начали помогать Изуми-тян. Мягко, ненавязчиво — но глаз с неё после того инцидента не спускали. В этом весь клан — «семья — это святое». Как и завещала основательница.

А ведь вышли-то на паучиху через её сынка. Тот тоже… фрукт, но вот применять материнские тактики начал уж в больно ограниченном пространстве. Исключительно на баскетбольной площадке. И в отличие от мамаши парень оказался мелким садистом. Шота со скрипом мог бы понять риск грязной игры в решающем матче, но регулярно травмировать лучших игроков соперников — это, простите, уже подлость, которую спускать было нельзя. Тем более что среди пострадавших был и ученик Сейрина — Киёши Теппей.

Баскетболом школьного уровня Аянаги как-то не очень интересовался — разве что в аниме или манге. Но нового (изначального, как выяснилось) тренера пропустить просто не мог из соображений собственной безопасности. Уж больно колоритно выглядела Такеда-младшая. А уж её манера речи в стиле магистра Йоды… Не знай он об этом мелком зелёном джедае — мог бы и коленку челюстью ушибить.

Удивился он гораздо сильнее, когда Такеда Кирико на нормальном человеческом языке обратилась к нему как к «наиболее вменяемому из доступных членов клана Хоукай».

— Знаете, Такеда-сенсей, а вот моя семья с вами поспорила бы насчёт моей вменяемости. В конце концов, в Сейрин я угодил вместе с Тююмой, — весело заметил тогда Аянаги.

— Между ним и вами — выбор очевиден. Вы хотя бы притворяетесь, — невозмутимо парировала бывшая монахиня.

— Вы тоже. Что вам нужно от моей семьи? — прищурился Шота. Как ни крути, а полтора года в Сейрине у любого выработают чутьё. По крайней мере, у тех, кто имеет хоть какое-то отношение к боевым искусствам и отличается нестандартным поведением. Тренировки с нунчаками Шота проводил регулярно, поэтому смело относил себя к обоим категориям. И это самое чутьё сейчас подсказывало ему, что высокая женщина в монашеском одеянии и цепким взглядом весьма необычна… и определенно опасна. Как раз вписывается в коллектив.

Она и ответила — что. Взяла и выложила на стол досье на семью Ханамия, собранное силами учащихся Сейрина и пары частных детективов. Мерзко. Другого слова Аянаги просто не мог найти. И втихаря порадовался, что из-за усмирения собственного адреналина во время чтения, у него сейчас подрагивают конечности. Иначе тут же сорвался бы с места и помчался давить гадину. Особенно после того, как узнал, что проблемы у Изуми-тян начались после вмешательства Ханамии Маю.

— Я вас понял, Такеда-сенсей, — собственный голос напоминал ему в этот момент речь робота. — Официально сообщаю вам, что клан Хоукай займётся этим делом безотлагательно. Будьте на связи.

Ханамия просчитались. Их вычислили, и теперь Хоукай будут мстить. Никому не позволено трогать их семью. И, как выражаются их русские родственники, мать его за ногу, он всё-таки учитель Сейрин, пускай по большей части чисто формально! Эта школа — их с Тююмой территория, и нечего всяким мелким мерзавцам покушаться на их собственность!

* * *

— Шота, представляешь, а Ханако-чан вчера выучила новое слово! Да сложное такое! — с горящими глазами поведал Тююма, осторожно гладя довольно жмурящуюся дочку по голове. Аянаги не уставал удивляться, как он преображается в присутствии малышки. И куда только пропадал сумасшедший учёный, ничего не знающий о технике безопасности? Ханако он едва ли не в зубах таскал. Впрочем, наедине с дочкой Норико-сан всё равно оставляла мужа не более чем на час. Иначе обязательно забудут поесть или вместо того, чтобы заглянуть в холодильник, пойдут и накупят десяток коробок с данго. И что, с того, что Ханако их просто обожает, а Коджи ни в чём не может ей отказать? Питаться нужно не только тем, что вкусно, но и полезно!

— Да? И какое же? — улыбнулся информатик племяннице. В самом деле, интересно было, чему такому научил её Коджи? Что не мать было понятно сразу — слишком уж подозрительно лыбился родственник. Честно слово, вот не будь у него Ханако на руках, так бы и дал по шее. Из зависти.

Малышка оправдала ожидания гордого отца на все сто. Даже, пожалуй, двести. Она набрала полную грудь воздуха и звонким голоском провозгласила на всю комнату:

— Экспелимент!

Чего?! Аянаги с трудом поймал отвисшую челюсть и мысленно вознёс хвалу ками, что Тююме не пришла в голову мысль похвалиться дочерью за ужином, иначе бы он точно помер. Не поперхнувшись, так расшибив себе голову при падении со стула.

Весь вечер он слушал рассказы необычно возбуждённого родственника о том, как они с дочкой ставили самые безопасные и красочные опыты, какие могли себе позволить под бдительным присмотром мамы. Так вот чем объяснялась необычайная активность племянника и его внимание к ученикам. Аянаги только головой качал. Особенно его насмешило предложение Коджи отправить весь его класс на медосмотр. Надо же, додумался. Через полгода! Впрочем, до Кагами с его инстинктом бешеной наседки Тююма всё равно не дотягивал.

Этот-то парень просто монстр. Такое ощущение, что весь класс — его дети. Шота помнил, как случайно услышал в начале года на педсовете, что староста 1-б фактически взял на себя функции классного руководителя. Тогда он просто втихомолку посмеялся, будучи уверенным, что парень взвоет уже через пару недель, а через месяц вообще попросит освободить его от подобных обязанностей. Сам бы Аянаги так и сделал, если бы, конечно, у него была такая возможность. Однако вопреки ожиданиям полукровка-великан справился. Более того — выбил себе официальную должность помощника учителя и начал получать за это зарплату!

А потом пацан со странными бровями развил просто бешеную деятельность. Довольно быстро собрал вокруг себя инициативную группу, окрещённую кем-то «бандой Кагами», и активно участвовал в жизни школы. Одна его идея с публичной клятвой баскетбольного клуба чего стоила. А неистовая защита чудаков-одноклассников, как от других школьников, так и от учителей? А то, что староста совал нос в дела каждого клуба, где занимался хотя бы один ученик из 1-б? А его вечные пререкания с Анезаки по поводу того, кто из них лучше знает английский — идеальная отличница и гордая обладательница титула лучшей выпускницы Токийского педагогического-то ли четвертого, то ли пятого года, или парень, большую часть жизни проведший в Америке и уже успевший, между прочим, издать пособие, которым пользовались в престижной токийской вечерней школе? А его собственная игра в баскетбол? Аянаги особым поклонником спорта не был, но под своим прикрытием прислушивался тщательно, и вскоре с удивлением убедился, что вся команда считает Кагами Тайгу ключевым игроком! Вот только, похоже, сам он об этом не знал.

И это не считая того, что парня вовсю натаскивали рулить доставшимся в наследство от матери издательством, сам он учил баскетболу пару младшеклассников, да ещё и стал куратором над кадетами. Будь Аянаги человеком несколько другого склада характера, то позавидовал бы ученику. Но он был самим собой и только поражался чужой работоспособности, радуясь, что все эти заботы — не его дело.

А ведь Кагами ещё и ввёл в своём классе традицию публичных поздравлений с днём рождения. Более того — заранее, через Широяму узнавал, кто какие сладости предпочитает, и торжественно их вручал. И на фестивале Аянаги его видел. Ходили слухи, что и межшкольный танцевальный фестиваль был организован с подачи Кагами…

Шота припомнил видеозаписи со школьного сайта, где фигурировал добродушный бровастый верзила. Да, Кагами Тайга воистину оказался на своём месте. Как можно сейчас представить Сейрин без него? Легче уж без его племянника. Рассмеявшись собственным мыслям, он встал из-за стола и остаток вечера провёл в играх с детьми — милой маленькой девочкой и здоровенным лбом, для которого химия сегодня была на втором месте, после семьи.

* * *

Собрание по поводу поездки на Хоккайдо Аянаги честно проспал. Во-первых, он действительно хотел спать. Во-вторых — с Танакой-саном он успел это обсудить днём ранее. И в-третьих — он же всё равно никуда не поедет. В прошлой школе Шоту даже не спрашивали, просто дали документы в зубы и буквально отконвоировали до транспорта, нисколько не интересуясь его мнением. «С целью повышения уровня социальных навыков», ага. Ками с ними, то, что окончание двух старых и начало нового аниме ему пришлось смотреть в интернете с опозданием — это ещё ничего. Гораздо более обидно было пропускать онлайн-аукцион, к которому Аянаги готовился аж за два месяца.

А уж то, что у него в принудительном порядке отняли всё, вплоть до тетриса, телефон всучили мало того, что безбожно устаревший, но и с родительским контролем, да вдобавок, ещё заставили присматривать за толпой шумных и, с точки зрения информатика, несколько неадекватных подростков!

Озверевший от свежего воздуха, отсутствия электроники и нещадной эксплуатации уже на следующий день Аянаги смертельно оскорбился, выразил свой протест при помощи самых сложных кандзи, которые только знал, прямо на стене гостиницы, и ушёл в отрыв, бессмысленный и беспощадный.

В себя Шота пришёл примерно через неделю, уже в Токио и в собственной квартире. Достоверно выяснить, что он натворил, так и не удалось, однако попытка восстановить хронологию им всё-таки была предпринята. В итоге, как сам Аянаги с удивлением узнал, скромный отаку из клана Хоукай оказался причастен к разгрому трёх баров, попаданию в больницы семерых типов вида «гопник вульгарис» (пускай технику у него и изъяли, но про нунчаки просто не знали) и срыву сроков съёмки фильма категории «для взрослых», путём циничной приватизации главной актрисы на трое суток. Причём, судя по найденным уликам, до секса дело дошло далеко не сразу, а вот до совместных игр на приставках — моментально. Улики Шота припрятал как можно глубже, и постарался об этом забыть. Не то, чтобы он так сильно был против, однако, моральному облику учителя это как-то не очень соответствовало, даже анимешным отморозкам. Возможно, ему было даже стыдно. Настолько, что из той школы он уволился по собственному желанию, и несколько месяцев откровенно валял дурака. Пока дражайшим родственникам не пришла в голову мысль открыть школу, в которой Тююма смог бы быть преподавателем.

Аянаги не сомневался, что об этом факте директору Сейрин было прекрасно известно.

Как бы то ни было, Шота заранее предупредил директора, чтобы на него не рассчитывали — поездка по срокам совпадала с Зимним Комикетом, и Шота скорее отгрыз бы себе ногу, чем пропустил его. Единственное, что заинтересовало Аянаги — не могут ли глубокоуважаемые сейриновцы забыть на северном острове учительницу английского языка, ежели таковая с ними поедет?

Танака-сан только посмеялся и, как всегда прихлёбывая свой знаменитый чай, заметил, что СПЕЦИАЛЬНО ничего такого они, конечно же, делать не станут.

Что ж, попытаться стоило.

Ну раз с начальством не прокатило — может, ученики поспособствуют? Шота решил немедленно написать в личку главе клуба информатики. Уж Широяма-то должен что-нибудь придумать!

А может, позвонить Гайтору и предупредить, чтобы тот не участвовал в поисках одной вредной особы в случае чего? Да нет, плохая идея. С Гаем они неплохо начали общаться ещё со школьного фестиваля, и Шота слишком хорошо знал, что скрывается за вечно беззаботной и энергичной маской «Гая-сенсея». Знал, и просто не мог подставить человека, который доверил ему своё прошлое. Честное слово, иногда даже досадно становилось, что в его собственном прошлом нет ничего похожего. И не из пошлого романтизма, а просто потому, что элементарно не представляешь, чем можно отплатить за такое доверие.

Да, конечно, физкультурник во многом не одобрял его поведения, но к чудачествам относился с пониманием, что заставляло уважать его ещё больше.

* * *

— Интересно…

За каким мононокэ Аянаги занесло в клуб кройки и шитья, никому, кроме вышеупомянутого ёкая было неизвестно. Сам сенсей об этом как-то подзабыл, не обнаружив в клубной комнате ни единой живой души и заглядевшись на изделия данного клуба. Почему-то они лежали на столах прямо в натуральном виде, даже ничем не прикрытые для приличия.

Мягкие игрушки были, мягко говоря… нестандартные. Более того, в первое мгновение Аянаги решил, что вместо того, чтобы идти на работу, он в полусне остался дома, и начал смотреть какое-то аниме в жанре ужасов. Мозг активно отказывался признавать эти… объекты не плодами собственных галлюцинаций, а реально существующими вещами.

Не то, чтобы он испугался, но пробрало его изрядно. Шота даже окончательно проснулся. Продолжая в каком-то мазохистском припадке рассматривать творения сумрачного гения рукоделия, он вдруг уловил некоторые знакомые черты. Возможно ли… да ну, бред! Или нет? Преодолевая отвращение, Аянаги осторожно взял одну из игрушек в руку и повертел.

— Ками-сама, вот уж точно, антиталант…

Сомнений быть не могло — игрушки шили по рисункам юного кохая, Кагами-сенсея. И он сильно подозревал, что именно по тем самым, которыми Хинамори-сенсей неоднократно отправляла приятельницу отдыхать в медпункт, за что Аянаги был ей искренне благодарен. Как учитель Анезаки Мамори была довольно неплоха, но вот как человек… наверное, только Гайтору и не мечтал придушить её по доброте душевной. Тююма однажды признался, что мечтает угостить её пирожным с чем-нибудь экспериментальным. Даже у Укитакэ-сенсея, добрейшей души, временами глаз от неё дёргался.

Кста-а-ати, а почему бы не порадовать «Мамори-чан»?

Всего-то и надо было мимоходом поинтересоваться у неё, не знает ли глубокоуважаемая коллега, что Тююма забыл в кабинете клуба? У него вроде с собой ещё какой-то подозрительно пахнущий чемоданчик был… Анезаки даже толком его не дослушала и унеслась на третьей космической скорости, попутно призывая все кары небесные на голову непутёвого химика. И при этом она даже не знала, что обвиняемого на тот момент вообще не было в школе — в кои-то веки родственник вспомнил, что у него вообще-то есть телефон, и прислал смс о том, что застрял в пробке.

Шота специально не торопился обратно и, когда дошёл до угла, несколько об этом пожалел. Анезаки уже успели оттащить к доктору, а собравшиеся сослуживцы мало того, что не рисковали войти в комнату, так ещё и предлагали поджечь школу! Тут уже Шота забеспокоился. Ято-сенсей преподавал у первого курса, а значит, вполне был на это способен. Но информатик раньше предполагал, что у историка более крепкие нервы. И нет, он не будет напрашиваться в следующий раз помогать Камидзё-сенсею, как бы ни было ему интересно! Ещё пара минут — и Аянаги точно предложил бы свою помощь, благо, что он уже знал, с чем придётся иметь дело. Коллег от шока при виде отчаянной храбрости информатика спасли Горо-сан, который всех успокоил, и Кагами. Тот мало того, что не испугался, так ещё и ПРОДАЛ сей ужас, буквально не сходя с места!

Сейрин такой Сейрин…

* * *

В эту пятницу Аянаги отпросился у Танаки-сана с последнего урока, устроив небольшой праздник и себе и 1-Д классу. Он может себе позволить слегка пофилонить, а дети… От часа отдыха никто не умирал. Тем более что вчера Аянаги наконец-то раздобыл себе экземпляр «Время, где я был», и собирался сегодня вдоволь насладиться творчеством Фурихаты-куна. Раньше всё как-то времени не находилось, хотя втихомолку и принимал участие в «троллинговом маркетинге», организованном Кагами и Широямой. Чисто из принципа, ну и чтобы Фурихату поддержать. Свой всё-таки.

Уже усаживаясь в седло своего верного V-Strom 650, он позволил себе довольно усмехнуться. Наивные детишки думали, что новенький мотоцикл на школьной стоянке принадлежит либо Куросаки, либо Гайтору. Ага, щас! У Куросаки он более заслуженный, и как раз сейчас находится в сервисе — кажется, что-то там с глушителем. Так что сегодня рыжий, изрыгая проклятия, прибыл на работу на велосипеде, судя по расцветке — честно отжатом у младшей сестры. Гайтору же и вовсе пользовался исключительно общественным транспортом, потому что, как он однажды признался, себе за рулём не доверяет. Так что этот изумрудный красавчик — его, Шоты. И пускай он не гонщик, но всё равно, ему гораздо приятнее ездить именно на мотоцикле, чем на машине.

Аянаги успел отъехать от школы всего на несколько кварталов, как боковым зрением заметил знакомую фигуру, почему-то лежащую на земле, и моментально притормозил. Пускай он её терпеть не может, но оставлять женщину без помощи — не дело. Даже несмотря на то, что она на этой неделе с его подачи упала в обморок.

— Ну и что с вами случилось, Анезаки-сенсей? — участливо спросил он, присаживаясь на корточки рядом с ней. По крайней мере, Шоте хотелось бы верить, что его голос звучит участливо, а вовсе не злорадно.

— Ногу подверну…ай!.. ла, Аянаги-сенсей, — морщась от боли, ответила девушка. По её лицу даже полный идиот мог бы догадаться, что Шота — последний в мире человек, которого она хотела бы видеть в такой ситуации. Идиотом он отнюдь не был, и именно поэтому данный невербальный сигнал предпочёл проигнорировать.

— Понятно. Встать можете?

Как выяснилось в процессе, встать-то Анезаки с грехом пополам могла. Вот идти — уже нет. И судя по тому, что до станции метро ей оставалось идти всего ничего — до дома она собиралась доехать на общественном транспорте.

— Не-ет, так дело не пойдёт, — покачал головой Аянаги, усаживая девушку на мотоцикл, до которого благородно помог ей дохромать. — Я решительно не могу вас отпустить домой в одиночестве. Если мы закрепим вашу ногу, чтобы сильно её не тревожить, то я вполне могу отвезти вас на мотоцикле. Где вы живёте?

Он не собирался быть любезным и понимающим. Он просто не смог пройти мимо.

— В Синдзюку, — буркнула Анезаки, несколько обескураженная его заботой, и тут же вскинулась. — Погодите, а разве у вас есть ещё один шлем? Без него же нельзя ехать!

Ну вот, снова проснулась в ней поборница правил. И без того Шота собирался везти её через полгорода, невзирая на то, что ему было совсем не по пути (сам он жил с братом в Эдогава, неподалёку от моста через Аракаву), так ещё ей и шлем подавай! Вот откуда он сейчас ей его возьмёт, а? Хотя…

Аянаги достал из кармана телефон.

— Будет вам сейчас шлем, — ворчливо пообещал он. — И претензии не принимаются… Алло, Гайтору-сенсей? Да, это я. Слушайте, не могли бы вы срочно одолжить мне спортивный шлем? Сам понимаю, как это звучит, но шлем решительно необходим… Нет, я уже не в школе, и вернуться не могу. Гайтору-сенсей, тут недалеко от школы Анезаки-сенсей ногу подвернула. Рядом был я. Да, на мотоцикле. Вот именно, без шлема она категорически не согласна. Да, буквально в двух шагах от станции Кэйсэй Такасаго, мы её видим. Хорошо, спасибо.

— Ну вот, Анезаки-сенсей, будет вам шлем. Для амефуто, правда, но ничего другого я вам сейчас не достану, — развёл Шота руками. На самом деле он ещё мог попытаться через Шинджи разжиться шлемом полицейского спецназа, но, во-первых, не факт, что брат вообще на такое пошёл бы, а во-вторых, «вотпрямщас» он точно не смог бы это устроить. Вот через месяц-другой — пожалуйста. — Сейчас его доставят в лучшем виде.

Доставили. Как и обещал встревоженный Гайтору — ровно через четверть часа рядом с мотоциклом возник взмыленный Тецума Джо. Кто бы ещё сделал именно так, как говорит тренер — аккуратно и идеально уложившись в указанное время?

Пока они вместе с Тецумой как следует усадили нервничающую учительницу английского на мотоцикл, пока закрепляли её ногу со всей осторожностью, пока Аянаги и Анезаки убедили парня в том, что он может возвращаться в школу, пока доехали до ближайшей больницы, а оттуда — к дому Анезаки…

Врачи диагностировали лёгкое растяжение связок, и после всех необходимых процедур рекомендовали пару дней посидеть дома и не утруждать травмированную конечность. Кагами в своё время так легко не отделался, но так и пострадал он на игре.

Когда Шота услышал, что Анезаки живёт на пятнадцатом этаже, то мысленно поклялся, что придушит коллегу, если не дай ками лифт вдруг застрянет. И так по врачам мужественно таскал её на руках, наслаждаясь тем, как «Мамори-чан» постоянно оправдывается перед всеми подряд, что они не только не женаты, но даже и не встречаются, просто вместе работают. Вверх тащить всегда тяжелее, чем по горизонтали, это завсегдатай Комикетов усвоил прочно. На его (и её) счастье лифт работал исправно, и соседей на площадке не оказалось.

— А… вы не зайдёте, Аянаги-сенсей? На чашку чая, в благодарность, — слегка покраснев, предложила вдруг Анезаки, стоя на пороге квартиры.

— А это удобно? — Аянаги, откровенно говоря, несколько подустал, и чаю выпил бы с удовольствием. Но навязываться не хотелось.

— Чего уж тут неудобного — с института живу совершенно одна, — горько усмехнулась Мамори-сан.

Совершенно неудивительно, с таким-то характером, мысленно отметил Шота. И чего он с ней весь вечер носится — совершенно непонятно. Вслух же сказал:

— Ну, раз я никому не помешаю… почему бы и нет?

…На следующий день ближе к обеду Аянаги с удивлением снимал со стекла мотоцикла стикер с уведомлением о штрафе за парковку в неположенном месте. Странно, а когда он оставлял «железного коня» во дворе своего дома, ничего подобного не было. Или это потому, что тамошние полицейские знали, чей он?

Автор текста - Некроскоп, я тут только мимо пробегала.