Онлайн чтение книги Стокгольмский синдром Stockholm syndrome
IX

Лёжа без сил на кровати, Никита внимательно прислушивался к разговору в соседней комнате. Благо он шёл на повышенных тонах, и это давало возможность особо не прислушиваться и без труда расслышать большинство слов. Прикрыв глаза, юноша сосредоточился на чужом разговоре, стараясь услышать хоть крупицу чего-то хорошего.

 — Повторяю в десятый раз: я никуда не поеду! — повышая голос, от кипящей в груди злости и раздражения, повторил Рик. Влад приехал этой же ночью, когда мужчина возвращал беглеца домой, и этот факт отчего-то злил ещё больше.

 — Ты обязан вернуться! Дело не в том, хочешь ты или нет, ты просто обязан. Повторяю в одиннадцатый раз, мама в тяжёлом состоянии и ей как никогда нужна поддержка. Врачи говорят, что её состояние может стать хуже, — вторил Влад, в который раз стараясь убедить брата поехать с ним. Но всё напрасно. Мужчина наотрез отказывался куда-либо ехать.

Они стояли напротив друг друга, разделяемые только столом. Взгляд обоих был полон гнева и неисчерпаемого упрямства. И каждый из них не желал принимать слова друг друга, настаивая на своём.

 — Это уже не первое её попадание в больницу. И каждый раз врачи говорили одно и то же. Так что я уверен, что с ней будет всё в порядке, как и всегда. Поэтому я останусь здесь и никуда не поеду. О Никите тоже нужно заботиться. Тем более я вчера немного перестарался, — сознался Рик, но отступать всё равно был не намерен.

 — Ты меня вообще слушаешь? В этот раз всё совсем не так! Если в прошлые разы она чувствовала себя более-менее нормально, то сейчас всё совсем не так! У неё случился микроинсульт, — сообщил Влад, выжидающе смотря на брата. Заставит ли его эта новость вернуться? Влад на это очень сильно надеялся.

 — Что? Как так вышло? — ошарашено и тихо спросил Рик после продолжительного молчания. Не думал он, что эта новость его настолько шокирует.

 — Врачи говорят, что это из-за того, что у неё сахарный диабет. Поэтому она находится в большей зоне риска, чем все остальные люди её возраста. Прошу, поехали. Ей очень страшно и она почему-то думает, что может скоро умереть. Тебе что, так сложно проведать маму в такой сложный для неё период? — Влад замолчал, пристально смотря на брата и ожидая его реакции. Но Рик только внимательно смотрел в ответ. — Это только на несколько дней, пока не поставят точные диагноз и не выпишут лечение, а потом уже и выпишут. 

Рик молчал. Не говоря и слова больше, он отошёл от края стола. Его взгляд явно говорил о том, что тот довольно сильно задумался. Влад, не веря в спокойствие брата, отошёл подальше. В таком состоянии, когда настроение сменяется так быстро, от него можно было ожидать всё что угодно. Но, несмотря на ожидания, Рик только включил чайник. Влад не трогал его, давая время всё обдумать и принять верное решение, которое, к слову, было только одно. Сев на диван, он начал с интересом разглядывать интерьер, изредка бросая взгляды на брата.

Рик этого не замечал. Когда закипел чайник, мужчина положил три ложки растворимого кофе в кружку и залил кипятком. Влад мельком увидел, как брат отхлёбывает только что закипевшую воду и поморщился, будто бы сам почувствовал, как язык обжигает кипяток. Особо не обращая на себя внимание он встал с дивана, забрал из рук кружку и обильно разбавил холодной водой. Надо будет потом в больнице попросить осмотреть брата.

Тишина длилась около получаса. Мерно тикали стрелки часов, раздражая. Рик стоял в раздумьях, допивая холодный крепкий кофе. Никита, лежащий в соседней комнате, начал понемногу засыпать, убаюканный этой тишиной. Влад начинал нервничать. Всё прервалось в мгновение, когда мужчина заговорил.

 — Я согласен поехать, — произнёс Рик, смотря в одну точку. От этого тихого голоса оживились все. — Но только на моих условиях. Никита едет с нами.

От такого заявления, юноша в соседней комнате дёрнулся. Из-за этого движения спина вспыхнула болью, как и ягодицы. Не сумев сдержать неожиданный стон боли, Никита понял, что сейчас только что выдал сам себя. Мысленно он уже корил себя за это. Рик не оставит это без внимания и точно придёт. А потом разозлится на то, что он подслушивал. Только бы не трогал спину и ниже. Юноша уже начал молится всему, чему только можно, только бы буря миновала. Вчерашние воспоминания были ещё свежи в памяти, и даже мысленное представление о том, что сейчас ему снова будет больно, заставляли слёзы сами катиться из глаз. В голове мелькнула мысль, что надо прекращать плакать без повода и начать вести себя как достойный представитель мужского пола. Внутренний голос саркастично заметил: после того, как перестанешь трахаться с мужиками.

Тихие шаги за дверью. Разговор больше не продолжался. Скрип. Никита зажмурился, ожидая боли. Но вместо самых страшных ожиданий, Рик подошёл к кровати и присел возле неё. Страх уже привычно охватил тело, а глаза не хотели открываться. Мужчина с нежностью разглядывал любимые черты лица. У юноши наблюдались несколько царапин на щеках, а глаза были красные и припухшие от слёз. На мягких губах были подсохшие капельки крови. Не удержавшись от соблазна, Рик наклонился и нежно поцеловал их, чуть посасывая. Рукой он поглаживал всё ещё влажные длинные пряди волос.

 — Подслушивал? — тихо поинтересовался мужчина, оторвавшись от поцелуя, но не убирая руки.

 — Да, подслушивал, — признался Никита, стараясь не дрожать. Накажет или нет?

 — Не бойся. Всё хорошо. Наказывать тебя ещё сильнее я не буду. Но надеюсь, что ты сейчас понял, что нарушил одну из моих просьб и теперь раскаиваешься. Ведь так? — нежный голос казался обманчивым.

 — Да. Я действительно не хотел подслушивать разговор, но вы говорили очень громко. Поэтому я невольно подслушал, хотя не должен был. Извини меня, пожалуйста, — тихо попросил Никита, открыв глаза и виновато смотря на мучителя.

— Хорошо. Я прощаю тебя за это, тем более что это по большей части моя вина. Так что, давай забудем об этом? Но перед этим я хочу знать, что ты успел услышать?

— Я слышал, что мы уезжаем, потому что вашей маме плохо. Только это. Больше ничего. Я очнулся недавно, — рука Рика, которая до этого нежно поглаживала голову, спустилась к шее, а потом и ниже. Дойдя до одной из первых красных полос на спине, мужчина начал на неё давить. — Прошу, не надо, Рик. Я не вру тебе.

И мужчина поверил. Убрав руку, он снова поцеловал своего любимого в губы и вышел из комнаты. Сердце Никиты бешено билось, тело охватывало позабытое чувство радости, которое обычно приходит после похвалы.

«Это только потому, что он не наказал меня, а не потому, что поверил в мои слова. И я вовсе не рад тому, что сейчас произошло. Этого просто не может быть! Хотя… почему бы и не порадоваться этому? Рик же выполнил своё обещание и теперь действительно ведёт себя так, будто и не было моего побега. И если бы он этого не сделал, то вряд ли бы я смог сейчас так спокойной лежать на кровати. Особенно после того, как провинился в подслушивании. Думаю, этому стоит порадоваться, ведь он доверяет мне, как и прежде».

Стоя возле приоткрытой двери, Рик ещё некоторое время смотрел на лежащего юношу. Судя по тому, что тот смотрел куда-то вверх и немного улыбался, можно было сделать вывод, что Никита глубоко задумался. Удовлетворившись этим, мужчина плотно закрыл двери и вернулся на кухню.

 — Кажется, в этот раз ты довольно сильно переборщил с наказанием. Это будет заживать намного дольше, чем синяки. Да и вдруг останутся шрамы, — с подозрением спрашивал Влад, смотря на брата.

 — Я сделал так, как хотел, и считал нужным. Мои отношения и моя личная жизнь тебя ни в коей мере не касаются. Ясно? — сказал Рик тоном, не терпящим возражений. — Чтобы вернуться обратно, мне понадобится время. По идее я всё ещё во Франции на учёбе, поэтому возвращение через пару часов будет подозрительным. Мы вернёмся завтра. К этому времени я успею собрать все необходимые вещи.

 — Хорошо, — покорно ответил Влад, немного расслабляясь. Главное что брат согласился на поездку и это самое главное. Искоса посмотрев на дверь, его неожиданно охватило сочувствие к невинному пленнику, но с этим ничего нельзя поделать.

***

Утро следующего дня было суетным. Рик складывал последние вещи в багажник машины. Место на заднем сиденье для Никиты уже было готово. Влад занимался приготовлением завтрака. Сам же Никита, преодолевая боль в спине и ягодицах, старался как можно аккуратней встать с кровати и одеться. Тело требовало движений и вообще каких-либо действий, даже если они будут немного болезненны.

Несмело выйдя из комнаты, юноша первым делом направился на улицу. Мучитель с лёгкостью перетаскивал последние объёмные коробки и ставил их багажник. Заметив любимого, он остановился возле машины и жестом подозвал к себе. Никите ничего не оставалось, кроме как подойти ближе.

 — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Рик, аккуратно, чтобы не зацепить израненную спину, обняв любимого. — Если тебе очень больно, то я могу дать обезболивающее на время поездки.

 — Всё хорошо, — покорно прижимаясь к мужчине, ответил Никита. — Немного больно ходить и нагибаться, сидеть могу более-менее. Но от одежды неприятно. А синяк на коленке скоро пройдёт. Так что, могу сказать, что всё хорошо. 

- Перед поездкой я ещё раз намажу тебе спину и ниже, чтобы тебе было легче. — Поцеловав юношу в лоб, и с удовольствием вдохнув такой родной и привычный запах, мужчина выпустил его из своих объятий. — Больше не задерживаю, — Никита только кивнул на это и начал уходить. Вслед прозвучало напоминание: — Надеюсь, ты помнишь то, о чём мы сегодня говорили?

 — Да, я помню, — ответил юноша и ушёл, оставив мучителя наедине с оставшимися двумя коробками.

Как только был готов завтрак, все собрались за небольшим столом. Рик как раз окончательно закончил с погрузкой всех вещей. Никита окончил уборку и прочие мелкие поручения, которые ему дали на сегодня. А Влад уже накрыл стол и ждал остальных. Как только все сели за стол, Рик начал говорить.

 — Выдвигаемся сразу после завтрака, — сообщил мучитель, пристально смотря на Никиту. Тот сидел на самом краешке стула и не поднимал головы, только молча ел. Вообще было бы лучше, если бы Никитушка завтракал отдельно от них, дабы исключить ему любую возможность увидеть и запомнить внешность Влада. В самом худшем развитии событий, которые мог себе представить Рик, было то, что их обоих посадят в тюрьму за похищение, насилие и изнасилование. Брата бы обвинили как сообщника. Поэтому такое решение — посадить Никиту вместе с ними за один стол, - было более чем рискованное. Хотя, любое нахождение юноши рядом с Владом тоже не было безопасным.

 — Поедем сразу в больницу? — поинтересовался Влад, косясь на сидящего за столом Никиту.

 — Нет. Сначала заедем на мою квартиру. Ту, которая полностью моя, а не другая. Оставим там Никиту и мою машину заодно, а потом уже и в больницу направимся. Думаю, маме надо будет что-нибудь купить по дороге, — рассуждал Рик, допивая тёплое, почти прохладное кофе, которое Влад разбавил заранее.

Во время всего разговора юноша сидел, как на иголках. Он физически ощущал чужой взгляд, направленный на него, от этого желание поднять голову становилось с каждой секундой всё сильнее. Останавливало только то, что если он и решится это сделать, то можно было считать, что всё пропало. Рик утром очень ясно дал понять, что будет, если юноша ослушается его искренней просьбы. Невысказанные последствия обещали быть намного страшнее, чем избитое тело. И только поэтому Никита держался, как мог, стараясь смотреть в тарелку с едой и никуда больше.

Всё окончилось внезапно. Юноша пропустил момент, когда окончился разговор. В реальность вернуло неконтролируемое движение головы. Испугавшись, что тело само по себе решило поднять ему голову, Никита зажмурился. Рик на это нежно улыбнулся и невесомо коснулся губами лба любимого.

 — Люблю тебя, — прошептал мужчина, обнимая юношу со спины. — Ты только мой. Навеки мой. Мой любимый Никитушка. — Ещё раз прижав Никиту к себе, Рик шепнул: — Убирай со стола, и поедем, больше оставаться тут мы не можем.

 — Хорошо.

Никита с неописуемой радостью покидал этот дом, который за полгода начинал казаться родным. Такие мысли каждый раз пугали не на шутку. По идее юноша должен был ненавидеть это место всей душой, но ненависть занимала не более чем одну треть мыслей. Остальное место занимал Рик со своим непредсказуемым поведением. Он тоже начинал становиться частью этого дома. Каждый раз, ловя себя на таких мыслях, Никита с мазохистским удовольствием вспоминал первые месяцы боли и унижений, и это перечёркивало весь обманчиво-нежный образ мучителя, будто бы убеждая себя, что он — неуравновешенный псих и чудовище. От таких мыслей становилось легче.

Когда Рик закрывал двери машины, юноша чувствовал себя счастливым. Он уже предвкушал какие-то перемены в его жизни, которые обязательно должны быть к лучшему! К тому же, он покидал место, которое стало для него персональным адом на несколько месяцев, где только иногда приходило облегчение. Никита всей душой надеялся, что после того как покинет это место, сможет вернуться домой. Садясь в машину, мучитель ожидаемо попросил надеть маску для сна. По крайней мере, лежать с закрытыми глазами было намного лучше, чем сидеть и ощущать боль. Благо Рик позаботился о преобразовании задних сидений в небольшую кровать.

Стоило мужчине завести машину, как все мысли испарились из головы Никиты. Маска полностью изолировала зрение, и поэтому юноше было намного легче полагаться на свои внутренние ощущения. Сейчас ему было жизненно необходимо знать примерный маршрут, чтобы выяснить, куда они направляются. Счастье от поездки сменилось грустью. Неизвестность будущего начала пугать.

Путь ожидаемо был неблизкий. По радио уже прозвучало около пятнадцати песен. Рик молчал, а Никите ничего не оставалось делать, кроме как ждать и выстраивать в голове мысленный маршрут. Поворот, за ним ещё один влево, кочка. Неподвижное тело уже давно начало затекать и побаливать, но юноша не отвлекался от своего занятия. Только вот с каждым словом песни, звучащей в машине, игнорировать боль становилось сложнее.

 — Что случилось? — внезапно спросил Рик обеспокоенным голосом в тишине. «Когда только успела окончиться музыка?» — подумал Никита. — Тебе плохо? — юноша не ответил, но почувствовал, как начала останавливаться машина. — Никита, ответь мне.

 — Тело затекло… немного. Со мной всё в порядке, — ответил тихо юноша, заставляя тело двигаться. Вынужденные движения причиняли острую боль. — Нам долго ещё ехать? — машина вновь пришла в движение.

 — Ещё около часа, может чуть больше. Прошу тебя, двигайся хоть немного. Мне не хотелось бы чтобы по приезду ты не смог встать. Хорошо? Пока мы в пути, ты мог бы поспать.

 — Да, постараюсь.

Оставшаяся часть пути действительно заняла чуть больше часа. Никто больше не произнёс ни слова с того небольшого диалога. Рик думал о чём-то своём и Никите, а юноша всё так же продолжал следить за дорогой. Тем для разговора никто не искал, и тишину заполняли только песни, играющие по радио.

Вскоре машина начала останавливаться. От предвкушения того, что сейчас может случиться, Никиту охватила дрожь. Какое-то странное чувство страха вперемешку с облегчением и счастьем блуждало по всему телу вместе с дрожью. Сразу нестерпимо захотелось встать на ноги и походить, немного размять от долгого лежания тело. И от этого желания оставаться на месте было тяжело.

Дверь со стороны Никиты открылась, и Рик помог ему выбраться из машины. Маску ожидаемо никто не снял.

«Значит, не хотят раскрывать местоположение? Или Рик задумал что-то ещё?»

Откуда-то со стороны послышались детские голоса.

«Где же мы? Рик вряд ли привёз в людное место, чтобы меня никто не видел. Но Боже, как же хочется не оказаться вновь в глуши! Прошу тебя, Рик, сними маску, умоляю» — думал Никита, стоя на месте. Мужчина будто бы исчез, так как его руки не касались тела юноши, да и голоса не было слышно.

 — Дорогой, прикрой глаза, — попросил тихо Рик, притрагиваясь к щекам. Выждав несколько секунд, мужчина медленно поднял закрывающую глаза ткань.

Никита же был в шоке. Его мысленные мольбы услышали? Радость омрачал тот факт, что это не первый раз, когда его мучитель угадывает желания, будто на самом деле слышит мысли. Даже если допустить такой вариант, то становилось даже страшно думать в присутствии Рика.

 — А теперь можешь открыть глаза. Смотри только вперёд или под ноги, хорошо? Иначе мне придётся напомнить последствия от невыполнения моей просьбы. Тебе же этого не хочется? — Никита согласно кивнул головой, медленно открыв глаза.

На улице было пасмурно, но даже от такого неяркого света в глазах зарябило и они заслезились. Но удивление перекрыло все остальные эмоции. И ведь был весомый повод. Они находились возле многоэтажных домов! Не в лесу, не на окраине, ни ещё где-либо, а именно здесь в обитаемой части города, где живут другие люди! Пока он будет тут находиться, то возможно сможет попросить кого-нибудь о помощи. И тогда ему обязательно помогут и заберут из лап мучителя, вернув домой! Наконец-таки то, чего юноша так долго ждал и о чём не раз грезил, сможет осуществиться.

Воображение уже показывало, как Никита окажется дома, как будет спать в своей комнате один, как обнимет отца, плача от радости возвращения. Как поблагодарит за всё, что тот давал и чему учил, за то, что никогда не оставлял в трудные минуты и за то, что не раз предупреждал. А он, как не самый примерный сын всего этого не понимал. Сейчас юноша понимал, как сильно он скучал по отцу всё это время, несмотря на все их ссоры в прошлом. Очень ярко мечталось о том, как они начнут проводить больше времени вместе и как станут самыми родными друг для друга. Будто бы и не было этих долгих месяцев отсутствия. Всё вернётся на круги своя.

 — Любимый, ты чего застыл? Пошли скорее, — произнёс Рик, жестоко вырывая из сладких и манящих грёз. На глаза навернулись слёзы, и Никита не смог сдержать их. Его мечты, на мгновение такие реалистичные, были сейчас так недостижимы. Но кто бы знал, как он скучал по дому. — Всё хорошо, Никитушка. Всё будет хорошо, — мужчина прижал к своей груди вздрагивающее от плача тело, нежно поглаживая рукой по волосам. — Не надо плакать, тебе здесь понравится, я уверен. Пойдём.

И кто бы знал, как ему не хотелось попадать в очередную золотую клетку. Только вот кто сможет его спасти? И сможет ли?

Рик, аккуратно поддерживая любимого за плечи, поднялся вместе с ним на верхние этажи. Влад остался ждать их в машине на улице. Ему и так было неприятно от одного вида ни в чём неповинного парня, который еле передвигался и всё время плакал. Но каждый раз Влад пытался убедить себя, что это не его дело и брат разберётся со всем сам, не маленький. Рик вполне осознавал всю тяжесть таких поступков, которые потом могли обернуться тюрьмой. Но его какая-то маниакальная одержимость этим Никитой и план, на котором он помешался ещё за несколько месяцев до похищения, всё равно толкал на такие действия.

Они вышли на самом последнем этаже высотки. Мужчина донёс юношу на руках до кровати и уложил на неё, заботливо накрыв мягким одеялом. Никита уже не возмущался таким действиям, ему даже казалось, что он привык к тому, что его часто носят на руках. Только легче от осознания этого не становилось. Сил что-то произносить не оставалось. Сейчас юноша по большей части чувствовал себя сломанной игрушкой, чем человеком.

С этого дня время снова начало свой ход. Минута за минутой, день за днём, неделя за неделей. Тягуче долго и беспощадно. Последние светлые надежды на свободную жизнь растаяли с информацией о том, что на самом верхнем этаже не пустовала только эта квартира. Поэтому спасения и помощи было ждать уже неоткуда. Двадцатый этаж, что может быть лучше? Не вылезти через окно, да и оно было с сеткой, а дверь на балкон почти всегда была закрыта на ключ, кроме тех моментов, когда надо было высушить вещи.

Появившиеся удобства современного мира не радовали. Телевизор, микроволновка и посудомойка почти не использовались. В особенности телевизор. Единственное что радовало здесь это большой шкаф с книгами и отсутствие сквозняков. Места в квартире как будто было меньше и теперь не было укромного уголка, где Никита мог чувствовать себя в безопасности. В том доме в лесу ещё можно было скрыться в каком-нибудь уголке и думать, что камеры не видят, хоть это и было ложью самому себе.

С каждым днём всё чаще и чаще вспоминался родной дом и отец. Интересно, ищет ли его, Никиту, хоть кто-нибудь? Скучают ли? Думают о его возвращении домой? Или же давно забыли? Ответов на эти вопросы юноша не знал, но очень хотел надеяться на положительные ответы.

Месяц, проведённый в этой квартире, не был самым спокойным. Спина заживала медленно, как и пирсинг, за которым мучитель с особой тщательностью ухаживал. Рик всё чаще начал возвращаться домой в отвратительном настроении и вспышки агрессии только усиливались. Нет, он не переносил свои неудачи на плечи Никиты, за этот месяц он ни разу его не бил, не считая одной пощёчины, и не издевался. Наоборот, мужчина всё чаще нежно прикасался к нему, часто обнимал и целовал, показывая всю свою любовь, на которую только способен. Словно обращался с птицей прекрасной красоты.

Но от его гнева страдало всё, что попадалось под руку. Это была и мебель, которую в квартире меняли уже второй раз, и картины на стенах, и стулья, и посуда. Кажется, был разбит третий недавно купленный набор. В гневе мужчина начинал походить на бешеного зверя, как в поведении, так и в разрушениях. Никите хватало ума вовремя скрыться из поля зрения Рика.

На прошлой неделе, когда мужчина вновь пришёл с таким отвратительным настроением с жалобным звоном были разбиты три тарелки. А мясо, которое Никита только хотел порубить на кусочки, стало больше напоминать фарш. Как и сама досточка под куском мяса, которая стала кучей щепок. Как ни странно, соседи снизу либо не слышали звуков буйства, либо просто привыкли. Всё же это была личная квартира Рика, и он жил здесь.

Сегодняшний день был необычен с самого утра. Рик не встал с кровати после звонка будильника, а продолжал лежать и иногда нежно касаться губами любимого. Всему виной, как выяснилось в обед, была вынужденная поездка, которую в этот раз отменить было невозможно. Мужчина не светился энтузиазмом куда-нибудь уезжать, но и не был в плохом настроении. Даже немного улыбался, явно что-то предвкушая. Но возможно, Никите это только казалось. Тем более поездка была всего лишь на три дня.

Когда юноша услышал это, то был настолько счастлив, что уже начал предполагать, как сможет сломать камеры и попытается выбраться из этой квартиры. И если это получится, то его снова ждёт свобода и лучшая жизнь. Он уже дошёл до того момента в своих мыслях, представляя что будет делать по возвращению домой. Только вот все эти радостные мысли и грандиозные планы как ветром сдуло. Вместо себя мучитель оставит своего брата, на которого Никита не должен смотреть всё то время, пока Рика не будет. И в случае если юноша всё-таки начнёт смотреть на Влада прямо, то на только недавно зажившие полосы лягут новые. А пирсинг и шрамирование, которое Никита смог прочувствовать ещё в самый первый день, только прибавятся в своём количестве.

Как и всякая угроза о наказании от Рика, это тоже могла исполниться, отчего юноша насильно попытался стереть все свои мысли о побеге. Кроме одной. Только одна единственная мысль, в которой всё ещё жила надежда, не хотела покидать голову. Ведь в жизни всё может быть, так ведь?

После недолгого прощания, которое почти переросло в страстный секс, Рик с неохотой уехал. Он бы с удовольствием взял с собой Никиту, но встреча требовала только одного представителя компании без какого-либо сопровождения в виде детей, жён, любовниц и прочих. Исключение делалось только для телохранителей.

Поэтому Никита остался в квартире один до вечера, когда должен был приехать брат мучителя. В голове никак не укладывалось, как настолько близкий родственник мог одобрять чьё-то похищение? Никита бы так точно не сделал, хотя как он может знать?

До вечера юноша не успел бы сбежать, как ему не хотелось. А вот продумать план и постараться уговорить «временного надзирателя» времени было предостаточно. В этот раз ставкой было абсолютно всё. Свобода действий и слов, здоровье как моральное, так и физическое, доверие Рика, которое в этот раз заслужить будет невозможно, и надежды на свободную от мужчины жизнь. Жизнь, в которой больше не будет боли и унижений. Всё что Никита имел, он мог потерять в следующие дни или обрести что-то большее.

Время шло, и стрелки двигались всё ближе к семи часам вечера. Скоро должен прийти брат Рика. На плите доготавливался ужин. И когда до рокового часа оставалось около десяти минут, Никита приступал к исполнению своего рискованного, но очень простого плана. Заняв место напротив двери, юноша приготовился ждать. Очень медленно шли минуты. Вскоре время перешло за отметку семи часов. Ну как немного, на целых пятнадцать минут. Ноги уже болели от сидения на твёрдой и прохладной поверхности, хотя полы были тёплыми.

«Может, он не придёт? Или следить за мной будет через камеры? Чёрт! Прошу тебя, дорогой человек, иди быстрее» — нервничал Никита, с тревогой посматривая на циферблат.

Опоздание было уже на тридцать пять минут. Сил сидеть на месте больше не было, и юноша решил встать. Видимо, его план провалился, даже не начавшись. Обидно. От вставания ноги неприятно тянуло. Но стоило только почти встать на ноги, как замок в двери издал звуки. Кто-то вставил ключ с той стороны и теперь пытается её открыть. Быстро сев обратно, и сдержав судорожный вздох от неприятной боли, Никита приготовился, принимая самый покорный вид.

Последний щелчок и дверь бесшумно открывается. Глухой звук шагов по мягкому ворсу коврика. Звук закрываемой двери. Юноша на каком-то интуитивном уровне чувствует чужое удивление от вошедшего человека. Не давая себе больше времени на бессмысленные раздумья, Никита заговорил.

 — Умоляю Вас, помогите мне сбежать отсюда, — говорит он тихо с всхлипом, но с яркой интонацией покорности и обречённости. — Я сделаю всё, что Вам угодно, только помогите мне, прошу. Я не вытерплю больше этого. Можете просить взамен всё что угодно.

Повисло молчание. Всё на том же интуитивном уровне Никита почувствовал что-то враждебное и злое, исходящее от человека у дверей. Почему-то в голову только сейчас пришла мысль, что это может быть совсем не тот, кого он ждал. А такая большая задержка могла означать, что встреча могла отмениться, и Рик мог вернуться домой, отменив приход брата. Чуть приподняв голову, Никиту начало трясти. Все мышцы словно задеревенели и перестали подчиняться, заставив застать в одном положении. Чёрные лаковые ботинки с острым носом были похожи на Его как две капли воды.

«Нет! Нет! Господи, прошу тебя, пусть это бует не так!» — мысленно молил Никита.

Найдя в себе силы приподнять голову чуть повыше, он видит чёрные классические брюки, полы тёмного пиджака и чёрную рубашку. Глаза расширились от ужаса. Если он и вправду наговорил Ему эти слова в такой позе… то его точно прибьют! Прибьют и живого места не оставят. В глазах начали плясать чёрные точки, заполняя собой всё пространство.

А потом прозвучал голос, который заставил сердце биться до тысячи раз в секунду и чуть не умереть на месте.