Онлайн чтение книги Русалочка: история Мередит The little mermaid: Meredith's story
Глава 7

— Все-таки приплыла? — Орсола даже не делала вид, будто не ожидала меня. — Ну проходи, гостем будешь.

За время нашего отсутствия морская ведьма окончательно обжилась в выделенной пещере, однако рыбьи кишки на стенах так и не появились. Зато все сидячие и лежачие места устилали полотна из водорослей, в естественных нишах притаились раковины с самым разнообразным содержимым, а вверху свободно передвигался планктон, освещая пещеру приятным голубоватым светом. На вопрос, почему планктон не покинул пещеру, собеседница расхохоталась и напомнила, что она морская ведьма, а не малек недели от роду.

— Все-таки третья принцесса не похожа на Флорайн, чтобы кто бы что ни говорил про глаза да окрас, — после вдумчивого пережевывания угощения под мой короткий пересказ поисков Орсола перешла к действительно интересовавшему меня вопросу. — Даная, да? Робкая, пугливая, внутри совсем не такая как мать. А оно важнее, чем наружное.

— Эти водоросли выращены ею, — вежливо напомнила, что угощение пришлось ведьме по душе, а потому ей не стоит дурно высказываться о сестре.

— Но свое дело знает, — отмахнулась ведьма. Прищурилась. — А вот характер материнский младшая унаследовала. Помню я ее шалости! Иной раз вся Эостра через хвост кувыркалась, особенно запомнился день, когда Флор приплыла домой в пятнах и сообщила, что чем-то заразилась. Даже я на минуту узлом завязалась, пока не поняла, что кое-кто нагло всех разыгрывает. Наказание ей тогда отмерили такое, что даже ее упрямую натуру проняло. Пусть и ненадолго, но больше таких бестолковых и пустых шуток она провернуть не пыталась. Но выросла она действительно достойной уважения. Сильная, бесстрашная, целеустремленная. Сказала, будет так — и в пену сотрется, но будет по ее и никак иначе. Решила, что в Белое Царство переберется, службу там служить будет — и месяца не прошло, как учиться начала.

А я и не знала, что мать изначально жила в Эостре. Орсола степенно и размерено рассказывала, как однажды возле ее пещеры заблудился малек, озорная русалочка с сиреневыми глазами. Малышка Флорайн хоть и испугалась ведьмы, но в пещеру заплыла без малейших сомнений, я же на этом моменте еле удержалась от того, чтобы схватиться за голову. Малек! К ведьме! Одна! Как она до своих лет-то дожила, такая безрассудная? После такого выходки Габриэль уже не кажутся опасными.

Маме очень повезло, что морские ведьмы все же незлые создания: Орсола накормила малька и помогла добраться до поселения, строго наказав больше не заплывать в незнакомые места. Вскоре ей пришлось пожалеть о формулировке высказывания, когда ведьма встретила у входа в пещеру маленькую русалочку, уверено сообщившую, что она приплыла в знакомое место. Слов не нашлось ни тогда у Орсолы, ни сейчас у меня. Смелая — да, но такого безумия я от мамы не ожидала.

С другой стороны, «по реке жизни мы плывем только раз» — ее любимые слова. Потому что небесный океан высоко, далеко и неизвестно, какие там течения, поэтому жить нужно сейчас, никто не сможет повернуть обратно, чтобы пережить что-то заново или выбрать иное русло. Да и мальком она была тогда… неразумным совсем… Орсола несколько ошиблась, считая Эйми похожей на мать — наша малышка в такие истории не попадала, хотя и у нее приключений хватало. Они с Айрин обожали новые пещеры, затонувшие корабли, а уж когда мальки нашли отбившегося от своих детеныша клыкастого чудовища — все царство взбаламутили! Нет бы сразу рассказать отцу, советнику или Алане, вместо того русалочки стали его подкармливать рыбой и водорослями.

— Ну, клыкастые, они тоже разные бывают, — задумчиво протянула ведьма. И тут же ехидно добавила. — Но я страшнее, да?

— Ну, ведьмы, они тоже разные бывают, — попробовала скопировать ее тон, но Орсола вместо смешка, фырканья или хотя бы улыбки подавилась едой и долго откашливалась. Слишком странно получилось?

— Не думала, что ты шутить умеешь, — наконец объяснилась колдунья и свернула тему — Так что там с беглецами решили?

Отец долго разговаривал на эту тему с советником по возвращении, но окончательное решение, разумеется, за отцами, которые не то чтобы против возникшей привязанности, но категорически недовольны способом донести ее до остальных. Айрин заперли в пещере с наказом для начинающих обучение на стражника следить за ней: русалочка наказана, а мальки аж раздуваются от гордости, что им доверили столь важное задание. Эдварда же загрузили делами пещеры, то есть поместья. Так называются не только укрывающие людей стены, но и земля вокруг, на которой однако могут жить другие люди, выплачивая за это деньги. Все это рассказал принц: с момента возвращения я почти каждый второй день встречалась с Эриком. Отец назначил меня кем-то вроде посредника или глашатая его воли для обсуждения не только произошедших событий, но и в целом вопросов взаимодействия стражников в ситуациях, когда потребуется объединение усилий.

— Почему этим занимаюсь я? — чуть удивленно переспросил Эрик в нашу первую встречу такого рода. — Это тоже часть моих обязанностей как будущего правителя, особенно учитывая, что никого из помощников на данный момент здесь нет. Обычно вопросами правосудия занимается Рэндал, мой младший брат, а стражей и армией — кузены, но как вы видите, их здесь нет, да и какой из меня правитель, если я не разбираюсь в столь важном вопросе?

— Алана регулярно посещает смотр стражи, но не вмешивается в работу, — напрямую точно нет, да и принципы работы стражников не менялись вот уже несколько веков.

Ни у одного правителя не было причины менять систему, а нам предстоит органично добавить в нее новые, посторонние элементы: стражников иного народа. Обоснования для совместной работы, список ситуаций, когда оно допустимо, когда обязательно, когда не рекомендуется и когда запрещено — последний пункт вызывал сомнения у обоих, но отец настоял, и пришлось спешно думать, какие должны быть обстоятельства для запрета. Протоколы взаимодействия, общие маневры, тактики и стратегии — вот тут со стороны принца подключился сэр Уоррен, а с моей наставник Вейд, ибо начальник Рем отказался по каким-то причинам.

— Он не хочет покрыться пятнами вновь, — презрительно фыркнул наставник, заинтересовав историей наземных собеседников. И, разумеется, не отказал себе в удовольствии утопить в тине старого соперника перед лицом коллег, пусть и не тритонов.

— Клыкастое чудовище? Акула что ли?! Вы женщин против акул пускаете?!

Если принц был впечатлен моими любящими сестрами, готовыми мстить за меня любому, то сэра Уоррена куда больше взволновала предыстория с моим ранением. Пришлось показать ему изуродованный хвост, рассказать о бое подробнее, причем наставник требовал, чтобы рассказывала я, говоря, что стражник, не способный рапортовать и докладывать, никуда не годится. И реакция наземного стражника не понравилась нам обоим.

Спор разгорелся яростный и обреченный на безрезультатность. Уоррен определенно был убежден, что русалкам вообще нельзя доверить оружие больше ножа, и то для еды, а принц был обеспокоен соотношением сил в пятерке — с его точки зрения одной русалки на команду было достаточно. Мы же апеллировали к многовековому опыту, не дававшему осечки, к долгой и тщательной подготовке каждого бойца и, наконец, здравому смыслу — половина населения Белого Царства русалки, как можно лишить себя сразу половины сил? Но если принц под конец устало выдохнул, что в этом есть зерно здравого смысла, да и опыт на нашей стороне, то старшина стражи остался при своем: русалкам в страже места нет.

— Итак, давай проверим, как ты запомнила людской алфавит, — спокойная и сдержанная Алана сочувственно улыбнулась, заметив мой усталый кивок.

Совместная работа с самого начала уперлась в совершенно неожиданное препятствие: я не умела читать. Эрик был обескуражен, когда, принеся кодекс наземных стражников и свод законов Кассиопы, был вынужден зачитывать его вслух. Письмо и чтение недоступно и бесполезно для подавляющего большинства подводных жителей из-за иной среды обитания. Единственный текст Белого царства, свод наших законов высекается на камне и полностью обновляется лишь раз в столетие и каждую версию приходится создавать долгие месяцы — одна ошибка и весь труд насмарку. Символы на ней используются наши, знакомые каждому мальку с детства, когда учителя требовали учить их наизусть.

Надводным жителям и проще, и сложнее одновременно. На воздухе можно писать цветной жидкостью, которая, высыхая, оставляла след на бумаге или одежде, да даже на высушенных водорослях — это намного легче, чем высекать на камнях. Но когда все можно записать и вернуться к записям — как легко перестать учить наизусть, слово в слово, а после потерять вместе с горящими рукописями. По словам Эрика, многие знания, летопись прошлых лет затерялись именно вот так легко — сгорели в огне, пропали во время войн или просто были уничтожены, как неугодные. Отец как царь обязан знать чтение и письмо, как и Алана и советники, но всем остальным это просто без надобности. У надводных жителей ситуация куда лучше:

— Простой люд худо-бедно могут написать свое имя, им и того достаточно. Аристократия же обязана владеть несколькими языками в совершенстве. Купечество находится где-то между этими крайностями, знание родной речи необходимо для ведения дел, еще могут знать пару иностранных, если торгуют с другой страной. Вот, например, ваше царство же торгует с соседними?

— Нет, — нам нечем торговать с соседями, Фитос настроен в основном на разбой, а в Эостре есть все то же, что и у нас.

— А с Кассиопой? Вы же торгуете жемчугом и морепродуктами, — удивился в ответ Эрик.

— Обмениваем на нужные целителям наземные водоросли, если водоросли не нужны, мы не приносим жемчуг. Разве это торговля? И никому из тритонов, работающих с людьми, не требуется знание письма, — а почему с людьми работают только тритоны?

Пока принц Эрик обдумывал сказанное, я пыталась вспомнить, что нам говорил наставник на эту тему. Стражники контактируют с людьми, спасают во время кораблекрушений, например, но почему-то среди тех, кто обменивает жемчуг только тритоны, хотя среди жемчужников больше русалок, чем тритонов. Почему так?

— Потому что это опасно, — Нерисса удобно расположилась на водорослях, явно нацеленная в обмен на ответ вытянуть из меня что-нибудь ей интересное. — Не знаю почему, но тритонов люди ловят намного реже, чем русалок. Как будто они им неинтересны, в отличие от русалок.

— Но ведь среди стражников…

— Мередит, неужели ты разницу не видишь? — насмешливо фыркнула старшая сестра. — Стражники работают с людьми в критических и опасных ситуациях, когда те поглощены страхом и не представляют нам угрозы. Но рисковать и приближаться к ним, когда они на своей территории и уверено себя чувствуют? Это слишком опасно!

— А как быть с приказом отца? Эрик на своей территории и уверен в себе, — если в спокойной обстановке рядом с людьми опасно, то почему отец отправил меня сотрудничать? Он верит, что я могу себя защитить? Эта мысль наполняла гордостью, и видимо это было заметно: Нерисса поспешила столкнуть меня с камнем.

— Потому что твой Эрик не просто человек, а принц! Причем наследный, он прекрасно знает, чем обернется его стране хоть одно неверное движение в твою сторону. Кстати, а о чем вы обычно говорите?

— Сейчас работаем над возможными совместными тактиками, наставник уже подал отцу прошение выделить ему нашу пятерку для отработки вариантов, — я хотела было продолжить, как сестра прервала меня.

— А кроме как о работе? — жемчужница вцепилась в меня крабом

— Принц Эрик проверяет, насколько я продвинулась в письме, — все равно кроме как на суше, я нигде этим заняться не могу, а потому обрадовалась, когда Эрик предложил посильную помощь. Очень не хотелось обременять Алану еще и этим, пусть я и знала, что сестра не откажет.

— Мередит, ты серьезно?! — Нерисса смотрела на меня возмущенно, будто я ее в чем-то обманула. Что не так? — Ты столько времени проводишь с молодым и красивым тритоном, и все, чем вы занимаетесь — это работа и учеба?!

— Еще мы обсуждаем разницу в обычаях и традициях наших народов, — осторожно ответила я, не понимая, чем возмущена сестра. Она забыла, что Эрик человек?

Иногда сложно понять, почему люди отбрасывают некоторые идеи как неприемлемые. Например, сэр Уоррен до сих пор считает меня безумной из-за того, что я ринулась навстречу клыкастому чудовищу в одиночку. Тогда это был жест отчаяния, но вообще тактика признана удачной, русалки обычно быстрее, потому что мельче габаритами, а потому пока тритоны отвлекают на себя, я могу атаковать в лоб, точнее, в пасть чудовища. Могла бы и Аква, но меч короче копья, а про гиалиты Габриэль не стоит и заикаться, слишком маленькие для серьезной раны. Но наставник отсоветовал мне упоминать подобные тактики в присутствии людей, они слишком неадекватно реагируют, будто не понимают, что долг стражника — защищать жителей царства и, если понадобиться, отдать за них жизнь.

— И ни в коем случае не упоминай, сколько стражников доживают до преклонных лет!

Наставник Вейд был настолько серьезен в этот момент, что у меня бы никогда не хватило духу не то что оспорить приказ, даже уточнить причины запрета. Судя по оговоркам сэра Уоррена для них тоже нормально, когда из десяти стражников шесть погибает на службе. Конечно, когда у Фитоса очередное обострение, то гибнет больше народу, но в целом… никто не ждет долгой и благополучной жизни, посвящая себя службе, эти фантазии из мальков выбивают в процессе обучения — отсеивается очень много желающих, больше только у Искателей, но и работа у них опаснее. Хотя учитывая, как надводные жители возмущаются, что русалки занимаются «опасным» делом, они совершенно точно будут возмущены статистикой потерь и нашим отношением к ней. Это поставит под угрозу нынешнюю задачу, а отчитываться перед отцом о провале — нет, я не желаю повторять этот опыт. Никогда.

— Мередит, но ты же знаешь, что есть способ превратиться в человека!

Прошло свыше месяца с нашего возвращения, когда после одного из патрулей Габриэль и Аква заявили, что мы слишком давно не собирались только втроем, а слишком много времени в компании тритонов вредны моей хрупкой русалочьей натуре. Руно обреченно махнул хвостом, даже Фил сочувственно кивнул мне, когда две страшные русалки уволокли меня в пещеру Габриэль — подруга уже год как обзавелась собственной пещерой, потому как проживание с семьей становилось все труднее для ее родителей, слишком уж подруга активная. Чего я не ожидала, так это того что там же будут и Белла с Трейей. Старшие русалки были чем-то озабочены, но противостоять наплыву Габриэль было сложно даже нам с Аквой, уже наученным жизненным опытом, как избегать некоторых ее водоворотов.

Подруга была очень недовольна «полным отсутствием прогресса в отношениях Мередит и Эрика», как она патетично возопила после допроса. Для меня это означало короткий перерыв, прежде чем, выплеснув все эмоции в мир, она снова возьмется за разбор чешуек. Трейя сочувственно предложила креветок, пока Аква и Белла изображали внимание и интерес к странным фантазиям ораторши. Старшая русалка тихо пояснила, что изначально подруга намеревалась отловить меня самостоятельно, но они втроем решили, что я им слишком нравлюсь, чтобы оставлять наедине со штормом. Хвала океану за малые милости!

— Мередит, ну неужели тебе совсем нет дела до принца? — вернулась к реальности Габриэль, схватив меня за плечи, она встряхнула меня достаточно, чтобы креветки попросились на волю. Да, руки у нее действительно сильные, натренированные метанием гиалитов сквозь толщу воды.

— Есть дело, мы же работает вместе, — Аква оттащила Габриэль чуть подальше, чтобы я могла говорить, не рискуя откусить себе язык. Довольно болезненная смерть, по словам наставника.

— Да я не про то! — звук, который издала русалка, не поддавался описанию, но был громким в достаточной степени, чтобы всем пришлось закрыть уши. Пещерное эхо усугубляло ситуацию, и я могла лишь молча посочувствовать родителям Габриэль. Хотя… у нас есть Нерисса. — Он тебе ни капли не интересен сам по себе? Даже не как тритон, а просто как личность?

— Интересен, — ответ выплыл из глубин сам по себе.

Эрик был интересным и не только потому, что был первым человеком, с которым мне довелось поговорить. Он принц, наследник, это налагает на него определенные обязательства, но он не стал таким как Алана, слишком отстраненным и сдержанным. Почему? Сестра, конечно, была обеспокоена пропажей Айрин, но она не пустилась вместе со стражей на ее поиски. Эрик мог работать на репутацию, но как пояснил отец, если бы он не стал этого делать, то ничего бы не потерял. Он просто захотел. Не долг, не ответственность — у Аланы этого с избытком — просто желание помочь и, возможно, любопытство и надежда увидеть, чем все кончится. Эрик был… более живым, если можно так выразиться. И груз, висящий на его плечах, такой же, как у моей сестры, не придавил его, он все еще может широко и честно улыбаться, не закрываясь от остальных, не проводя ту незримую границу, что стала разделять мою семью.

Он всегда находил слова, чтобы объяснить свою позицию в споре и, в отличие от других надводных тритонов, с которыми я общалась, искренне старался понять, почему мы живем так, а не иначе, почему-то, что для людей ненормально, для нас естественно. Алана тоже с интересом слушала все, что я узнавала про людей и их традиции, но это был отстраненный интерес: необычно и странно, но и все. Эрик же явно пытался представить, можно ли перенять обычай другого народа, если он казался полезным, как его адаптировать, как на это отреагируют. Он был будущим королем и искал пути развития и изменения для страны, потому что понимал: стагнация не может длиться вечность. Либо он сам начнет изменения, либо изменения начнутся без его ведома — и без его контроля. И как кронпринц, Эрик был категорически против подобного.