Онлайн чтение книги Милые Игры 3: Непервый Поцелуй Каори The Pleasant Games 3
17

Моя любимая… Никогда об этом не думал. Обычно мои чувства к какой-нибудь барышне дальше лёгкой влюблённости не заходят. И влюблённость — это слишком сильно сказано, так, сексуальный интерес. С любовью ведь столько мороки! Вот взять, например, ту же Каори, любовь ко мне делает её такой уязвимой. А если вспомнить историю её матери? Или первую любовь моего брата? Всё-таки я редкостный везунчик, раз меня эта зараза не коснулась. Любовь делает человека жалким, слабым и зависимым. Чем больше я думаю об этом, тем вернее мне кажутся мои выводы. Но вот Каори…

Каори думает о моей любимой девушке так, будто она уже существует. Хотя, если предположить, что случится невообразимое, и я всё-таки полюблю, то эта девушка уже где-то есть, живёт своей жизнью и знать меня не знает, как и я её. Есть вероятность, что она ещё ребёнок, а то и вовсе пока не родилась… И встречу я её на старости лет, она будет молода и прекрасна, а мне уже за сорок… Ну, что за бред!

Любимая… Как мать у отца, как Фуюми у Кея… Хочу ли я такого? Никогда не думал об этом. Вернее, всегда думал, что это не для меня, что я просто другой человек.

Любимая… Это слово теперь постоянно звучало в моей голове, казалось сладким и горьким одновременно. Интересно, Каори хоть раз жалела о том, что полюбила меня? Конечно же, жалела, и не раз. Так почему всё ещё держится за эту любовь? Не может разлюбить? Не верю, нет ничего невозможного для человеческого сердца, было бы желание. 

Я бы мог, наверное, избавить её от всей этой милой ереси, что обитает в её прелестной головке. Ну, в самом деле, такое трепетное отношение к любви уже давно устарело, сейчас всё по-другому, надо всё попробовать и брать от жизни по максимуму, ведь жизнь коротка, а молодость ещё короче. И она станет, как все, в меру доступной, в меру разумной, будет делать глупости, это же нормально, ведь все так делают. Влюблена она в меня или нет, рано или поздно найдётся кто-нибудь, кто с ней всё это проделает. Ведь не сможет же она всю жизнь такой оставаться?

Рано или поздно найдётся кто-нибудь… Так почему не я?

— Такеши-семпай?

Не тот голос, не те интонации. Но всё же я развернулся к милашке, которая это сказала.

— Привет, — улыбнулся я, девушка была очень даже ничего.

Мы вроде бы даже были знакомы, только я не мог вспомнить как её зовут. Она это поняла и раздраженно назвала своё имя, и я тут же его забыл.

— Мы с тобой… — начала объяснять она.

— Недавно трахались, да? — предположил я, прищёлкнув пальцами.

— Ну, да, — замялась девушка, — И я оставила тебе свой номер…

— Да, наверное, но я так и не понял, зачем, и поэтому не стал его сохранять.

Изображать идиота я умел великолепно.

— Хочешь ещё раз потрахаться? — снова предположил я.

Девушка помрачнела и сказала злобно:

— Я думала, мы могли бы как-нибудь встретиться.

— А зачем встречаться, если не трахаться?

— Да пошёл ты! 

Я позволил ей залепить мне пощёчину и гордо удалиться.

Сколько раз уже я играл эту роль, только партнёрши менялись. Вот не понимаю, я ведь наверняка говорил ей, что я такой, какой есть, и не стоит ждать от меня слишком многого. Так почему они одна за другой предпочитают этому не верить, и надеяться, что уж в этот-то раз всё будет по-другому? И только Каори сделала всё не так.

Когда я подумал о Каори, сразу же понял, что уже давно чувствую на себе её взгляд. Она всё это видела, а может быть даже и слышала. Почему-то я боялся повернуться и увидеть её глаза, но я справился с собой и сделал это.

Каори тут же опустила взгляд.

— Хочешь сказать мне, что я ужасен?

Она покачала головой.

— Тогда пошли обедать.

Я несколько раз останавливал себя, чтобы не начать оправдываться. Она ничего не говорила, и это меня почему-то беспокоило.

— Прости, что подслушала ваш разговор, Такеши-семпай, — сказала она, вздохнув.

И вот опять, она извиняется, и я чувствую себя вдвойне виноватым.

— Каори, — спросил я через некоторое время, — ты когда-нибудь жалела, что влюбилась в меня?

— Нет, что ты! Никогда!

Она сказала это и улыбнулась так, будто не было в жизни ничего лучше, чем говорить о любви ко мне.

— Но почему? Я же редкостный мерзавец.

— Тот, кто знает, что он мерзавец, уже не мерзавец. Я знаю, что ты хороший человек, Такеши-семпай, просто иногда делаешь что-то не то.

Интересно, если я у неё на глазах котёнка придушу, она то же самое скажет? Котёнка жалко, а то я бы попробовал.

— Ну, так что, пойдём в кафе, или у тебя там бэнто? — спросил я, кивнув на свёрток в её руках.

Она засмущалась. Милота!

— Оно совсем простое, Такеши-семпай.

— Но там же хватит на двоих?

— Да.

— Тогда всё в порядке. Я не такой избалованный, как ты думаешь, — как можно мягче сказал я, но всё равно услышал в ответ:

— Извини, Такеши-семпай.

— Не извиняйся так часто, мне неловко становится.

— Извини, Такеши-семпай.

Мне показалось, или Каори при этом улыбнулась. Она, что, сейчас тонко поиздевалась надо мной? Да ладно?