Онлайн чтение книги Коготь один Talon one
Глава 7- Чрево станции

Я примерно представлял себе, что ждет

меня за этими дверями, поэтому

воспользовался тем, что было под рукой

для того, чтобы соорудить для себя некое

подобие щита, что должен был принять на

себя большую часть огневой мощи защитников

станции. Под рукой оказался массивный

и тяжелый грузовой контейнер, в мирное

время, вероятно, использовавшийся для

транспортировки урановой руды меж этой

станцией и планетой, на которой ее

добывали. Толкая его ребристый красный

бок перед собой, я упер другой торец в

дверь и, приготовив оружие, послал на

дверную панель сигнал об открытии

створок.

По ту сторону загрохотали выстрелы и огненные

трассы прорвались сквозь стремительно

увеличивающую щель, стуча о стенку

контейнера и переборки позади меня, на

что я ответил парой выстрелов и, дождавшись

возможности протолкнуть свой

импровизированный щит сквозь дверной

проем, нажал на контейнер плечом и

двинулся вперед вместе в ним , изредка

вслепую стреляя по пока что невидимому

противнику.

Едва я прошел сквозь двери, как они сомкнулись

за моей спиной, отрезая путь к отступлению,

и огонь укрепившихся за ящиками и

громоздкими корпусами погрузчиков

бойцов стал еще плотнее. Они явно

собирались взять меня в клещи и у них

были все шансы на успех в данном начинании,

но я не собирался сдаваться, да еще и

столь легко! Из моего укрытия меж стеной

и контейнером открывался прекрасный

вид на кран, переносящий наполненные

рудой контейнеры из одного конца зала

в другой, и я поспешил использовать этот

пейзаж в своих интересах.

Последняя из моих ракет помчалась навстречу его

гондоле и превратила ее корпус в историю, а

висящий под ней контейнер в снаряд.

Тросы на одном его конце лопнули и

металлическая коробка понеслась вниз

и влево, зацепив нескольких наемников

и опрокинув гордо стоящего посреди

площадки робота-погрузчика, вскинувшего

свои захваты к потолку в неком подобии

молитвы своему жестяному богу. Он рухнул

на ящики, за которыми укрывались некоторые

из бойцов противника и к звуку стрельбы

и грохоту его падения добавились их

вопли.

Стук пуль о стены моего укрытия стал значительно

менее интенсивным и я воспользовался

двигателями доспеха для того, чтобы

сменить позицию. Пламя подняло «Барс»

в воздух и я оставил укрытие, поливая

защитников станции огнем своего автомата

сверху . Они потеряли троих в первые

секунды, а потом рядом со мной пролетела

ракета и взорвалась о стену неподалеку.

Ударная волна отбросила экзоскелет

вперед и я промчался над противником с

куда большей скоростью, чем рассчитывал.

Но все равно смог на автомате задеть

одного из них взмахом манипулятора так,

что его голова превратилась в раздавленный

помидор а тело пролетело за мной еще

метров семь.

С трудом вернув себе управление я развернулся

и вновь начал стрелять, на этот раз

намного успешнее, ведь теперь я залетел

к ним с тыла и времени на поиск нового

укрытия им не оставил. Ракетометчик,

вновь наводящий на «Барс» свое оружие,

получил порцию свинца в грудь и рухнул

на спину, прихватив с собой свое оружие

и разрядив его прямо в потолок так, что

полыхающая покореженная обшивка полетела

вниз, прямо на головы его вопящих

товарищей. А я, сэкономивший на них пару

обойм, победно улыбнулся. Но эта улыбка

не принесла особого удовлетворения и

мне пришлось опять прибегнуть к верному

средству. Лучше они, чем я,- пробормотал

я мрачно и развернул доспех прямо

навстречу мчащейся к «Барсу» ракете.

Вероятно,от попадания я отключился, секунд на

пять, не больше, но и этого хватило для

того, чтобы стрелок по полной использовал

свое преимущество и выстрелил еще раз,

на этот раз повредив ногу доспеха и ее

двигатель. Ведь первым, что я ощутил по

возвращении в чувство, была боль в левой

ступне, намного более сильная, нежели

в груди, что немудрено- на груди броня

была куда толще. Экзоскелет, отброшенный

взрывом на ящики с оборудованием для

обработки руды, находился в полулежачем

положении и системы «Барса» едва-едва

откликались на мои попытки встать.Но

он все еще стискивал в своей руке автомат

и я поднял его дуло навстречу неторопливо

приближающемуся экзоскелету неизвестной

мне конструкции.

Патронов больше нет,- глухо сообщил мне искаженный

динамиками голос его владельца,- Я считал

твои выстрелы по картинке с камер. И

теперь ты отстрелял свои последние

заряды. С пользой для нас обоих, стоит

отметить,- сообщил он секунду спустя,

осматривая зал, теперь более похожий

на батальное полотно, нежели на скучное

фабричное помещение,- Мне не придется

делиться с этими неудачниками!

Доспех подошел практически вплотную и дуло

его ракетницы уставилось «Барсу» в

забрало, после чего динамик без особых

эмоций произнес- Федерация отправила

на дело всего одного бойца? Не верю. Где

твои приятели, боец? Я, напряженно

раздумывающий над тем, как выкрутиться

из этой ситуации, не нашел ничего лучше,

чем сказать правду, которую он явно не

хотел бы услышать- Федерация считает

тебя заурядным сопляком с пушкой- это

во-первых, и нет у меня приятелей- это

во-вторых.

Его динамик заскрипел и зашипел, и издавал

он эти звуки довольно долго, так что я,

в конце концов, понял, что владелец

доспеха смеется над моими словами. Это

давало мне дополнительное время и я в

бешеном темпе израсходовал его на

перераспределение мощностей двигателей.

Энергия перестала впустую расходиться

на поврежденные системы и «Барс» получил

шанс на то, чтобы покинуть эту станцию

победителем, а я- не в мешке для трупов.

Внезапно смех прекратился и доспех, нависнув

надо мной, упер ногу в грудь моего

экзоскелета и угрожающе сообщил,

приставив дуло ракетницы к забралу- Мои

двигатели выделяют куда большее

количество тепла, чем может выдержать

броня твоего костюма, е-учий клоун. И,

если ты не хочешь стать запеченным

е-учим клоуном, ты расскажешь мне о том,

где остальные члены твоей группы!

Вероятно,владелец этого экзоскелета плохо

разбирался в том, как работает распределение

массы и его позиция, особенно с учетом

упертой мне в грудь ноги, была весьма

шаткой. Поэтому мой маневр удался как

нельзя лучше- рывком левой руки я отбил

дуло его ракетницы в сторону, одновременно

захватив его ногу в захват пальцами

правой, а после врубил свой уцелевший

двигатель на полную и полетел назад,

таща опрокинувшегося на спину противника

за собой. Наш полет был не самым ровным,

из-за неравномерной тяги, и мы оба рухнули

среди обломков кровли и покалеченных

тел.

Я упал не особенно удачно и оказался прямиком

на линии огня ракетницы, закрепленной на наруче противника, но его

доспех все еще был неподвижен после

удара и мне удалось откатиться в сторону

за пару секунд до того, как экзоскелет

противника зашевелился и его оружие

начало искать цель. У меня не было ничего,

чем бы я мог атаковать или защититься,

потому я использовал сам доспех в

качестве снаряда и, врезавшись в корпус

экзоскелета врага, отбросил его назад.

На этот раз я знал, как «Барс» ведет себя

в подобном полете, и смог, раскрутившись

в воздухе, отшвырнуть от себя доспех

противника. Он не успел отрегулировать

свою тягу из-за поврежденных падением

двигателей, и, неуправляемый, врезался

в одну из опор крана, смяв ее, как

коктейльную соломинку, после чего рухнул

прямо под покосившуюся под весом всей

рамы вторую опору, придавившую его

корпус. «Барс», также пострадавший при

столкновении, внезапно перестал

откликаться на мои движения и резко

взмыл вверх, огоньки всех систем замигали

в бешеном темпе и уже через долю секунды

доспех со всей скоростью впечатался в

крышу зала, а затем, мертвый, как камень,

полетел вниз.

До падения на металл и огонь меня отделяли

всего несколько ударов сердца и тринадцать

метров, так что я сделал все, что смог,

чтобы оживить «Барс» и спасти себя от

травм, но этого было недостаточно и мы

рухнули на контейнеры. Они слегка

смягчили падение, но мне было уже все

равно- я уплыл в танцующую черноту в

своем покореженном гробу.

Впрочем, груде металла, в которую превратился

«Барс», не было суждено стать моим

последним пристанищем. Я понял это в ту

секунду, когда боль в груди и ноге вернула

меня в мир живых. Перед моими глазами

был только дым, поедаюший их, а в ушах

пела сирена пожарной сигнализации. Все,

кто мог и хотел тушить это возгорание,

весьма вероятно, давно были мертвы, но

автоматике было все равно, как было все

равно и на то, что скоро огонь спалит и

ее провода.

Я удивился этой весьма философской мысли, попутно

освобождая свое тело от ремней и медленно

ощупывая свои ребра. Одно из них было

сломано, но это не было главной проблемой

на данный момент- куда больше я боялся

насчет своего позвоночника. Если я его

сломал- то меня ждет либо смерть здесь,

либо же смерть на базе. Покалеченный, я

на хрен не сдался ни ястребам войны, ни

яйцеголовым. Дешевле сдать меня на

свалку истории, нежели лечить и

восстанавливать мою эффективность.

Но руки и ноги слушались меня, а сердце билось

все так же ровно, и я, успокоившись насчет

степени своей эффективности, неторопливо

выбрался из доспеха и, достав свой

пистолет-пулемет, ловко спрыгнул на пол

отсека. Я не знал, встречу ли еще кого-либо

на своем пути в центральную рубку, потому

прокладывал себе путь через горящие

обломки и трупы весьма осторожно и держа

оружие наготове.

Проходя мимо лежащих у погрузчика тел, я увидел

лежащую около одного из них штурмовую

винтовку и, повесив на плечо пистолет-пулемет,

нагнулся, чтобы ее поднять. И тут мне на

спину кто-то прыгнул. Его вес был примерно

равен моему и я, не ожидавший нападения,

завалился вперед, придавив винтовку

своим телом, а тот, кто меня оседлал,

взмахом ножа рассек мне кожу на спине

и срезал ремень пп, после чего отбросил

оружие в огонь и, прислонив лезвие к шее

с такой силой, что почти прорезал кожу,

прошипел на ухо- Сейчас мы встанем и ты,

без всяких трюков, бросишь эту пукалку.

А потом спокойно потолкуем. Капиши?