Онлайн чтение книги Русалочка: история Мередит The little mermaid: Meredith's story
Глава 4

Обустраивалась ведьма недолго, царь Траэрн, заранее зная исход дела, приказал приготовить ей жилье, подальше от людей, но не так далеко от жителей царства, как это было в Эостре. Колдунья ничего не сказала по этому поводу, но скорее всего, отметила, потому что, не разобрав корзин, велела мне привести старшину Марка.

— Превращение в людей?! — стражник смотрел на Орсолу как на заговорившую рыбу, и мне сложно было его осуждать.

Древние легенды гласили, что русалка может стать человеком с помощью магии морских ведьм, но жизнь ее будет короткой, наполненной болью и страданием. И умирая, станет она морской пеной, но эту часть ведьма высмеяла, сказав, что и после смерти русалка останется человеком и будет зарыта в землю, где со временем ее тело станет частью надводной природы. И, по словам ведьмы, недавно к ней приплывала молоденькая русалочка с просьбой превратить ее в человека.

— Вы ей отказали? — осторожно переспросила я, потому что, насколько нам известно, морские колдуньи не отказывают в просьбе, какой бы она не была, лишь бы проситель смог оплатить их помощь.

— Нет, не отказала, лишь назначила цену. Неподъемную для малька, если быть честной, но превращать русалку в человека, зная, что она умрет юной и измученной — нет, этого мне не хотелось, — Орсола медленно жевала принесенные нами в дар креветки, а потом с тяжелым вздохом продолжила. — Есть, впрочем, способ помочь ей, только одной ведьме не справиться. Нужна еще одна ведьма, земная, да и пара целителей не помешает, морской и земной. Тогда есть шанс на долгую жизнь в иной оболочке.

— Шанс?

— Кому не захочется лично поковыряться в такой диковинке? — как-то философски пожала плечами ведьма, а меня изнутри сковал лед, всплыли воспоминания о страшном времени, когда люди открыто добывали сердца русалок, да и плоть нередко пробовали, считая «рыбу — рыбой».

— Четверо, значит? — уже успокоился Марк. — Вы сообщили об этом Айрин?

— Нет, она не спрашивала о таких «деталях», — язвительно ответила ведьма. И заворчала. — Ох уж это молодежь, никто не хочет слушать старую каргу.

— Как ее найти? — перешел к главному вопросу старшина.

— Кровь нужна, волос ее да жемчужина чистая да ровная. Принесете все — отправимся на поверхность, заговорю камень, найдете малька.

— Кровь отца подойдет? — уточнила, потому что если волос мы можем найти на гребне, то кровь — нет.

— Подойдет, как же не подойти. И матери подойдет, и обоих можно. А теперь шевелите хвостами, да ищите все, что я сказала!

За жемчужиной я обратилась к Нериссе, вот уж кто знает толк в морском камне, а потому практически идеальная жемчужина была найдена в кратчайшие сроки. Разумеется, любопытная старшая сестра попросила взамен рассказать все, что мне позволит увидеть ведьма. Первый советник Гор даже хвостом не дернул, когда ему сказали, каким именно способом будут искать его дочь.

— Кровь так кровь, — пожал плечами советник, — хоть сердце вырезайте.

Царь уже не раз с ним беседовал, что у него кроме дочери еще и сын имеется, смышленый малек, ученик целителей, но кажется, для тритона существовала только дочка, копия ее умершей матери. Отец этого не понимал, потому что очень хорошо осознавал — если он будет делать глупости как советник и выделять Данаю, очень похожую внешне на Флорайн, мама его при встрече в небесном океане на копье насадит. Раздобыть все необходимое и получить от ведьмы одобрение каждого предмета удалось достаточно быстро, светило не сдвинулось почти с места, но пришлось повременить с колдовством. Вильям Уоррен, услышав о возможном способе поиска, передал сообщение от графа Венде: «его сиятельство интересуется, нельзя ли использовать для поисков сына его кровь. Любой нужный камень мы достанем».

— Ни разу не искала людей, — задумалась колдунья. — Но попробовать можно.

— А земные колдуньи? — вылезла внезапно Габриэль, мало ее Марк и Белла чихвостили за неразумное поведение, как бы болтушку из стражи не погнали. — Они не могут помочь?

— Земные колдуньи плату не меньшую берут, да и искать их куда как сложнее, — было как-то не с руки спрашивать, откуда Орсола столько знает о «надводных коллегах», хотя очень хотелось. — Люди их боятся почище любой другой силы, что им неподвластна, вот ведьмы и уходят в леса, подальше от людской молвы. А найти ведьму против ее воли может лишь другая ведьма, причем та и только та, что сильнее.

Мы находились на поверхности возле пещеры, где была и вода, и открытый воздух. Как оказалось, морским ведьмам для колдовства нужны такие же убежища, как и целителям, которые в них создают некоторые мази и снадобья, жидкие как вода. Поразмыслив, колдунья сказала принести ей камень, с которым чаще всего соприкасался пропавший тритон, его волос и привести его родителя — кровь для магии нужна свежая, только пущенная.

— А почему для Айрин можно было любой камень использовать, а для поиска сына графа — как-то с ним связанный? — пользуясь хорошим настроением ведьмы, мы так нагло теребили ее вопросами, что можно лишь поражаться, что нас в ракушки не обратили.

— Потому что он — человек, а не тритон, знать не знаю, как с ним абы какой камень сработает, — отрезала Орсола.

На вопрос же, а можно ли остальным присутствовать при обряде, она неожиданно равнодушно ответила, что мы можем хоть всю пещеру забить, лишь бы не мешались, да не портили ее запасы. Воспользовавшись предоставленной возможностью, в пещере оказались все, кто смог там поместиться, с земли пришли принц Эрик, начальник стражи Уоррен и сам граф, из океана же выплыли мы с Марком и первый советник. Усталые, практически не спавшие, осунувшиеся граф и первый советник были на удивление похожи в своем взволнованном надеждой состоянии. Отцы видели друг друга впервые, но разговаривали на удивление дружелюбно, не обвиняя, что сын/дочь сбежали из-за влияния чужого малька. Хотя, если наши подозрения верны, они еще могут породниться. На морской памяти был один такой случай сотни лет назад, задолго до заключения мирного договора с Кассиопой. Правда, я не смогла выяснить, превратили ли русалку в человека или наоборот и вообще, чем все закончилось, легенда обрывалась внезапно.

Колдунья никому не дала долго разговаривать, начав замешивать в выемке в камнях водоросли, добавляя к ним какие-то странные смеси, которые хранились в пещере, показывая, что такие убежища нужны именно для тех ингредиентов, которые должны быть сухими. Туда же были добавлены океанская вода, растертый камнями панцирь краба, желчь дельфина и кости небесной рыбы, люди назвали ее чайкой — одна из тех птиц, что не боится океана, потому что это ее дом. Все это время Орсола что-то бормотала себе под нос на языке, что не знал никто из океана, и, если верить Эрику, не был похож и на языки надводных жителей. Кровь Гора стала последним ингредиентом, и в выемку опустили жемчужину.

— Мне кажется или снадобья стало меньше? — тихо спросил у меня Марк.

— Меньше, — будто впитывается в жемчужину, но сказать это вслух я не рискнула.

— Единый, помоги! Зелье всасывается в камень! — ошеломленно пробормотал сэр Уоррен, круглыми глазами глядя на происходящее.

— Готово, — возвестила колдунья, когда последние капли также втянулись в жемчужину, окрасившуюся в цвет глубоких ущелий с вкраплениями алой крови. — Теперь она будет вас вести. — Потом, взглянув на бледного, как прежде жемчуг, тритона, Орсола покачала головой и продолжила. — Жива, беглянка, видите, камень целый.

— А если он… — советник не закончил вопрос, но смысл был ясен каждому.

— Пока не раскололся совсем — жива, — лаконично ответила ведьма.

Круглый камень положили на небольшой поднос, и он сам по себе покатился в сторону, видимо, указывая направление. Пока мы рассматривали это чудо — игрались, если быть честным, перекатывали камень в другие углы и смотрели, как он возвращается на место, граф с разочарованием возвестил, что его камень не подходит для такого, и показал небольшой тупой кинжал. Детский нож его сына, не острый и не опасный, на рукоятке которого, в самом основании был небольшой красивый камень, похожий на каплю солнца. Я залюбовалась мерцанием цвета, никогда не видела настолько красивый камень.

— Почему не подойдет, — хмыкнула ведьма. — Будет концом направление указывать, и никакие подпорки не нужны будут, положите на землю — все и укажет.

И ритуал повторился, впрочем, не сказать, что мы насмотрелись в первый раз. Колдовство каждый видел впервые, и помимо священного трепета перед неизвестной силой я испытывала некоторое замешательство от того, с какой деловитостью творила волшбу Орсола. Будто не ворожила, а выполняла работу, так же как каждый из нас: спокойно, со знанием дела и полным отсутствием пиетета. Это тоже в какой-то степени завораживало, подчеркивало, что морские ведьмы — особенное, не то что мы, смотрящие на чудеса, раскрыв рот как мальки. Рядом охнул принц Эрик, но когда я повернулась к нему, тритон старательно рассматривал, как зелье впитывалось в камень солнца.

— Что-то не так, принцесса Мередит?

— Принцесса?! — сдвоенный возглас графа Венде и сэра Уоррена еще какое-то время эхом разносился по пещере.

Как-то вышло, что до этого никто не называл титул, с которым я была рождена, все же под водой личные достижения ценились больше, поэтому из надводных жителей только принц Эрик знал, что я дочь Траэрна. Что извиняло удивленные возгласы, но отнюдь не объясняло странные взгляды, бросаемые в мою сторону, благо старшина Марк спокойно прикрыл меня собой. Подозрительно мрачный принц снизошел до объяснений, что статус принцессы не освобождает русалок от поиска призвания и работы, а после пустился в рассказ-повествование, что он узнал о нашей жизни. Судя по перекошенным лицам, наши обычаи оказались слишком различны, что печалило. Такие похожие и такие разные — как вообще стал возможен наш союзный договор?

— Я закончила, — возвестила колдунья, когда принц замолчал, а остальные переваривали полученную информацию — во время монолога нам тоже открылось много неизвестного и непонятного о людях и их обычаях. — Красивый янтарь, прозрачный, чистый. Давненько я таких не видала.

— Подарок моего брата. Он получил землю от короля Артура в награду за верную службу, и там целые залежи янтаря, оттуда и название графства — Анбар*.

Янтарь — вот как называется капля солнца. На берегах нашего царства его не было, потому что это не камень на самом деле, а застывшая смола, так рассказала Орсола. Надводные жители не были в курсе, считая его обычным камнем, но слова колдуньи никто оспаривать не рискнул, в конце концов, морские ведьмы знают о мире много больше любого живущего над водой и под ней. Она не стала рассказывать многое, лишь упомянула, что смола, из которой состоит янтарь, была сама собой десятки миллионов лет назад, мне даже вообразить такой срок было страшно. Но долго предаваться размышлениям не получилось, после благодарностей от графа, который честью клялся оплатить помощь колдуньи, мы покинули пещеру: мы с Марком к двум патрулям, а Эрик и Уоррен — к собранному отряду. Мальков надо было вернуть, показать целителям, объяснить, где и почему они оказались неправы, а после наказания — решать, что делать дальше. Слава океану, что из всего вышеперечисленного стража должна сделать только первое.

Жемчужина вела нас напрямик, игнорируя течения, да и плыть пришлось вглубь людских земель по крупной реке, наши же вещи немало затрудняли путь. Даже тренированным стражникам тяжело плыть против течения с вооружением, плащом для сна и котомками с едой. Периодически мы видели возле воды людей принца на необычных наземных существах: возможно мальки так и не расстались. Впереди плыли старшина Марк и сэр Уоррен, не столько стремясь найти пропавших, сколько стараясь не позволить суматошным отцам нарваться на возможные неприятности, что один, что второй наотрез отказались предоставить страже спокойно закончить свою работу и по следу камней отправились самолично.

Глава объединенного патруля ругался тихо, но слышно было всей команде, включая советника, который просто игнорировал все, не относящееся к возвращению дочери. Каких трудов стоило убедить его остановиться на ночевку — один океан ведает, лишь мысль, что выбившись из сил, мы не сможем при случае защитить Айрин, вернул советнику здравый смысл, хотя Габриэль тихо ворчала, что его пост будет под большим вопросом после такого бестолкового поведения. Разумеется, она ворчала так, чтобы ее не слышали, а вечером и вовсе утащила меня поближе к людскому лагерю: по ее же словам изучить союзников никогда не лишне.

— Да и неужели ты не хочешь поболтать с принцем Эриком? Хвоста у него нет, конечно, но это лишь добавляет изюминку!

Габриэль сложно понять, еще сложнее мерить морскими мерками, поэтому я покорно следовала за подругой, молясь, чтобы мне хватило сил сдержать ее при необходимости. Как ни странно, принц нас словно ждал: прогуливался вдоль берега, пристально вглядываясь в воду.

— Добрый вечер, принцесса Меридит, леди Габриэль! Вы тоже устроились здесь на привал?

— Да, вон в тех камышах, — улыбнулась подруга, я же склонила голову в приветствии. Что мне нравится в Габриэль больше всего — мне рядом с ней не надо говорить, то, что надо, она поймет и выскажет сама, да и собеседника развлечет без меня. — Видимо, мальки так и не разлучились.

— Судя по всему, наши подозрения о романе верны. Довольно нестандартная ситуация, не припомню подобного союза. А вы, леди?

— У нас есть история о таком союзе, но она обрывается слишком резко и точный конец неизвестен, — задумчиво ответила Габриэль.

— Звучит как красивая легенда, — заметил Эрик. — Как вы считаете…

Пользуясь тем, что Габриэль удерживала внимание принца, а он — ее, и можно было бы не беспокоиться, что она попадет в неприятности, я отплыла подальше от человеческого лагеря, стараясь держать голову пониже и внимательно следя за резкими и точными движениями сэра Уоррена и его людей. Устраивать тренировку во время преследования беглецов, казалось очень странным решением: а если нападут разбойники? Или сын графа и Айрин будут в беде и понадобятся силы, чтобы их спасти?

— Очень экономные и четкие движения, — рядом всплыл старшина Марк, Руно, по всей видимости, остался за старшего в лагере, и ничего хорошего это не означало. — Не беспокойся, линия командования в чрезвычайных ситуациях уже обговорена, пока вы беседовали с сыном царя.

— Спасибо, старшина. Я чувствую ветер, — насколько сильные движения!

— Могучий тритон, — кивнул в ответ Марк. — И опыт у него большой, жаль схватиться невозможно.

Старшина Марк любил хороший спарринг, почти в полную силу, и был одним из сильнейших тритонов в королевстве, но надводные тритоны совсем другое дело, как минимум потому, что легко могут сбежать. Чаще всего разбойники от нас отбивались стрелами, не рискуя приближаться и тем более заходить в воду, там наше преимущество было неоспоримо. А вот стрелы — чтобы точно защищаться от них, не отвлекаясь на искажения между водой и воздухом, нужен опыт и тренировки, если хватит ума не высовываться из воды, превращая себя в самую простую мишень, которую только можно придумать. Хотя, конечно, всегда можно взбаламутить воду, дабы скрыться с глаз, но ведь и самому тогда не достать противника гиалитами. Но все же, почему они тренируются сейчас?

— Полагаю, это связано с неравномерной нагрузкой на мышцы над водой, — задумался Марк. И неожиданно просиял. — Но на самом деле лучше бы спросить.

— Зачем? — опешил от нашего вопроса и интереса сэр Уоррен, его тритоны разошлись после команды, но устроились поблизости, чтобы все слышать и видеть. Если любопытно, то почему бы не подойти? — А вы разве не ежедневно тренируетесь?

Начальнику охраны графа наша структура оказалась не менее интересна, чем они нам, так что он с удовольствием уселся на надводные водоросли, чтобы поговорить.

— Это была не тренировка, не полная, во всяком случае, мы разминались после долгой верховой езды, возвращали мышцам и связкам привычную подвижность. Никто в здравом уме не станет перенапрягать себя тренировками во время задания, тем более когда под нашей охраной кронпринц.

— Почему принц Эрик в этом участвует? — задал давно интересующий меня вопрос Марк. — Это входит в его обязанности?

— Что? Нет, конечно, нет, просто у принца доброе сердце, совсем как у его отца. Он заботится о своих людях, — с неприкрытой гордостью говорил сэр Уоррен, словно само подчинение такому принцу как Эрик делало ему честь.

— Это достойное поведение, — дипломатично похвалил наследника Марк, явно вспоминая Алану. Старшая сестра тоже соответствовала своему статусу, так что на любопытство человека ему было чем ответить.

Я же задумалась, если наследники так похожи, может ли быть, что им двигали не только благородные и возвышенные цели? В свое время отец рассказывал, что Алане, как кронпринцессе, надо действовать довольно жестко ради целесообразности, и мы должны это принять. Не только то, что она может пожертвовать нами всеми, но и то, что это может осуществляться не ради какой-то конкретной цели, а чтобы впечатлить простых тритонов и русалок. Таких как Уоррен.

— Стало быть, лица королевской крови не обязательно будут занимать высокие посты в королевстве, — вывел меня из раздумий голос мужчины. — Довольно необычное поведение для правителя. Король Траэрн не боится, что его дочерям причинят вред?

— Боится, как любой отец, — на этот вопрос пришлось отвечать уже мне. — Но мы же должны найти свою заводь.

— Тогда почему он не… как же сказать правильно… Поймите, леди, я не желаю вас оскорбить, но не могу понять — почему король не выдал вас замуж? — одного вопроса было достаточно, чтобы четко показать насколько тяжелое положение у наземных русалок. Выдать замуж?

— Что вы подразумеваете под словом «выдать»? — заинтересовался Марк.

— Полагаю тоже, что и все: найти подходящего по статусу и положению мужчину и отдать ему дочь в качестве законной супруги.

— Найти и отдать, — эхом отозвалась я, стараясь дышать глубоко и размеренно, но удержаться не получилось. Я рассмеялась в голос, старшина Марк, возмущенный услышанным, подавился воздухом и взглянул на меня так, словно никогда не видел.

— Позвольте узнать, что вас так рассмешило, принцесса Меридит? — резкий голос принца оборвал смех. Чем-то недовольный Эрик и Габриэль присоединились к нашей беседе, причем его недовольство было настолько ощутимо, что больше всего хотелось нырнуть поглубже и не всплывать. Не стоило так грубо реагировать, насколько бы несусветными мне не казались их обычаи, чужие традиции надо уважать как свои.

— Я поступила невероятно грубо. Приношу мои извинения, сэр Уоррен, — я поклонилась так низко, как это было возможно.

— Я не в обиде, леди, ваша реакция более чем красноречивый ответ, — немного поддел меня тритон. Хорошо, что он не воспринял смех как оскорбление их законов.

— Нам пора вернуться в лагерь, — мотнул головой старшина Марк.

Попрощавшись с улыбающимся Уорреном и недовольным принцем, мы нырнули и быстро поплыли в лагерь, Габриэль пыталась устроить нам допрос, но отвечать на ее расспросы не хотелось. Вспоминая недовольство принца, становилось не по себе, возможно ли, что русалочий смех осуждаем у людей? Этот и другие моменты не давали успокоиться, голова гудела от раздумий, но чаще других всплывали сомнения: смогут ли Эдвард и Айрин быть вместе, если между нашими культурами столько различий?