Онлайн чтение книги Свет и тьма с подножья Хнокки Light and shadow from the foothills of Hnokka
часть 5

Стая черных птиц пересекла небо, затянутое густыми облаками — издалека они казались уродливыми кляксами, осквернившими белизну небес, беспорядочно хлопающими крыльями и кричащими. Когда последняя из них скрылась за верхушками домов с противоположной стороны, колокол на сторожевой башне издал оглушительный звон. Янне никогда прежде не слышал, как в него звонят, но вместе с восторженным удивлением в его голову пришла и другая мысль. Птицы, что вили свои гнезда на стенах крепости, улетели бы оттуда сразу же после первого удара колокола — но не до него. Значит, это были другие птицы, и потревожило их нечто иное.

Со всех концов города, побросав работу и оставив свои теплые дома, к башне потянулись люди, и в толпе, которая шла по одной из улиц, с увлечением спорили о том, что могло стать причиной внезапного звона.

— Это война, — сказал мужчина в тонком заплатанном плаще, шагавший справа от Янне. — На нас напали, и лорд собирает ополчение.

— Тогда бы колокол звонил на восточной стене, а не здесь, дурень! — возразил ему другой мужчина. — С севера на нас нападать некому.

Хэри догнала Янне почти у площади, и вместе они протиснулись сквозь толпу туда, где человек, спустившийся со стены, объяснял людям, в чем дело. Колокол все так же звенел, и речь человека вмещалась в промежутки между ударами; брызги слюны летели из его рта, а голос надсадно дребезжал.

— На окраинах за стеной пожар! — кричал он. — Большой пожар! Каждый житель города должен набрать два ведра воды и принести туда, где горит огонь. Тот, кто не сделает этого, будет наказан штрафом!

— Зачем нам вода, если повсюду лежит снег? — воскликнул кто-то.

— Верно, верно! Почему не забросать огонь снегом?

Человек осекся, и его лицо побагровело.

— Лорд Зендин приказал — нести воду! Кто это кричал? Ты? Иди сам спроси у него, раз такой умный!

Хэри и Янне встревоженно переглянулись. Им не требовались слова, чтобы понять друг друга, потому что оба подумали об одном и том же. К северу от крепости был расположен храм бога Сичжи и сиротский приют, где до сих пор жили многие из их друзей. Если пожар горел там, это значило, что их друзья в опасности.

Толпа вытеснила детей из середины площади к краю, туда, где над головами людей возвышалась толстая каменная стена. Янне внимательно осмотрел ее — если бы они стояли снаружи, нечего было бы даже мечтать о том, чтобы забраться наверх, однако с внутренней стороны стена имела стрелковую ступень. Он подергал за рукав человека, стоявшего впереди.

— Подсади меня, — попросил он, когда тот обернулся. — Хочу залезть туда и посмотреть.

Это был высокий рыжеволосый парень, у которого едва начали расти усы на веснушчатом лице — подбородок его скрывался под туго намотанным на шею шарфом. Янне встал ногами на его плечи и осторожно выпрямился во весь рост. Теперь кончиками пальцев он мог достать до стрелковой ступени, но каменный выступ был холодным и скользким. Янне выругался и, нащупав более подходящее место, ухватился за него; через несколько мгновений он уже стоял на стене и отряхивал колени, а снизу доносились одобрительные возгласы толпы. Чтобы выглянуть наружу, ему пришлось подняться на носки и расчистить снег между зубцами — но еще раньше, чем он это сделал, Янне увидел в небе дым.

Темно-бурые столбы дыма поднимались от окраин города вдалеке, а под ними горели дома. Там, где пожар еще не перекинулся на соседние здания, Янне заметил людей, в панике снующих туда и обратно — вероятно, они таскали снег или пытались спасти свои самые ценные пожитки. Ветер относил дым в сторону, но сквозь него все равно было никак не разглядеть высокую крышу святилища с резным деревянным коньком, которую при других обстоятельствах Янне предпочел бы не видеть больше никогда.

— Ну, что там? — крикнул кто-то снизу, и Янне пришлось обернуться, чтобы ответить.

Он нашел в толпе обеспокоенный взгляд Хэри и неопределенно пожал плечами. Храм находился почти в самом конце поселка, а с такого расстояния было трудно понять, насколько далеко распространился пожар. Янне снова посмотрел за стену — и увиденное заставило его вжаться в каменные зубцы, невзирая на холод, и напрячь зрение. По дороге, что вела от окраин к воротам, ехал всадник.

Сперва он походил на темное пятно, медленно движущееся по белому снегу, но скоро Янне смог различить тонкие ноги гнедого коня, а затем и человека. На нем был кожаный доспех поверх короткой меховой накидки, на поясе слева висел меч; низко пригнувшись к шее коня, всадник погонял его ударами пяток. Когда до ворот крепости ему оставалось всего несколько десятков метров, Янне наконец узнал его.

— Дорогу! — крикнул стражник с башни и замахал руками людям, стоявшим на площади. — Расступитесь! Дорогу!

Аса, близкий друг и помощник лорда Зендина, с грохотом проскакал по мосту и въехал в распахнутые ворота. Его конь захрапел, когда он резко натянул поводья, и затормозил, едва не сбив копытами зазевавшихся девиц. Многие в городе знали Асу, и участники недавнего разногласия тут же устремились к нему за советом, остальные же просто собрались вокруг, чтобы узнать, что происходит.

— Несите воду, — ответил он им. — Водой легче потушить пожар, чем снегом. И поторопитесь! Огонь еще не добрался до амбаров с зерном, но если его не остановить в ближайшее время, всем нам будет нечем прокормить себя и свои семьи до конца весны.

Услышав это, толпа начала стремительно редеть. Люди спешили в свои дома за ведрами и горшками, однако некоторые остались на площади: в упрямой неподвижности их фигур ощущались протест и возмущение.

— Там ведь стоит храм Сичжи, разве нет? — громко сказал мужчина с густой бородой на красном обветренном лице. — Ходят слухи, что в нем живет по крайней мере один друид. Почему бы ему не прочитать какое-нибудь заклинание или не нарисовать свои закорючки на земле, чтобы пожар прекратился?

Аса направил коня к нему — и оказавшись достаточно близко, смерил мужчину спокойным, но отнюдь не дружелюбным взглядом.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Тальзин. Сын Таллика.

— Я запомню твое имя, Тальзин, сын Таллика. Запомни и ты кое-что. В храме Сичжи нет друидов, но даже если бы они там были, они не стали бы тушить пожар. Знаешь, почему? Потому что такие куски дерьма, как ты, могут набрать два ведра воды и притащить их туда, где они нужны!

Он грозно оглядел людей на площади и только теперь, похоже, заметил Янне, который пытался слезть со стрелковой ступени, не переломав при этом ноги.

— Никто из вас не знает ничего о магии друидов! Ничего! Если вы считаете, что они могут творить чудеса из воздуха, вы глубоко ошибаетесь. Несите воду к окраинам — или, клянусь, вы пожалеете о том, что не сделали этого! — Аса подъехал к стене и обратился к Янне уже другим голосом. — А ты поедешь со мной.

Янне упрямо сложил руки на груди — как бы ни льстило ему подобное внимание со стороны приближенного лорда, сейчас у него были дела поважнее.

— Мои друзья живут в храме, — коротко объяснил он. — Я не могу.

— Ты ничем не поможешь им, даже если побежишь туда сейчас, — сказал Аса и протянул ему руку. — Лезь в седло. Мне и лорду нужно поговорить с тобой. Это касается твоих друзей.

Аса выглядел таким же старым, как и лорд Зендин: седина сделала его короткие волосы полностью белыми, морщины избороздили высокий лоб — но в седле он держался уверенно, а подзатыльники от него ощущались сильнее, чем от руки молодого прыщавого конюха. Из разговоров слуг Янне узнал, что когда-то давно Аса был женат и имел детей, однако все они умерли, и с тех пор самый близкий друг лорда жил в своем доме один. Почти каждое утро Аса собирал воинов на расчищенной от снега поляне за западной стеной и следил за их тренировкой с мечами. Иногда вместо мечей они использовали копья, а иногда стреляли по мишеням из лука. Всякий раз, когда Янне удавалось улизнуть от своих обязанностей, он шел вместе с ними и наблюдал за тренировками с нескрываемым интересом. Насколько он мог судить, еще никому не удавалось победить Асу в бою на мечах, пусть даже это было не настоящее сражение и противники сдерживались.

«Он кажется хорошим человеком, — однажды сказала Хэри. — По крайней мере, я ни разу не видела, чтобы он всерьез злился на кого-нибудь из слуг, даже на тебя» — добавила она, и Янне, подумав, согласился с ней. 

Он забрался в седло впереди всадника, и они доехали до господского дома так быстро, как позволяли им узкие многолюдные улицы. Там Аса поручил Янне привязать коня, но не расседлывать его, а сам в спешке пересек двор и скрылся в дверях большого зала. Янне взял коня под уздцы и с удивлением огляделся: за то короткое время, что его здесь не было, широкий двор перед домом лорда Зендина стал оживленным и шумным. У коновязи стояло по меньшей мере пять незнакомых лошадей. Снег был стоптан и усеян следами так, словно по нему недавно прошла половина всех войск крепости. Некоторые слуги почти бегом мчались в сторону оружейной, а те, кто возвращался оттуда, несли в руках мечи и кольчуги. Тусклое полуденное солнце отражалось в сплетениях колец и обитых железом ножнах; деревянные щиты пестрели узорами, нанесенными серым и желтым — теми же цветами, в которые лорд красил и свое знамя. Лошади протяжно ржали, торопливые шаги стучали по крыльцу, а шум людских голосов здесь был ненамного тише, чем снаружи, на улицах переполошенного города.

Несмотря на это, изнутри дом казался опустевшим.

— Иди сюда, мальчик, — сказал лорд Зендин, когда Янне приоткрыл дверь в его личные покои. — Возьми кольчугу, она лежит там, у входа, и принеси мне. Как тебя звать, напомни?

Янне сделал то, о чем его просили, но на вопрос не ответил — и когда он подал лорду кольчугу, тот грозно уставился на него с высоты своего роста. Окно находилось у него за спиной, и бледные солнечные лучи падали на мужчину сзади. Свеча, приросшая восковыми потеками к столу, еще горела, но от сквозняка ее пламя дрожало и давало совсем мало света. Лицо лорда Зендина тонуло в тени, и из провалов под бровями свирепо блестели черные глаза.

— Ты знаешь мое имя, господин, — с вызовом сказал Янне. — А даже если ты забыл, Аса бы напомнил тебе, потому что он был здесь только что. Я видел.

Лорд отвернулся, чтобы надеть кольчугу — и в тот момент, когда его голова вынырнула из прорези, на его губах мелькнул и исчез след улыбки. Янне озадаченно похлопал глазами. В комнате было темно — возможно, ему просто показалось.

— Теперь неси нагрудник. Знаешь, куда его крепить?

Янне кивнул. Он помог лорду застегнуть ремни доспеха, а затем принес два меча — короткий и длинный. 

— Для чего ты собираешь своих воинов, господин? — спросил он наконец, устав сдерживать любопытство. — И почему одеваешься, как для сражения? Пожар за стеной...

— Это просто пожар. Иначе бы я не отправил туда жителей города тушить его.

Лорд прикрепил к поясу ножны и покрепче затянул ремень.

— Этим утром один из моих подчиненных ездил за стену по поручению и был там, когда пожар начинался. Он вернулся оттуда в спешке и рассказал мне то, что я сперва счел невероятной чепухой. Однако с этим человеком я знаком давно и доверяю ему. У тебя есть те, кому ты доверяешь, Янне? Стал бы ты подвергать сомнению их слова, пусть даже они звучали бы совершенно неправдоподобно? Тот человек рассказал, что огонь на севере Лимвика разгорался не постепенно, а резко и поглощал дома целиком. Так, словно все здание — один большой смазанный маслом фитиль. От нескольких очевидцев он также узнал, что все это происходило по вине какого-то мальчишки — калеки, если быть точнее, который ходил с костылем и мог опираться лишь на одну свою ногу.

— И что же? — спросил Янне. — Он поджигал те дома? У него был факел?

— Нет. — Лорд Зендин сел на скамью и уперся руками в колени. — Он даже не касался их, но дома вспыхивали сами, словно по его желанию.

— Сами?

Янне попытался представить это, и в памяти всплыло раннее утро несколько дней назад: длинная тропа, ведущая от хижины пастуха до дороги, и внезапно вспыхнувший костыль, сгоревший почти дотла, который они бросили там, на снегу. Глаза Половинчатого, распахнутые широко и испуганно — и то, как бесформенными бликами в них отражался огонь.

— Ты жил в храме, поэтому должен был слышать о друидах, — внезапно сказал лорд.

— Конечно, — фыркнул Янне. — Я даже видел друидов! Мы все их видели во время обряда жертвоприношения прошлой осенью! Но что ты хочешь сказать, господин? Причем здесь друиды?

— Друиды могут управлять стихиями, в том числе огнем. Если кому-то под силу поджигать предметы одним лишь взглядом, то это им.

— Не знаю, господин, каких друидов ты имеешь в виду. Те друиды, которых видел я, рисовали странные картинки на камнях и по-идиотски танцевали. — Янне развел руками, и лорд мрачно усмехнулся.

— Именно поэтому их здесь и не любят. Слышал ли ты когда-нибудь о городе под названием Чергат? Этим событиям уже много сотен лет, но о них до сих пор помнят и рассказывают каждый раз, когда речь заходит о друидах. Война с Альтегой была проиграна, и Чергат стал последним городом, который альты захватили и намеревались сделать частью своих новых территорий. Однако друиды не позволили им этого. Никто не знает точно, почему: одни говорят, что альты каким-то образом осквернили те земли, а другие — что у друидов там хранились свитки с информацией, которая не должна была попасть к врагу. Так или иначе, Чергат, что стоял внутри широкой излучины реки, оказался под водой. Не было ни землетрясения, ни дождей — просто река, текущая по равнине медленно и спокойно, вдруг изменила свое русло и затопила город. Ее прорывная сила была так велика, что не одно и не два поселения вниз по реке в тот же день пострадали от сильнейших паводков. Впечатляет, не правда ли? Друидам подвластны реки и озера, ветра и горы, но они отказываются применять свои способности на пользу людям. Они могли бы спасти нас от голода и болезней — вместо этого друиды уходят в лес и прячутся, и вяжут амулеты, и рисуют на скалах свои каракули, которые никто, кроме них, не может прочесть. Неудивительно, что люди ненавидят их. Ты спрашивал, зачем я собираю воинов — вот тебе ответ. Если пожар за стеной и правда дело рук друидов, одного или нескольких, маленьких или взрослых, я хочу быть готовым отразить их атаку. Пусть я не владею магией, но у меня есть меч, а у моих людей есть копья и стрелы.

Янне слушал, нахмурившись. Разговор принимал странный оборот, и он чувствовал, что не понимает мыслей лорда до конца. Даже если тот верит рассказу очевидца и слышал что-то о друидах, разве этого достаточно, чтобы сразу же начать собирать войско? Зачем друидам сжигать дома на окраине Лимвика? Должно быть что-то еще, подумал он — неизвестные или намеренно сокрытые детали истории, без которых разобраться в том, что происходит, казалось невозможным. Ожидать от лорда Зендина откровенности было глупо, и Янне мысленно стукнул себя по лбу. Теперь он жалел, что не пошел вслед за Асой сразу же. Стоя за дверью или снаружи под окном, он мог незаметно подслушать, о чем они с лордом говорили, пусть даже это оказались бы пара слов или обрывки фраз — частицы  разговора, который, вероятно, был начат не сегодня.

— Зачем ты рассказываешь все это мне, господин? Я ничем не смогу помочь тебе, если друиды и впрямь такие опасные.

— Прежде чем идти в бой, — сказал лорд, — я хочу узнать, кто мой противник и каковы его слабости. Информация — ценный инструмент, почти такой же, как количество людей или качество вооружения, и ты можешь оказаться полезен, если дашь мне ее. Ты упоминал, что ваш друг из приюта — калека. Полагаю, он твой ровесник, не так ли? Есть вероятность, что именно он стал причиной пожара. Если так, то мы постараемся не навредить ему — но мне необходимо знать, как его остановить.

— Вряд ли это он, господин, — с сомнением в голосе сказал Янне и прибавил: — В городе много калек. Это может быть любой из них.

— Ты встречался со своим другом с тех пор, как покинул приют?

— Да, несколько раз. Мы ходили к...

— Что у него за увечье?

Янне сглотнул. Как назло, в голову не шло ничего кроме больных ног и костылей, но если он ответит так, это вызовет у лорда еще больше подозрений. Времени на раздумья не было совсем.

— У него горб, господин, — соврал Янне. — Огромный и уродливый. Ты бы сперва обратил внимание на его спину, и только потом на ноги, поэтому я не думаю, что он тот, кого видели на пожаре. Нет, господин, вряд ли.

— И все же это возможно. — Лорд встал и сделал пару шагов к окну. — Расскажи мне о нем больше. Почему он предпочел остаться в храме и обучаться там ритуалам? Этот горб мешает ему ходить? Или выполнять работу, как всем остальным?

— Да. Нет, не то чтобы мешает. У него нет костылей, но он ходит очень медленно. Откуда мне знать, зачем он остался? Он всегда был странным. Мало того, что урод, так еще и с придурью. — Янне почесал затылок, словно задумавшись, и лорд Зендин посмотрел на него, не мигая.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Три… нет, четыре дня назад.

— В его поведении было что-нибудь необычное?

— Не знаю... нет, пожалуй, не было. Ты только зря потеряешь время, если продолжишь спрашивать меня о нем, потому что...

Янне замолчал. С улицы доносились звуки чьих-то разговоров, лязг металла и окрики. Было трудно представить, что все эти люди скоро наденут броню, сядут на коней или пойдут пешком — и направятся за стену, чтобы остановить Половинчатого. Однако чем больше Янне думал об этом, тем сильнее он укреплялся во мнении, что воспламенение костыля в тот день как-то связано с сегодняшним пожаром. Он сцепил руки за спиной и перекатился с носков на пятки, пытаясь выглядеть беззаботно. Черта с два он расскажет лорду хоть что-нибудь из того, что тот надеется услышать. Старый пердун! Нельзя требовать от кого-то искренности, не заслужив сперва его доверие.

На желтоватом, словно воск, лице лорда промелькнуло раздражение.

— Ты прав, — сказал он и резко сдвинулся с места. — Я мог бы вытрясти из тебя все, что ты знаешь, и отделить правду от вранья, но у меня нет на это времени. В следующий раз я возьмусь за девчонку.

Шлем в его руке переместился под локоть, кольчуга зазвенела, и в торопливом ритме по полу загрохотали тяжелые шаги. Янне дождался, пока лорд отвернется, и вышмыгнул из комнаты раньше, чем тот успел бросить ему обозленное «проваливай».

Первое, что он обязан был сделать после устроенного ему лордом допроса — найти во дворе Хэри, только вернувшуюся с площади, и рассказать ей все. Они говорили на ходу, замолкая только тогда, когда кто-то мог услышать их, и Хэри переспрашивала у Янне то, что заглушал скрип снега и гул чужих голосов. Пряди ее кудрявых волос, короткие возле ушей, дрожали от ветра, в слегка опущенных уголках рта притаились тревога и смятение. Янне сжал ее руку и осторожно выглянул из-за угла сарая. У входа в конюшню стояли четверо одетых в стеганки мечников.

— Что ты делаешь? — Хэри в панике потянула его назад.

— Хочу взять лошадь. Без нее мы будем бежать до храма целую вечность! — Янне вырвался из ее хватки и снова посмотрел на конюшню.

Воины повернулись спиной к выходу и согнулись над неисправным седлом; один из них шагал из стороны в сторону и нервно поглядывал на ворота. Янне видел этих людей раньше, на тренировках с мечами, но не знал имен, и едва ли хоть однажды кто-то из них обратил на него внимание. Скорее всего, рассудил он, если оседлать лошадь и вывести ее под уздцы, они увидят это, но не придадут особого значения, а может быть, даже не заметят.

Так и получилось. Он выбрал самую маленькую кобылу — пегую, с длинным, почти до самой земли черным хвостом — закрепил на ней подпругу и слегка погладил по крупу, когда они вышли из конюшни на грязно-белый, утоптанный копытами и немного скользкий снег. Из дрожащих ноздрей лошади шел пар. Они без препятствий дошли до ворот, и Янне неловко забрался в седло, после чего помог Хэри сделать то же самое. Кобыла попятилась назад, дернула головой и заржала.

— Ты же сказал, что умеешь управлять ею! — упрекнула Хэри, передразнив слова Янне без особого веселья: — «Чем, как ты думаешь, я занимался все эти три месяца в конюшнях?» Думаю, ты валял дурака и ковырялся в навозе.

— Молчи! Мне всего один раз удалось избавиться от конюха, чтобы попробовать самому! — Янне сильнее сдавил бока лошади и хлопнул ее по шее. — Обхвати меня сзади и держись крепко. Не отпускай ни за что.

Хэри просунула руки ему под мышки и сомкнула их, повернув голову набок, чтобы не уткнуться носом в затылок.

Оказалось, что наездник из Янне был никудышный, и Хэри начала подозревать, что дело тут не в отсутствии опыта и не в том, что ноги не доставали до стремян, а вес их обоих едва ли мог сравниться с весом взрослого всадника. Трижды лошадь чуть не сбросила их на землю, и каждый раз на кобылу обрушивался поток ругательств, злые удары пятками и попытки выдрать клок волос из гривы на пятнистой холке. Янне вертелся и ерзал, и порой Хэри казалось, что это не он помогает ей удержаться в седле, а наоборот. Когда она ехидно поинтересовалась, кто дал лошади кличку «тупое животное», Янне фыркнул и несильно пихнул ее локтем.

Ворота города были настежь открыты. Шумная теснота грязных улиц внутри стен сменилась не менее шумной, но уже прямой и широкой дорогой, по которой с ведрами в руках шли люди. Хэри рассеянно провожала их взглядом, когда лошадь рысью скакала мимо — согнувшихся под весом коромысел, выдыхавших белый влажный пар из-под капюшонов или намотанных на голову платков. Она думала о том, что все, кто идет к пожару, подвергаются опасности, и что Янне осознает это, даже если делает вид, что ему безразлично. Он мог поехать один и ничего не объяснить — как тогда, в случае с бандитами из «Беззубой Дэки» — однако он рассказал Хэри обо всем и взял ее с собой не задумываясь. Она смотрела на его плечи, отплевывалась от взлохмаченных ветром волос, и леденящий страх у нее внутри уступал место другому чувству — теплому и немного радостному.

На развилке дороги Янне потянул за удила, и с большим трудом детям удалось сперва заставить лошадь замедлить шаг, а затем остановиться. Одного взгляда на последствия пожара хватило, чтобы их надежды разбились о жестокую реальность: храм Сичжи не только не избежал огня, но сгорел полностью, как и все дома по соседству. Обугленные палки и бревна торчали из земли там, где раньше находились приют и святилище. В некоторых местах их продолжали лизать остатки пламени — словно голодный пес, грызущий обглоданные кости. Воздух был серым и мутным, и хлопья пепла плавали в нем, похожие на снег. Пахло гарью, как от лесного костра, и чем-то еще, что Хэри пока не могла определить — одновременно приятно и тошнотворно.

Что-то врезалось в нее сбоку и едва не сбило с ног — Каря обхватила ее за талию и разревелась, пряча измазанное сажей лицо в складках ее одежды. Маленькие плечи судорожно вздрагивали от рыданий, и Хэри обняла девочку в ответ. Она была готова заплакать тоже, но сдержалась. Приютские дети один за другим выходили из-за пожарища и обступали ее со всех сторон, их движения казались заторможенными, глаза — покрасневшими и потерянными. От холода они горбились и прятали руки в карманах. Никто не знал, что делать дальше, и Хэри поняла, что к ним двоим, приехавшим на коне из господского дома, теперь обращены все надежды и ожидания.

Не найдя, к чему привязать лошадь, Янне потянул ее за собой через почерневший и покосившийся забор туда, где стояли остальные.

— Что здесь произошло? — спросил он. — Где старуха и Половинчатый?

Теперь и другие дети жалобно всхлипывали, на что Янне цокнул языком и неприязненно сморщил нос. Он вполне мог наорать на них, не догадываясь, что сделает только хуже — но Скит предупредительно схватил его за рукав и отвел в сторону.

— Половинчатый ушел, — проговорил он сипло. — Вон туда.

Скит показал рукой в направлении, где пожар еще не закончился и люди толпились вокруг домов, тщетно пытаясь потушить их. Янне проследил за его взглядом, и некоторое время они молча смотрели на то, как клубы дыма разворачиваются в облачной белизне неба над пылающим городом.

— Давно он ушел? — спросил Янне, и Скит кивнул с затравленным выражением лица.

— Еще когда там ничего не горело.

— А жрица?

Скит заговорил тихо, нервно теребя край своей стеганой куртки и иногда оглядываясь на других детей. Янне слушал его внимательно и почти не перебивал.

— Утром все были во дворе, а я сидел в доме один: Зварга сказала мне чистить камин от копоти, но там все въелось намертво, сам понимаешь. Половинчатый болел с того самого дня, когда вы вернулись от пастуха, но сегодня ему вроде бы стало лучше, и я слышал, как они со старухой говорят о чем-то. Мне было неинтересно, и я особо не вслушивался, но потом... — Скит передернул плечами. — Потом они поругались.

Я подошел ближе и успел услышать всего пару фраз, но теперь мне кажется, что там, в этих фразах, было что-то очень важное. Зварга говорила про какие-то защитные амулеты. Что, мол, здесь, в приюте, все обвешано этими амулетами, поэтому здесь безопасно, а там, где вы ночевали в тот день, в хижине у пастуха — нет, и что нельзя было идти туда с ночевкой, не предупредив ее. Что теперь уже поздно. Половинчатый возразил ей, и тогда старуху словно прорвало. Она ругалась, но не на него — в основном на тебя. Это ты виноват, сказала она, в том, что вы заночевали у пастуха и не сообщили ей. Она еще много всякого о тебе говорила, но ты, наверное, догадываешься, чего именно.

— Старая мымра, — усмехнулся Янне. — Чтоб ей сдохнуть. Ну а дальше?

Скит побледнел. Он молчал, словно собираясь с духом — приоткрыл было рот, чтобы продолжить, но снова закрыл его и сжал губы в тонкую дрожащую линию. Его застывший взгляд уперся куда-то вниз, и ухмылка Янне поблекла.

— Ну же! — он встряхнул друга за плечи. — Что было дальше?

Скит поднял на него глаза, в которых стояли слезы.

— Она сгорела, Янне. — Свистящий шепот сделал эти слова страшнее, словно Скит боялся, что, произнесенные вслух, они обретут силу и станут явью. — Она... сначала она закричала. Громко. Я отшатнулся от двери, и она вывалилась из нее, вся в огне. Кричала, стонала, натыкалась на стены и на... на разные вещи, а они загорались вслед за ней. От нее.

Янне выпустил его плечи. След предыдущих эмоций остался на его лице — нетерпение, злость, досада — но стремительно таял, оставляя после себя зияющую пустоту. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он смог сдвинуть взгляд с одной точки и посмотреть на остов сгоревшего храма.

— Все это видели? — тихо спросил он, и Скит помотал головой. — Они не видели, как она горела?

— Нет. Не знаю. Но думаю, что все слышали.

Янне почувствовал, как по спине пробежался липкий холод — и сразу рассердился на себя за малодушие. У него не было времени скорбеть, дрожать и размазывать сопли. Он дослушал Скита до конца — о том, как мальчикам не удалось потушить пожар и как, похватав лишь все самое нужное, они выбежали из храма во двор — и задал вопрос, не дававший ему покоя все время, с того самого момента, как лорд Зендин рассказал ему о друидах.

— Как ты думаешь, Половинчатый... опасен? Это ведь он делает так, что вещи загораются сами собой?

— Мне тоже так показалось, — кивнул Скит. — Но даже если это правда, я не думаю, что он делает это нарочно. Когда он вышел из дома, я хотел спросить у него, что произошло, но он накричал на меня и сказал не подходить близко. Он не выглядел злым, нет, скорее — напуганным.

Задумавшись, Янне на мгновение выпустил из рук поводья и закусил губу. Он помнил, что когда загорелся костыль, Половинчатый тоже испугался. Осознавал ли он в тот момент, что возгорание произошло по его вине? Вполне возможно, что нет. Что-то случилось той ночью, которую они провели в хижине пастуха, и теперь предметы и люди вокруг Половинчатого загораются, когда он расстроен или рассержен. Янне снова схватил лошадь за поводья и быстрым шагом направился к группе детей, в окружении которых стояла Хэри.

— Возьми лошадь, — сказал он ей. — Возьми их всех и отведи к дому лорда Зендина. Если ты найдешь там Расуну и попросишь ее приютить сирот на недолгое время, она не откажет. Черт, да даже сам лорд не вправе отказать, ведь он обязан заботиться о жителях города!

Пусть только попробует, с мстительным злорадством подумал Янне. Лорд Зендин, выгнавший на улицу восемь бездомных детей — вот будет новость! Он снял с себя куртку и надел на Карю: дорога до середины Лимвика всей толпой может занять много времени, а теплее сегодня уже не станет. Хэри помогла подруге завязать шнуровку на боку и подвернуть рукава.

— А ты куда пойдешь? — она сердито потерла глаза костяшками пальцев, другой рукой прижимая к себе Карю. — Искать Половинчатого? А если найдешь, что потом?

— Побью, — сказал Янне и со злостью погрозил кулаком тучам дыма, поднимавшимся от пожара. — Выбью из него все дерьмо и притащу к вам, вот увидишь!

Пусть он не понимал Половинчатого, пусть до недавнего времени его не волновало, что тот думал и чувствовал, одно Янне знал точно. Не нужно было просить дважды, чтобы получить от него хорошую взбучку.