Онлайн чтение книги Дети Амира - 3. Айрин.
Глава 15

Пенеола сидела на диване, в окружении своих новых друзей и сестры. Допивая свой пятый бокал вина, она смеялась над историями Эрики, которая в красках описывала все мучения Бронана на ее пути к постижению тайны управления своим даром. Пенеоле хотелось побыстрее напиться. Она знала, что уход от проблем на дно бокала ей вовсе не поможет, но желание получить облегчение от собственных страданий перевешивало разумные доводы.

— Айрин! — обратилась к ней Эрика. — Послушай, давай проверим твой дар!

— Не думаю, что это — хорошая идея, — покачала головой Пенеола.

— Я полотенце принесу, если ты реветь начнешь!

— Отстань от нее, — попросила Данфейт.

— Да, ладно тебе! Айрин, ты же никогда не пасовала перед трудностями!

— Нет гарантии, что у меня получится, — улыбнулась Пенеола.

— А ты попробуй! Ну, давай же! На Террее!

— А я здесь причем?

— Ты единственный, кого она до сих пор не прочла!

— Йори тоже в списке, — возразил Террей.

— Его здесь нет! Ну, давай же!

— Эрику распирает желание узнать все про твою жизнь, — засмеялась Айя.

— А тебя, разве, нет? — спросила Эрика.

— Осталось только получить согласие Террея, — засмеялась Пенеола, всерьез рассчитывая, что он откажется.

— Ну, давай! — выпалил тот. — Хочу узнать, что ты скажешь!

— Не стоит… — покачала головой Пенеола.

— Ну же! Белови, давай! — продолжал настаивать подвыпивший Террей.

— Айя, полотенце! — скомандовала Эрика.

— Не вопрос! — щелкнула пальцами Айя, и на коленях Пенеолы появилось полотенце.

Пенеола опустошила свой бокал и посмотрела Террею в глаза. Несколько минут она удерживала свой взгляд на нем, а потом отвернулась.

Повисла пауза.

— Ну, ничего! — засмеялся Террей. — Как-нибудь в другой раз повторим!

Пенеола вновь посмотрела на него и покачала головой.

— Ты родился с семье состоятельных югуан, — произнесла она. — Детство твое было счастливым. Родители любили и баловали тебя как единственного отпрыска. Вот только были они не простыми югуанами, а зрячими.

Пенеола остановилась, ожидая разрешения на продолжение своего монолога. Террей присел перед ней на пол и опрокинул еще один бокал.

— В точку. Продолжай! — заявил он и облокотился о колено, подпирая голову рукой.

Пенеола вздохнула и вновь сфокусировала взгляд на светлых глазах Террея.

— Ты знал свое будущее наперед: в двадцать лет — поступление в Академию Зрячих, возвышение лет через пять, брак с кем-нибудь еще через три. Все было запланировано, только не учтена одна деталь: тебе не нравились девушки. Первый парень у тебя появился где-то в восемнадцать лет. И об этом узнал твой отец. Ты ожидал, что дома будет скандал, но ничего такого не произошло. Конечно, твой отец не хотел ранить твою мать, сообщив ей, что их сын — гомосексуалист. И ты, как нормальный юный эгоист, воспользовался этим. К девятнадцати годам твоя оболочка значительно окрепла, и ты больше не мог встречаться с обычными людьми. Тема связи между зрячим и матриати в твоей семье практически никогда не обсуждалась. Ты не знал, кто из твоих родителей связанный зрячий, может оба. Нельзя сказать, что тебя этот вопрос не волновал, но спрашивать их об этом ты не собирался. Решение твоей проблемы ты нашел самостоятельно: тебя вполне устроили платные матриати. Однако, для того, чтобы постоянно быть хозяином праздника своей жизни, нужны были деньги. И, в один прекрасный день, отец перестал тебе их давать. Разговор был недолгим. «Если не возьмешься за ум, я лишу тебя всего». Что значит «взяться за ум» ты прекрасно понял, но…женщины по-прежнему тебя не привлекали. Ты принял разумное решение: взялся за учебу и забыл обо всем, что касается отношений полов. Накануне твоего отъезда в Академию, родители устроили семейный ужин. Щекотливая тема связи в тот знаменательный вечер была раскрыта ими в полной мере. Они объяснили, что их положение в Ассоциации весьма шаткое, ибо брак между зрячим и матриати всегда входил в список «табу». Ты был удивлен, когда узнал, что в паре твоих родителей доминирует не отец, а мать. Нет, конечно же, статус отца в твоих глазах тогда нисколько не пошатнулся, но мысль о том, что в своей жизни ты тоже можешь стать матриати для кого-то, тебя не порадовала. И хотя ты был ребенком, рожденным в любви и по любви, родители не собирались принимать тебя таким, какой ты есть, и поощрять тебе твое «безрассудство». И без того, Абсони были белыми воронами в черном помете Ассоциации. Если еще и их птенец оказался бы «не таким, как все», проблем с Советом им было бы не избежать. «Можешь любить, кого хочешь, но спать с мужиками ты больше никогда не будешь», — таков был вердикт твоего отца. «Как можно было так жестоко обойтись с собственным ребенком?» — спрашивал ты себя. В тот день ты понял, что дальше либо будешь пробивать себе дорогу в мире зрячих самостоятельно, либо всю жизнь будешь расплачиваться за свое счастливое детство. Решение, как поступить, ты не принял, а потому придерживался той точки зрения, что чем меньше о тебе знают сокурсники, тем лучше. Стройный высокий дерева по имени Йори стал твоим приговором. Тебя перевели в его группу через месяц после поступления в Академию, и ты оказался в узком кругу лучших из лучших. Держаться бы этому смазливому идиоту подальше от тебя, но нет, он первым заговорил с тобой и первым представился. Йори Кораи — из знатного рода Кораи, где все предки были зрячими. Йори произвел на тебя впечатление маменького сынка, у которого на носу надеты розовые очки. Всегда тихий, спокойный, довольно замкнутый, не смотря на то, что часто совал свой нос в твою личную жизнь. Ты проникся к нему неким сочувствием, и потому стал общаться с ним вне Академии. И, о ужас… Ты ошибся! Маменькин сынок в твои годы уже владел собственным бизнесом. Этот сынок жил в собственном доме, купленным на собственные деньги. Однажды, он взял тебя с собой на торги. Говнюк, лучше бы он удавил тебя сразу, потому что смотреть, как он ведет свои дела, не давая спуску никому из противников, было…жестоко. В тот день ты понял, что влюбился в своего друга и однокурсника Йори Кораи. Естественно, видеть его каждый день на занятиях, было тяжело, не говоря уже о совместных тренировках и занятиях дома. Нет, тебе следовало закончить водить с ним дружбу как можно быстрее. И, как уже повзрослевший эгоист, ты сделал все так, как считал правильным. Йори не понимал, что произошло. Ты изменился на глазах: грубо отвечал на его вопросы, отказывался от ваших обычных вечерних тренировок. Все это длилось около месяца, пока Йори не схватил тебя за руку и не затащил в мужской туалет. «В чем дело? Объяснись! Я чем-то задел тебя? Что происходит? Если у тебя появился кто-то, так и скажи! Я займусь своими делами, и не буду лезть. Просто, раньше ты не говорил, что с кем-то встречаешься, и я полагал, что у тебя есть свободное время для общения со мной». «Появился кто-то». Йори и не знал, что сам подобрал для тебя необходимое оправдание… «Да, у меня появилась девушка». Ты ожидал увидеть на его лице хотя бы тень удивления. Нет, не так… Ты хотел увидеть, как лицо Йори перекосит и он оттолкнет тебя, назвав ублюдком. Ты хотел увидеть эту реакцию, потому что сразу же обнял бы его и начал целовать. Но, Йори Кораи улыбнулся тебе. «Ты — весьма привлекательный мужчина. И в поклонницах не должно быть отбоя…». «Сволочь… Врезать бы ему по роже, чтобы улыбка стала кривой…» — думал про себя ты, но в ответ только кивнул головой. Вымышленная девушка стала предлогом для занятости. Ты перестал встречаться с Йори вне Академии. Жизнь налаживалась. Ты страдал на занятиях и старался забыться дома. Но длилось все это недолго. «Слушай, я хочу познакомиться с ней. Вы встречаетесь уже два месяца, похоже, это серьезно». Ударить засранца в присутствии своих однокурсников ты не мог. Но Йори слишком хорошо тебя знал для того, чтобы заподозрить нечто неладное. И снова заботливое: «Что случилось?». «Мы расстались», — ответил ты. «Мне очень жаль», — в ответ. Друг. Естественно, твой друг повел тебя в бар, дабы напиться и забыться. Он предложил потренироваться вместе с тобой вечером спустя несколько дней, и ты понял, что опять увяз по уши. «Знаешь, я тут познакомился с одной…» «Когда?» «Да, на днях… В общем, я не смогу». И опять знакомое «познакомь меня с ней». Ты знал, что круг опять замкнется, и ты начнешь врать с самого начала. И тогда свежая мысль выстрелила в твоей голове: «Понимаешь, она у меня не одна такая…» Даже ты понял, что Йори не ожидал от тебя услышать подобное. Удивление на его лице опять сменилось улыбкой: «Мой отец говорит, что любому мужчине нужно сначала выгуляться», — пожал плечами он. «Я тоже встречался с несколькими одновременно». Как же тебе хотелось врезать ему по его спокойной роже! И как у него на все хватало времени: учеба, бизнес, вечерние занятия с тобой, еще и девки… «И как тебе? Особенную встретил?» Ты спрашивал о его чувствах, а он подумал, что речь идет о сексе. «Нет, они все трахались как-то одинаково». «А в рот?» — вырвалось из тебя. «А что „в рот“? — ответил он, — Я люблю жесткий минет, и всегда говорю об этом прямо». Возможность узнать о Йори то, чего на самом деле ты никогда о нем не знал, ослепила. Как, что, когда, почему… Ты впитывал знания о пристрастиях в сексе своего друга как губка, придумывая на ходу вымышленных женщин, с которыми якобы спал сам. Вечером, оставаясь наедине со своей болью, ты совокуплялся в ванной, представляя себя на месте тех шлюх, с которыми спал твой любимый человек. Временная передышка сменилась новой депрессией. Тебе казалось, что ты начинаешь ненавидеть Йори за его тупость. Он продолжал рассказывать о своих похождениях чуть ли не ежедневно, и, в конце концов, тебя это достало. Был званый ужин, с которого вы вместе с однокурсниками ушли раньше. Йори позвал всех к себе домой, и дружная толпа нагрянула в гости. Спиртное лилось рекой. Получив временное облегчение, ты нашел самого себя на дне бутылки, пока Йори продолжал вещать про свою новую пассию. Когда момент «отключки» был уже близок, друг завел тебя в спальню и уложил на кровать. Его пьяный низкий голос, крепкие руки, обнимавшие тебя за талию, пока он волок твое тело на второй этаж… Ты надеялся, что он побыстрее свалит и оставит тебя одного. Ты так устал его любить, что в тот момент тебе уже хотелось, чтобы его совсем не стало. В конце концов, ты закрыл свои глаза и отключился. Кто-то целовал тебя. Нежно. Так, как тебе всегда нравилось. Плевать было, кто. Ты думал о Йори, представлял себе, что это он. Обхватив чье-то лицо, ты впился в чьи-то губы с новой силой. «Йори… Йори…», — начал шептать ты. «Террей…» — ответил голос. Хорошо знакомый тебе голос. Голос твоего друга, которого ты так долго безответно любил. Ты открыл глаза и будто бы моментально протрезвел. Не сон. Во мраке комнаты ты смотрел на своего Йори. «Скотина», — прошептал ты и ударил его в челюсть. Йори скатился на пол, не предпринимая попыток больше подняться. Ты лежал на кровати и думал о том, что злишься не из-за поцелуя, ты злишься потому, что любил его все это время и верил, что не имеешь права на это. Йори продолжал молчать и ты, испугавшись, что и вовсе его пришиб, свесился с кровати. Он лежал на полу, прикрывая глаза ладонью. Ты не был уверен наверняка, но, казалось, будто он плакал. «Ты чего…» — не понял ты. «Совсем охренел?» и тут он выдал: «Ублюдок… Я тебя ненавижу!» Ситуация тебя взбесила, ведь это он накинулся первым. «Ну, сука… Ты за это заплатишь!», — промычал ты и рухнул на него сверху, расстегивая его брюки. Йори стал упираться, пытаясь скинуть тебя. «Я только отсосу. Я сильнее, ничего не будет», — промычал ты и вкусил свой личный запретный плод. Твой Йори… Ты ведь знал о нем все: что он любит, как он любит. Мысли вторили, а губы и руки делали. «Я люблю тебя!», — выдал он перед тем, как кончить тебе в рот. И все. Твоя прежняя жизнь на этом закончилась. Момент, когда его оболочка вторглась в твою был приятен. Твой Йори. Быть с ним одним целым, навсегда… А потом отключка. Ты проснулся утром на кровати и тебя тошнило. Тебя выворачивало наизнанку целый день. А этот засранец только молча приносил тебе воды и успевал менять вымокшие в поту халаты. «Ты что, трахнул меня ночью?» — спросил ты. «Нет, ты кончил сам, когда…» «Когда отсосал…» — закончил ты за него. Ты ушел из его дома на следующий день, не сказав больше ни слова. В глубине души ты надеялся, что никто и никогда не узнает о твоей связи с ним. Но, увы… Преподавателей в Академии и одаренных зрячих не обмануть. О том, что на факультете «А» учатся два гомика спустя несколько дней знали все. И Йори, этого придурка, никто не тронул. Все косые взгляды, все колкости и отвратные мысли понеслись в твой адрес. Родителей «обрадовали» через неделю. К тебе приехал отец и, сообщив о том, что они с матерью больше не несут за тебя никакой ответственности, удалился. На твоих счетах не осталось ничего, ни одной акропли… Ты знал, почему отец поступил так… Как зрячий в паре, теперь ответственность за тебя нес Йори. А родители… Они предупреждали, что будет, если ты не «возьмешься за ум». Следующим оказался визит другого человека. Отец Йори пришел к тебе, как к себе домой, и, развалившись на диване в гостиной, сделал тебе предложение, от которого ты, по его мнению, не мог отказаться. «Исчезни. Я заплачу». У тебя тоже были цели и принципы. И ты послал папашу своего зрячего куда подальше. Что было дальше, ты слабо помнишь до сих пор. Защищаясь от силовых ударов, ты вылетел в окно второго этажа. Это Йори не позволил отцу тебя добить. Засранец, пришел к тебе мириться, когда застал родителя выглядывающим в разбитое окно твоей квартиры наружу. За твою жизнь Йори заплатил дорогую цену: его лишили опеки семьи и денег. Второе его не пугало, ведь средства у него были свои собственные, а про первое он как будто забыл. Пока ты валялся в больнице, твои вещи выкинули из квартиры, за которую платил твой отец. Ты остался ни с чем и нигде. Йори не сказав ни слова, оплатил все твои счета и перевез твои пожитки в свой собственный дом. Вы хранили немой нейтралитет на протяжении еще нескольких месяцев, существуя под одной крышей и уходя на занятия порознь. Ты ел, пил и жил за его счет, полагая, что раз это он во всем виноват, у тебя есть на это право. Перемирие закончилось, когда Йори притащил в дом какого-то ублюдка. Он усадил его на кухне и начал с ним пить. Ты не вмешивался до тех пор, пока их обоих не развезло. «Проваливай домой», — сказал ты незнакомцу. «Я пришел сюда трахаться, а не с матриати-соской разговаривать!» Его избил Йори. За тебя. Когда придурок выполз из дома, Йори закрыл за ним дверь и повернулся к тебе лицом: «Я тебя люблю. Всегда любил. И если ты не будешь со мной спать, я буду делать это с другими». «С другими?» — возмутился ты. «Выходит, все те бабы, о которых ты песни пел, просто были мужиками?» «Возможно», — ответил Йори. «Сука, я тебя убью!» Верный удар правой не подвел: Йори оказался на полу. И ты опять сверху. Только ударить во второй раз уже не смог. Выражение лица этого ублюдка заставило тебя опустить свои руки. «Я люблю тебя», — прозвучал голос зрячего в твоей голове. «И хочу тебя». «Я тоже тебя люблю… И хочу», — ответил ты и сдался. Отношения зрячего и матриати оказались не столь страшными, как ты о них думал. Секс с Йори переворачивал все у тебя внутри. Ты подозревал, что подобного удовольствия просто не способен испытывать с другим человеком. Потом тебя перевели на факультет отстающих. Йори снова помог тебе удержать равновесие. После того, как он стал позволять себе брать тебя за руку на людях, Вам запретили выставлять позорящие Академию отношения напоказ. Однако, не забывали при этом отправлять тебя к нему в группу, к твоим старым сокурсникам, дабы потешиться. Вы с Йори потешились в ответ, когда нашли закрытый на реконструкцию тренажерный зал в подвале корпуса. Ваше место. Ваш второй дом. Жизнь вновь начала обретать краски. С родителями ты контакт так и не наладил. Для тебя они до сих пор мертвы. Йори предпринимал попытки поговорить с тобой на эту тему, но в ответ ты только заявлял, что ему самому не мешало бы наладить отношения с предками. А потом появилась Данфейт. И привычное восприятие себя, как нахлебника и обузы на плечах Йори, исчезло. Ты заработал свои первые деньги и понял, что вы с ним — не просто пара белых ворон. Вы с Йори — одна семья.

Пенеола замолчала и отвернулась.

— Охренеть… — громко и четко подытожила Эрика.

— Это точно, — вздохнул Террей, поднимаясь с пола и откупоривая новую бутылку крепленого.

— А предсказание? — не унималась Эрика.

— Не знаю, — пожала плечами Пенеола. — Если я молчу и не рыдаю, значит, все будет хорошо, наверное.

Террей подошел к Айрин и протянул ей бокал:

— Выпей, подруга. «Шарить» по чужим воспоминаниям — не легкий труд.

— Спасибо, — хмыкнула Пенеола и взяла бокал, касаясь пальцев Террея.

Рука сомкнулась сама собой. Террей попытался отстраниться, но Пенеола не позволила. Она подняла на него глаза и совершенно серьезным тоном произнесла:

— Они живы и вы встретитесь.

— С кем встречусь? — не понял Террей.

— С родителями.

Террей с облегчением выдохнул и покачал головой.

— А пугать так зачем? Я подумал, что ты сейчас мне навещаешь ужасов и пекла!

— Извини. Я не специально.

— Проехали. Забери, наконец, свой бокал и выпей. Под градусом ты мне больше нравишься.

— Ну и комплемент, — пробурчала Пенеола.

— Искать успокоения на дне бокала — не самая лучшая идея, — произнесла Эрика, глядя при этом на Айрин.

— Ты то-то хочешь мне сказать? — напрямую спросила Пенеола.

— Не думай, что мы ничего не понимаем. Ты живешь с ним под одной крышей, но в последние дни не спешишь возвращаться домой. Если он принуждает тебя к чему-то…

— Если бы он к чему-то меня принуждал, он был бы уже трупом, — ответила Пенеола и опрокинула очередной бокал.

— Вы вдвоем были бы трупами, — справедливо заметила Эрика.

— Знаешь, я не хочу сейчас об этом говорить. Мои отношения с Райвеном слишком просто устроены, для того, чтобы забивать размышлениями о них мою голову.

— Я рассказывала о том, как впервые испытала оргазм? — спросила Эрика.

Данфейт поперхнулась.

— Не обращайте внимания, — махнула рукой Эрика. — Ее всегда смущают разговоры о сексе.

— Ну, знаешь, — возмутилась Данфейт.

— В жизни у меня много чего было, — продолжила Эрика. — И поверь мне, — она повернулась к Айрин и прищурилась, — свой первый оргазм я испытала только тогда, когда влюбилась в Бронана. А до этого мы не раз, и не два кувыркались в одной койке.

— Что ты пытаешься мне сказать? — не выдержала Пенеола.

— Перестань вести себя как идиотка, и задумайся об истинных причинах вашего с ним «безудержного траха»!

Пенеола вино чуть на пол не выплюнула.

— Тианка, ты в своем уме?

— А что в этом такого? Райвен — праведник, ты — его матриати. Все в порядке!

— Вот именно! — прошипела Пенеола. — Райвен — мой зрячий, и его сексуальное влечение вызвано моим влечением к нему. Здесь нет никаких подоплек. Райвен красивый мужчина. Сильный. Умный.

— Властный, — добавила Эрика.

— Да, и это тоже. Естественно, он меня привлекает. Я, все-таки, живой человек… Со своими слабостями…

— А ревнует тебя к Кейти потому, что ты сама себя ревнуешь к Кейти?

— Что?

— Только не говори мне, что ты везде таскаешься с Кейти только ради того, чтобы поддержать нашего девственника в его плачевном состоянии! Умно, ничего не скажешь! Но запомни, так и «допрыгаться» не долго.

— Причем здесь вообще Кейти?!

— Не стоит, — улыбнулась Эрика. — Райвену не все равно. Твой трюк сработал и он повелся. Вчера вечером прискакал сюда, разыскивая тебя.

— Что? — повторила свой глупый вопрос Пенеола.

— Что слышала. Орайя сказал, что у него из глаз чуть ли искры не сыпались. Или я не права, Айя?

— Права, — согласилась Айя, кивая головой.

— Я просто предупреждаю тебя, — продолжила Эрика, — что Кейти — Ученик Райвена и может пострадать по твоей вине. Весь этот бред про влияние потребностей матриати на зрячего можешь глухому рассказать. Райвен Осбри — медиатор. Скорее, это он повлияет на тебя, чем ты на него.

— С чего ты вообще затеяла этот разговор? — взорвалась Пенеола, протягивая пустой бокал Террею, чтобы тот наполнил его.

— Чтобы ты не повторила моих ошибок и не натворила глупостей.

Пенеола прищурилась и посмотрела на Эрику.

— Ты о «принуждении» говоришь?

— В том, что Бронан сорвался, была моя вина. Я не желаю тебе пройти через это. Поверь, терпение влюбленного мужика вещь хрупкая. Сильнее натянешь и пострадаешь сама.

— Ты говоришь о Райвене Осбри, — покачала головой Пенеола и поднесла наполненный бокал к своим губам. — У него есть только большое мужское эго. А любовь… Любовь, это для таких, как мы с вами…

— Я тебя предупредила. Потом не плачь.

— Спасибо! — хмыкнула Пенеола и качнула бокал в сторону Эрики, делая очередной глоток. — Я учту!

— Эрика, — обратился к ней Террей, — с каким пор ты начала исполнять роль «плохой девочки» в команде?

— С тех самых, как Айрин передала мне «пальму первенства»! — захохотала Эрика.

— Я? — не поняла Пенеола.

— Да, ты. Быть сукой не так-то и просто! Я всегда считала, что ты холодная, надменная стерва, которой насрать на всех и каждого, кто тебя окружает. Но, тогда, на корабле… Ты единственная, у кого хватило мужества поступать неправильно ради того, чтобы все мы выжили… За это я начала тебя уважать, — кивнула головой Эрика и подмигнула Айрин.

— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь…

— Когда-нибудь поймешь, — хмыкнул Террей в ответ.

— Ладно, — продолжила Эрика, — раз я вошла в раж, продолжу. — Данфейт!

— Что… — пробурчала Дани, глядя на двоящуюся перед глазами подругу.

— Сколько можно игнорировать присутствие Имайя в вашей с Кимао жизни? Может, пора набраться смелости и поговорить с ним об этом?

— Извини, дорогая, но в мою личную жизнь лезть не смей!

— Сначала ты его осуждала за сестру. Теперь за Имайю. Скажи, а что ты сделала ради него и ваших с ним отношений? Он убил себя, чтобы прийти сюда и спасти твою задницу. Айрин свой выбор сделала и осталась с Райвеном и Паолой. Так какого хрена ты обвинила его во всех грехах?

— С этим мы уже разобрались.

— Конечно! — прыснула смехом Эрика. — Ты тоже заигралась, Данфейт. Спустись с пьедестала почета и верни себе мужчину, который тебя любит. Вечно гнаться за тобой он не сможет. Рано или поздно остановится и спросит себя: «А на хрена мне все это нужно?»

— Ты забываешься! — повысила тон Данфейт.

— Правда часто глаза режет, — покачала головой Эрика. — Подумай над тем, что я тебе сказала. Да, и еще одно… За полтора года отношений можно было уже давно спросить у меня, своей подруги, как правильно делать минет!

— А это здесь причем?! — возмутилась Данфейт.

— Кимао — дерева. А деревы славятся своим мастерством в оральных ласках. Нельзя все время получать. Нужно и давать что-то взамен!

— А если противно! — не выдержала Данфейт.

— Ты же не пробовала даже! Юга, противно, потому ты застала своего Сайми, — Эрика нарочито покривлялась, — с этой, как ее…

— Эпи, — помогла Данфейт.

— Эпи! С этой Эпи!!!

— Я не хочу больше об этом говорить! — отчеканила Данфейт и, поднявшись с дивана, поставила бокал на стол. — Всем до свидания, — произнесла она и покинула гостиную Айи.

— Молодец, — пробурчал Террей, глядя на Эрику.

— Я — да, а вы — трусы! Пусть психует. Когда остынет, сама поймет, что делать.

— А какие пристрастия у югуан, — невпопад выпалила Пенеола и посмотрела на Террея.

— Такие же, как и у всех остальных, — покачал головой Террей. — И вообще, с чего ты, Эрика, взяла, что все деревы мастера орального секса?

— Тебе виднее, — хмыкнула Эрика.

— То есть, ты соврала? — не поняла Пенеола.

— Приврала, — пояснила Эрика. — Но Бронана мне не в чем упрекнуть!

— Значит, надеешься, что Данфейт это зацепит?

— Уже зацепило! Ты же сама видела!

— Это ужасно, Эрика, — произнесла Айя. — Разве можно так с людьми?

— Это до тебя очередь еще не дошла.

— И не нужно, чтобы она «доходила», — отчеканил Террей.

— Хорошо. Я допиваю вино и сваливаю!

Пенеола поднялась с дивана и пошатнулась.

— О-о-о! — подхватил ее Террей. — Айри, давай я тебя провожу!

— Только сунься за мной и тебе не поздоровиться, — пробурчала Пенеола и улыбнулась Террею. — Это я так… Ну, ты понял…

— Не нравишься ты мне, Айрин. Лучше бы здесь проспалась…

— У меня своя койка есть. На ней и просплюсь!

* * *

Пенеола ввалилась в дом, громко закрывая дверь за собой. Райвен при этом стоял в холле, подперев плечом стену.

— Уже одиннадцать! Какого хрена?! — прогремел его голос.

Пенеола попыталась разуться и при этом едва ли не упала на пол.

— Такого, — рассмеялась она и схватилась за стену, удерживая равновесие. — Сегодня вечеринка была…

— Я знаю!

— Правда? — искренне удивилась Пенеола.

— Спасибо Кейти, который сообщил мне об этом в девять вечера, когда я пошел тебя искать!

— А почему ты пошел искать меня именно к Кейти? — усмехнулась Пенеола.

— Раздевайся, мойся и спать!

— Ой-ей-ей, какие мы грозные, — прокряхтела Пенеола и направилась к Райвену.

— Ты почти ровно идешь! — не без издевки заметил Райвен.

— Ты знал, что трах бывает «безудержным»? — спросила Пенеола, на ходу стягивая с себя платье и бросая его на пол. — Хотя, кого я спрашиваю, — выдохнула она. — Мне белье самой снять или ты сам справишься?

— А ты решила, что как только свиснешь, я тут же прибегу?

Пенеола остановилась и оперлась рукой о стену.

— Нет, я решила, что если хочу безудержно трахаться с тобой, то это взаимно!

— Как видишь, не всегда…

— Ясно…

Пенеола развернулась, подняла с пола платье и вновь нацепила его на себя. Потом прошла дальше и начала обуваться.

— И куда ты собралась?

— Туда, где мне не откажут в трахе.

— Только попробуй переступить порог этого дома и я…

— И что «ты», — перебила его Пенеола.

Она подошла к нему и остановилась совсем рядом, чуть-чуть заваливаясь на бок при этом.

— Желаешь узнать, что я тогда сделаю? — стальным тоном произнес Райвен.

— О-о-о… Великий Райвен Осбри зол… Не волнуйся, Райвен. Кейти только напоит меня кофе и оправит спать. Может быть, даже в свою постель…

— Чего ты добиваешься? За дурака меня держишь?! Хочешь трахаться с ним, так иди и трахайся!!!

— Тогда, пока, Райвен!

Пенеола хмыкнула, развернулась и направилась к двери.

— Если выйдешь сейчас, назад уже не вернешься, — произнес Райвен ей в след.

— Так тому и быть, зрячий, — спокойным тоном ответила Пенеола и вышла на улицу, закрыв за собой дверь.

Он не пошел за ней. А она хотела, чтобы пошел. Она даже была не против того, чтобы он ударил ее по лицу. Но он не ударил… И не пошел…

Глаза Пенеолы наполнились слезами. Ну вот, опять она испортит очередное платье, подаренное ей Айей. Пенеола вышла за калитку и пошла по улице вперед, размазывая кровь по своему лицу.

— А я все равно люблю тебя, придурок… Придурок!!!

* * *

Кейти открыл входную дверь и обомлел.

— Амир! Что с тобой?!

— Войти можно или мне в таком виде и дальше по улице ходить? — спросила Пенеола, глядя на свое окровавленное платье.

— Входи, конечно…

Пенеола приходила в себя довольно долго. Немного протрезвев под холодным душем, она вполне серьезно начала соображать над тем, что натворила. Заявиться к Кейти посреди ночи — не самая здравая мысль, которая ее посетила. Платье придется стирать… Амир… Она даже не сможет сейчас пойти домой, потому что идти-то не в чем!

Пенеола вылезла из ванной и, накинув на плечи какой-то халат, вышла в коридор.

— Кейти, а фен у тебя есть?

Ее вопрос повис в воздухе, словно гильотина над головой жертвы. Кейти стоял напротив распахнутой настежь двери. А в ней… Имайя…

— Амир… — произнесла Пенеола и ретировалась назад, в комнату.

Кейти вернулся в дом спустя несколько минут. Громко захлопнув дверь, он начал кричать:

— Выходи! Немедленно!!!

Пенеола сначала высунула голову, а затем и сама вылезла.

— Я надеюсь, что ты сделала это не специально?!

— Кейти, честно… Поверь мне… Если бы я знала, что все так…

— Ты — матриати моего Учителя! — закричал Кейти. — Ты — замужняя женщина по законам праведников! И ты не должна приходить ко мне — неженатому мужчине посреди ночи, и уж тем более, оставаться у меня ночевать! Ты понимаешь, о чем я говорю, Айрин?!

— Да, — ответила она и судорожно втянула в себя воздух. — Я сейчас уйду. Не переживай.

— Уйдешь не ты, а я. И я пойду ночевать к Учителю. Утром разберемся, что к чему.

— Хорошо. Только завари мне кофе, пожалуйста. Голова кружится… — ответила Пенеола и направилась на кухню, присаживаясь за стол.

Кейти выдохнул и вошел на кухню за ней следом.

— Извини меня, — повторила Пенеола. — Завтра я поговорю с Имайей.

— Не нужно. Пусть думает, что хочет.

— Ты же любишь ее, Кейти.

— Если раньше от этого чувства у меня перехватывало дыхание, то сейчас внутри осталась одна пустота.

— Кейти…

— Как только Кимао определится, кто ему нужен, Имайя сможет устроить свою жизнь. С ним или без него.

— Без него. И ты это знаешь.

— Я — да. А она, судя по всему, нет.

Послышался грохот. Щепки, в которые превратилась входная дверь дома Кейти, разлетелись по коридору. Пенеола подскочила из-за стола, выставляя силовое поле и хватая нож с подставки. Кейти загородил ее спиной, прекрасно зная, кого сейчас увидит перед собой.

Райвен медленно вошел на кухню и остановился. Кейти выставил вперед руки, призывая его к спокойствию. Райвен обвел глазами обоих и сжал руки в кулаки.

На Кейти — спортивные штаны и тенниска. Волосы взъерошены, будто он совсем недавно поднялся с кровати… А на ней… На ней халат Кейти… И волосы влажные, после душа, очевидно…

— Скажи, что то, что я сейчас вижу, не правда… — сквозь шум в голове произнес Райвен. — Скажи, что это не правда!!!

Пенеолу будто парализовало. В голове не осталось ни единой мысли. Она смотрела на Райвена и не узнавала его. Его силовое поле сдавливало ей грудь, и оставалось только догадываться, что испытывает сейчас Кейти. Этот Райвен ее пугал. Этого Райвена она боялась…

И тогда в ее голове выстрелила банальная фраза, услышав которую она сама могла бы убить. «Это не то, что ты думаешь…»

Райвен с ревом набросился на Кейти. Тот увернулся от кулака, но от силового удара не успел. Тело Кейти ударилось о стену и упало на пол.

— Райвен! — закричала Пенеола, отбрасывая нож в сторону и вставая на пути у зрячего, чтобы загородить собой Кейти.

— Райвен! Успокойся, ради Юги!

— Успокоиться? Успокоиться?! Я ненавижу тебя, сука! — Райвен замахнулся и ударил ее по лицу.

Она упала на пол, держась за голову, которая в данный момент, казалось, должна была треснуть, как спелый арбуз.

— Я не спала с ним… — словно из какого-то туннеля услышала она собственный голос.

— Юга… — прошептал Райвен, прижимая кулак к собственному рту, чтобы не закричать.

Он стал оглядываться по сторонам, метая взгляд от угла к углу в поисках своего достоинства и чести. Она что-то шептала, сидя на полу. Какую-то молитву себе под нос. А он… Он пребывал в агонии от того, что она смогла сделать это с ним. Нельзя… Нельзя было влюбляться в Айрин Белови. Когда же он попался? Когда, Амир побери, эта женщина поставила на его жизни крест? И с кем… С его учеником… С его сыном, твою мать…

Райвен остановил свой взгляд на ней и подошел ближе. Пенеола подняла голову вверх, продолжая что-то говорить.

— Я не просто лишился всего… ради тебя, — произнес Райвен. — Я поставил на кон… свою жизнь. Я думал, что есть что-то… в тебе… ко мне… ради чего все это… имело бы смысл…

Слова давались ему так же тяжело, как и самоконтроль, который он боялся утратить в тот момент. Сжимая пальцы, он пытался совладать с собой и не убить ее прямо здесь, на этом месте.

— Но ты… Знаешь, от чего… меня воротит? От того, что если бы сейчас… ты попросила прощения… я бы, наверное… простил тебя… бездушную суку… Потому что… даже сейчас… я все еще люблю тебя… Я люблю тебя!!! — закричал он, что было сил, и замер, поднимая голову и закрывая лицо ладонями. — Но тебе ведь… тебе ведь плевать на это…

Райвен опустил руки, взглянул на нее в последний раз и ушел.

Пенеола продолжала сидеть на полу, глядя в пустой дверной проем. «Даже сейчас… я все еще люблю тебя…» «…Я все еще люблю тебя». «Я люблю тебя». Его слова превратились в шум ветра в ее голове. Сильный, порывистый ветер, уносящий ее отсюда. Уносящий ее за пределы этого дома, куда-то вдаль, куда-то, где нет белых песков и золотого неба… В шуме этого ветра стали различимы слова. Чей-то голос… Чей-то шепот. Разве ветер может шептать? И если может, то, что он ей шепчет? Чего он хочет от нее?

* * *

Кейти открыл глаза и попытался протянуть вперед руку, но тело его не слушалось. Удар был слишком сильным… Хотя, если бы Учитель совершенно не контролировал себя, они с Айрин были бы уже мертвы.

Что-то звякнуло в стороне. Кейти попытался понять, что подняла Айрин с пола, но она повернулась спиной и он не смог ничего увидеть. «Айрин! Айрин!!!» — пытался позвать он, но губы не слушались.

Она встала на колени и замахнулась…

— Айрин, нет!!! — прохрипел Кейти. — Нет!!!

Нож в ее руке вошел в живот как в масло. Она согнулась, достала его и замахнулась вновь.

— Айрин!!!

Она осела, а затем и рухнула на спину. На белой ткани халата выступили пятна крови. Рука с окровавленным лезвием упала рядом. Собрав все свои силы, Кейти пополз к ней. Поравнявшись с ее лицом, он взглянул в наполненные кровью глаза и едва ли не закричал сам.

— Все будет хорошо… Не двигайся… Все будет хорошо…

* * *

Райвен остановился на улице, почувствовав резкую боль в животе. А потом это чувство, как будто напряжение, в котором он пребывал все это время, начало его отпускать…

— Айрин? — тихо позвал он. — Айрин?!

Чувство облегчения только усиливалось.

— Айрин!!!

* * *

Райвен вернулся в дом Кейти и замер в дверях на кухню. Она лежала на полу. Кейти прижимал ладони к ее животу, пытаясь остановить кровотечение. Его руки погрузились в кровь, пропитавшую халат и хлюпали, когда она пыталась дышать.

— Полотенце! — закричал Кейти. — Полотенце в ванной!

Райвен смутно помнил, как забежал в первую попавшуюся комнату, бросаясь в ванную. Там был включен свет. И окровавленное бледно-зеленое платье валялось на полу. Райвен упал на колени и прикоснулся к шелку, разглядывая пятна крови на нем. Она плакала. Она плакала, когда шла сюда. Из-за него. Ревела из-за него. А потом пошла в душ. И надела халат…

Одновременно с просветлением в голове, усиливалась и легкость во всем теле. Райвен схватил сухие полотенца, лежащие на полке, и побежал на кухню. Он опустился перед ней на колени, убирая руки Кейти и раздвигая полы халата. Два ножевых… В живот… И хлещет, как из ведра… Она начала кашлять и капли крови попали Райвену на лицо. Он прижал сухое полотенце к ранам и нажал на них. Он не знал, что делать дальше. Он понятия не имел, что должен сделать, чтобы ее спасти.

— Орайя… — прошептал Кейти и, поднявшись на ноги, поплелся из кухни.

Айрин протянула руку и коснулась Райвена пальцами. Он повернулся, глядя на нее глазами, полными слез.

— Они все знают, — прошептала она одними губами.

— Тише… Молчи… Это не имеет значения…

— Имеет… Ловушка… Для тебя… Отомстить… Тебе…

— Молчи, я прошу тебя!

— Не нужно… — она попыталась улыбнуться ему. — Я не… спала с ним…

— Ради Юги, Айрин…

— Я… люблю тебя… Прости… меня… За все… прости…

* * *

Когда Орайя влетел на кухню, Райвен рыдал, пригибаясь к неестественно бледному телу Айрин. Все вокруг было в крови. Густая, она растекалась по сторонам от ее тела, пропитывая белые сухие полотенца, лежащие в стороне.

Райвен Осбри что-то шептал Айрин на ухо, поглаживая по лицу и пытаясь ее разбудить.

— Котенок… Не оставляй меня… Котенок… Пожалуйста, не оставляй меня одного…

Орайя медленно подошел к телу Айрин и опустился на колени, прикасаясь рукой к луже крови на ее обнаженном животе.

— Юга, она же… — запнулся Орайя, понимая, что не слышит ударов ее сердца.

— Что? — прошептал Райвен, сжимая ее голову в своих руках и пытаясь отдать все силы, что у него еще остались.

— Я… — вновь запнулся Орайя. — Она… Ее уже нет…

Райвен повернул к нему голову, глядя широко распахнутыми глазами, в которых застыло непонимание.

— Она не умрет… — очень тихо, будто боясь разбудить ее, прошептал Райвен. — Посмотри, она все еще здесь… — Райвен прикоснулся пальцами к ее щеке и погладил бледную кожу, которая начала поблескивать в лучах искусственного освещения. — Не-е-ет… — застонал Райвен, понимая, что вся Айрин начинает мерцать, будто кто-то посыпал ее золотой пылью. — Я не разрешаю… — повысил тон Райвен, обращаясь к бездыханному телу Айрин. — Я тебе не разрешаю!!!

Райвен прикоснулся руками к ее груди и начал давить на нее.

— Я не разрешал тебе этого! Ты должна взять все! Забери все, что сможешь! Все забери!

Мерцание кожи Айрин лишь усилилось.

— Ты же можешь быть сукой, Айрин!!! — закричал Райвен, ударяя ее по груди. — Так и возьми у меня все, что сможешь, как настоящая сука!

Хруст под руками Райвена оглушил Орайю. Слишком сильно зрячий надавил на ее грудь.

— Айрин!!! — заревел Райвен, по щекам которого текли слезы. — Айрин!!!

Орайя положил ладонь на его плечо и сжал свои пальцы.

— Она убьет тебя… — шепотом произнес Орайя. — Оставь ее…

— Нет… — покачал головой Райвен, сквозь пелену слез глядящий на Орайю. — Она моя! И Амиру я ее не отдам!