Онлайн чтение книги Чёртово наследство Chertovo nasledstvo
Глава 8 Бей колдуна, чтоб свои боялись

- К сожалению, ваш Учитель не принял наше решение всерьез, и действовал на свой страх и риск, - глава Стражей хмуро изучал то носки своих сапог, то отделку люстры под потолком, делая все, чтобы не смотреть на стоящих перед ним двух парней, светловолосого и темного, со змеей аналитика на лице, - Мы все очень жалеем о его безвременном уходе…

- Может, он жив еще, - так же хмуро перебил его тот, что постарше.

- Найти его по именному маяку не удалось, а значит, сердце его не бьется.

- А может, в тех местах маяки не берут! – запальчиво вклинился в разговор молодой, - А ему нужна наша помощь!

- Мы очень сожалеем о его уходе, - раздельно, с нажимом повторил Страж, - но помочь ничем не можем. Риск не оправдан, а экспедиция в Чумные земли чревата людскими потерями. Хотите совет, парни? Не лезьте в это дело. Вы отличные ребята, с прекрасными перспективами. Не стоит портить себе жизнь у самого начала жизненной лестницы. А Берни и так всегда будет в наших сердцах.

Глядя на удаляющуюся высокую фигуру в плаще, Таш чувствовал, как от злости у него дергается щека.

- Г-гады! – плевался Амадей, вышагивая рядом с ним по улице, куда они выскочили как ошпаренные после разговора с главой клана, - Тр-русы! Сволочи! Даже не почесались!

- Что нам за дело до их чесотки, - буркнул расстроенный Таш, - Нам думать надо. Думать, что делать. 

- Чего тут думать! – Синька кипел негодованием, как заварочный чайник на плите, - Мы должны опять поставить метку, выследить и пройти тем же путем! Я попробую одновременно удерживать проход и… 

- Куда?! – Таш резко остановился и как следует тряхнул разошедшегося Амадей за плечи, - Куда ты собрался?! Учителя искать? Или свалиться твари прямо на загривок?! Мы даже понятия не имеем, на что она сейчас похожа! Может, там… там вообще черт знает что! А у тебя по профильному бою трояк из жалости! Теор-р-ретик недобитый. Я пойду. А ты выход подержишь.

- Нет! – крикнул вдруг младший брат так отчаянно, что Таш шарахнулся от него, - Одного тебя я не отпущу! Ты помнишь, отец так же сказал, когда уходил!.. И учитель!.. И что? Все пропали поодиночке!.. 

Парни остановились посреди улицы и уставились друг на друга с упрямством мартовских котов. Амадей сжал губы так, что они у него побелели. Старший посмотрел на его решительную физиономию и нехотя сказал:

- Короче, там посмотрим.

Дальше они шли молча. 

Прошло уже два месяца, а Таш все еще не мог себя простить за то, что не догадался запереть этого упрямого осла на ночь. Потому что наутро оказалось, что Амадей пропал, в гостиной ветер тихо шевелит занавески открытого окна, гоняет по полу пепел от каких-то сожженных бумажек, а замороженный портал успел уже остыть и покрыться зеленоватым рисунком трещин. Синька, боясь потерять старшего брата, почему-то свято верил в собственную неуязвимость.  Было понятно, что самоуверенный мальчишка решил все сделать сам и попал в беду, но куда конкретно он отправился и что с ним случилось, Таш не знал все это время, пока спешно выискивал и изучал записи по теории поиска, истории ордена Карающих, пока тренировался, раз за разом терпел неудачу, выслушивал вежливые отказы Коллегии Магов на его просьбы о помощи, и опять пробовал хоть что-то сделать. Поэтому, когда в одно поистине прекрасное утро он наконец вывалился из созданного кое-как, узкого и дрожащего, как лист на ветру, портала в окрестностях какой-то деревни, то сам себе не поверил. Хорошо хоть догадался взять с собой деньги и оружие, а лошадью пришлось разжиться уже на месте…

Внучку Видящей он нашел почти сразу.

Красивая деревенская девка, крепкая, загорелая и светловолосая, бестолковая до изумления, но с таким явным, засевшим глубоко внутри, даром, что ошибиться было невозможно. Вот и Амадей тоже не ошибся…

Все правильно. Некогда живой человек, постоялец острова Корда, сейчас являлся ничем иным как Черной Гончей, сущностью, которая привязана не к месту бывшего проживания, а к тому, кто ее пленил, или носителям той же крови, его потомкам. Она ищет их по запаху и идет по следам, одержимая только мыслями о мести. А единственным на сей день потомком лорда Гертса, когда-то загнавшего в клетку знаменитого Йельского Палача, была Ленка.

Непонятно одно – чего ж она живая-то до сих пор.

Таш мотнул головой, отгоняя воспоминания, и с немалым удивлением заметил, что до хутора они все-таки добрались. 

Ленка пропустила момент, когда белобрысый вдруг замолчал и уставился отсутствующим взглядом куда-то вперед себя, а шаг его приобрел ту особую деревянность, которая получается, когда голова совершенно не следит, куда ее несут ноги. Скорости, правда, не убавил, зараза длинноногая, и Ленке пришлось выложиться до седьмого пота, пока она почти бежала за мелькающей впереди спиной в коричневой рубахе, надеясь только на вот-вот подступающее второе дыхание, которое, по закону подлости, почему-то так и не открылось.

Поэтому родной хутор, показавшийсяиз-за последнего пригорка, вызвал у замученной девчонки такие бурные чувства, что попадись ей сейчас хоть Ганькины выпивохи, хоть староста, хоть даже неизвестная зверюга-колдуножор, она бы их расцеловала прямо в красную рожу, или морду, или пасть, так была рада встрече.

Белобрысый (Таш! И кто такие имена дает, спрашивается?) стоял на холме, как сказочный богатырь Ганеша Пырлович, расставив ноги, и обозревал Ленкину малую родину с плохо скрываемым отвращением. Отдуваясь, девушка догнала колдуна, из последних сил вскарабкалась на подъем и широким жестом обвела милые просторы, изрезанные косыми заборами огородов и узкими полосами скошенной на осень травы.

- Ну вот! – гордо сказала она, будто сама все это создавала, как Высший Творец, из комка грязи, - Здесь я и живу!

- Я видел, - неприязненно буркнул колдун.

- А, ну да, - спохватилась Ленка, - точно. Ну давай тогда быстренько в дом заходи, располагайся, то-сё, а я по хозяйству метнусь, а то у меня куры с утра не кормлены.

Колдун обернулся и посмотрел на хозяйственную Ленку такими глазами, будто у нее каким-то чудом отросли еще две головы.

- Куры?! – придушенно повторил он, - какие куры?

- Ухтымские, - похвасталась куровладелица, - в прошлом году на ярмарке десяток яиц купила из-под наседки, вот и развелись. У них еще хохолки такие на голове, знаешь, как веники маленькие, смешно. Но несутся – ты удивишься! Что ни день – то яйцо, что ни день – то яйцо!..

Таш закатил глаза, видимо, тоже поражаясь высокой производительности ухтымских кур, цапнул девчонку за руку и поволок в сторону хутора. Но напротив Ленкиного двора, как она ни упиралась и не пыталась достучаться до сознания малахольного мужика, так и не затормозил. Даже на щедрое предложение чая со вчерашним сливовым повидлом только щекой дернул, прямиком проволок гостеприимную хозяйку непосредственно до края огорода и велел:

- Показывай.

- Чего? – подозрительно осведомилась Ленка, непроизвольно хватаясь за ворот.

- Дура. Можно подумать, мне у тебя там чего-то нужно. Могилу показывай.

Разобидевшись окончательно и на«дуру», и на то, что чертовому колдуну она нужна лишь для каких-то своих дел, не связанных с ее младым девичьим телом и чистой открытой душой, Ленка независимо вздернула подбородок и зашуршала в зарослях метельника и  ковыля, разыскивая неприметный холмик. Нашла только по засохшему букетику золотоярки, который за два прошедших месяца не потерял своих красок, несмотря на дожди и солнце, и все так же светился издалека желтыми мелкими соцветиями.

- Вот, - буркнула девушка, отряхивая юбку от репьев и умышленно не смотря на колдуна, - здесь и закопала. Проверять будешь?

Таш молчал. Ленка наконец раздраженно повернула к нему голову и прикусила язык.

Ее спутник стоял, закрыв глаза,ветерок шевелил отросшую прядь светлых волос возле лица, а само это лицо было такого серого, неживого оттенка, что девчонка всерьез озаботилась, не станет ли в этих кустах одним холмиком больше. Постояв молча какое-то время, он открыл глаза, и Ленка тут же об этом пожалела. До этого он хоть как-то на живого похож был, а сейчас…

- Тебе плохо? – спросила она испуганно.

Белобрысый не ответил, невежливо повернулся спиной и начал копошиться в заплечном мешке, вытаскивая какие-то предметы, назначение которых Ленка понять не могла, даже подключив бурную фантазию. Только одна вещь не вызвала сомнений, заново пробудив самые темные мысли – тонкий, с рифленой металлической рукояткой кинжал.

Поня-ятненько.

Скосив глаза на опасный предмет, девчонка помаленечку начала отшевеливаться от колдуна, метя назад, к дому. Черт его знает, что ему на ум придет. Может, у них, полоумных магиков, традиции какие-нибудь есть особые или обеты – например, приносить в жертву рядом с могилой друга последнего, кто его видел. К тому же зашивал без наркоза синими нитками. А что, и очень даже запросто. Ленка нынче уже не ценный свидетель, а нежелательный, а этот здоровый бугай как-то очень сильно смахивает на вражеского агента сопредельной державы, может, и всю историю про Тьму и Свет наплел, навешал доверчивой девушке «заячьих сережек» на уши, а сейчас развернется, и…

Постепенно обуреваемая паническими мыслями, Ленка незаметно для себя все быстрее и быстрее пятилась к околице, подминая лопухи. И когда наконец Таш действительно развернулся к ней лицом, намереваясь что-то сказать, нервы ее не выдержали, девчонка коротко, но очень громко взвизгнула, рванула со всех ног к забору, с маху перелетела через него, только косы взметнулись, и помчалась по огороду к двери дома, давя по пути капустные кочаны.

- И вот за что мне это? – тоскливо спросил коварный убивец у тучек, проплывающих над головой, но тучки отмалчивались, так что пришлось, похватав уже приготовленные для церемонии предметы, нестись за этой придурковатой, перепрыгивать так же лихо через забор (кстати, как это ей удалось? Он и то чуть штанами не зацепился и не повис!), и давить сапогами недодавленную ранее капусту. И все ради того, чтобы перехватить это дикое дитя деревни у самой двери, которую она, судя по всему, собиралась баррикадировать всей имеющейся мебелью, в том числе и печкой.

- Ты чего? – ошарашено проорал Таш в лицо девке, вжимая ее в угол между дверями и кладовкой, - Ополоумела, что ли?

Ленка выдиралась с яростью дикого кота, пойманного за шкирку в курятнике.

- Прирезать решил по-тихому, колдунище хренов?  -прошипела она ему в лицо, полоснув по руке ногтями, еще и плюнула, - Фиг тебе!

И с размаху произвела коленом тот самый коварный маневр, который всегда наносит  мужскому организму тяжкие, иногда даже непоправимые последствия. И пока Таш, скрючившись, горестно кривился и пытался сделать вдох, бешеная девка вырвалась из захвата, хлопнула дверью избы и заперлась изнутри на засов.

Минут пять незадачливый охотник на монстров пытался восстановить душевное и физическое равновесие, усердно дышал по методике Таю-Инь, скакал на пятках и отгонял грустные мысли о своих будущих перспективах на продолжение рода. За это время, судя по звукам, хозяйка избы успела приготовиться к долгой, продолжительной осаде, запастись холодным и горячим оружием, наступить на хвост коту, опрокинуть полку с посудой и написать завещание.

Наконец Таш счел свое состояние более-менее подходящим для переговоров и, прислонившись ухом к двери, побарабанил по ней пальцами.

- Чего тебе надобно, сволочь ведьмаковская? – тут же грозно откликнулись изнутри.

- Поговорить надо. Вылезай, - попросил Таш без всякой, впрочем, надежды на взаимность.

- Ага! Прям!  Чтоб ты меня тут же в кустах закопал?! Не видать тебе смерти девичьей, не топтать тебе землю вольную, да не пить тебе алой кровушки! – судя по всему, Ленка училась технике переговоров у признанных мастеров жанра, но случайно опять споткнулась об многострадального кота, и остаток великолепной речи заглушил громкий противный мявк.

- Ленка, прекрати, меня сейчас вырвет, - сглотнув, предупредил Таш, - обойдусь я без твоей крови, успокойся. Что за фантазии дикие у тебя! Целый день бьюсь-бьюсь, вправляю мозги, то-о-олько отвернулся – все опять сначала. Ты чего испугалась, припадочная?

- Смерти лютой, безвременной, - откликнулась народница-фольклористка, но уже не так уверенно.

- Дак если не выйдешь, тогда и придет тебе на порог эта смерть лютая, магическая! – Таш с ужасом почувствовал, что Ленкина манера речи оказалась заразной, но, судя по внимательной тишине за дверью, так до нее лучше доходило, - Как ворвется к тебе страхолюдище, как ощерит зубищи корявые, так и вспомнишь ты, дева глупая, как защитника, добра молодца, за порог прогнала, отхреначивши…

Стукнул засов, и в дверном проеме показалась хмурая Ленкина физиономия.

- Хорош придуриваться-то, - буркнула она, обозревая потрепанную фигуру колдуна в поисках видимых повреждений, - что, сильно задела? 

- Задела?! – тут же окрысился Таш, - Да вообще все всмятку разнесла! Курсы, что ли, специальные проходила по ударам ниже пояса? А если у меня там функция какая нарушилась, блин?! Не растить мне теперь малых детушек, не ласкать мне теперь груди девичьи, остаюсь я один, добрый молодец, неспособный и бабам не надобный…

- Ну все, все! – перепугалась Ленка,- Хватит! А то мне что-то уже кажется, что у тебя мозги напрямую с ушибленным местом были связаны и я их тебе напрочь отбила. Чего дразнишься-то?

- Да, и правда, чего это я, - опомнился Таш, - с тобой тут очумеешь. Вылезай из подполья, сказительница. Мне будет нужна твоя помощь.

- Не для дел ли коварных, магических?– подозрительно осведомилась Ленка, но тут же сама сплюнула и помахала ладонью перед носом, - Черт, и правда, вот прилепилось…

- Ерунду всякую надо меньше читать, - посоветовал парень, прикидывая, успеет ли совершить задуманное до заката, если дела будут продвигаться с такой же черепашьей скоростью, - Полотенце возьми с собой. Белое, если есть.

- Зачем?

- Давай без вопросов, а?

- А с петухами подойдет?

Таш представил себя, с левой рукой, замотанной вместо священной белой мантии рушником с вышитыми петухами, и мысленно застонал. - А с другим каким-нибудь рисунком есть?

- Есть, с котятками и сердечками.

- Творец и сыны его… Тащи лучше петухов. 

Кинжал оказался вовсе даже не для того, что так красочно представила себе Ленка. Точнее, не совсем для того. Вооруженная полотенцем, смотанным в трубочку, и, на всякий пожарный случай, тяжелой штыковой лопатой, она недоверчиво, но тем не менее с жадным любопытством наблюдала, как колдун, разложив вокруг могилы в строгой последовательности какие-то непонятные штуковины, то ли камни, то ли обломки неизвестно чего, высекает кресалом какой-то неправильный, зеленоватый огонь, и подносит к центру образовавшегося круга. И все же она проглядела тот момент, когда Таш, коротко выдохнув, полоснул себя кинжалом по левой руке, щедро, с оттяжкой, заставив кровь буквально залить разгорающиеся сухие травинки над могилой брата. И тут же тонко щелкнуло, будто где-то в вышине струна зазвенела и оборвалась, а камушки, окружившие холм, вспыхнули и погасли.

- Полотенце дай, - сказал белобрысый, сморщившись, и принялся туго обматывать руку любимыми Ленкиными петухами.

- И… и что? – так ничего больше не дождавшись, поинтересовалась девушка, - Это все?

- А чего ты ждала? – колдун плюхнулся задницей на землю и принялся с кряхтением стаскивать сапоги, давая наконец отдых ногам.

- Ну… чего-нибудь. Ты же брата из мертвых воскрешал, да? Так почему он это… не вылазит? Ночи, что ли, ждет? –

опасливо обошла Ленка оскверненный магией холмик.

Таш так и замер с сапогом в руке, оторопело глядя на доморощенную некромантку.

- С чего ты взяла? – он даже отодвинулся от нее на пару шагов, - Мы не умеем воскрешать мертвых. Наоборот, мы делаем все возможное, чтобы они не того самого… не воскрешались. Из этого ничего хорошего никогда не получается. А я всего лишь присоединил душу Амадея к Общему огню. Чтобы она не бродила по Тюльпановым полям в одиночестве… и чтобы не досталась Тьме. Ясно?

- Да, - на всякий случай согласилась Ленка, хотя ей ничего не было ясно. Но сейчас, глядя на осунувшееся, несчастное лицо колдуна, только что похоронившего по своему обычаю родного брата, задавать вопросы почему-то не хотелось. 

- Не пойду я никуда! – голосила Ленка, мотая головой из стороны в сторону с зажмуренными глазами и не собираясь давать голосу разума ни малейшего шанса, - Ишь чего вздумал! А как я хозяйство свое оставлю! И с чего это ради, ты мне можешь объяснить толком? И куда я пойду?

- Со мной пойдешь, - сцепив зубы, из последних сил и нервов уговаривал Таш, - в Эгертину.

- Да с какого перепоя-то?! – бушевала отчаянная домохозяйка, - Мне что, делать нечего? Урожайник в разгаре! Огурцы не дозакатаны! Сливы того и гляди птицы поклюют! Куры ухтымские с цыплятами ходят! А тут мне какой-то хрен с горы предлагает с места сняться, все бросить и топать с ним незнамо куда?!

Таш в изнеможении сжал рукоять паллеты. Да как же объяснить этой дуре, что против всех ее огурцов и цыплят на кон поставлено что-то неизмеримо большее. И что валяться с разорванным горлом на задах собственного хутора – не такая приятная перспектива, как ей сейчас кажется. А перспектива все ближе, он это ощущал чутьем охотника, как некогда Учитель.

Вот как ей объяснить?..