Онлайн чтение книги Чёртово наследство Chertovo nasledstvo
Глава 5 История с географией

Королевство Околоморье стояло на своем месте уже с полтысячи лет, и зла не ведало. До этого называлось оно по-другому, Синеречьем, и тоже жило хорошо, а еще раньше, в древнюю старину, селились там низкорослые люди, умелые охотники, именовали свою родину Чартчень, но все равно жизнь у них текла всегда как молоко, реки были полны рыбы, леса – зверем, войны никогда не было, и все новорожденные дети доживали до седых волос. Люди даже не знали, насколько хорошо живут и что бывает по-другому. Вроде и правители у них были какие-то, но об этом никто не задумывался, потому что хороший правитель – это тот, кто не орет о себе на каждом углу, а делает свое дело. Поэтому и знают о нем только то, что он вообще в природе есть. Войной жители государств уж три тысячи лет ни на кого не ходили, сами тоже не защищались, потому что не от кого было, налогами да казнями их никто не душил, а уж коли и заведется в деревне или городе лихой человек, так городской или сельский голова его быстро к порядку призовет или стражникам из столицы сообщит, а они уж сами разбираются. Лихого человека после общения со стражниками больше никто никогда не видел, что самым будетприятным образом сказывалось на моральном воспитании народа и криминогенной обстановке в целом. 

В период более поздний, когда королевство вступило на путь прогресса и демократии, то есть завело чеканные деньги и начало торговать с другими землями, правители все-таки стали иногда показываться своему обожаемому народу (в основном затем, чтобы народ опознавал монарший профиль на монетах и бутылках с акцизными алкогольными напитками). Народ всегда радостно и с умеренным любопытством приветствовал монарха, бородатого или лысого, молодого или в годах, запоминал имя, кидал вверх шапки и чепчики и расходился по своим делам. «Да вроде ничего мужик, - говорили между собой обыватели, - не хуже прежнего. Дай бог, и жизня плохее не станет».

Правитель неизменно оправдывал возложенное на него высокое доверие, война и голод так и не наступали, земля давала урожай, коровы доились, бабы рожали, а лихие люди постепенно исчезали как вид из-за отсутствия перспектив на будущее.

Года бежали, короли менялись в соответствии с модой и веяниями времени, неизменным оставалось одно. Вынесенный на постамент золоченый трон всегда окружали три фигуры в мантиях: один по левую руку, другой по правую, и третий – прямо за спиной монаршей особы.  Господа государственные маги.

Именно эти люди и управляли тем, что происходило в стране. Делалось это не с какими-то особыми целями по захвату власти или мира (и власть, и по большому счету мир и так уже давно им принадлежали), а просто потому, что без их постоянного участия маленькое Околоморье, а до этого Синеречье, а еще раньше Чартчень просто не выжили бы. Существовало одно железное правило, которое завелось в какие-то незапамятные времена и которого никто не нарушал. Любой младенец до достижения возраста в один год должен был быть представлен городскому магу и таким образом получить что-то вроде своеобразного крещения.

Люди с радостью подчинялись этому обычаю, потому что ребенок, даже хиленький и болезненный, после этого становился крепче, всякая зараза обходила его стороной, а разный сглаз, испуг и прочие детские напасти исчезали, будто и не было. Иногда, правда, маг-педиатр озабоченно хмурился и предлагал оставить ребеночка под его присмотром до завтра. В таких случаях – оставляли, потом забирали, и все опять было хорошо.

Счастливые родители, получая дитя на руки, весело улыбались и, окруженные родней, отправлялись домой праздновать событие, а уставший маг тайком смахивал пот со лба. Никто, конечно, не подозревал, что он отработал эту ночь как каторжный, выводя на полу знаки и фигуры, дымя смесью из сорока трех компонентов и читая со строго отмеренной интонацией все положенные страницы «Белого гримуара» наизусть. Еще один маленький человек был отвоеван у Тьмы.

Но иногда черная немочь все же обходила препоны, вползала тайком и прорывалась уже у взрослого человека.

Беднягу, который неожиданно для себя вдруг ограбил в одиночку торговый обоз, положив насмерть десяток человек, или задушил любимую жену, или начал невесть зачем пропадать по ночам, долго лечили, чистили, «изгоняли бесов", и частенько это удавалось. В подавляющем большинстве случаев человек после этого, осознав содеянное, уходил в монастырь, или в чужие страны, в любом случае на родину не возвращался, потому что смотреть в глаза знавшим его людям не мог.

Но бывало, что ничего сделать уже было нельзя, Тьма больше не отпускала душу, и несчастный становился вечным постояльцем большого серого здания на острове Корда. Об этом не любили говорить даже маги, потому что доступ туда был закрыт для всех, кроме членов ордена Карающих. Да и сам орден не испытывал от своей работы особого восторга.

А что насчет глав страны – маги сами отбирали их еще в младенчестве, заприметив в ребенке особо выдающиеся качества, взращивали эти таланты, доводя их до совершенства, как опытный садовник неторопливо наблюдает за ростом и цветением своего сада, поправляя там, убирая здесь, и получая в итоге великолепную картину, прекрасные цветы и мощные деревья, одни из которых завянут осенью, а другие будут стоять еще несколько поколений, принося пользу людям.

Но однажды надежная, отлаженная веками система дала сбой. В общем-то, он давно наметился, этот сбой, потому что Тьма все искала и искала лазейки, приспосабливаясь к условиям, вырабатывая защиту, как крысы становятся невосприимчивы к отраве. Тьма научилась таиться, проникая в умы многих людей сразу, и ждать удобного часа. Она была терпелива и потому смогла добиться своего.

Сейчас уже сложно сказать, когда и как в голове молодого сотника Кудеяра родилась и окрепла дивная по своей новизне мысль – свергнуть нынешнего короля, истребить всех магов и самому усесться на трон. Поразительной была реакция, с которой все окружающие восприняли это предложение. Это был радостный, бешеный энтузиазм. Он передавался от одного носителя идеи к другому, как легочная чума, и в считанные часы бунт назрел, окуклился и вырвался на улицы, громя все вокруг, заливая кровью камни мостовой, выламывая двери и разбивая этими же дверями головы тех, кто не успел проникнуться мыслью о всеобщем благоденствии. 

- И что? – жалобно спросила Ленка, к тому времени уже освобожденная от заклятия и смирно сидящая под грабом, - Всех-всех перебили? 

Маги бились до последнего, но их подвела собственная щепетильность.

Понимая, что яростно кидающиеся на них горожане, которые еще утром с ними раскланивались, всего лишь игрушки в руках гораздо более страшных сил, они старались не причинять людям вреда. Сосредоточились на том, чтобы снять застилающую глаза кровавую пелену, освободить головы от морока. И погибли почти все, вздетые на вилы, забитые камнями, разорванные в клочья, так и не успев доплести заклинания до конца.

Но некоторые успели исчезнуть, в страшной спешке, прихватив только самое главное, забрав семьи и учеников. Есть на земле места и кроме Околоморья, Эгертина, например…

- Эгертина? – недоверчиво протянула Ленка, - это бабкины сказки! Она даже на картах не обозначена!

Белобрысый только фыркнул и коротко рассказал последний факт из альтернативной истории ее родного отечества. О том, что маги бежали не все. Что остались самые отчаянные, привычные встречаться с Тьмой каждый день лицом к лицу, чтобы если не возродить рухнувший порядок, то хотя бы остановить то безумие, которое продолжало охватывать город за городом, деревню за деревней. Это был орден Карающих, который за века сильно сократился, но не исчез совсем. И когда толпы ревущего народа подкатили к высокому замку, последней сторожевой башне белого волшебства, их встретили всего-то два седовласых старца, пять парней от четырнадцати до двадцати пяти лет и три женщины. 

…Отовсюду, куда ни глянь, поднимался дым.

Черный и удушливый, он змеями выползал из утреннего тумана, обозначая места человеческих поселений, поля битвы и просто дорожные перекрестки, на которых кому-то не повезло. Казалось, вся земля больна  и теперь издыхает.

Люди жгли колдунов.

Лорд Гертс смотрел на это с ненавистью и ожесточением. Да, он понимал, что никто не виноват, что так вышло, теоретики недоглядели, стражи пропустили, черный камень у Темных ворот раскололся надвое и ничего и никого сейчас не сдерживает, что эффект неожиданности сделал свое дело, а Заповедь велит проявлять гуманность к больным…

Но черта с два эта серая толпа с бешеными лицами, движущаяся от ближайшего леска через поле к замку, дождется от него гуманности.

Вчера на предыдущем рубеже, захваченный вместе с двумя десятками таких же молодых, здоровых мужчин, погиб его старший сын Роберт. Он пробивался сюда, к Заячьей башне, со своим боевым отрядом, чтобы помочь бежать отцу, младшему брату-подростку и беременной жене. Как эти деревенщины могли это сделать?! Как?!

Говорили, что заклинания против людей больше не действуют. Говорили, что силы одержимого человека возрастают в несколько раз. Говорили, что все предметы, хоть как-то связанные с магами, тут же волокутся на костер и сжигаются в «очищающем» огне. Говорили, что Армия Освобождения насчитывает уже почти половину населения страны и большая ее часть целеустремленно движется к Заячьей башне, чтобы завершить разгром убедительной победой человеческого гения над злобными колдунами. Говорили, что на острове Корда скоро треснут магические решетки и то, во что постепенно превращались узники Серого дома, вырвется на свободу…

Много чего говорили.

Лорд Гертс скрипнул зубами и развернулся к остатку своего воинства.

На лицах друзей и родных он увидел отражение собственных мыслей, грусть, ненависть, решимость… Испуга не было. Уже хорошо.

- Мартина, готовь Стальной купол, разряд как минимум шестой, - велел он низенькой полной женщине с уютным, добродушным лицом, - если вытянешь седьмой, буду тебе благодарен.

Мартина озабоченно нахмурилась, прислушалась к чему-то внутри себя, скептически сморщила нос, но тут же взялась за дело.

- Яков, бери себе в напарники одного человека на выбор и марш на главные ворота. Параграф номер двенадцать.

Яков жестко взглянул главе ордена в глаза и, помедлив, кивнул. Двенадцатый Параграф   предусматривал для нападающих исключительно летальный исход. Зачастую – и для обороняющихся тоже. Выбирать напарника ему не пришлось – Фред О,Нил, друг детства, сделал шаг вперед и занял место рядом.

- Лорд Генри, не окажете ли мне честь сразиться вместе? Нам понадобятся ваши знания, - Гертс нашел в себе силы улыбнуться своему старому учителю, давно ушедшему на покой. Тот лишь понимающе покачал головой, давая понять, что оценил вежливость, но сам бы на себя не рассчитывал.

Еще трое мужчин (Мальчишки! Самому старшему двадцать один год!) тоже получили свои задания и начали выстраивать оборону.

Теперь самое трудное.  Младший сын, единственный из троих оставшийся в живых. Яркое дарование, сильнейший потенциал, удивительные результаты в практических занятиях, прорыв в теоретических. Будущая надежда ордена, если оно будет, это будущее.  Четырнадцать лет.

- Дин, ты знаешь, что делать, - не давая себе паузы и не глядя на сына, продолжил Карающий, - надо перекрыть канал, по которому произошла утечка из Темных ворот. Попробуй схемы Шефнера, усилься через кого-нибудь из нас. Это нужно сделать обязательно, иначе все будет без толку. Давай работай. Шале, ты на подстраховке.

Высокая, статная красавица с белоснежными косами, Леди Шале задохнулась от возмущения.

- Терри, нет! – рявкнула она, да так,что в обеденном зале мелко задрожали хрустальные стаканы, - Ты этого не сделаешь! Я сама все вычерчу и закрою этот чертов портал! Ты не можешь так поступить с собственным сыном, тем более что он у тебя последний!

Только эта женщина могла называть светлого лорда Гертса Терри. Маг сжал зубы так, что побелела челюсть, повернулся к бунтовщице и тихо прошипел:

- Я же сказал – ты на подстраховке! Мы все знаем, что среди нас есть только один человек, кто может все сделать как надо, и еще один человек, кто сможет потом его оттуда вытащить. И это не я, иначе вас обоих сюда бы на требушетный выстрел не подпустил!

Шале отступила, ее глаза заблестели, а подбородок задрожал.

- Я… я могу не успеть…-  прошептала она.

- А ты постарайся, - Торнбери Гертс резко развернулся на пятках и зашагал прочь из зала.

Но, оказалось, его проблемы на этом еще не закончились. На выходе его догнала Лионор, вдова Роберта, его беременная невестка, и недоуменно спросила:

- А как же я?

- Что – ты? – маг решительно несся вперед, всем своим видом показывая, что его ждут неотложные дела (так оно, кстати, и было), и разговаривать ну совершенно некогда. Правда, Лионор, она же Лики, она же Нория, она же Бельчонок (у нее немножко торчали два передних зуба), не отставала. Забежав вперед, она остановилась прямо перед свекром, так что ему пришлось резко затормозить.

- Все будут сражаться, кто-то –защищать, кто-то – отдавать свою кровь и жизнь, а что буду делать я? – возмущенно спросила волшебница.  – Прятаться по кустам?

Лорд Гертс поморщился. Лики еле-еле достигла совершеннолетия и иногда раздражала его любовью к дешевой патетике и неумением логически мыслить.

- Здесь нет кустов, - любезно напомнил он, - Но мыслишь ты верно. Кому-то нужно быть в резерве, чтобы помочь в самый ответственный момент, когда остальные выбьются из сил. А сделать это удобнее всего из потайной комнаты в северном крыле. Оттуда все видно и слышно, двери-окна огнеупорные, а в твоем положении….

Лионор мгновенно окрысилась на него не хуже гарпии.

- Ах, в моем положении! – женщина уперла руки в бока и яростно тряхнула светловолосой головой, - Мне надоело слышать каждый день о моем положении!!! Я тоже потеряла все в этом кошмаре! И я хочу, нет, слышите, я требую, чтобы меня поставили на самый тяжелый участок! Вы же знаете, я сильнее Якова, и Томаса, и, может, даже сильнее Шале. Я справлюсь!

Карающий вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. День еще только начинался, а он уже так устал…

- Ты сама знаешь, Бельчонок, что ты потеряла далеко не все, - тихо сказал он, - И что ты единственная, у кого есть шанс не только выйти живой из этой заварушки, но и продолжить нашу семью. Будет несправедливо, если от нее совсем ничего не останется… И да, ты сильнее многих из нас. Более того. Скорее всего, сейчас ты сильнее всех, даже Дина, потому что вас уже двое. Но ты не можешь этим рисковать. Иначе все, что мы сейчас пытаемся сделать, будет напрасно…

Лионор пару мгновений исподлобья вглядывалась в лицо мага, потом свирепо топнула ногой, повернулась и убежала.

Лорд Гертс лишь понадеялся, что в сторону потайной комнаты. В любом случае, у него уже не было времени, чтобы это проверять. 

Беснующаяся толпа штурмовала стены.

Сверху были видны только развернутые в его сторону лица с черными провалами ртов, безумными, ненавидящими глазами, да руки с вилами, факелами, какими-то обломками домашнего скарба… У людей не было настоящего оружия, да оно им, впрочем, было и не нужно. Они прекрасно обходились тем, что есть.

Поднятый мост и глубокий замковый ров остановили серое воинство ненадолго. Движимая каким-то инстинктом, похожий на муравьиный, толпа, не имеющая ни предводителя, ни зачинщика, тем не менее очень споро разжилась здоровенными шестами, выломанными в соседнем перелеске (Гертс бы даже не удивился, если голыми руками), и вот уже первые нападающие перепрыгивают широченный ров, по-паучьи цепляясь за камни стен, и понемногу, но ползут наверх…

Раньше маг считал, что это в принципе невозможно. Технически и физически.

Они же люди! Они же не…Тут Карающий вдруг вспомнил свою последнюю поездку на остров Корда, когда ему показали, во что постепенно превратился одержимый, кузнец из небольшой деревеньки, бывший отец пятерых детей, бывший муж красивой и хозяйственной жены. Здоровенная зверюга с вытянутой мордой сидела, притаившись где-то под потолком вверх ногами, прикрыв круглые желтые глаза, и, казалось, впала в анабиоз. Но, почуяв мага, вдруг сделала мощный рывок и с утробным ревом метнулась к решетке. Торнберри Гертс едва успел отшатнуться, и волосатая лапа с еще сохранившимися от кузнечного молота мозолями просвистела в неприятной близости от него, подняв дыбом волосы. Здесь уже ничего нельзя было поделать, и в исполнение был приведен Черный Протокол.

И вот теперь он наблюдал похожую картину.

«Почему так быстро? – мелькнула вголове неуместная мысль, - Всего-то прошло несколько дней…».

А потом и думать стало некогда. Никогда еще магу не приходилось так долго, изматывающее, и, главное, так безрезультатно колдовать. Пальцы от напряжения крючило в судороге, голос окончательно осип, и теперь лорд Гертс не слышал даже сам себя. Из носа пошла кровь, но он лишь мельком удивился, заметив испачканный манжет, и продолжал. Хотя толку от его стараний было мало.

Этих сволочей ничего не брало. Не сказать, что уж совсем, конечно, законы медицины никто не отменял, и приводимые один за одним Черные Протоколы оставляли заметные просеки в людском море, но они сразу же затягивались, а море все не кончалось, подобно приливу продвигаясь все дальше…

В один момент раздался какой-то страшный, ревущий звук, похожий на взрыв, и стало немножко посвободнее. Но лорда Гертса это не обрадовало: это означало, что где-то возле главных ворот Яков и Фред все-таки применили Параграф номер Двенадцать… И именно ту часть, которая не оставляла Защитникам ни одного шанса.

Лишь бы не напрасно. Лишь бы у Дина получилось. Следующим пал лорд Генри, старый учитель. Сплетя какую-то особо сложную фигуру, он вдруг зашатался и рухнул навзничь, длинные седые волосы покрывалом накрыли лицо и сухие старческие руки.

Старик за жизнь истратил большую часть отмеренного ему волшебства, но был прекрасным теоретиком, и Гертс не верил, что учитель не смог рассчитать свои силы. Скорее всего, он решил, что так будет лучше. Фигура, выпившая из старого мага жизнь, дала им целых пятнадцать минут.

Черт побери, мальчик должен успеть!

Правда, он проходил это только в теории, но он сообразительный малыш, он ничего не боится, он знает, как это важно… и с ним Шале…

Эх, Шале, Шале. Говорил, надо было обвенчаться, дети выросли, все понимают, только рады будут. Так нет, что люди скажут, я настолько моложе тебя, и вообще предпочитаю свободу… Ладно, женщина, что с тобой сделаешь, живи хоть свободной, хоть замужней, хоть вообще чужой. Только живи.

Маг механическим жестом вытер лицо, опять недоуменно посмотрел на перепачканную кровью рубашку и поспешил вниз, где трещала под натиском дверь в замок, а оставшиеся мужчины из последних сил оборонялись, вырывая у битвы такое необходимое сейчас время.

 - Ты держишь купол, ты держишь? – крикнула Шале Мартине, заметив, что та теряет сознание.- Я держу, - прошептала толстушка волшебница, но по ее серому лицу и бессмысленному взгляду было видно, что купол скоро рухнет, а с ним и сама Мартина.

Дин, не обращая ни на кого внимание, на коленях ползал по полу Круглого зала, вычерчивая тридцатилучевую пентаграмму.

- Почему так долго? – простонала Шале. Нарастающий в коридорах шум мог иметь только одно толкование – оборона пала и им не успеть.Дин повернул к ней бледное до синевы лицо и как-то заморожено проговорил:

- Не хватает. На крови надо.

- Ну усилься через меня! Терри… Отец же сказал тебе – я на подхвате!

- Вместе с тобой – не хватает… -ответил мальчик, – ты разве не чувствуешь?

Шале действительно ощущала тяжесть в ногах и звон в голове, но не обратила внимания. А оказывается, Дин уже выкачал из нее половину сил… Как же ей его теперь вытаскивать, спрашивается?

- Давай на крови, - решительно сказала она, - на твоей или на моей?

- Я сам, - ответил мальчишка, достал из ножен на поясе маленький, будто детский кинжал с печатью на рукоятке, и сделал надрез. Да не палец, как полагалось, а сразу запястье.

- Кровью истечешь, - предупредила Шале. Голова шумела все сильней.

- Не успею, - мрачно усмехнулся Дин,что-то тщательно вырисовывая в центре, - Еще пару минут.

Но пары минут у них не было.

Когда толпа ворвалась в зал, мальчишка даже не поднял головы. Он ползал на четвереньках под ногами Мартины и Шале, которые стояли щитом, насмерть, заслоняя его, и чертил, чертил… В один момент он понял, что рядом с ним есть кто-то еще, удивленно оглянулся и увидел ползающую тут же беременную Лику. С такой же разрезанной рукой она удивительно быстро и точно добавляла свои знаки рядом с его, и Дин с удивлением понял, что если так – то может, все-таки и получится.

- Ну, чего встал, - поторопила его светлая Леди Лионор, вытирая грязь на полу дорогущим шельветовым платьем, - Видишь? Ты здесь черточку забыл…

Им не хватило совсем чуть-чуть.

От удара в голову Мартина отлетела к стене и осталась лежать неподвижно. Леди Шале, такая же белая, как ее косы, одним взмахом выхватила из-за пояса длинную серебряную плеть и, коротко вскрикивая, стала наносить удары по чему придется, держа круг и не давая никому приблизиться к центру зала, где уже совсем была готова выверенная пентаграмма.

Оставалось совсем немножко, только захлопнуть портал.

- Ну, давай вместе, да? – Лика,торопясь, подползла к Дину и схватила его за обе руки, - На счет три, потом я тебя сразу вытаскиваю. Раз…

Мальчишка сглотнул и сделал глубокий вдох.

- Два…

Шале вдруг выгнулась, запрокинув голову, и рухнула на пол. Косы взметнулись змеями, блеснули вплетенными серебряными колокольчиками, и тут же были забрызганы алым. В груди несостоявшейся леди Гертс торчала дубовая ножка от стула, которую со страшной силой запустил в нее какой-то мало уже похожий на человека одержимый в рваном костюме пекаря.

Плеть упала рядом и тут же была растоптана ногами нападающих, рванувшихся через круг.

- Три!

Ничего не произошло.

Лика открыла глаза и увидела, что Дин лежит рядом. Жив он или нет, она не понимала.

С отчаянием глядя, как к ней бегут, женщина, сжав зубы, повторила:

- Три! Три!! Три!!!

Даже кулаками треснула в пол отбессилия.

И сразу как будто провалилась. 

Они это сделали. Со стороны все выглядело как полная победа народного ополчения над злобными силами проклятых магиков. Практически весь орден погиб. Чудом уцелевшего в кровавом месиве четырнадцатилетнего мальчишку, который, не обращая внимания на творившийся вокруг ужас, ползал по полу и чертил какие-то линии, а потом свалился замертво, не мешкая отволокли на костер. Тела женщин, защищавших его, тоже. Одну ведьму, самую молодую, так и не нашли, да особенно и не искали. Просто в один момент люди вдруг развернулись, посмотрели друг на друга и начали медленно разбредаться по домам.

Лазейка Тьмы была найдена и запечатана на долгие века с помощью страшной, кровавой жертвы.

- А почему они не вернулись? -  задала Ленка вопрос, зябко обхватив колени руками, - Ну, эти маги, которые смогли сбежать, почему не вернулись жить обратно?

Да потому что Тьма ушла, а люди остались. И им нужно было как-то объяснить друг другу и самим себе, что все было сделано правильно, что так было нужно… Хоть что-нибудь надо было сказать, чтобы как-то жить дальше с осознанием, что именно ты разгромил соседский дом и сделал сиротами троих живших там детей. Поэтому были приняты несколько конкретных законов, объяснена история Государства Околоморского в нужном свете и запрещены всяческие проявления всяческого колдовства…

Люди ужасно боялись, что маги вернутся. Думали, что они вернутся мстить.

Говорят, в последнее время подозрительность и ненависть к колдовству у старого короля Кудеяра Первого достигла каких-то совсем уж тяжелых форм. Он и так резко сдал, полысел и обрюзг, а теперь еще и заставляет денно и нощно дежурить вокруг своей кровати, стола или трона целый полк вооруженных до зубов солдат, меняет их каждую неделю (чтобы не подкупили) и жжет свечи перед образами до тысячи штук в сутки, молясь Заступнику об избавлении живота своего от колдовских козней.

А маги не собирались мстить. И возвращаться не собирались.

Они отпустили души близких, присоединив их к Общему огню, спрятав горе далеко в сердце, и предоставили Околоморье собственной судьбе.  Но сказать, что они совсем уж бросили страну на погибель и уже не интересовались, будет там новый Прорыв, или нет, было бы неправдой. Маги оставили Видящего.

- Да? – безмерно удивилась Ленка, - И где он? В этой самой башне живет?

- Да нет, - покачал головой колдун, - до недавних пор он жил рядом с тобой.

Девушка подпрыгнула на месте и подозрительно оглядела пространство вокруг своей пятой точки. Потом, сообразив, что искать резидента вражеских сил нужно по месту жительства, напрягла память до предела, но никого соответствующего высокому званию колдуна не припомнила.

Похититель смотрел на ее умственные потуги с грустной жалостью.

- Ой, чую я, намаемся мы с тобой, -вздохнул он, - Совсем не соображаешь?

Ленка сделала задумчиво-глубокомысленное лицо.

- Вижу, что нет, - белобрысого лицо не обмануло, - А бабушка?

Глубокие мысли мгновенно покинули Ленкин организм.

Какая бабушка!!! Бабушка была тихой,как мышь, из дому никуда сроду не уезжала, и всех забот в ее жизни было – работать от зари до темна, поднимая огород, хозяйство и деда-выпивоху! Книжки только еще читала! Книжки…

И картинка эта… С дамой в платье… И верхние два зуба у нее торчали немножко.

Видя, что до Ленки наконец дошла вся прелесть ситуации, белобрысый уже по-быстрому, не вдаваясь в подробности, объяснил, что бабушка ее, до победы демократии над волшебством бывшая светлой леди Лионор,  и завершила дело, которое не успел закончить убитый подросток.