Онлайн чтение книги Зашибись, это - бета! Awesome it's beta
45 Джеймс

Я не сразу себе признался, что на ферме здорово, спустя три дня наверное. Сначала всё бесило, и петух в пять утра, и вечный собачий лай, и близнецы, которые постоянно перешучивались и ржали, а если затихали, значит, затевали что-то эдакое. Парням уже исполнилось по двадцать лет, а на уме одни были проказы. Радовало то, что в большинстве своём эти проказы были направлены не на нас, мы же свои, а на омег с соседней фермы. Огорчало то, что они выбрали меня в сообщники, объяснив, что больше никто не подходит. Элинор слишком серьёзная и рассудительная, Кэрол легко отвлекается на всякую ерунду, вроде бабочек или птичек, да и режим у неё, среди ночи не разбудишь и на сомнительные делишки не потащишь, а меня вот запросто, я к тому же ещё маленький и лёгкий, и через забор меня перекинуть как нефиг нафиг, и по шпалере я на второй этаж без проблем заберусь, хожу, опять же бесшумно, прячусь хорошо. И отделаться от них не было никакой возможности, зажмут с двух сторон и шепчут в два голоса, как им нужна моя бесценная помощь. Подозреваю, что именно у них Кэрол переняла манеру уговаривать. Но соглашался я не из-за их красноречия, а чтобы они уже от меня отсели, не мог терпеть нарушение личного пространства по понятным причинам. К тому же подгадить каким-то омегам для меня было в радость, да и в общем-то наши проказы даже к категории «подгадить» нельзя было отнести, так мелкое баловство.

Соседских омег я прозвал про себя «Задира» и «Тихоня». Тихоня любил ромашки и нравился Дэну, а Задира обожал ругаться с Нилом, это у них со школы ещё привычка осталась. Так вот, Дэн ограничивался тем, что просил меня пробираться среди ночи к окну Тихониной спальни и оставлять на подоконнике букетик полевых цветов, или самое красивое яблоко из сада, или заколочку в виде ромашки. Нил же напротив всегда просил что-то у Задиры стащить: трусики, что во дворе на верёвке сушились, телефон, чтобы будильник на два часа ночи поставить, а потом обратно вернуть, дневник… С дневником вообще история вышла, Нил с горящими глазами его открыл, предвкушая, что узнает все секретные Задирины тайны, а там была только одна надпись: «Поздравляю тебя, Нил, ты — дебил!». Вот я тогда ржал, остановиться не мог! Думал, сдохну! Но не сдох, наоборот, как-то ожил, меня, наконец, отпустила та херня, что со мной случилась, и я стал просто наслаждаться летом, природой и нехитрым деревенскими развлечениями: речка, лес, щенки, лошади, выдумки близнецов. Конечно, мы не только развлекались, работы тоже хватало, и никто не отлынивал. Я ухаживал за собаками и лошадьми, чистил стойла, вместе с Дэном водил туристов на конные экскурсии, косил траву, полол сорняки в огороде и тому подобное. Но самой главной обязанностью было съесть всё, что папа Том умудрялся приготовить, а это был настоящий маньяк по части кухни. Его девиз было: просто, вкусно, много. 

Через месяц такой жизни я перестал помещаться в свою одежду, рубашки и футболки не налезали на плечи, а штаны превратились чуть ли не в шорты. Папа Том выдал мне старые шмотки близнецов, из которых они выросли. Ещё через месяц со мной начало происходить что-то странное, бросало то в жар, то в холод, обострилось обоняние, появилось смутное ощущение то ли голода, то ли жажды. Близнецы вытащили меня из постели среди ночи, запихнули в машину и повезли неизвестно куда.

— У тебя первый гон, поздравляю! — просветил меня Нил. — Отец велел отвезти тебя подальше.

— За-ачем? — не понял я.

— Угадай с трёх раз! Чтобы ты на наших омег не набросился. Сейчас в соседнем городке в квартал свиданий заскочим, а если там не повезёт, пересидишь в горах под нашим присмотром, там специальный домик для этого есть. Так-то ничего особо страшного, главное, чтобы омег поблизости не было, а то может башню снести. 

В квартале свиданий мне повезло, свободные омеги там были, и к одному из них я даже отважился подойти. Взрослый и сдержанный сероглазый блондин спросил лишь из какой я школы и впервые ли это у меня, потом взял за руку и повёл за собой. Свой первый секс и три последующих дня я помню смутно, только то, что было классно, и что меня умело направляли чёткими инструкциями.

Близнецы встретили меня на выходе, принялись шутить, поздравлять и заваливать вопросами. Отвечать я не торопился, опасался подкинуть им ещё больше поводов для шуток, спросил только, с чего они этим всем так живо интересуются, ни разу не трахались что ли.

— Трахались, конечно! Просто, понимаешь… ты три дня ублажал нашего учителя химии… Сам понимаешь, нам интересно!

— Что?

— Прикинь, как мы удивились! Смотались по-быстрому, чтобы ему на глаза не попасться! В школе уже не учимся, но всё равно как-то неудобно. Ну, так что? Как он?

— Ну, чувствовалось, что учитель…

Всю обратную дорогу близнецы предавалась школьным воспоминаниям и говорили в основном друг с другом, что меня полностью устраивало.

За то лето я изменился до неузнаваемости, и внешне, и внутренне, ростом и мощью почти догнал близнецов, стал уверен в себе, многому научился, и поставить себя и за себя постоять. Когда вернулся домой, родители меня не узнали, и я их тоже. На вокзале меня встретили омега и альфа из высшего света: сшитые на заказ костюмы, идеальным образом уложенные волосы, аксессуары стоимостью с наш прошлый месячный бюджет. Я в старых джинсах Нила и в штопаной рубашке Дэна смотрелся рядом с ними очень экстравагантно. Домой мы отправились на новенькой машине премиум класса, и домом оказался особняк в новом престижном районе.

— Хренасе! — выразил я переполнявшие меня чувства, лето, проведённое в обществе деревенских хулиганов, дало о себе знать.

Папе пришлось встать на цыпочки, чтобы отвесить мне подзатыльник. Ладно я хоть «Хуясе!» не сказал, рот мылом мыть заставил бы. 

Ещё по дороге родители рассказали, как им удалось вернуть всё, что наша семья потеряла, и даже поиметь что-то сверх того. Началось триумфальное восхождение с финансового отчёта, разрисованного Кэрол, родители обнаружили, что их банально обворовывает собственный бухгалтер, и не сам, а с помощью конкурентов. И как результат: нет теперь конкурентов. То есть перестали они быть конкурентами, а стали филиалом. И была ещё одна перемена, мои родители странным образом сблизились. Почему странным? Потому особой близости у них раньше не было. До того, как мы разорились, родители вели себя друг с другом как равнодушные соседи. После, когда им пришлось встать плечом к плечу и совершить невозможное, превратились в друзей-соратников, а теперь между ними появилось что-то новое: касания, взгляды, улыбки, тон голоса — всё это стало другим, более интимным что ли. А обострившееся после первого гона обоняние подсказало мне, что запахи у них смешались не от того, что они в одной машине ехали или за руки держались, у них был секс, причём не больше суток назад, и не потому что у папы течка, а просто так.

Вечером, когда я поделился новостями с Элинор по телефону и как мог осознал перемены, папа пригласил меня в кабинет для разговора.

— Джеймс, а ты не хочешь сменить школу? — спросил он.

Сменить школу я отказался, тем более наша, хоть и государственная, была по уровню подготовки не хуже частных, да и с Элинор расставаться не хотелось, но главная причина была в том, что я не собирался больше убегать. Папа заинтересованно на меня посмотрел, а потом сообщил, что всё знает. И нет, это не Элинор ему рассказала, «Элинор — кремень-девчонка, цени, сынок», а вот Кэрол, про которую я тогда просто забыл и не попросил молчать, сообщила, что ко мне в тот день приходил Лилиан. Всё остальное папа узнал уже у Лилиана. «Удивительной тупизны омега!» — прокомментировал он. Я сгорал от стыда, но всё же выдал твёрдым голосом, что сбегать от каких-то ублюдков не собираюсь и обижать себя больше не позволю. Папа моё заявление одобрительно выслушал и признал, что я прав, сбегать — не выход.

С того момента моя жизнь круто изменилась, из всеми презираемого нищего и убогого недоальфы я превратился в самого богатого и самого красивого парня школы, омеги лезли мне в постель, альфы набивались в друзья, а мои бывшие обидчики глаз на меня поднять не смели. Сильно подозреваю, что мой папа как-то этому поспособствовал, скорее всего разузнал о них всё, что можно и нельзя, нашел слабые места и схватился за них так, что бульдогам и не снилось. Когда-то у отца с папой был конфликт из-за разных подходов к решению проблем, отец предпочитал действовать честно и открыто и папина изощрённость представлялась ему подлостью и низостью. Потом, когда ситуация стала критической, и им пришлось работать вместе, оказалось, что они прекрасно дополняют друг друга и в паре становятся непобедимы. Союз льва и змеи — так про них говорили. Отца чуть ли не боготворили за то, что он единственный мог уговорить папу отпустить чьи-то яйца, и в то же время никто не смел воспользоваться его честностью в гнусных целях, потому что папа мог отомстить за своего мужа так, что проще было сразу удавиться, чтобы не мучиться.

Что касается Лилиана, я его просто не замечал, хоть он и пытался вернуть наши близкие отношения. Как-то мстить ему я считал ниже своего достоинства, несчастный и так отсутствием мозгов обижен, куда уж больше? Первые дни он вёл себя чуть ли не как мой парень, потом другие омеги объяснили ему, что наглеть не стоит, он прибежал ко мне жаловаться, а я попросил не напрягать меня не моими проблемами. После этого Лилиан на некоторое время затаился, а потом появился вновь, причем эффектно. Как-то проснувшись после очередной пьянки, я обнаружил его на своём члене, без — сука! — презерватива и с запахом начинающейся течки! Слава яйцам, у меня не весь мозг в них ушел и я смог скинуть Лилиана с себя до того, как кончил. После того случая я понял, что с гулянками надо заканчивать, тем более, что Элинор из-за этого от меня отдалилась, и приналечь на учёбу следует, чтобы не превратиться в тупого сынка богатых родителей, и омегу найти постоянного, чистенького и более менее порядочного, чтобы проблем не создавал.

События прошлого всплывали в памяти и тонули, заменяясь другими, казались выцветшими и потускневшими. Тогда, три с половиной года назад я думал, что моя жизнь ужасна и дальше будет только хуже. Какая глупость! Тогда я ещё дружил с Элинор и Эрни был жив, а сейчас Эрни уже не вернуть, а Элинор не хочет со мной общаться, всё, что мне осталось, это только её голос трёхлетней давности, растерянный, ломкий, подростковый:

— Джей, мы так давно не разговаривали… Я скучаю, Джей. И иногда мне становится страшно от того, что я больше никогда тебя не услышу. Я не хочу тебя терять, Джей, ответь, пожалуйста! Ты просил оставить тебя в покое, и я честно пыталась, но это оказалось охрененно тяжело! Я думаю о тебе каждую минуту, всё валится из рук, хочется просто ввалиться к тебе, сгрести в охапку и не отпускать, пока не улыбнёшься. Знаешь, как чудесно ты улыбаешься? Как солнышко. Была бы я омегой, точно влюбилась бы, без вариантов. А Лилиан такой дурак, что слов нет! Уверена, однажды ты станешь самым красивым альфой в школе, а он локти кусать будет…

Я слушал маленькую Элинор, сидя за рулём на обочине дороги и плакал, сначала сам не замечал, как по щекам текут слёзы, потом сорвался на рыдания. Что ж за блядство-то такое! Почему всё так хуёво получилось? Я ведь не хотел! Я ведь… Ведь я…

В окошко постучали, я вздрогнул, вытер лицо рукавом рубашки и опустил стекло.

— Ты как, парень? — бета, начальница Эрни, смотрела на меня с беспокойством, а я тупо пялился в ответ и ничего не мог сказать, но этого, похоже и не требовалось, она открыла дверцу и скомандовала: — На пассажирское пересаживайся, довезу тебя до дома.

— Нет, я в порядке… — чисто на автомате начал отказываться я. — Вы здесь откуда вообще?

— За тобой поехала, видела в каком ты состоянии… В порядке он! Вот только мне не надо рассказывать, я в полиции работаю, насмотрелась на тех, кто в порядке! Пересаживайся, кому сказала!

Наверное, так со мной и надо было в тот момент, четкие указания и минимум сочувствия. Беззлобно ворча на бестолковую молодежь, бета-полицейская довезла меня до дома, присвистнула, увидев особняк, потом сочувственно улыбнулась и пожелала удачи. Я всё-таки сообразил поблагодарить её прежде, чем она ушла.

Дни потянулись тусклые и безжизненные, вроде всё было на месте, но оказалось, что это всё не имеет значения. Ничего не грело, ничего не радовало. Я с тоской наблюдал, как Элинор зависает в коридорах универа со своими новыми одногруппниками, весёлая, жизнерадостная, красивая, я давно её такой не видел, наверное, со школы, или даже с летних каникул на ферме. Похоже, она была счастлива на новой специальности и с новыми друзьями. Ей лучше без меня? Хотелось забиться в угол и там сдохнуть! Душа будто бы разделилась на две половины, одна тосковала по Эрни, другая по Элинор. Прошлое смешалось с настоящим, одна боль накладывалась на другую, и мне казалось, что всё повторяется. Я точно так же боялся наладить контакт, знал, что, если мои чувства не примут, это меня убьёт. Жалкий трус! Что сейчас, что одиннадцать лет назад. Эрни уже не вернуть, никак, никогда. От мысли, что что-то может случиться с Элинор, становилось плохо до потемнения в глазах и тошноты. Сначала подойти к ней мне мешала гордость, теперь мешает страх. Я много нового о себе понял за эти дни, и это мне очень не понравилось.

В конце недели папа привёз к нам Джейми, одной тихой несчастной тенью в доме стало больше. На каминной полке появилась фотография Эрни в полицейской форме, а ещё наша с ним, детская, и ещё одна, где мы вчетвером: отец, папа, Эрни и я. И та, где Эрни с Джейми на коленях. Семья будто бы стала больше и правильнее. На фотографиях, но не в жизни. Но как ни странно, от осознания того, что есть Джейми, мне становилось чуточку легче. От моего омеги что-то осталось, ребёнок, не от меня, но немного мой. Забавно работают инстинкты, дети Истинной пары от другого брака всё равно ощущаются в какой-то степени родными. Если у меня когда-нибудь будет сын-омега, они с Джейми скорее всего станут Истинными. А если дочка-бета? Тут же представилась Элинор с малышкой на руках. Хочу-у-у! Так! Не думать! А то ещё хуже будет!

Я старался быть хорошим старшим братом и проводить с Джейми хоть немного времени каждый день. Толку от этого большого не было, мальчишка обычно молча занимался своими делами и тихо односложно отвечал, если я что-то спрашивал. Бессовестно навязываться, как некоторые фиолетововолосые наглецы или рыженькие заразки, я не умел, так что просто сидел рядом. Джейми был со всеми такой закрытый, папе тоже не удавалось его растормошить, а отец и не пытался. Впрочем, психолог, который работал с мальчиком после смерти Эрни, сказал, что это и не нужно, что для ребёнка сейчас важно получить ощущение поддержки и безопасности, и постепенно он сам раскроется, когда будет готов.

— Хватит сидеть дома! — заявил вдруг папа в субботу утром. — Джей, бери Джейми и сходите в парк развлечений или ещё куда.

По мурлыкающим ноткам в его голосе и усилившемуся запаху я догадался, что им с отцом скоро будет не до детей, поэтому подхватил пацана и покинул особняк.

Парк развлечений у Джейми восторга не вызвал, ни качели, ни карусели, ни поезда его не привлекли.

— Без папы не хочу, — еле слышно произнёс он, и у меня сжалось сердце. Идиотская была идея тащить его сюда. Вдруг ему больно видеть других малышей с папами? А с другой стороны, куда пойти с ребёнком, чтобы не наткнуться на омег с детьми? В стриптиз-клуб?

Мы с Джейми двинулись к выходу из парка, я прикидывал, чем ещё можно было бы занять остаток дня, и ничего путного в голову не лезло.

— Джей! — окликнул меня голос, который я уже давно не слышал.

Я обернулся. Улыбаясь во весь рот и лихо перепрыгивая через газоны и клумбы к нам неслась Кэрол и, похоже, была очень рада меня видеть. Следом за ней шел Нейтон, я поискал глазами Элинор и не нашел, почувствовал разочарование с капелькой облегчения. Я дико хотел её увидеть, но совсем не представлял, как с ней разговаривать. Как разговаривать с Кэрол я тоже не очень представлял, но тут проблем не было, говорила в основном она.

— Так давно тебя не видела! Как поживаешь? Что это за симпатичный малыш? Похож на тебя. Твой родственник?

— Да. Это Джейми, мой кузен. Он теперь живёт с нами.

— А, вот оно как! — дальше Кэрол присела на корточки и начала общаться с Джейми. — Привет, парень. Меня зовут Кэрол. Как тебе парк развлечений?

Джейми неопределённо пожал плечами.

— Неужели не понравился? Ну, на вкус и цвет, конечно… А что тебе нравится?

Снова безразличное пожатие плеч.

— Ладно, я сама догадаюсь!

Кэрол поднялась и внимательно посмотрела на Джейми сверху вниз, тот даже глянул на неё с интересом, а потом снова опустил голову. Пока эти двое общались, мы с Нейтом успели пожать друг другу руки и пробормотать положенные приветствия.

— Джей, у меня к тебе несколько вопросов! — говоря это, Кэрол привычным движением вписалась Нейту в объятия, обняла его за талию, прижалась к боку, а он положил ладонь ей на плечо, привлекая к себе. Со стороны они смотрелись как встречающаяся парочка… Ах ты ж блин! Получается, придурок Штейн бросил Элинор из-за Кэрол? Да как его земля носит?

Я глубоко вдохнул и резко выдохнул, сейчас нельзя выяснять отношения, не при детях! К счастью Кэрол начала свой допрос, и мне удалось отвлечься.

— У Джейми новые джинсы и курточка, но футболка уже довольно поношенная. Я предполагаю, что он её сильно любит и не соглашается надевать другую. Так ли это?

— Да.

Эту футболку с каким-то нелепым псом, нарисованным на животе, Джейми носит постоянно, а если её забирают стирать, идёт вместе с домработницей и внимательно следит за всем процессом. Наверное, боится потерять.

— У Джейми есть игрушки-собаки?

— Да, штук пять.

— Он играет с ними чаще, чем с остальными игрушками?

— Да.

Я не удивлялся верным догадкам Кэрол, она с детства такой была, я удивлялся, как сам всё это не увидел. Мою догадку подтвердило то, что Джейми свернул голову, наблюдая за альфой, который прошел мимо, ведя на поводке собаку.

— Поехали на ферму к дяде Биллу! — воскликнула Кэрол и начала подпрыгивать на месте, обрадовавшись возникшей идее.

— А будет ли это удобно? — засомневался я.

— Сейчас узнаем! — Кэрол достала телефон и принялась звонить.

Мы с Нейтом недоумённо переглянулись, возможно, он хотел спросить у меня, кто такой дядя Билл, но не успел, Кэрол закончила разговор и радостно объявила:

— Всё! Нас ждут! Джей, ты на машине? Отлично! Поехали!

Её непосредственность и лёгкость на подъём — это что-то! Если бы не весёлые денёчки у родителей, я бы возможно ещё подумал, но тут решил, почему нет? Если станет неловко, перетерплю, вряд ли это будет хуже похода в парк развлечений.

Сладкая парочка оккупировала заднее сидение, я усадил Джейми в детское кресло на переднем и взялся за руль. Мальчишка безразлично смотрел в окно, но, мне кажется, всё же прислушивался к болтовне Кэрол, которая увлечённо рассказывала про дядю Билла, его мужа Тома, их сыновей, лошадей, собак и яблоневый сад. Потом пошел рассказ про наше совместное лето, я вздохнул и притворился, что речь идёт не обо мне.

— Джеймс Скалли воровал омежьи трусы? Не верю! — заявил Нейтон.

— Может не стоит говорить об этом при ребёнке! — прошипел я.

— Джейми уже давно спит, — сказала Кэрол чуть тише.

Я покосился на мальчишку, он действительно дрых, склонив темноволосую головушку на одно плечо. Тихо сидел, незаметно уснул. Нажав нужную кнопку, я немного откинул спинку его сидения, детское кресло тут же подстроилось.

— А где… его родители? — спросил Нейтон, чуть запнувшись, будто бы уже заранее знал, что ответ будет не из приятных.

— Отца не было, а папа… недавно погиб.

— Тебе идёт быть старшим братом.

— Угу.

Вот я и дожил до комплиментов от Нейтона Штейна, или как там сейчас его фамилия? Удивительное дело, но рядом с Кэрол он меня почти не бесил, быть может потому, что это не касалось Элинор, или потому, что вёл себя не как демон-обольститель, а как обычный парень, да и вообще на удивление уместно смотрелся рядом с младшей Мэйсон, будто они были одного поля ягоды. Даже мысли не возникало, что они могут быть не вместе. Да уж, дела!

Ферма за три года почти не изменилась, разве что крышу обновили и собачий загон расширили. Ещё в дороге Кэрол рассказала, что Билл и Том уехали на свадьбу к дальним родственникам, а Нил укатил на очередную собачью выставку, так что ждали нас только Дэн и его теперь уже муж Итан, который Тихоня. Я три года их не видел и в общем-то не слишком интересовался, как они живут, жизнь поменялась, стало не до того. Сейчас было из-за этого немного неловко, впрочем, ни Дэн, ни покруглевший Итан ничего по этому поводу не сказали, они просто были очень рады, что мы приехали, одинаково радушно встретили и меня, и Кэрол, и Джейми, и Нейта.

Кэрол с Итаном и Нейтом ушли в дом, накрывать стол к обеду, а мы с Дэном решили показать Джейми щенков. Мелкий был ошеломлён, вцепился в мою руку как клещ, но на щенячью кучу-малу смотрел не отрываясь.

— Этим месяца по два, — говорил Дэн, присаживаясь на корточки и протягивая руки к щенкам, — все уже раскуплены, скоро их заберут. Есть ещё совсем мелкие в другом вольере, но их тоже уже предварительно разобрали. У Нила на них очередь. Если хотите взять щенка, я ему скажу… Но мой тебе совет, Джей, если собираешься брать щенка для мальчишки, лучше подожди года три-четыре, пока подрастёт и сам сможет с собакой возиться, иначе это не его собака получится.

Я кивнул, соглашаясь, а Джейми, наконец, осмелился подойти к щенкам, и едва не упал, когда они с энтузиазмом все разом бросились к нему, пришлось поддержать.

За обедом в основном разговаривала Кэрол, рассказывала последние новости о своей семье, спрашивала о беременности Итана, сообщила, что Нейт выбрал специализацию гинеколога, в общем, успешно заполняла эфир. После обеда они с фиолетововолосым умчались кататься на лошадях, а мы вчетвером перебазировались из столовой в гостиную, Джейми после обеда слегка разморило, я решил, что ему будет лучше отдохнуть.

На коврике у камина тоже была собака, взрослый лабрадор красивого шоколадного цвета.

— Это Лаки, его нам вернули. У него хозяин умер, а родственники не захотели его оставлять, он не привык жить с другими собаками на улице, поэтому дома держим… — сообщил Дэн прежде, чем плюхнуться на диван. Итан сел в кресло и взял со столика какое-то вязание.

А Джейми тихонько выскользнул из-под моей руки и подошел к Лаки, сел рядом с ним и начал гладить.

— У тебя хозяин умер, да? Скучаешь? А у меня папа умер, я очень скучаю. Мы с ним хотели завести собаку, но домовладелец не разрешал. Папа говорил, что когда его повысят и я немного подрасту, мы переедем в другой дом и непременно заведём собаку…

Наверное, у меня отвисла челюсть. Я даже не думал, что Джейми умеет так хорошо и много говорить, мне казалось, он из молчунов, а тут как прорвало за все месяцы молчания. Он говорил и говорил о своей прошлой жизни, об Эрни, о том, что они каждую неделю ходили в приют для животных и помогали ухаживать за собаками, которые остались без хозяев…

Тихоня всхлипнул, Дэн тут же подскочил к нему, подхватил и обнял, начал что-то успокаивающее шептать на ухо, а потом и вовсе увёл. Да уж, беременные омеги такие впечатлительные. Через некоторое время Дэн вернулся и сказал, что Итан отдыхает.

— Можно нам взять Лаки? — спросил я.

— Уверен? — нахмурился Дэн, дождался моего кивка и протянул телефон: — Спрашивай у Нила.

Я спокойно провёл переговоры в отцовском стиле, а когда Нил начал чисто из вредности выламываться, использовал пару папиных приёмчиков.

— А они с Задирой… то есть с Джеки тоже поженились? — поинтересовался я у Дэна, когда договорился.

— Не, разошлись как в море корабли, — скривился тот. — Разругались зимой после Дня святого Валентина, Джеки психанул, воспользовался анализатором запаха, нашел своего Истинного и уехал к нему на другой конец страны. Нил то же самое сделал, вот только ему пара пока не нашлась.

— А ты?

— А что я?

— Итан ведь не твой Истинный? Ты никогда не хотел…?

Дэн мотнул головой.

— Нет, не хотел и не хочу. У Итана был Истинный, погиб, когда мы ещё в школе учились, зимой на озере провалился под лёд. Итан тогда тоже чуть не умер, жить не хотел, я его со скалы снял, когда он собирался… Короче, трудно ему было, и до сих пор трудно, я никогда не брошу. А мой Истинный, если он есть, пусть будет счастлив с кем-нибудь ещё. Может, детишки наши встретятся.

Он криво усмехнулся. А мне опять стало не по себе, Итана я недолюбливал именно за то, что он такой тихий и скромным, похожий на Лилиана, непонятно, что за человек, неизвестно, чего от него ожидать. Джеки, наоборот, ничего в себе не держал, сразу высказывал, с ним было спокойнее. И вот оно что оказалось, у нас с Итаном одинаковая боль.

— Ты с ним из жалости? — не мог я не спросить.

— Нет, была бы это жалость, я бы просто с ним дружил и поддерживал, жениться надо по любви.

— А он тебя любит? — я знал, что спрашивать о таком бестактно, но не спросить не мог, а Дэн отвечал, будто бы понимал, что мне это нужно.

— Любит. Любовь она разная бывает. У Истинных одна, у остальных другая. Да и вообще, у каждого своя, я думаю. Как может, так и любит, а сверх того я ничего не требую.

Лаки мы разместили на полу перед передним сиденьем, отодвинув это самое сиденье назад до упора, багажник до отказа был набит собачьим «приданным»: миски, ошейники, лежанка, игрушки — похоже, покойный хозяин очень любил своего пса. Джейми чуть заметно улыбался и всю дорогу рассказывал Лаки, какой у нас большой дом и сад и как там будет здорово. Сладкая парочка на заднем сиденье изредка о чём-то перешептывалась, хрустела яблоками, которых нам щедро отсыпали на две семьи и плюс ещё бедному студенту, а потом рыжая трещётка позевала, позевала и уснула. А у меня на душе впервые за долгое время было если не хорошо, то спокойно.

Пёс по прозвищу Лаки органично влился в нашу жизнь. Родители, когда выползли из спальни уставшие, но довольные, конечно, сильно удивились, папа даже собирался возмутиться, но увидев довольную мордашку Джейми, передумал, к тому же шоколадный лабрадор отлично вписывался в классический интерьер гостиной. А отец, как выяснилось, всю жизнь мечтал о собаке, вот только так и не завёл. Эта была просто история любви, Лаки сразу просёк кто «в стае вожак» и постоянно тёрся около отца, а отец был только рад и с удовольствием с ним возился, гулял, кормил, играл, возил к ветеринару. Джейми тоже помогал по мере сил, у них с отцом появилось общее дело. Однажды я услышал его смех, когда они с Лаки бегали в саду. В тот момент мне показалось, что всё в моей жизни наладится, пусть не сразу, пусть не так, как могло бы быть… Но как бы то ни было, даже с тем что есть, можно сделать что-то хорошее.