Онлайн чтение книги Свет и тьма с подножья Хнокки Light and shadow from the foothills of Hnokka
часть 7

Издалека дым казался похожим на соцветия древесных грибов — такой же мутно-серый, вспучившийся ядом, разрастающийся в высоту и вширь, словно пытаясь объять собою небо — вблизи же он был прозрачным и бесплотным, до слез щипал глаза и жгучей горечью оседал во рту. Янне безуспешно отмахивался от него поначалу, но вскоре перестал; снег проваливался и хрустел под его торопливыми шагами. Опустевшие улицы щерились черными обугленными балками, бревнами и развалинами не до конца сгоревших лачуг. Где-то неподалеку кричал ребенок, но его плач звучал глухо из-за дыма и сугробов. Сколько людей сегодня стали бездомными по вине пожара? А сколько погибли? Янне думал об этом с отстраненным равнодушием: не было никакой выгоды в том, чтобы знать ответ.

Он спешил, но приходилось смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться: из-за пожара снег начал таять, а теперь, когда дома сгорели почти дотла и погасли, водянистое месиво снова застывало, превращаясь в неровный слой льда. Скоро впереди стали видны строения, объятые пламенем, и фигуры людей, обступившие остатки пожара тесным кольцом. Сквозь марево дыма они казались высокими и темными, застывшими в одном положении, словно статуи. Когда Янне подошел ближе, стало ясно, что это воины лорда Зендина — все люди были вооружены и держали в руках серо-желтые щиты, повернутые в сторону огня. Янне выругался и присел на корточки, спрятавшись за куском полуразрушенной стены. Отсюда он видел, как несколько жителей старались прорваться сквозь строй воинов — вероятно, чтобы попытаться потушить дома или спасти свои вещи — но их грубо оттесняли назад. Все ссоры и ругань тут же обрывались, стоило кому-нибудь из воинов обнажить меч. Пройти здесь незамеченным никак не получится, подумал Янне. Однако строй тянулся в обе стороны слишком далеко, и неизвестно, сколько времени ушло бы на дорогу в обход.

Подождав, пока все отвернутся, он побежал, надеясь воспользоваться эффектом неожиданности. Вряд ли его смогут поймать и задержать, а как только Янне окажется по ту сторону оцепления, никому уже не будет до него дела. Люди в кольчугах и шлемах не стояли на месте. Они сдвигались влево, растягивая строй, пока кто-то невидимый в клубах дыма не крикнул им оттуда «Стоп!» — и тогда воины сделали несколько шагов обратно вправо, чтобы расстояние между ними выровнялось. Янне не успел подумать о том, что означали их действия, потому что внезапно кто-то схватил его за руку и потянул вверх за спиной, выворачивая ее под неестественным углом. Плечо и локоть заломило, но он сумел развернуться прежде, чем человек поймал его вторую руку.

— Куда это ты собрался, а? Не видишь, что там пожар?

— Пусти! — Янне пнул воина по ноге, но тот лишь крепче сжал его предплечье. — Какая тебе разница? Куда хочу, туда иду!

— У меня приказ.

— Мне плевать на твой приказ! Отпусти меня!

Бородатое лицо под шлемом оскалилось, и человек резко дернул Янне за плечи, развернув лицом к огню.

— Хочешь задохнуться дымом? Или сгореть заживо? Все, кто идут туда, — воин махнул рукой на горящие хижины, — вспыхивают и горят, как соломенные куклы. Думаешь, почему мы окружили это место, но не пытаемся потушить дома? Никто не может подойти ближе! 

— Вы просто боитесь! — не унимался Янне. — Сами поджали хвост и других не пускаете! Отстань от меня, дрефло, пусти, пусти!

Ладонь в жесткой перчатке ударила его по лицу, и в ушах зазвенело. Голову резко отбросило в сторону — и внезапно взгляд Янне зацепился за предмет, торчавший у воина из-за спины. Он был совсем маленьким, но это выглядело как рукоять клинка. Янне потянулся к ней свободной рукой и выхватил из чехла длинный зазубренный нож. Человек разжал пальцы на его запястье, но в следующее мгновение взялся за меч.

— А ну отдай!

— Дрефло! — кричал Янне, уклоняясь от неуклюжего выпада. — Трусишка!

Хруст снега под ногами коня приближался к ним со стороны строя, и воин, подняв глаза на источник звука, в растерянности опустил меч.

— Что здесь происходит? — послышалось сзади, и Янне тоже нехотя обернулся.

Лорд Зендин сидел на коне, отблески огня сверкали на его отполированном шлеме. Он кашлянул  в кулак — дым становился все гуще — и оглядел участников конфликта с усталым презрением. Казалось, он хотел что-то сказать, но внезапно его окликнули, и лорд вскинул голову. Вдоль рядов к нему скакал другой конный воин, и когда его лошадь поравнялась с конем лорда, тот утратил интерес ко всему, помимо доставленных сведений.

— Ну?

— Мы окружили зону горящих домов со всех сторон, господин — доложил мужчина. — Но с севера ситуация такая же: все те, кого мы отправляли внутрь, вспыхивали сами по себе. И умирали... не сразу. Это словно какой-то невидимый колдовской круг, господин. Любой, кто пытается пересечь границу, сгорает.

Воин вздрогнул и судорожно смял в кулаке поводья. Лорд Зендин повернул голову вбок, и Янне проследил за его взглядом — там, за рядом ощетинившихся мечей и копий, среди огня и пламени была смерть, настигавшая людей внезапно и беспощадно. И именно там, подумал Янне, почти наверняка находился Половинчатый.

— Из-за дыма трудно понять, что там происходит, — сказал наконец лорд. — Однако эти дома не будут гореть вечно. Рано или поздно они сгорят дотла, сравняются с землей, и мы увидим то, что в центре. Распределите лучников равномерно по всему периметру, привезите из крепости больше стрел. Когда препятствия исчезнут, мы сможем дать залп.

Воин кивнул и ускакал выполнять приказ. Конь под лордом Зендином храпел и неистово махал хвостом — должно быть, дым разъедал ему глаза — и хозяин с мягкой настойчивостью погладил его по шее. Казалось, что он забыл про Янне, и тот, недолго думая, сорвался с места — но был вновь остановлен тем же самым бдительным мечником, который поймал его в первый раз. Стало досадно до скрежета зубов: если бы не скользкий лед и не рваные ботинки, ни один из этих увальней не схватил бы его так просто.

— Ты так ничего и не понял, несмотря на все, что сказали лорд и разведчик? Там опасно! — Человек повалил его и прижал к земле. — Похоже, ты либо глух, либо у тебя дерьмо вместо мозгов.

Снег набился Янне в рот, подбородок, которым он стукнулся о лед, ныл, и вместо ругательств и проклятий, которыми он хотел осыпать обидчика, у него вышло лишь сдавленное мычание. Лорд, не спешиваясь, спросил у мужчины о чем-то, но Янне не расслышал его слов. Ответа не последовало.

— Зачем тебе туда, мальчик? — сказал лорд Зендин уже громче, обращаясь к Янне.

Тот вывернул шею, но посмотреть лорду в глаза так и не смог — конь стоял слишком близко, и облепленные снегом копыта застыли в метре от его головы. Кинжал все еще находился у Янне в руке, и он сжал пальцы крепче.

— Я жил в этом районе раньше, господин, в приюте. Там, — он попытался кивнуть в сторону пожара, — в одном дворе живет кот. Он наверняка сейчас окружен огнем и не может выбраться. Я только возьму его и сразу же уйду, честно.

— Какая чушь! Этот кот уже давно сбежал. У животных хорошие инстинкты, они чуют опасность заранее. Ну, — голос лорда захрипел, и прокашлявшись, он продолжил с раздражением, — выдумаешь еще какую-нибудь ложь?

— Это правда!

— О, боги...

— Он не может ходить, господин. Одной лапы у него нет, еще одна больная. Этот кот все еще там. — Янне помолчал. — Я уверен в этом.

Некоторое время не происходило ничего, и придавленное к земле ухо онемело от пронзающего холода. Затем внезапно воин отпустил его, и поднявшись на ноги, Янне вопросительно посмотрел на лорда.

Тот кивнул, и Янне побежал.

Несмотря на огонь и дым, Половинчатый нашелся быстро.

Он сидел на краю каменной ограды — на словно бы недостроенной кем-то низкой стене, сложенной из булыжников и гальки, отделявшей один двор от другого — и в руке держал обломок деревянной палки, заостренный с одного конца. Когда Янне окликнул его, Половинчатый обернулся и поспешно спрятал палку вниз, под согнутые колени. Взгляд у него был осмысленный, и сперва это обрадовало Янне. Затем он вспомнил — для того, чтобы отнимать у людей жизнь, вовсе не обязательно терять рассудок. Прятаться или бежать было уже поздно, и он решительно направился к ограде.

— Что ты здесь делаешь? — закричал Половинчатый. — Уходи!

Янне поймал себя на мысли, что никогда не слышал, как Половинчатый кричит. Он зашагал быстрее, и мальчик в панике отпрянул, цепляясь ладонью за обледеневшие камни.

— Стой! Не подходи ко мне! Да что с тобой такое, ты человеческих слов не понимаешь?! Уходи!

— Заткнись! — заорал в ответ Янне. — Я буду делать то, что хочу, и идти туда, куда захочу. Что ты мне сделаешь? Побьешь?

Рука Половинчатого дернулась назад в замахе, и палка, которую он прятал, полетела Янне в лицо. Тот почти сумел увернуться — но на лету деревяшка внезапно вспыхнула, прочертив в воздухе огненную дугу, и ее пламя ослепило Янне, чихнуло искрами ему в глаза. Где-то над левой бровью кожу обожгло, невыносимой болью взорвался висок, и мир вокруг на мгновение потемнел. Потеряв равновесие, Янне рухнул коленями в сугроб.

— Придурок!

— Я ненавижу тебя! — отчаянно выкрикнул Половинчатый. — Убирайся!

Янне не собирался спускать ему это с рук. Горсть снега, размазанная по лбу, притупила боль от ожога, и он с разбега набросился на Половинчатого, столкнул его с ограды на землю и дважды ударил по лицу. Ударил со всей силы, так, что рука засаднила и на ободранных костяшках пальцев показалась кровь. Потом ему пришло в голову, что Половинчатый мог ничего не почувствовать с левой стороны, и Янне ударил справа — чтобы уж наверняка. Воздух вырывался из груди рывками и со свистом. Бледное лицо Половинчатого, лежащего на снегу, покрылось красными пятнами там, куда врезался кулак, сморщилось; жалобно искривились и задрожали губы.

— Я тебя ненавижу, — повторил он, но на этот раз сипло, еле слышно. 

Сейчас он заплачет, с удивлением понял Янне. Неожиданно ему захотелось отвернуться, чтобы не видеть этого, забрать назад все удары и начать по-другому. Вместо этого он встряхнул Половинчатого за плечи, перевернул набок и ткнул носом в снег. Правая рука жертвы высвободилась из захвата  и начала бить его по спине и по ребрам.

— Да послушай же! — выдохнул Янне, прокашлявшись. — Надо бежать! Воины лорда окружили весь этот участок, и они знают, что пожар устроил калека с костылем. Если мы не уберемся отсюда прямо сейчас, тебя убьют!

— И пусть, — Половинчатый устало и как-то обреченно откинулся на снег. — Так будет лучше.

— Лучше для кого?

— Для всех!

Две тонкие блестящие дорожки тянулись от ресниц Половинчатого. Он прижал ладонь к лицу словно в попытке спрятать, задавить рыдания и затолкать их обратно внутрь. Слезы мешались с кровью и стекали вниз по губам и дрожащему подбородку. Янне отпустил его воротник, сел рядом, развернувшись так, чтобы не видеть чужую слабость — и некоторое время не говорил ничего, в растерянности слушая полузадушенные всхлипы. Дым стлался по земле серыми клочьями, и от него кружилась голова, а в горле было сухо и горячо, как в печи с закрытой заслонкой. Ожог на лбу болел.

— Если ты это из-за старухи, то брось, — буркнул наконец Янне. — Она заслужила. Никто не будет по ней скучать, можешь мне поверить.

— Это не я... — Половинчатый тяжело сглотнул. — Я не хотел...

— А кто тогда?

Ответа не последовало. Янне решил, что позже расспросит друга обо всем, что происходит, но сейчас было необходимо бежать. В отдаленном шуме, за трещанием и воем огня он слышал лязг металла и едва различимые, слившиеся в один шелестящий ропот голоса людей. Вскочив, он решительно схватил Половинчатого за ноги и поднял их над землей.

— Если ты не пойдешь со мной добровольно, я потащу тебя вот так! Понял? — он крепче сжал лодыжки и, несмотря на попытки вырваться, сумел перехватить их у себя за спиной.

— Оставь меня в покое!

— Нет.

— Это опасно! Все люди, к которым я приближаюсь, могут умереть.

— Ты задолбал уже! — Янне со злостью рванул вперед, и голова Половинчатого подпрыгнула на кочках. — Сделай так, чтобы стало безопасно, это же твоя сила! Вы с Ниммаром чем-то занимались все эти годы, ты читал какие-то стремные книжки — разве он не научил тебя, что надо делать, чтобы все прекратилось?

Из удрученного молчания Янне сделал вывод, что нет — и продолжил уже на ходу, слегка громче, чтобы Половинчатый у него за спиной все слышал:

— Значит, он дерьмовый наставник. Найди себе нового.

Половинчатый безвольно волочился по земле, но ему не было ни больно, ни страшно — голову защищал натянутый кое-как на затылок капюшон — и лишь колкий зимний воздух кусал его за влажный нос и лицо, пробирался под одежду и заставлял мелко дрожать от холода. Янне шагал быстро, и иногда комья снега сыпались на Половинчатого, но тот не жаловался. Он смотрел в небо, и сквозь пелену слез оно казалось бесконечно далеким, льдисто-белым, своей ровной стылой серостью словно говорящее ему: все одинаковы перед богами. Сколько ни проси, ни умоляй, ни желай, все останется по-прежнему. Рыдания то отступали, то захлестывали его с новой силой, и Половинчатый уже не пытался заглушить их — но постепенно, незаметно для него самого, пламя горящих домов по обе стороны от дороги ослабевало. Хижины рушились, сочились черным дымом, крыши проваливались внутрь, и огонь затихал.

Демона тоже нигде не было видно. Половинчатый в очередной раз хлюпнул носом и вытер лицо рукавом.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он у Янне.

— Делаю что?

— Рискуешь своей жизнью, чтобы... куда-то меня отсюда тащишь... Зачем?

Пока Половинчатый кашлял и выравнивал дрожащий голос, Янне молчал, и даже когда спустя пару десятков шагов они миновали последнюю из пылавших хижин, продолжал молчать. Половинчатый видел, как пар от дыхания поднимается над его головой, как устало согнулась его спина и сгорбились плечи.

— Знаешь, — Янне остановился и присел на корточки рядом с Половинчатым, пытаясь отдышаться, — я, кажется понял, почему ты сейчас плакал. Ты просто конченный придурок.

— Сам ты придурок. — Половинчатый пихнул его в плечо, и Янне покачнулся.

— Нет, я серьезно. У тебя куча друзей, все в приюте тебя любят. Если бы ты не был таким напыщенным идиотом, ты бы играл с ними, а не сидел в углу. Жрица во всем верила тебе и тоже по-своему... любила. Она хоть раз тебя била? Наказывала? Лишала еды на трое суток? Нет! Ниммар говорил, что у тебя какой-то особенный дар, который в будущем поможет тебе стать великим друидом — наверное, она уважала тебя за это, да? Черт, ну замечательно вообще! — Янне зябко обхватил колени руками: без куртки ему явно было очень холодно. — А сегодня из-за тебя лорд Зендин вывел из города всех своих людей. Взял с собой все оружие! Это огромное грозное войско боится тебя и твоего огня. Представь, на что ты будешь способен, если научишься управлять им?

— Ты ничего не знаешь! Много людей сегодня погибли из-за меня. Все наши улицы сгорели! Что теперь будет с жителями города, которые остались без крова?

— Это не мои проблемы. И не твои.

— Да действительно!

— Они отстроят дома заново. Лорд Зендин и другие обеспечат их едой и припасами. — Янне вдруг весело улыбнулся. — А потом жрецы из других храмов выйдут на центральную площадь и объявят, что произошедшее сегодня было божественным наказанием, или как-то так, и что огонь покарал нечестивых. Все обрадуются тому, что голодных ртов стало меньше.

— Это не смешно, — уныло проговорил Половинчатый.

Янне перевел взгляд вниз, куда-то на рассыпанные по земле угли и их собственные следы на снегу, серовато-бурые в свете угасающего огня.

— Ты прав, я мало что знаю о твоих... о ваших друидских штуках. И не хочу! Больно нужно! Но если ты думаешь, что это твое увечье с тобой навсегда и ничего с этим нельзя будет сделать, то ты просто олух. Помнишь, Ферка рассказывал нам про гору?

Половинчатый с нетерпением кивнул.

— Да, только это все неправда. Он выдумал эту историю, или ему рассказал ее кто-то, кто выдумал.

— А вот и нет! В доме лорда Зендина я еще раз слышал ее, не в точности такую же, но близко. — Янне сделал паузу. — Когда я вырасту, я хочу путешествовать. Я научусь обращаться с оружием, буду наниматься в войска разных лордов и правителей. Если кто-то из них пойдет на запад, в Красногорье или хотя бы в том направлении — я примкну к нему и буду искать эту гору, пока не найду.

Половинчатый смотрел, как все ярче горят глаза Янне, как исчезает складка на переносице, между обычно нахмуренных бровей, и внутри у него разрасталась не обида, не зависть, а странное тепло. Он представил Янне с мечом, во главе атакующего отряда, с неистово трепещущим на ветру знаменем, которое он отнял у врага.

— Звучит замечательно, — сказал он искренне.

— Хэри говорит, что это звучит неправдоподобно и ужасно. — Янне нервно хмыкнул. — И что боги вряд ли позволят такому, как я, найти это место и взобраться туда. Но знаешь что? Если мы возьмем с собой тебя, у нас все получится. Ты поможешь нам отыскать гору, я помогу тебе подняться на нее — и тогда ты излечишься! Здорово, да?

Он снова вскочил и потащил Половинчатого за ноги, и хотя тот хотел сказать, что был бы уже не против передвигаться другим способом, ему не дали вставить ни слова. Янне воодушевленно шел впереди, и снизу Половинчатый видел лишь его спину в тонкой кожаной безрукавке и затылок, с запутавшимися в волосах хлопьями пепла, издалека похожими на снежинки. Вскоре они пересекли пустырь и дошли до леса, где острые вершины сосен и елей вгрызались в облака, как копья, а припорошенные снегом кроны клонились к земле. Свет, проникавший сквозь ветви, был здесь тусклым и слегка зловещим, а черные стволы деревьев в глубине леса тонули в морозном тумане. Янне тяжело оперся о широкую корягу, выпустил лодыжки Половинчатого и развернулся.

— Подождем здесь, — сказал он, — а вечером вернемся в город.

— А потом? — Половинчатый невольно поежился, представив, как холодно будет прятаться в лесу без костра. Он понимал, что дым от огня, разведенного так близко к опушке, притянул бы ненужное внимание и навлек бы на них неприятности.

— Потом я договорюсь с лордом, чтобы ты жил с нами. Мне кажется, он заинтересован в друидских тайнах и колдовстве, хоть и не говорит об этом прямо. Когда я шел к тебе, все там окружили его люди и не пускали никого внутрь, туда, где горел пожар. Но лорд почему-то пропустил меня. Может, он еще и отозвал своих людей сзади, чтобы мы смогли уйти.

— Зачем бы ему это делать?

Янне шмыгнул носом и потер руками друг о друга, чтобы согреться.

— Черт его знает! Сегодня он позвал меня к себе, рассказал какую-то байку про реку, вышедшую из берегов, а потом выгнал, когда понял, что я не стану тебя выдавать.

Половинчатый сглотнул комок в горле и закрыл глаза. В темноте за плотно сомкнутыми веками мельтешили неуловимые всполохи и искры. Он в очередной раз попытался представить, каково это — оказаться по ту сторону, в обители теней, где мрак поглощает душу и от нее остается зияющее ничто — но как всегда, ничего не вышло. Когда он открыл глаза снова, Янне стоял совсем рядом и, похоже, собирался растолкать его или растрясти.

— Ты что, спишь? Не вздумай! Ты мне еще должен рассказать, что это были за выходки с огнем!

— Если ты узнаешь, — сказал Половинчатый, — ты начнешь меня презирать.

— Я уже тебя презираю! — Янне со злостью топнул ногой. — И именно поэтому я навешал лапши на уши лорду Зендину, когда он спрашивал меня о тебе, и потом тоже, и искал тебя среди пожара, и тащил досюда я тоже из презрения, ага.

Комок в горле все никак не хотел уходить, и Половинчатый шумно втянул воздух — чтобы медленно и осторожно его выдыхать. Какая-то птица слетела с ветки над их головами, нарушив звенящую тишину зимнего леса, и снег посыпался на них сверху.

— Кстати! — Янне мгновенно забыл свое раздражение и улыбка засияла на его лице, как солнце. — Я сказал лорду, что у тебя горб. Огромный, мол! Так что тебе придется изображать горбатого все время, пока ты будешь с нами жить. А еще надо будет прямо сегодня найти где-нибудь хромого кота без ноги... либо взять обычного и покалечить его!