Онлайн чтение книги Гвардия Хаоса Guard of Chaos
Глава 26. Дорогие сердцу воспоминания

Нола Орчи ни капли не испугалась, когда Дженази возник прямо перед ней в тот момент, когда она направлялась к разносчику сладостей. Кивнула, словно старому знакомому, и прошла мимо, задев рукав его плаща. И Гвардеец, который уже успел понять, что эта девушка, мягко говоря, не совсем нормальная, все равно изумился такому развитию событий. Более того, он не знал, что делать дальше. Точно так же, как и вчера, когда предложение Нолы выбило почву у него из-под ног.

«Что за бредовое предложение? Защищать мир... Девочка, а чем я, по твоему, занимаюсь? Ты даже не представляешь, как много мы сделали для всех живущих на поверхности!» – этот крик едва не вырвался тогда наружу, но Дженази сдержал его, вспомнил о пролитых реках крови. И утративший всякое желание сражаться, отступил. Бежал, по сути, с поля боя. Чтобы снова встретиться с Нолой здесь, в празднующем Драмбилене.

– Ты знаешь, для такой как ты подставлять спину такому, как я – это не совсем умно, – сказал он, когда Нола купила два мучных изделия, покрытых глазурью, и вернулась к нему.

– Но ведь ты ничего не сделал. Держи, это тебе.

– Я не голоден, – г'ата растерянно смотрел то на предложенное пирожное, то на девушку. В его голове мелькнула мысль прекратить это безумие прямо сейчас, просто убив сумасшедшую, но семя сего намерения упало на абсолютно неплодородную почву. С каждой секундой Дженази все меньше думал о том, как именно будет уничтожать Стражей, и все больше – как убедить остальных Гвардейцев просто не обращать на них внимание.

– Иди за мной, – он схватил Нолу за запястье руки, которой она предлагала ему угощение, и повел к темному провалу арочного прохода в стене ближайшего дома. Нужно было увести девушку с оживленной улицы и поговорить там, где не будут мешать шум и многочисленные свидетели. Настойчиво и немного грубо тащил ее сквозь толпу, и старался не обращать внимания на мягкое тепло ее кожи, которое ощущал своей ладонью.

За аркой находился небольшой внутренний дворик, окруженный кирпичными стенами с четырех сторон. Источников света, кроме отблесков фейерверков в темных окнах и редких лучах света с улицы, не было, оказался приглушен и шум праздника, так что они оказались здесь только вдвоем, в сумраке и отголосках прибоя моря людей.

– Что ты здесь делаешь? – Дженази решил наконец перейти к жизненно важным вопросам. – Где твои друзья?

– Извини, но пока ты не примешь мое предложение, я не буду доверять тебе такую важную информацию, – Нола, руку которой он уже отпустил, села на одну из лавочек, установленных вокруг круглой клумбы в центре дворика. И принялась есть свое пирожное, положив то, от которого Дженази отказался, рядом.

– О, тогда я принимаю его, – Гвардеец произнес это, убежденный, что не только он, но и она не поверит этим словам – слишком уж много иронии он вложил в них. – Теперь ты можешь мне доверять?

– Сначала съешь его, – девушка снова предложила ему пирожное. Дженази смотрел на него, словно оно было заправлено смертельным ядом, и пытался понять, кто же тут над кем издевается. Он не мог прочесть, что происходит в голове Нолы. – Оно вкусное, правда.

«Я только что согласился перейти на сторону Стражей Неба и в подтверждение этого разделил хлеб с одной из них, – думал он минуту спустя. – Любой мало-мальски здравомыслящий человек поймет, что я солгал, но если предположить, что она всерьез, и поставить себя на место сверхнаивной девчонки... Идиотизм. Так не бывает».

– Ну как? – спросила она у него с надеждой, что ее выбор пришелся ему по вкусу.

– Ты обещала ответить на мои вопросы.

– А, действительно... Дан предложил спрятаться от тебя в этом городе. Здесь сейчас людно, мы легко затеряемся в толпе... Ну, он так говорил. Они остались в гостинице, а я решила прогуляться. А ты меня сразу нашел...

– Отведи меня к ним. Я хочу поговорить со всеми вами.

– Нет, – ответ Нолы не только не удивил Дженази, но даже успокоил. Все-таки ей свойственно здравомыслие.

– Сейчас они, должно быть, веселятся. Отдыхают. Они очень устали за последнее время. Было много битв... Если они тебя сейчас увидят, то начнется еще один бой, даже если я буду против. Ты в конце-концов заставишь их себя выслушать, но ведь праздник будет испорчен, да?

Самым ужасным в ее словах, по мнению Дженази, было то, что они имели смысл.

– Я отведу тебя к ним утром. А сейчас идем к озеру! Мне сказали, что сегодня там будет очень интересное представление. Если бы я знала, то взяла бы с собой остальных... Но так даже лучше, ведь я встретила тебя!

«Может быть, мы встречались раньше? – размышлял Дженази, следуя за Нолой по забитыми людьми, фигурально выражаясь, по самые крыши, улицам Драмбилена. – И я совершил нечто такое, после чего она стала считать меня... хорошим человеком, и не верит всему, что ей обо мне рассказали? Нет, я бы запомнил ее. Да и не делал я за последние восемнадцать лет ничего, заслуживающего такого отношения. Хотя нет, было дело. Вчера, когда не стал убивать их».

Затылком ощутив тяжелый взгляд Гвардейца, Нола обернулась и улыбнулась ему, удивительно заразительно. Похоже, она хотела стереть с его лица мрачное выражение, которому было самое место на поле боя, но только уже после того, как сражение завершится, а те, кому пришлось собирать тела – останутся.

«Нет».

Жестом указала на шарманщика с дрессированной обезьянкой, которая на вытянутых лапах по кругу носила котелок хозяина, собирая в нее звонкие монетки. Зрители расставались с мелкой наличностью охотно, но долго не задерживались – по соседству, на еще одной импровизированной сцене в виде кольца зрителей и уличной мостовой, танцевала полуобнаженная красоток. Чуть дальше жонглировали, глотали шпаги и выдыхали огонь одновременно.

Это было время бесплатных уличных представлений.

«Нет».

Нола скорчила обезьянке смешную рожицу, и порывшись в заднем кармане коротких шорт, выудила мелкую монетку. Зверюшка, получив желаемое, отвесила девушке поклон и обратила свое внимание на Дженази. Он бросил ей крупную золотую монету, которая даже не успела толком сверкнуть в огне фонарей, как исчезла у обезьяны за пазухой, а спустя мгновение перекочевала во внутренний карман шарманщика. Тот низко поклонился щедрому зрителю и принялся играть с еще большим энтузиазмом.

«Нет».

Девушка схватила его за рукав и потащила к «сцене» с танцовщицей. Круг зрителей вокруг нее был шире, чем вокруг шарманщика, и стояли здесь в основном молодые парни – поэтому он не мог стать шире настолько, насколько требовалось на самом деле для завораживающего танца загорелого юного тела, лоскутов одежды и разноцветных лент. Каждый хотел оказаться к ней ближе, чем остальные, и только необходимость оставить ей место для выступления сдерживало рвущиеся наружу инстинкты.

Завоевать себе место под солнцем юного дарования оказалось делом недолгим, недовольные вторжением Дженази и Нолы быстро сникали, ощутив на плече тиски пальцев, гнущих сталь. Спутница Гвардейца принялась хлопать в ладоши, в такт танцу, а потом под всеобщее удивление шагнула в круг и последовала за его ритмом, позволяя в полной мере оценить гибкость и пластичность своего тела. Всего минуту существовал этот дуэт-импровизация, но шум, который он вызвал, собрал столько новых зрителей, что возник риск давки, и Нола, помахав всем на прощание, увлекла Дженази прочь.

«Нет. Я не должен... Нет!»

Это случилось в самый неподходящий момент – когда девушка еще раз обернулась, чтобы встретиться с Дженази взглядом. И было бесполезно доказывать, что ей показалось.

– Ты умеешь улыбаться!

Дженази отвел взгляд, словно его больше интересовал новооткрывшийся вид на городской канал, чем реакция Нолы на мелкие нюансы его мимических выражений. Вырвавшись из толпы и свернув на соседнюю улицу, они оказались на широкой набережной, которая оказалась не столь людной, хотя это место было удобнее прочих для проведения праздничных мероприятий. А все потому, что совсем недавно по ней прошли тысячи людей – церемониальное костюмированное шествие, конечным пунктом которого был остров, ставший целью Нолы. О том, что оно имело место, свидетельствовали гирлянды, бумажные воздушные шарики и прочие уличные украшения – их здесь было больше, чем где-либо еще. На положенных им местах и под ногами.

Темное водное зеркало канала было усеяно плавучими бумажными фонариками – тысячами бумажных фонариков. Течение было медленным, и они, оправленные в свободное плавание около часа назад, до сих пор освещали снизу серые подпорные стены набережной тусклым оранжевым светом. Гореть их огням оставалось недолго, тут и там были видны уже погасшие, от вида которых в душе оставалось несколько тягостное послевкусие.

– Как красиво... – Нола была заворожена этим удивительным видом. Она нависла над каменным ограждением, чтобы лучше рассмотреть картину неспешного шествия бумажной флотилии, а потом легко запрыгнула на нее и уже так шла дальше – без видимых усилий балансируя на квадратных навершиях столбов и узких перемычках между ними.

– Они символизируют души погибших сотни лет назад, во время Кризиса Есарвы, – Дженази смирился с тем, что девушка просто не способна не привлекать к себе внимание. С другой стороны, веди себя Нола сдержаннее, то центром внимания стал бы он сам – со своими бесцветными волосами, черным плащом и мечом на поясе. С ним он почти не расставался.

– Его тоже вы устроили? – девушка спросила об этом небрежно и с каким-то детским любопытством.

– Это произошло задолго до моего рождения. Раббен утверждает, что Гвардия тогда была не при чем.

– Жуткий тип, – Нола передернула плечами. – Я впервые расплющила человеку голову, а ему хоть бы что...

Дженази усмехнулся.

– А Раббен назвал жуткой тебя. Ты отбила пулю кулаком, а потом оставила его в шахте с атомной бомбой за три секунды до взрыва.

– Он выжил!

– И передает тебе привет. Сказал, что больше не хочет с тобой связываться.

На этих словах Нола слишком торопливо повернулась к Гвардейцу, и ее нога соскользнула с края ограды. И почти потеряла равновесие, когда Дженази пришел ей на помощь, схватив за руку.

– Я тоже больше не хочу встречаться с ним в бою... Но он оказался приятнее того, первого, – беззаботное, жизнерадостное выражение лица Нолы на миг сменилось мрачной сосредоточенностью. В больших ясных глазах сверкнул сдержанный гнев.

– Августо? – Дженази было несложно догадаться, о ком идет речь. Даже если бы он не знал, что не снимающий маску Гвардеец был первым из их компании, с кем Стражи встретились в своем полном составе, реакция отвращения и непонимания была общеузнаваемой. Хотя Нола даже в этом случае проявила поразительную сдержанность.

– Ты знала, что он самый старый среди нас? Первый Гвардеец, ему больше тысячи лет. И он сильнее всех остальных жаждет твоей смерти.

– Он тебе не нравится.

Дженази постарался не выдать своего удивления. Нола распознала оттенок недоброжелательности в голосе Гвардейца, хотя он сам считал, что хорошо скрыл его.

– Я не знаю, кто он. не знаю, чего он хочет. Но когда я встретил Августо впервые, моим первым желанием было уничтожить его. Не знаю, почему. Просто инстинкт, – эта откровенность вырвалась из Дженази поразительно легко, но произнесенного было уже не вернуть. Ему оставалось только напомнил себе дальше соблюдать осторожность.

– Почему ты и Раббен с ним? Почему вы стали Гвардейцами? – и снова вопрос Нолы, без вызова, печали или гнева. Просто живой интерес. Странно, если помнить, кто она.

– А почему ты присоединилась к Стражам? Хотя вас уже позже так назвали... Герои, спасающие мир от «империи Тьмы».

Нола на сарказм не обратила никакого внимания.

– Ты сам сказал: чтобы мир спасти. От вас.

Дженази позволил себе вспылить и повысить голос:

– Девочка, опомнись, мы победили! Этот мир наш уже десять лет. Великие Дома стали под руку Фридриха, и никто даже не помышляет о восстании. Только вы пятеро мутите воду и вселяете пустые надежды в особенно упертых стариков. Но где они все? Забились по углам, и смотрят оттуда на ваш Детский Крестовый Поход, уже мысленно готовые высекать памятные надписи на ваших надгробиях. Вы. Ничего. Не. Сможете. Изменить.

– Так ты тоже присоединился к Гвардии, чтобы сделать наш мир лучше?

Дженази хмыкнул, но отпираться не стал:

– У каждого из нас были свои, веские причины присоединиться к Фридриху. И в основном это желание уничтожить порядок, при котором Небесные Города вверху, а весь остальной мир – внизу.

Нола спрыгнула с ограды и заняла место по левую руку от Дженази.

– И сколько лет именно ты с Гвардией?

Ответил он не сразу:

– Больше семидесяти.

– А Небесные Города... Прости, сколько?

– Если точно, то семьдесят семь. Интересное число, не находишь?

– И сколько тебе сейчас? – изумленная Нола даже отстала немного от спутника, на пару шагов.

– Девяносто восемь.

– Ты поэтому седой?

Дженази провел ладонью по своим коротким волосам, машинально.

– Это не возрастное... Особенность моего народа.

– Ты и ведешь себя не как столетний старик...

– Старым человека делает не количество прожитых лет. Но что именно ты хотела сказать, когда спрашивала меня, сколько лет я с Гвардией? – Дженази надоел разговор о его возрасте.

– Ну... – девушке оказалось непросто перестать думать о полученной информации и вернуться к тому, с чего она начала. – Что ты Гвардеец уже больше семидесяти лет, а Небесные Города до сих пор вверху, а весь остальной мир – внизу. А ведь ты говоришь, что вы победили.

– Действительно... – кожа на скулах Дженази натянулась, фиолетовые глаза приобрели опасный стальной блеск. – Действительно.

Вдали показалась сияющая в свете Луны и звезд, подернутая рябью озерная гладь. Город заканчивался добротными деревянными пристанями, которые прямоугольными зубами – или пальцами – цеплялись в эту огромную массу пресной воды, чтобы получать от нее все, что необходимо его жителям – быстрый способ сообщения между другими городами и селами вдоль озерных берегов, рыбу и прочую питательную живность, просто интересный вид за окном... И когда Дженази и Нола вышли к этим самым пристаням, чтобы повернуть направо и уже по озерной набережной дойти до внушительного каменного моста, связывающего город с небольшим островом, небо расцвело таким плотным букетом фейерверков, что на несколько минут стало светло, словно днем. Люди с помощью незамысловатых подручных средств зажгли там второе солнце – если так, конечно, можно назвать многоцветное огненное облако с вполне четкой, геометрически правильной структурой из множества мелких элементов. И на все время жизни этого искусственного солнца исчезли все звуки, кроме одного – продукта слияния сотен идентичных друг другу, но по отдельности недостаточно сильных, чтобы подавить человека раскатом – сравниться с которым не всякий гром бы сумел, или артиллерийская канонада.

– Похоже, представление, о котором тебе говорили, только что закончилось.

– Так быстро? – Нола была искренне огорчена.

– Скорее всего. Не думаю, что они стали бы начинать представление с настолько масштабного зрелища. Все, что вызывает самые яркие впечатления, нужно оставлять напоследок.