Онлайн чтение книги Стокгольмский синдром Stockholm syndrome
VIII

Рик быстро заснул после таких ласк. Его мерное сопение было отчётливо слышно, и Никита всё сильнее убеждался, что его мучитель действительно крепко спит и не притворяется. Этот тихий звук чужого дыхания убаюкивал, и уставшее тело и сознание так и хотели поддаться на это, но было непозволительно. Лёжа на одном боку ближе к краю кровати, стараясь не выдать себя, юноша притворялся спящим. От отвратительных и страшных мыслей болела голова, несмотря на дрёму. Интересно, убьёт ли его Рик? Или сделает что-то похуже? Но что может ли быть что-то хуже избиений, унижения или изнасилования? Никита не знал ответа на эти вопросы, но был уверен, что его мучитель обладает хорошей фантазией и неисчерпаемыми эмоциями.

Но отступать было уже поздно, решение давно принято, приготовления окончены, больше ждать было нельзя. Тихо сев на кровати, юноша некоторое время прислушивался к каждому шороху. Сердце бешено колотилось, и вот-вот готово было выскочить из груди, словно вольная птица неожиданная пойманная в клетку. Хотя, это он, скорее всего, будет в клетке, если что-то пойдёт не так.

Собравшись со всеми силами, Никита встал с кровати. Тело казалось очень тяжёлым и неподъёмным. Тихо скрипнула кровать, и юноша застыл в оцепенении, с ужасом ожидая, что будет дальше. Он услышал? Или нет? В ушах стоял громкий звук частого биения сердца. Только бы всё обошлось. Только бы обошлось! — мысленно молился он. Но спустя несколько секунд было всё так же тихо. Облегчённо выдохнув, Никита продолжил свой путь, стараясь сейчас быть более аккуратным.

Тщательно выбирая место куда наступить, чтобы не заскрипел пол, юноша покинул комнату, выйдя через приоткрытую дверь. Первый этап выполнен. Дальше надо было так же тихо выйти из дома. Аккуратно ступая по примерному пути, который подбирался целый месяц, зная, что там не скрипит пол, Никита быстро достиг двери. Достав ключ, который прятался за небольшой картинкой на стене, он отпер двери. Будто стражи стояли сапоги мужчины. Что-то для себя решив, юноша взял их с собой. Возможно, он бы и обул их, но от мысли, что они принадлежат Рику, бросало в дрожь.

Открыв дверь, Никита поёжился от холодного ветра, который внезапно пробрал до самых костей. Но либо сейчас, либо никогда. Зажмурившись, он сделал шаг вперёд и переступил порог. От начавшегося дождя появились лужи, ветер всё так же дул. Появилась трусливая мысль вернуться обратно и подождать до весны. Но вряд ли сможет выдержать и не сломаться до этого времени.

Больше не видя смысла в том чтобы двигаться медленно и осторожно, Никита побежал, сразу выкинув чужую обувь куда-то в сторону. Неприятная вязкая и холодная грязь сразу же попыталась затянуть в себя голые ступни беглеца, как будто желая задержать его. Уже почти насквозь промокшая футболка липла к телу, заставляя дрожать от внезапного холода. Ноги внезапно начали подкашиваться то ли от страха, то ли от холода, а может и от того и от другого. Нужно было лучше подготовиться. Идея бежать в одной тонкой футболке и трусах была не самая лучшая во всём плане побега.

Лес, который окружал дом, и в котором пряталась извилистая тропинка, а так же путь к свободе не были дружелюбны к беглецу, как и всё в округе сегодня. Повсюду была грязь, ветки деревьев больно жалили тело. Но Никита упорно сбегал несмотря ни на что. Ему было жизненно необходимо убежать отсюда и забыть всё как страшный сон и больше никогда не вспоминать об этом месте.

Спустя минут десять дыхание сбилось быстро, сделать вдох, когда ветер дует на встречу, казалось невозможным. Ноги застревали в грязи, от чего казалось, что на них прицеплены тяжелые гири. В боку начало нестерпимо колоть, и каждый вдох отдавался тысячью иголками по всему телу. Сейчас лучшим вариантом было бы остановиться, но это было невозможно. Нужно было бежать как можно дальше. Если Рик проснулся и не увидел его, то точно кинулся за ним. Ведь его злил даже малейший намёк на то, что его любимый сможет от него сбежать.

Спустя ещё десять минут ноги стали подгибаться, сделать шаг было невыполнимой задачей. Каждый вздох делался с ещё большим усилием, всё тело пронзало нестерпимой болью. Обессилено оперевшись на ближайшее дерево спиной, чья кора больно царапала спину даже сквозь футболку, Никита пытался отдышаться. Только пять минут, и он снова побежит. Только пять минуточек. Холод сковывал пальцы, лёгкие казались замороженными.

Над головой прогремел гром и сверкнула молния, на мгновение расчертив небо надвое. Дождь с каждым мгновением всё усиливался и не желал останавливаться. Измождённый тяжёлым побегом и холодом Никита не мог заставить себя сделать даже шаг. Где-то внутри отчего-то становилось жарко. Сознание всё пыталось ускользнуть из уставшего физически и морально тела. Но юноша держался, настойчиво добиваясь этой цели. С трудом отойдя от ствола дерева, юноша вновь начал идти вперёд Нои погружались в грязь, отчего было тяжело.

Внезапно раздался выстрел. «Он нашёл меня» — было единственной мыслью Никиты, отчего сердце ухнуло куда-то вниз. Превозмогая себя и всю свою боль, он начал быстрее идти. Внезапно подскочивший страх и адреналин как будто открыли второе дыхание. Надо было скрыться, пока Рик не увидел его. Грязь под ногами, будто живая, пыталась всё сильнее тормозить беглеца. В голове паника заполнила все мысли и животный страх. Сознание боролось с инстинктом самосохранения и кричало «беги!» вместо того чтобы добровольно сдаться своему мучителю. Может тогда он хоть немного будет милосерден? «Нужно бежать! Он убьёт меня! Спасите кто-нибудь!». Голову как будто сдавливало в тисках.

Прозвучал ещё один звук выстрела. А потом ещё и ещё один. Внезапно колено Никиты отдалось сильной болью, и он упал прямо в грязь, громко вскрикнув от боли, не сумев сдержать голос. Теперь бежать было невозможно. Сквозь шум грома и дождя чужие шаги были не слышны. Но останавливаться было нельзя ни в коем случае. Пойматься снова было равносильно мучительной агонии перед смертью. И руководимый этим страхом беглец полз. Сквозь боль, страх, слёзы, усталость он полз вперёд, потому что хотел жить. Грязь забивал везде, и обволакивала тело словно кокон, мешая двигаться и дышать. Простреленная нога не двигалась.

Чужие руки коснулись щиколоток. Накинутая петля верёвки плотно соединила ноги вместе, не давая и шанса ими двинуть. В голове шумело. Кажется, он кричал. В голове шумело так сильно, что перекрывало звуки дождя. Глаза отказывались что-либо видеть. Возвращаться обратно было страшнее, чем смерть. Никита пытался вырваться, ударить мужчину ногами, но мучитель был глух к мольбам. Верёвка обвила колени и плотно зафиксировала их вместе.

 — Нет! Отпусти! Неееет! — кричал Никита, делая тщетные попытки уползти. Под ногти забивалась грязь, пальцы отказывались слушаться. Ветер больно хлестал по замёрзшему и продрогшему телу. — Ненавижу! Отпусти! Я не вернусь туда. Ни за что! Отпусти — изо всех сил кричал Никита, но было уже поздно. Ноги плотно связаны и ими невозможно было пошевелить. Теперь это конец. Ему не удастся во второй раз сбежать от него. Только если не убить его до того как они успеют вернуться. Юноша не прекращал сопротивление и пытался вырваться. Верёвки очень больно впивались в кожу.

Рик зловеще стоял над ним. Снова сверкнула молния, и на поясе показался пистолет. Больше не церемонясь со сбежавшим любимым, мучитель поднял его за руку из грязи и взял на руки. Никита кричал и всё так же пытался вырваться, но мучитель держал крепко. И тогда в голову Никита пришла мысль последней попытки на побег. Если она сейчас провалится, то всё будет кончено.

Всё ещё свободными руками юноша схватился за шею мужчины и как можно сильнее сомкнул пальцы, пытаясь задушить. Как казалось Никите, он приложил все силы на это, но видимо этого было недостаточно. Но Рик как будто бы ничего не чувствовал. Он непонятно посмотрел на любимого и просто расслабил руки и беглец упал на землю, больно ударившись другой ногой. Не теряя драгоценных секунд, он вновь попытался полти, но ничего не вышло. Мужчина прижал его к земле и выкрутил обе руки, одним ловким движением затянув петлю на запястьях, ещё больше лишая движений.

Снова взяв любимого на руки, он снова понёс его куда-то. Юноша пытался вырваться, но тщетно. Понимание того что теперь он точно не сможет сбежать навалилось тяжёлой ношей и он понуро опустил голову. Паника и страх так и не отпустили ни на мгновение, яркими красками рисуя всё то, что с ним сделает Рик за его побег. Язык будто бы действовал сам по себе, непрерывно проклиная, хотя сейчас было самое время заткнуться.

Неожиданно его поставили на ноги и прислонили лицом к чему-то холодному. Локти за спиной обвила ещё одна верёвка, причинив боль от резкого затягивания. Никита вскрикнул и пытался мельком посмотреть, что делает сзади мужчина. Теперь двигаться было невозможно. Краем глаза юноша заметил очертания машины, на которую его опёрли. «Откуда тут джип? Как он его прятал?» — проскользнуло в голове. Но подумать ещё о чём-то ему не дали. Рик открыл двери машины и грубо запихнул туда юношу. Ловко пристегнув его ремнём безопасности, он закрыл дверь и, обойдя машину сел за руль.

В салоне было довольно тепло. Промокший до нитки и замёрзший до стука зубов Никита сейчас был бы как никогда рад этой частичке тепла, если бы не то, куда его сейчас везли. В полной мере осознавая своё положение, сердце чуть ли не останавливалось от ужаса, всякий раз замирая, когда взгляд чёрных глаз был направлен на него. Может сейчас Рик и не набрасывался на него с побоями или криком, но это не значило ничего хорошего. Всё было наоборот. Он был в таком гневе, что даже простому мимопроходящему человеку захотелось бы от него сбежать за несколько километров. Потому что его взгляд действительно вселял страх и ужас за свою жизнь. И если его сейчас довести до нужной точки этих эмоций, это означало бы самолично подписать себе приговор.

 — Рик, прошу тебя, не надо. Умоляю. Я больше никогда не убегу. Прошу, прости меня. — Жалобно просил Никита. Сейчас он был готов унижаться как угодно, только бы смягчить наказание. — Я лю…

 — Прикрой ротик, любимый. Он сегодня тебе понадобится для другого, если вообще понадобится, — очень серьёзно сказал мужчина, тяжело смотря в зеркало заднего вида на Никиту.

 — Не наказывай меня, прошу. Умоляю. Я сделаю всё, что скажешь, только умоляю тебя Рик, не надо.

 — Ещё одно слово и твоё наказание будет в два раза больнее, — всё так же непреклонно.

Никита смирился. Весь дрожащий от холода и разрывающих эмоций, в грязи, он не мог сдержать слёз страха и немного раскаяния. Он убьёт его, точно убьёт, или, по крайней мере, доведёт до предсмертного состояния. В голове образовался какой-то вакуум, слёзы всё так же катились по щекам, а тело, устав бороться со всем этим, безвольно опиралось на укрытое плёнкой сиденье. В тело очень больно впивалась колючая туго затянутая верёвка. Неприятное чувство затёкших конечностей требовало движения, но видимо каждая такая попытка неправильно расценивалась Риком, и тот только подозрительно поглядывал на юношу.

Они быстро вернулись к дому. Мучитель вытащил из машины неудавшегося беглеца и понёс на руках в дом. На мгновение Никите показалось, что Рик кинет его в стоящую на улице ванну, которая была полна холодной воды. Он неосознанно сильнее прижался к мучителю, пока они не зашли. В доме мужчина первым делом понёс его в душевую. Несмотря на то, что внутри него клокотал гнев, который так и грозился разорвать на кусочки посмевшего убежать, и боль от предательства, любимого надо было отмыть от грязи. Да и ему самому не помешало бы.

Оперев тело Никиты на одну из стенок душевой, Рик взял откуда-то ножницы и начал срезать одежду с него. Юноша сидел и смотрел, как мужчина избавляется от его одежды. Снимать с него верёвки он не собирался. Зажмурившись от возможной боли, которые могут нанести ножницами, Никита ждал, но ничего такого не произошло. Мучитель только спокойно убрал остатки одежды и выкинул их, а потом разделся сам. Включив чуть горячую воду, он очень аккуратно обмывал его, избавляя тело и волосы от грязи. Чужие руки касались так нежно, и хотелось верить, что всё пройдёт стороной и гнев поутихнет.

Когда оба были чистыми, Рик взял большое махровое полотенце и досуха вытер Никиту. Закутав юношу в него, мужчина перенёс его в гостиную и посадил на диван, а сам начал что-то делать. Рик начал возиться с чем-то в спальне, часто переходя в кладовую и обратно. Но чтобы даже мельком посмотреть, что именно происходит и что его ждёт, нужны были силы, которых у Никиты не было. Он сидел так, как его посадили и смотрел в одну точку, слёзы всё никак не останавливались и, казалось, что он вот-вот упадёт на пол. Тело затекло от тугих верёвок, но произнести хоть слово было страшнее.

Вдруг шаги туда и обратно прекратились. Мужчина медленно подошёл к нему. Страх накрыл новой волной, хотелось кричать от этих чувств, но только слёзы выдавали страх, губы подрагивали. Руки легли на плечи, и Никита вздрогнул всем телом. Его вновь начало трясти.

 — Готов, любимый? — нежно прошептал Рик на ухо до смерти испуганному юноше. Мужчина, зная, что ответа не последует, убрал в сторону полотенце и всё так же с лёгкостью взял любимого на руки и понёс в спальню.

На потолке в комнате откуда-то взялась перекладина, на полу лежали ремни с цепями. В полумраке комнаты можно было разглядеть очертания каких-то предметов, ранее не используемых.

Поставив Никиту прямо под свисающей сверху перекладиной с небольшими металлическими цепочками по краям, которые оканчивались ремнями, Юноша запаниковал. Рик ни разу не наказывал его стоя, без какой-либо опоры и возможности отдохнуть. И такое изменение было очень пугающим.

Сначала мужчина убрал верёвку с локтей. По рукам как будто пустили иголки, и от этого юноша нечаянно громко выдохнул. Потом освободил запястья. Чужие ладони долго тёрли затёкшие руки, чтобы разогнать кровь. Когда всё пришло в норму, Рик по очереди зафиксировал запястья в ремнях, а потом немного приподнял перекладину. То же самое произошло и с ногами. Никита не любил фиксации, чувствуя себя в них слишком беспомощным, но проведя столько времени с мучителем научился терпеть.

Когда ноги и руки были полностью зафиксированы, Рик внимательно и долго смотрел на любимого. Юноша ёжился под таким пристальным взглядом, ему хотелось спрятаться в какой-нибудь уголок, только бы спрятаться от этого взгляда чёрных, как бездна, глаз. Судя по выражению лица Рика и его эмоциям, Никиту не ждало ничего хорошего. Скованный беглец громко взглотнул и сделал небольшой шаг назад. Цепи тихо зазвенели и натянулись. Рик сделал шаг вперёд навстречу, протянул руку и коснулся щеки. Юноша зажмурился, ожидая удара.

 — Никитушка, скажи мне, зачем ты это сделал? — вкрадчиво прошептал мужчина, рукой спускаясь ниже по груди. — Тебе было так плохо тут, со мной? Скажи мне, любимый, попытка сбежать сегодня стоила твоих усилий? — ладонь переместилась на спину, спускаясь к пояснице. — Почему, Никитушка?

Но Никита молчал не в силах ответить на эти вопросы. Хотя что тут говорить, ему было страшно издать даже тихий писк, не то чтобы произнести слово. Его до сих пор трсло, глаза то и дело сами закатывались к потолку. В них периодически темнело, но он держался. Ему казалось что он просто потеряет ссознани от страха. В голове билась одна единственная мысль: «Помилуйте».

 — Не отвечешь Никитушка? — произнёс Рик с каким-то сожалением и отстранился. Пленник мысленно расслабленно вздохнул. — Это очень печально. Я уж думал, что во мне найдутся силы смягчить твоё наказание, но видимо тебя всё устраивает.

Мужчина отошёл к кровати, на которой лежали различные приборы. Он задумался на несколько секунд, а потом взял что-то. Никита всё так же прибыл в состоянии оцепенения и не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд от потолка. В голове шумело, слова не достигали разума, упираясь в толстую стенку животного ужаса. Боль от внезапного разряда током поспособствовала провалиться в темноту.

Тело Никиты обмякло и безвольно повисло на удерживающих фиксаторах. Мужчина сначала не понял, что произошло, а когда понял, то злость захватила его с новой силой. Открыв шкафчик тёмного комода, Рик достал оттуда плотную тёмную маску и надел на лицо Никиты. Как он посмел снова сбежать от него, но уже таким способом?! Взяв из того же комода небольшую баночку с резким запахом, мужчина поднёс её к носу любимого и немного подождал. Юноша закашлялся и попытался оглянуться. Темнота перед глазами не сразу дала ему понять, что произошло.

 — Ещё раз посмеешь упасть в обморок и очнёшься с кляпом, а потом и с наушниками, — зло проговорил мужчина, снова нажимая на кнопочку устройства. Коснувшись тела Никиты, тот вздрогнул, вскрикнул от боли и вновь попытался отстраниться.

 — Что это? Рик, прошу тебя, сними её. Умоляю, сними, что угодно только не так! — кричал юноша, пытаясь освободиться из плена, но всё было бесполезно, мужчина не желал этого слушать. Сейчас он больше всего хотел слышать крики боли.

Не говоря ни слова, Рик снова коснулся концом игрушки тел Никиты, пуская по телу новый, небольшой разряд тока. Юноша вскрикнул ещё раз, но это было невозможно. Медленно проведя вверх, будто бы специально всё сильнее распаляя чужой страх, Рик дотронулся до соска Никиты. Сейчас мужчина как вампир упивался всем происходящим не желая жалеть или сочувствовать. Ему нужна была чужая боль. И только. Юноша тряс головой, безмолвно прося не нажимать снова кнопку. Но мучитель не видел, или просто не хотел замечать, его мольбы. Он с удовольствием снова пустил ещё один разряд, и юноша прогнулся в спине от боли. Теперь уже беспрестанно всё быстрее и быстрее Рик жалили его укусами тока, заставляя кричать, плакать и снова просить и умолять. Никите казалось, что сейчас у него отнимутся все конечности разом. Слёзы впитывались в повязку на глазах, хотелось уйти от боли хоть на чуток. Сознание снова рвалось уйти в темноты, но страх был самым лучшим якорем.

 — Прошу, хватит! — Закричал Никита. Цепи зазвенели в такт его движениям. Сердце билось в груди, а дышать было тяжело. Но на мгновние Рик остановился. Сему стало интересно, что скажет сейчас его любимый. — Прости! Прости меня! Я больше никогда не сбегу! Клянусь. Умоляю, хватит. Я больше не выдержу это, — в отчаянии кричал Никитта. В горле пересохло от криков, повязка уже была влажной от слёз, а сопли попадали в рот. Но от боли и желания избавиться от неё, юноша ничего этого не замечал.

 — Зачем ты пытался сбежать? — снова спросил Рик. Конец адского устройства уперся в подбородок, заставляя Никиту высоко поднять голову. — Ты ещё не понял, любимый? Ты мой, только мой! На всю твою оставшуюся жизнь! Даже если ты сбежишь снова, даже если мы вдруг не увидимся больше, твоя душа будет навечно принадлежать только мне одному. Пойми это, — шептал Рик на ухо. Убирая шокер от подбородка, мужчина в мгновение ещё раз коснулся соска и снова пустил разряд. Снова вскрик. От этого Рик только удовлетворённо улыбнулся, откладывая в сторону игрушку.

 — Никогда, ни за что. Не бывать этому, — очень тихо ответил Никита, но мучитель сделал вид, что не заметил, зная, что его любимый только сейчас так думает.

Взяв с кровати тоненькую и длинную бамбуковую палочку, Рик несколько раз взмахнул её в воздухе. Послышался свист, от которого Никита вздрогнул, поняв что это.

 — Не надо, прошу. Я сделаю что угодно, я буду беспрекословно подчиняться тебе и больше никогда не возражать. Умоляю, хватит. Я понял свою ошибку и раскаиваюсь в этом, прошу, Рик, — тихо умолял Никита. — Дай мне загладить свою вину по-другому.

 — А если я отпущу тебя домой? Что ты будешь делать, когда вернёшься домой? — Рик неслышно зашёл за спину любимого, ещё несколько раз взмахнув хворостиной. Он задал свои вопросы, игнорируя слова Никиты. Юноша от свистящего звука замер в страхе. — Ну же, отвечай мне. Или ты передумал заглаживать свою вину по-другому и подчиняться мне? — Ещё один разрезающий воздух свист. Удар. Спину пронзило острой болью. Ещё один вскрик от боли. Но на спине осталась только еле видная розовая полоса, которая вскоре окрасится в красный и немного вздуется.

 — Я вернусь к своей жизни. Вернусь в школу и сдам экзамены. Потом поступлю в университет, — тихо размышлял Никита, надеясь, что Рик смилуется. Нога, в которую попала пуля, видимо выстрел был совершён из травматического пистолета, болела всё сильней, и опираться на неё было уже невозможно. Руки впивались в цепи, стараясь удержать тело на весу.

 — Вернёшься к прежней жизни? Это ж к какой? — снова удар, от которого юноша попытался уйти, но всё напрасно. Он только закусывал губы, что не кричать от боли. — Снова будешь продавать своё тело за деньги? Или будешь дрочить в онлайне для других? Или, раз тебе так понравился минет, ещё и его делать будешь? — удар за ударом не переставая падал на спину и ягодицы. Рик знал, что это должно быть очень больно. Могло даже показаться, что подвергшиеся ударам части тела уже кровоточили. Но к удивлению до крови ещё было очень далеко. — Так не терпится подставить свою жопу другим? Мне не сложно, могу тебе это устроить прямо сейчас! — снова сильный удар и Рик отошёл.

Никита не сразу понял, почему его мучитель остановился. Неприятный металлический привкус появился во рту, дыхание было тяжёлым и рваны, по лбу стекали капли пота, а ноги отказывались держать тело. Запястья и руки нестерпимо болели и жгли, будто к ним прикоснулся раскалённый прут. Когда юноша понял, почему прекратились удары было уже поздно что-то пытаться исправить.

 — Нет, Рик! Не надо! Я не то имел в виду! Прошу, Пощади! — юноша извивался как рыба поемная в сети и выброшенная на берег.

К анусу приставили что-то холодное. Не смотря на сопротивление мышц, Рик насильно впихивал очередную игрушку в тело любимого. Он хныкал, кричал, просил, но Рик оставался верен своему решению. Ещё немного и довольно объёмное виброяицо оказалось внутри полностью. Следом за ним вошло что-то ещё, поменьше, но мужчина протолкнул её не до самого конца. Внутри что-то зашевелилось, коснулось стенок ануса и защёлкнулось. Первое устройство пока не шевелилось, но вытолкнуть его было невозможной задачей.

 — Не бойся любимый, всё хорошо. Это вторая маленькая штучка внутри тебя не даст тебе возможности вытолкнуть первую, так что не нужно лишни сопротивлений. Хорошо? — мужчина говорил медленно-медленно. Ладонью коснулся вялого члена Никиты, и несколько раз провёл рукой, чтобы возбудить. Юноша понимал, что его слова не помогут ему, казалось, что они всё больше и больше распаляли мужчину. — А теперь продолжим нашу преинтереснейшую беседу, мой любимый Никитушка. — Рик нажал на пульт управления и игрушка внутри завибрировала.

Никита попытался сильнее сжать зубы, чтобы не издать ни звука. Единственное что сейчас спасёт его, это не провоцировать мужчину снова и не доставлять ему удовольствия своим поведением. Мужчина снова взял в руку бамбуковую хворостинку и встал за спиной юноши.

 — Дорогой, как думаешь, сколько ещё ударов ты заслужил за свой побег? — с неподдельным интересом спросил Рик и коснулся концом покрасневших, исполосованных вздувшихся линий, ягодиц. — Ну же, скажи мне. — Никита молчал, не зная, что делать. Если назовёт мало, то это разозлит его сильнее? А если много, то он сам не выдержит больше.

 — Ещё десять, — тихо прошептал юноша, стараясь сопротивляться вибрации внутри. Возбуждение понемногу накатывало. Нестерпимо хотелось коснуться себя. Будто читая его мысли, Рик ладонью коснулся сосков, огладил напряжённый живот и невесомо задел головку пениса.

 — Громче, — попросил мучитель, нарочно поглаживая место возле основания члена, не касаясь его.

 — Ещё десять, — громко повторил Никита, непроизвольно пытаясь сделать так, чтобы чужая рука коснулась порядком возбужденного органа.

 — Так мало? А мне кажется, что ещё тридцать, — Рик отошёл от юноши, смотря на него. — И если прибавить твою просьбу о десяти ударах к моим тридцати, то всего получится сорок. Ты согласен, Никитушка? — нажав кнопку на пульте, вибрация усиливались с каждой секундой, пока не дошла до максимума.

 — Согласен! Я согласен! — выкрикнул Никита, извиваясь. Неожиданное оживление игрушки внутри подводило к желанию кончить, но без дополнительной стимуляции рукой это было намного тяжелее. — Прошу тебя, — взмолился юноша.

 — Молодец, любимый, — Рик ослабил вибрацию настолько, что она была почти неощутимой. Лизнув шею любимого, он впился в это место губами, видно желая оставить там засос, который потом довольно долго будет красоваться на столь видном месте. — А теперь считай, любимый, — сказал мужчина, отойдя от несопротивляющегося, да и вообще не двигающегося Никиты. — Если назовёшь верную цифру, когда я спрошу, то я сниму повязку. Согласен?

Не желая ждать ответа, Рик нанёс несколько первых ударов. Никита старался посильнее сжать зубы, чтобы не издавать больше криков. Возбуждение немного спало благодаря слабой вибрации. Спина и ягодицы как будто жгли раскаленным прутом, каждый новый удар казался намного больнее предыдущего. Было ощущение, что ещё немного и всё будет кровоточить, причиняя ещё больше нестерпимой боли. Но юноша держался, как мог, упорно прикусывая кровоточащие, прокусанные губы или сжимал зубы. Но от такой тишины Рик злился намного сильнее, невольно вкладывая в удар больше силы.

 — Сколько? — зло спросил мужчина, останавливаясь.

Зверь, живущий внутри, жаждал громких криков, чужой крови и плоти. Ему хотелось вонзаться своими клыками в это любимое тело, хотелось причинять ещё большую боль, хотелось сломать и подчинить себе полностью. И тот факт, что Никита отказывался это делать, раззадоривал его ещё сильнее. Уже физически хотелось прокусить солёную от пота кожу и почувствовать привкус крови во рту. До боли обхватить руками свою добычу, и овладеть им. Грубо, жёстко, не заботясь ни о чьих чувствах.

Боясь не сдержать себя, Рик быстро обошёл Никиту и впился в губы. Острое желание попробовать чужую кровь, было осуществлено, и зверь внутри немного успокоился. Вновь наращивая вибрацию, мужчина ласкал юношу и он начал подаваться ему навстречу.

 — Ну же, сколько ударов, — требовательно спросил Рик.

-Сем… надцать… — с большими паузами ответил Никита.

Мужчина был более чем доволен. Действительно, семнадцать ударов. Но впереди ещё двадцать три. Пока что не заморачиваясь этим, Рик доводил любимого до пика. Никита тихо стонал и сам пытался двигаться, чтобы получить желанную разрядку. Второй раз за сегодня… Всё так быстро поменялось. Казалось, он только несколько часов назад сам ластился к мучителю, а теперь старается не упасть в обморок от боли и страха.

Неожиданно узёл маски на голове стал свободней, а сама она вскоре упала вниз. Никита приоткрыл красные от слёз глаза и смотрел на мужчину и тут же зажмурился. Внезапная волна наслаждение прокатилась по телу и юноша тихо застонал.

 — Спасибо, — тихо поблагодарил Никита, безвольно повисая. Тело охватила слабость, и ноги не способны были держать тело. Если бы не были зафиксированы руки, то он, скорее всего, упал бы на пол.

 — Никитушка, это ещё не конец, — проворковал мужчина. — Ты же помнишь про оставшиеся двадцать три удара? — юноша кивнул и зажмурился. — Не смей сдерживать свой голос, иначе я за себя не ручаюсь.

И Никита кричал. Громко, отзываясь на каждый удар. Но не потому, что так велел Рик, а потому что расслабленное тело меньше всего ждало ударов. Они накладывались один на другой, задевая посиневшую от ударов кожу. Появилось несколько кровоподтёков после особо сильных ударов. Голос юноши был окончательно сорван, и он мог только хрипеть и плакать. Как он сможет выдержать ещё десять предстоящих ударов, когда за эти тринадцать успех охрипнуть? Он не знал ответа на вопрос, но страх что он успеет потерять сознание до последнего удара, притуплял сознание.

Рик неожиданно остановился и отложил предмет пытки в сторону. «Он что-то задумал похуже? — проскользнула мысль в голове Никиты». Но мужчина пошёл против ожиданий. Он пальцами легонько коснулся избитой спины, спустился к фиолетовым ягодицам, отчего юноша тихо застонал и захныкал, и в конечном итоге коснулся ануса. Снова послышался щелчок, шевеление внутри, а потом и пустота. Рик вытащил игрушки, медленно протёр какой-то жидкостью и убрал в комод.

Никита не понимал что происходит. Может его мучитель просчитался на десять ударов? Или больше не злится? А может, придумал что-то похуже? Или что? Впервые Рик прервал наказание и вроде не собирался продолжать. Что произошло? Стоит ли сейчас снова признать свои вину и попросить прощёния за побег? Или лучше промолчать?

Мужчина не обращая внимания на непонимающего юношу, спокойно убирал с кровати все предметы, и расстелил кровать. Мельком посмотрев на растерянного Никиту, на лице появилась улыбка. Всё-таки он решил пощадить его немного, но взамен оставить ещё одну отметку на память на теле. Когда всё было убрано, мужчина достал из комода баночку с жидкость, вату, какой-то прибор и пакетик с неясным содержимым. Юноша взирал на это с опасением.

 — Думаю, ты заметил, что осталось ещё десять ударов, любимый? — спросил Рик, не отрываясь от своего занятия. Никита в ответ прошептал тихое «Да». — Вот и молодец. Сейчас я дам тебе последний на сегодня выбор. Либо я наношу тебе оставшиеся удары по любой части тела, вне зависимости от тебя, либо делаю небольшой прокол одного из твоих сосков. Во втором случае я постараюсь забыть, что ты пытался сегодня сделать. Твой выбор? — мужчина вопросительно посмотрел на Никиту.

 — Пирсинг, — ответил юноша. Невольно в памяти возник случай, когда уже довольно пьяные друзья, как и он сам тогда, предложили спор, проигравшему должны были сделать прокол в любой части тела и вставить туда любое украшение. Естественно делалась это в «домашних условиях». Никите «посчастливилось» проиграть. В итоге долговременная боль (дезинфекция, конечно же, проводилась обычной водкой, но не настолько тщательно) и заражение. Но сейчас либо боль от прокола, либо ещё десять ударов и адская боль, после которой Рик вряд ли потом простит его побег.

 — Хороший выбор, — одобрил мужчина. — Левый или правый?

 — Правый, — юноша отвернул голову и зажмурился, ожидая боли.

 Больше ничего не спрашивая, мужчина начал тщательно смазывать место для прокола. Взяв катетер для пирсинга и быстро развернув, он медленно вводил его в бусинку соска. Когда инструмент прошёл насквозь, Рик закрепил там небольшую штангу. Никита напрасно надеялся на быстроту и безболезненность и с трудом сдерживал голос. Когда появилось необычное чувство чужеродного предмета в теле, юноша разрешил себе расслабиться. 

 — Пусть это будет тебе служить напоминанием. Но если попытаешься ещё раз сбежать, то сегодняшний день покажется тебе укусом комарика, — зловеще проговорил Рик, повернув голову Никиты к себе. — Ты понял, любимый?

 — Я понял. Клянусь, я больше никогда от тебя не сбегу, — тихо ответил юноша. Слёзы вновь покатись по щекам. Теперь Никите придётся соблюдать эту клятву несмотря ни на что. Сейчас он самолично подписал себе пожизненный приговор, попавшись в клетку. И от этого на душе становилось ещё хуже.