Онлайн чтение книги Истории бармена Джо Bartender Joe's tales
Одиночный выстрел

«Спортивные вечера у Джо!». Именно такую табличку я повесил с утра на дверь бара. Начинался осенний сезон, и заядлые любители футбола принесут немалую прибыль за приятную компанию и кружку холодного пива.

И сейчас, в семь часов уже пятеро сгрудились у стойки напротив телевизора. Каждый оприходовал по две кружки прохладительного, и наметанным глазом я определил, что это далеко не предел – игра только началась. Еще с десяток болельщиков расположились за столиками. В девять, когда игра закончится, мне придется обсудить ее с посетителями, поэтому я прислушивался к происходящему на экране и комментариям болельщиков.

Толстяк в красной кепке – явный противник «Желтоусов», и не всей команды в целом, а конкретного игрока. Сидящий рядом с ним поджарый тип в джинсовой куртке с удовольствием его поддерживает. За ближним столиком парочка мужичков за сорок, судя по мускулам и специфическому жаргону – местные лесорубы, зашли пропустить стаканчик в пятницу вечером. Игра их не особо интересует, но периодически выкрикивают что-нибудь гневное, причем неважно, в чей адрес. За дальним столиком сидит мужчина лет двадцати пяти, ничего не заказал, да и на экран смотрит лениво, будто игра совсем не интересует.

Ну и из кого прикажете выбирать?

Я со вздохом взял полотенце и начал протирать стаканы. Они всегда должны быть начищены, ни единого пятнышка – таково мое правило. Уважай клиента – и он будет уважать тебя.

Лесорубы взревели и захлопали ладонями по столу – «Желтоусы» забили гол. Мужчина в красной кепке громко матерился, его напарник что-то тихо бормотал, размахивая опустевшей кружкой. Я незамедлительно метнулся к ним – более удачного момента продать еще пару-другую литров не найти.

Едва я вернулся к своему месту, как меня окликнули:

- Эй, бармен!

Я повернулся с улыбкой. Не дежурной, не натянутой – нет, такого я не признаю. Каждый удостаивается моей искренности. Если, разумеется, заплатит за выпивку.

За стойкой сидел мужчина, пятью минутами ранее занимавший дальний столик. Я, кажется, сказал, что ему двадцать пять? У стойки было светлее, и я накинул ему еще года четыре. Что, впрочем, его не портило, скорее, наоборот, придавало больше… как это называется у женщин… брутальности? Мужественности? Что-то вроде того.

Темные волосы непослушно падали на лоб. Кожаная куртка расстегнута. Мне показалось, что я заметил под ней кое-что необычное, но незнакомец поставил локоть на стойку, скрыв от меня свою тайну.

- Что желаете? – осведомился я.

- Минералку, пожалуйста.

Я поднял бровь.

- Ничего алкогольного?

- Нет, спасибо. Я не пью.

- Как же вас так угораздило?

Мужчина рассмеялся.

- Вдруг я буйный, когда выпью. Рискнете?

- Лично я сомневаюсь, что разнесете бар, мистер…?

- Зовите меня Джей, – он отпил глоток. – И не надо никаких «мистеров», я же не ваш начальник. У вас сегодня спортивный вечер?

- Да, такое часто случается. А вы не интересуетесь футболом?

- Не особо.

- Все же лучше, чем бесконечные политические дебаты, забивающие эфир в последнее время, – заметил я, следя за реакцией посетителя. Если клиент сам не изъявляет желания поговорить, надо просто найти нужную тему.

- В этом вы как никогда правы, Джо, – ответил он, и я порадовался, что нащупал путь в непроглядной тьме человеческой души. – Политика – сплошная грязь.

- Да вы меня все больше удивляете, – беззлобно поддел я. – Знакомы с политиканами?

- Работал с некоторыми, – туманно ответил он.

- Работали? – полотенце в моих руках замерло. – Дайте угадаю – вы журналист?

Джей скривился так, будто в рот влили настойку календулы.

- Журналисты еще хуже политиков. Падальщики, слетающиеся на свеженькую, но начинающую попахивать сенсацию. Хотя, не спорю, иногда они бывают полезны.

- С этим не могу не согласиться. Достаточно одного грязного пера, чтобы замарать человека, и одного чистого, чтобы обличить правду. Хотя иногда перья меняются местами.

- О чем вы говорите? – Джей явно заинтересовался.

- А вы не слышали о политике, которого недавно выпустили из тюрьмы? Бывший министр департамента по делам семьи и несовершеннолетних, Крейг Беррингтон, – я наклонился к Джею и драматически понизил голос. – Говорят, он педофил и занимается незаконными экспериментами над детьми…

Теперь Джей смотрел на меня не отрываясь. Я поздравил себя с победой.

- Педофил? Экспериментатор? Очень любопытно. Откуда у вас такая информация, Джо?

- Я скажу, если вы мне ответите, зачем вам кобура под курткой.

Взгляд Джея за одно мгновение стал из смешливого ледяным. Спохватившись, он улыбнулся.

- Отвечу, если нальете мне еще минералки.

Разумеется, я выполнил просьбу. В голове вертелись самые различные версии, и я гадал, какую же предпочтет Джей.

- Обещаете никому не рассказывать, Джо? – дождавшись кивка, он понизил голос до шепота. – Я наемный убийца.

Видимо, на моем лице отразилось такое разочарование из-за банальной шутки, что он рассмеялся.

- Вы обещали ответить на мой вопрос.

Ага, обещал, уныло подумал я. Самое обидное, что о честном ответе мы соглашение не заключали.

- Ладно, хорошо, – вздохнул я. – Один из посетителей рассказал о Крейге Беррингтоне много интересного, а я запомнил. Очень уж захватывающая была история.

- Вы расскажете мне ее?

Меня уже начало пугать его любопытство, но я решил стоять до конца.

- Только после того, как вы расскажете мне свою версию. Насколько я слышал, Крейг Беррингтон успел досадить как минимум двум людям. Вы тоже…

- С чего вы взяли, что он мне досадил, Джо? – спокойно спросил Джей. – Если ненавидишь кого-то больше жизни, не стоит говорить о нем «досадил». Гораздо правильней будет сказать: «я хочу его убить».

От его спокойного голоса и взгляда по спине у меня пробежал холодок. Нет, конечно, Крейг Беррингтон – ублюдок, каких поискать, но он уже отсидел свое, зачем ворошить прошлое?

Видимо, мои мысли явственно отпечатались у меня на лице, потому что Джей вдруг поднялся.

- Спасибо за минералку, – положив на стойку купюру, он направился к двери.

- Подождите! – выкрикнул я. История ускользала сквозь пальцы, как песок, и я должен был его остановить. – Я расскажу вам все, что знаю о нем!

Это заставило его замереть на месте. По крайней мере, на время. Очень короткое время. Я не мог быть уверен, что он не уйдет сразу после того, как узнает все.

Но он вернулся к стойке и сел на табурет. В глазах снова появился интерес.

- Тогда рассказывайте сейчас. Иначе я не скажу вам ни слова.

Делать было нечего, пришлось пересказывать историю паренька, заходившего ко мне месяца три назад. Я хорошо запомнил ее – ничего более печального и безнадежного мне слышать не приходилось. И то, как Беррингтон издевался над приемными детьми, и план побега, окончившийся неудачей, и то, что произошло после, в больнице, и то, как Беррингтон попался… Обычно я не разбазариваю мои драгоценности кому попало, но этот случай был особенным. Мне снова посчастливилось увидеть другую грань одного и того же.

Когда я закончил, Джей допивал минералку.

- Очень любопытно. По крайней мере, кое-что для меня прояснилось. Вы не на его стороне. Вы просто бармен.

- Разумеется, – обиженно буркнул я. – Я просто собиратель историй. И иногда из них получается что-то чрезвычайно интересное. Вот как сейчас. Теперь ваша очередь выполнить уговор – вы обещали рассказать, как связаны с ним.

- Что ж, – вздохнул Джей. – Кажется, вы это действительно заслужили. Начну с того, что много лет назад, когда моей младшей сестре исполнилось пятнадцать, ее нашли мертвой. Выпотрошенную, как какую-нибудь курицу. Внутренние органы отсутствовали. Следствие отрабатывало версию о маньяке, но зашло в тупик, – он задумчиво водил пальцем по краю стакана. – И естественно, виновный не был наказан. 

С того самого момента я стал одержим идеей найти убийцу сестры. В этом нет ничего удивительного, но все же я не мог ответить себе на вопрос: чего именно я хотел? Наказать убийцу или просто знать, кто это сделал? Смог бы я убить его при встрече? Или просто сдать полиции? А если не выйдет, что я буду делать?

Так или иначе, я хотел знать. Я собирался вывести на свет то, чего не знает законопослушный гражданин, хотел проникнуть в грязные подвалы, скрывающие ужасающие факты, хотел знать все! Мне нужна была любая информация, любые связи, контакты с преступным миром. И я устроился работать в полицию.

Разумеется, я знал, что далеко не сразу докопаюсь до сути, но и не собирался открывать кому бы то ни было истинную цель работы в этой прогнившей до основания структуре. Я добивался большего доверия, чтобы получить доступ к данным, не предназначенным для широкой публики, налаживал связи с криминальными элементами, изображая из себя продажного полицейского. Это как раз оказалось легче легкого. Если бы вы знали, Джо, сколько в полиции служит таких двуличных сволочей, вы бы навсегда перестали доверять свою безопасность им.

На это у меня ушло ни много ни мало пять лет. Версию о том, что поработал маньяк, я отмел сразу – больше не было похожих случаев, либо их тщательно скрывали. А причины этого могли быть куда более ужасными. Торговля органами на черном рынке, съемки детского порно, поставка подростков и малолетних детей в дома богатых чинуш-извращенцев – вот что открылось передо мной, когда я копнул чуть глубже. Не сказал бы, что это сильно меня удивило, как я уже говорил: политика – дело грязное. Человек с деньгами и властью всегда может заткнуть рот правоохранительным органам. Но только не мне.

Выжав все, что можно, из полиции, я сдал значок и написал прошение об отставке, предварительно позаботившись, чтобы меня не искали. Новое имя, новые документы, изменение информации обо мне в базе данных полиции – это я сделал быстро. Во время службы я специально не проявлял себя, предпочитая оставаться в тени, чтобы ни у кого не осталось каких-либо особых воспоминаний обо мне.

Ранее налаженные связи помогли мне стать тем, кем я являюсь сейчас – наемным убийцей. Я брал все заказы, какие попадались, но наибольшее предпочтение отдавал, конечно, политикам. Мне было наплевать, заслуженно или нет они отправлялись на тот свет, я просто шел к своей цели – найти убийцу сестры. 

Однажды я сидел в баре, подобном вашему, Джо, и ко мне подсел очередной заказчик. Он показал мне газету, в которой красовалась статья об очередной шишке, которой вскоре предстояло покинуть этот мир. Мой взгляд упал на соседнюю страницу, зацепившись за набранный крупными буквами заголовок, и на мгновение меня будто приморозило к стулу.

«КРЕЙГ БЕРРИНГТОН БЕРЕТ ОПЕКУ НАД ДЕТЬМИ!» – возвещал он.

На фото ослепительно улыбающийся мужчина обнимал за плечи двух подростков, мальчика и девочку. Если мальчик старательно изображал радость, то девочка просто хмуро смотрела в сторону от фотокамеры, скрестив руки на груди. Это показалось мне по меньшей мере странным, и я решил позже побольше разузнать об этом альтруисте.

На первый взгляд все выглядело довольно радужно: Беррингтон часто помогал детским домам и интернатам, даже пристраивал детей в семьи, что возводило его в ранг едва ли не святых. Новость о том, что он сам решил стать папашей, взяв двух детей из приюта, еще больше всколыхнула общественность. Его едва ли не носили на руках, во время интервью на него лились реки меда и патоки, восхваляя, превознося, сажая на пьедестал. Но меня это не обмануло. Слишком часто я видел такое – человек становится добрее, когда ему есть, что скрывать, есть, какие грехи замаливать. Но здесь все оказалось гораздо хуже. Этот тип и не думал искупать свои прегрешения. Напротив, он собирался грешить еще больше.

Чем глубже я копал, тем яснее понимал, что связался с чрезвычайно опасным человеком. Помощь детским домам? Всего лишь ширма, чтобы ему в нужное время предоставляли детей для зверских экспериментов. Большинство несчастных детишек, попавших ему под руку, быстро утрачивали способность говорить, ходить и вести нормальную жизнь. В этом я убедился, посетив пару интернатов и притворяясь, что хочу взять ребенка. В одном из них мне вежливо отказали, во втором же заявили, что сейчас эпидемия гриппа, и они не могут даже показать детей. Но из тех, что я видел…

Это были не дети. Внешне они были детьми, обычные мальчишки и девчонки, но их поведение совсем не соответствовало возрасту. Они не бегали, не прыгали, не играли в мяч, они не делали ничего. Лишь тихо слонялись от стены к стене или сидели перед телевизором в холле, не замечая, что смотрят новости – наискучнейшую для детей передачу. Один из мальчиков врезался в меня и поднял голову. Я едва не отшатнулся – так напугала меня пустота в его глазах.

Я поспешил покинуть это заведение.

На протяжении следующего года я собирал все, что мог, о Крейге Беррингтоне. Не знаю, почему, но меня не отпускало ощущение, что за этим кошмаром кроется что-то еще, что этот монстр не ограничивается лишь интернатами. Я собрал сводки обо всех пропавших за последнее время детях – набралась приличная стопка дел. Но из этих несчастных был найден лишь один – мальчик с искалеченной рукой, числившийся пропавшим без вести почти шесть лет и совершенно случайно найденный неподалеку от городской магистрали.

Прикинувшись полицейским, я отправился к нему. Шумиха вокруг возвращения уже улеглась, так что я мог не опасаться, что меня поймают.

Думаю, не будет преувеличением сказать, что рука его выглядела просто ужасно. Я даже представить не мог такого инструмента, с помощью которого можно так переломать пальцы и раздробить запястье. Кости срослись еще когда он был в плену, естественно, неправильно, и теперь на руку было страшно смотреть. Его мать со слезами на глазах сказала, что эту руку он больше использовать не сможет. Юноша (ему к тому времени уже исполнилось шестнадцать) молчал, только иногда взгляд его косился в сторону гитары в чехле.

Попросив оставить нас одних, я поинтересовался, знает ли он человека, который это сделал. Тот покачал головой. Впрочем, я и не надеялся, что будет легко. Я расспрашивал его о том, где его держали, избегая вопросов о раненой руке. Поначалу он отвечал неохотно, явно не желая вспоминать весь этот кошмар, но затем слова полились потоком. Все, что он говорил, я уже знал – прочитал в газетах или выведал у полиции, поэтому данная информация особой ценности не предоставляла. Но самое важное я приберег напоследок.

- Послушай, Алекс, – сказал я, доставая из кармана фотографию. – Видел ли ты когда-нибудь там этого человека?

Он взял фото здоровой рукой, затем глаза его испуганно расширились, и он отшвырнул от себя фотокарточку, как змею. Я быстро поднял ее и спрятал, боясь, что он сейчас устроит истерику, но этого не случилось. Он лишь сжался, спрятав руку на груди.

- Он ведь был там, так? – осторожно осведомился я, все еще опасаясь истерики. – Там, где тебя держали.

- Д-да, – выдавил юноша. – Он отдавал приказы… Он сказал… Ту девочку… – из горла вырвался всхлип.

Я подался вперед.

- Какую девочку, Алекс? Там был еще кто-то?

- Да, – парень утер нос тыльной стороной ладони. – Там была девочка… Девушка… старше меня, и он приказал разрезать ей… ж-живот…

Я застыл на месте. Об этом нигде не упоминалось, ни в газетах, ни в закрытой информации полиции, и поэтому новость подействовала на меня, как парализатор. В голове царствовал полный хаос, беспорядочно крутились обрывки мыслей. И откуда-то рвался истеричный смех. Поначалу я решил, что Алекс все же не выдержал груза воспоминаний, затем понял, что смеюсь я сам. Точнее, пытаюсь смеяться – сквозь стиснутые зубы.

Алекс с беспокойством смотрел на меня, и я постарался взять себя в руки. Только не здесь, нельзя напугать его еще больше.

- Прости, Алекс, – усилием воли я расслабил пальцы, до боли сжавшие ручки кресла. – У меня к тебе один, последний вопрос.

Я достал из бумажника фотографию сестры, которую всегда носил в потайном отделении, и протянул ему. Руки тряслись, но мне было наплевать на производимое впечатление. Я должен был знать.

- Это она, Алекс? – голос все же дрогнул.

Юноша взял фото и почти сразу кивнул.

- Да. Я помню, потому что она защищала меня. От тех людей. Когда они приходили и пытались меня чем-то колоть. Может, ее за это и убили, – он опустил голову. – Простите. Это я виноват, надо было просто покориться, и…

- Не говори глупостей! – оборвал я его, излишне резко, но тут же смягчил тон. – Ты ни в чем не виноват. Прости, мне нужно идти.

Не помню, как покинул этот дом, не помню, как добрался до своего обиталища. Не помню ничего из того вечера. Когда проснулся утром, все тело ломило так, будто я пробежал многие километры.

Стоя под холодным душем, я наконец со всей ясностью осознал, что паззл сложился в одну ужасающую картину: зловещие эксперименты над детьми, частью которых стала и моя сестра. И за всем этим стоит только он.

Крейг Беррингтон.

Не буду утомлять вас ненужными подробностями, лишь скажу, что я, естественно, решил избавиться от этого монстра. Он убил мою сестру. Он уродовал и калечил детей. Он не заслуживал жизни! Поэтому, выбрав ночь, я отправился к его дому.

Ночь стояла ясная, видимость ничто не ограничивало, и я удобно расположился прямо напротив окон его особняка. Я прекрасно видел его кабинет сквозь оптический прицел. Беррингтон сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Все внутри меня дрожало от нетерпения, но я не мог позволить себе сделать все наспех. Поэтому подождал еще какое-то время, чтобы успокоиться. Промах перечеркнет все, чего я уже достиг, а этого мне очень не хотелось.

Вдруг в холле начался какой-то переполох. Вспыхнул свет, и я увидел тех самых детей, фото которых было в газете. Похоже, они собирались сбежать, но охрана не позволила. Беррингтон тут же выскочил из кабинета, и момент был упущен. Выругавшись, я снова прицелился в него, уже появившегося на пороге холла.

Злой, как тысяча чертей, разъяренный, с пылающим на лице красным шрамом, он надвигался на детей, готовясь раздавить их. Мальчик попятился, однако девчонка смело бросилась на охранников с ножом, разбрызгивая вокруг кровь. Я мог лишь удивляться ее смелости.

Но ее схватили. Я же следил за Беррингтоном, который с усмешкой что-то сказал, указывая на нее. Ее брат задергался, как бешеный, но хорошим ударом его отправили в нокаут. Охранник прижал дуло пистолета к голове девчонки, но ни капли страха не отразилось на ее лице. Она лишь рявкнула на Беррингтона и злобно усмехнулась. Шрам побагровел еще сильнее, охранник взвел курок.

Я выстрелил. Пуля пробила стекло и снесла полголовы охраннику с пистолетом. Беррингтон мгновенно оказался на полу. Я упустил свой шанс убить его.

Джей замолчал, а я наконец вспомнил, что надо дышать. Страшная история сложилась воедино и, хоть и стала понятней, но вместе с тем вдвойне ужасней.

- Налейте мне еще минералки, Джо, – он подвинул ко мне стакан. – В горле пересохло.

- Разумеется, – пробормотал я, спохватившись. – Скажите, – я запнулся, – почему вы…

- Выбрал ту девчонку, хотя мог убить Беррингтона? – закончил Джей. – Я думал, ответ очевиден. Хотя вы можете сказать, что, пожертвовав ее жизнью, я мог бы спасти сотни других несчастных детей, которым еще предстояло стать подопытными, и будете правы. Но я не смог. Видя, как она бьется за жизнь, даже не за свою, за жизнь брата, я вспомнил сестру, которая умерла, пытаясь защитить совершенно незнакомого ей мальчика. Такие люди не должны умирать от рук ублюдков, возомнивших себя королями мира.

- И что вы будете делать теперь, когда Беррингтон безнаказанно разгуливает на свободе?

- Вы же знаете ответ на этот вопрос, – Джей допил минералку и поднялся.

- Но разве нельзя идти по законному пути? Накопать на него компромат, к примеру, как сделала та девушка!

- Против таких людей это бесполезно. Вы забыли, что правит нашим миром, Джо. Власть и деньги. Ощущение безнаказанности ударяет в голову, и только пуля может вышибить его оттуда.

Болельщики радостно завопили, радуясь голу любимой команды, и я бросился наливать им пива. Когда вернулся, Джея за стойкой уже не было.