Онлайн чтение книги Неисполненные обещания Broken promises
Глава 5

Настоящее

— Ну прости, Сиэль. Я случайно, не специально.

— Еще бы специально, — пфыкнул Сиэль.

— Ну пожа-алуйста, — не переставая ныл Крейн.

— Ты что мне обещал, герр Браун? — с издевкой прищурился хозяин дома. — Напомнить? Ты обещал, что я даже твоего присутствия не замечу. А на деле что?

— Что? — развел ручищами здоровяк.

— На деле ты мне весь дом перестраиваешь!

— Где хоть перестраиваю-то? — «искренне» удивлялся постоялец. — Так… только поломки ремонтирую.

— Да ты издеваешься?!

Сиэль хлопнул дверью и вышел из приемной на улицу, чтобы успокоиться. И даже отсюда он услышал, как фрау Гринн говорит что-то подбадривающее постояльцу. «Спелись!» — буркнул хозяин и выместил свое недовольство на ни в чем неповинном цветке, который вырос слишком близко к крыльцу.

Громко топая, он перешел через дорогу, развернулся и хмуро уставился на свой дом, который теперь был весь опутан строительными лесами.

Еще совсем недавно на его тихом переулке по вечерам даже освещения не было. А сейчас уже и дорожное покрытие проложили, и фонарей понатыкали вдоль домов от основной дороги до самой последней избушки на улочке.

А все благодаря кому? Кому сказать «спасибо» за те строительные работы, которые не прекращались последнее время? Из-за кого потеряли покой все его соседи и клиенты? Кто этот «благодетель», который ворвался в тихую и привычную жизнь провинциального массажиста и разнес ее в щепки?

«Еще и Матильду у меня увел», — полыхнуло ревностью по нутру.

Хотя к чести фрау Гринн, держалась она долго. Когда утром следующего дня после появления этого «привета из прошлого», новый постоялец громко спустился в приемную, на ее обычно беспристрастном лице отразилось такое изумление, словно увидела приведение своего первого из трех мужей. И относилась она к Брауну примерно так же, потому что муж оказался с синдромом дромомании и сбежал от нее через год совместной жизни, оставив с малышом в чужом и незнакомом городе Сохи.

А Крейн-то как стелился перед этой пожилой фрау! Сиэль ни разу не видел, а повидал он многое, чтобы Браун так старался кому-то угодить. Но Матильда Гринн — кремень! Все знаки внимания от Брауна принимала с равнодушным снисхождением: букеты цветов принципиально не забирала домой, а оставляла в приемной; свои домашние пирожки демонстративно отдавала Сиэлю, а после очередной поломки растяпистым постояльцем только закатывала глаза и с сожалением цыкала языком. Но когда Крейн распорядился поставить служебный телефон в приемной, а с работы до дома ее теперь доставляли только на автомобиле, то шкала отношения к нерадивому гостю немного сместилась. До «восторженного восхищения» еще конечно далековато, но к «вынужденному смирению» ближе. И теперь, когда звонил телефон, она с очень серьезным видом брала трубку и со значение произносила: «Резиденция Брауна и Миллера. Они подойти не могут. Кому и что передать». Причем всегда сначала «Браун», а потом «Миллер». И пышные плюшки тоже стала подкладывать Крейну поближе, и теперь когда тот что-то ломал, только равнодушно пожимала плечами. А сейчас еще и успокаивает его за закрытыми дверями!

Сиэль же совершенно не мог понять, что происходит в его жизни. Казалось, что все до чего Браун дотрагивался рассыпалось, ломалось, превращалось в труху. В самый первый день разломал табуретку. Потом свернул кран в уборной. В комнате, которую ему выделил хозяин, выдавил стекло, пытаясь открыть окно. Хорошо хоть сам не порезался. А у старой родительской кровати разъехались ножки, когда он всего лишь присел на нее.

— Как ты вообще что-то можешь строить?! — верещал Сиэль, когда и без того шатающие перила на лестнице однажды крякнули и чуть ли не рухнули на бедную фрау Гринн.

— Для этого есть специально обученные люди, — со значением приподнял палец Браун. — Я всего лишь руковожу.

И вот после того, как в доме разломалось кажется все, что только можно, Крейн привез с собой двоих полугномов в серой рабочей форме. Один — самый важный, пожилой, с седой головой и бородой, с такой же татуировкой на лице — от лба до кончика носа, как и у Сиэля — представился как герр Мартин и Браун чуть ли не в полупоклоне рядом с ним ходил, показывая и рассказывая, что знал. Второго помоложе звали просто Джун. Он был свободным гражданином, следовал за ними, записывал все, что коротко через плечо бросал Мартин, вставлял свои комментарии и кивал на замечания. И после этого визита относительно спокойная жизнь Сиэля закончилась окончательно. Понаприезжали какие-то рабочие, грузовики с инструментом, оборудованием и стройматериалами. Облепили весь дом внутри и снаружи деревянными конструкциями. Старшим по всему этому безобразию оказался назначен «просто Джун», но герр Мартин раз в три дня приезжал с инспекцией, чтобы проконтролировать, как идет ремонт.

И теперь абсурдность ситуации заключалась в том, что хозяин стоит на улице и смотрит, как его собственный дом превращается в неизвестно что. Но ответы мог дать только единственный субъект, который вышел вслед за Сиэлем на улицу.

— Крейн, — Сиэль ухватил постояльца за лацканы пиджака. — Что. Здесь. Происходит?

— Ну надо же как-то отремонтировать, то что я сломал? — невинно похлопал глазами Крейн.

— А как я клиентов принимать буду? А? От меня же все посетители разбегутся! Я всех пациентов растеряю! Чем я с фрау Матильдой расплачиваться буду?!

— Вот заботу-то придумал. Фрау Гринн не помешает небольшой отпуск на неделю или две, а ты возьми мою машину и поезди сам по адресам.

— А как ты на работу будешь добираться?

— Служебную возьму. Не проблема.

Против такого аргумента Сиэлю трудно было устоять. Посидеть за рулем такого отличного автомобиля — мечта любого жителя Тилса в радиусе пяти километров. Но так просто сдаваться Миллер не планировал.

— Ты что, стройку свою разворовал, чтобы тут ремонтик организовать? — съехидничал Сиэль и тут же захлопнулся, напоровшись на взгляд Крейна.

Глаза Брауна полыхнули таким гневом, что Сиэль почувствовал, как у него кровь от лица отлила. Крейн открыл свой кожаный портфель, выудил картонную папку на завязочках и ткнул ему в грудь:

— Рабочие местные, если ты присмотришься. Только Мартин и Джун прорабы с моей стройки. Всю их работу я оплачиваю сам. Материалы выкуплены тоже мной. Здесь все копии квитанций и счетов. А ты!.. чтобы даже думать такого не смел!

Браун припечатал ошеломленного Сиэля злым взглядом сильно смешанным с досадой и отвернулся, уходя прочь. Сиэль еще пару мгновений не мог вспомнить, как дышать, потом тихо сдулся и виновато глянул на удаляющуюся крепкую спину, с силой упирающуюся на трость.

Зря он так конечно. Подозревать и обвинять Крейна в нечистоплотности — последнее дело. За всю их почти сорокалетнее знакомство Браун ни разу не обманул его специально или намеренно. Даже если обещал что-что, то не выполнял из-за жестких форс-мажоров, которые не от него зависели. Уж Сиэль-то это точно знал.

Он еще постоял, обескураженно попинал носком ботинка камень и понуро направился обратно в дом. В приемной фрау Гринн что-то серьезно выговаривала по телефону и записывала в журнал регистрации. Положив трубку, подняла вопрошающий взгляд.

— Что вообще происходит? — попробовал вывести ее на диалог Сиэль и выяснить отношение ко всему этому бардаку.

— А сам как думаешь?

Сиэль неопределенно пожал плечами, накручивая на палец шнур от телефона.

— Ты на себя в зеркало посмотри сначала, а потом вопросы задавай.

— А что со мной? — забеспокоился хозяин и рванул в сторону еще не разбитой уборной.

В зеркале отразились те же короткие светлые волосы, серые глаза, татуировки на лице. Вот только скулы и кончики ушей немного порозовели, взгляд увлажнился, губы покраснели от постоянного облизывания и непроизвольного покусывания. Сиэль с силой потер лицо руками, стараясь убрать это необоснованно довольное выражение, и нахмурил брови. «Надо прекращать. Рано или поздно он уедет и придется опять привыкать жить одному», — поставил себе установку Сиэль.

— Эй, хозяин, — позвали сверху из его комнаты. — Мы тут завтра стену сносить будет. Надо бы вещи прибрать.

Сиэля как ветром вдуло на второй этаж.

— А тут-то что переделывать собрались?! — тихо закипая, прошипел сквозь зубы.

— Стену между комнатами уберем и еще один санузел поставим с двумя входами, — как ни в чем не бывало, отозвался «просто Джун» что-то отмечая в своем блокноте. — Хорошее решение, продуманное. Наверху бочки с водой поставим, чтобы летом на солнце нагревались, как в южных странах. Да и балкон обновить нужно, покрепче сделать, приподнять. С него вечером вид хороший, да?

— Угу, — отмахнулся Сиэль, судорожно соображая, что и куда нужно прятать.

Весь день он таскал, переставлял, упаковывал, сортировал и к вечеру выдохся окончательно. Матильда Гринн составила ему график, когда и к кому ездить в следующие дни, так что идею Крейна с ремонтом дома молча поддержала полностью.

Поздно вечером приехал Браун. Не здороваясь, хмуро оглядел фронт работы, и устало потащился наверх в свою комнату. Сиэль уже весь извелся, ожидая его. Хотелось как-то сгладить последний разговор, чтобы прогорклый тяжелый осадок не лежал на душе. Не попросить прощение. Нет! Вот еще! А хотя бы дать понять, что погорячился, когда усомнился в его порядочности.

Когда Крейн спустился, его уже ожидал обычный ужин — любимая рыба в глине и пирожки фрау Гринн. Из своих запасов Сиэль в этот раз даже достал настойку, которую держал в дальнем загашнике для экстраординарных случаев. Сегодняшний случай вполне подходил.

Сиэль налил маленькие рюмочки и неуверенно приподнял:

— Ну… за новое начинание.

Крейн взял свою рюмашку, выразительно посмотрел на Сиэля, перелил содержимое в кружку, долил до середины и тоже отсалютовал:

— За удачное завершение.

— Разве за будущее пьют? — поддержал Сиэль.

— Ты не забыл, как за рулем сидеть? — словно не слыша, поинтересовался Браун, накалывая на вилку кусок рыбы.

— Надеюсь, что нет. Хотя столько лет прошло…

— Это да…

Разговор как-то не клеился, пауза затянулась, каждый погрузился в свои мысли и воспоминания.

— Ты… не поможешь мне? Перетащить кое-что.

— Хорошо, — выдохнул Крейн, без аппетита ковыряясь в тарелке.

Закончив мученический ужин, оба поднялись в комнату Сиэля, и тот показал на шкаф, на котором сверху лежал чемодан.

— Он зацепился за что-то, мне не снять.

— А как ты его туда засунул? — удивился Крейн, залезая на табуретку и примеряясь к тяжести.

— Соседи помогли. Я с тех пор и не заглядывал туда.

— Так может сразу на помойку?

— Еще чего! — обиделся Сиэль. — Все бы тебе выкидывать!

Крейн потянул и чемодан с трудом заскользил по крышке шкафа, поддаваясь. Но когда тот уже готов был опуститься на пол, ручка не выдержала, оборвалась и вся тяжеленая громадина рухнула вниз. От удара замки раскрылись и содержимое вывалилось словно внутри взорвалась мини бомба.

Сиэль не смог сдержать возглас ужаса, в панике бросился собирать все, что разлетелось по комнате. Крейн с трудом спустился на табурет, двумя пальцами приподнял ближайшую к нему вещичку, с удивлением узнавая в них черные кружевные подвязки.

— Ты все это хранишь до сих пор? — не веря своим глазам, пробормотал Браун.

— Да, храню! — с вызовом вскрикнул Сиэль. — И что теперь?!

— Ничего, — все еще ошеломленно таращился Крейн. — Просто ты говорил, что от всего отказался, а тут целый магазин нижнего белья. Причем мужского кружевного.

Сиэль застыл на коленях с руками полными маленьких миленьких штучек и обессиленно признался:

— Я не смог. Они такие красивые, — он нежно погладил тонкий шелк с кружевной вставкой и поднял на Крейна тоскливый взгляд.

— Я не осуждаю, — тут же качнул головой Браун. — Я абсолютно с тобой согласен. Ты в них потрясающе выглядишь. А это что?

Крейн потянулся за тяжелым фолиантом, который лежал под ворохом белья.

— Нет! — взвизгнул Сиэль, но огромный открытый альбом уже оказался на коленях у Брауна. — Тебе нельзя!

Крейн прищурился и прочитал первое, что попалось на глаза:

— «Только героические и самоотверженные действия гауптмана первого авиационного полка императорского величества Брауна Крейна спасли более двадцати единиц боевой техники. Во время вероломного нападения на наши северные границы со стороны Тролдэша…» Ты что… ты собирал про меня вырезки из газет?

Ответа у Сиэля не было. Он сидел рядом с Крейном на полу на коленках и чувствовал, как кровь ударила в голову, как не хватает воздуха и хочется провалиться сквозь землю. С силой сжав челюсти, не мигая, смотрел на Брауна и ждал насмешки или язвительного замечания, или хоть какого-нибудь намека на презрение. Но…

Но Крейн только как-то странно повел шеей, часто заморгал и вернул тяжелый альбом владельцу. С трудом поднявшись на ноги, одернул на себе домашнюю рубашку, вслепую нашел трость и повернулся на выход:

— Спасибо, — раздалось в оглушительной тишине.

Последующий поцелуй в макушку выбил Сиэля из действительности еще на несколько мгновений. Крейн, прихрамывая, отошел к дверям, задержался и, не оборачиваясь, тихо произнес:

— Ты как соберешь все, позови, переставим, куда скажешь, — и, не дожидаясь ответа, ушел в свою комнату.

Сиэль где сидел там и согнулся пополам, уткнувшись в шелково-кружевное облако. «Как же сдохнуть-то хочется, Пресвятая Родительница!» — взмолился он.

Естественно в этот вечер он не то что не смог позвать Брауна в помощь, даже не смог в глаза ему посмотреть. Втихаря обратно собрал содержимое чемодана, мышью шмыгнул вниз в уборную и, так же стараясь не шуметь, лег в кровать, выключил свет, делая вид, что рано собрался спать.

На самом деле сна не было ни в одном глазу. Сиэль прекрасно слышал, как Крейн грузно ходит по своей комнате, двигает стул у письменного стола, шелестит документами, поздно спустился в уборную, потом в комнате отстегнул протезы, которые с глухим стуком ударились об пол, и выключил настольную лампу. Полоска света под дверью пропала, и дом погрузился в напряженную тишину.

За весь день Сиэль так набегался, что рассчитывал заснуть быстро, чтобы сегодняшний неловкие ситуации остались в прошлом, и можно было уже перешагнуть их и двигаться дальше. Но сон не шел. Сердце колотилось где-то в районе горла, глаза таращились в потолок, чувствительные уши супротив желания прислушивались ко всем шорохам, а голова фильтровала их на звуки снаружи и внутри дома.

Вот соседские кошки устроили дележку территории или добычи, вот в соседском палисаднике запел сверчок, вот печка тихонько щелкнула, остывая. И вдруг сквозь все эти знакомые и привычные звуки прорезался тяжелый, сдавленный стон.

Сиэль приподнялся на локтях, стараясь уловить источник звука. Стон повторился, словно кто-то, стиснув зубы, старается заглушить его. Пришлось опустить ноги на пол и на цыпочках подкрасться к двери гостя. Сиэль застыл, не дыша, в ожидании повтора и тут же еле слышное стенание повторилось.

— Крейн, — тихо позвал Сиэль, — с тобой все в порядке?

— Нет, — послышалось слабое. — Но тут ты ничем не поможешь.

— Можно войти?

— Это твой дом, Сиэль, — попробовал пошутить постоялец. — Делай что хочешь.

Сиэль осторожно приоткрыл дверь и остановился на пороге, не решаясь двигаться дальше. Крейн лежал под тонким одеялом, болезненно вытянувшись, с силой сжав кулаки. В свете уличного фонаря явственно блестел пот на коже, а судорога, пробегающая по мышцам, искажала лицо мученической гримасой.

— Что случилось? — забеспокоился Сиэль.

Браун закусил губу, заглушая стон и только когда спазм прошел, прошептал:

— Они иногда болят… Их уже почти десять лет нет, а они все еще болят…

— Ноги? — догадался Сиэль, подходя ближе. — Часто такое бывает?

— Нет. Только если весь день стоя проведу или погода меняется.

— Ты поэтому не хотел в гостиницу ехать?

— И поэтому тоже. Зачем людей пугать. Не только у тебя есть маленькие секретики, которые ты никому не рассказываешь.

— Может таблетку или помассировать?

— Обезболивающее я уже принял, но оно не всегда быстро срабатывает.

— А массаж? — опять повторил Сиэль.

— У меня не получится, — признался здоровяк.

— Так давай я сделаю!

— Ты же не можешь.

— Это мои проблемы, а не твои, — аккуратно приседая на край, отозвался Сиэль, приподнимая одеяло и обнажая культи.

Вид обрезанных до середины голени ног снова вызвал у Сиэля внутренне содрогание. Он и раньше видел изувеченных, с отрезанными конечностями, некоторым даже приходилось оказывать услуги в Бане и не только в помывке. Но только вид этого большого, могучего и сильного полуорка, лишенного возможности крепко стоять на ногах, удручал. Сиэль непроизвольно сглотнул и нахмурил брови.

— Противно? Страшно?

— Не страшнее твоей внешности, — признался Сиэль. — Я уже говорил.

Крейн попробовал сипло засмеяться, но тут же застонал и сжал кулаки, комкая простынь. Сиэль решительно поднялся, достал из шкафа бутыль с массажным маслом, вернулся обратно и сел между ног Крейна, располагая культи на своих бедрах.

Плеснув на ладони пахучей жидкости, растер и осторожно положил руки на ноги Крейна. Мышцы действительно больше походили на деревянные перекрученные жгуты.

Сиэль начал поглаживать, массажировать и разогревать кожу, стараясь прихватить мышцы. Через несколько минут напряженной работы Сиэль почувствовал, как его пальцы начало сводить в судороге, а кожа горит, словно брызнули кислотой. Он встряхнул кистями и продолжил процедуру.

— Все в порядке? — Крейн скрипел зубами, уткнувшись в согнутый локоть.

— Да, — сдавленно отозвался Сиэль.

Кожу жгло, пальцы не гнулись, стиснув челюсти, Сиэль непроизвольно застонал и вытер пот, выступивший на лбу.

— Знаешь… если прислушаться, то это похоже на то, чем мы раньше с тобой занимались, — глубоко дыша, прокомментировал пациент.

— Вот вообще не смешно.

— Разве?

В темной комнате на большой, широкой кровати двое потели, стонали, с трудом сдерживая дыхание. И со стороны это походило именно на жаркий и необузданный секс. Вот только удовольствия в этих стонах было мало.

Когда ноги Крейн перестали походить на железные бруски, Сиэль обессилено отвалился в сторону. Подняв руки на уровень глаз, со вздохом удостоверился, ничего не изменилось: пальцы мелко подрагивали, кожа покраснела и воспалилась. Стараясь не задевать, сложил руки на груди и невидяще уставился в потолок.

Браун отодвинулся, чтобы случайно не соприкасаться с лежащим рядом:

— Ты как? — Крейн вытащил подушку из-под своей головы и подтолкнул ее Сиэлю.

— Нормально, — одними губами прошелестел тот.

— Воды?

Вместо слов Сиэль с трудом приподнялся на локтях и вытянул шею. Крейн сам напоил его из стакана, который всегда стоял на тумбочке. Тот проглотил содержимое одним махом и опять обессиленно рухнул на кровать, подпихивая предложенную подушку под голову.

— Если не хочешь двигаться, то я могу на твою кровать уйти, — предложил Браун.

— Да лежи уже, — равнодушно отозвался Сиэль, засыпая. — Устроимся как-нибудь.

Утро они безбожно проспали. Подорвались только когда снизу послышались стук в дверь и взволнованные голоса.

— Балрога в задницу! — выругался Сиэль, подскакивая с кровати.

Как оказалось, за ночь он переполз ближе к теплому боку Крейна, и их разделяло только тонкое одеяло, а рука Брауна очень удобно уместилась на его бедре.

— Стоять! — рявкнул Крейн и дернул Сиэля обратно. — Показывай.

Тот на автомате выставил вперед руки и оба склонились, чтобы рассмотреть повнимательнее.

— Уже лучше, — озадачено проговорил Сиэль, сжимая и разжимая пальцы.

— А тут? — Браун кивнув на бок.

Пришлось задрать широкие ситцевые трусы, чтобы разглядеть красное, но не воспаленное пятно прямо на том месте, где только что лежала рука Крейна.

— Все-таки осталось… — разочарованно протянул Браун.

— На самом деле, не так уж и плохо, — признался озадаченный Сиэль. — Раньше намного хуже было.

Внизу послышался голос фрау Матильды Гринн, которая открыла дверь своим ключом и что-то объясняла водителю Брауна. Сиэль опять подскочил и опасливо озираясь, словно не у себя дома, быстро, чтобы его не заметили, перебежал из комнаты гостя в свою. Там захлопнул дверь и опустился на пол.

Чего он так взбудоражился-то? От чего сердце так заполошно скачет в груди? Неужели только из-за того что провел целую ночь не, как обычно, в одиночестве? Или потому что его филейную часть только что разглядывал Браун? И еще одна странность. Сиэль чувствовал себя отдохнувшим и даже суматошная побудка не испортила его самочувствие. Он что? Выспался? То есть всю ночь, лежа в чужой кровати, его тело восстанавливало силы?

Вопросов было слишком много, а вот ответов слишком мало.

Сиэль присмотрелся и заметил под кроватью несколько посторонних предметов. Потянувшись, достал летный шлем, маску, расшитую блестками, и красные шелковые трусики, которые не заметил и не убрал обратно в чемодан. Покрутив в руках, вспомнил, как заказывал белье у лучшей белошвейки Тилиаса. «Почему бы и нет?» — с вызовом спросил сам у себя и стянул свои обычные, ежедневные трусы.

Пока переодевался, услышал, как спустился Крейн, на ходу что-то объясняя водителю, как фрау Матильда выговаривала за то, что нельзя поздно ложиться спать и предлагала свои пирожки на завтрак.

Предчувствуя, что Браун сейчас уедет на работу, Сиэль быстро оделся, кубарем скатился вниз и остановился напротив него, не зная, что сказать или сделать.

Увидя взволнованного, но молчаливого Сиэля, Крейн пожевал нижнюю губу и кивнул фрау Гринн на предложение сделать кофе в дорогу. Оставшись одни в приемной, Браун почесал затылок и смущенно предложил:

— Слушай, если ты не выкинул содержимое чемодана, так может есть смысл их иногда надевать? Их же все равно под одеждой не видно.

— Буду я еще твои советы слушать, — пфыкнул тот, закатывая глаза.

— Так ты что… уже?

Вместо ответа Сиэль приподнял рубашку и приспустил немного брюки, показывая на мгновение кромку шелкового белья. Браун резко закашлялся, подавившись воздухом, и еще долго не мог продышаться, чтобы нормально поблагодарить пожилую фрау, которая принесла ему маленький термос с кофе.

Сиэль с самодовольным видом наблюдал за такой реакцией, с трудом давя улыбку:

— Ничего не забыл?

— А? Что? — встрепенулся Крейн.

— Ключи, — вытянул вперед руку Сиэль.

Браун судорожно захлопал по карманам, выискивая связку. Найдя искомое, отдавать не торопился, видя нетерпение в глазах полуэльфа — поднял руку вверх, чтобы низкорослому Сиэлю невозможно было дотянуться.

— Обещаешь, что не поцарапаешь.

— Обещаю, — вставая на носочки, выдавил Сиэль.

— Обещаешь всегда оставлять бак заправленным?

— Обещаю.

— Обещаешь мыть и ухаживать за ней, пока за рулем.

— Обещаю.

— Обещаешь…

Сиэлю надоела эта игра и он ткнул Крейна под дых. Выхватив из ослабленных пальцев связку, победно подкинул ее:

— Я ездил по улицам столицы, неужели думаешь, что не справлюсь в нашем провинциальном городишке.

— Просто сам оставайся в целости и сохранности. Как сейчас, — со значением приподнял бровь Браун, выходя из дома.

«Как «сейчас» значит», — уже не сдерживая улыбку, мысленно повторял весь день Сиэль. И когда завтракал, и когда ездил по клиентам, и когда вечером вернулся с привычным ужином для двоих, и когда разглядывал собственный разбитый дом, который уже так не раздражал.

Вторая мысль, на которой он себя ловил ведь день, была: «Как перестать улыбаться?»