Онлайн чтение книги Мученик Martyr
Часть 13. Дела семейные

Вот и он. Рядом с Рами и Мамой он казался гораздо меньше. Его липкое волокно очень походило на ту слизь, которую я видел, когда впервые пришёл сюда. Когда я приблизился, я отчётливо увидел, что она пульсирует. Я опасливо ткнул пальцем в эту штуку и она упруго натянулась, после чего слизь, словно живая, переползла из другого места на вмятину от пальца. Кто знает, как она отреагирует, когда я попытаюсь её разорвать?

Грохот, похожий на звук упавшего с огромной высоты комода, вернул меня в реальность. Я посмотрел через плечо назад и понял, что А и Мама разошлись не на шутку. То тут, тот там разлетались обломки, а облака на удивление плотной пыли вырастали подобно ядерным грибкам, отмечая места их столкновения друг с другом. Больше не было никаких провокаций от Мамы, только шум яростной борьбы.

Я повернулся обратно к кокону и обеими руками ухватился за участок, который был похож на мерзкую складку. Я практически уверен, что слизь начала злобно верещать высоким тоном, когда я дёрнул складку на себя. Ещё я практически уверен в том, что она вцепилась в мои пальцы и попыталась расползтись по моей руке, всеми силами пытаясь меня остановить. К счастью, взрослый мужчина оказался сильнее какой-то слизи…

— А, у нас проблема. — произнёс я достаточно громко, глядя на результат. — Кокон зарастает быстрее, чем я могу его сломать.

Вместо ответа из облака пыли в моем направлении вылетела вещь, которая была как нельзя кстати. Это была рука-лезвие. Отрезанная, но всё ещё шевелящаяся там, где это было возможно. Я подбежал к «предмету» и ухватился за него обеими руками.

— Продержись ещё немного, я сейчас. — эту фразу мне явно не стоило говорить. Обычно это смертельный флаг для того, кто ждёт.

Отмахиваясь от этих мыслей, я без раздумий ткнул клинком в кокон. Слизь буквально заверещала, словно живая, а затем попыталась закрыть рану, но клинок разрезал её с невиданной лёгкостью. Вскоре отверстий в коконе стало больше, чем слизь успевала залечить. Как обезумевший маньяк я продолжал тыкать лезвием по краям, стараясь не повредить содержимое в центре. Наконец, я додумался вырезать полукруг в нижней части кокона и откинул его в сторону, воспользовавшись рукой-мечом, как рычагом. Всё это время мои ладони светились, словно пытаясь залечить обрубок. Поэтому, как только я закончил, я сразу же отбросил руку в сторону и замер, пытаясь понять, на что я смотрю. Как и следовало ожидать, это была голая женщина, сидевшая ко мне спиной в позе эмбриона, что не могло не вызвать у меня небольшого разочарования. В таком виде я не мог определить её рост, но она, кажется, выше меня и, судя по выдающимся округлостям, выступающим по бокам даже со спины, она и впрямь была такой, как выглядел её силуэт. Это же подтверждала и форма головы, напоминающая древесный завиток на затылке. Белоснежная спина была неестественно бледной и местами напоминала лакированную поверхность, которую кто-то заботливо отполировал. Что бы ни было Мамой, она не могла быть человеком. Не бывает чего-то настолько неестественно привлекательного.

Сглотнув подступивший к горлу ком, я, без толики отвращения, протянул руку к её покрытой неведомой жидкостью спине. Я даже не думал о том, брезговать ли соприкосновением с неизвестной субстанцией.

— Я же говорила, что она хороша. — раздался преисполненный гордости голос. Покрытая тенями рука схватила меня за запястье и сдавила. Из моих уст тут же вырвался болезненный стон, больше напоминающий стон скулящей собаки, нежели гордого и взрослого человека. — Кажется, я немного перестаралась. Но и ты меня пойми — после боя с А трудно рассчитывать силу. Я практически забыла, какие вы хрупкие.

Сквозь слёзы, вновь подступившие к глазам, я попытался разглядеть, что же стало с А. К счастью, она ещё не была повержена. К несчастью, она сидела вдалеке, опираясь на одно колено, воткнув руку-клинок о землю. Её тело было изрезано, левая рука была оторвана чуть ниже локтя, заливая поверхность зелёной жидкостью. Из того, что мы с ней практически дышали в унисон, можно было сделать вывод, что нам обоим было невыносимо больно. Похоже, что перелом около запястья для меня ощущается едва ли не больнее, чем для неё — потеря руки. Это уже не насекомые, а биороботы какие-то.

— Боюсь, что это тело не выдержит, если я продолжу, — сказала Мама. — Но использовать тебя ради лечения я тоже не могу. Неужели вам меня не жалко?

Мама и сама выглядела избитой и оборванной, насколько это можно понять по её покрытому туманом телу. Все глаза на её крыльях были повреждены. Мгла, образующая её теневое покрытие, странно расползалась в некоторых местах, будто бы от кровотечения, но затем возвращалась обратно в общую массу тумана.

Второй рукой я невольно потянулся к тому месту, где болело больше всего, но Мама, похоже, сочла это угрозой для себя и швырнула меня на землю подальше от своего тела и… от своего второго тела. В моей голове мелькнула мысль о том, что я подхватил эту глупость от А, но удар о землю дал понять, что физическая боль в этот момент была гораздо ощутимее ущерба рассудку. Разница лишь в том, что тело я могу вылечить, а вот привести в порядок душу — нет.

— Ох-х… — застонал я от облегчения, когда моя сломанная рука была вылечена. Боль исчезла без следа, но её отголоски сохранились в виде мигрени в моей голове. — А мы точно не можем всё решить мирно?

— Эй, я ведь даже ещё ничего не сделала! — произнесла наигранно расстроенным голосом Мама. — И лучше не вставай, если не хочешь, чтобы я сломала тебе ноги.

Я тут же прекратил попытки подняться. Ни малейшей мысли о противостоянии ей у меня с этого момента не возникло. Всё, что я сейчас могу — это только разговаривать, глядя, как её тело постепенно заживает у меня на глазах. До А я точно не добегу, по крайней мере целым. Надеюсь, что она что-нибудь придумает к тому моменту, как эта передышка закончится. Пока попробую выиграть немного времени.

— Я вот чего не понимаю.

— Что ты хочешь знать, человек?

— В каком-то смысле, я тебе нужен. Иначе, я был бы уже мертв. Вероятнее всего, ты хочешь, чтобы я воскресил твоих дочерей.

— Да, это так.

— Но разве моё прикосновение не «разбудит» их от Зова? Разве они не могут восстать против тебя, как это сделала А?

Мама внезапно разразилась искренним, живым смехом, словно я сказал какую-то наивную глупость.

— Ты не можешь полностью «излечить» их от меня. — сказала она, тыкая пальцем в настоящую «себя». — Я — их Мать, и стремление подчиняться мне никогда в них не угаснет.

На мгновение я перевел взгляд на её настоящее тело и подумал о том, что довольно страшно представлять, как оно даёт жизнь гигантским насекомым. Словно прочитав мои мысли по выражению лица, Мама тут же дополнила:

— Я создала их. Не родила, как это делаете вы, люди. Именно поэтому в каждой из дочерей есть частичка меня. Буквально. Вот, смотри.

Мама подняла руку, выставив ладонь вверх. Сквозь тень проклюнулся маленький зелёный росток, листья которого были неестественно треугольной формы. Она сжала кулак и тень снова поглотила ладонь девушки целиком.

— И такое есть… в каждой из них? — сказал я, оглядываясь на А. Та молчаливо кивнула мне, словно подтверждая всё сказанное Мамой.

— Поэтому мне не составит труда немного отравить их и, если не контролировать, то хотя бы внушить им сильное желание что-то сделать. Ради их же блага. Рой всегда будет делать так, как я хочу. — Мама сузила свои глаза и перевела взгляд на А. — Но чего я не хочу, так это того, чтобы кто-нибудь подумал, будто я — какая-то злодейка. Я люблю своих дочерей и никогда не собиралась вредить им больше, чем это необходимо. Они буквально не смогут жить без меня, хотя почти никто из них об этом не знает, но некоторые точно догадываются.

В целом для меня понятны их взаимоотношения и логика Мамы. Даже если я вылечу «отравление» в телах девушек, со временем растение внутри возьмёт своё. Тогда понятен и тот факт, что на Кани яд не действует — она сама кого хочешь отравит своим мёдом.

— Если всё так легко, то почему ты не смогла овладеть А после того, как я коснулся её?

— Ну ты же видел, А — большая и крепкая девочка. К тому же, она довольно взрослая. Она столько пережила и не сломалась, поэтому её довольно трудно контролировать. — Мама картинно поднесла палец к глазу и вытерла несуществующую слезу. — Ах, они так быстро растут… К сожалению, иногда не только, как личности. Смотри, она уже почти готова драться, хотя никто из нас ей не помогал. Мне, конечно, тоже полегчало, но А, как всегда, превосходит ожидания. Кажется, пора заканчивать с болтовнёй.

В подтверждение своим словам, Мама стала практически воплощением жажды убийства — настолько ощутимой стала эта её эмоция. Теневой покров Мамы снова стал стабильным и она, наконец-то, перестала надменно смотреть на меня сверху вниз. Всё её внимание было обращено на А, которая тоже каким-то образом залечила все свои раны.

Отрастить руку обратно за столь короткий срок она не смогла, но из обрубка перестала хлестать кровь, а само место безжалостного расчленения стало гладким и ровным, словно затянулось годы назад. Отвечая на агрессию Мамы, она тоже стала излучать довлеющее присутствие. Само пространство между ними обеими вот-вот было готово взорваться, как от столкновения двух плотных потоков горячего воздуха. Всё это — начало чего-то грандиозного, но прежде, чем всё начнётся, я должен узнать кое-что ещё. Я попытался подняться на ноги и Мама тут же выставила руку-лезвие в моём направлении. Это пустая угроза, ты только что сказала, что я тебе нужен живым. Сейчас мне нужно сдержать конфликт хотя бы ненадолго. Сделать это я могу только одним способом. Я встал прямо между ними и выставил руки с раскрытыми ладонями в стороны:

— Так, подождите обе. — Они посмотрели на меня и давление от их взглядов само по себе заставило меня судорожно сглотнуть. — Я знаю, что сейчас немного поздно спрашивать об этом, но мне до этого не выпадала возможность спросить. Первый вопрос: вы желаете Рою и Сёстрам счастья любой ценой?

— Да. — ответили обе без раздумий.

— Тогда второй вопрос: почему вы сражаетесь, если цель у вас одна?

— …

— Если вы не можете сказать даже этого, значит боитесь показать свою неправоту.

— Всё потому, что она… — то, как их голоса прозвучали в унисон, было бы даже забавно, если бы они обе не были готовы сорваться и прирезать друг друга в любой момент.

— Так не пойдёт. — сказал я. — У нас много времени, спешить некуда. А, напомни, почему я тебе помогаю?

— Потому что Мама изменилась и хочет нарушить договор о мире с людьми, поставив весь Рой под угрозу. Чтобы никто из Сестёр не сопротивлялся, она берёт их под контроль Зовом, чего поклялась никогда не делать.

— Странно, что эту часть я от тебя услышал только сейчас. Раньше это звучало, как "помоги мне или я убью тебя". — мне не удалось скрыть нотку обиды в голосе.

— Тогда я ещё не знала, что ты — Белый Маг! Да я вообще ничего не знала о тебе. — заявила А.

— Ладно, теперь послушаем, что скажет вторая сторона. — я повернул голову к Маме. — То, что говорит А — правда?

— Ну, я бы не сказала, что всё так уж плохо. Дочери обладают свободой воли, они могут заниматься, чем захотят, пока я не прикажу. — Мама начала звучать как-то иначе. Словно, ей нравилась её власть куда больше, чем это должно быть. — Я просто нашла возможность отомстить людям и одновременно вернуть то, что мне дорого. Я ухватилась за соломинку, чтобы вернуть себе счастье. Разве плохо то, что я хочу вернуть Отца своих детей, даже если для этого им придётся немного… потерпеть?

Прежде, чем я успел понять то, что говорит Мама, А пришла в движение.

— Мама никогда бы не стала оправдывать то, что она делает, Отцом! — Слова Мамы задели А так сильно, что она в один прыжок перескочила через меня, сократив дистанцию с противником.

Был ли вообще смысл в том, что я встал между ними?

— Может, ты просто плохо меня знаешь. — Мама парировала серию ударов, которые заставили её понемногу отступать назад. Всё дальше и дальше.

Выпады А становились яростнее и обрушивались бурным потоком, изгибаясь под неестественным углом. Глухой лязг их рук-лезвий разносился по зале.

— Нет. Ты — точно подделка! — продолжила А. — Ты можешь сколько угодно подражать её характеру, но ты ничего не знаешь о ней! Именно Мама предложила перемирие. Именно она приняла это решение, зная, что потеряет больше всех! Она…

С этими словами А подпрыгнула и, с быстрым вращением, направила удар прямо в горло Мамы. Последняя явно не успевала отбить удар, но, в то мгновение, когда А отрубила противнику голову, её тираду прервал уверенный удар коленом в живот, который она пропустила, забыв в гневе об обороне. Я увидел, как нечто размером с мяч оторвалось от тела Мамы и вылетело из тени. Затем труп одной из Сестёр выпал из теневого покрова и безжизненно обмяк, подобно тяжёлому мешку, который не нашел опоры.

А пошатнулась от последнего удара и отошла назад. На фоне всего происходящего я уже совсем позабыл, что одежда на ней отсутствует.

Ей повезло, что она находится далеко. Мне повезло, что у меня бурное воображение…

Вот только очередное правило сражений с боссами не позволило мне отправить фантазию в полёт. Туман, покрывавший тело погибшей девушки начал колебаться, как будто раскалённый воздух над пламенем зачем-то окрасили в тёмные тона.

У хорошего босса всегда есть вторая фаза.

Но почему?! Она же уже проиграла. У неё нет тела, в которое она могла бы вселиться!

Я отвёл глаза всего на мгновение, чтобы убедиться в том, что с Рами всё в порядке — она всё так же пребывала в контузии, время от времени подёргивая конечностями. Этого потраченного мгновения хватило, чтобы я упустил начало второго раунда.

— Да что ты вообще понимаешь! Ты можешь сколько угодно говорить, что знаешь её, но ей было куда больнее, чем ты можешь это представить.

Голос Мамы стал потусторонним и пугающим. Тени вокруг неё начали размываться. Теперь А перешла в оборону и отбивала сильные размашистые удары. «Мама» постоянно растворялась в одном месте и появлялась в другом, нанося удары под такими углами, о которых я и представить не мог.

— Когда она нашла меня, она была разбита. Её мучила вина за принятые раньше решения, она взвалила на свои плечи непосильную для неё ношу. Она страдала скучала по Мужу и всем своим утраченным детям. — Продолжала Тень, постепенно увеличивая темп ударов. Похоже, она наконец решила прекратить выдавать себя за Маму. — Она хотела стать сильнее. Тогда я предложила ей свою силу. Она хотела обрести несгибаемую волю — я забрала все её тревоги себе. Она хотела вновь найти того, кто будет поддерживать её во всём — я стала её одеждой и поддерживала её даже тогда, когда никто не мог. Но ей было мало и этого. Я не могла вернуть ей то, что она потеряла давным давно.

А становилось всё сложнее отбиваться. Боюсь, это может плохо для неё кончиться. Стараясь не привлекать к себе внимание, я начал подходить к настоящему телу Мамы, таинственно застывшему в одной позе.

— И тогда я спросила её… — злоба Тени становилась всё очевиднее, клинок стал задевать А то тут, то там, а сама Тень исчезала за мгновение до того, как А попадёт по ней. — "Почему только я отдаю, а ты только получаешь? Мы уже сделали по-твоему и ничего не получилось." И она согласилась. Она добровольно передала мне контроль над собой, вами и судьбой Роя, потому что знала, что я ни за что не наврежу его семье.

Если сил и выносливости А было не занимать, то её способность сражаться начала сходить на нет. Она была слишком изранена, чтобы отбиться и это злило ещё больше. Тогда я своими глазами впервые увидел превращение арахнида из человека в чудовище.

А стремительно растягивало и раздувало во все стороны. Она стала массивнее и длиннее, а светлая кожа вновь стала панцирем. Весь этот процесс был омерзителен и сопровождался мерзким звуком вырывающихся изнутри конечностей, которые она всё это время прятала где-то в себе. То, что стало с её лицом, которое я когда-то считал красивым, я даже описать не могу.

К сожалению, это не помогло А одолеть Тень, но хотя бы замедлило её атаку. А начала отползать всё дальше и дальше, тем самым выигрывая мне больше времени для того, чтобы уже просто, черт возьми, подойти и покончить со всем этим хаосом.

— Поэтому я скажу тебе это ещё раз: твоё восстание не имело смысла. Я не отнимала у неё ничего против её воли. — Тень вовсе не смущало то, что её цель стала больше. Она методично резала своей рукой-клинком панцирь А, оставляя вмятины, трещины и порезы. — И у нас всё шло по плану, пока не пришёл человек и не разбудил тебя…

И тут она вспомнила обо мне и тут же обернулась. Я стоял рядом с телом Мамы и уже тянул к ней руку. Бой будет выигран одним прикосновением.

Возможно, если бы я не смотрел за сражением всё это время, то всё закончилось бы раньше. Но… я, честно, не мог сделать всё быстрее. Вокруг происходили кошмарные вещи.

Во-первых, мне сломали руку.

Во-вторых, я увидел, как много арахнидов сегодня умерло, да и вообще повидал смертей сегодня больше, чем за всю жизнь.

В-третьих — я оказался в буре событий. Мне нужно было решить чужую проблему, о существовании которой я ничего не знал. В итоге все вокруг о чём-то разговаривали, а я вынужден был только слушать и запоминать.

Я считаю, что даже ничего не сделав, я хорошо постарался.

Пока я размышлял об этих глупостях, Тень исчезла, а затем появилась неподалёку, раздвоившись и сомкнув ряды с двойниками кольцом вокруг меня. А вдалеке что-то закричала, а я, будучи в панике, тут же положил руку на спину Мамы. Тени выставили клинки вперед и начали сужать круг на огромной скорости. Кажется, кто-то снова забыл, что убивать меня нельзя.

— Ну хватит… — произнёс бархатный голос, который казался немного заспанным. — Твоё время вышло, подруга.

Бесцеремонно стряхнув мою руку со своей шёлковой спины, Мама встала и длинной женственной рукой… схватила настоящую Тень за горло, а остальные мгновенно пропали. Передо мной стояла высокая женщина, наблюдая за одной спиной которой можно было ощутить жгучее желание. Даже её заострённый затылок казался элегантным.

— Мы обе знаем, что ты тоже не смогла сделать лучше, чем я. — сказала Мама, глядя, как Тень, которая доставила А столько проблем, безвольно брыкается, отчаянно пытаясь выбраться из хватки. — Мы обе облажались. Так почему бы нам не сделать то, что мы должны были сделать давно?

— Ты же знаешь, что рано или поздно я снова возьму верх. — Прошипела Тень. — Ты до сих пор не выполнила обещание.

— Я знаю. И однажды я помогу тебе, как ты сделала это для меня. А пока — я должна тебя поблагодарить. Из-за нашей маленькой авантюры А завела себе первого друга-человека, да ещё и весьма многообещающего. — Мама показала большим пальцем руки через плечо прямо на меня. — Но на этом твоим свободным прогулкам настал конец, подруга. Из тебя выходит отличная маска.

— Как же ты меня в такие моменты раздражаешь, подруга . — сказала свои последние слова Тень.

Мама обняла Тень и крепко прижала её к себе. С весьма странным звуком, Тень обволокла её тело, расползаясь уже знакомым образом и закрывая все её бледные участки.

Когда «слияние» завершилось, Мама повернулась ко мне. Не уверен, что тьма, разлитая по голому телу может считаться одеждой, но если Мама считает иначе, то я не против. На её закрытом тьмой лице расплылась нездоровая ухмылка. Это она сама улыбается так, или это Тень?

— Ну, человек, после всего пережитого ты теперь — друг семьи. — сказала Мама, скрещивая руки на животе и демонстративно вставая в весьма эффектную позу. Одну ногу она отставила в сторону, а сама развернулась вполоборота. — Приношу извинения за мою подругу. Она так и не смирилась с тем, что я увела у неё мужчину.

Тень сжалась, словно пытаясь сдавить Маму целиком. Я даже услышал лёгкий треск гнущейся древесины, как когда на паркетную половицу наступил кто-то тяжелый. Странно, на ощупь она была весьма мягкой для дерева.

— В общем, — продолжила Мама, игнорируя давление. — Все её угрозы про убийство и прочее — это сущий фарс. Мы тебя не тронем.

Это были важные слова. Тень несколько раз нападала на меня так, словно хотела прикончить по-настоящему. Я ощутил облегчение, причем такое, что мои ноги тут же подкосились. Упав, я так и остался сидеть на земле.

— То есть всё это было по Вашему плану?

— Ну что ты, можешь опустить уважительный тон. — Мама подняла несуществующие брови. — Когда я спала, Тень воспользовалась моими тревогами и взяла тело под контроль, погрузив меня в беспробудный сон. Я всё видела, всё чувствовала, всё понимала, но действовать не могла. Поэтому я скажу тебе честно — всё было чертовски не по плану.

Тогда почему…

— Тогда почему ты всё равно оставила Тень себе? — раздался голос А, которая вновь появилась из ниоткуда. Её тело покрывал новый халат с короткими рукавами, из-за чего она не могла найти, куда спрятать уцелевшую руку и нервно водила ею по полам одежды. — Она поставила под угрозу нас всех. Она…

— Это не её вина, а моя. Когда она стала такой, она перестала контролировать свои желания, а я на мгновение дала слабину. — Меланхолично ответила Мама, которая явно взяла за привычку перебивать других, чтобы они не сказали лишнего. — Она такая же, как и я. Надеюсь, когда-нибудь и ты сможешь понять, что мы чувствуем.

Для А этого ответа явно было недостаточно. Она через слишком многое прошла, чтобы просто смириться.

— Но…

— К тому же, мы можем закрыть глаза на произошедшее благодаря его присутствию. — Мама бесцеремонно ткнула пальцем в меня, но тут же вспомнила про манеры. Расплывшись в улыбке, она подошла ко мне и одной рукой подняла меня, поставив на ноги. — Тебя, кажется, Олег звали? Отличное имя. У меня есть дочь, которую зовут, как тебя, но задом наперед…

Она наклонилась так, чтобы наши головы оказались на одном уровне, а затем положила мне руку на плечо по-панибратски, как какой-нибудь бандит, который пытается оттащить тебя в закоулок. Я сразу же понял, что сбросить с себя ни руку, ни Маму, я не смогу. Она болтала без умолку, постоянно меняя темы. В процессе она прохаживалась по разрушенной зале, игнорируя следы сражения.

А шла немного позади нас, закатив глаза. Похоже, поток слов, который на меня извергается сейчас, ей до боли знаком. За разговором, мы прошли мимо Рами, которая так и не оправилась. Мама продолжила болтать, как ни в чём не бывало, но Тень пристыженно отвела глаза. Это стало заметно из-за того, что Маме пришлось потратить несколько мгновений, прежде, чем её лицо и лицо маски снова совпадут. Немного ускорив шаг, Мама пролепетала "Ей не привыкать, пусть отдыхает", а затем продолжила нести какую-то чушь про то, что новые поколения становятся умнее, но ленивее.

— …но давай немного поговорим и о чём-то важном. — снова сменила тему обсуждения Мама. Она заигрывающе выводила пальцем круги на моей рубашке, но никакой положительной реакции это у меня не вызывало. Напротив, мне стало тяжело дышать. — Я знаю, что тебе пришлось тяжело. Мои дочери не умеют себя вести, а у Тени давно зуб на людей…

— Да не то, что бы… — говорила моими устами гордость, но скопившаяся в теле усталость говорила совсем об обратном. Мама не преминула указать мне на несоответствие между словами и реальностью. Она немного надавила на плечо и мои ноги тут же снова подкосились.

— Когда-нибудь, я пойму, почему вы, люди, пытаетесь казаться чем-то большим, чем вы на самом деле являетесь. — задумчиво пробормотала Мама. — У тебя нет камней, а сам ты такой хрупкий, что мне даже не верится, что в наше время такие, как ты, ещё существуют. И всё же, я могу попросить о таком одолжении только тебя.

Мама выставила руку вперед и указала пальцем на обезглавленный труп одной из Сестёр.

— Верни мне моих дочерей. — Её интонация не предполагала отказа, но она всё равно добавила. — Пожалуйста.

Ах да, всё к этому и шло.

Ничего не произнося вслух, я тяжело вздохнул, снял руку Мамы с плеча (Или так бы это выглядело со стороны. На самом деле, это Мама мне позволила её снять.) и присел рядом с телом, из которого разливалась пахучая зеленая жидкость.

— Вот, держи. — А вновь появилась там, где я её не ожидал, а затем протянула мне голову убитой.

Я молча взял голову девушки. Она оказалась намного тяжелее, чем я себе представлял. На её лице застыло выражение непонимания, которое возникло за мгновение до внезапной кончины. Как только я её коснулся, мои руки засветились, а я в панике начал приделывать голову к телу, пока она не ожила отдельно от тела. Боюсь, что девушки-жуки не оценят все прелести жизни в банке с формалином, будучи простой говорящей головой.

— Когда Мама берет кого-то под прямой контроль… — спросил я, разглаживая волокна на месте удара, словно пластилин. Наверняка, это было не обязательно, но мне хотелось сделать для этой девушки чуть больше после всего, что она пережила. — Помнит ли одержимая девушка, что произошло?

— Обычно они не вспоминают. — беззаботно пожала плечами Мама. — А если и вспоминают, то не сразу.

Значит этой Сестре не повезло вдвойне. Представьте, что у вас время от времени возникают провалы в памяти и вы время от времени не понимаете, где находитесь. Страшно, правда? А теперь представьте эмоции, которые вы будете испытывать, проснувшись ровно за секунду до или после того, как вам отрубят голову. Нет ни мгновения на реакцию. Ни единой секунды, чтобы оценить обстановку. Один удар — и всё. И этой девушке пришлось пережить подобное. Хотя «пережить» — это не очень уместное слово, но я помогу этому слову воплотиться в реальность.

Как и большинство Сестёр, девушка обладала привлекательной внешностью. Ухоженные каштановые волосы формировали аккуратно уложенное на один бок каре, но, в отличие от Рами, с зачесанной чёлкой из-за чего лоб казался широким. Ровные, почти симметричные, черты лица никак не выделялись среди остальных девушек-арахнидов, разве что её кожа отдавала болезненным зеленоватым оттенком. Кажется, она приходит в себя. Её глаза-изумруды снова пришли в движение, сперва осмотрев комнату, а затем уставившись на меня. Я практически уверен, что в моём исцелении уже не было нужды, но я так боялся оставить какую-то часть не вылеченной, что продолжал водить руками по её шее. Уверен, со стороны всё это выглядит, как если бы я пытался её придушить. Свечение ладоней тоже прекратилось. Отпусти её уже, наконец.

— С добрым утром. — сказал я, попытавшись улыбнуться и отступив на пару шагов.

Не сказав ни слова, девушка поднялась из лежачего положения и первым делом принялась ощупывать… нет, не шею, а свою левую ногу. Она всё продолжала обхватывать её в разных местах, словно пытаясь что-то найти или нащупать.

— Передержал. — сказала А… с явным укором в голосе.

— Ну же, А. — Мама попыталась то ли отвесить ей подзатыльник, то ли положить руку на плечо, но А с легкостью увернулась. — Порадуйся за сестру. Нао ведь столько переживала из-за того, что нога не позволяет ей сражаться в полную силу.

Я вспомнил бой А с Тенью. Она всё время атаковала Тень с левой стороны. Похоже, что в её ноге был какой-то серьезный дефект и даже подножка, которую сделала А, пришлась именно на эту ногу.

За спиной раздался приглушенный смешок. Девушка, которую звали Нао, имела довольно высокий и резкий тембр голоса. Она продолжала размеренно хихикать, безуспешно пытаясь сдерживать этот хохот в себе. Затем Нао прикрыла свои зеленые глаза, словно подражая А, и с лёгкостью встала, широко расплывшись в улыбке.

— Спасибо, человек. — сказала она, проходя мимо и даже не глядя на меня. Нао уже знала, куда идёт. — Сестрица, кажется, теперь мне нужен реванш.

Несмотря на вежливый тон, в нем не читалось ни капли уважения.

— Нао. — ответила А с явным раздражением в голосе, когда младшая сестра подошла к ней вплотную и уперлась лбом в её лоб. — Ты даже с силами Мамы со мной не совладала и всё ещё на что-то надеешься? Просто потому, что Олег исправил твой главный недостаток?

Сдается мне, что давлением между их лбами можно даже не орехи колоть, а гнуть толстые стальные листы.

— Храбрись, пока можешь. — Прошипела сквозь зубы младшая. — Пока тут этот замечательный человек, я могу не сдерживаться, он всё равно тебя даже по кусочкам соберет.

— Для той, кому только что пришили голову назад, ты слишком много о себе думаешь. — сделала замечание А.

— И часто они так? — спросил я Маму, которая с неподдельным любопытством наблюдала за перепалкой. — Выглядит опасно.

— Ещё как. — Мама ответила на обе фразы одновременно, а затем шепотом добавила. — Когда Нао была маленькой, А была для неё примером. Но в те времена она была ещё упрямее и не уделяла младшей сестре должного внимания. Да и многим другим Сёстрам тоже, если честно, а на неё равняются многие. Я даже иногда почти завидую.

— Ну, чем вас больше, тем труднее всем угодить. Я с одной-то с трудом научился жить в гармонии. — заметил я, глядя, как Нао бесстрашно дёргает жвалы-волосы А на себя. — Хотя параллель между их отношениями и нашими я провести могу. Вот только у нас с сестрой не доходило до кровопролития.

— Потом они поругались из-за чего-то и всё стало, как сейчас. — Мама всё больше погружалась в ностальгию. — С тех пор они обе ищут повод помириться, но дело всегда заканчивается новой дракой. А слишком гордая, чтобы сделать первый шаг, а Нао уже не умеет выражать эмоции чем-то кроме кулаков и клинков…

— Эй, Олег! — раздался крик А. Как ни странно, он звучал на удивление позитивно. — Вылечи мне руку! Мне надо проучить одну зазнавшуюся мерзавку!

— Неужели тебе нужна помощь человека, чтобы справиться со мной? Я думала, что ты уверена в своих силах! — Надменный тон Нао по отношению к А был для меня чем-то невообразимым. Но, почему-то, одного взгляда на Нао было достаточно, чтобы понять "она так и должна себя вести". — Кажется, якшаясь с людьми, ты заразилась их слабостью.

А ничего не ответила, но её глаза загорелись красным пламенем.

Зная, что сейчас будет, мы с Мамой развернулись и пошли к выходу, игнорируя грохот за спиной.

— Какие у Нао шансы? — спросил я.

— Ну, учитывая, что А ранена и Нао еще не привыкла к здоровой ноге… — задумалась Мама. — Она сможет победить в двух случаях из десяти.

— 20 % — это довольно много.

— Что такое "проценты"? — Озадаченно спросила Мама.

— Извини, мысли вслух. В другой раз объясню.

По пути обратно Мама взяла Рами за одну из лап и поволокла её за собой. На мой озадаченный взгляд она ответила:

— Ты мне, может, и не поверишь, но в детстве она любила, когда её так возят. Всё с ней будет в порядке, не переживай. Я знаю, как заботиться о детях, у меня было много возможностей попрактиковаться. Ах, нам сюда.

Мама повернула куда-то в дальний конец комнаты. Туда, откуда она, а точнее, её Тень, смотрела на меня из темноты во время нашей первой встречи. Воздух здесь был затхлый, а мгла казалась неестественной. Увидев, что я пытаюсь проморгаться, Мама что-то вспомнила и начала говорить сама с собой. Ну, то есть с той самой Тенью.

— Да, точно, люди же плохо видят в темноте. Подруга, у тебя остались глаза?

— Нет, твоя младшая о них позаботилась. — Тень демонстративно подняла и опустила руку, в которой была лапа Рами. Последняя рефлекторно дёрнула лапкой. — И ты слишком её балуешь.

— Скажешь мне это, когда заведешь своих детей… — язвительно ответила Мама, словно её с ребенком не пропустили вне очереди там, где, по её мнению, должны. — Ну тогда ты знаешь, что делать. Заодно выясним, живая ты ещё, или уже нет.

— Тебе легко говорить. — произнесла Тень с явным осуждением и тревогой в голосе.

Не спрашивая меня, Мама и Тень схватили меня свободной рукой за запястье и ткнули кистью в свою вторую руку.

— Могли бы и просто попросить. — Сказал я обиженно, но всё же обхватил её… их запястье.

— Извини. — произнесла Мама без капли раскаяния. — Тень просто не любит просить о помощи, даже если нуждается в ней.

— Говори за себя. — выпалила Тень и отвернулась, из-за чего Мама оказалась уткнувшейся лицом в её затылок. Поверхность натянулась, как если бы ей на голову натянули целофановый пакет.

Моя рука засветилась и начала распространять тепло по гладкой и нежной руке Мамы… или это Тень такая на ощупь? В общем, кого-то из этих двоих я лечил, причем руки светились даже сильнее, чем при воскрешении.

Из спины Мамы вылезли знакомые крылья, а затем, откуда-то промеж лопаток, начали один за другим вылетать те самые глаза, которые мы с Рами (на самом деле она одна) так старательно и долго уничтожали.

Каждый новый глаз улетал вдаль и занимал своё место где-то в этой мгле, а затем становился неким подобием прожектора и злобно освещал землю перед нами, образуя некую тропинку.

— Мы видим правильный путь и без света, — сообщила Мама, отпуская мою руку. — Но для тебя я подсветила дорогу. Лучше не сходи с тропинки.

— А что произойдёт, если сойду?

Мама мрачно ухмыльнулась и потащила Рами за собой. Встревожившись не на шутку, я вприпрыжку последовал за ними. Где-то за спиной раздавался шум боя и в воздух взлетело облако пыли. И откуда у А столько сил…

* * *

Когда мы преодолели тёмную тропинку началось долгое восхождение по спиральной лестнице без поручней, да ещё и с крутыми маленькими ступеньками. Стоит ли говорить, что подъем был не только опасным, но ещё и невероятно утомительным.

Единственная причина, по которой я не жаловался из-за подъема по бесконечной спирали, заключалась в том, что я был в замешательстве, когда Мама небрежно поволокла Рами вверх по ступеням. Я с лёгкостью представил, как она тащит меня за ногу вверх своей второй рукой, собирая моим позвоночником каждый уголок, даже не замедляя хода.

Предоставленный сам себе, я начал размышлять о всём, что я увидел и пережил. Это был единственный способ игнорировать усталость.

Жизнь в Улье явно сопряжена с постоянным риском. Опасности подстерегают арахнидов повсюду: воины постоянно пытаются решить, кто сильнее, внешний мир полон враждебных существ, а те, кто не занимается сражениями, постоянно что-то замышляют или преднамеренно заливают вас холодной водой. Если вам не повезет столкнуться с кем-то социально неловким, то он окажется либо с придурью, либо самым главным убийцей среди Роя. Рассуждая здраво, можно предположить, что Мама действительно совмещает в себе все эти качества. Она явно умеет драться и готова сражаться едва ли не в первых рядах. Она легко подбирает слова, не скупится выражать эмоции, а её «лицо» постоянно разное и живое. За ней хочется следовать, каждый её жест хочется ловить взглядом, а каждая её поза выглядит эффектно. Да даже по лестнице с дохлым (прости, Рами) гигантским пауком в руке она взбирается величественно, освещенная тусклыми красными огнями летающих глаз. И всё же, я уверен "на все сто", что доверять ей нельзя. Если Тифа пошла хитроумием в Маму, то я даже не хочу проверять, насколько страшной может быть яблоня, с которой упало такое яблоко. И это не говоря уже о том, что с ней в комплекте идёт Тень, которая обладает своим собственным нравом и переменчивой натурой.

— Если ты так пристально будешь смотреть за нами, Тень начнёт нервничать. — сделала мне замечание Мама, насмешливо хихикая. Для неё подъем не составляет трудности, а я изо всех сил стараюсь побороть изнеможение.

Надеюсь, причиной моей смерти не станет бесконечная лестница. Будь я покрупнее, я бы признал её достойным противником, вот только у меня подтянутая комплекция, при которой нет чести в подобной гибели.

— И ничего я не буду! — смутилась Тень. — Я привыкла, что на меня все смотрят постоянно. Ты же меня всё время носишь.

— Но обычно смотрят на меня, а этого человека заинтересовала именно ты. — продолжила подкалывать подругу Мама. Раздался знакомый треск сдавливаемой древесины.

Я решил, что стоит оправдаться:

— Не берите в голову, я просто задумался.

— Да, мне докладывали, что ты часто это делаешь. — произнесла Тень, хватаясь за возможность сменить тему. — И о чём же на этот раз?

— О том, что я… завидую вам всем, что ли.

— Э? — кажется, я услышал три разных голоса, удивлённых моим ответом.

Похоже, что Рами действительно пришла в себя и ей на самом деле нравится то, что её тащат вверх, собирая пыль с лестницы, иначе она бы уже поднялась на ноги.

— Ну, может быть мне только кажется… — я замялся под их пристальными взглядами. То, что я хочу сказать, сильно смущает. — Но, несмотря на внутренние конфликты, разницу в характерах и гору трупов снаружи, которую мне еще предстоит воскресить…

— Не переживай, я уже распорядилась там убраться. — перебила меня Мама. Не помню, чтобы она куда-то уходила или кому-то что-то приказывала. — Ну давай, не томи. Что ты хотел сказать?

— …Кхм. Ну… это… — Чем больше слушателей, тем сложнее сказать что-то подобное. — В общем, для меня вы похожи на настоящую, любящую семью. Вы все разные, но живете вместе. У вас есть проблемы, но вы преодолеваете их вместе. Даже Мама и Тень так близки, что похожи на родных сестёр, хотя это только первое впечатление.

Девушки задумались только цокот наростов-каблуков на ногах Мамы нарушал тишину.

— Но разве… это не нормально? — спросила Рами, вставая на лапы и переползая на стену, чтобы освободить мне место для подъема. — Разве так не в каждой семье?

Тут уж мне нечего ответить. Я не знаю. Когда смотришь со стороны, кажется, что все счастливы, что у всех всё идет гладко, и это только ты сталкиваешься с трудностями.

Мама попыталась приглушить смешок, но когда ей это не удалось, она звучно рассмеялась.

— Нет, Рами, это не так. У людей есть дружные семьи, но даже они не такие, как мы. Мы живем одной семьёй, потому что считаем себя одним организмом, одним Роем. Для нас важно, чтобы большая часть Роя жила и процветала. Но люди… — Мама задумалась, бросая на меня косые взгляды. — …каждый из них думает только о себе. Каждый человек слаб сам по себе, поэтому они собираются в группы, чтобы им было легче, а не потому, что для них это естественно, как для нас.

— Кажется, ты говорила, что мало знаешь о подобном. — напомнил я.

— Это была Тень. И она точно врала. — отмахнулась от меня Мама. — Люди всегда думают о себе отдельно от других, в то время, как мы мыслим, как часть Роя. Поэтому мы почти не совершаем глупых эгоистичных поступков. Поэтому мы не предаем друг друга и живём… не без конфликтов, но дружно…

Так ли это? По словам А, тут настоящее змеиное гнездо. К тому же, полчаса назад мы сражались друг с другом из-за вполне себе эгоистичного решения одной особы. Во мне понемногу начало вскипать недовольство. Возможно, потому что она отчасти была права, пусть и сильно обобщая.

— Люди способны оправдать любую измену, или предательство. Если им будет нужно, они способны позабыть о кровных узах, долге, чести. Они способны отказаться от всего ради своих идеалов. — грустно добавила Тень. — Люди — воистину глупые создания.

— Но я не совсем понимаю. Как вообще они могут пойти и против семьи? — В такие моменты мне кажется, что Рами уж чересчур наивна. — Разве семья это не всё, что у нас есть?

— Разумеется, не всё. — ответил я и постучал пальцем по своей груди. — Эго. Личность. «Я». Всё то, что Мама и Тень описывают, как нечто плохое, на самом деле может быть оказаться полезным. Эгоизм делает нас решительнее, упрямство — целеустремленнее, а коварство — изобретательнее. Наша гордость заставляет нас становиться лучше. Да вообще любой недостаток можно обернуть во благо, а благо — в недостаток.

— Вот, видишь, как я и говорила. — развела руками Мама. — Они могут оправдать любую глупость.

Но меня уже понесло и остановиться было не так просто.

— Не у всех людей есть место, которое они могли бы назвать домом. Не у всех у нас есть те, кого мы могли бы назвать семьей. Не все мы окружены друзьями и близкими. Но, тем не менее, мы не чувствуем себя из-за этого неполноценными, даже оставаясь в одиночестве среди толпы тех, кто счастлив. У нас есть наше эго. Оно подпитывает наши сердца и заставляет нас встречать новый день, преисполнившись решимости…

Рами вдохновенно ахнула, а Мама поспешила прервать мою тираду:

— Как хорошо, что мы уже пришли! Как раз вовремя! — она обернулась ко мне, услышав, что я набрал в лёгкие воздуха для продолжения монолога. — Для тебя же будет лучше, если ты не будешь дурить Рами голову извращенным представлением о людях. Поиграешься с ней и уйдёшь, а она так и будет думать, что все люди такие же, как и ты. Я точно знаю. Не похож ты на тех, кто берет на себя ответственность…

Не знаю, на что она там намекает, но я решил, что пора заткнуться. Мама недовольно помотала головой и тяжело вздохнула.

— …всё-таки нет в тебе такого стержня, как у него . — сказала Мама, разочарованно. — Мой Муж наверняка бы не остановился, даже если бы его попросили.

— Да кто же он такой? — спросил я, не скрывая раздражения в голосе. — Я только и слышу о том, какой он великий.

Мы оказались на платформе, которая представляла собой вершину лестницы. Одного взгляда вниз мне хватило для того, чтобы понять — мы находимся очень высоко. Гораздо выше, чем то место, где находилась «моя» комната.

Мама положила руку на большие двери, представляющие собой два монолитных куска гигантского дерева, отшлифованных до состояния, когда древесина стала похожа на мрамор. Что-то зеленое вырвалось из руки Мамы и растворилось в этой двери, после чего массивная древесина пришла в движение, медленно открываясь со скрипом и стоном внутрь, обнажая затхлую тёмную залу, из которой пахло чем-то сладким, как будто внутри что-то сгнило. Поставив руки на пояс, Мама размеренным шагом вошла внутрь помещения.

— Все описывают его по-разному… — Мама хлопнула в ладоши и под потолком комнаты начали загораться янтарные сгустки, в каждом из которых что-то тускло светилось. — Похоже, что Тень так и не научилась убираться. Ах, меня не было всего несколько месяцев, ты могла хотя бы одежду не разбрасывать?!

— Что поделать, за меня это всегда делали слуги. — голос Тени был наполнен меланхолией. — По крайней мере, я разложила всё по кучкам.

— Вернее, по горкам. — заметил я, оглядывая захламлённую комнату, покрытую слоем пыли. Рами вбежала в одну из горок, прорываясь через одежду. Похоже, она что-то ищет.

Из-за оранжевого света, который заливал всё вокруг, создавалось впечатление, что помещение словно застыло на старой фотографии. Ну или на фотографии с фильтром-сепией, что придавало этому месту болезненный вид.

— Не придирайся к мелочам. — отмахнулась Тень. — За меня этим всегда занимались слуги. Откуда мне знать, как убираться? Да и вообще, у меня много других талантов…

— Вот только они все связаны с войной и управлением, а вот домохозяйка из тебя никакая. — ответила Мама. — Поэтому он от тебя и ушёл.

— Эй, он и от тебя ушёл тоже. — незамедлительно ответила Тень. — И не стоит всё оправдывать политикой, мы обе знаем, куда показывает его жизненный компас…

Мама и Тень сделали глубокий вдох и в один голос печально продолжили:

— …туда, где другие бабы.

— Олег, сдайся. — сказала Рами, выныривая из стопки одежды в человеческой форме. Она нацепила на себя светлое платье, испещренное красными узорами в виде ломаных линий, обрамляющих подол юбки. Оно либо было белым раньше и испачкалось, валяясь здесь в грязи, либо белым и остается и сейчас, но оранжевый цвет комнаты не позволяет видеть его таким, каким платье является. Дай Рами соломенную широкополую шляпу и она будет точь-в-точь простая деревенская девушка из глубинки. Правда была одна проблема — одежда явно была ей великовата, причем во всех направлениях, из-за чего Рами пришлось придерживать платье, чтобы не волочить его по полу. — Любые вопросы про Папу обычно так и заканчиваются. Мама садится вон на тот трон и вспоминает, как ей было с ним хорошо, говоря сама с собой. Вернее я так думала, пока не узнала, что её Тень — живая.

— Как грубо… — отвлеклась Тень. — А я ведь обращалась с тобой, как с родной дочерью!

— Ну извини. — ответила Рами не глядя. — Получается, мне тебя называть Второй Мамой?

Тень издала какие-то несуразные звуки, похожие на восторженный визг. Не понятно, нравится ей это, или нет.

— Не подыгрывай ей. — вмешалась Мама, переводя задумчивый взгляд на дочь. — Платье я тебе дарю. Уверена, что ты сможешь его подшить под себя. Я подарю тебе что угодно, только пусть я никогда больше подобного ни от тебя, ни от остальных не услышу, иначе у вас таким темпом и Третья и Четвертая Мама появится…

— Хе-хе, мы могли бы и навестить нескольких «Мам» — с усмешкой продолжила Тень. — Даже не зная наверняка, можно предположить, с кем он ещё…

— Эй, то, что я тебя терплю ещё не значит, что я хочу якшаться с другими его…

Мама запнулась, пытаясь подобрать слово, которое не ранило бы её чувств, ведь она с «другими» сейчас в той же категории. Пришло время очередного культурного заражения.

— …его бывшими.

— Звучит не очень, но пусть будет так. — ответила Мама. — Могу только предположить, что это слово значит, но сразу отмечу, что я — не «бывшая», со мной он не расставался.

—  Он ни с кем не расстается. — усмехнулась Тень. — Просто берет и уходит куда-то, когда приходит время.

Я действительно начал уставать от всего происходящего. День и так выдался насыщенным, поэтому женские споры по поводу какого-то незнакомого мне мужика начали меня раздражать. Заметив мои тяжелые вздохи, Рами хлопнула в ладоши и привлекла к себе внимание, за что я ей очень благодарен.

— Мам, я понимаю, что ты долго спала и полна сил, но мы все немного устали. Ты ведь не просто так нас сюда позвала? — Рами, конечно, всегда серьезная, насколько это возможно, но сейчас она смотрелась действительно надежно.

— Кхм… — поправилась Мама. — Ну ладно. Хорошо. Я как раз позвала вас сюда по важному вопросу, просто…

— Ей неудобно просить человека, — закончила за неё Тень. — Вот она и тянет время, как обычно.

Игнорируя Тень, Мама продолжила:

— Я знаю, что у тебя нет причин помогать нам, но я хочу, чтобы ты меня выслушал. Не как какой-то человек, не как Белый Маг, а как Олег, который провел время с Роем и хотя бы частично понял, кто мы такие. Уверена, что вскоре тебе придётся нас покинуть. Может, не сегодня, но рано или поздно тебе придётся уйти, потому что Белый Маг не может оставаться в одном месте надолго — за ним всегда кто-нибудь приходит.

Я хотел было спросить о том, кто же за мной придёт, но Мама покачала головой, едва я открыл рот. Властным тоном, которому невозможно возразить, она продолжила:

— Мы были бы рады, если бы ты остался с нами, но в мире есть множество угроз, от которых нам тебя не защитить. Даже с твоей силой исцелять, мы не справимся, как бы больно мне ни было этого признавать.

— А она не любит проигрывать, уж поверь мне… — вновь влезла Тень.

— То, что я хочу тебе сказать, не должен узнать никто. — Мама перевела взгляд на Рами, та молча кивнула. — Когда мы проиграли войну с людьми, мне пришлось пойти на уступки, чтобы Рой не был уничтожен. Одним из условий стало обязательное поддержание «человеческого» вида. "Дабы скрыть свою чудовищную натуру, противную нашей Богине".

Она изобразила какую-то гнусавую интонацию, словно передразнивая кого-то. Тема была серьезная, поэтому я не стал ничего говорить.

— Вторым условием стал запрет покидать Незыблемый Лес. "Любой арахнид, покинувший отведенные его роду земли будет предан мечу", — Мама злобно ухмыльнулась, словно в этой фразе было что-то забавное для неё. — Третье требование заключалось в том, что мой муж должен быть изгнан и никогда больше не должен приближаться к Улью, в противном случае наше перемирие будет признано недействительным. Он всегда был для них больной темой, поэтому следовало ожидать, чего-то такого. И напоследок люди потребовали у Роя убить всех его сыновей. "Не думаю, что для жуков будет сложно сделать что-то подобное. По слухам, у вашего дикого народа это в порядке вещей."

Подлокотник трона Мамы треснул, когда она это сказала. Вернув самообладание, она продолжила:

— К счастью, мы с мужем нашли решение. Зная, что никто не будет проверять то, каким образом мы с ними разобрались, мы сделали вид, что съели их, а в качестве доказательства передали останки уже павших в бою до этого. На самом деле мой муж забрал всех мужчин Роя и увёл в "безопасное место". С тех пор я о них ничего не слышала. Ни о муже, ни о сыновьях.

В который раз все молчат, в который раз ничего не происходит. Кажется, что в этом мире все настолько неторопливые, что они всегда могут найти место для драматической паузы. Рами почему-то тяжело дышит и это действует мне на нервы. Глядя на пылинки, парящие в воздухе, я задал вопрос, уже догадываясь, что мне ответят:

— Хорошо, я понял. Но что Рою нужно от меня? — просьба идет не только от Мамы, хоть она и хочет сделать так, чтобы она казалась личной. Нужно дать ей понять, что я вижу больше, чем ей хочется. И прибедниться, конечно же. Иначе она попросит что-то невыполнимое. — Я ведь простой человек без камней. Да я даже о внешнем мире ничего не знаю! Не уверен, что смогу многое обещать…

— Да, да, я так и думала. — отмахнулась Мама от моих причитаний. — Прежде, чем отказываться, просто выслушай меня, хорошо?

Я кивнул.

— Вот и славно. Я просто хочу попросить об одном: если ты найдешь моих сыновей, или моего мужа, сообщи мне об этом. Но это будет сложно, учитывая, что у тебя нет никого, с кем можно было бы передать хорошие новости. При этом я бы хотела, чтобы ты нашел моих «мальчиков», но чутьё мне подсказывает, что с Ним ты встретишься раньше… — последние слова Мама сказала больше для себя, чем для меня. — В общем, если во время путешествий ты встретишься с кем-то из моих сыновей, скажи, что ты друг семьи, и что Мама их всех любит. Даже тех, на кого временами ругалась. Скорее всего у них за главного Баз. Запомни это имя.

— И всё? — спросил я.

— И всё. — ответила Мама. — Это самое важное. Они должны знать. Ну, а если уж повезёт найти способ вернуть их домой или сказать мне, что с ними всё хорошо, то это будет отличным дополнением к хорошим новостям. Я просто хочу знать, что с ними всё хорошо.

— Хорошо, если я их встречу, я передам эти слова. — немного подумав ответил я.

Лучше не представлять эту сцену, пока я не встречусь с ними. Взрослый мужик, подходит к другому взрослому мужику и говорит "твоя Мама тебя любит". Я бы такое начало диалога свёл к потенциальной угрозе жизни семьи. Нужно будет как следует подготовиться. Пока что нужно выяснить всё, связанное с просьбой.

— Я, конечно, согласился, но потребуется, чтобы вы рассказали больше. Как зовут Братьев? Не всех, но хотя бы нескольких. Сколько их? Как они выглядят?

— Поскольку с женскими именами ты знаком, будет легко догадаться. — ответила Мама. — Всё то же самое, но используется закрытый слог. Их имена звучат немного грубовато, но я уверена, что это всё ещё лучше, чем варианты, предложенные их отцом…

Ах да, он же предлагал согласные и гласные без разбору.

— В общем, если встретишь мальчишек, тебе нужно спросить, кто из них Баз, Тассар или Раллор. — начала загибать пальцы Мама. — В крайнем случае Гастон или Силлустин… он, конечно, самый молодой из перечисленных, но всегда был смекалистым. Такой исход практически невозможен, но всё-таки, если они по какой-то причине решат напасть на того, кто знает их имена, то этот малыш — твоя последняя надежда.

— Эй, я думал, что я — друг семьи.

— Так и есть, но ты же понимаешь, что иногда мужчины бывают упрямыми. — лукаво ответила Мама. — А там целое племя одичалых мальчишек разных возрастов, которые наверняка остались без отца, ведь тот ушел дорогой приключений. Ну, и меня поблизости к ним нет. Наверняка, они сейчас живут как дикое племя и разоряют поселения каких-нибудь нелюдей.

Ну, тут мне нечего возразить, хотя с культом Силы связываться мне не хотелось бы. Слишком уж я не вписывался в него по внешности. Кстати, о внешности…

— А как они выглядят то? И как выглядит их отец, это мне тоже надо знать.

— Ну Баз — это жук-носорог. Тассар — тарантул, Раллор — рогач-жираф…

— Стоп! — Кое-что в её описаниях было не так. — Я, конечно, просил описать, как они выглядят, но я подразумевал их человеческие облики.

— А, так ты об этом. — на мгновение Мама задумалась. — Я не знаю.

— В каком смысле?! — от удивления мой голос стал даже выше на тон.

— Ну, способность маскироваться под людей была преимущественно у женщин Роя, — начала объяснять Мама — остальные считали, что это не нужно. Ну, ты сам понимаешь, мои девочки просто заманивали наивных мужчин своей внешностью, а потом…

Холодок пробежал по коже. Да уж, я и забыл о настоящей природе тех, с кем общаюсь. Может быть, не так уж и плохо то, что им нельзя вредить сейчас людям.

— Такими они родились. Отчасти постарался их Отец, да и я помогла. — пояснила Мама. — В те времена он хотел кому-то отомстить и решил вывести новый вид разумных солдат. Но потом мы начали относиться к ним, как к семье и… ну ты видишь, чем всё кончилось. Никто никогда не готов становиться родителем, даже если изначально думает иначе. Но мы справились, прошли через трудности и живем, сражаясь за своё счастье.

Кажется, её понесло куда-то не туда.

— То есть у них нет человеческого облика?

— Есть, просто он может быть немного… несовершенным. Ну, знаешь, могут торчать рога и всё такое. Это ведь я учила всех принимать облик людей, а не мой муж. Сомневаюсь, что он научил их, как следует тому, чего сам не понимает.

Отлично, если я встречу племя неказистых, агрессивных, неотёсанных мужиков, которые имеют частично насекомые черты лица, то буду знать, что это именно то, что мне нужно. Тяжело вздохнув, я выдавил из себя слова согласия.

— Ладно. Сделаю, что смогу.

— Прекрасно. — улыбнулась Мама — Ты не представляешь, как иногда полезно иметь любящую домохозяйку у себя в долгу. Я рада, что мы с тобой разобрались со всеми проблемами до расставания.

— Ну не завтра же я вас покину. — рассмеялся я, почесав затылок. — А муж-то ваш как выглядит?

— Знаешь, поначалу все его видят по-разному, поэтому я тебе тоже подсказать не смогу. — загадочно произнесла Мама, глядя куда-то вдаль. — Мы с ним впервые встретились, как два диких чудовища и едва не убили друг друга…

— "…как вдруг он решил сделать мне предложение, едва я занесла над ним клинок", — продолжила Тень, передразнивая манеру речи Мамы. — "А затем начался наш с ним незабываемый смертельный танец…"

— Хорошо-хорошо, я поняла. — ответила Мама. — Расскажу эту историю в другой раз. Раз мы со всеми проблемами закончили, тогда…Рами!

— А, что, Мам? — девочка явно была погружена в какие-то свои мысли.

— Проводи Олега в его покои. Снаружи ночь, а завтра ему предстоит через многое пройти. Надеюсь, он простит А, когда всё закончится.

— Да ладно, что может быть проще воскрешения сотни-другой красавиц. Со мной случались вещи и похуже, тут не в чем её винить!

— Я тоже так думаю. — сказала Мама. На мгновение у меня возникло ощущение, что мы говорим на разные темы, но ничего лучше на ум не пришло, поэтому я решил, что всё надумываю. — Идите первыми, я наведу тут порядок и пойду успокаивать Кани. Она ещё не знает, что сражение окончено и уже убила несколько моих «мирных» дочерей. Ничего не поделаешь. Издержки того, что я её не могу контролировать, хе-хе.

Стараясь не думать о вреде который успела нанести Улью эта молчаливая пчела, я первым шагнул к двери. Рами вышла следом, ничего не говоря.

Это был насыщенный день. Слушая топот собственных ног по ступеням, я обдумывал всё пережитое и всё сильнее становился недовольным.

Какого черта! Всё произошло так быстро и завершилось так же стремительно, что я не успел понять, что случилось что-то особенное.

В самом начале Я попал в дикий лес, встретился с Рами и несколько дней провел в отключке. Затем я поговорил с Мамой, точнее, как выяснилось, с Тенью, и меня тут же схватила за ворот рубашки А. Всё. Никакого промежуточного общения, никакого "знаешь, я бы сказала тебе о своих проблемах, но ты всё равно ничего не сможешь сделать… в меланхолии под светом несоразмерно большой луны в месте с красивым видом. Нет. Всё, что я получил, так это выбор из разряда "Сдохни или умри" наряду с сомнительными требованиями А. Но и это ещё не всё. Ладно А, но я ведь и с другими представительницами Роя никаких хороших отношений не выстроил. Всё началось с прыжка из окна и закончилось тем, что Тифа сбежала, Кани оказалась чем-то наподобие убийцы, а Рами — это Рами. Соглашусь, что кажется, будто с ней всё прошло лучше, чем остальными, но я клянусь Богом, что даже сейчас слышу, как она спотыкается позади меня, просто спускаясь по лестнице. Надеюсь, что однажды она справится со своей неуклюжестью. Я не успел ни с кем поговорить, и уж тем более «подружиться». Да чем я вообще занимался всё это время? Ладно, с завтрашнего дня будет легче. Когда я покончу с воскрешением павших, у меня будет время поближе познакомиться со всеми. Может, среди жукодевочек есть хоть одна милая, да ещё и без страшного оригинального облика. Нужно поискать, есть ли в моём мозгу изображения милых жуков, которые не напугали бы меня, будучи размером с человека…

И снова меня понесло не туда. О чём я рассуждал? А, точно, как всё пошло не так, как надо.

Итак, только вчера я готовился с А к восстанию, а сегодня оказалось, что никакого врага в прямом смысле и не было, но даже так всё обернулось кошмарной резней! А как же законы развития любой истории? Сперва я должен был познакомиться со всем Ульем, стать к ним ближе, понять их проблемы, в корне поменять к себе отношение его обитателей, в конце-концов. Это потом, по случайному стечению обстоятельств мы должны были встретиться с финальным Боссом и победить его силой дружбы и взаимовыручки или чего-то там ещё. Ничего из этого не произошло. Всю грязную работу сделали А и Рами. Я был простым беспомощным довеском со способностью лечить. Как батарейка, или аптечка в играх. Просто бонус на локации, который можно собрать по пути к цели и идти дальше. По сути, на моем месте мог бы быть кто угодно, обладающий такими способностями. Это даже не приключение в другом мире, это ничем не отличается от моей прошлой жизни, напротив, это даже хуже, ведь я всё равно остаюсь в стороне…

— Олег, всё в порядке? — прервал моё самобичевание встревоженный голос Рами. Оказывается, мы уже дошли до основания лестницы.

— Всё хорошо, — соврал я, но всё же задумался. — Наверное, я просто слишким строг к себе.

— Из-за чего?

— Я ничего не сделал. Всё, что произошло у вас тут, могло произойти без меня.

— Но это ведь не так. Если бы не ты, мы бы так и не узнали, что Мама спит, а её место заняла Тень. Если бы не ты, А бы не проснулась. Даже если бы она проснулась сама, она ничего не смогла бы сделать одна. Я — тоже.

Осторожно оглядываясь на освещающие мне дорогу красные глаза, я продолжал идти вперед.

— Но ведь это мог сделать кто угодно. — поделился я переживаниями. — Это мог бы быть кто-то более умный, более ловкий, более сильный, более полезный, обладай этой силой другой человек.

— Но такого человека нет. — Кажется, Рами раздражает мой пессимизм. — Есть только ты. Здесь и сейчас. И никого другого нет. Ты справился… Мы все справились.

— Спасибо. — мне тяжело дались эти слова, но именно поэтому я должен их сказать.

— Как думаешь, зачем Мама повела нас наверх? — спросила Рами, не реагируя на мой ответ. — Она даже меня и Сестер в эту комнату пускает довольно редко.

— Может, в знак доверия. — ответил я. — Или, чтобы поговорить там, где нас никто не услышит. Ты же помнишь, Мама попросила нас никому не рассказывать.

— Хм, это о чём таком она вас просила? — внезапно появилась рядом со мной А.

Я вздрогнул. Никогда к этому не привыкну. Могу поклясться, что мгновение назад её там не было. Был пустой тронный зал, испещренный кратерами и ничего больше.

— А! Хватит так делать! — вскрикнул я. — Либо колокольчик на шею повесь, либо предупреди, желательно издалека.

— Мне приятно видеть твою реакцию, поэтому менять я ничего не буду. — ответила А с почти различимой улыбкой на лице. — Так что там с Мамой.

— Да ничего особенного. — ответил я. — Она попросила меня об одолжении и сказала не злиться на тебя.

А замолчала и отвела взгляд.

— Да не переживай ты так! — сказал я. — Тебе и так пришлось нелегко. Сперва ранение, потом сражение с собственной семьёй, потом тяжелый бой с Мамой. Как я могу злиться на то, что мне придётся лишний раз поработать, когда больше всех постаралась именно ты?

Похоже, она всё смущена. Я уже знал, что у неё есть эта «уязвимая» сторона. Почему-то, после сегодняшних событий, я уже не могу смотреть на неё, как раньше. Пусть и мельком, но я видел, что там у неё под халатом. Эти мускулы мне ещё сниться будут, я уверен.

— Чего уставился? — прервала мои размышления А.

Попался! Она наверняка видела, куда я смотрел, но пока ещё ничего не сказала. Не то, чтобы я был обязан оправдаться, но на всякий случай стоит что-то сказать.

— Я… это… у-ущерб. Да, я пытался определить, насколько сильно ты пострадала в драке.

— Всё хорошо. Рука зажила, скоро отрастёт. Остальное — царапины. Их уже нет.

— Знаешь, я ведь могу восстановить тебе руку сейчас. Не придётся ждать, все дела…

— Да, давай… — немного поколебавшись, А всё же протянула обрубок и задрала рукав.

Кровь из него уже не текла, а поверхность была гладкой, словно руку ей отрубили десятки лет назад. Я приложил ладонь к этому участку целиком и с ужасом ощутил, как из гладкой поверхности проклёвываются пальцы. Вся недостающая часть конечности прорастала подобно дереву. Надо будет сверить процесс с лечением нормальных людей. Может, это как-то связано с тем, что А не совсем понимает, как устроены человеческие руки?

— А, что-то не так? — заговорила Рами, наблюдавшая за нашей беседой всё это время. — Ты сама не своя.

— Я… просто не привыкла. — ответила старшая задумчиво. Заметив, что я почти закончил, она выдернула руку из моей хватки и спрятала её в рукав. — Я пойду… мне надо побыть одной. Я положила Нао у выхода. Олег, воскреси её ещё раз, если тебе не трудно.

— Лады. — ответил я. Мне это ничего не стоит, я даже не устаю. — Но ответь мне на один вопрос, А. Ты же знала про существование Тени. Ты знала, что она управляет всеми. Почему ты мне не сказала правду с самого начала?

— Я не доверяла тебе. — ответила А, не оборачиваясь. — Я и сейчас не могу заставить себя поверить в то, что ты мне говорил про другой мир…

— Какой такой мир?! — вопросительно наклонила голову Рами. Почему-то её настроение стало угрожающим, как если бы любое событие, в котором она осталась "за бортом" считалось для неё личным оскорблением.

— …но я верю, что ты говоришь правду. — проигнорировала сестру А. — Хотя ты и сам не всё нам рассказал. И это было правильно. Поэтому я уверена: ты выживешь в нашем мире.

— Это, конечно, приятно слышать от тебя и всё такое, но мне кажется, что ты уклонилась от ответа. — заметил я. — Ты знала про Тень, знала принцип того, как она всех контролирует, но всё равно играла в шпионаж. Зачем?

— Я выигрывала время. Пыталась разобраться в том, кто же ты такой. И, кажется, поспешила. — А тяжело вздохнула и повернулась, глаза её были открыты и полны непонятной печали. — Этого разговора я и хотела избежать. Давайте разойдёмся, нам всем нужно отдохнуть.

— Олег, если мы отпустим её, случится что-то плохое. — сказала Рами.

— Всё в порядке. — ответил я. — С ней всё будет хорошо. До завтра, А.

— Да, до завтра… — ответила Старшая. Она закрыла глаза и ушла по направлению к тьме в углу. Видимо, собирается навестить Маму.

— Вообще-то плохое должно случиться не с ней. — обиделась на что-то Рами. — Мне нужно поговорить с А. Иди без меня.

С этими словами Младшая развернулась и ушла, не дожидаясь моего ответа. И как у них вообще есть силы бегать после всего, что мы пережили сегодня? Из последних сил я доковылял до гигантских дверей. Опираясь на них спиной сидела Нао со свёрнутой шеей. Безжизненные глаза смотрели перед собой, но рот при этом расплылся в садистской улыбке. А явно с ней не церемонилась. Это потому, что Нао не оставила ей выбора, или потому что А с самого начала планировала уговорить меня её воскресить?

Не нравится мне эта девушка. Могу ли я покинуть это место без неё? Увы, нет. Двери массивные, моими ручонками не сдвинуть и на миллиметр.

— Ну что ж, надеюсь ты в общении будешь приятнее, чем А. — сказал я, прежде, чем положить руки на её голову. С омерзительным хрустом её шея встала на место, а голова заняла устойчивое положение. Характерный блеск в глазах, который я решил назвать «жучиным», тоже вернулся. Нао проморгалась и перевела взгляд на меня. Затем она, кажется, опомнилась и прикрыла глаза на манер А.

— Ну, раз ты здесь, — сказала она жизнерадостно. Хищная улыбка так и осталась на лице. — Значит я опять проиграла Сестрице.

— Пока ты была мертва, не видела там никого? Ни с кем не говорила? — спросил я её.

— Нет. — ответила Нао, разминаясь, словно делая зарядку. Затем дрожащим от восхищения голосом прибавила. — Последнее, что я видела, так это то, как А обвила мою руку ногами и сломала её, что аж кость вылезла! Представляешь, как же я кричала тогда от боли! А потом она встала, посмотрела мне в глаза и ударом ноги свернула мне шею! О, как же это было больно!

От избытка эмоций Нао снова забыла про игру в закрытые глаза и уставилась на меня, словно ожидая, что я поделюсь чем-то подобным.

— Ну, рад за тебя. — я почесал затылок. — Меня она только пару раз чуть не задушила, схватив за ворот одежды.

— О-о-о. — Внезапная бурная реакция девушки заставила меня вздрогнуть. — И как оно? Каково это — быть слабаком, который подобно тряпичной кукле болтается в руках могучей А, яростно сжимающей кулаки так, что воздух словно сам убегает из лёгких? Каково это, когда кровь приливает к голове, а всё в груди горит?

Хватит с меня новых знакомств на сегодня.

— Честно говоря, было страшно. — ответил я первое, что пришло в голову. — Никогда больше не хочу сталкиваться с подобным.

— Ага! — закивала Нао. — Но ведь именно эта опасность — и есть самое приятное. Ах, хотела бы я стать слабее, чтобы кто-нибудь сильный размазал меня по стенке, как муху одним шлепком!

— Мазохизм какой-то… — едва слышно вырвалось у меня.

— А что это такое? — с не меньшей живостью ответила Нао.

Так мы с ней никуда не уйдём. Она явно на душевном подъеме, а я явно уже с трудом соображаю. Я показал пальцем на двери.

— Сможешь открыть? Я расскажу по дороге.

— Конечно могу. — Нао приложила две ладони к двери и та сама по себе начала открываться. — Вообще-то, любой, кто в дружеских отношениях с Роем, может открыть эту дверь. Уверена, ты мог сделать это и без меня.

Знал бы заранее, не стал бы тебя спасать.

— Хорошо, мазохизм — это когда кто-то получает удовольствие от…

Остаток пути до комнаты я провёл в бурных дебатах с Нао о природе её страсти. Она утверждала, что ей интересна не сама боль, а сражение с сильным противником и так уж сложилось, что А и Мама — единственные, кто её на голову превосходят. Она всё же признала, что отчасти боль после сражения с А ей понравилась, но как следствие битвы, а не как что-то отдельное от неё. На мой вопрос, третья ли она по силе в Улье, Нао уклонилась от ответа. Похоже, она осознает, что в чем-то уступает другим.

— Эх, если бы я могла встретиться с другими сильными противниками… но из-за войны мы заперты здесь, в лесу. — подвела итог Нао, стоя у моей двери. — А ты неплох для человека. Мне нравится, как ты нас не боишься, хотя ты такой слабак.

— Эй, я уже натерпелся оскорблений со стороны А, так что завязывай! — ответил я. — Да и потом, из нашего разговора я понял, что ты тоже признаешь свои недостатки. Это мне нравится. Не обязательно нам друг друга оскорблять, чтобы быть на одной волне. Вытяни кулак вперед.

Нао наклонила голову в замешательстве, но всё же вытянула аккуратную женственную руку. Все пальцы на местах, никаких странных форм и изгибов. Не то, что рука А. Немного замешкавшись, я протянул свой кулак и аккуратно стукнул по её руке.

— Мне действительно нравится, что ты любишь бороться с теми, кто лучше тебя. — сказал я. — Так что, как товарищ по идеологии, я буду рад тебе помочь с этим настолько, насколько смогу.

Это были бы замечательные слова, если бы я в итоге не начал зевать, как только их договорил.

— Ага, ну тогда я…

— Только постарайся не убиваться об А. Я не знаю, могу ли я тебя воскрешать бесконечно.

Нао лукаво улыбнулась. Из всех девушек Роя она казалась мне наиболее простой и искренней. Если бы я не знал о её характере, она бы могла мне даже понравиться.

— Ничего не могу обещать. Это чувство сильнее меня. Заодно и выясним, сколько раз за день ты можешь.

Последняя фраза застала меня врасплох настолько, что у меня тут же вырвалось:

— Это что, сейчас была грязная шутка?

— Да. — ответила Нао беззаботно. — А почему бы и нет?

— Да всё нормально. — спохватился я. — Просто я думал, что вы тут как в монастыре живете и про подобное не разговариваете.

— Ты просто плохо нас знаешь. С тех пор, как Мальчиков у нас нет, все совсем распоясались. Мало того, что некоторые перестали одеваться, как положено, так разговоры о мужиках едва ли не каждую неделю. — Нао закатила глаза. — Что может быть скучнее? Могли бы вместо этого придумать, как завалить что-нибудь страшное. Дракона там, отряд рыцарей, честное слово…

— Знаешь, тебя послушать, так вы ничем от обычных девушек не отличаетесь, ну кроме всей этой жучиной части. Без обид.

— Мы и есть обычные девушки. — надулась Нао. — Просто жучиная часть — это настоящие мы, нравится тебе это, или нет, человек.

— Ладно, ладно. — ответил я. — Не обижайся на мои слова, я просто жил только среди людей и никак не привыкну к существованию других рас.

— Ты что, какой-то богач? — спросила она, оглядывая меня с ног до головы.

— Не-а, — ответил я, показывая на голову. — самое ценное у меня вот тут, а других богатств у меня никогда не было.

— Поняла, значит ты нищий умник.

— Эй, я был побогаче большинства! — тут уже возмутился я.

— Ладно, ладно. — ответила Нао. — Не обижайся на мои слова, я просто жила только среди арахнидов и никак не привыкну, что люди переживают из-за таких глупостей, как богатство.

— Тут ты меня подловила. Буду внимательнее, обещаю.

— Ну, тогда бывай. — Нао помахала рукой и развернулась. — Утром воскреси меня, если я найду А.

Ничего не говоря, я помахал в ответ и, наконец, закрыл дверь. В комнате темно и тихо. За окном — глубокая ночь, через которую было видно лишь болезненное, к тому же потемневшее зеленоватое небо, усеянное звездами. Внизу, у основания Улья, простиралась мгла, чуть подальше — бесконечный лес. Ни первое, ни второе уже не казалось таким чужим и враждебным. Мне хватило всего недели или двух, чтобы привыкнуть. Правда, большую часть времени я провел в отключке, но всё же…

Кстати об этом. Пора покончить с тяжелым днём.

Не в силах противостоять внутреннему голосу, я совершил последний рывок и плюхнулся лицом на кровать, не раздеваясь. Какая же она мягкая. Кажется, это нежное ощущение меня парализовало. Я стою на коленях на полу, лёжа лицом на мягкой простыне и не в силах двинуться, словно весь день ездил по деловым встречам в офисе. По опыту, я уже знаю, чем это кончится. На следующий день у меня будут синяки на коленках и судороги в ногах. Будет очень неприятно, но я уже ничего не могу поделать. Моё сознание улетает куда-то в небытие, где надо мной кто-то смеется низким женским голосом.