Онлайн чтение книги ТРОЕКОН. Книга 1: Третий путь TROEKON. Book 1: Third way
Глава 8: Опасные ответы

Глава 8: Опасные ответы

Нандин очнулся рывком, будто кто-то плеснул ему в лицо ведерко холодной воды. Ночь и правда стояла стужая, земля одеревенела и после дождя пахла влажной грязью.

Перевернувшись на живот, берсеркер поджал ноги и сел на колени, оглядываясь, и тут же обнаружил стоящего в четырех шагах от себя Мора.

— Никогда до этого не встречался с берсеркерами, — усмехнулся тот. — Похоже, вы и в самом деле такие крепкие, как о вас говорят. А что будет, если ты впадешь в ярость? Говорят, что берсеркеры в этом состоянии не чувствуют боли. Я хочу это проверить, ты не против?

— Тебя разве не учили, что не следует тыкать палкой в спящего медведя?

— Моя палка не так проста, — вновь усмехнулся посак, демонстрируя конфигар, — да и ты больше похож на облезлую крысу, чем на медведя.

Неожиданно Нандин увидел за спиной Горриндола какое-то движение. Вглядевшись в темноту, он узнал в силуэте Мурру. Он-то разберется с этим магуем. Берсеркер решил отвлечь Мора и потянуть время, пока травник не воспользуется своими фокусами.

— Где Айван? — спросил он, оглядываясь в поисках мальчишки. Горриндол вновь по-ребячески ухмыльнулся, дернув своими оттопыренными ушами.

— Он как увидел, что ты лежишь без движения, так сразу деру дал. Спрятался в особняке Азула. Ничего, мой приятель радушно его примет. Что ж, а теперь повесели меня. Я даже позволю тебе взять свой новый меч, если ты так на него надеешься.

Мурра саженях в десяти за спиной посака коснулся конфигаром земли, тихо читая заклинание. От кончика палочки по земле молнией поползла ледяная змея, направляемая травником. Мор ничего не мог видеть, но зато почувствовал, когда морозь начала медленно подниматься по его ногам.

— Отродье Бездны, — выругался он, когда заметил, что его ноги крепко приморожены к земле. Он оглянулся и увидел сидящего на корточках Мурру, продолжающего посылать в заклинание энергию.

Нандин, не теряя времени даром, вскочил и бросился к своему мечу. Мор едва на него взглянул, сконцентрировав все внимание на новом, куда более опасном противнике.

— Субпота зерра! — выкрикнул он, направляя конфигар под ноги Мурре. В землю словно ударило пушечное ядро. Твердь сотряслась от клокотавшей в ней магии. Взрыв оказался столь силен, что клочья почвы долетели даже до Нандина, успевшего добраться до меча. Но он знал, что с Муррой все в порядке, иначе и быть не может.

— Оставляю его на тебя, — крикнул берсеркер в темноту, где грязевой фонтан выделил в воздухе невидимый барьер. Нандин уже вбегал в проем в стене, оставленный упавшей башней, а потому не успел увидеть, как Горриндол попытался сделать шаг, но нога его вдруг хрустнула и отломилась. Потеряв равновесие, он с криком повалился на землю, а две его промороженные насквозь ноги продолжили стоять на земле. Он завопил, дрыгая замершими культями, но не выпустил конфигар из рук.

Первый этаж особняка оказался застроен пересекающимися между собой лестницами, словно специально созданными запутать посетителя. Нандин побежал вперед, забравшись на лестничную площадку в центре, от которой во все стороны отходили другие лестницы, ведущие вниз и наверх. С площадки было прекрасно видно почти весь этаж, но никого не заметив, берсеркер интуитивно выбрал один из путей на второй этаж.

Он оказался не менее странным, но куда более темным. Множество поворотов дезориентировали и путали чувство направления. Кромешная темнота не позволяла разглядеть хотя бы очертания предметов даже берсеркеру. Касаясь одной рукой стен, Нандин двинулся вперед, вслушиваясь и всматриваясь вперед. Ему казалось, что он что-то слышит, но путанные каменные коридоры глушили и меняли направление звуков.

Свернув за один из углов, берсеркер вдруг в кромешной тьме разглядел красный отсвет, словно одиночный уголек, дрожащий в воздухе. Благодаря обостренному зрению, он сразу узнал того, кто держал Архетелос.

Азул тоже заметил Нандина, мгновенно сорвавшись на бег.

— Стоять! — закричал берсеркер, кидаясь следом. Добежав до поворота, он увидел удаляющуюся к лестнице метаморф-химеру. Даже с одной рукой Азул оказался довольно проворным, и Нандин понял, что не сможет его догнать.

Перехватив меч, кряж с силой швырнул его острием вперед, словно копье. Клинок попал точно в цель. Подбежав к неприятелю, берсеркер увидел, что его меч пронзил Азула насквозь, пробив легкое, но он все еще был жив, сжимая в единственной руке горящее красным Сердце Дракона.

Нандин выхватил камень из ослабших ладоней и перевернул Азула на спину, насколько позволяла торчащая рукоять.

— Где Айван? Отвечай! — крикнул он.

— В Бездне, — прохрипел Азул, закашлялся кровью и обмер.

Выругавшись, Нандин выдернул из мертвого тела оружие и помчался по коридору, выкрикивая имя парня. Пересекая очередной перекресток коридоров, он краем глаза увидел сочащийся из-под одной из дверей оранжевый свет, сопровождаемый дымом.

Подбежав к двери, он силой навалился на створку, но смог лишь заставить замок треснуть. Глянув вниз, он увидел торчащее под дверью лезвие кинжала Айвана. Он действовал как упор, врезаясь гардой в пол и не позволяя открыть створку. В бессильной злобе сжав кулаки, Нандин вдруг осознал, что держит в руке ключ от всех дверей.

Использовав Архетелос, берсеркер уничтожил преграду. Из комнаты пахнуло жаром. Прямо перед порогом безжизненной грудой растянулся Айван. Его левая рука была объята пламенем.

***

Каменная коробка полыхала изнутри, словно настоящая печь. Весь дым выходил через каминные трубы и узкие окна, у которых от жара лопнули стекла. Еще когда пожар только разрастался, Лютер послал в особняк нескольких стражников в поисках людей. Глубоко заходить они не решились, ибо едкий дым уже заволок почти весь потолок второго этажа, но этого и не потребовалось. Труп Азула они обнаружили почти у самой лестницы, ведущей вниз.

Левая рука отсутствовала полностью, словно кто-то выжег ее дотла, но умер он не от этого. Сквозное ранение говорило о том, что кто-то пронзил начальника стражи мечом в спину или грудь. Такой силой мог обладать и берсеркер.

Лютер опустился на колено и поднял погибшему веки.

— Метаморф-химера! — воскликнул Войтос, увидев черные склеры глаз Азула. — На маскараде он был в маске, как и все Мастера Зела, поэтому мы не могли увидеть его глаза. Полагаете, Горриндол тоже был химерой?

Лютер оглянулся на труп лидера посаков. Промороженный насквозь, он лежал на земле, замерев в позе, словно пытаясь защититься руками от магической атаки. Его оторванные ноги стояли рядом, также скованные льдом. В нескольких саженях от него, ближе к фундаменту упавшей башни, в земле зияла большая воронка.

— Я общался с Горриндолом, — ответил молестий. — И видел его глаза. Здесь, несомненно, сражалось два мага. Возможно, Мор был магуем.

— Два Мастера Зела, и оба не обычные люди. Странное совпадение.

Лютер верил в проведения, но к совпадениям относился скептически. Сколько не оглядываясь на поле боя, он никак не мог увидеть общей картины. Если все Мастера Зела связаны, и при этом знали о приходе Мурры с остальными, то почему их встретили только двое? Недооценили противника? Или все же не все Мастера действуют заодно? Кто убил Корпата? Берсеркер, Сехрим или все же кто-то третий?

Привычка доверять чутью развилась у Лютера еще во время войны. Он чувствовал, что наместник-викаран связан с происходящим в городе, и очень хотелось повесить на него все грехи. Но без доказательств ему предъявить нечего, а промедление может стоить им с Войтосом жизни.

В письме Великому Викарану молестий указал, что Сехриму не следует доверять, и лучший сценарий дальнейших действий — сменить в городе наместника-викарана и ввести отряд солдат. Под прикрытием поиска колдунов и ведьм, можно будет выловить всех преступников. Великий Викаран вряд ли согласится с таким решением, да даже если и так, отряд может добираться до города не одну декаду, а опасность нависла уже сейчас.

— Идем, — поднялся с колена Лютер. — Навестим остальных Мастеров.

— Ночью?

— Медлить нельзя.

Когда Лютер в подвале Сехрима нащупал открывающий механизм тайной двери, эта самая дверь с силой распахнулась, отбрасывая молестия. Теперь у него на лбу выпирала шишка от удара, и точно такая же вскочила на темечке, куда угадила упавшая бутылка. Раньше он не брезговал выпить бокал-другой вина в благородной компании, но после событий в Эфере и здесь сомневался, что сможет смотреть на этот напиток с тем же безразличием.

Лютер потерял сознание, и дальнейшие события знал лишь со слов прислужника. Нандин сразился с ним обломком своего громадного меча, но Войтос остался жив совсем не поэтому. Возможно, берсеркер хотел доказать, что его слова, там, в лесу, что он не убивал викаранов, — правда.

Но что делал Нандин в тайном проходе? А если он узнал, что Айван похищен и держится в темнице, вход в которую находится в погребе? Попав в подвал, он увидел Корпата. Они сразились, и берсеркер, естественно, вышел победителем. Тогда Мурра здесь совсем не причем.

Вот только что делать Корпату в погребе, если Сехрим находится в совершенно ином месте? И отчего у берсеркера раскололся меч? У Лютера было полно вопросов, но на размышления не оставалось времени. Каждая минута промедления могла стоить викаранам жизни.

Первой молестий решил навестить Рудону, городского судью, живущую в западной части города. Если все Мастера повязаны, она не скажет ничего существенного, но Лютер на это и не надеялся. Азул и Горриндол мертвы, и теперь передел власти неизбежен, колесо событий уже покатилось с горы, а те, кто может его остановить, слишком далеко и пребудут не скоро.

Особняк Рудоны выглядел намного изящнее таковых у Сехрима, Азула и Горриндола. Выгнутая крыша напоминала замершую морскую волну, готовую в любой момент выплеснуться в город. Множество арочных окон напоминали таковые у многих кораблей на корме. Водную тематику дополняла башня, похожая на маяк. У неосведомленного наблюдателя могло сложиться впечатление, что в доме живет такая же изящная красавица с осиновой талией, но Лютер уже имел честь познакомиться с Рудоной, и она больше походила на тысячелетний баобаб.

Дверь открыли не сразу, и Лютеру пришлось простоять под порогом несколько минут, прежде чем кряжистый дворецкий впустил поздних гостей. Молестий вошел в дом с прислужником, оставив дюжину стражников на улице. Он взял их с собой в надежде, что Сехрим не рискнет нападать на них в присутствии подчиненных. Лютер сомневался, что стража осведомлена о тайнах Мастеров, иначе никто из них не отказался бы выискивать мага-седокту ночью.

Внутри особняк выглядел не менее завораживающе, чем снаружи. Просторный зал, занимающий два этажа, делили надвое изукрашенные лепниной стены, посреди которых красовались резные двери. Прямо за ними находились совмещенные спальня и рабочий кабинет Рудоны. Вдоль стен по обе стороны шли лестницы с пышными балясинами в перилах, ведущие сразу на третий этаж по широким спиралям, внутри которых находились крепкие колонны, поддерживающие потолок.

Когда дворецкий, вежливо постучав, отворил тяжелые двери-ворота, Лютер с Войтосом словно попали в другой мир. Все вокруг было пропитано бирюзовым цветом, будто посетители действительно оказались на морском дне. Пол усеивали небольшие подушки, валяющиеся на толстом ворсистом ковре, покрывающем весь пол. Примерно на середине комнаты находилась широченная кровать, покрытая таким же бирюзовым полупрозрачным балдахином. На ней могли спать, не мешая друг другу, сразу человек двадцать.

Множество окон было украшено тяжелыми раздвинутыми портерами, такими же длинными, как и арочные окна. На стенах висела скомканная складками драпировка. Потолок скрывала атласная ткань, морщинистая, словно неспокойная вода. В комнате висело сразу пять массивных посеребренных люстр, будто уставленные свечами якоря. Однако все они сейчас оказались погашены. Не считая легкого света звезд, проникающего через окна, комнату освещало лишь несколько канделябров, расставленных на редких столиках с изогнутыми ножками.

За одним из таких столов и сидела Рудона.

— Снимите, пожалуйста, обувь, — потребовала она тоном, не вязавшимся с ее высоким писклявым голосом. Лютер и Войтос выполнили ее просьбу.

Рудона была облачена в просторную ночную рубашку, прикрытую бирюзового цвета халатом. Голову ее покрывал ночной чепчик. Весь ее вид говорил о том, что она уже собиралась укладываться спать, а нахмуренное лицо и холодный тон вещал об ее отношении к столь поздним визитам.

Первым делом Лютер разглядел в свете лампы ее глаза, удостоверившись, что они человеческие. Однако это ни о чем не говорило, она могла быть тем же самым магуем или даже волшебником, не говоря уже о носителе Скверны.

— Чем могу быть полезна в столь поздний час? — спросила она сдержанно.

— Азул и Горриндол мертвы, — поведал Лютер. Реакция судьи последовала незамедлительно:

— Как? — воскликнула она. — Не может быть! Их убили?

— Горриндол несомненно погиб от рук мага, а Азула закололи мечом. Они оба были Мастерами Зела, и я полагаю, что жертв может стать больше. Если кто-то нацелился на Мастеров, опасность может угрожать и вам.

Рудона прикрыла ладонями рот, сдерживая потрясение. Весть о гибели посака и начальника стражи несомненно ее потрясла, но это ни о чем не говорило. Возможно, она была уверена в их победе над Муррой и остальными, а может, судья действительно ничего не знала о том, кто они есть.

— Как хорошо вы были с ними знакомы? — поинтересовался Лютер.

— Горриндола я иногда видела на приемах у Сехрима, но с Азулом мы почти не пересекались. Обычно он работал по ночам, следя за порядком в городе, а днем все свободное время проводил в своем особняке.

— А что скажете насчет Йесила?

— О главе гильдии купцов? Вы уже с ним виделись? Он в порядке?

— Первым делом мы заглянули к вам. К его особняку я послал небольшой отряд стражников, но если он тоже является целью таинственного убийцы — или убийц, — вряд ли стража сумеет ему помочь. С магами борются викаране. Но, боюсь, наших с Войтосом сил сейчас недостаточно. Через несколько дней в город должен войти отряд рыцарей-викаранов во главе с новым наместником, но мы можем и не дожить до того дня. Так что насчет Йесила?

— На него часто приходят жалобы, — слегка рассеянно ответила Рудона. — Говорят, он торгует некачественным товаром, но его так ни разу и не удалось поймать за руку. Скользкий тип. Всегда его недолюбливала. Мы иногда пересекаемся в суде, но близко не знакомы. Вообще, тот раз, на маскараде, оказался тем редким событием, когда мы, Мастера Зела, собрались все вместе.

Лютер, естественно, в этом сильно сомневался. На людях, возможно, они и не общались, поддерживая репутацию соперников за территорию города, но тайные встречи их были не редки. Азул мог легко перелетать с башни на башню, Горриндол использовать магию, чтобы скрываться от лишних глаз, а остальные... Остальные могут использовать свои способы.

— Что ж, — вздохнул Лютер, вставая со стула, — вас мы предупредили. Теперь мы отправимся к Йесилу. Мы привели с собой десяток стражников, они останутся сторожить дом. В любом случае, хоть какая-то защита. После нашего ухода прикажите дворецкому обязательно запереть все двери и окна.

Ночное небо все еще закрывали тяжелые тучи, нависшие над головами и душами людей. В такую погоду хотелось сидеть дома и носа не выказывать за порог. Однако именно подобное поведение могло послужить причиной гибели. Чтобы выжить — необходимо двигаться. Таково одно из правил ведения боя. Лютер никак иначе не воспринимал все происходящее. Это битва с умным и расчетливым противником, и дабы его одолеть, необходимо быть на шаг впереди. Но будучи позади, неприятель всегда может ударить в спину.

Оказавшись за оградой особняка, Лютер направил коня в сторону башни Йесила, но скрывшись с глаз, он тут же свернул за первый же угол и отправил коня быстро рысью в другую сторону.

— Куда мы? — спросил Войтос, догоняя молестия.

— Я все думал, как Корпат оказался в погребе, — ответил Лютер. — Если он отправился за Сехримом, то что там забыл Гурони? В его покоях полно разного алкоголя, я не видел ни одного пустого штофа. Судя по всему, наместник спустился вниз почти сразу после того, как я побывал с визитом у Горриндола. Я рассчитывал, что он свяжется с Сехримом в ближайшее время, но не так скоро. Как ему это удалось?

— Послал орла? Или гонца?

— Их мы могли бы заметить. Да у него и времени бы не хватило, чтобы найти посыльного или птицу, а затем написать послание. И что было в послании, раз Сехриму потребовалось спускаться в подвал?

— Туннель, подобие потерны, — догадался Войтос. — Они встретились в туннеле. Но как Сехрим догадался спуститься вниз?

— В башне Сехрима я увидел четыре окна, из которых открывается прекрасный вид на остальные башни Мастеров и их подручных, а также большую лампу.

Больше Войтосу не требовалось объяснений, он все понял и так. С помощью света на башне Мастера посылают друг другу сообщения спуститься в туннели, где они и общаются. Получается, что проходы прорыты под всем городом. Возможно, Корпат спустился в подвал вслед за наместников, и тот увидел его, за что и убил, подстроив все так, будто виноват берсеркер. Оставив жизнь Лютеру и Войтосу, он тем самым хотел показать, что не собирается убивать викаранов, и смерть Корпата тоже не его вина.

Лютер намеренно сообщил Рудоне, что отправляется к Йесилу, да еще и без стражников, чтобы вынудить ее связаться с купцом или самим Сехримом. Дабы передать короткое сообщение, нет необходимости бегать по туннелям, хватит лишь с помощью огня лампы передать известный всем заговорщикам сигнал. Викаранов будут поджидать либо на подходе, либо в самом особняке Йесила. От одних Лютера и Войтоса не составит труда избавиться.

Молестию требовалось лишь подтвердить свои догадки. Однако сделать это необходимо крайне осторожно. Азул был метаморф-химерой, а Горриндол магом или магуем, и если остальные Мастера Зела тоже обладают подобной силой, двоих викаранов не хватит, чтобы одолеть их и выйти из передряги живыми.

Сделав круг. Викаране оказались с противоположной от фасада особняка стороны. Прямо перед ними возвышался высокий цилиндр башни, особенно выделяющийся на фоне темного неба. Подъехав вплотную к стене, Лютер встал на лошадь и забрался на преграду, после чего осторожно, свесившись на руках, спрыгнул по другую сторону. Войтос последовал его примеру.

Тихо ступая по размякшей от дождя земле, они подошли к башне и, прижимаясь к ней спиной, направились к входу. Дверь внутрь оказалась не заперта. Лютер хотел поймать Рудону с поличным, однако не желал сталкиваться с ее возможной силой один на один. Как сейчас хотелось иметь за спиной целый отряд рыцарей, но остался один лишь Войтос.

Тихо ступая по лестнице, молестий с прислужником поднялись на самый верх и уперлись в прикрытую деревянную дверь. Лютер прислушался, но по ту сторону стояла гробовая тишина. Он сомневался, что судья успела уже передать послание и вернуться. С габаритами Рудоны, одно восхождение на лестницу должно стать для нее настоящим подвигом.

Лютер надеялся застать ее врасплох, но не зная силы врага, боялся сам оказаться жертвой страшного хищника. Сейчас его больше заботила не собственная безопасность, а доказательства вины Мастеров в заговоре. В случае ошибки, он мог поплатиться как минимум должностью, и путь наверх может быть для него закрыт. Он не сомневался в вине Сехриме, но остальные... С другой стороны, если вместо того, чтобы запереть все двери и окна и лечь спать, как и собиралась, Рудона отправился ночью в башню, то для этого необходима очень веская причина.

Возможно, за дверью их ждет лишь пустота.

Глубоко вдохнув, Лютер резко распахнул дверь и вбежал в комнату с мечом наголо. И тут же пораженно замер.

Почти всю комнату занимала квадратная кровать с атласными простынями. Резные столбики венчали скрюченные когтистые пальцы, будто замершие навечно в судорогах боли. Полупрозрачный балдахин был похож на кровавую пелену, потому что все вокруг утопало в красном цвете. Красным были даже пол и потолок.

Посреди всего этого стояли двое: Рудона и Йесил. Лютер успел заметить лишь смертельно-черные глаза купца, когда тот вмиг покрылся черными перьями, превратив руки в крылья, а лицо в птичью морду, и ринулся на противников. Молестий едва успел отскочить в сторону, когда огромный клюв ворона с силой врезался в деревянную дверь, проламывая в ней неровную дыру.

Метаморф-химера на миг замер, не обнаружив на прежнем месте неприятеля, а Войтос уже занес меч для удара. Сталь отскочила от рогового клюва гигантской птицы, словно от камня, оставив лишь легкую царапину. Однако удар смог отвлечь Йесила, и Лютер, мгновенно оказавшись на ногах, рванул вперед, выставив перед собой клинок, целя в бок чудовища. Но не успел он сделать и двух шагов, как в него самого прилетело что-то тяжелое, сминая доспехи и с силой впечатывая в стену. Боль в голове от удара дверью берсеркером возродилась с новой силой, присовокупившись к новым ушибам.

Тряхнув головой, прогоняя готовую захлестнуть его тьму, Лютер едва увернулся от второго удара, нацеленного в голову. Только сейчас он смог рассмотреть нападавшего. Это оказалась Рудона. Она так лихо отпрыгнула назад на кровать, сметая балдахин, что молестий едва мог поверить, что это та самая полнотелая женщина, казавшаяся при предыдущих встречах неповоротливой бутузиной.

Лютер огляделся, заметив лежащего на полу Войтоса. Над ним навис метаморф-химора, сомкнув свой громадный клюв в районе плеч прислужника, а лапами держа ноги, лишив того возможности сопротивляться. От силы сомкнутых челюстей доспехи скрипели и медленно прогибались, будто оловянные.

Поняв, что одновременно броситься на ворона и защититься от носителя Скверны он не может, Лютер перехватил меч и силой метнул его в Йесила.

— Йесил! — тонко завопила Рудона, будто меч летел в нее.

Купец не успел понять, что происходит, но инстинктивно взмахнул крыльями, что и спасло ему жизнь. Меч вонзился в крыло, пробив его насквозь. Гигантский ворон закричал одновременно каркающим кликом и человеческим голосом. Но Лютер не стал дожидаться реакции метаморфа, достав нож и кинувшись на отвлеченную Рудону.

Короткий клинок едва зацепил щеку, оставляя ровный неглубокий порез. Судья успела уклониться, тут же бросившись к ближайшему широкому окну.

— Уходим! — крикнула она, выпрыгивая на улицу. Йесил громко каркнул, соглашаясь с женщиной, и сиганул за ней следом, бросая свою жертву.

Лютер успел подскочить к окну и увидеть, как уже на земле Рудона резко выдергивает из крыла приятеля меч, отбрасывая его в сторону. Секунду спустя Йесил взмыл в воздух, припадая на больное крыло, а носительница Скверны поджала ноги и, с силой их распрямив, в один миг запрыгнула на крышу своего особняка, словно блоха.

Молестию оставалось лишь наблюдать, как огромный ворон и толстая, но нечеловечески прыгучая женщина, удаляются все дальше, теряясь в темноте.