Онлайн чтение книги Забытая клятва, забытые узы... Forgotten oath, forgotten ties...
Путь к пониманию...

Хранителей танец, но миру кружит,

В небеса устремляясь.

Драконы им вслед машут крылом,

На счастье прощаясь.

Я лежал на кровати. Просто лежал, глядя в никуда. Отпустив все мысли, бегите, кони, без поводьев, куда пожелаете…

Подняться оказалось трудно, мышцы плеча и спины жалобно ныли. Когда я осматривал правую руку, то, как и предполагалось, печать вовсю красовалась на ней. Дотрагиваться до символов больно, а у зеркала на меня смотрел «красноглазик», будто не спал несколько суток…

Сняв мокрую наволочку, гневная версия меня отправилась на поиски «виновников торжества».

— С добрым воскресным утром! — заявил я, стоя в проходе родительской комнаты.

А ведь как любопытно: они вечно в разъездах, так что я практически живу один. И именно сегодня, четвертого апреля, они здесь. Сорок четыре… Эта цифра явно кричит, заявляя о своем присутствии. Так и манит снова пойти к той гадалке, что я сделаю позже. А пока я стою, опираясь о дверной косяк, обнажая выжженную печать, жду внимания к своей персоне.

— Что случилось, зачем же будить в воскресенье-то? — с недоумением говорит отец, укутываясь в одеяло. Мама протерла глаза, посмотрела на меня сперва обычно, заметив печать, ее глаза округлились, а лицо вытянулось. Она начала толкать отца.

— Эй, проснись скорее, это случилось, — отец быстро пришел в себя и посмотрел на меня. Что ж, он удивился меньше. Или он этого не показывает.

— Так ты уже знаешь? Не думал, что это произойдет так скоро… — он поднес руку ко рту, прошептал что-то и одернул ее. В тот же миг он был одет в свою повседневную одежду. — Идемте все на кухню. Нам предстоит долгий разговор, — настроен он был решительно, сердце стучит, и это волнение… Телом переживать это сложнее, чем разговор с Авророй.

Мы устроились за обеденным столом, глядя друг на друга в молчании.

— Сын, что именно ты хочешь узнать? — вздохнул он.

— Правду.

— Хорошо. Итак, вижу, печать начала проявляться, тогда скажу прямо: мы маги, но не из этого мира. Раньше мы жили в доме рядом с морем. Соседи наши жили еще ближе к нему, мы учились вместе и были приятелями. Они также были родителями, их сын рос отличным ребенком, хорошо учился, проявлял способности к магии. Смышленый парень.

Но и ты не отставал, да что там говорить, вы всегда бродили вместе. Играли, учились, а нам оставалось лишь глядеть на вас и радоваться. Однако радоваться мы могли только за вас.

Сейчас ты, наверное, поймешь не всё, но правда так правда. Во всех мирах существуют «осколки Абсолюта» — нейтральный артефакт невероятной силы, способный не только разрушить ось мира, но и стереть его. К счастью, этими артефактами нельзя обладать. Они не подчиняются ничьей воле, но всегда была лазейка: осколком не могла обладать плоть, однако существовал развращенный жаждой власти, алчностью могущественный маг, отравленный демоном, он осуществил человеческое жертвоприношение, тем самым обратив осколок во тьму.

Все архимаги, наши профессора, тотчас разорвали пространство, вышвырнув его за пределы, там, где он не сможет воспользоваться своей магией. Сил их не хватило надолго, он вырвался из своей темницы, несчетное количество смертей… И ось мира треснула.

Пока мир не рухнул в пустоту, мы примчались домой, нашли тебя и сделали единственное, что успевали тогда, — кротовую нору, портал в другой мир. Мы не хотели уходить одни, но не нашли друзей.

Так мы и оказались здесь. Удивительно, что мир нас принял. Обычно миры избавляются от чужеродного. Возможно, нам повезло, или же нам кто-то помог. В любом случае, здесь мы получили новые имена и возможность прожить обычную жизнь... до сегодняшнего утра. Видно, не судьба нам тешиться беззаботностью.

Прости, что не были рядом, когда вы создали печать. Заметили мы ее только в этом мире. Где вы оба только о ней узнали, боже... Твое тело начало гореть. Ожоги и шрамы были ужасными. Вот, подойди к зеркалу, я покажу — не самое лучшее начало дня.

Отражение в зеркале было, мягко говоря, ужасным. Руки, тело... Любая магия защищает сознание, а значит, голову. Но она иссушает, и вместо ожогов будет нечто страшное. Нам ничего не оставалось делать, единственное, что мы могли, — стереть память тела, но подавить печать мы не смогли. Она была слишком сильна.

— И как же я выжил?

— Печать успокоилась. Видимо, она связана с памятью. Стереть память из души невозможно. И мы в страхе ждали этот злополучный день. Но то, что происходит сейчас, — видимо, мы ошибались, и печать преследует другую цель, — я пока решил не говорить им про Аврору. Мало ли что они подумают.

— Ее цель — чтобы мы с тем мальчиком снова были вместе.

— Вот оно что. Прости нас, меня за трусость. Но я не мог позволить твоей гибели там вместе с миром.

— Понимаю. Я не виню вас. Вы боялись говорить что-либо, беспокоясь, что печать вновь выйдет из-под контроля, но теперь всё нормально.

— Мы рады это слышать. И теперь, когда ты знаешь, мы будем тебя учить всему, что должен знать любой маг. Как должны были поступить, не вися над тобой дамоклов меч.

— Хорошо, но немного позже. Мне нужно кое-куда зайти.

— Мы можем помочь, — пытались подбодрить меня.

— В этот раз я сделаю это как обычный человек, — подумать по пути — самое то.

В этот раз дорога к ней была намного ближе. На размышления было не так много времени. Один раз был в ее доме, но дорога сильно отпечаталась в памяти — интересно всё это.

Приятный ветер обдувал лицо, прогонял волнения, тревогу, страх. Я смог спокойно подойти к двери, та была открытой.

— Извините, есть кто-нибудь? — слышался разговор. Мужской и женский голоса.

— Да-да, минутку, — говорила гадалка. — Проходи, располагайся.

Комната казалась светлее. Вокруг отдавало приятной прохладой, и мне не давал покоя один вопрос: ветер в доме? Нет, это был не сквозняк, а именно ветер, словно живой, постоянно менял направление и словно возвращал потраченные на дорогу силы.

Я устроился на кресле, а у окна стоял мужчина лет сорока, в темных волосах которого проглядывалась равномерная седина. Это явно неспроста. Наверняка последствия каких-то магических дел, — уже «опытный» в магических делах, рассуждал я.

— Ну что, Артур, вижу, настрадался ты от Мавортии…

— Не смущай его, а то не так поймет, — проходила мимо гадалка.

— Кто вы? — с недоумением спрашивал я.

— Хранитель воздушной стихии.

— Дракон, чью тушку засунули в тело, — проворчала она.

— Как тебе угодно, старая ведьма, — отвечал он.

Наконец, после недолгих перепалок гадалки и этого «белого господина», она устроилась напротив меня, уставившись на печать.

— Батюшки святы, а говорила ж тебе, зачем руку выдернул, но, впрочем, свое отмучился. Что привело тебя ко мне снова?

— Сорок четыре. Что означают две четверки? — настойчиво спрашиваю я.

— Ветряной круг, — вмешался в разговор «хранитель».

— Что?

— Не вмешивай его в свои игры.

— Больно нужно. Своих забот хватает. Говорил уже — няньками я не работаю, — продолжал ворчать он.

— Что такое этот «ветряной круг»? — недоумеваю я.

— Это место, пространство и время, собранное под руководством воздушной стихии. И раз ты здесь уже не первый раз, то буду говорить понятно. Итак, у истоков магии стоят стихии. Их четыре. Перечислять не буду. Собственно, четверо хранителей. Они используют силу стихии, ну и не только стихии, чтобы творить то, что они делают. А делать-то они могут многое, — да уж, очень понятно... — Но скажу тебе так: чем больше сила, тем меньше возможностей. Вот хотя бы он, — тыкает пальцем в мужчину. — Он может и этот мир стереть, или тот мир вернуть к жизни, — что? — К примеру, мир, захваченный тьмой. Света в паре человек лишь. Он, используя свой Свет, изгонит тьму. Но если он это сделает, мироздание выбросит причину и следствие, то есть Свет и хранителя. В итоге в мире останется тьма. Чаши весов перевесят — тьма победит. Ну а что будет дальше? Не может тьма без Света. Ровно как и наоборот. Бесконечность миров будет разрушена, а на ее месте будет создана новая, только без нас. Привлекает ли тебя мысль, что на твоем месте будет ходить кто-то другой, а тебя и существовать не будет? Ни тебя, ни бессмертной души. Как и всех умерших. Стирание спровоцирует зло, и всё уйдет в никуда. В итоге мы получаем: чем больше сила, тем выше слабость, беспомощность, — с азартом рассказывала гадалка.

— Будет тебе, Рамора, Артур, не слушай бредни этой старухи. Мы не занимаемся подобными вещами, а уж тем более не вмешиваемся в конфликт света и тьмы. Что самое важное, я здесь из-за тебя.

— А я здесь при чем? — продолжаю вникать в ступор, но тут проснулась гадалка.

— Артур. Зови меня Рамора. Ты маг, а значит, по достижении совершеннолетия должен выбрать стихию. Это обряд наречения.

— Стихию? Шутите, что ли. Это уже слишком запутанно!

— Не переживай, ты всё поймешь.

— Родители, они выбирали?

— Нет, они и не должны были. Только ты должен выбирать.

— Рамора! Ты снова его запутала. Я сейчас покажу всё, что будет нужно, — он подошел ближе и развел руки в стороны.

— «Establ ird sequend» — и мир растворился...