Онлайн чтение книги Последний стикер The Last Sticker
Стикер пятнадцатый

Стикер пятнадцатый



- А вы сами-то верите в привидения? - спросил лектора один из слушателей.
- Конечно, нет, - ответил лектор и медленно растаял в воздухе.
А.Стругацкий, Б.Стругацкий «Понедельник начинается в субботу»



Закоулки памяти. Лабиринты. Извивы и неожиданные пересечения. Сегодня день воспоминаний. Давних. Детских. Пожалуй, самых ранних из всех сохранившихся. Почему всплыли именно они? А кто его знает. У судьбы свое расписание. И не нам его исправлять по своему разумению. Точнее, недоразумению. Представляю себе м-м-м... мягко говоря удивление, если севший на руку комар, потребует справку о безопасности «клиента» в плане герпеса или гепатита С. Типа, вас непокусаных много, а я — один. 
До сих пор не понимаю — и нет гарантии, что пойму — в какое измерение тогда провалилась. Все было как всегда. Из необычного только то, что нашу детсадовскую группу вывели на дальнюю прогулку. Уж не знаю каким чудом мы покинули надоевший заповедник молодняка и отправились в дальний поход. Думаю, что «дальний» по тогдашним меркам. Ни в школьные годы, ни позже найти это место так и не удалось. То ли его изменили до неузнаваемости, то ли детские ощущения категорически не совпали со взрослой очевидностью. Но суть не в этом. 
Наказание детским садом приходилось терпеть не так уж долго. Но эти полтора-два года казались вечностью. Категорически не вписывалась в хороводы, массовые игры, хождения строем. Все внутри протестовало. Как это, меня, личность, заставляют играть в глупые игрушки, петь и рисовать по расписанию. Вообще не люблю чувствовать себя деталью мозаики, которую взрослые норовят пристроить по своему усмотрению. Видимо поэтому удачно отстала от основной группы и осталась играть у старого карагача. Помню лишь, что устроилась на глинистом обрыве, у самой кромки воды. Это был тенистый пруд — отрада местных жителей в летнюю жару. Старые кряжистые карагачи росли по его краям. Теперь понимаю, что хауз был старым, ведь карагачи растут медленно, а живут — столетиями. Молодые деревца первые лет десять-пятнадцать так и стоят прутиками вдоль дороги. И только внуки садовника смогут укрыться в их тени. 
Игра оказалась увлекательной, тусовка не мешала — день удался. Не помню как провалилась в другой мир. В сказку... но не сказочную. В иную реальность, которая долговечнее, ярче, серьезнее и глобальнее нашей. Айван, построенный на берегу, украшен шелковым пологом. Причудливо вышитые подушки, мягкие одеяла, нега и нежность во всем. Бывавшие на востоке знают, что айваном называют деревянный помост. Его сооружают для отдыха на улице, часто посреди или на берегу водоема. Тот же хауз, те же карагачи, но... веселые. Не мрачные родственники вязов, а кряжистые податели благодатной тени. Люди в роскошных нарядах, смех, музыка, веселые игры. Радость как образ жизни. Помню необычный инструмент. Он создавал не мелодии, а целый картины. Впервые услышала музыку, которая не музыка. Она не развлекала, не огорчала, она рисовала при помощи звука. Позже, уже во взрослые годы узнала этот инструмент на картинке журнала. Оказывается он называется ситар или вина. Так что могу разочаровать господ алкоголиков: истина не в винe, a в вине. Потому как алкоголь приносит кратковременное забвение и никакого знания. А вина открывает весь мир и дарит бесконечное счастье. Если она в руках божественного учителя, конечно. 
Не помню что там произошло. Но что то потрясающее, грандиозное, интересное до невозможности. Возвращение оказалось странным. Впечатлений море, радость через край, а поделиться не с кем. Да и чем поделиться, раз события не запомнились. Только серость и примитивность этого мира стала очевиднее. Детское мышление непосредственно. Раз в этом мире такая грусть, надо вернуться в тот, красивый и необъятный. В поисках дороги в иномирье забралась в дупло карагача. Но и там ничего не было, кроме старых листьев. Никакой чудной страны. Как у Алисы без кроличьей норы, мартовского зайца и чеширского кота. Хотя, справедливости ради, должна сказать, что в моем мире не было говорящих гусениц и вооруженных до зубов карт. 
С позиций сегодняшнего дня то настроение можно сравнить со вкусом грейпфрута — горечь и сочная мякоть одновременно. Но запомнились горечь и аромат полыни. Не ели мы грейпфрутов в детстве. Не было их. Горький фрукт вообще не укладывался в моей голове. Как это фрукт и вдруг — горький! Фрукты — это сочащиеся соком персики, янтарный виноград, медовый инжир и куча других сладостей. 
Самое интересное, что в детсадовском мире не прошло и секунды. Все так же шумели дети, катился мяч и только суровый дядька, пыливший по дороге, видимо, был в курсе событий. Странный, надо сказать, дядька. Похоже, из скрытых мудрецов. Суфиев. Людей с удивительными, тщательно скрываемыми способностями. Они не катаются, как дервиши, по земле с пеной на губах, не добывают золото из воздуха, не оживляют мертвых. Просто вглядываются в тебя и говорят некую формулу, на разгадку которой может уйти полжизни. Дети их вычисляют на раз. И верят безоговорочно. Для большинства взрослых, суфии словно не существуют. Идет себе человек — и пусть идет. Мудрец может жить по соседству или поливать улицы. Мять кожи, печь лепешки, лепить горшки и детские свистульки. Выросшие люди сильно погружены в заботы, еще сильнее привязаны к радостям. Изо дня в день тянут лямку. Некогда поднять голову, они перестали смотреть на звезды. И только беда приводит к порогу таинственного мудреца. 
Жители востока с младых ногтей знают, что за неказистой внешностью может скрываться очень непростая личность. И если гордыня не накрыла человека темным покрывалом, то обязательно окажут незнакомцу всяческое почтение. Если не из уважения к традициям, то хотя бы из чувства самосохранения. Вдруг он окажется волшебником и превратит в крысу. 


* * * 

Болезнь нашего века — привязанность к вещам. Со всех сторон нам твердят — купи, построй, съешь. Мантра «ведь ты этого достоин!» делает свое дело. Достоинство человека начинает определяться не поступками, а финансовыми возможностями. Что далеко не одно и то же. Мне повезло, прививку от вещизма получила в раннем детстве. Так что муки от невозможности заполучить желаемое, оказались не столь продолжительными. Недавно услышала замечательную фразу: 

мы тратим не принадлежащие нам деньги, 
на не нужные нам вещи, 
чтобы потрясти людей, которые нас ненавидят. 

И ведь действительно, несостоявшиеся поездки, неслучившиеся покупки, несъеденные лакомства изрядно потрепали мое эго. Пришлось даже некоторое время провести в унынии и самобичевании. Зато воздержание, пусть и вынужденное, раскрыло горизонты другого мышления. Неожиданно выяснилось, что необходимое для счастья уже есть. И нет нужды метаться. Лишнее все равно сгниет и будет выброшено. При любом аппетите мы можем съесть ограниченное количество деликатесов. Да и то, печень начнет бессрочную забастовку и посадит на диету. Ни разу не одетые вещи будут съедены молью. Модные премьеры окажутся пустышками и позабудутся через месяц. Сверхсовременный телевизор начнет промывать мозги и превратит друзей в гладиаторов, сражающихся за пульт. 
Вещи действительно необходимые приходят легко. Не по щучьему велению, конечно, но без сверх усилий. Ими радостно пользоваться. Их не жалко потерять. Не настолько жалко, как выстраданное. 
Жить на берегу реки — особая забота. А на берегу реки, которая в любой момент может поменять русло — вообще спорт высоких достижений. Так случилось, что необычно сильные морозы сковали нашу капризную красавицу. А в истоках наоборот, началась необычно ранняя и теплая весна. И весь паводок пошел поверх льда. Целую неделю люди, напрягая все силы, сражались за жизнь: бомбили лед, возводили дамбы, взрывали торосы. Помогало слабо. Не может еще человечество уничтожить такую массу льда. Бомбы делали полыньи, но это не спасало положения. Все ждали куда повернет река. На какой город падет жребий. Жили на чемоданах. Дети и документы находились под неусыпным контролем. Хроники говорили, что это продолжалось десять дней. Хотя по моему, детскому летоисчислению — целую вечность. 
И однажды ночью все разрешилось. Беда пришла в город, который стоял выше по течению. Вода мгновенно затопила улицы, люди проснулись в ледяной каше. Те, кому суждено было проснуться. Льдины сносили глинобитные дома. Началась эвакуация. Мне эта картина запомнилась особо ярко — отец каждый приходил поздно ночью. Измученный, мрачный, с воспалившимися глазами. Это мой то отец! Человек — праздник. Человек, не мыслящий жизни без розыгрышей, шуток, добрых подначек. Из комнаты родителей по ночам доносился шепот - рассказы о картине бедствия. О том, как ничего не остается делать, как фиксировать на пленку ужасы наводнения. Секретные службы мобилизовали лучшего оператора области на эту работу. Ежедневно он садился в вертолет и снимал, снимал, снимал до онемения в руках. Снимал и мучился от бессилья. Впервые любимое дело оказалось каторгой. Снимал тонущих людей, разрушенные кварталы, драки за место в вертолете. Были случаи, когда главы семейства пытались засунуть в вертолет не жену и детей, а телевизор. После этого я впервые увидела отца с сигаретой. 
Наверное именно тогда задумалась о смысле жизни. К чему мы должны прийти в итоге. К дому — полная чаша? К семье, которая исчезнет в одночасье? Что я вообще значу в этом мире. Мире, где существование так кратковременно и зыбко. Не может быть, чтобы сила разума давалась просто так. Как дополнение к желудку и мускулам. 
Есть, не может не быть другой путь. Путь познания этого мира, его технических характеристик. Нужно только найти инструкцию. Не бывает изделий без инструкций. Даже к холодильнику прилагается книжечка с описанием. Если некто создал такую великолепную сложную систему, то должна быть и методика ее использования. 
Методика, описывающая основные законы этого мира, его предназначение и роль человека в этом проекте. 




Вы живете чтобы познавать, самосовершенствоваться и совершенствовать вокруг все настолько, насколько это в ваших силах