Онлайн чтение книги Неисполненные обещания Broken promises
Глава 9

Настоящее

— Мальчик мой, спустись к телефону, — крикнула снизу фрау Гринн.

 Сиэль нехотя потянулся на кровати и, лениво почесываясь, побрел на голос, бубня под нос проклятия в адрес того балрогорожденного, который посмел побеспокоить его в заслуженный выходной. 

Если бы он был один, то даже к телефону-то не стал спускаться. Так и валялся в кровати Крейна, перекатываясь с одного бока на другой, а телефон звенел бы весь день. На его беду Матильда заскочила, принося очередные пирожки, букет цветов и открытку с пожеланиями. Она лучше всех знала, что в свой день рождения Сиэль не выходит из комнаты и из дома, запершись и отгородившись от всего мира, чтобы ненароком не напороться на поздравления. А то еще придется улыбаться, изображать благодарность и (не приведи Пресвятая Родительница!) объяснять, почему он не отмечает этот день, как принято у всех.

Матильда дождалась пока спуститься Сиэль, пригладила его всклокоченные вихры и всучила телефонную трубку в руки.

— Алло, — просипел Сиэль, благодарно жмурясь на молчаливое чмоканье в щеку от фрау.

— Сиэль, выручай, — послышался на том конце связи.

— Чем? — не понял он.

— Я документы дома забыл.

— Растяпа, — ласково протянул Сиэль. — Как так-то, Крейн? Ты же такой педант и забыл какие-то бумажки. Ай-ай-ай.

— Потом поерничаешь, — огрызнулся Браун. — В моем столе в верхнем ящике папка лежит. Черная такая, кожаная. Мне она нужна к концу рабочего дня. Успеешь добраться?

— Ну не знаю, — скривился Сиэль, выбираться из дома не очень-то и хотелось. 

Он отодвинул шторку, выглядывая в окно. Яркая осенняя листва во всей своей южной красе резанула по глазам. Небо хоть и пасмурное, клочья облаков висели над взморьем, но дождя вроде бы не предвиделось.

— Ладно. Хорошо, что машину сегодня оставил, бестолочь. Как ты умудряешься такой стройкой руководить — ума не приложу.

— Вот и не прикладывай чего нет, — облегченно выдохнул Крейн. — Давай, собирайся, жду тебя в административном здании. Приедешь, спросишь, где секретарь, тебя проводят, куда надо.

Сиэль тут же пожалел, что так легко согласился. Нужно было еще поломаться, цену себе понабивать.

Закрыв за помощницей дверь, не торопясь побрел обратно в комнату. Времени было еще много, но при мысли о неблизкой дороге беззаботно завалиться обратно в кровать не получалось. Пришлось сначала мысленно проинспектировать свой гардероб, а потом уже встать и реально открыть шкаф. 

Раньше мыслей, что на себя надеть, не возникало. Выбирался только до маленьких клиентов да в магазин. Классический костюм и белый халат — вот и все его разнообразие. Сиэль опять вздохнул. В далекие времена, собираясь на свидание, он бы выбрал что-нибудь провокационное — яркое, с блестками, прозрачными кружевами и обтягивающее как вторая кожа. Но сейчас-то его не на романтическое рандеву приглашают. А просто подработать почтальоном. Да и подрывать авторитет герра Брауна своим вызывающим видом не стоит. Им еще жить вместе. 

«Кстати, можно будет невзначай поинтересоваться, когда аэропорт сдавать будут», — невесело напомнил себе Сиэль, вытаскивая один из более-менее приличных костюмов, случайно купленных в прошлом году с большой скидкой. 

«И лацканы уже такие не носят и цвет не трендовый, но для того чтобы появиться в администрации стройки очень даже сойдет», — подбодрил себя Сиэль, выискивая тонкое и шелковое безобразие, которое можно надеть под невзрачные брюки. В ванне долго скоблил впалые щеки, придирчиво выбирал одеколон и поймал себя на мысли, что волнуется, нервничает. Словно не просто нужно заскочить папку передать, а будто это означает что-то другое, важное.

Выехал загодя, давая себе фору, чтобы потратить время на поиски администрации и секретаря. И, как ни старался не торопиться, все же приехал намного раньше, чем планировал. 

Найти стройку оказалось самым простым делом. Огромное пространство, где еще недавно располагались сельскохозяйственные угодья, теперь оказались перекопаны и залиты асфальтом. Сиэль не поленился, вышел из машины и удовлетворенно присвистнул. Работа проделана колоссальная.

Там и тут тарахтели тракторы и какие-то строительные машины, краны поднимали-опускали цементные блоки. Люди в жилетах и касках сновали, что-то громко перекрикивая друг другу. Здание аэропорта уже во всех красе поблескивало огромными стеклянными окнами. 

Сиэль окликнул какого-то работягу, чтобы подсказал, где найти руководство и направился к невзрачному двухэтажному домику, стоящему на взгорке, перепрыгивая и обходя лужи, грязь и строительный мусор.

Внутри тоже оказалось многолюдно. Телефонные звонки, разговоры, запах кофе — все это оглушило Сиэля, привыкшего к спокойному и размеренному темпу жизни. Поздоровался с пробегающим мимо «просто Джуном», выяснил где «столичное начальство» и направился по лестнице вверх. На втором этаже оказалось тоже адептов культа тишины не наблюдалось. По всему узкому коридору громыхал знакомый баритон.

— Уже в который раз объясняю, если к полудню понедельника не будет филлера нужной марки, то после обеда я отправляю докладную в министерство по поводу саботажа со стороны поставщика. Вы слышите, что я пытаюсь вам сказать?.. А понимаете?

Сиэль прошел мимо пустой приемной, на которым висела табличка «Секретарь» и заглянул в приоткрытую дверь. За огромным столом заваленным бумагами и чертежами сидел Крейн, увидев пришедшего, прикрыл микрофон телефона и мимикой показал, чтобы подождал его за дверью. Илот только понимающе кивнул и вернулся обратно, пристраиваясь на стуле.

— Мне вам минилекцию прочитать из начального курса института? — все еще ругался Браун. — Объяснить, чем МП-2 отличается от активированного МП-1? Или лучше спросить, о чем вы будете думать, когда самолет с вашей семьей и детьми пойдет на посадку, а асфальт на взлетно-посадочной от жары деформируется? 

В приемную зашла секретарь — уже не молодая полуоркша и такой же татуировкой илота, как и у Сиэля. Твидовый костюм на ней подчеркивал и утягивал там, где надо и что надо. Она поправила прическу и вежливо улыбнулась:

— Вы к герр Брауну? 

— Да. Он просил документы привезти, — пристально изучая ее, Сиэль помахал папкой.

— Он еще занят. Могу я предложить вам что-нибудь?

— От кофе не откажусь. 

Она потянулась и щелкнула небольшим чайником, стоящим на тумбочке, на которой находился и графин с водой, и коробка с пакетированным чаем и кофе.

В кабинете Крейн все еще продолжал бушевать, призывая к чужой совести и грозя всеми известными карами.

— Нервная работа у начальства? — прихлебывая неожиданно неплохой кофе, вскользь поинтересовался Сиэль. 

Он мило улыбнулся, стараясь вывести ее на откровенность, уж очень хотелось послушать, как отзывается о своем непосредственном руководителе эта полуоркша. Опыт подсказывал, что имея Крейна в начальниках невозможно не потерять голову. Уж у него бы точно мозги отключались каждый раз, когда Браун проходил мимо или наклонялся ближе, чтобы дать задание или распоряжение.  

— По-всякому бывает, — не поддалась она на провокацию и бодренько застучала по клавишам пишущей машинки.

Так и не добившись от нее интересных подробностей, Сиэль прихлебывал из чашки, с равнодушием разглядывая лежащие рядом газеты. По уму ему бы оставить папку и валить обратно или прошвырнуться по городу раз выбрался. Но шевелиться не хотелось, да и мыслишка о том, что будь он на месте секретаря, имел бы далеко не профессиональные виды на своего начальника, противным писком звенела в голове.

После пяти минут переговоров на повышенных тонах  Крейн бросил трубку, чуть не разломав телефон и вышел в приемную:

— Я сейчас ухожу и до конца дня меня не будет, — рыкнул он секретарю еще не отойдя от разговора.

Крейн раскраснелся и дергал галстук, давая себе больше воздуха.

— А это? — Сиэль протянул папку, которую все еще сжимал в руках.

— Ах, это, — Браун зацепил за краешек и равнодушно закинул ее на свой стол. — Это подождет. 

— Хороших выходных, — пожелала секретарь. — Отдохните спокойно.

— Отдохнешь тут, — пробурчал Крейн, выходя и подталкивая вперед Сиэля. — До свидания.

Дохромав до машины, Браун устроился на пассажирском месте и скомандовал:

— Езжай вперед.

— Не домой? — удивился Сиэль.

— Нет. Еще рано. Хочу в одно место заскочить, — загадочно улыбаясь и поигрывая бровями, отозвался Крейн.

— Фу-ты ну-ты, и куда плохое настроение подевалось, герр начальник? — схохмил полуэльф, заводя мотор. — Да еще и с работы сбежал. Ай-ай.

— Не могу про работу думать, когда ты рядом, — признался Браун. 

— А о чем ты думаешь? — не отрываясь от дороги, вскользь поинтересовался Сиэль.

— Я думаю, что за все наше с тобой знакомство ни разу не приглашал тебя в ресторан.

— С ума сошел, что ли?! Я не хочу по кабакам ходить!

— С чего вдруг? Ты голодный?

— Ну.

— Одет прилично?

— Почти.

— Брюки на месте, пиджак на тебе, если нужен галстук, то я тебе свой запасной отдам.

— Да не хочу я никуда идти! — возопил Сиэль, краснея от возмущения.

— А я хочу, — поставил точку в споре Браун и ткнул пальцем направление. — Вот тут останови. Приехали. И я очень прошу тебя — не вредничай хотя бы сегодня.

Они подъехали к ресторану, и Сиэль глубоко вздохнул, покоряясь судьбе. Он ни разу не был здесь, но по разговорам знал, что это самый дорогой и привилегированный ресторан на всем Доаре. На входе швейцар распахнул дверь, и они тут же попали в руки улыбчивой хостес. 

— На имя «Браун» есть заказ на сегодня, — тут же сообщил Крейн, стараясь не замечать гневного взгляда Сиэля.

— Проходите наверх, — молоденькая полухоббитиха рукой показала направление и Сиэль понурившись, поплелся куда показали.

Наверху оказалась веранда, с которой открывался отличный вид на всю долину, далекие горы и город. Казалось, что прохладный ветерок треплет волосы и угадывается запах далекого и невидимого отсюда моря. 

— Красиво, — вымученно признался Сиэль и Крейн, усмехнувшись, направился к зарезервированному месту, отгороженному от других посетителей зеленой живой занавесью. 

— Нравится? 

— Нравится, — согласился Сиэль, вытягивая ноги.

— Что будешь заказывать? — его спутник уткнулся в меню, задумчиво перелистывая страницы.

— Мне все равно. На твой вкус, — помолчав, добавил: — Признавайся, Крейн, с чего вдруг все это?

— Нужно же годовщину отметить.

— Которую? — прищурился Сиэль.

Браун отложил меню и с теплой улыбкой отозвался:

— Сорок лет прошло, как мы с тобой познакомились.

— Ну да, есть такое.

— И у тебя день рождения.

— Откуда знаешь? Матильда не могла тебе ничего сказать.

— Я помню. Дата дня рождения у тебя на видном месте, — кивнул он на татуировку илота. — А то что ты его не отмечаешь, уже сам догадался.

Сиэль помолчал, задумчиво постукивая  пальцами по скатерти. 

— Я понимаю твое нежелание вспоминать этот день каждый год, но мне все же хочется отметить его с тобой.

— Зачем, Крейн? Зачем ты все это делаешь?

Браун не ответил, только улыбнулся и сделал заказ на двоих.

Обслуживание и готовка в этом ресторане оказались на высшем уровне, уж в этом Сиэль толк знал. Только уже через полчаса даже не мог вспомнить, что пил и ел. Но приятней всего было внимание и ухаживание Крейна. И ведь что странно, они не в первый раз ужинают вдвоем, а почему-то именно сегодня Браун, подсвеченный свечами, смотрел таким взглядом, что Сиэль забывал, что они тут не одни. Слабая улыбка не сходила с лица, в груди разливалось тепло. Хотелось, чтобы этот странный вечер не заканчивался, и Крейн все так же не сводил бархатных глаз, тихо посмеивался над шутками и рассказами.

Их руки лежали на столе так близко друг к другу, что можно было почувствовать исходящий жар. Он посмотрел на пальцы и непроизвольно коснулся костяшками Крейна. 

И ничего. Сиэль не чувствовал никакого дискомфорта или желания отодвинуться, отдернуть руку.

Это открытие так поразило, что он судорожно вдохнул. 

Браун, видя с каким потерянным лицом сидит Сиэль, осторожно взял его за руку и переплел пальцы. Сиэль поднял глаза, и его затопило нежностью во взгляде Крейна. Он почувствовал, что пропал. Опять. И весь мир снова сузился до сидящего напротив. 

Слабая надежда, что у них все еще впереди, шевельнулась в груди. И бессонные ночи, и совместные рассветы, и еще много-много годовщин и праздников. 

— Поехали домой.

Сиэль скорее почувствовал, чем услышал, что сказал Браун. 

Расцепив пальцы и с трудом расплатившись неслушающимися пальцами, Крейн и Сиэль вышли на улицу, глубоко вдыхая прохладный приморский сумрачный воздух.

Всю обратную дорогу в машине ехали молча, только переглядывались и прятали улыбки. Предвкушение продолжения вечера трепетало в грудине, под ребрами, заставляя ерзать на месте, кусать и облизывать губы. Сиэль припарковал машину у дома и, с силой заставляя себя не торопиться, поднялся на крыльцо, где Крейн воевал с ключами, не попадая в замочную скважину. 

Зайдя в коридор, Сиэль не успел даже свет включить, как его тут же прислонили к захлопнувшей двери и большие руки прижали к горячей груди. Крейн уткнулся лицом в его шею и молчал, а Сиэль просто положил голову ему на плечо, подставляясь под губы. Сердце заходилось бешеными скачками, и он чувствовал, как Браун тоже с трудом сдерживает дыхание.

— Не хочу торопиться, — прошептал Крейн. — Хочу растянуть этот момент по возможности подольше. 

Сиэль положил свои руки на его скулы и заглянул в глаза. Желание и страсть плескались в них, грозясь выжечь остатки здравомыслия.

— Хорошо, — дрогнув ресницами, тихо улыбнулся Сиэль. — Больше некуда спешить. Для разнообразия можно и повременить. 

В этот момент все стало таким простым и понятным. Словно и не было каких-то сомнений и недосказанности, отчаяния и страхов. Теперь все у них наладится.  

— А еще знаешь что? — признался Крейн, пряча улыбку.

Сиэль вопросительно приподнял бровь и в тот же момент в Брауна заурчал живот.

— Я с ума схожу есть хочу.

 Не сдержавшись, Сиэль захохотал, заражая своим веселье:

— Я тоже не помню, что мы в ресторане заказывали. И тоже не отказался бы от еще одного ужина.

— Пойдем к Кадмию? — предложил Браун и полуэльф кивнул, соглашаясь.

Расцеплять пальцы или отходить друг от друга даже на расстоянии вытянутой руки не хотелось. Поэтому Крейн положил свою ручищу на плечи Сиэля, а тот обнял его за талию, помогая сильно не хромать. Идти недалеко, поэтому машину брать не стали, решив насладиться теплом и тишиной осеннего позднего вечера.

— Когда закончится твоя командировка? — наконец задал волнующий вопрос Сиэль, жмурясь от удовольствия, вдыхая запах Крейна полной грудью.

— Основная работа уже почти завершена. Теперь осталось техникам и электрикам окончательную работу провести и в первых месяцах следующего года можно принимать самолеты.

— С ума сойти! Это получается, за год все обустроили.

— Почти. Там еще можно до бесконечности достраивать и улучшать, но функционировать уже может.

 — И что ты будешь делать?

— Выйду на пенсию и начну выращивать на твоем участке цветы.

— Так ты ремонт мне делал с расчетом, что и сам будешь тут жить? — приосанился Сиэль, с вызовом нахмурив брови.

Браун захохотал, высоко задрав голову вверх:

— Нет. Решение о выходе на пенсию родилось только во время моей последней поездки в Тилиас. До этого мыслей таких не было. А что?

— Кто вас столичных франтов знает? Приезжаете тут, смуту в головах провинциальных массажистов наводите, а потом оставляете их с разбитым сердцем, — начал ерничать Сиэль, тоже с трудом сдерживая смех.

— Серьезно? Смута в голове? Разбитое сердце? Сиэль, я ведь могу и поверить, — не стал обижаться Браун.

Он остановился, вопросительно заглядывая в глаза полуэльфа. Сиэль так же, не сводя с него сияющих глаз, предположил, замирая после каждого вопроса:

— А чтобы ты сделал, если бы… ну, не знаю… если я был не один? Или отказался предоставлять тебе кров? Не захотел бы тебя видеть, потому что ты напоминаешь всю мою прежнюю жизнь? Или еще что? Вариантов на самом деле предостаточно.  

Браун задумался, словно такой расклад совершенно не рассматривал:

— Не знаю. Возможно, купил дом или квартиру рядом и, как в Тилиасе, каждый день смотрел на тебя в бинокль.

Сиэль фыркнул, представляя какие бы сплетни поползли про Крейна.

— Или вон, выкупил участок с разрушенным домом, который прямо напротив Кадмия стоит и каждый раз, видя тебя на улице, выходил, чтобы лишний раз поздороваться.

— Ничего не получится, — уже вовсю хохотал Сиэль. — Это бывший дом Кадмия. В него во время войны самолет попал. Уже давно предлагают участок продать или заново дом отстроить, но он упорно продолжает жить рядом в маленькой сараюшке и рыбу продавать.

 Браун резко побледнел, убрал руку с плеча и взволнованно переспросил:

— На дом рухнул самолет?

— Ну да, — кивнул Сиэль, чувствуя, как с Крейна стекает все хорошее настроение. — А что?

Браун развернулся и захромал в сторону развалин, на ходу объясняя:

— В том бою было сбито два самолета. Один из них мой. Куда он упал, я не знаю, не интересовался. Больше волновало, как с меня будут высчитывать стоимость боевой техники. 

— И что? — еле-еле успевал за ним Сиэль. — Это ж когда было? Да и как ты узнаешь, твой это самолет или нет?

Но Крейн, не слушая его, уже вовсю шагал по развалинам, тростью подцепляя и сдвигая куски горелых перекрытий. Полуэльф не полез за ним, остался стоять в стороне. Поздним вечером освещения от фонарей едва хватало, чтобы не сбиться с дороги и не попасть в канаву, поэтому самолично лезть в разрушенный дом у Сиэля желания не возникало.

К нему со спины тихо подошел Кадмий и на древнеэльфийском что-то спросил. 

— Понятия не имею, — ответил Сиэль, не поворачиваясь. — Хочет удостовериться, что это не его самолет сюда рухнул.

Кадмий как-то подобрался, выпрямился, вытягивая тонкую шею, чтобы лучше рассмотреть, что ищет полуорк. Еще через полчаса копошения в грязи, сдавленных проклятий, перетаскивания тяжестей, и странных, затяжных взглядов в дальний угол развалин, Крейн, наконец, победно вскрикнул, вытаскивая из груды мусора какую-то небольшую табличку.

Оскальзываясь на влажной траве и опавшей листве, Браун дохромал до асфальта и приблизил покореженный прямоугольник к фонарю. Стер грязь и, нахмурившись, уставился на цифры и буквы, с жадностью вчитываясь.

Время тянулось, глаза Крейна бегали по строчкам, а складка между бровей проявлялась все четче и четче.

— Ну и? — не выдержал напряженного молчания Сиэль. — Что?

— То, — нехотя ответил Браун и опять перевел взгляд на развалины.

Полуэльфы посмотрели в ту же сторону, и Кадмий что-то сказал Сиэлю.

— Он спрашивает: «Ты видишь?» — бывший илот удивленно перевел вопрос Крейну.

Полуорк не ответил, только кивнул, не отрывая глаз от обломков бывшего здания.

— И что это значит? — потребовал отчет Сиэль, но его уже никто не слушал.

Кадмий чуть пошатываясь побрел в сторону своего жилища и через минуту вышел, неся в руках два бумажных свертка с рыбой. Один отдал озадаченному Сиэлю, а второй уверенно протянул Крейну, ожидая его реакции.

Браун, скрипнул зубами, прищурился и обреченно качнул головой, забирая свою порцию.

Всю обратную дорогу Сиэль спиной чувствовал, что Кадмий не уходит, стоит возле своего крыльца, провожая их пристальным, немигающим взглядом.

— Что это значит? — повторил вопрос Сиэль, когда они закрыли дверь своего дома. 

Но Крейн не ответил. Сразу пошел на кухню, отодвигая свою порцию подальше от края. Помыл руки и, не переодеваясь и не ставя чайник, сел за стол, кладя на тарелку принесенный ужин. Крейн, не дожидаясь, чем окончательно озадачил сотрапезника, приступил к рыбе, аккуратно подцепляя кусочки вилкой. Он действовал четко, сосредоточенно, но Сиэль, подойдя и обнимая со спины, почувствовал, как Крейн вздрогнул под его руками.

— Ничего. Все нормально, — ответил Браун, накрывая руки илота своими. — Давай поужинаем, только мою порцию не трогай.

— Жадина, — обиженно пробурчал в его лопатки Сиэль и, дразнясь, потянулся за кусочком рыбы.

Но тут же получил чувствительный удар по кисти и сердечные извинения от Крейна. Браун схватил его за руку и прижал к губам, не поднимая глаз:

— Прости, пожалуйста. Я не рассчитал.

— Орк не делится своей едой? — скривился обескураженный Сиэль, направляясь к умывальнику и гадая, что это только что было.

Аппетит как рукой сняло, ни о какой запеченной рыбе и речи быть не могло. Поэтому, когда переоделся в домашнее и поставил чайник на плиту, Сиэль решил обойтись пирожками от Матильды.

Сидя напротив, тщательно пережевывая, Браун странно, не мигая смотрел перед собой и кажется, ничего не видел вокруг. Оставив на тарелке только остов рыбьего скелета, Крейн осторожно выпрямился, отодвигая тарелку от себя, помолчал, наблюдая за прихлебывающим чай илотом, и неожиданно попросил:

— Не вини никого. 

— Да я и не собирался, — поперхнулся Сиэль. 

— Запомни — никто не виноват. 

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Как звали дочку Кадмия? — удивил Крейн и илот в очередной раз вытаращился на него.

— Лэриэль. Откуда ты узнал, что у него дочка в том доме погибла? Сказал кто?

— Лэриэль, — повторил Браун, расстегивая рубашку и потирая грудину. — Красивое имя. Она бы выросла красавицей. 

— Крейн, что-то ты мне не нравишься, — приглядываясь к резко покрасневшему и вспотевшему полуорку, отозвался Сиэль. — Может, приляжешь?

Браун невесело усмехнулся:

— Если я прилягу, то уже не встану.

— А давай-ка в больничку прокатимся? — предложил илот, поражаясь сам себе. 

Неожиданное осознание неминуемой катастрофы накрыла Сиэля с головой. У него задрожали руки, в ушах зашумело, а горло сжалось, не давая вдохнуть.

— Больничка уже не поможет, — как-то обреченно улыбнулся Крейн и закашлялся.

В подставленную салфетку брызнули капли крови, и у Сиэля сердце оборвалось в желудок. Полуэльф подскочил к нему, схватил тарелку, с подозрением принюхался, швырнул ее в раковину и ощупал лицо Брауна, приподнял ему веки, заставил показать язык:

— Где плохо? Что болит?

Он начал поднимать полуорка, с силой тащить в сторону дверей:

— Вставай! Быстро к машине! Мы уже не успеем скорую вызвать!

— Ты не понимаешь, Сиэль, — попытался вразумить его Браун, задыхаясь. — Это должно было случиться. Все предрешено очень давно. Как и наша с тобой встреча в первый раз. Помнишь?

Его голос становился тише и невнятней, острые приступы кашля накрывали все чаще. С кашлем на салфетку, которой он пытался как-то прикрыть рот, стали попадать небольшие кровяные сгустки, и Сиэль испугался еще больше.

— Я не дам тебе так просто слиться, Крейн! — запаниковал он. — Не сейчас! Не позволю!

Запихнув в машину и пристегнув хрипящего Брауна, илот плюхнулся на место водителя и попытался трясущимися, похолодевшими руками завести машину.

— Как бы мне хотелось вернуть время вспять и сказать тебе… в самый первый раз, когда увидел в Бане… надо было забрать тебя и будь что будет…

— Не смей! — яростно зашипел Сиэль, глотая слезы, и закрыл его рот рукой. — Я запрещаю! Ты обещал мне!.. Не здесь и не сейчас! Ты не можешь вот так! 

Непрошенные слезы потекли, опаляя скулы. Браун слабо, подбадривающе, улыбнулся, не замечая, как у самого из уголков рта и глаз потекли темные кровавые дорожки. 

— Нет! Ты не посмеешь так с нами… — зло огрызаясь, смаргивая и вытирая глаза рукавом домашней рубашки, Сиэль, наконец, завел мотор и, оглушая окрестности, рванул в сторону больницы. — Давай два пальца в рот и блюй на пол!

Благо время позднее и даже праздношатающихся туристов на улице мало, поэтому до приемного покоя домчался быстро.

— Сюда! — крикнул Сиэль в открытую дверь машины и, не рассчитав силы, нажал на сигнал. 

Тишину перед больничным покоем огласил истеричный звук клаксона, да так громко, что все живущие рядом собаки подняли лай.

На мгновение Сиэль застыл, неверяще вытаращившись на свои руки, и тут же с бешеной скоростью начал стаскивать с себя одежду. «Давай же, давай!» — приговаривал он, залезая на колени к потерявшему сознание Брауну, раздирая полы рубашки на его груди, так как расстегнуть пуговицы времени уже не было.

— Везите каталку! — опять проорал он в сторону больницы, нажимая босой ногой на клаксон, так как тапки потерялись еще где-то дома.

Заспанные санитары с большими дребезжащими носилками побежали по парковке к бешено сигналящему автомобилю и растерянно застыли. На первый взгляд показалось, что помощь тут особо никому не нужна. 

На пассажирском сидении сидел крупный смуглый полуорк, а к его полуобнаженной груди прижимается голый по пояс местный массажист. 

— Авария? — догадался один санитар, наконец, обращая внимание на кровь. — У него ранение?

— Нет. Это отравление. Он весь кровоточит. 

Полуэльф вцепился в пострадавшего, прижимаясь грудью, слепо шаря и размазывая руками что-то темное, проступившее по всей коже. 

Санитары озадаченно переглянулись и потянулись к полуорку, чтобы переложить его на носилки, и тут же испуганно шарахнулись назад.

Как только полуэльф чуть отодвинулся от пострадавшего, давая возможность медработникам выполнить свои обязанности, между их телами вспыхнул голубоватый блеск, ослепляюще освещая темную парковку.

***

Ранним утром, когда петухи еще не начали свою побудку, на небольшую улочку покачиваясь и спотыкаясь, вышел илот. Одним своим видом он мог бы распугать любого случайно встреченного. В накинутом на голые плечи больничном халате, в тапочках на три размера больше, перемазанный с ног до головы запекшейся кровью, с вздыбленными растрепанными волосами. Казалось, что он сбежал из психушки или вырвался с неудавшейся операции, на которую  добровольного согласия не давал.

Дойдя до перекошенного домика, остановился, оглядываясь, словно вспоминая, что он здесь делает. Потом опустил взгляд, подцепил какой-то булыжник, с трудом размахнулся и зашвырнул в окно:

— Выходи, Кадмий! Выходи, трусливый ублюдок!

Выкрикнув, последние силы покинули его и, сгорбившись, еле-еле переставляя ноги, он доковылял до крыльца, где и плюхнулся на холодные ступеньки, утыкаясь лицом в ладони.

Дверь позади него скрипнула. Вышедший молча посмотрел на ссутулившуюся спину и присел рядом.

— Зачем… зачем ты так с ним? — прошептал Сиэль, беспомощно опуская руки. — Он ведь старался… пытался все исправить. 

Кадмий положил руку на его плечо, подбадривающе похлопал и невидящими глазами уставился на развалины через дорогу:

— Я не мог по-другому. Понимаешь? — сказал он на современном диалекте без малейшего акцента.

— Нет, не понимаю. Он не должен один нести ответ за все, что творилось тогда. 

— А помнишь, когда она тебя первый раз увидела, сказала, что выйдет замуж только за этого красивого полуэльфа, когда вырастет? — словно не слыша, пробормотал Кадмий, все еще не отводя глаз от руин. — Мы еще с твоим отцом хмыкнули, потому что уже тогда было понятно, что девушками ты интересоваться не будешь. Она каждый день сидела у окна, все  выглядывала, когда ты из школы вернешься, и бегала, прячась, до дома провожала. И когда налет начался, так и не пошла в погреб, все ждала, чтобы ты благополучно до дома добрался. 

— Не только ты один пострадал. И если бы она выжила, то не факт, что смогла бы вынести жизнь илота. Она была еще слишком мала. Как бы ею распорядились — никто не знает.

— Ее судьба оказалась другой. Навечно остаться в доме, вечно с двумя косичками и светлом платье, всегда смотреть на меняющийся мир вокруг, не имея возможности поменяться самой.

Сиэль поднял опухшие глаза, проследил за его взглядом и со вздохом кивнул:

— Все-таки правду говорят. Ты чокнулся.  Только по мне, у тебя посттравматический слишком  затянулся. А ты его холишь и лелеешь, иначе цепляться за что-то, чтобы  жить, смысла не будет.

— Ты не видишь, — с сожалением протянул Кадмий.

— Я вижу, что ты предпочитаешь оставаться в прошлом, — махнул Сиэль в сторону развалившегося дома, — не понимая, что время идет. Тысячи наших земляков попали в илоты. И поверь, прожить с этой отметиной на все лицо — не намного лучше, чем погибнуть под завалами, тебе ли не знать. 

— Я про другое. Тебя она пощадила, не показывалась. А Крейн видел.

— Что? — нахмурился Сиэль.

Кадмий вздохнул:

— Лэриэль все еще тут. Не может уйти. Что-то держит ее.

Сиэль обеспокоенно сдвинул брови и чуть отстранился:

— Здесь? 

— Там, — кивнул головой Кадмий.

— И Крейн ее видел?

— В первый день, как приехал. Ты помнишь, как он начал шариться по этим развалинам?

Илот хмуро уставился, куда показывал Кадмий, и пренебрежительно скривился:

— Да неужели?!

Потом привстал и заорал в сторону развалин:

— Эй, Лэриэль! А ну выходи! Признавайся — тебя отпустило? Ты уже вкусила этой кровавой жатвы, которую преподнес твой папаша?! Гибель Крейна дала тебе билет в тот конец или нет?

Потом обессилено упал обратно на ступеньку и закусил губу, отрицательно покачав головой:

— Лэриэль была чистым, сердечным ребенком, и ничто не заставит меня поверить, что  чужая смерть решила бы проблему. Просто это ты не можешь по другому, это ты захлебываешься ненавистью ко всему, что олицетворяет собой Браун. 

— Если бы, — не стал спорить Кадмий, обреченно запуская руки в волосы. — Если бы…

Полуэльфы замолчали, каждый погруженный в свои мысли, бездумно уставившись в одну точку перед собой.

— Все безжалостные боги давным-давно испили чашу, наполненную бессмертными душами, и утолили жажду крови и плоти, — певуче на древнеэльфийском пробормотал Сиэль и продолжил уже жестче на современном. — Десять лет прошло с последнего  жертвоприношения фанатиков. Хватит, Кадмий! Хватит прикрывать свое преступление жалкими оправданиями. Возьми на себя ответственность.

— Ты был там? — тускло прошелестел Кадмий. — Был в той заварушке у парламента?

— Был. И поверь: пройдет еще хоть десять раз по десять лет, подыхать буду — буду вспоминать ту кровавую кашу.

— Расскажешь?

Сиэль запахнулся посильнее в халат, обняв себя за плечи, запрокинул голову вверх, чтобы слезы закатились обратно, громко шмыгнул носом и начал рассказывать.