Онлайн чтение книги Семь небес The Seven Heavens
Небеса благочестия.

-Разве ты не можешь себя вылечить?- поинтересовался хмуро Арм, глядя как девица ковыляет, опираясь на сделанный для нее посох. Давеча упала в яму, подвернув себе ногу, и вот теперь хромает, кусая губы от боли. Лес вокруг был светлый, с мощными деревьями, пронизанный светом солнца. Вроде как и не далеко до человеческого бытья, да вот уже который час блуждают, все выйти не могут.
- Благочестивая свою магию только немощным да сердцем чистым,- ответила Аглая, сосредоточенно подхрамывая и себе под ноги глядя,- а коли такая дура, что сама в яму навернулась…
-Значит, не можешь,- подытожил он и задал другой вопрос.- А ежели я тебя на закорки возьму? Пока до дороги дойдем еще то…
-Только если мыслей дурных, да нескромных не имеешь,- девушка сдунула упавшие на лицо черные пряди, остановилась и поглядела на него. Лучи дневного светила охватили девушку, пронизав белую, плотную с виду ткань ее одеяния, очерчивая силуэт. Арм задумался.
-Хмм…
-Имеешь?
Он вскинул брови, потому что в восклицание Аглаи ему явственно послышалась радость. А жрица Благочестивой бурно покраснела и отвернулась, пробурчав.
-Я просто предположила…
-Может, и имею,- вздохнул Арм, тоже отвернувшись.- Я здоровый-то мужик и ты вон какая ладная. Может и есть какие мысли, что сами собою думаются. Коли я тайно чего подумаю, так это дело мое. Все одно – Янке же изменять не буду, но твоя-то богиня разбирать не будет.
-Янка твоя невеста?- спросила Аглая поздней, когда они снова продолжили путь. Помочь жрице Арм так и не решился – вправду мало ли мысли какие в голове промелькнуть, а Благочестивая на наказание скорая. Приложит так, что костей не соберешь. Да и кто здесь собирать будет-то?
-Дочка кузнеца главного. Мне не ровня, да сердце на кошель не смотрит. Люба она мне, да и я ей… Только отец ее ищет себе зятя по достатку.
-Уверена, Благочестивая поможет,- кивнула девушка, а сама мечтательно вздохнула.- Даже боги не встанут на пути настоящих чувств.
-А ты жрица никогда не хотела семьи создать?
-Не отпустит Благочестивая,- Аглая покачала головой и вдруг призналась, сделавшись серьезной и даже грустною.- Меня ведь сначала Весельчак приметил. Он и имя новое дал для служения, и талан мне подарил… Да отцу моему не по статусу веселая жизнь оказалась. Он меня и продал Благочестивой – обменом на жену молодую, что ему сына-наследника родила. Братцу моему ныне семь годков исполняется, в родовое право входит. Благочестивая меня к нему на празднование отпустила, чтобы я её благословение принесла.
Арм долго шагал молча, обдумывая слова жрицы. Что Весельчак да Непорочная меж собой не в ладу – это всякий знал. Службы у них разные. Благочестивая все чистоту тела да души блюдет. Весельчак же в вечных пирушках да праздниках гуляет. Жрицы его свободно разных мужчин принимают, в непотребных одеждах ходят, да вина льют по чаркам. Каждый праздник ими сопровождается, порой и на похоронах, и на свадьбах сидят оголенные девы. Скорбная-то спокойно к такому относится, а Благочестивая оскорбляется.
-В горах близ Таллиасы есть земли, не осенённые божьими силами,- наконец проговорил он, глядя на носы своих истертых сапог.- Если вдруг сердце твое стребует покоя от служения – иди туда. Есть там домик средь леса – проживешь остаток дней безнадзорная… Мать моя с отцом там жизнь делили, оба от своих богов ушли.
Никому Арм не говорил того, что родился в союзе двух служителей, свои культы отринувшие. Мать его самому Кузнецу службу несла – он помнил ее, суровую крепкую женщину. Нежность в ее глазах появлялась лишь при взгляде на отца – тонкого, тщедущного и больного парня, служителя самого редкого культа Мастерового. Он укрылся землей, когда Арму было около семи, мать прожила лишь на два года дольше его. Сам Арм до своего взросления доживал при храме Кузнеца, но отнести свою честь на наковальню воинственного бога не захотел, хотя тот его и привечал.
-Спасибо,- едва слышно прошептала в ответ Аглая и дальнейший путь они вовсе и словом не перемолвились, однако девушка явно повеселела и снова принялась даже напевать свои глупенькие песни, от которых у Арма на сердце легчало, да улыбка наворачивалась. Точно так мать его, занимаясь домашним делом, распевала странные веселые песенки. Когда же отца его не стало – песен в их доме более не звучало.