Онлайн чтение книги ТРОЕКОН. Книга 1: Третий путь TROEKON. Book 1: Third way
Глава 4: Первый шаг

Глава 4: Первый шаг

Казалось, туннели тянутся на целые мили. Темные и сырые коридоры вызывали страх замкнутых пространств, и не будь у каждого стражника по факелу, Лютер почти был уверен, что поддался бы слепой панике. Множественные ответвления и повороты уводили в неведомую даль, туннели были проложены под всем городом, и чтобы их все обойти, потребуется не один час.

Лютер же не собирался тратить на обыски целый день. Вместо этого он прошел холм, на котором стоял город, насквозь, словно стрела, оказавшись в разрушенной башне Азула. Выбравшись под открытое небо, Лютер первым делом глубоко вдохнул морозный воздух, закашлявшись от все еще витавшего в воздухе запаха дыма от успевшего за ночь погаснуть особняка. Немногим позже он приказал стражникам города осмотреть все подземелье, ища любые улики причастности Сехрима к Мастерам Зела. Доверять он им не мог, однако иного выбора у него не было, разве что лично обследовать все туннели. Страх перед Викаранаем должен вбить им в головы немного разума.

Вернувшись в особняк Сехрима, он узнал у Войтоса, что хозяин пребывает в своем кабинете и не делает попыток сбежать. Лютер не знал, уверен ли Гурони, что никто не сможет найти доказательств его вины, или он действительно не догадывался о Мастерах. В последнее верилось с трудом.

— Скажу откровенно, — начал молестий, войдя в кабинет Сехрима, — я не могу тебе доверять. Не после всего, что случилось.

— Я бы на твоем месте поступил так же, — кивнул наместник. — И все же, будь я тем, кем ты пытаешься меня выставить, ты бы давно превратился в покойника.

— Слишком большой риск. Скоро здесь окажется целый отряд рыцарей-викаранов, а моя смерть повлечет за собой кучу ненужных вопросов. Тем более, вряд ли в дела Мастеров Зела посвящены обычные стражники. Если ты убьешь меня, тебе придется в придачу перебить и их.

— Ты делаешь из меня какого-то сказочного злодея, — рассмеялся Сехрим. — Неужели здесь нет твоих личных мотивов?

— О чем ты? — нахмурился Лютер.

— Четыре года назад. Из-за моих опрометчивых поступков ты потерял почти всю свою тысячу в сражении с Южными Головорезами, после чего дорога к званию Темника оказалась для тебя закрытой, и тебе пришлось покинуть ряды Армии Чистых и превратиться... в того, кем ты стал.

Лютер сжал челюсти, играя желваками. Отчасти Сехрим был прав — он винил его в произошедшем, но после того сражения больше переживал за погубленные жизни, а не из-за рухнувшей карьеры. Сам Сехрим тогда трусливо сбежал, бросив своих товарищей на произвол судьбы. И все же, отправляя его под домашний арест, он о тех событиях даже не вспоминал.

— Если бы я хотел тебе отомстить, — спокойно ответил Лютер, — ты бы сейчас сидел не в своем мягком кресле, а валялся бы в холодной камере.

— Так почему же ты не отправил меня туда?

— Потому что... Потому что Викаранай не наказывает без вины. Несмотря на все прошлые обиды, я трезво смотрю на вещи. Твоя вина пока не доказана, но это не значит, что я могу позволить тебе разгуливать на свободе. Но если ты дашь мне хоть малейший повод, я отправлю тебя в темницу до конца расследования.

Нужно было хоть что-то. Лютер судорожно пытался придумать способ, как найти связь Сехрима с еретиками. Возможно, Гурони сам вампир или бэтампир, как молестий и предположил в самом начале, но проверить это можно, разве что достав нож и пустив наместнику кровь. А что потом? Если он нежить, не позволит так просто себя порезать, но чувствуя неотвратимость раскрытия, может и напасть. С нынешними силами Лютер не сомневался, что умрет раньше, чем успеет достать бесполезный меч.

— У нас есть немного болтов из Божьего камня, — напомнил Войтос, когда Сехрим поведал о своих опасениях. — Нарядить нескольких стражников в доспехи рыцарей-викаранов, раздать арбалеты...

— Слишком рискованно, — покачал головой Лютер. — Окружить его незаметно мы не сможем, и если он бэтампир, болты окажутся бесполезны.

— Разве мы не решили, что той летучей мышью был Азул?

— Йесил — метаморф-химера вороны, но о нем никто не упоминал. Сехрим вообще может оказаться простым человеком или даже магом, потому и ведет себя так спокойно. Нужно его спровоцировать.

— Как?

Вместо ответа Лютер лишь плотоядно усмехнулся. У него появилась идея.

***

После полудня погода прояснилась настолько, насколько это вообще возможно в раннюю осень на юге. Солнце, может, и не согревало землю, но угрюмые серые тучи сменились кучными белыми облаками, словно громадные барашки, бродящие по небу ногами вверх. В такую погоду прекрасно прогуливаться по свежему воздуху, хотя Айван больше предпочитал находиться в тепле.

Весь вчерашний день Мурра обучал юношу магии, пытаясь заставить его выучить пару слабых заклинаний. Древний язык звучал бессмысленным набором букв и звуком, да и практически полное отсутствие рифмы не помогало обучению. Очередной раз запнувшись на середине фразы, Айван со злостью ударил здоровой рукой по земле.

— Неужели нельзя произносить заклинания на нашем языке?

— Когда произносишь заклинание на языке аругли, одновременно делаешь его перевод у себя в голове. Таким образом получается, что ты полностью концентрируешься на смысле произносимых тобой слов, а концентрация — это самое главное в магии, особенно на начальном этапе.

— Да знаю я. Отец постоянно забивал этим мне голову.

— А кто бы твоим отцом? — поинтересовался Мурра. — И где он сейчас? Можешь не отвечать, если для тебя это неудобная тема, — быстро добавил волшебник, заметив, как замялся Айван.

— Да нет, просто... Мой отец был магом, преодолевшим седьмую Завесу. Будучи еще совсем маленьким, я жил с ним в одной из Академий, но совсем этого не помню. Когда я чуть подрос, чтобы самостоятельно ходить и есть, он отправил меня к тетке на другой конец мира, и навещал после каждой пройденной Завесы, беря положенный отпуск. В последний раз я его видел, когда он отправлялся на Войну Роз, да там и сгинул. Позже я узнал, что маги проиграли войну, многих убили, другие сбежали на Криптоперию и иже с ним. Сначала я думал, что отец тоже уцелел и скоро явится, чтобы забрать меня, — Айван закусил нижнюю губу, сдерживая слезы, — но позже я осознал, что этого не произойдет. В этом мире меня больше ничего не держит. Я никогда до этого не стремился стать волшебником, потому практически не обучался магии, когда отец ушел, но знаю, что Викаранаю на это плевать. Я надеялся остаться в Северовесье, но не так давно узнал, что викаране уже в Протелии, а значит, рано или поздно окажутся и в моем небольшой поселении. Если... когда они узнают, что я владею магией, то могут наказать и жителей за то, что скрывали меня. Это одна из причин, почему я покинул родную деревню.

Мурра внимательно выслушал юношу, понимая его чувства. Его отец тоже был травником, при этом не обладал и толикой магии. Он умер много лет назад, когда Мурра обучался в Академии. Взяв короткий отпуск, он вернулся домой, где его ждала одна лишь мама, которая спустя несколько лет тоже умерла от старости.

Следующим днем пасмурная погода вернулась. Покрапывал легкий дождик, а небо превратилось в серую завесу. Однако никто из находящихся в подвале этого не видел.

После обеда вниз спустился Яспис, за ним шел Альмандин.

— Что ты хотел мне поведать такого важного? — спросил трактирщик.

— Молестий отозвал от Сехрима всю охрану. Похоже, вампир убедил его, что непричастен к Мастерам. Почти все стражники спустились обследовать туннели, а остальные патрулируют город, ищут Йесила и Рудону, ну и сбежавших заключенных заодно.

Яспис поглядел на стоящих неподалеку Айвана, Мурру и Нандина, потом перевел взгляд на бывших жертв Сехрима, будто оценивая их готовность.

— Тогда не будет терять времени. Альмандин, обойди всех наших, пусть приходят сюда ближе к вечеру. Этой ночью мы нанесем кровопийце визит.

Нандин весь день провел в ворчании, бродя по комнатам подвала. Ему не терпелось покинуть подземные чертоги и увидеть, наконец, небо, даже если то и будет затянуто тучами. Айван его прекрасно понимал, однако ему не просто хотелось оказаться под свежим ветром, но и вовсе убраться из города как можно дальше.

Яспис по просьбе Мурры послал одного из своих подчиненных в ближайшую травяную лавку, и тот принес некоторые ингредиенты, которые чародей размолол и смешал. Когда сняли повязки, Айван не выдержал и потерял сознание. Рука превратилась в обгорелый кусок плоти, исходящий сукровицей. От кожи осталось одно напоминание. Когда же он пришел в сознание, Мурра уже закончил смазывать ожоги и обвязал руку новыми бинтами. Боль чуть стихла, но Айвану от этого было не легче. Пальцы все еще едва гнулись.

После ужина явились волшебники в полном облачении. Черные мантии поверх дублетов выглядели зловеще, но ни в какое сравнение не шли с прихваченными с собой масками. Маги жили в городе и до поры до времени не желали раскрывать свои личности перед теми, кто может их увидеть.

Альмандин заявил, что никаких изменений не случилось, а Сехрим находится в особняке.

— Идти по туннелям нельзя, — предупредил он, — там полно стражников.

— Они до сих пор там? — удивился Мурра. — Уже практически ночь.

— Под землей всегда ночь. Судя по всему, молестий приказал им не вылезать, пока они не обыщут все подземелье. Они уже нашли пыточные комнаты и те, где содержались пленники. Даже мы не знаем, есть ли там что-то еще.

— Придется вам идти по улицам, — кивнул Яспис. — Ночью не так много зевак, но стражники могут оказаться помехой.

— Просто следуем старому плану, — пожал плечами Альмандин. — Одни отвлекают стражников, остальные штурмуют особняк Сехрима.

— Ахтлапалех в помощь, — вздохнул Яспис.

Быстро разделившись на отвлекающих внимание и штурмующих, маги, один седокта и один берсеркер вывалили на улицу. За пеленой облаков не было видно ни звезд, ни луны, но само небо будто светилось изнутри, а для обостренного зрения волшебников и Нандина этого было достаточно.

Помимо их троих, с ними отправилось еще четыре волшебника во главе с Альмандином, не выпускающим из рук Архетелос. Айван боялся, что его свет может привлечь чужие взоры, но остальным, казалось, до этого нет никакого дела.

На востоке вспыхнуло пламя, словно солнце вдруг решило встать с другой стороны. Где-то вдалеке послышались едва различимые крики. Так как особняки Йесила и Рудоны теперь пустовали, Непокорные решили сменить цель и напасть на городскую тюрьму. Зарево магического огня было видно, наверное, во всем городе. Оставалось лишь надеяться, что стражников можно привлечь пламенем ничуть не хуже, чем мотыльков.

Пробираясь по узким улочкам и переулкам, Альмандин вел своих людей и практически случайных попутчиков к особняку Сехрима, и маяком им служила высокая цилиндрическая башня, темнеющая даже на фоне ночного неба.

Тишина пугала своей неизвестностью. Айван до дрожи сжимал в руке кинжал, надеясь, что он ему сегодня не понадобится. Прохладный ветер трепетал выданную ему накидку с капюшоном, и приятно холодил раненную руку, которая практически онемела от легкого осеннего морозца.

Вот впереди показалась каменная стена, частично окружающая особняк. Башня высилась над головой, словно готовый обрушиться на головы меч. Айвана пробрал озноб, когда он вспомнил, как на него падала практически такая же башня, унесшая жизнь одного из Непокорных.

Мурра шепотом прочел заклинание, а в следующую секунду в каменной кладке уже зияла сквозная дыра. Будучи наименее вооруженным, Айван замыкал шествие, прямо перед ним шел Нандин, и юноша вновь подивился тишине его поступи с такими-то габаритами. Видимо, берсеркер решил заделаться его личным телохранителем, и парень совсем не был против.

Спрятавшись за башней и близстоящими деревьями, вся группа остановилась.

— Где окно комнаты Сехрима? — спросил Мурра.

— С западной стороны, — ответил Альмандин. — На том конце второго этажа. Используя Архетелос, я могут стереть в Бездну этот особняк, а ты добьешь Сехрима.

— Мы же договаривались, — твердо сказал травник. — Нам необходимо забрать кое-какие вещи, а Сердце Дракона попросту их уничтожит.

— Ладно-ладно, — отмахнулся маг. — Тогда заходим внутрь, поднимаемся на второй этаж, а дальше по обстановке.

Убедившись, что вокруг никого нет, а из окна никто не смотрит, они перебежали к задней двери особняка. Альмандин касанием камня уничтожил крепкое дерево, и штурм начался.

***

Больше всего сейчас Лютер сожалел, что с ним нет его доспехов из Божьего камня. Столь сложную конструкцию не выковать за несколько дней, хотя местный коваль уверял, что закончит работу в кротчайшие сроки. И все же, пока Лютеру пришлось облачиться в латы обычного рыцаря-викарана.

Молестий сидел в погребе Сехрима без дела уже целый час, и это сводило его с ума. Он даже не мог представить, как три десятка стражников смогли провести здесь целый день, делая вид, что бегают по катакомбам. Хотя, витавшие в воздухе нотки вина и слегка осовелые взгляды давали ответ и на этот вопрос. Он не винил стражников, что они нарушили его приказ не притрагиваться к алкоголю; по крайней мере, почти все они все еще твердо держались на ногах.

На улице давно стемнело, когда сверху послышался звук шагов. Спустя несколько секунд вниз по лестнице спустился один из стражников, специально сменивший металлические доспехи на кожаные, чтобы греметь при передвижении.

— Я разглядел семь фигур, среди которых настоящий здоровяк и коротышка, как будто ребенок.

— Они проникли в особняк?

— Ага. Дверь просто испарилась, будто ее и не было.

Неожиданно почти вся мозаика в голове Лютера сложилась. Он все гадал, зачем Мурре и остальным нападать на одного из Мастеров Зела, теперь же ответ найден. Архетелос. Молестий полагал, что он у Айвана, но, возможно, один из Мастеров забрал его у мальчишки, а затем использовал, чтобы освободить из тюрьмы Мурру и Нандина. Если предположить, что мальчишка в этот момент был в плену, значит, этих двоих завлекли в ловушку. Но главное, это была ловушка и для самого Лютера. Сехрим уверял, что беглецы сбежали в лес, но на деле он, а точнее, Азул, Фаинай Фораса, схватил их, а побег подстроил, используя магуя Горриндола.

Напав на особняк Азула, они вернули Архетелос, а теперь хотят вернуть инструментарии Айвана. Но откуда семь человек? Кто им помогает? И почему? В любом случае, искомого им не заполучить. Молестий усмехнулся, чувствуя под доспехами упирающиеся в грудь конфигар и гриморий. Сехрим не знает, что их больше нет у него в секретере, а потому, если он обладает силой, то воспользуется ею.

— Вперед, — приказал Лютер. Он с самого начала не планировал отсиживаться в подвале. Необходимо схватить тройку еретиков, прикрывшись защитой наместника. Конечно, они не успеют раньше, чем вторженцы доберутся до Сехрима, но на это и расчет.

На втором этаже послышались крики, нет, настоящие вопли. Лютер только вбежал на лестницу, ведущую наверх, когда на нее обрушилось окровавленное тело, перелетевшее через перила. Это оказался неизвестный молестию человек в черной мантии и маске. Из рук у него выпал конфигар.

— Оледенение! — послышался выкрик Мурры, и в ту же секунду из дверей, ведущих в кабинет Сехрима, вырвался ледяной луч, врезавшись в стену на противоположной стороне. Через миг следом за ним с сумасшедшим гвалтом вылетел огромный ворон. От обеих нижних лап у него остались лишь замерзшие культи.

Берсеркер выпрыгнул, словно из неоткуда. Нанеся удар мечом наотмашь, он лишил трепыхавшегося Йесила головы, который тут же забился в смертельной агонии, словно безголовая курица. Нандин развернулся и только сейчас увидел пригнувшихся на лестнице стражников и викаранов с мечами и арбалетами в руках.

— Отродье Бездны! — чертыхнулся он. Несколько человек запустили в него арбалетными болтами, но промазали.

— Не стрелять! — закричал Лютер. — Вперед! — Но не успел он преодолеть и десяток ступеней, как в него угадила мертвая туша Йесила-ворона, опрокидывая на стражников. Однако и сам Нандин не смог устоять на ногах, когда в него неожиданно врезалось толстое тело Рудоны. Берсеркер отлетел на несколько шагов, пробив замороженную ранее стену насквозь. В комнате закричала женщина.

Развернувшись, судья с невозможной для обычного человека силой прыгнула обратно в комнату, где все еще звучали звуки борьбы. К этому времени Лютер уже успел прийти в себя и, ничего не говоря, бросился наверх. Он хотел собственными глазами убедиться в своей догадке.

Вся комната превратилась в настоящую свалку. Разбитые вазы и статуэтки валялись повсюду, разлитые вина, ром и бренди смешались с кровью лежащих на полу тел. Камин слева в стене оказался пробит насквозь, будто по нему весь день били тараном. Шкафы и секретеры превратились в груды досок и щепок.

Неожиданно из проема в стене вылетело тело, в котором Лютер едва узнал Мурру. Пролетев почти через всю комнату, он врезался в тяжелый перевернутый стол и сломанной куклой рухнул на пол в лужу какого-то алкоголя. Спустя секунду из дыры вышел Сехрим. Его лицо было все в крови, но молестий не заметил ран. Одежда порвана в нескольких местах, а правых рукава и штанины не было вовсе. Обычно чуть ухмыляющееся лицо сменила гримаса гнева. Сейчас он не походил на того невинного на вид толстячка, он был похож на чудовище из страшилок.

— Сехрим! — крикнул Лютер, выставляя перед собой меч. Наместник резко дернул в его сторону головой так, как это делает хищник, заприметивший краем глаза жертву.

— Лютер Теза! — оскалился Сехрим, и наместник отчетливо увидел его неестественно длинные верхние клыки. Голос его тоже сменился, став более грозным, похожим на рык. — Ты как всегда вовремя.

— Сдавайся! Или убегай. В любом случае, за тобой начнется охота. Тебя ждет костер.

— Думаешь? Неизвестные маги напали на дом наместника, а стража их всех перебила, однако, к большому сожалению, находящиеся в городе викаране доблестно погибли в бою. И лишь один наместник чудом избежал расправы. Звучит достоверно?

— Думаешь, твоих слов будет достаточно? В письме, который я отправил Великому Викарану, я выражаю тебе недоверие, потому и беру обязанности наместника на себя. Ты и раньше вызывал подозрения, а если я умру, от тебя так просто не отстанут. Им не составит труда определить, что ты несветь.

Сехрим рассмеялся глубоким, утробным смехом, от которого по спине побежали мурашки.

— Думаешь, кто-то сюда явится? Я тоже отправил письмо от твоего имени. В нем я уверяю, что предыдущее было написано под диктовку, пока я, то есть ты, был пьян, а потому даже не помнишь его содержимого. Остальное не важно, главное, что в нем говорится, будто ты отправляешься в Волосалаам, оставляя город на попечение нынешнего, вызывающего полное доверие, наместника Сехрима Гурони. Так что подмоги не будет. До этого города и до меня никому нет дела. Как и до тебя.

Пока Лютер и Сехрим разговаривали, стражники по указке Войтоса медленно рассредоточивались по комнате, обступая вампира со всех сторон. Один знак молестия — и они все разом выпустят в противника болты из Божьего камня. Однако Лютер не спешил, осознавая, что если ни один снаряд не достигнет цели, то даже всех тридцати человек не хватит, чтобы одолеть вампира простыми мечами. Нужно было придумать действенный план.

Лютер хотел ответить на самодовольство Сехрима, что предусмотрел подобный исход. Вместе с Войтосом они написали свои имена и поставили подписи, подтверждая верность написанного, а Лютер к тому же приложил к горячему воску свой жетон молестия, о чем Гурони знать не мог. Однако за спиной наместника вдруг послышался какой-то шум, и в проеме показалась Рудона, держась за голову. На лбу у нее красовалась огромная красная шишка.

— Чертова железная рука, — прокряхтела толстушка, и только подняв взгляд, поняла, что в комнате не только она и ее хозяин.

Лютер воспользовался секундной заминкой, выкрикнув короткое "пли!". Забренчали натянутые струны десятка арбалетов, и воздух пронзили острые штыки, целясь в единственную цель. Однако Схерим предвидел подобный исход. Он с нечеловеческой скоростью схватил Рудону за шею и резко развернулся, выставляя ее перед собой живым щитом. Почти все болты вонзились в тучное тело женщины, и лишь один попал сбоку в ногу вампира. Он взвыл от боли и отбросил мертвое тело с такой легкостью, будто Рудона даже после смерти воспользовалась своей Скверной.

Избежав столкновения, Лютер ринулся вперед, занес меч и силой обрушил его вниз. Клинок замер в воздухе, словно наткнувшись на непробиваемую сталь: то Сехрим схватил его голой рукой. Молестий от неожиданной остановки дернулся, едва не выпустив рукоять из рук, но тут же, используя инерцию, с силой ударил ногой в грудь вампира. Нежить попятилась, и в этот момент на него со всех сторон набросились стражники.

Взревев, Сехрим бросился вперед, отшвыривая от себя противников, пока перед ним не предстал Лютер. Викаран попытался ударить сбоку, однако вампир вновь перехватил атаку одной рукой, а второй растопыренными пальцами ударил по кирасе наотмашь. Блестящий металл прорезали четыре рваные раны. Гурони, казалось, лишь слегка оттолкнул противника, но по молестию будто ударили тараном. Он отлетел спиной вперед, врезавшись в тот же стол, в который минуту назад прилетел Мурра, все еще пребывающий без сознания.

Стражники самоотверженно бросались на противника, но всех их атаки едва достигали цели. Вампир перехватывал мечи, тут же их переламывая, ударами отбрасывал солдат, словно беспомощных котят, и вскоре все еще стоящие на ногах решили ими воспользоваться по прямому назначению — убежать.

— Что дальше, Лютер? — взревел зверь, вскидывая окровавленные руки. Повсюду лежали горы мертвецов, а некоторые все еще стонали и звали на помощь. — Даже если викаране и войдут в город, что они мне сделают? Ученые Армии Чистых сами наделили меня этой силой. Посылая меня сюда, Викаранай знал, кто я такой и на что способен. Меня создали для войны с магами, чем я и занимался до этого времени, пока не пришел ты. Думаешь, я зло, Лютер? — усмехнулся Сехрим. Он подошел к одному из стражников, что все еще были жив, поднял его одной рукой за голову и впился зубами в горло. Стражник затрясся, как от лихорадки, но быстро обмяк. Выпив достаточно крови, вампир отбросил безжизненно тело.

— Блаженство! — выдохнул Сехрим, подняв окровавленное лицо к потолку. — Что скажешь, Лютер? Готов ли ты сам обрести огромную силу? Я уверен, ученые все еще занимаются экспериментами, ища путь к бессмертию. Они могу сделать тебя даже сильнее, чем я. Тебе даже не придется пить кровь, ты будешь высасывать жизненную энергию просто желанием. Поначалу будет трудно удержаться, чтобы не убить всех вокруг, но вскоре привыкнешь сдерживать аппетиты.

— Так ты убил свою семью? — с трудом спросил Лютер. — Не удержался?

— Да что ты знаешь?! — взревел Сехрим. — Я рассказал им о том, кем стал, оголил свою душу, а они обозвали меня чудовищем и попытались выбросить на улицу. Когда-то я был магуем, и за это меня тоже презирали. Одного слова отца было бы достаточно, чтобы меня не забрали в армию, но он промолчал. Он надеялся, что я умру на войне. В какой-то степени, так оно и случилось. Но я вернулся. Вернулся, чтобы оправдать их ожидания — я чудовище, а настоящим чудовищем может стать только человек.

Сехрим хотел продолжить свою тираду, но тут из противоположной стены неожиданной вырывался широкий красный луч, словно свет маяка, разрезавший полутьму комнаты. Луч прошелся от стены до стены, уничтожая все на своем пути. Сехрим даже не удосужился пригнуться, и сила Архетелоса прошлась по верхней части его тела, уничтожая остатки рваного камзола, но оставляя тело нетронутым.

Однако вампир просчитался. Лишившись поддерживающих стен, потолок начал рушиться. Сначала у дальнего края, где располагался большой зал, а затем волной накрыл почти весь второй этаж. Всех, кто находился в спальне и кабинете Сехрима, накрыло завалом из камней и досок.

***

Айван сам не знал, на что надеется, отправляясь вместе со всеми сражаться с Сехримом. Ему почему-то казалось, что маги будут биться с вампиром, а сам он в это время найдет свои инструментарии. Но все пошло наперекос с самого начала.

Никто и представить не мог, что Сехрим окажется не один. Каким-то образом он прознал, что на него будет совершено покушение, и основательно к этому подготовился.

План вторженцев был прост. Уничтожить створки с помощью Архетелоса, ворваться в комнату и позволить Мурре воспользоваться своим замораживающим заклинанием. Нандин и остальные волшебники должны были быть на подхвате, если вдруг что-то пойдет не по плану. Не по плану пошло все.

Сжимая Сердце Дракона в кулаке, Альмандин касанием уничтожил обе двери и ворвался внутрь готовый применить Архетелос, чтобы уничтожить потенциальное оружие. Но вместо этого его встретил острый клюв метаморф-химеры. Он с быстротой стрелы вонзился в грудь мага в районе ключицы, и мог бы вторым ударом проломить грудную клетку, добравшись до сердца, кабы не вмешался Нандин, ударивший огромного ворона мечом по клюву, оставляя на нем глубокую зазубрину.

Но не успел он занести меч для следующего удара, как появился Сехрим, схватил его за руку и перебросил в дальнюю часть комнаты, словно соломенную куклу. Мурра тоже не успел воспользоваться своим конфигаром. Выпрыгнувшая из неоткуда Рудона едва не придавила его своим весом, случайным ударом выбивая палочку из рук. Травник не растерялся и прыгнул вперед, стремясь добраться до выбитого оружия.

Дальнейшее Айван не видел, лишь слышал крики волшебников, натыкавшихся на противника, не успев дочитать заклинания. Он подхватил раненого Альмандина, и вместе они как можно быстрее убежали в правый коридор, приведший их в ванную комнату. Больше не имея сил держаться на ногах, волшебник упал на мозаичный пол. Его правая рука висела плетью, из груди хлестала кровь. Но он все еще держал в здоровой руке Архетелос.

Айван понятия не имел, что ему делать. Перебинтованной ладонью он попытался закрыть рану, но лишь перепачкался кровью. Судорожно осмотревшись, он нашел висящие возле чугунной ванны белые полотенца. Схватив их, он прижал их к груди Альмандина, но кровь не останавливалась. Волшебник бледнел прямо на глазах.

В соседней комнате все еще звучали звуки битвы: разбивалась мебель, билось стекло, кричали люди. Очередной удар, казалось, сотряс все здание, послышался звук падающих кирпичей. Спустя несколько секунд Мурра выкрикнул свое излюбленное заклинание.

— Возьми, — послышался хриплый голос, и Айван даже не сразу сообразил, что это говорит Альмандин. — Возьми... Архетелос.

— Я не знаю, как им пользоваться.

— Просто... направь энергию... как с конфигаром. — Альмандин с трудом поднял руку, в которой был зажат камень, словно раскаленный докрасна уголек. — Держи!

Айван выхватил едва не выпавший из слабых пальцев Альмандина Архетелос. Рука волшебника безвольно ударилась о пол.

— Нет-нет, — залепетал растерянный маг-седокта, — давай лучше ты. Я не знаю...

— У меня... — прервал его колдун, — не осталось сил. Ты должен... Ради жизни других... Ради спасения магии.

Айван не понимал, как использование Архетелоса или смерть Сехрима поможет в спасении магии. Он хотел что-то ответить, но Альмандин закрыл глаза и обессилено уронил голову. Юноша надеялся, что он лишь потерял сознание. В ранах он не разбирался и не мог сказать, можно ли исцелить мага. Будь Мурра здесь, он бы знал, что делать.

Мысль о травнике вернула его в действительность. Он и не заметил, как стало тихо. Где-то за стенкой слышались голоса. Из-за преграды Айван не мог их различить, но что-то ему подсказывало, что неудачно начавшись, сражение не могло быть выиграно.

Выставив вперед руку с Архетелосом, Айван сосредоточился, как учил его отец, давая в руки конфигар. Красный луч вырвался так неожиданно, что молодой волшебник едва не выронил камень из рук. Он не знал, где именно находится противник, а потому решил провести лучом из стороны в сторону. Стена перед ним исчезла в мгновенье ока, и он увидел стоящего посреди кабинета Сехрима, на которого в следующую секунду рухнул потолок, погребая под обломками.

Айван не знал, оставался ли в комнате еще кто-то живой, потому что вампир оказался единственным, кто стоял на ногах. И тут краем глаза маг-седокта заметил какое-то движение. Он направил в ту сторону зажатый в кулаке камень, но вовремя узнал в выходящей из пролома в стене на той стороне фигуру Нандина, трясущего головой.

Поднявшись на ноги, парень только направился к нему, когда сначала услышал, а потом увидел целую толпу, поднимающуюся по лестнице. Это оказались стражники во главе с прислужником молестия. Заприметивший их Нандин поднял окровавленный меч.

— Не стоит проливать лишней крови, — выкрикнул Войтос. — Там под завалами и наши, и ваши люди.

— Отродье Бездны, — выругался берсеркер. — Да после этого никто из них не выжил.

— Мурра и Лютер находились возле опрокинутого стола. Видишь вон ту горку? Возможно, их не сильно придавило.

— Айван! — крикнул Нандин, обдумав слова Войтоса. — Воспользуйся камнем и расчисти завал, только не лучом.

Спохватившись, парень бросился к рухнувшим кускам каменных стен и крыши, закашлявшись от витавшей в воздухе пыли. Он сомневался, что кто-то мог выжить под этой тяжеловесной грудой, и совсем не горел желанием раскапывать раздавленные тела. Однако, если Мурра жив, можно пойти и на подобные жертвы. Кто еще научит его магии и поможет расшифровать записи из гримуара?

Лишь сейчас Айван вспомнил о своих инструментариях. Ведь именно из-за них Архетелос не применили сразу, хотя он все равно не помог бы против вампира, Финай Фораса и метаморф-химеры. Молодой маг огляделся. Редкие оставшиеся во время сражения целыми шкафы и секретеры теперь стояли ополовиненные сверху. Если Сехрим хранил его вещи в верхней части, о них можно забыть.

Дело шло быстро. Айван аккуратно выбирал цели, касанием уничтожая целые куски обломков, добираясь до того места, где по его прикидкам находился перевернутый стол. Неожиданно откуда-то из-под завалов послышался приглушенный голос. Парень заторопился.

Стол он увидел скоро. Он все еще валялся на боку и был относительно цел, только верхние ножки обломались. Сверху на нем наискосок громоздился огромный кусок крыши, опираясь на дерево. Коснувшись каменной заслонки, Айван увидел за ней лежащих на полу двух человек. Это были Мурра и Лютер. Оба выглядели сильно потрепанными, но оказались живы. Правая, металлическая, рука травника держала викарана за шею, будто чугунный воротник.

— Отличная работа, Ай, — кивнул Лютер, тяжело поднимаясь на ноги и поднимая за собой молестия. В этот момент в комнату без стен влетел Нандин, все еще держа меч в направлении поднявшихся на площадку стражников.

— Отпусти его! — крикнул Войтос.

— Не раньше, чем мы выберемся из города, — ответил Мурра, закашлявшись. Его левый рукав был порван и весь замызган кровью; судя по тому, как он держал руку, Айван предположил, что та сломана. Так же он тяжело припадал на левую ногу. Голова, похоже, тоже была разбита, но кровь уже остановилась.

— Мы не можем этого позволить.

— Уничтожь его доспехи, — обратился Мурра к Айвану, игнорируя реплику Войтоса. Юноша коснулся Архетелосом лат Лютера, и те исчезли почти полностью, оставив после себя лишь таушированный Божий камень, посыпавшийся наземь. Вместе с ним упало что-то еще. Айван взглянул на пол и едва не подскочил от восторга: это были его инструментарии.

— Как все удачно складывается, — усмехнулся Мурра и тут же поморщился от боли. — Где Альмандин? — спросил он, отдышавшись. — Я видел, как ты уводил его в правую комнату.

— Он... Думаю, он умер.

— Отродье Бездны! Принеси мне его конфигар.

Стражникам и прислужнику пришлось посторониться, когда Айван, Мурра и Нандин проходили мимо них и спускались вниз. Горло Лютера все еще находилось в тисках травника, и тот красноречиво объяснил, что станет с молестием, если кто-то попытается их преследовать. Бронзовая рука Мурры была артефактом, поэтому его смерть и прекращение подачи энергии тут же повлечет к тому, что ладонь сожмется в кулак. По крайней мере, так заявил он сам.

Выбравшись на улицу, они отправились искать лошадей.

— Вам все равно далеко не уйти, — впервые за долгое время подал голос Лютер. Он тоже шел прихрамывая.

— А кто нас будет преследовать? Кроме вас с прислужником в городе больше нет викаранов, а у стражников и без того полно забот будет. После смерти Мастеров Зела и наместника начнется раздел территории, а тут уж без кровопролития не обойтись. В Зеле башни не только у этой пятерки.

— Даже если вы меня убьете, Войтос отправит послание Великому Викарану о произошедшем в городе, а тот передаст остальным. Вас будут искать все викаране континента.

— Хорошо, что мы не собираемся здесь задерживаться, — усмехнулся Нандин. Мурра едва не сжал руку в кулак, раздавив шею Лютера.

Над городом царила ночь. Несмотря на обвалившуюся крышу особняка и рухнувшую башню, никто не вышел на улицу узнавать о случившемся. Все были наслышаны о странных происшествиях, связанных с домами Мастеров Зела, да и самими Мастерами, оттого никто не желал попасться на глаза обращающегося в летучую мышь вампира, о котором и так уже несколько лет ходят слухи. Теперь это создание, оказавшееся двумя разными, мертво, но горожане об этом узнают лишь с наступлением утра.

Постоялый двор был закрыт на ночь, как и находящаяся рядом конюшня, но для меча Нандина это не было помехой. Одним взмахом клинка он расколол стальные звенья, словно глиняные.

Лошади были расседланы, поэтому пришлось потратить время, чтобы их приготовить. Айван в этом не смыслил, а Мурра был ранен и занят, так что всем пришлось заниматься Нандину.

— Одни клячи, — пожаловался берсеркер. — У нас в Шаджаре выводят особую породу, вот это настоящие лошади: крупные, выносливые. Хоть весь день скачи. А на этих и без викаранов далеко не уедем.

— Кстати, — перебил Нандина Айван, когда тот принялся за третью лошадь, — я на лошадях не умею ездить. Берсеркер посмотрел на него, как на кровного врага, говоря взглядом, мол, восемнадцать лет, а не то, что детей нет, так еще и это.

Айвану пришлось ехать на одной лошади с Муррой, который и сам едва держался в седле. Нандину выпало поднимать его на лошадь, словно ребенка. Видимо, его раны оказались серьезней, чем представлялось вначале. Лютера Нандин привязал веревкой к одному из столбов в конюшне, чтобы его утром кто-нибудь нашел, хотя намного вероятней, что его быстрее освободит следовавший за ними Войтос.

В Зеле ворота на ночь не закрывали, и путники мирно выехали через западные ворота. Перед ними раскрылось широкое поле, пролегающее до самого горизонта, лишь изредка попадались пологие холмы, будто застывшие в вечности зеленые волны. Сидя за спиной тяжело дышащего Мурры, Айван ощутил неведомую легкость. Он вдруг не увидел, но почувствовал нутром, что его путь начался. Не когда он отправлялся в Эфер, не когда шел через лес в Зел, а вот именно сейчас.

И пусть для того, чтобы оказаться на верной дороге, ему пришлось пережить настоящий кошмар, а дальнейший путь, несомненно, окажется еще более тернистым, он верил, что достигнет цели.