Онлайн чтение книги Зашибись, это - бета! Awesome it's beta
31 Джеймс

«С глаз долой — из сердца вон» работало плохо. Без Элинор было как-то… неуютно, будто я потерял что-то важное. Не то, чтобы раньше мы не расставались, но я всегда знал где она и когда вернётся, а ещё мог списаться или созвониться с ней, но сейчас непонимание того, что происходит, выводило из себя. Это неправильно, что её нет в моей жизни!

На паре было пусто без её локтя рядом, не с кем было обсудить возникшую идею, переброситься ценными замечаниями, даже поесть было не с кем. Меня всё раздражало, ни одну мысль не удавалось толком обдумать, всё скатывалось к вопросу: «Где моя Элинор?». 

Вторник прошел как в тумане, в среду я на всё обозлился и решил взять себя в руки. Рядом она или нет, это не должно так на меня влиять! Я сознательно гнал от себя мысли об Эл и нарастающую тоску, я снова и снова напоминал себе, что в моей жизни главное: идти к своей цели и не допускать ошибок, а если вдруг ошибка случится, признавать и исправлять тут же. Но, чёрт! Как же не хочется думать, что Эл была ошибкой!

Выходя из столовой, я вдруг столкнулся с Джастином. Тот шел с одногруппниками, смеялся вместе с ними над чем-то и совсем меня не замечал. Он чертовски хорошо выглядел, и я всё понял, ещё до того, как почувствовал на нём запах другого альфы, и до того, как увидел испуганный взгляд Ноэля. Кто-то из группы заинтересованно прошептал: «Что сейчас будет!». Да, похоже, каждый одногруппник Джастина знал, что он мне изменил. Сам Джастин сначала смущённо опустил глаза, а потом всё же поднял взгляд и посмотрел на меня даже будто бы с вызовом.

— Привет, Джеймс. Давно не виделись.

— Так давно, что ты прыгнул на другого альфу? — я понимал, что мы устраиваем бесплатное зрелище для случайных свидетелей, но не мог промолчать.

— Ну, с ним я хотя бы кончил, — наглый взгляд и насмешливая улыбка.

Со стороны зрителей послышалось «У-у-у!» и «Хо-хо!», я почувствовал себя на съёмках второсортного ситкома. А ведь казалось, что Джастин — скромный мальчик и никогда ничего подобного вслух не скажет. Да уж, немного времени ему понадобилось, чтобы забыть про застенчивость и воспитание, шлюховатая омежья натура взяла верх. За это и ненавижу омег, они вечно идут на поводу у тех, кто их трахает. Со мной он был вежливым и приличным, а переспал с каким-то проходимцем и вон как заговорил. Да ещё и на глазах у всех, ни стыда, ни совести!

— Что ж, мы расстаёмся, — как можно спокойнее сообщил я, хотя внутри так и кипел от злости. Что этот шлюшонок о себе возомнил?

— Без проблем, — пожал плечами Джастин и прошел мимо. 

— Дрянь! — вырвалось у меня ему в спину.

Джас вздрогнул, как от удара, но усмехнулся и ответил, не поворачиваясь:

— Зато честный!

Честный, блять! Как только язык повернулся? «Я люблю тебя, Джей» — говорил он. Ага, как же! Любит! Теперь-то видно, чего стоит его любовь! Всё-таки я молодец, что с самого начала решил к нему не привязываться. Эл говорила, что использовать влюблённого парня подло, но что она понимает? Наивная идеалистка, доверчивая, как ребёнок. Если бы все в этом мире были такими, как она, жизнь была бы раем. Чёрт! Как же я не хочу её терять! И у Джастина теперь о ней не спросишь! Выбрал же время! Дешевка! И запах альфы, что он притащил на себе, был какой-то знакомый… Он, что переспал с кем-то кого я знаю? Назло мне? Это так низко!

Но досада из-за поведения Джастина не шла ни в какое сравнение с беспокойством по поводу исчезновения Эл. У меня ведь её библиотечные книги. Она об этом забыла? Что мне теперь с ними делать? Прийти к ней домой вечером и отдать? Или послать курьером, раз уж она не хочет меня видеть и слышать? Или вернуть в библиотеку за неё? Так, я решил держаться подальше, значит, буду держаться подальше. 

Книги я сдал на следующий день после занятий. От Эл по-прежнему не было вестей, это тяготило меня, но я упорно отмахивался, не хочет общаться, как хочет. Бегать и искать не буду! 

Сдав книги, я не сразу ушел из библиотеки, задержался в читальном зале, ходил между стеллажей, брал с полок книжки, листал, ставил на место. Без какой-либо цели, просто так, чтобы погрузиться в атмосферу. В начальной и средней школе я часто прятался в библиотеке, когда одноклассники слишком доставали. Книжные стены хорошо отгораживали меня от проблем, и в буквальном, и в переносном смыслах. Столько людей, столько историй прячется в печатных страницах, непременно найдёшь то, что тебе поможет. 

И вдруг я нашел, только не книгу, а Элинор. Сначала не понял, почему иду в определённом направлении и даже мысли не возникает свернуть, а потом с удивлением осознал, что иду на запах, на свой запах, очень тонкий, почти не различимый, но такой привычный, родной, так пахли все мои вещи, мой дом, моё место, и теперь моя бета. Я сначала её не узнал, так свободно в универ она раньше не одевалась: джинсы, какая-то полосатая кофта, волосы, заплетённые в небрежную косу, и всё это подсвечено клонящимся к закату солнцем. Сразу стало так тепло и спокойно, я невольно расслабился и улыбнулся. Нашел, наконец-то. 

Эл увлечённо выбирала книги по списку и меня не замечала, я, сам не понимая, зачем, в два шага подошел к ней сзади и крепко сжал в объятиях, зарываясь носом в волосы и испытывая едва ли не счастье от ощущения своего запаха.

— Моя…

Эл застыла в моих руках как каменная. 

— Давно по яйцам не получал, Печенька? — зло прошептала она и оттолкнула мою руку.

Пришлось отпустить её и отступить на шаг, было ясно, что она не шутит, у меня есть реальный шанс снова валяться на полу. Печенька — было одним из моих обидных школьных прозвищ. Элинор пришла в наш класс на третьем году младшей школы, семья Мэйсонов переехала, и ей пришлось сменить учебное заведение. В первый день она принесла своё любимое печенье, чтобы всех угостить и подружиться с новыми одноклассниками. К сожалению, запах печенья был похож на мой и меня тут же начали дразнить. Учителя в классе не было, оставленный им дежурный делал вид, что ничего особенного не происходит, как и всегда. Два моих самых рьяных мучителя дошли до того, что начали этим печеньем в меня швыряться. Я выбежал из класса и не видел, как Эл раздала придуркам подзатыльники, рассказала всему классу, что они подлецы и трусы, и пошла искать меня. Нашла и извинилась за печенье. Я сказал, что не стоит, эти двое всё равно нашли бы к чему придраться, и посоветовал за меня не заступаться, иначе ей тоже достанется. Эл сказала, что, во-первых, не боится задир, потому что они все ничтожества и так себе соперники, а во-вторых, что я не такой слабак, каким кажусь. Потом мы вернулись в класс, и Элинор сорвала урок, выясняя у учителя, кто он: трус, который прячет в голову в песок и предпочитает не замечать очевидного, или подлец, который всё знает, но решил не связываться. Я чувствовал себя странно, меня никто раньше не защищал, даже родители. У них просто времени не было слушать о моих проблемах в школе, они работали с утра до ночи, пытаясь покрыть долги, которые оставил нам дед. И вот за меня вдруг заступилась совсем незнакомая девочка, заявила во всеуслышание, что ей неприятно учиться в классе, где издевательства в порядке вещей. А потом спросила других ребят, нравится ли им видеть такое каждый день. И удивительное дело, чуть ли не половина одноклассников заявили, что им тоже всё это не нравится, и они предпочли бы, чтобы меня не задирали. Учитель был в шоке, я тоже. Не сказать, что после этого моя школьная жизнь стала намного лучше, но прогресс был, меня продолжали задевать, но уже не так часто и с оглядкой. А ещё у меня появился первый и единственный друг, Элинор Мэйсон, девочка, которой нравился я и мой запах. 

И вот теперь эта девочка сама пахла мной. С одной стороны, это было возмутительно и противоестественно, а с другой — очень даже правильно, будто всё к этому и шло. Я сам поразился этой мысли, какую-то часть меня всё устраивало! Ну, кого ещё я мог пометить? Кто ещё был мне так же дорог? Чью ещё улыбку я так сильно желал увидеть?

Но улыбки ждать не приходилось. Эл смотрела на меня настороженно, будто ничего хорошего не ждала. Так быть не должно. Не знаю, как всё остальное, но это точно было неправильно. Я смотрел на неё и изнывал от желания приблизиться, снова обнять, прикоснуться губами к её губам, соединить дыхание, тела, жизни. Чёрт!

— Что ты сделала со мной? — со злостью спросил я вместо этого.

— Что я сделала? — тут же вскипела Элинор, — Я просто была тебе другом все эти десять лет! А ты что сделал?

Переругивались мы шепотом, библиотека всё-таки. Усилием воли я взял себя в руки, ссора сейчас ничего не даст, надо поговорить спокойно и всё выяснить.

— Куда ты пропала? — спросил я.

— Я перевелась на другой факультет.

— Что? Как?

— Просто. До третьего курса можно перевестись без проблем, правда приняли меня только на первый год, но это и к лучшему, профильных предметов пока немного, догнать проще, а общие я в прошлом году сдала, мне просто оценки перепишут.

— Какого чёрта, Эл? А как же наши планы?

— Прости, но я подумала и поняла, что это были скорее твои планы, а не мои. Мне программирование всегда больше нравилось, чем бизнес и управление. И нам в нашей ситуации лучше держаться сейчас подальше друг от друга, ты же понимаешь?

— Нет, не понимаю! Почему?

Она чуть усмехнулась.

— Потому что для тебя неприемлемы отношения с бетой, а для меня неприемлемы отношения с тобой. 

— С чего вдруг? — всколыхнулась во мне обида.

— Ну, если говорить начистоту, как друг ты ещё ничего, но как парень просто ужасен. Не знаю, как Джас тебя терпит.

— Уже не терпит! Мы расстались!

— Правда? — а вот тут она улыбнулась. — Наконец-то! Надо будет позвонить, поздравить его.

— Он мне изменил!

— Да слава тебе, Господи! Давно надо было. Что ты такого натворил, интересно?

— Ничего!

— Быть не может! — отмахнулась она. — Он бы ни за что просто так тебе не изменил! Ну да ладно, ты всё равно не поймёшь. Короче, про нашу с тобой ситуацию, я сдавала анализы, специалисты говорят, что метка сойдёт примерно через три-четыре месяца, и эти четыре месяца нам лучше всего не пересекаться…

— Так ты хочешь, чтобы метка сошла?

— Конечно! А ты нет?

А я хотел и не хотел! Умом понимал, что бета с моей меткой — это неправильно, но моя альфа-натура активно бунтовала, утверждая, что пара выбрана и всё тут! Я совершенно запутался и перестал понимать, что происходит.

— Я не знаю, Эл, — честно признался я.

Она серьёзно кивнула:

— Зато я знаю. Меня не одолевают инстинкты, и я могу мыслить адекватно. Я понимаю, что тебе сейчас непросто, и поэтому я приняла решение за нас обоих. 

— И ты решила разорвать со мной все отношения? Заблокировала мой номер, удалила из друзей? — невесело усмехнулся я. — Так запросто? А как же наша дружба?

— Какая может быть дружба, Джей? Ты меня хочешь, я тебя нет. Между нами теперь стоит твой член, и в прямом и в переносном смысле.

Что ж, член и правда стоял, и я еле удерживал себя на расстоянии от объекта.

— То есть, ты хочешь сказать, что эти три-четыре месяца мы вообще общаться не будем?

— Ну да.

— А потом?

— Потом? Не знаю, посмотрим. Быть может, окажется, что наша дружба уже изжила себя. Ты за эти десять лет изменился, я тоже. Так ли уж мы нужны друг другу? Если окажется, что мы дружим только по привычке, может, оно того не стоит?

— Ты больше не хочешь со мной дружить?

— Честно признаться, Джей, я уже не уверена, что мне нужен друг, который может так поступить со мной: наговорить гадостей, насильно поцеловать, выйти из себя и чуть ли не трахнуть. И ведь ты даже не извинился за всё это, даже не счёл нужным позвонить или написать. Я ждала твоего звонка и в пятницу, и в субботу, и в воскресенье почти весь день. Нам нужно было поговорить, обсудить, что произошло, но ты, похоже, думал иначе. Наверное, ты был уверен, что это я во всём виновата, и тебе не за что извиняться. Пока я вела себя так, как тебе нравилось, у нас всё было в порядке, но как только я начала делать что-то выходящее за рамки твоего одобрения, ты словно с цепи сорвался и начал на меня давить всеми возможными способами. Это по-твоему дружба?

— Я пытался тебя защитить! Ты связалась с Нейтом, а он…

— Вот он действительно меня защитил. От тебя. Прости, Джей, но я вряд ли смогу тебе теперь доверять. Ты совершенно не бережешь людей, которые пытаются тебя любить.

Эл отвернулась к стеллажу, быстро, сверяясь со списком, добрала оставшиеся книги, сказала: «Всего доброго, Джеймс» и ушла в читальную зону. Я остался стоять, ошеломлённый её словами. Тут же завелась привычная мысль: «Она не понимает, о чём говорит! Это Штейн её надоумил, промывал ей мозги все выходные!». Но было в голове и другое. Почему я ей не позвонил? Почему так запросто оставил её с другим? Почему не попытался хоть как-то объясниться? Что мне помешало? Гордость? Да, гордость, а ещё то, что я сам был в шоке от произошедшего и совершенно не понимал, как так вышло, и что делать. Быть может, именно это и надо было сказать?

Вот и стою теперь один со своей гордостью без парня и без подруги. И перед Джастином я тоже мог бы извиниться, по правде сказать, было за что. Если бы я тогда открыл рот и сказал: «Прости, я не должен был с тобой так поступать», он бы не изменил мне. И позвал бы провести с ним течку и, возможно, странное желание обладать Элинор выветрилось бы из моей головы. Но нет, сработала привычка не сближаться с любовниками, не давать им власти над собой, потому что кто знает, как они этим воспользуются. Да уж, я бы извинился, а Джастин потом целую неделю смотрел бы на меня глазами, полными надежды, и снова пытался бы улучшить нашли отношения. Не, нафиг! Расстались, и отлично! Мне надо думать, как вернуть Элинор. 

Вернуть? Я всё ещё хочу её вернуть? Так, над этим надо ещё раз поразмыслить. В свете сложившихся обстоятельств, снова сближаться с Элинор было бы не лучшей идеей. Моя страсть к ней ненормальна, у нас нет будущего как у пары, потому что я не безмозглый Штейн, который может запросто бросить всё ради сиюминутной блажи. Моим родителям нравится Элинор, но только как моя подруга-бета и возможный бизнес-партнёр, вряд ли они одобрят мои близкие отношения с ней. Это плохо скажется на нашей репутации, а значит, пострадает бизнес. Я не могу подвести семью как мой сумасбродный дед. Получится ли вернуть наши с Элинор дружеские отношения такими, какие они были? И смогу ли я теперь не думать о большем? Конечно же лучше не рисковать, система сломалась и вряд ли подлежит исправлению. Нужно признать ошибку и идти дальше, нельзя тратить время на бессмысленные попытки… 

«Надо вернуть Элинор, — стучало сердце, не слушая доводы разума. — Надо вернуть Элинор».