Онлайн чтение книги Дети Амира - 3. Айрин.
Глава 1

На нее всегда смотрели как на звезду. Ледяное сияние не согревало чужих душ, но само по себе зрелище было настолько притягательным, что среди миллионов других, не менее прекрасных звезд, она казалась самой яркой и завораживающей. Почему Айрин удостоилась столь щедрого подарка Юги, не знал никто. Ни ее отца, ни мать нельзя было назвать «эталонами» красоты. А вот маленькая Айрин, которая появилась на свет в результате пылкой любви и страсти, будто олицетворяла все самое лучшее, что было у ее родителей.

В детстве Айрин часто улыбалась. Отец, заметив столь неподдельный детский восторг от очередного подарка или похвалы, всегда замирал и улыбался в ответ. Иногда он позволял себе подойти к ней и обнять ее, еще реже он брал ее на руки и кружился вместе с ней. Однако, чаще всего он наблюдал за Айрин со стороны, после чего отворачивался и уходил. А Айрин в это время провожала отца глазами и продолжала улыбаться. Это был некий дар: врожденная способность прикрывать лицо маской и не позволять остальным заглядывать под нее. Айрин стали хвалить за столь редкую способность к самоконтролю. И начали ставить в пример младшей сестре.

«Дочь рода Белови в любой ситуации должна вести себя достойно, ведь от этого зависит репутация ее семьи», — повторяла няня, до боли в висках стягивая непокорные золотистые локоны Айрин и заплетая их в косу перед сном.

Постепенно, Айрин научилась улыбаться, даже когда испытывала боль. Детская искренняя улыбка превратилась в множество самых разнообразных движений губ, подменяющих стыд, страх, недовольство, волнение, печаль и разочарование. Уязвимое лицо Айрин Белови спряталось под маской «правильности» и растворилось в образе идеальной дочери Герольда Белови.

«Она должна». «Она обязана». «Кто, если не она?» Взваливая на свои плечи очередные обязанности, Айрин думала только о том, что должна оправдать ожидания своего отца. Она старалась, как могла и, удостоившись очередной похвалы, вновь поднимала планку. Единственным темным пятном в ее идеальной жизни была младшая сестра. Именно это существо отказывалось следовать высоким идеям семьи Белови и творило только то, что хотело. Ее поступки чернили репутацию отца и самой Айрин. И отвечать за них, как это ни странно, приходилось не Данфейт, а ее старшей сестре. «Почему ты позволила?» «Почему ты не присмотрела за ней?» «Как ты могла допустить подобное?» «Ты должна была…»

Так Айрин Белови угодила в клетку под названием «ответственность». Может, кто-то и попытался бы выбраться из нее, но Айрин полагала, что сможет справиться со всем, и оказалась права. Вот только пытаясь показать пример, помочь, научить, она совершенно забыла о том, что всего лишь сестра, а не мать. Данфейт восприняла покровительственное поведение маленькой Айрин как личный вызов. Сражения длились годами, но Айрин продолжала упорствовать, пытаясь повлиять на сестру, и оправдаться за ее поведение перед отцом. Победы сменялись очередными выходками Данфейт, которые сводили на нет все усилия и старания Айрин. Сестра становилась неуправляемой и, казалось, должна была покатиться по наклонной. И тогда, Айрин поняла, что необходимо изменить тактику: если Данфейт не воспринимает ее как союзника, Айрин станет для нее врагом.

Издевки, насмешки, колкости вошли в жизнь Айрин так же просто, как и фальшивые улыбки на ее прекрасном лице. Любая победа Данфейт воспринималась Айрин как достижение собственное, и, в очередной раз поднимая планку для сестры, Айрин с головой погружалась в черноту своей отрицательной роли.

Данфейт боялась высоты? Почему бы не заставить ее преодолеть свой страх, поспорив, что она, ее сестра Айрин, заберется на самый верх быстрее и не упадет. В тот, первый раз, Данфейт упала и Айрин действительно испугалась за нее. Нужен был врач, а сама Данфейт в жизни бы не призналась, что упала с высоты.

— Говорила же, что не сможешь! — в истерике засмеялась тогда Айрин, пытаясь совладать с собой и не закричать «Помогите!». — Отец будет в ярости, когда узнает об очередном твоем подвиге! — произнесла она и побежала в сторону дома, чтобы позвать на помощь.

Данфейт сломала два ребра и провела дома три недели. Получив взбучку от отца и запрет на приближение к скалам, первое, что сделала Данфейт после выздоровления — это отправилась именно к тому месту, где упала. Уже через два месяца она взбиралась на любую высоту свободно и быстро.

— Ты знала, что Данфейт бегает на скалы и проводит там дни напролет? — спрашивал Айрин отец.

— Нет, — пожимала плечами Айрин.

Отец всегда верил ее слову. «Нет» — значит «не знала». Остальное — не важно. Благодаря методу Айрин «от противного», Данфейт довольно прилежно училась в школе. Прогулы и «загулы», правда, тоже случались, но она быстро наверстывала упущенное. Друзей у Данфейт было много. У Данфейт. У Айрин их не было вообще. Все в деревне знали, что Айрин Белови — заносчивая дура, которая сразу «заложит» их при первом же удобном случае. Слову Данфейт там верили. Какие уж тут друзья после такого «представления»… Айрин без особого труда находила себе занятие в свободное время. То Мими поможет на кухне, то на винодельню отца отправится на экскурсию. Стрельба из ружья, верховая езда, правила сервировки столов, уроки этикета, занятия в спортзале. Айрин никогда не тратила своего времени впустую. А чтение… Чтение — было ее самым любимым занятием. Взяв в руки печатное издание какой-нибудь книги, она погружалась в мир иллюзий и другой жизни, где не нужно было постоянно следить на младшей сестрой и пытаться ее хоть чему-нибудь научить. Зрячие. Айрин помнила, как у нее замерло сердце, когда отец сообщил, что одна из его дочерей отправится туда, к ним. Спустя годы эта перспектива вырваться из-под постоянного контроля и обязанностей в тот, другой, прекрасный мир, стала для Айрин путеводной звездой.

Шли годы. Привычная роль «плохой старшей сестры» давалась легко и непринужденно. А потом настал момент, когда все в жизни Айрин пошло не так. Легкость, с которой Данфейт шла по жизни, беспечность, с которой сестра бросала вызов правилам и судьбе, стали вызывать в Айрин зависть. Данфейт могла позволить себе все, абсолютно. А она, Айрин, постоянно расплачивалась за долги сестры перед отцом. Когда именно зависть и роль «антипода» превратились в ненависть, Айрин не помнила. Просто, однажды осознала, что больше не любит свою сестру.

История с картинами Джонатана Сирии навсегда изменила отношение Айрин к собственной жизни. К приему, который организовывал в честь Дня Рождения Данфейт их отец, Айрин готовилась на протяжении нескольких месяцев. Украшение залов, меню, подарки, список приглашенных и их рассадка в зале. Столько труда и что? Данфейт просто не явилась на праздник. Айрин и отец встречали гостей с глупыми улыбками, натянутыми на свои лица. А в середине вечера отец и вовсе покинул праздник, сославшись на неотложное дело на одном из заводов. Айрин пережила тот вечер. Более того, она достойно завершила его, проследив, чтобы все гости остались довольны. Но потом… Потом Айрин направилась в картинную галерею и, поснимав полотна Джонатана Сирии, свалила портреты сестры в подвале. Ярости Айрин в тот момент не было предела. Бросая картины на пол, она словно вонзала свои ногти прямо в сердце сестры, пытаясь принести ей ту же боль, что испытала она в тот вечер. Айрин не помнила, как покинула злосчастный подвал. И естественно, она не знала, что не закрыла дверь за собой. Утром ее разбудил крик прислуги. Данфейт жгла испорченные полотна прямо в подвале. Айрин вбежала в помещение, заполненное дымом, но от полотен уже ничего не осталось. Разъяренная Данфейт ушла из дома еще на несколько суток, а отец, вернувшись домой, влепил Айрин пощечину.

— Я полагал, что только Данфейт способна на подобные выходки! Как видно, ты и в этом вопросе ее обошла!

Айрин после этого разговора заперлась в библиотеке и не покидала комнату до поздней ночи, пока Мими не пригрозила выломать дверь. Отца к тому времени дома уже не было: он, в очередной раз, уехал по своим делам. Спустя несколько дней все вернулось на круги своя. Для всех обитателей дома Белови. Для всех, кроме Айрин.

Когда Айрин исполнилось двадцать и настал день приезда Великих Зрячих, лишь одно желание таилось в сердце молодой сайкаирянки. Уйти из дома. Исчезнуть и покончить с жизнью, которую она ненавидела так же сильно, как и собственную сестру. Айрин желала познать Истину и стать похожей на тех, о ком раньше только читала. Сверхспособности, новая интересная жизнь и фантастический мир, так непохожий на тот, который она желала покинуть. Чудо произошло, и Айрин вырвалась из дома, как плененный зверь из клетки.

Рвению, с которым она взялась за учебу, можно было только позавидовать. Что такое вкалывать, Айрин знала не понаслышке. Многие из ее однокурсников думали, что Айрин в этой жизни все дается легко и без особых усилий. Наверное, подобное впечатление складывалось потому, что Айрин Белови ни разу не позволила себе сетовать на судьбу и, уж тем более, пожалеть себя. Многие поражались ее работоспособности, когда среди сотен курсантов она единственная успевала не только выполнить все задания, но и ознакомиться с дополнительным материалом. На самом деле, это честолюбие не позволяло старшей дочери Белови скатиться до уровня серой посредственности, которую представляла из себя основная масса курсантов Академии. Однако, для того, чтобы действительно раскусить гнилое нутро Академии и того мифического нового мира, в который она попала, Айрин потребовался год.

Значение слов «зрячий», «матриати», «возвышение» и «принуждение» Айрин уяснила сразу. Несколько дней после «посвящения» в тайны взаимоотношений между людьми, которых вся система Амира называла «зрячими», Айрин старалась вообще об этом не думать. Но ее сокурсники носили униформу с символикой Академии и опознавательными знаками, они употребляли эти «запретные» слова ежедневно и, казалось, будто бы зависимость от кого-то является для них таким же неизбежным событием, как и смерть в старости. Однажды, Айрин увидела, как какие-то девицы избивают одну из матриати в туалете. Айрин заступилась, но ее благого порыва никто не оценил. Лежа на полу, перепачканная кровью, сочившейся из разбитой губы, она задавала простой и логичный вопрос незнакомке, лежащей рядом с ней:

— И ты оставишь все это безнаказанным?

Девушка присела, зажимая кровоточащий нос и начала смеяться.

— Я увела у них двух клиентов!

— В смысле?

— Ты что, совсем тупая? Кто проворней — тот и выигрывает! Эти клиенты хорошо платят и постоянно пользуется услугами.

— И за что они платят? — переспросила Айрин.

— За секс, — пожала плечами девушка и помогла Айрин подняться с пола.

В тот день Айрин узнала, что существует целая система в «сфере обслуживания» Ассоциации Зрячих. Легализованная проституция или «сообщество платных связанных». Мужчины и женщины, зрячие и матриати зарабатывали деньги тем, что продавались одаренным «свободным» аркаинам по договорной цене. Поскольку чаще представителями этой древней профессии становились матриати, термин «платные матриати» стал синонимом слова «проститутка». Были и те, кто работал в парах, кто оказывал экзотические услуги, но не это шокировало Айрин. Оказалось, что девушка, которую избили в туалете, никогда не обладала никакими особенными талантами. Она начала зарабатывать себе на хлеб в шестнадцать лет, а в восемнадцать ей предложили попробовать свои силы в новом кругу клиентов. Ее зрячий как сутенер получал процент от прибыли, и все были довольны. Незнакомка оставила Айрин свою визитку и подмигнула на прощание, будто намекая, что Айрин тоже рады будут принять в «сообщество проституток».

Жизнь вернулась в прежнее русло спустя несколько дней, но Айрин, которая до этого никогда не обращала внимания на связанных, окружавших ее, начала к ним присматриваться. Она поняла, почему учащихся факультета «F» за глаза называли «чужими ошибками». Ей стало ясно, почему одних матриати уважали, а над другими измывались. И главное, что поняла Айрин: рано или поздно ей придется пройти через «возвышение». Если она не разовьет свой дар — не сможет никого присоединить, а значит, проиграет. «Лучше умереть, чем стать рабой» — решила для себя Айрин и вновь с головой погрузилась в учебу.

Практически все ее сокурсники занимались с преподавателями дополнительно и Айрин в этом вопросе отставать от остальных не собиралась. Однако, все оказалось не так просто, как ей хотелось. Преподавателей не волновала ее успеваемость, незаурядный ум и талант. Никто не желал тратить на ее обучение свое личное время, даже когда за драгоценные часы дополнительных занятий она предлагала большие деньги. Айрин Белови старалась изо всех сил, пытаясь доказать всем и каждому, что из нее выйдет толк, но…все равно в глазах окружающих оставалась всего лишь богатенькой сайкаирянкой, которую приняли в элитарный круг только благодаря ее папаше. По странному стечению обстоятельств, среди отщепенцев, недостойных внимания преподавателей, оказались и сыновья Сиа. Ей нравилось общаться с ними. Остроумные и незаурядные, они выделялись среди всех остальных благодаря своей способности в любой ситуации отстоять свое личное мнение и интересы. Словно представители древнего аристократического рода, они умудрялись все делать с достоинством и даже неким высокомерием, не утруждая себя просьбами о дополнительных занятиях и особом внимании. Однажды, Айрин осмелилась попросить их помочь ей отработать приемы нападения в рукопашном бою, и была искренне удивлена, когда они тут же согласились. Так зародилась настоящая дружба между теми, кого за глаза называли «отщепенцы».

Когда Айрин, Кимао и Орайя создали свою команду по добыче вориса на Атрионе и довольно быстро стали зарабатывать большие деньги на этом предприятии, Айрин приняла одно из самых разумных решений в своей жизни. Она попросила отца передать ей полномочия по руководству финансирования одного из его фондов для разработок Совета Зрячих. Научная программа привлекла внимание Айрин своим странным названием и с определенного момента все документы на отчисление средств на проект «Трансплантация» стала подписывать сама Айрин. Естественно, что спустя недолгое время, она потребовала предоставить ей более полные отчеты по научной разработке, и, когда ей мягко отказали, она просто прекратила перечислять на это деньги. Айрин смогла капнуть очень глубоко и поняла, что главным «призом» за время обучения в Академии для нее станет возможность подарить отцу бессмертие. Бессмертие, которого была лишена ее мать.

Не хватало Айрин только одного: внимания преподавателей. Вгрызаясь в гранит науки, Айрин понимала, что даже с помощью своих друзей не сможет достигнуть высот в обществе, где все получает сильнейший. И тогда в ее жизни появилась Пире Савис. Именно она стала тем единственным преподавателем, который предложил позаниматься с Айрин дополнительно. Умна, красива, талантлива, но матриати Главы. Нет, Айрин всегда уважала эту женщину, но факт того, что Пире Савис зависима от Роэли Гвена принять не могла. «У женщины в мире зрячих есть только два пути: в постель или на плаху». Айрин не знала, кому принадлежали эти слова, но Пире Савис очень любила их повторять. «Посмотри правде в глаза, — однажды сказала госпожа, — ты слишком слаба для того, чтобы присоединить к себе сильного аркаина. Не лучше ли быть первой среди теней, чем последней среди самых ярких звезд? Меня уважают все и каждый, потому что лучше меня только один человек. И этот человек связан со мной. Ты дружишь с сыновьями Сиа. Более того, тебя влечет к одному из них. И это взаимно. Станешь всем для одного из самых сильных зрячих — получишь все!» Айрин не помнила, в какой момент приняла решение стать матриати для Кимао, но знала одно точно: если это произойдет, она действительно получит все.

Учение о психоэмоциональном управлении давалось Айрин легко. Применяя на практике его приемы, Айрин научилась не только предугадывать действия окружающих, но и влиять на них. Кимао поддавался ее влиянию хуже всех. Безусловно, это бесило Айрин, но и заставляло трудиться усерднее. Она словно участвовала в гонке на первенство за владение Кимао Кейти. Пире с интересом выслушивала рассказы Айрин об очередном провале ее задания и, корректируя тактику, отправляла ее тренироваться вновь. Когда же Айрин добивалась результата, Пире предлагала ей решить новую головоломку. «Ты сможешь добиться всего, если только захочешь. Кимао станет прекрасным зрячим для тебя. Более того, если это произойдет, у тебя никогда не появится соперницы в роли его жены. Ты будешь и матриати и женой одновременно». «Тебе повезло больше, чем мне в свое время, ведь ты действительно любишь своего будущего зрячего». «Если Кимао станет твоим, все дороги Ассоциации будут для тебя открыты». «Потерять Кимао Кейти означает потерять все, Айрин». Постепенно в голове Айрин сформировалось вполне четкое восприятие действительности: без Кимао Кейти не станет и Айрин Белови.

К концу второго года обучения каждый из преподавателей Академии знал Айрин не только в лицо, но и по имени. Спустя еще полгода ее знали все. Кто-то побаивался ее, кто-то завидовал, но никто не смел сказать, что она «бездарна». Хотя, никто и не сумел бы перечислить выдающиеся достижения, принадлежащие руке Айрин Белови. Она была лучшей среди лучших, а следовательно, о тех усилиях, которые она прилагала для достижения столь значимых высот, никто не задумывался. Дружба с сыновьями Сиа создала из Айрин идола, которого попросту сторонились, за глаза называя «стервой». Айрин прекрасно знала, как ее величают, и полагала, что это прозвище характеризует ее с самой лучшей стороны. «Стерва» значит «знает себе цену и переступит через любого, кто окажется на ее пути». Для мира хищников, к которому она примкнула, подобная репутация дорогого стоила. И Айрин исправно следила за тем, чтобы слово «стерва» постоянно употреблялось вместе с ее именем. Она никогда не помогала другим курсантам на экзаменах и зачетах, полагая, что любой человек в жизни должен рассчитывать только на себя. Айрин никогда не «прикрывала» остальных, когда те не являлись на занятия. Но и никогда никого не «закладывала». Если кто-то спрашивал ее мнения, она отвечала искренне и правдиво, не задумываясь о том, как воспримут ее слова окружающие. Наверное, по этой причине она умудрялась задеть за живое всех и каждого, не сказав при этом ничего, по ее мнению, особенного. Таким образом, к концу третьего года обучения в Академии Айрин Белови создала себе не только Имя, но и заняла определенное положение среди тех, кто претендовал на самые незаурядные роли в системе под названием «Ассоциация Зрячих».

Айрин было двадцать три, когда Пире впервые спросила ее о том, что она умеет делать в постели. Вопрос застал Айрин врасплох, и Пире без труда это поняла. «Хочешь, чтобы твой Кимао после возвышения продолжал спать с другими? Чем ты его удивишь? Своим неумением? Я дам тебе координаты одного человека. Он тебе поможет».

После встречи с этим человеком Айрин прорыдала у себя дома всю ночь. Утром ее пригласила к себе Пире, и похвалила за проявленное самообладание. «А теперь продолжай учиться. Это всего лишь секс. Относись к нему как к необходимости. Ты же чистишь свои зубы по утрам и перед сном? Вот и спи с тем, кто будет тебя обучать, хотя бы раз в неделю». Айрин сама выбрала себе партнера. Ограничившись лишь парой тройкой поз, которым ее научил новый платный связанный, Айрин постепенно начала испытывать какие-то приятные ощущения от совместного времяпрепровождения в постели с мужчиной. Через год Айрин начала встречаться со связанным, который не брал с нее денег за «услуги». «Мне нравится с тобой спать. Ты красивая». На том и сошлись. Незаметно, со дня поступления Айрин в Академию прошло пять лет. Гонка за Кимао Кейти продолжалась. Каждый день она бежала следом за ним, пытаясь нагнать и удержаться на ногах, когда он вновь делал шаг вперед и удалялся от нее. Момент, когда он должен был остановиться и предложить ей весь Мир был уже так близок… Пире все повторяла «подожди», «не спеши», «ты еще не готова». И Айрин ждала, не спешила и отвечала, что она пока не готова.

Все было хорошо в жизни Айрин, пока не настал злополучный момент возвращения к своему прошлому. Отец написал сообщение, в котором просил Айрин забрать Данфейт из дома Ри Сиа и доставить ее в Академию Зрячих. Шокированная фактом того, что все пять лет ее сестра тайно обучалась у самого Ри Сиа и не писала при этом отцу целых четыре года, Айрин пошла за советом к своему Учителю — Пире Савис. «Сделай, как просит отец. Не думаю, что на сегодняшний день твоя сестра способна доставить тебе какие-либо значительные неприятности». И Айрин успокоилась. Ри Сиа связался со своими сыновьями и попросил их сопроводить Айрин по пути в свой дом.

Даже в самом жутком кошмаре Айрин не могла себе представить, чем закончится для нее эта поездка. Когда Кимао утром сообщил Айрин, что возвысился с ее сестрой, Айрин засмеялась. Истерика длилась всего несколько минут, а потом… Потом Айрин поняла, что ее раздавили. Дело было не только в связи, о которой она мечтала все эти годы. Айрин действительно любила Кимао. И что? Из всех возможных масок, которые она искусно научилась менять за свою недолгую жизнь, она предпочла роль «суки». Она желала отомстить, раздавить Данфейт так же, как это сделала с ней сестра. И конечно же, Айрин не могла позволить Данфейт сбежать с тонущего корабля. О, нет! Айрин Белови намеревалась преподать Данфейт урок всей ее жизни: женить на себе ее зрячего. И, безусловно, Данфейт должна была понимать, кем стала и кем не станет уже никогда.

Пире похвалила Айрин за проявленное самообладание и выдержку в этой ситуации. Более того, она убедила Айрин, что роль любимой жены для Кимао Кейти может оказаться гораздо заманчивее и перспективнее для нее, ведь в этом случае она не будет зависеть от Кимао. А вот Данфейт не повезло: девчонка попала в капкан, из которого с ее потенциалом выбраться не сможет.

А потом… Потом Айрин перестала быть для Кимао особенной. И это стало началом конца. Она не просто потеряла мужчину. Она утратила смысл. Айрин верила, что любила его. Безусловно, некой изощренной любовью, но на другую она и не была способна. Ее сердце не сжималось в груди, когда она смотрела на него, она не мучилась по ночам, представляя, как он проводит время с ее сестрой, но мысль о том, что он относился к ней, Айрин, по-особенному когда-то, сжигала в пламени остатки ее души.

Данфейт Белови лишила ее всего: детства, друга, зрячего, мужа и будущего. Когда отец вызвал Айрин к себе и сообщил о том, что Кимао судя по всему «положил глаз» на Данфейт, Айрин не была удивлена. Отец мог быть кем угодно, но только не дураком. И когда папа настоял на том, чтобы Айрин приняла срочные меры и проверила прочность намерений Кимао относительно Данфейт, Айрин поняла, что сможет, напоследок, отомстить. «Будь у лестницы в десять тридцать вечера, и я покажу тебе, чего стоит его любовь», — произнесла Айрин перед тем, как пойти к себе, переодеться и прийти к Кимао, чтобы соблазнить и разбить сердце сестры вдребезги. Возвращать его себе у Айрин намерений не было. Кимао Кейти перестал представлять для нее интерес в тот момент, когда начал спать с ее сестрой. Но вот месть… Да, Айрин Белови собиралась отомстить.

Отец любил повторять, что дочь Герольда Белови всегда должна держать свою спину ровной, особенно, если по этой спине судьба бьет палкой. Когда Айрин ни с чем покидала комнату Кимао, ее спина была ровной, однако гордости за свой поступок она не испытывала. «В кого она превратилась?», — спрашивала себя Айрин. Сердце продолжало биться, руки и ноги слушаться, а внутри — ничего, пустота. Идеалы, принципы, самоуважение… Когда она потеряла их и превратилась в ту, кого всегда презирала?

— Ну, и что? — спросил ее утром отец.

— Ничего, — ответила Айрин. — Он действительно ее любит. Можешь не переживать…

— Хорошо. Теперь я спокоен.

Айрин молчала. Отец отправил ее в постель к Кимао, а когда тот отказал, ответил, что все хорошо и он теперь спокоен… Как можно так… со своими детьми… И она положила жизнь на то, чтобы добиться этого? Чтобы в момент, когда все, к чему Айрин стремилась, превратилось в груды развалин на пустоши, папа ответил: «Хорошо. Теперь я спокоен»?

— Знаешь, па… Я всегда верила, что ты любишь нас с Данфейт. Ее чуть меньше, но все же любишь. А теперь я вижу, что кроме нашей матери ты вообще никого не любил…

— Что ты имеешь в виду? Айрин! Айрин, я к тебе обращаюсь! Вернись!

— Прощай, папа. Теперь я сама за себя.

Айрин собирала вещи, чтобы вылететь на Дереву. И тут пришло сообщение от Пире Савис. Началась война, и всем им было приказано немедленно вернуться. Нельзя сказать, что Айрин обрадовалась. Она испугалась. Перспектива лишиться жизни ее не прельщала, но, с другой стороны, у нее появился шанс хоть как-то изменить свою судьбу. Само по себе существование хоть и являлось необходимым, но, если не было целей, то и существование это стало бы бессмысленным.

— Извините, госпожа… Я могу войти?

— Конечно, проходи. А остальные? Где они?

— Ждут в приемной Главы.

— Они знают, куда ты пошла?

— Нет.

— Ясно. Присядь, не стой в дверях.

— Что происходит, госпожа. Куда нас отправляют?

— Об этом всем Вам расскажет Гвен. Чуть позже.

— Возможно, есть что-то, о чем Вы могли бы меня предупредить?

— Ты уже взрослая девочка, Айрин. И теперь сама за себя.

Айрин улыбнулась, осознав, что Пире уже прочла все ее мысли. Означало ли это, что ее Учитель отказывается от нее или просто, это был очередной урок, который Айрин должна была изучить… Кивнув головой на прощание, Айрин поднялась со стула, на который присела, и покинула кабинет Пире Савис. Какими бы ни были мотивы ее наставника, Айрин дала себе слово, что пройдет это испытание Юги достойно. Не для Пире Савис. Ради себя самой.

Когда Айрин впервые встретила Райвена Осбри, она и представить себе не могла, что Юга может связать их судьбы в единое целое. Как о своем зрячем она не думала о нем никогда. Как о мужчине, который ее привлекал, — иногда задумывалась. Безусловно, они с ним были похожи. Прежде всего, их объединяла внешность, на которую все остальные обращали внимание. Второе сходство — пустота внутри. Да, он был силен, да, он мог ответить на любую ее колкость, да, он не упал к ее ногам, как только увидел, но заглядывая ему в глаза Айрин не находила в них пламени жизни, которое обычно полыхало внутри у всех остальных людей. Наверное, из-за этого внутреннего бездушия, столь похожего на ее собственное, она и захотела узнать, почему он стал таким. А потом она поняла, что ему придется убить ее сестру. Убить сестру, которую она ненавидела. Убить Данфейт, которая растоптала ее жизнь. Но ведь сама Айрин никогда не желала сестре смерти… Смерть. Айрин будет жить, а Данфейт умрет, потому что… Потому что связана с Кимао. Потому что заняла ее место. Она умрет, потому что заняла место Айрин.

Когда Райвен свернул голову Данфейт, когда хруст сменился грохотом от падения тела сестры на пол, Айрин поняла, что даже жить больше не хочет. Маленькая девочка с темными волосами постоянно трепала ей нервы… Но, ведь она выросла вместе с ней… Ведь Айрин вырастила ее…

Не осталось эмоций. Не осталось сил. Все последующие действия представлялись Айрин сугубо необходимостью. Мыться. Одеваться. Думать. Улыбаться. Отвечать на вопросы и снова думать. Стремление сражаться дальше Айрин вернул Райвен Осбри. Айрин заливалась слезами, слушая сообщение, оставленное для нее Данфейт. Ее предали. Их всех предали. И пока она смотрела Пире Савис в рот, ее сестру медленно вели на плаху…

Полковник вошел в ее каюту и, оторвав от кровати, поставил на ноги перед собой.

— Смотри на меня! — кричал он. — Смотри на меня!

Айрин тогда подняла глаза и увидела что-то… Что-то, чего никогда не видела в его глазах раньше. Свет. Чуть заметный, едва уловимый свет, к которому ее потянуло, как мотылька к огоньку в темноте.

— Кто ты! — кричал он. — Как тебя зовут!

— Айрин Белови, — прошептала Айрин.

Взмах рукой и хлопок по лицу. Айрин прижала ладонь к алеющему следу и подняла на него глаза, наполненные гневом.

— Вот теперь на меня смотрит Айрин Белови, — ответил он и вышел из каюты.

Первая настоящая истерика за всю жизнь, а он пришел и так просто излечил ее… Да, она Айрин Белови, и какой бы большой палкой судьба не била ее по спине, она всегда будет стоять ровно. Потому что она — Белови. Потому что она — старшая. Потому что она сама воспитала себя.

* * *

За десять дней до исчезновения.

— Ты уверена, что у твоего отца есть то, что нам нужно? — спросил Райвен, присаживаясь в кресло помощника пилота рядом с ней.

— У моего отца есть все.

— Я свяжусь с Ри, — подал голос Кимао.

— Я уже связалась с ним. Он передал координаты одного из пунктов, где мы сможем выкрасть недостающие экземпляры.

— А кто будет их «звать»?

— Ринли старший и отец Йори уже вылетели на Сайкайрус, — ответил Райвен. — Вытащив их, вернем и Террея с Эрикой.

— Кимао позовет Орайю. Что делать с остальными — ума не приложу. Ты уверен, что их присутствие здесь необходимо?

— Если мы хотим сыграть в игру с Советом и Гвеном в частности, придется звать всех.

— Когда он поймет, что все вы — живы, мне придется бежать, — вздохнула Айрин.

— У тебя будет отсрочка. Ри обеспечит гибель наших пустышек и их доставку на Дереву. А пока ты будешь скорбеть. По Кимао, естественно, не по Данфейт.

— Да, как ты… — прошипела Айрин.

— Смею. План тебе понятен?

— Да.

— Кстати, у тебя есть всего неделя на то, чтобы в совершенстве овладеть искусством изворотливой лжи и блокировки сознания от всех, включая меня самого.

— Ну и самомнение, — скорчила гримасу Айрин.

— Мое самомнение — ничто, по сравнению с моими способностями. Честно говоря, я не представляю, как за неделю смогу обучить тебя хоть чему-нибудь.

— Эй! Я была лучшей среди курсанток на факультете!

— Свой рейтинг можешь засунуть себе в задницу!

— Ты и на Сатрионе так разговаривал со своими аркаинами?

— А ты собралась ко мне в аркаины?

— А почему бы и нет? Или мой блондинистый мозг не сможет пройти конкурсный отбор?

— Знаешь, почему Роэли выбрал тебя пять лет назад?

— Потому что у меня был дар.

Райвен начал хохотать:

— Дар у нее был! Да плевать он хотел на твой дар. Вырастить для себя очередную шлюху — вот о чем думал Роэли.

Айрин почувствовала, что ее подташнивает.

— Что? Не поняла еще? А тебя он отправил со всеми остальными только по одной причине: чтобы напомнить мне кое о чем. Ублюдок хренов…

— Райвен! — с осуждением произнесла Паола.

— Не беспокойся. Я свой долг помню и обязательно расплачусь.

— Что за долг? — тихо спросила Айрин.

Райвен повернулся к ней и улыбнулся.

— В аркаины ко мне метишь? Что ж, посмотрим, какая из тебя выйдет ученица.

Кимао поднялся с пола и направился к выходу из рубки.

— Ты куда? — не понял Райвен.

— Думаю, я вам пока не нужен.

— Что за народ! Одну руку поднял — устал, две руки поднял — валится с ног. Зрячий, ты портишь мнение о себе!

— Мое право, — ответил Кимао и улыбнулся, скрываясь за дверью.

— Ты его не понял, — произнесла Айрин.

— Что?

В коридоре прогремел выстрел, а в дверной проем вылетел плазменный пистолет.

— Ты его совсем не понял… — повторила Айрин и закрыла свои глаза.

Прошло несколько минут, прежде чем она смогла взять себя в руки и вернуться к реальности. Вздохнув полной грудью, Айрин открыла глаза и спряталась за одной из своих масок.

— Прекрасная улыбка, — прозвучал голос Райвена в тишине. — Из нее так и прет фальшь, но тебе идет.

— Рада, что тебе нравится, — ответила Айрин и посмотрела на полковника.

Улыбка на его лице ничем не отличалась от ее собственной. Только, пожалуй, презрения в ней было больше.

— Почему ты помогаешь нам? — задала свой вопрос Айрин. — Веришь, что те, кто живут в этом Мире, достойны свободы? Или у тебя изначально был свой собственный план, в который так ловко удалось вписать еще несколько действующих лиц?

— А ты почему помогаешь им? — произнес Райвен. — Мелкие людишки, окружающие тебя, вряд ли достойны того, чтобы рисковать ради них собственной шкуркой?

— Не стоит, господин Осбри. «Встречное нападение» слишком просто для меня.

— Тогда, возможно, «неожиданная откровенность» подойдет?

— Я слушаю.

— Среди всех вас, ты — единственный человек, у которого не было никаких целей. Ты плывешь по течению, Айрин Белови, а значит, являешься потенциальным предателем.

— Ты снова прибег к «встречному нападению». Следовательно, ответ на мой первоначальный вопрос на самом деле лежит на поверхности.

Айрин наклонилась к Райвену и, заглянув в неестественно синие глаза, прошептала:

— Тебе есть, что скрывать. А значит, потенциальным предателем являешься именно ты.

Полковник ехидно улыбнулся в ответ и утвердительно покачал головой:

— Однако, тебе придется мне поверить на слово, ведь другого выхода, Красотуля, у тебя попросту нет.

Он был прав, и Айрин прекрасно это понимала. Кимао совершенно не вовремя оставил ее одну среди чужаков. Наверное, он даже не задумался над этим, когда спускал курок своего оружия. С другой стороны, никто не знает, что произошло там, по другую сторону, и, возможно, присутствие Кимао там более необходимо сейчас…

— Итак, мы летим на Мийю, — ушла от скользкой темы разговора Айрин. — И нам предстоит не только наведаться туда, где посторонних видеть не желают, но и доставить «пустышки» живыми и невредимыми на Сайкайрус.

— У меня есть план, — спустя несколько секунд молчания, произнес Райвен. — В настоящее время у нас нет возможности трансплантировать всех. Более того, даже выкрасть пустышки нам необходимо тихо, не привлекая внимания. Если информация о нашем визите в запасник просочится на Дереву, первое, что сделает Совет — уничтожит все существующие копии неугодных зрячих.

— Простите, что вмешиваюсь, но зачем вообще было выращивать копии тех, кого видеть здесь не желают?! — поинтересовалась Айрин.

— А они их и не выращивали. Это сделал я, — улыбнулся Райвен и подмигнул Айрин.

— Ты?!

— О-о-о! Ты искренне удивилась? Прекрасно! Значит, что-то человеческое в этом кукольном теле еще осталось!

— Не уклоняйся от темы!

— На самом деле, их тела вырастил Совет. Я лишь сменил имена на образцах генетического материала.

— И каким образом…

— Ри помог. Запасники ведь на Мийе. А у него там свои «связи».

— И снова Ри Сиа! — воскликнула Айрин. — Ну, естественно, куда же без странноватого папаши со своими «высокими» моральными принципами и собственными планами?!

— А ты полагала, что такой простачок, как я, ограничится лишь службой на благо Равновесия между мирами?!

— Я-то ладно, а на той стороне знают, какой ты «простачок»?

— Проницательно для молодой избалованной девочки, — улыбнулся Райвен.

— А ты думал, я поверю в этот бред с равновесием? Чтобы ты, погибший на Сатрионе и восставший из мертвых спустя столько лет, отказался от возможности отомстить тому, кого так сильно ненавидишь?

— Откуда ты…

— Не трудно было догадаться, — выдохнула Айрин и посмотрела на Райвена. — Сильный медиатор, обладающий знаниями, выходящими за рамки общепринятой программы обучения в Академии Зрячих, пришел охранять свою ученицу в этот Мир. Почему ты? Других кандидатов не нашлось?

— Айя всегда доверяла мне.

— Слово Айи ничего не решает. Тебе позволили вернуться, потому что были уверены в том, что ты их не предашь. Думаю дело в чем-то личном. Между тобой и Гвеном. Я права? — Айрин победоносно улыбнулась и отвернулась от Райвена, не дожидаясь, пока тот ответит. — Неужели, женщину не поделили? — сама не зная почему, ляпнула Айрин.

— Кто бы говорил! — в негодовании воскликнула Паола. — За Кимао Кейти сестру готова была…

— Паола, — перебил ее Райвен, — заткнись!

Айрин почуяла угрозу в этом «заткнись». Властное слово сорвалось с уст полковника и, подобно лезвию гильотины, отсекло все возможные протесты. И Паола действительно умолкла. Продолжая смотреть на брата, она с усилием сжимала свои губы, будто бы боролась с собственным желанием говорить дальше.

— Ты сейчас на нее воздействуешь или одного твоего слова действительно достаточно для того, чтобы она заткнулась? — как ни в чем не бывало, выпалила Айрин.

— Лучше ей рот заткни! — взорвалась Паола. — Изображает из себя Амир знает кого, а на самом деле такая же дрянь, как и все остальные шлюхи Пире!!! — прокричала Паола, указывая на Айрин пальцем.

— О-о-о… — засмеялась Айрин. — Какие мы несдержанные!

— Заткнитесь обе!!! — прогремел голос Райвена, и Айрин вжала голову в плечи.

Моментально пропало желание продолжать препираться и пытаться вытянуть из раздраженной Паолы как можно больше информации. Кем бы ни была Пире Савис, она многому обучила Айрин. Медиаторство — это не просто влияние на оболочку посторонних лиц. Это — искусство лавирования в потоке чужих эмоций. Только самые сильные медиаторы способны создавать настоящие иллюзии и подменять истинные чувства фальшивыми. Айрин, которая таких высот развития пока не достигла, использовала другие методы воздействия. Она осторожно подбирала подходящие ключи к потаенным дверцам сознания жертвы и «входила» туда, куда ей было нужно. Ключом к секретам Паолы оказался гнев. Слава Юге, Айрин могла вывести из себя кого угодно всего за несколько минут. Жаль, что Райвен Осбри так быстро ее раскусил.

— Ты не с теми людьми играешь во взрослые игры, девочка, — наконец, произнес он. — Все, чего ты пока достигла, это научилась раздражать окружающих. Не мудрено, что за пять лет обучения у тебя появилось всего двое друзей, и те — отщепенцы, которые повелись на твою красоту.

Айрин перевела взгляд на полковника и хмыкнула.

— Один из этих отщепенцев спас этот Мир.

— Ценой жизни твоей сестры.

— Детали опустим.

— Естественно, ведь жизнь сестры для тебя всего лишь «деталь».

Айрин ничего не ответила на это. Что толку говорить? А главное, кому это говорить?

— Вы можете меня презирать, — нарушила тишину Айрин. — Если хотите, можете даже ненавидеть. Но сути дела это не изменит. Если сможешь меня обучить хоть толике того, что умеешь делать сам, — Айрин повернулась и посмотрела в упор на Райвена Осбри, — я помогу тебе.

— Полагаешь, мне что-то нужно от тебя лично?!

— Начать войну с Советом можно и без моего участия. Тебе достаточно сообщить силам МВС по чьей вине в нашем огромном Мире появились некие амиряне, и на этом игры с Деревой закончатся. Нет, я тебе нужна для конкретной миссии, детали которой, полагаю, ты раскрывать не собираешься.

— Проницательно для двадцатипятилетней богатенькой девочки. Но, в одном ты ошиблась.

— И в чем же это?

— Если я открою силам МВС тайну появления здесь амирян, то подпишу смертный приговор всем, кто имеет хоть какое-то отношение к Совету Зрячих. Проще говоря, в течение нескольких часов тебе, твоим однокурсникам и всем остальным зрячим подпишут смертный приговор. Такая же участь постигнет и твоего отца, который столько лет сотрудничал с Советом и даже смог трансплантировать свою младшую дочь вместе с неким сыном Ри Сиа. Ты понимаешь, куда я клоню?

Айрин как никто другой понимала, о чем говорит полковник. Достаточно дать повод и все состояние семьи Белови можно будет ловко прибрать к рукам, включая месторождения полезных ископаемых и военные игрушки, в которые отец постоянно вкладывал свои деньги. Что уж говорить про технологию трансплантации? Рассказать об этом всему миру все равно, что поставить в пустыне колонку с питьевой водой: доберутся до нее лишь те, кто окажется проворнее и сильнее остальных, другие же полягут невдалеке, устилая своими трупами дорогу к «бесценному источнику».

— Как же ты собираешься воевать с Советом, если за спиной нет никого, кроме горстки единомышленников, которых еще нужно воскресить?

— Эта «горстка» стоит целой армии!

— Мы сейчас не об этом говорим. Ты же военный стратег! Необходимо оружие, техника, легенда нужна для того, чтобы объявить Ассоциации Зрячих войну. Или ты полагаешь, что все мы полетим в сторону Деревы и скажем Гвену «привет!»? Нас уничтожат еще на подлете. Причем, твои же сослуживцы из МВС!

— Не уничтожат.

— Откуда такая уверенность?

— Гвен сам попросит МВС не вмешиваться. Потому что знает, что если я открою свой рот — он не жилец.

— Ладно, допустим… А на Мийе что мы планируем делать?

— Достанем тела и полетим на Сайкайрус.

— Как мы их достанем, — раздраженным тоном перефразировала свой вопрос Айрин.

— Нужно подумать, — пожал плечами Райвен.

— Ясно, — хмыкнула Айрин. — В таком случае, у меня есть план. — Если уберете тело Кимао сами, я Вам его сообщу.

— По рукам, — засмеялся Райвен.

— Мы применим трюк, который использовала Данфейт, когда обкрадывала хранилища с едой для голодающих мийян.

— И?! — не выдержала Паола и подала голос.

— Мы подкупим охрану, — ответила Айрин и поднялась со своего места. — А теперь, если позволите, я бы хотела отдохнуть.

— Средства на подкуп, я надеюсь, ты предоставишь? — поинтересовался Райвен.

— А ты, оказывается, еще и скупердяй?

— Прости, но все мои сбережения уже вложены, — улыбнулся полковник.

— Моя сестра — мои деньги, — лаконично ответила Айрин и вышла из рубки.

— Странное изречение для такой, как она, — услышала Айрин голос Паолы и остановилась в коридоре, подслушивая чужой разговор.

— А какая она? — спросил Райвен.

— Ты и сам знаешь.

— Все-таки, хочется в этом усомниться.

— Мой тебе совет: не ищи в ней того, чего уже нет. Не повторяй ошибок, которые с нетерпением будет ждать от тебя Пире.

— Они совершенно не похожи.

— Однако, она все равно напоминает тебе ее.

— Только потому, что их обеих воспитала Пире. Один почерк, понимаешь?

— Понимаю.

— Айрин, ты можешь уже идти! — прокричал Райвен и Айрин, выругавшись себе под нос, поплелась вперед.

* * *

За семь дней до исчезновения.

— Они не встретят тебя с распростертыми объятиями. Скорее всего, тебя сразу же доставят на допрос. Сначала, разговоры вести будут пешки. Кто-нибудь из помощников и приближенных. Этот этап ты пройдешь без особых проблем. Их приемы не отличаются разнообразием: убеждение, боль, препараты. Больше суток им никто не даст. У Гвена нет времени возится с тобой, ему необходима информация. И это должно сыграть нам на руку. На втором этапе допрос будет вести кто-нибудь из хорошо знакомых тебе людей. Он явится не как дознаватель, а как друг. Позволит тебе отдохнуть, расслабиться. Задача этого человека — наладить с твоей оболочкой ментальный контакт. Сначала, он не будет давить, скорее всего, начнет капаться в твоем прошлом. На основе твоего поведения, он построит типовую модель реакций твоей оболочки. Положительные эмоции, отрицательные, злость, страх, волнение — все это станет для него понятным и вполне осязаемым. Когда его анализ будет завершен, он начнет задавать конкретные вопросы. Если сможешь обмануть и его, перейдешь на третий уровень. Третий уровень — допрос медиатора. Для того, чтобы обмануть его — требуется слишком большой опыт. Задача этого человека — сломать блокировку твоего разума. Скорее всего, в роли медиатора выступит сама Пире. Я могу лишь предположить, каким образом она будет на тебя давить. И поверь, Пире не станет размениваться по мелочам. Думаю, она заставит тебя усомниться в главном — твоих намерениях. Если ты потеряешь цель — расколоть тебя не составит труда. Пока ты веришь — ты твердо стоишь на ногах. Четвертый уровень — иллюзии. Тебе предоставят возможность поспать. И работать начнут, когда ты погрузишься в сон. Они заставить тебя поверить в то, чего на самом деле нет. Выстроят перед тобой иллюзорный мир и погрузят в него, чтобы путем подбора определенных ситуаций найти то, что им необходимо. Поверишь в свой сон — расколешься. Нет — пойдешь дальше. Пятый уровень — физическое истощение. Тебе не будут давать есть, не будут поить. Тебя могут избивать, не позволят заснуть. Предел — семьдесят два условных часа. Однако, у них не будет этого времени. Думаю, все продлится не больше суток. Пройдешь пятый уровень, попадешь на шестой — доверие. Они скажут, что все кончено, и ты справилась. Они условно поверят тебе. «Условно», потому что на самом деле они все равно будут просчитывать иные варианты и относиться к тебе настороженно. Твоя задача — смотреть и запоминать. Все что ты увидишь — лица, обстановку, документы, пусть даже они просто попадутся тебе на глаза — я все это сумею вытянуть из твоих воспоминаний. Кроме того, именно на шестом этапе ты должна будешь раздобыть координаты и передать их мне.

— Так, как же я пройду этот этап, если должна буду сразу достать координаты?

— Ты его не пройдешь, Айрин. Шестиступенчатую систему допроса невозможно пройти, потому что шестой этап занимает всю оставшуюся жизнь подозреваемого.

— То есть, если тебя подозревают в измене, это навсегда?

— Именно.

— А тебе откуда все это известно?

— Эту систему разработал я, Айрин. Я и Пире Савис.

— Твою мать…

— Когда твоя миссия будет завершена, паролем для начала процедуры твоей эвакуации станет электронное сообщение твоему отцу. После его отправки, у тебя в запасе будет два часа. Если в течение этого времени ты не покинешь Дереву и не выйдешь с нами на связь, мы автоматически приступим к процедуре твоей трансплантации. И, хотя я очень надеюсь, что тебе удастся сохранить это тело, все равно ты должна быть готова к тому, что придется умереть.

— Замечательные перспективы.

— Я не говорил, что будет легко.

— Но, ты сказал, что научишь меня обходить все эти ловушки!

— Моя задача — обучить тебя искусству создания лжи, а главное, способности искренне верить в то, что ты сама придумаешь. Никто не способен прочесть твои мысли, пока ты их контролируешь. Обращаясь к своим воспоминаниям, ты должна четко представлять, как все было, что ты делала и что видела. Пире будет смотреть на все твоими глазами и только от тебя зависит, какую картинку ей удастся прочесть. Не пытайся переиграть ее. Не смей заглядывать в ее мысли, пытаться на нее повлиять. Она обманет тебя с той же легкостью и простотой, с которой ты ходишь по поверхности Сайкайруса.

— А, если я не смогу…

— Не сможешь — умрешь.

— Итак, зачем ты привязал меня к этому стулу?

— Ты будешь сидеть на нем, пока не сможешь заблокировать свой разум от моего сознания.

— И когда можно начинать тренироваться?

— Сейчас и начинай. А я, пока, буду вещать о том, что вижу.

— Только не это…

— А что за Брендер? Ты ему заплатила? — Райвен захохотал. — Заплатила, чтобы он девственности тебя лишил?! Айри… Ну, ты даешь!

— Замолчи!!! Заткнись!!!

— А Кроуер? Что за Кроуер, Айрин?

— Пошел, ты Райвен Осбри! — прокричала Айрин и приступила к работе над собой.

* * *

За пять дней до исчезновения.

Это был конец. Конец миру, конец живому и всему, что сотворили люди за многие тысячелетия своего существования. Айрин видела все это своими глазами. Вспышка. Краткий момент тишины. Всеобщей, парализующей тиши. Гром. Раскат, разрывающий уши. Размытый горизонт. Это марево. Это — пламя. Крик. Устрашающий, отупляющий, безысходный. И улыбка на лице, потому что долгожданный конец уже близок. Ветер в лицо. Горячий, слишком горячий. От него кожа сжимается и трескается. И боль. Невыносимая, с которой невозможно существовать.

— Еще… — прошептали губы, в то время как глаза Айрин были закрыты.

— Как скажешь, — ответил Райвен и вновь прикоснулся рукой к ее плечу.

Не каждому суждено увидеть такое. Хрупкость, слабость и немощность всего, что, кажется столь великим. Один мир. Одна минута. И пустота.

— Еще…

Райвен убрал руку и отошел.

— Ты получаешь удовольствие от того, что должно тебя пугать.

— Так же, как получал его ты, — ответила Айрин и открыла глаза.

— Почему ты так решила?!

— Потому что ты улыбался.

Айрин встала со стула, на котором сидела только что, и подошла к Райвену, заглядывая в синие глаза.

— Ты даже не пытался создать оградительный барьер. Просто стоял и смотрел.

— И улыбался.

— И улыбался, — кивнула Айрин и отвернулась от Райвена.

— У каждого из нас есть слабые стороны, — произнес Райвен. — Твоя уязвимость не так уж очевидна, но, если я смог ее разглядеть, смогут и они. Кроме того, у них — явное преимущество: они тебя хорошо знают.

— И как глубоко ты смог забраться в мою голову, пока скармливал мне свои воспоминания?

— Отец. Мими.

— Банально. Я полагала, что ты меня удивишь.

— Кимао и Орайя.

— Из той же оперы про привязанности.

— Данфейт.

Айрин изящно изогнула свою бровь и обернулась к Райвену.

— Допустим. Что еще, кроме родственных и дружественных связей?

Райвен загадочно улыбнулся и приблизился к Айрин. Он поднес свою руку к ее щеке и провел по белоснежной коже подушечкой пальца. Айрин вздрогнула, но отстраняться не стала.

— Свобода Айрин — вот твоя главная слабость!

Айрин потупила взор и продолжала стоять. Райвен провел пальцем по линии ее подбородка и заскользил им вдоль шеи.

— Поэтому ты заставил меня надеть одну из своих рубашек на голое тело? — усмехнулась Айрин, когда он начал медленно расстегивать пуговицы.

— Если ты знаешь ответ, почему спрашиваешь?

Айрин, молча, наблюдала за тем, как рука Райвена медленно движется вниз, от одной пуговице к другой. Расстегнув их все, он развел полы и посмотрел на ее обнаженную грудь. Райвен положил ладонь к одной из них и нежно погладил кожу. Айрин продолжала стоять и молчать. Пальцы зрячего сомкнулись на затвердевшем соске и ущипнули его. Айрин даже не шелохнулась. Райвен хмыкнул и наклонился, облизывая его и прикусывая. Рука опустилась вниз и оказалась между бедер.

— Ты уже влажная… — хмыкнул он и стал водить пальцами по промежности, лаская вход. — Ну, что же ты молчишь? Скажи что-нибудь!

Айрин продолжала стоять на ногах. Второй рукой Райвен схватил ее за волосы и откинул голову назад. Теплое дыхание коснулось шеи, и язык последовал за губами. Он остановился у самого уха и прикусил мочку, шумно вдыхая аромат ее кожи. Айрин молчала. Удерживая ее за волосы, но не причиняя совершенно никакой боли, он повернул ее лицо к себе и с жадностью впился в губы. Палец, утонувший во влаге, проскользнул внутрь и Айрин застонала.

Райвен резко оттолкнул ее от себя и выбросил руку вперед. Айрин впечатало в стену. Она хотела засмеяться, сползая вниз, но боль во всем теле была слишком сильной.

— Я работал с тобой пять дней! И, хотя мы в полной заднице, я все еще продолжаю надеяться, что ты сможешь переплюнуть саму себя и сделать то, что от тебя требуется! Что я тебе говорил?! Не теряй контроль, твою мать! Если такая голодная, иди в ванную и трахни себя сама! Трахай себя сколько вздумается, только не теряй голову, когда мужик к тебе прикасается! На этапе иллюзий на моем месте может оказаться Кимао Кейти! И что тогда? Потеряешь контроль над блокировкой как только он прикоснется к тебе?!

— На себя посмотри, — простонала Айрин, поднимаясь с пола. — Еще чуть-чуть и кончил бы в штаны!

— Да, как ты смеешь?! — зарычал Райвен.

— А кто такая Анейти?

— Что?

— «Ничего общего с Анейти» подумал ты!

Райвен прищурился и приподнял левую бровь.

— Хочешь сказать, что почти не провалила тест?

— Знаешь, я лучше пойду, трахну себя в ванной. И тебе рекомендую разгрузиться. Только когда кончать будешь, обо мне не думай, хорошо? Еще возвысишь на расстоянии… К чему такие проблемы?

Райвен поднял руку и вновь припечатал Айрин к стене. Ей не было больно на этот раз, и она рассмеялась, чувствуя, что вполне может сейчас его удивить.

— А Изаэль, кто она? — спросила Айрин и тут же рухнула на пол.

Райвен покинул тренировочную комнату, хлопнув дверью напоследок. А Айрин, потерев ушибленное плечо, расслабилась на полу и закрыла глаза. За пять дней Райвен научил ее большему, чем за пять лет все преподаватели в Академии. Интересно, это она такая талантливая или это остальным не выгодно, чтобы она такой была?

* * *

За четыре дня до исчезновения.

Айрин сидела на стуле раздвинув ноги. Райвен стоял за спиной, склонившись над ней и прижавшись к ее щеке. Пальцы зрячего мерно двигались внутри, в то время как сама Айрин прикусывала свои губы, чтобы не закричать.

— Н-н-н, — послышался сдавленный голос Айрин.

— А если так? — улыбнулся Райвен и прижал первый палец к ее клитору, играясь с ним.

— Хрен тебе… — выдавила она из себя.

— Думай о Кимао. Ты должна кончить.

— Не могу я думать о нем! — пропищала Айрин, крепче сжимая пальцы и впиваясь ими в сидение своего стула.

— Тогда, ни о чем не думай!

— Что за пытка такая…

— Если я не смогу тебя прочесть во время оргазма — ты пройдешь все, что они смогут тебе предложить.

— Ты что, садист? Третий раз — это слишком!

Он впился губами в ее шею, лаская грудь второй рукой. В голове Айрин стало шумно. Она изогнулась на стуле, подавая бедра вперед и сократилась в третий раз, выдавливая из себя слова:

— Ты за это ответишь…

Когда стало очень легко и тепло внизу живота, Айрин расслабилась, откидываясь на спинку стула. Райвен освободил ее тело и отошел к раковине.

— Сколько раз ты кончила в ванной вчера?

— Два, — ответила Айрин.

— О ком думала тогда?

— О тебе.

— Обо мне?

Айрин показалось, что удивление Райвена было искренним.

— А что здесь такого? — ответила она и переместилась со стула в ванную, включая душ. — Я же говорила тебе, что была бы не «против» переспать, если бы возвышением не пришлось расплачиваться.

Райвен повернулся к ней, вытирая руки полотенцем.

— Что ты будешь делать, если они заставят тебя…

— Расслаблюсь и попытаюсь получить удовольствие, — спокойно ответила Айрин, намыливая тело.

Райвен достал из кармана небольшую белую баночку и поставил ее на раковину.

— Что это? — не поняла Айрин.

— Риага. Я подсыпал тебе ее на завтрак.

Айрин нахмурилась и посмотрела на Райвена.

— А вторую порцию сам съел, что ли…

Райвен улыбнулся, отворачиваясь.

— Ты, конечно, интересная женщина, но я не последний идиот, чтобы возвышаться с с тобой. Риага — универальный афродизиак. Я подкормил тебя, чтобы твое либидо возросло.

— А я подумала, что ты — настоящий профессионал!!! — захохотала Айрин.

— В общем, ты прошла тест. Поздравляю, — ответил Райвен и присел на стул, закидывая ногу на ногу и разглядывая ее обнаженное тело напротив.

— Не вижу радости на твоем лице по этому поводу, — улыбнулась Айрин.

— Есть еще кое-что, через что тебе предстоит пройти.

— Знаешь, к подобному повороту событий я была готова. Говори, что де…

Айрин выгнулась в ванной, хватаясь за стену. Боль пронзила ее спину и захотелось кричать. Она рухнула вниз, корчась в муках и ерзая, словно змея на горящих углях.

— Человек перестает контролировать себя не только во время экстаза. Физическая боль так же способна лишать рассудка. Под риагой обостряются все ощущения, не только тактильные, но и болевые. Так что, Айрин, ты готова послать меня на хрен теперь?

Айрин отпустило, и она застонала от облегчения, расслабляясь на дне ванной.

— Твою мать, я же сказал — контролируй себя!!! — прогремел голос Райвена, и все началось сначала.

* * *

За три дня до исчезновения.

Паола присела за стол и сложила руки на груди.

— Ты собираешься есть или нет? — спросила она, наклоняясь к Айрин.

— Собираюсь, — промычала Айрин, пытаясь ухватиться за вилку, но промахиваясь в очередной раз.

— Ты смотри, — удивилась Паола, обращаясь при этом к Райвену. — Даже под препаратом ее не прочесть! Как тебе удалось за такое короткое время?

— Не мне, а ей.

— Когда она вылетает?

— Знаешь, я не совсем уверен в том, что она справится.

— Никто в этом не уверен! Но, выхода другого нет!

— Есть выход, Паола. Выход есть всегда.

— Нам нужны тела! Без координат, где мы их достанем?

— Значит, останемся без тел!!! — прогремел голос Райвена.

В наполнившей кухню тишине Айрин начала скрести вилкой по тарелке, пытаясь наколоть на нее кусок мяса.

— Одумайся… — тихим голосом произнесла Паола. — Без нее у нас не будет шансов! А с ней, какой-никакой шанс есть!

— Вероятность успеха должна превышать риск!!! — вновь закричал Райвен. — В ее случае, эта вероятность ничтожна!!! Кто мы, Паола? Праведники или заблудшие? Если она расколется — они ее убьют!

— А что сама она думает по этому поводу? Айрин? Айрин!

Айрин медленно повернула голову. Паола плыла перед глазами и голос ее, казалось, доносился откуда-то издалека.

— Я полечу… Я готова…

— Ты не готова! — закричал Райвен.

Айрин повернула к нему голову и, немного покачиваясь на стуле, спросила:

— Ты можешь… меня… прочесть сейчас?

Райвен облокотился о стол и запустил руки в волосы.

— Нет.

— Значит… я готова… — промямлила Айрин и продолжила скрести вилкой по тарелке.

* * *

За два дня до исчезновения.

— Ты никуда не полетишь!

— С чего вдруг такие перемены? — кричала в ответ Айрин.

— Потому что я думаю, что ты не справишься!

— Неужели, — с вызовом произнесла Айрин и отодвинула от себя тарелку с едой. — Вылет послезавтра. Твое мнение ничего не решает. Паола со мной согласна.

— Ты разговаривала об этом с Паолой?

— Да, и мы сошлись во мнении, что я готова.

— Хорошо! А к тому, что тебя могут связать с каким-нибудь ублюдком насильно, ты думала? Как твой зрячий он сможет пробить любую твою защиту и найти в твоей голове все, что угодно!

— Такая вероятность, конечно, существует… Но я этого не боюсь.

— Не боишься, значит… Кимао любила и пять лет «зрела», пока твоя сестра дорогу не перешла! Это называется «не боишься?»

— В общем, ты меня понял. Я приняла решение и не тебе указывать мне, что делать.

— Ты права, что тебе делать указывать не мне!!!

Райвен поднялся из-за стола и вышел с кухни. Айрин взглянула на его пустой стакан. Достав из голенища сапога маленькую баночку, которую Райвен оставил в ее ванной позавчера, она открыла ее и высыпала остатки порошка в свой стакан. Долив немного воды, она покрутила его в руке, чтобы белый порошок растворился, и выпила залпом.

— Теперь я готова, Райвен, — прошептала она и выкинула баночку в мусорное ведро.

Когда стало совсем невмоготу, она поднялась с кровати и накинула на себя халат. Дверь в каюту Райвена была не заперта. Она вошла внутрь и закрыла ее за собой на замок. Райвен лежал на кровати спиной к Айрин и молчал. Она знала, что он не спит. Когда тело горит в такой агонии, спать просто невозможно.

Она подошла к нему, сняла с себя халат и залезла под одеяло. Рука Айрин скользнула под майку Райвена и переместилась на живот. Да, он был возбужден, да так сильно, что сразу дернулся, когда она прикоснулась к нему пальцами. Айрин залезла под одеяло с головой и сползла вниз, прикасаясь к нему губами, облизывая и втягивая в свой рот.

— Твою мать… — простонал Райвен и, подхватив Айрин, потянул ее на себя.

Айрин оказалась под ним. Быстрым движением он раздвинул ее ноги и резко вошел.

— Больно… — прошептала Айрин ему в губы.

— Сейчас будет хорошо, — ответил он и впился в ее рот.

Когда Айрин поняла, что полосует его спину своими ногтями и громко стонет, оглядываться назад было уже поздно. Несколько секунд после пары минут и Айрин закричала, прижимаясь к его шее. Риага действительно творила чудеса. Айрин долго не могла отойти от обрушившейся на нее неги. Сокращения внутри длились довольно долго, возможно потому что он продолжал двигаться в ней даже после того, как они оба кончили. Засранец, он был прав. Она никогда не кончала прежде. По крайней мере, она никогда не кричала, когда трахалась, да и сокращения эти оказались совсем не такими, как она всегда предполагала.

Он скатился с нее на бок, утыкаясь носом в подушку и пытаясь отдышаться. Пульсация в области груди Айрин усиливалась. Голова начала кружиться, и ком подступил к горлу.

Она сползла с кровати и уже не смогла подняться на ноги.

Он поднял ее и потащил в ванную. Запрыгнул внутрь вместе с ней и включил воду.

— Пообещай мне, что никому не скажешь, что мы связаны, — прошептала Айрин.

— Объясни мне, почему я должен это сделать?

— Если со мной что-то случиться, ты будешь единственным человеком, знающим наверняка жива я или нет. Если я буду жива — ты меня найдешь. Если нет — похоронишь. Но не вздумай никому сообщать, что я сдалась. Пожалуйста, я прошу тебя об этом.

— Закрой глаза и расслабься.

— Пообещай мне, Райвен!

— Хорошо. Обещаю. А теперь закрывай глаза. Я попытаюсь снять эффект колебаний оболочки.

— А если у тебя не получиться?

— Завтра от унитаза не оторвешься.

— Ты уж постарайся… Ради меня, — попыталась засмеяться Айрин, но вместо этого получилось какое-то хныканье.

Она очнулась, когда он поглаживал ее бедра. В спину упиралось то, что должно упираться в спину любой женщины, лежащей обнаженной в ванной с мужчиной.

— Сделай, как на стуле… — попросила Айрин, намеренно начиная ерзать по нему.

— То есть, ты «за»?

— Я «за» до тех пор, пока у меня не откажут ноги.

— Ты не боишься, что теперь я точно запрещу тебе лететь?

— Райвен, давай не будем об этом сейчас. Завтра проснешься, увидишь меня рядом и схватишься за голову от того, что сделал.

— Думаешь, я баночку случайно забыл в твоей ванной?

— Тогда заткнись и работай! Мне нравится эта штука. С ней хорошо.

— Ты про риагу или мой член?

— Про риагу.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда окажешься подо мной без нее.

— Если ты будешь так же хорош, я даже поклонюсь твоему члену. Обещаю… — застонала она и повернулась к нему лицом, чтобы он поцеловал ее в губы.

В третий и четвертый раз они успели добраться из душа до кровати. А потом он уснул. Айрин, как не старалась закрыть глаза, все не могла этого сделать. В голове появился какой-то шум. Кажется, она слышала чей-то шепот. Что говорил этот голос? О чем ее просил? Айрин вслушивалась до тех пор, пока перед глазами все не поплыло.

— Райвен? — позвала она в тишине. — Райвен!

* * *

Исчезновение.

Айрин лежала на столе. Возможности пошевелиться у нее не было. Свет слепил глаза, и они начали слезиться.

— Знаешь, почему ты здесь? — произнесла Пире Савис и наклонилась к ней, загораживая своей головой лампы, висящие под потолком.

— Понятия не имею, — ответила Айрин и попыталась улыбнуться.

— Знаешь, твоя привычка улыбаться каждый раз, когда тебе страшно, больно, обидно, когда ты злишься, в общем, улыбаться по поводу и без него, меня всегда выводила из себя.

— Учитель, почему я здесь? Что происходит?

— Ты здесь, потому что переспала с Райвеном Осбри и возвысилась с ним. Поэтому ты здесь.

— О чем Вы говорите? Райвен Осбри мертв!

— Я на это надеялась. Но, чутье меня не подвело. Ты, моя дорогая, сделала все так, как я и планировала. Не сомневалась, что он поведется на это смазливое личико, — Пире провела пальцем по щеке Айрин, — и отвратительный характер. Его всегда привлекали «плохие» девочки. Но, ты была не просто «плохой». Ты была еще и жертвой. Моей жертвой. Так что, скажи мне спасибо за то, что познала радость от общения с Великим Осбри в постели.

— Как я сюда попала?

— Кодировка. Код, на тот случай, если Райвен клюнет и трахнет тебя. В общем, ты пришла ко мне сама.

— И когда Вы поставили этот код?

— Когда ты решила заглянуть ко мне в кабинет, пока твои друзья ждали Гвена в приемной. Хоть какая-то от тебя польза. Четыре года впустую. Что ж, Айрин, придется тебе сделать еще кое-что для своего Учителя.

— Что именно вы хотите?

— Я? Я хочу только одного — отомстить. Чтобы этот ублюдок, твой зрячий, проклинал мое имя каждый день своего ничтожного существования. Чтобы мысли обо мне не покидали его сознание до самой смерти.

— Райвен Осбри уже мертв.

— Он неплохо поработал с тобой. Но, ничего. Я все равно узнаю то, что меня интересует. Но, для начала, я приступлю к тому, о чем так давно мечтала.

— И о чем же Вы мечтали?

— Чтобы ты улыбалась вечно, моя дорогая!

Смех Пире врезался в уши Айрин. Перед глазами появился скальпель. Пире поднесла его к щеке Айрин и слегка надрезала кожу. Айрин молчала. Она отчаянно пыталась проснуться, потому что все происходящее мало походило на реальность.

Пире оттянула щеку Айрин и проткнула ее насквозь, направляя лезвие к губам.

Боль стала невыносимой и Айрин закричала.

— Плачь, девочка моя, плачь. Еще столько всего впереди. Главное, запомни, что, в конце концов, ты все равно умрешь. А я посмеюсь над его горем, когда он поймет, что сам же и убил самое дорогое, что у него осталось в жизни. Смертельное «я люблю тебя» он запомнит надолго. А вместе с ним и мое имя вспомнит, чтобы больше никогда его не забывать…

* * *

Возвращение.

Она открыла глаза и уставилась в потолок. Кто-то наклонился к ней и заглянул в слезящиеся глаза.

— Слава Юге, вы пришли в себя!

— Где я?

— В госпитале. Скажите, Вы помните, как вас зовут?

— Мое имя?

— Да. Как Вас зовут?

— Пенеола Кайдис, кажется…

— Что ж, Пенеола Кайдис, с возвращением…

* * *

Воскрешение.

Айрин уткнулась носом в подушку и натянула на себя одеяло.

— Твою ж мать… Голова раскалывается… — пробурчала она, пытаясь не двигаться больше.

Данфейт открыла глаза и осмотрелась по сторонам.

— Айрин? Айрин!

— Не кричи… — простонала Айрин. — И без того сейчас умру…

Бросаясь на тело Айрин, спрятанное под одеялом, Данфейт меньше всего думала о том, что может причинить сестре боль.

— Проснулась! Юга, ты проснулась!!!

Айрин отпихнула от себя Данфейт локтем и насупилась.

— А где я вообще?

— В своем доме. Райвен настоял на том, чтобы мы перенесли тебя сюда.

— А где он сам?

Данфейт нахмурилась и отвернулась от сестры.

— Вставай. Умывайся. В общем, приводи себя в порядок. Ты проспала трое суток. Знаешь, мы все вымотались, пока ждали твоего возвращения…

— Где Райвен, я тебя спрашиваю?! — повысила тон Айрин, глядя на сестру.

— Кимао и Орайя не подпустили его к тебе. Сейчас он в гостиной под присмотром.

— Под чьим присмотром? — не поняла Айрин.

— Ну… Кимао и Орайя приглядывают за ним… Чтобы не натворил еще чего…

— Так… — произнесла Айрин, поднимаясь с кровати. — Ты сейчас спустишься вниз и принесешь мне стакан воды с лекарством от головной боли. И если вздумаешь сообщить кому-то, что я уже проснулась, пеняй на себя.

— Что-то я не поняла… — прошептала Данфейт.

— Юга, но ты же не тупая, Данфейт! Воды и лекарство! Живо!

Данфейт еще раз бросила вопрошающий взгляд на сестру и быстро ретировалась из комнаты.

Айрин прошла в ванную и посмотрела на свое отражение в зеркале. Все как прежде, без изъяна, только волосы теперь не то белые, не то седые. Айрин сняла с себя рубашку и провела пальцами по рубцам на животе.

— Ну, сука… Ты еще заплатишь мне за это…

Данфейт не подвела. Принесла обезболивающее вовремя. Правда, Айя вошла в ванную следом за Дани, но, очевидно, без услуг «творца» Данфейт не смогла обойтись.

— А, привет малышка, — простонала Айрин и вырвала из рук сестры стакан с водой.

— Юга… Ты совсем отощала…

— Айя, не зли меня своими комплементами. И вообще, дайте мне спокойно принять душ.

— Конечно, — кивнула Айя и, схватив Данфейт за руку, вывела ее из ванной.

— Так-то лучше, — прошептала себе под нос Айрин и проглотила лекарство.

* * *

Айрин вышла из ванной, обмотанная в полотенце, и посмотрела на сестру и Айю, сидящих на полу у ее кровати.

— Вы что, торчали здесь трое суток?

— Мы менялись, — ответила Данфейт. — Но, практически всегда были рядом с тобой.

— С чего вдруг такая забота?

— Ну, извини, — развела руками Данфейт. — Только не забудь сказать Орайе «спасибо» за то, что спас твою неблагодарную задницу!

— Спасибо, — ответила Айрин. — Вам обеим. А теперь, я бы хотела переодеться и увидеть Райвена.

— Конечно, — прошептала Айя. — Он в гостиной. Вместе со всеми.

— Идите. Я сейчас выйду.

Айрин подождала, пока Данфейт и Айя покинут ее комнату. Затем взглянула на шкаф с одеждой и выдохнула. Юга, это тяжелее, чем она думала… Даже слишком тяжело… Он оказался прав. Она ничего не забыла. Она помнила обе свои жизни так же четко, как и то, что именно шептала ему, когда умирала три дня назад. Главное, чтобы он тоже помнил это. Юга, хоть бы он это помнил…

* * *

Айрин, одетая в черный термостабильный костюм вошла в гостиную, где повисла тишина. Отыскав глазами Райвена, она поняла, что он сидит на стуле у самого окна и даже не смотрит в ее сторону.

— Добрый день или утро, — произнесла Айрин.

— Вечер… — подсказала ей Данфейт.

— Добрый вечер. Со мной все в порядке. Спасибо всем Вам, что позаботились обо мне. И особенно, спасибо тебе, Орайя.

Орайя сдержано кивнул Айрин, продолжая стоять рядом с сидящим на стуле Райвеном.

— Кейти, с тобой все в порядке?

— Да, — односложно ответил Кейти, сидящий на полу.

— А Имайя? Где она?

— Мы не знаем, где она, — ответила Айя и подошла к брату, кладя руку ему на плечо.

— Итак, спасибо я уже сказала… А теперь… Пошли все вон отсюда!

— Что? — не поняла Данфейт, глядя на сестру.

— Я сказала: «все вон отсюда!!!»

— Ну, знаешь, — зашипела Эрика, поднимаясь вместе с Бронаном с пола.

— Пойдем, — произнес Кимао, толкая Орайю в спину.

— А он? — не понял Орайя.

— Пойдем.

Айрин со стороны наблюдала за тем, как все поднимаются со своим мест и с выражением недоумения на лицах, покидают гостиную. И Райвен поднялся вместе с ними. Айрин передернуло, когда он обернулся к ней и пустыми глазами уставился в пол, пытаясь найти выход из комнаты следом за Орайей.

— А ты куда собрался! — громко произнесла Айрин, обращаясь к Райвену.

Он замер на месте, продолжая смотреть в пол.

— Зрячий, смотри мне в глаза, когда я к тебе обращаюсь!

Райвен приподнял голову и посмотрел на нее. Юга… У Айрин подкосились ноги… Нет, на нее смотрела не тоска, не обреченность… На нее смотрели самые синие глаза из всех, которые она знала, и на дне этих глаз полыхала настоящая боль… Айрин присмотрелась к его волосам. Они стали белее, чем прежде… Юга, он поседел…

Где-то вдалеке захлопнулась входная дверь. А они все продолжали стоять и смотреть друг на друга.

— Ты… — прошептала Айрин, — ты прости меня… пожалуйста…

— И ты меня… прости…

Хотелось заплакать, но она не могла позволить себе такой вольности.

— Может, подойдешь ко мне? — просипела Айрин, пытаясь проглотить ком, подтупивший к горлу.

— Если подойду, уже не остановлюсь, — произнес он в ответ.

— Не останавливайся, — покачала головой Айрин. — Я… я…

Айрин позабыла, что хотела сказать. Во рту уже пересохло. Захотелось обнять его и прижать к себе. Юга… Как же она соскучилась…

— Я тоже соскучился по тебе, котенок…

Айрин протянула руки и бросилась ему на шею. Сжимая его, что было силы, она пыталась ответить на его поцелуи, то и дело, хватая воздух ртом. Райвен подхватил ее за берда и понес в спальню. Откуда взялись силы? Откуда, если он практически не спал последние трое суток?

Опрокидывая ее на кровать, он сминал ее в своих руках, зарываясь носом в волосы, чтобы вдохнуть их аромат. Он стянул с нее костюм и белье, ложась сверху и продолжая беспорядочно целовать ее лицо. Она тоже пыталась снять с него костюм, и он отрывался на доли секунд, чтобы помочь ей. Все дальнейшее напоминало настоящую борьбу. Они перекатывались друг на друга, пытаясь определиться, кто будет первым определять условия и ритм, пока Айрин не села на него сверху и не прижала его запястья к матрацу.

— Помнишь, я обещала тебе поклон, если без риаги ты будешь так же хорош? — прошептала Айрин, наклоняясь к его губам.

— Ты этот поклон не мне обещала, а моему члену.

— Я буду кланяться вам обоим.

Айрин сползла ниже и улыбнулась, поглаживая рукой его пах.

— Я хочу, чтобы ты смотрел!

Райвен приподнял голову и уставился на нее. Айрин наклонилась и коснулась его языком. Сначала легко, нежно, а затем просто втянула его в свой рот.

— Мать твою… — застонал Райвен, откидываясь назад и закрывая лицо руками.

Айрин продолжала свое злодеяние. Руки, губы, язык. Райвен напрягся, подрагивая в ее ладонях. Не то наслаждение, не то мука, от того, что хочется войти в нее по-другому. Входить в нее много, очень много раз, чтобы видеть лицо, спину, грудь, чтобы целовать ее, облизывать, кусать и смаковать у себя во рту, чтобы слышать ее громкие стоны и радоваться, когда она закричит. Ощущать, как она нежится в его руках, как дергается, как сокращается внутри, как позволяет ему быть внутри, когда он изливается. Амир… Когда же он влюбился в нее? Когда захотел так сильно, что принял решение обладать ею вечность? Впервые он почувствовал удар своего сердца, когда она подняла с кресла пилота после первого задания на Юге. Лицо и форма в крови. На мгновение он подумал, что это — ее кровь. И тогда, в груди что-то сократилось. Когда она смотрела на тело Данфейт, лежащее у его ног на полу, он почувствовал, что внутри у него что-то болит. Когда нашел ее в каюте, ревущей на своей кровати, ощутил, что в груди что-то клокочет, стягивая удавкой горло и не позволяя дышать. А когда впервые раздел, чтобы научить, понял, что в висках стучит, потому что сердце заходится внутри. Баночка с риагой. Он сам принял решение. Он первым выбрал ее для себя. А потом решение приняла и она. Когда он встретил ее вновь — не мог поверить своим глазам. Что он испытал, разглядывая ее измененное лицо? Злобу. Злобу, за то, что она смотрела на него своими глазами и не узнавала. А потом, когда он снял блокировку с ее поля и почувствовал ее как свою женщину вновь, он разозлился еще больше, потому что этой связи не ощутила она. Он хотел ее. Там, на кровати в квартире на Дереве, куда привел из кафе. Но она не поняла этого. Так и не почувствовала, что она — его часть. В шатре он уже дошел до ручки. Не мог не наброситься. Она расцарапала ему всю спину… Как в первый раз… Котенок… И ей понравилось, как он ее назвал. Он ведь всегда называл своих женщин по именам. А тут… И радостно так было от осознания того, что ей это нравится. Что действительно любит понял только тогда, когда она хлопнула дверью. Он метался по дому, сыпля проклятиями и сдерживаясь, чтобы не пойти за ней. Пойти означало признать. А потом все полетело к Амиру. Ну, и пусть не любит его. Они связаны. Она жена. Он имеет право ее любить. Дом Кейти. А там она… В халате… В голове туман и только одно хотелось сделать — повернуть время вспять и успеть остановить ее по дороге к Кейти. И ненависть, и желание все равно забрать ее, чтобы показать, что он — лучше, чем кто-либо другой…

— Я люблю тебя… — прошептал Райвен, отнимая ладони от лица.

Айрин разогнулась и как-то виновато посмотрела на него.

— Я потом научусь… Спрошу у Террея, как правильно делать…

— Чему ты научишься? — не понял Райвен.

— Ты прости. Вообще-то я… Ну, ты знаешь.

— Знаю, что я единственный, кто был удостоен чести. Я знаю о тебе все, Айрин.

— В общем, я как-нибудь решу эту проблему.

— Какую проблему?

— Ты не можешь кончить, когда я…

— Могу, но не сегодня.

— Почему?

Райвен улыбнулся, глядя на нее:

— Хочу, чтобы ты еще и завтра потренировалась.

Айрин прищурилась и с вызовом ответила:

— Ты же знаешь, что я поквитаюсь?

— Я к твоим услугам в любое время дня и ночи… — прохрипел Райвен и опрокинул ее на спину.

Он наклонился к ее пупку, погружая в него язык и целуя. Затем коснулся рубцов на животе, которые остались, как напоминание о том, что за ним еще есть долг. Погладил бедра и поднялся вверх, погружая пальцы в ее влагу.

— Ты серьезно завелась, Айри, — произнес он, приподнимая левую бровь. — У меня вся рука в смазке.

— Не вижу в этом ничего крамольного, — пожала плечами Арин, протягивая к нему руки.

Палец зрячего зацепился за клитор и начал с ним играть. Айрин откинулась назад и вцепилась в простынь.

— Когда много смазки, можно еще кое-что делать.

Палец Райвена спустился ниже, еще ниже и закружился вокруг чего-то нового.

— Нет, — прошептала Айрин, которую пугало все, что с этим связано.

— Я ничего не делаю, — ответил Райвен и слегка надавил.

— Делаешь!

— Что я делаю?

Вторая ладонь Райвена легла рядом в первой, погружаясь в ее складки и задевая клитор.

— Ты там трогаешь!

— Я везде трогаю. И вообще, это еще не трогаю, это так, играюсь…

Пальцы скользнули внутрь и Айрин вскрикнула.

— Расслабься. Я ничего такого не делаю.

— Райвен!

— Глупая… Я же сказал, что даже еще не начал…

Он опустился ниже и лизнул ее влагу языком. Потом еще раз, обводя ее складки и накрыл ртом ее зернышко, втягивая его в себя, словно сок из мякоти спелого персика.

Айрин протяжно застонала и выгнулась, поднимая бедра. Райвен убрал пальцы одной руки и оставил только один, ласкающий там, где ей было стыдно. Спустя несколько минут она окончательно потерялась в сбитой руками простыни, одеяле и подушках, в которых спрятала свою голову. Но он все равно слышал, как она стонет. Он чувствовал то же, что и она. И это было гораздо сильнее и приятнее тех ощущений, которые остались в его прошлом. Изводя ее своим ртом, он желал только одного: чтобы она кончила.

— Войди! — захрипела Айрин, пытаясь от него уползти.

Он продолжал настаивать на своем, не отрываясь от ее тела.

— Войди! Пожалуйста!

Продолжая наблюдать за ее метаниями, он медленно и верно вел ее к оргазму. И она разозлилась! Сомкнув бедра, она оттолкнула его руками и свернулась калачиком.

— Ты чего? — обиделся Райвен.

— Своенравный засранец! Говорю же, «войди!» Так нет, он не хочет!

— Не хочу, значит… — прохрипел Райвен и, схватив ее за ноги, потащил к себе.

Айрин ухватилась за подушку и поползла вместе с ней. Раздвинув ее ноги, он вновь начал ласкать ее пальцами у самого входа, не предпринимая попыток овладеть телом полностью.

— Ты издеваешься, да?.. — застонала она, утыкаясь носом в подушку.

— Да… — улыбнулся Райвен и, немного приподняв ее бедра, медленно погрузился в полыхающее тело.

Он лег сверху, плавно двигаясь в ней и лаская рукой. Зарываясь носом в ее волосы, он вдыхал их аромат и целовал ее затылок. Она отбросила подушку и попыталась лечь на бок. Он не сопротивлялся, позволяя ей сменить положение. Так ему была видна ее грудь. Так он мог целовать ее плечи, скользит вдоль шеи языком и ласкать, продолжать ласкать ее. Она стонала и выгибалась, двигаясь вместе с ним. Было мало. Он хотел ее целовать. Посасывать ее язык и прикусывать губы. Он вышел, и она будто бы растерялась. Райвен оказался сверху и, разведя ее ноги, погрузился вновь, припадая к сладким губам и смакуя их вкус. Пальцы на спине обожгли кожу. Ноги обвили его талию, продолжая подавать бедра ему навстречу.

— Не могу больше… — простонала она ему в губы.

— Еще немного… Не могу насытиться тобой…

— Райвен…

Его палец надавил и тоже оказался внутри. Она втянула в себя воздух и зажмурилась.

— Ты говоришь, что мы трахаемся, — прошептал Райвен, увеличивая темп, чтобы подарить ей развязку.

— Райвен…

— Я ни с кем так не трахался до тебя… Амир, какой же это трах? — простонал он, закрывая свои глаза. — Это же любовь, котенок…

— Райвен… — простонала она, прижимаясь к его груди и стискивая зубы.

Он вцепился в нее обеими руками, погружаясь в последний раз и изливаясь в собственном протяжном стоне. Когда пульсация стихла, Райвен скатился на бок и положил голову ей на грудь. Пальцы Айрин запутались в его волосах, нежно перебирая их. Он слышал, как бьется ее сердце. Как ритм его ударов становится реже.

— Котенок, я сейчас усну…

— Спи.

— В ванную потом сходим, ладно?

— Ладно, — ответила она и продолжила играть с его волосами пальцами.

— Ты только никуда не уходи…

— Я никуда не уйду.

— Хорошо. Это… хорошо… — повторил он и погрузился в сон.