Онлайн чтение книги Эхо грома Echo of thunder
Глава 9 - Предатель

9

Предатель

Когда именно это произошло? Когда я стал считать себя частью «клана»? 

Сложно назвать какую-то определенную дату. 

Сколько себя помню, постоянно слышал или видел их, проносящихся по дорогам лавинами рёва, в вызывающей одежде, иногда под вой полицейских сирен. По телику часто говорили, что байкеры блокируют дорожное движение, нарушают закон об уровне шума, устраивают беспорядки, что игнорируют красный свет светофоров – и тем самым рискуют не только своей жизнью. Но для нас, мелких дошколят, они были крутыми героями. Самураями дорог, для которых не существует завтрашнего дня. Конечно, смысл этого выражения каждый понимал по-своему, но восхищение было общим и искренним. 

Сейчас я с уверенностью могу утверждать, что среди байкеров, как и среди обычных людей, встречаются разные личности – преступником и добропорядочным гражданином может быть каждый. Но тогда я просто не верил в страшилки, рассказываемые взрослыми. Клан казался мне одной большой семьей, состоящей из семей-групп поменьше. И группа в нашем районе была одной из самых крупных – больше трёхсот человек. 

Возглавлял её Арата-сан – обычный работник заправки около моего дома. 

И я с самого детства постоянно крутился около него.

Когда он впервые посадил меня на мотоцикл, прямо перед собой, велев крепко схватиться за руль – мне как раз исполнилось десять. Помню испуг от внезапной дрожи железного коня, готового сорваться с места, помню восторг от дружного рева десятков других байков, выстраивающихся в колонну позади. Мы ехали не быстро, но никто не смел обгонять командира. И я чувствовал себя частью мощного, оглушающего, презирающего страх и опасность, огромного механического змея. Ветер бил в лицо, морозил губы, выдавливал из глаз слезы, но мне казалось, что всё сливается воедино: обволакивающее и наседающее сверху звёздное небо, проносящийся мимо, размазанный пятнами света город, и наши сердца, бьющиеся в унисон. Простой механик и заправщик с бензоколонки Арата Кунимицу для своих товарищей был королём. Королём скорости. Королём драйва. 

И я мечтал стать таким же. 

Поэтому понемногу учился устройству байка, механике. Всерьёз готовился стать полноценным членом семьи, к шестнадцати годам сдав на «детские» права и купив мотоцикл – пусть сначала маломощный, всего на четыреста кубов, но потом ведь останется лишь дождаться совершеннолетия... Естественно, если бы родители узнали о подобных планах или вообще о том, где и с кем я торчу допоздна, я бы непременно попал под домашний арест до окончания школы. Скрывать всё помогала сестра, которая как раз встречалась с одним из байкеров и часто видела меня крутящимся возле мотоциклов и их владельцев. Хотя мы были в одной лодке – не думаю, что родители бы одобрили её выбор. Так что, несмотря на разницу в возрасте в несколько лет, мы действовали сообща – врали, что занимаемся у друзей, что готовимся к тестам, что ходим на бесплатные вечерние курсы от школы… А когда пару раз «доброжелатели» донесли родителям, что видели кого-то из нас в компании «якудз на колёсах», выкручивались тоже вместе. Но мы никогда не пересекались вне дома. Май тусовалась со своим парнем и его друзьями, я же мыл байки, наблюдал, как их разбирают и собирают, учился чинить. 

И даже не думал, что всё может измениться. 

Но когда мне исполнилось тринадцать, и я перешёл в первый класс средней школы – впервые пошли слухи о борьбе за власть. Точнее, байкеры стали часто устраивать гонки, выясняя, кто быстрее и бесшабашнее, ведь иерархия в группировке напрямую зависела от авторитета. Но как раз тогда в разговорах старших и даже младших членов начало проскальзывать всё больше недовольства. По численности мы были самой крупной группой, входящей в «Красный рассвет», и тем не менее – в массовых выездах всегда замыкали строй, что соответствовало низшему рангу. Честно говоря, я об этом даже не задумывался. Когда удавалось попасть на место встречи перед выездом, я был счастлив просто наблюдать за построением, но точно помню, что наши почему-то всегда были в конце. 

– Всё потому, что Арата-сан всегда всем уступает. 

– Надоело глотать пыль.

– Сколько можно отсиживать жопы и ждать разрешений на выезд?!

Я всегда считал, что байкеры свободны. Что им не нужно ничего, кроме байка и дороги. Но чем больше прислушивался к разговорам, тем больше расстраивался – байкеры не сами решали, когда и куда им ехать. Даже Арата-сан не решал. Время и маршрут определял Лидер клана и командиры из первых рангов, то есть те, кому в строю позволялось ехать впереди.

Но что возмущало больше всего лично меня, так это, что едущие последними чаще всего использовались как приманка для отвлечения полиции. И они же чаще всего попадались и лишались не только прав, но и свободы, особенно в последнее время, когда правительство даже создало специальную организацию по борьбе с дорожными бандами и ужесточила наказания за нарушения ПДД.

Но я не думал, что моё мнение имеет какой-то вес. В тринадцать лет я был счастлив только от возможности быть среди них. Пока как-то раз со мной не заговорил Кита-сан – младший командир. Он просил помочь убедить Арату-сана. Мол настало время изменить положение вещей. Почему меня? 

– Потому что всем известно, как ты дорог командиру, Кей. Так что, когда Арата-сан узнает, что его названный младший брат на нашей стороне – непременно наконец-то изменит своё решение.

Тогда мне следовало хоть немного задуматься, почему старший командир, несмотря на мнение большинства, продолжает колебаться.

Но я не задумался.

Более того, я не хотел задумываться. До того момента со мной никто никогда не обсуждал ничего серьёзного, так что после просьбы Кита-сана я почувствовал себя по-настоящему частью чего-то большого. И поверил, что могу что-то изменить. 

И я изменил.

В тот вечер был очень тёмным, на небе – ни звёздочки, трава – сыра, и лужи на асфальте. Свет от многочисленных фар отражался от мутной воды и слепил. Я редко задерживался так допоздна, да и когда собиралось много народа, всегда держался от них подальше. Обычно у парка и мастерской тусовались лишь те, кому нужна починка, но сейчас на узкой дороге с односторонним движением вдоль тротуаров выстроилась бесконечная вереница мотоциклов. Старшие разговаривали. Я же ждал в тени. 

– Решай, старшо́й! Решай же!

Группировка буквально раскололась надвое. Напротив друг друга стояли младшие командиры и Арата-сан со своими ближайшими сторонниками. Кита-сан пока не переступил черту, но в его тоне звенел вызов. Вызов вожаку. Помню, я испугался. Не мог сообразить, как же так вышло, что я оказался по другую сторону от Араты-сана. Надеялся, что ещё не поздно всё исправить, но…

– Или мнение подчиненных для тебя ничего не значит, Командир? Даже твой брат считает, что ты слишком размяк!

Сигнал. Подчиняясь ему, я вышел из-за ряда байков на непослушных, вдруг ставших чужими, ногах. И увидел, как в усталом взгляде Араты-сана рождается удивление. И как этот взгляд вдруг превращается в холодный и отстраненный взгляд незнакомого мне человека.

Если подумать, в тот вечер у меня было много возможностей пойти на попятный. Например – не выйти по сигналу и остаться в тени. Или сделать несколько шагов, преодолеть пару метров и сменить сторону. Но я не смог. И чем громче Кита-сан говорил, чем дольше я оставался рядом с ним – тем глубже пролегала пропасть между мной и моим кумиром. 

Помню, Арата-сан обратился лично ко мне:

– Ты правда этого хочешь?

Я не мог не кивнуть. Казалось, если сделаю что-то не так, как обещал – небеса рухнут, земля расколется, а сам я сгорю на месте. Ведь Кита-сан и другие братья надеется на меня! 

Каким же идиотом я был…

Хотя, наверное, не только я.

В ту ночь группировка впервые вышла на дорогу не по расписанию, без разрешения клана. Арата-сан поднял флаг, означающий, что он бросает вызов Лидеру. И если вызов не будет удовлетворен, группировка покинет семью.

Вызов… Смертельная гонка. Тогда я понятия не имел, что это такое. Более того, я даже не представлял к каким последствия привёл мой выбор. Потому что сестра передала приказ командира: «не приходить» – и я принял его, как наказание. Думал, что Арата-сан расстроен. Что злится. Что, возможно, никогда меня не простит. Самое паршивое, что я ходил в ту самую школу, у которой наши собирались по вечерам. Смотреть в окно на парк напротив, на крышу мастерской и знать, что тебе туда больше нет дороги – что могло быть хуже? Жизнь потеряла смысл. Всё, о чём я мечтал, рассыпалось в пыль. 

Наверное, я не столько хотел стать байкером, сколько просто оставаться с ними. Такими крутыми. Днём вкалывающими на скучной работе, но к закату превращающимися в наглых, весёлых, гордых, бесстрашных самураев дорог.

Где-то неделю спустя после запрета парень Май – Кейго – попал в больницу. Всхлипывая ночью на кухне, она проклинала эту войну и тех, кто её начал. А я узнал, что брошенный вызов Лидер клана пока игнорировал, зато начались нападения на старших членов мятежной группировки. Их подкарауливали и избивали. Естественно, если рядом оказывались младшие, то доставалось и им.

Тогда я впервые осознал, что натворил. 

И понял, что Арата-сан и другие старшие наверняка знали, что такое может произойти. Что вызов, брошенный Лидеру, командиры других группировок воспримут как оскорбление себе. 

Но как всё исправить?

Запрет действовал на мастерскую по вечерам, но я всё ещё мог найти Арату-сана днём на бензоколонке. 

Сколько раз я приходил туда в течение четырёх… нет, пяти лет? Много. И каждый раз меня встречала пусть покровительственная, но неизменно добрая улыбка. Но в тот день даже дежурная «рабочая», которой работник должен встречать клиентов, потухла, стоило Арате-сану меня увидеть. Я хотел извиниться. Сказать, что не знал, понятия не имел, к чему всё придёт. Что готов на что угодно. Что сожалею. Что хочу вернуться… Помню, я бормотал всё это за углом мойки для машин, а Арата-сан, стащивший с головы кепку, молча стоял напротив: высокий, широкий и внушительный даже без своего длинного чёрного плаща. А когда я замолк и собрался с силами, чтобы поднять взгляд и посмотреть ему в глаза – увидел, что тот смотрит в сторону.

– Ты слишком много на себе берёшь, Кей, – наконец произнес Арата, так и не повернув головы. – Ты правда решил, что я поменял решение только из-за тебя?

Я не поверил ему. Этому напускному равнодушию. Я слишком долго и хорошо знал Арата-сана. И никогда не относился к нему, как к очередному «взрослому», но в тот день мой кумир вёл себя, как один из них. Один из тех, кто считает, что дети – идиоты. Хотя себя я, конечно, тогда ребенком не считал.

А его слова – они были так похожи на спасательный трос. Но даже если бы я ухватился за них и поверил, что не несу никакой ответственности – одного воспоминания о том позднем дождливом вечере хватило бы, чтобы вернуть чувство вины. Тогда, прячась за рядом байков, я отчётливо видел лицо Командира. Видел усталость на нём. Но ещё и непреклонность. Однако что-то изменилось именно в тот миг, когда я вышел по сигналу младшего командира, и Арата-сан увидел меня.

Быть может, он решил, что я предал его?

– На самом деле, Кей, я тебе даже благодарен. Ты заставил меня осознать, что на самом деле значит быть Командиром.

Эта фраза стала последней в нашем разговоре. И после неё тяжесть, давящая на мои плечи, только увеличилась, а понимать происходящее я стал ещё меньше. Но главное – разговор оказался бесполезен, я не смог ничего исправить.

Прошло около месяца. Май узнала от Кейго, а я от неё, какое решение всё-таки принял Лидер «Красного рассвета». А именно: во имя соблюдения субординации, прежде чем бросит вызов ему, сначала Арата-сан должен победить всех командиров клана, старше себя по рангу – и тем самым доказать, что достоин претендовать на пост главаря. В смертельной гонке.

То есть поставить на кон свою жизнь несколько раз.

Первая такая встреча состоялась на причале. Арата-сан затормозил первым, но его противник упал в воду вместе с байком… и не выплыл. Так мой кумир выиграл свою первую гонку.

Потом была вторая. Третья. 

Сколько погибло людей? Сколько покалечилось? 

Я продолжал ходить в школу. Завтракать, обедать, ужинать. Делать уроки. Я больше не считал себя в праве беспокоиться о них или думать о том, есть ли во всём этом моя вина… или это их собственный выбор. Но даже если я решил малодушно забыться в ежедневной рутине обычного школьника – всё равно оказался втянут в войну. Меня похитили. Незнакомые байкеры. Просто встретили по дороге из школы и сказали, что я должен поехать с ними. 

И я поехал. Да и как можно было отказаться, оказавшись в окружении из ревущих машин?

В результате меня заперли в сарае. Без еды и воды. На два дня.

Может показаться, что это совсем недолго – но к середине вторых суток губы мои потрескались, а окружающая темнота стала казаться липкой и горькой. В первый день, чтобы согреться, я много двигался: в основном ломал всё, что подворачивалось под руку или под ногу… но потом на это не осталось сил. Однако я не переставал постоянно повторять себе, что Арата-сан меня спасёт. Не может не спасти. Ведь если он этого не сделает, значит, так и не простил меня. Значит, мне лучше просто остаться здесь и умереть.

Когда же к концу второго дня заточения засов по ту сторону дверей сдвинулся с места, когда я услышал этот скребущий по нервам металлический звук, то не сразу поверил в реальность происходящего. Мне показалось, что я или сплю, или у меня глюки. Тем более, что силуэт, который я увидел в проёме двери, был женским. Моя сестра. За ней – её парень. Глаза, отвыкшие от света, заслезились, голос, которым я откликнулся, был хриплым и слабым. И я едва не задохнулся в крепких объятиях Май, рыдающей навзрыд.

Позже, в больнице, Кейго рассказал, что Командиру второго отряда очень не нравилось, что Арата-сан выигрывает гонку за гонкой. На самом деле никто из них изначально не считал нашего главного серьезным противником, но он оказался неожиданно расчётливым и умелым байкером. Поэтому, его противники или сдавались, раньше давя на тормоза, или улетали с обрывов. Но командир второго отряда был из тех, кто знал Арата-сана очень давно. И помнил, как легко в своё время тот поднялся по ранговой лестнице, заработав прозвище – «Король драйва». 

Но потом Арата изменился, можно сказать, что успокоился. 

Это было давно, ещё до моего с ним знакомства. У него на самом деле был самый настоящий младший брат. Однажды тот случайно выехал на проезжую часть на детском велосипеде, и его сбила машина. Кейго сказал, что привязанность Араты-сана ко мне – вероятно следствие любви к брату и чувства вины. И когда командир второго отряда узнал о существовании «любимчика», то подумал так же. И решил сыграть на этом. Когда меня похитили, Арата-сан получил письмо, в котором говорилось: «Если не хочешь потерять и второго брата, проиграй следующую гонку».

Наверное, только в фильмах и манге главные герои всегда везде успевают и всех спасают. Арате-сану, чтобы спасти меня, пришлось проиграть. 

Само моё существование… навредило ему. 

Осознав это, я решил исчезнуть. Я больше не приближался к мастерской, а в школу и из неё ходил по совсем другой дороге, пусть и приходилось делать приличный крюк. Что касается вечеров – даже пожелай я выйти из дома, родители бы никуда меня не отпустили. Но Май продолжала встречаться с Кейго, и где-то через год я узнал, что Арата-сан снова бросил вызов тому командиру, которому проиграл. А ещё через некоторое время очередь дошла и до Лидера клана. И Лидер проиграл тоже. Я всего пару раз видел этого плотного мужчину, всегда неизменно носившего белый плащ, и когда Кейго сказал, что его размазало по утёсу его же собственным мотоциклом, не особенно расстроился. Это была всего лишь ещё одна гонка из длинной череды других, ещё одно последствие моего существования. Или моей глупости. 

Но я уже привык и смирился с чувством вины.

И отказом от своей мечты. Постарался забыть обо всём. Быть может, я выбрал этот путь в качестве наказания самому себе. И пусть некоторые вопросы остались без ответов – уже через пару лет я и думать о них забыл. 

Так что, поступив в старшую школу, меньше всего на свете ожидал встретить тех, кто напомнит мне о прошлом. 

И вот я снова похищен. 

Более того, меня изнасиловали и надругались. 

Да-да, я сам сюда пришёл. Я сам виноват. Везде и во всем виноват только я. Но, чёрт подери!..

Слов просто нет.

Член уже не дёргается, но капли, упавшие на пол и на штанину Гуро – вот они, никуда не делись. А Ямада стоит прямо напротив и вот его уже сгибает пополам от смеха. Отворачивается. И я слышу смешок за плечом – Хиро опирается на мои плечи, вставая. Немного трудно сохранить равновесие, ведь руки по-прежнему связаны за спиной.

Что это? Кошмар наяву?

Я сохранял самообладание сколько мог. Но силы мои на исходе. 

– И что это было? Типа наказание такое? Типа месть?

Едва не заваливаюсь на бок, но поднимаюсь на одно колено. Потом на второе. Понимаю, что стоя со спущенными штанами выгляжу ещё более нелепо… запрокидываю голову, сглатываю комок в горле и продолжаю: 

– Семпай. Вы в курсе, что ваше призвание – бесить людей? Нет? Ну конечно, ведь вы считаете себя крутым психологом. Типа специалистом по вытаскиванию людей из их скорлупы! Как же…

Ямада смотрит на меня прямо, ему уже не смешно – отлично.

– А ты, Хиро-кун, – оглядываюсь на застывшего за спиной Кудряшку Хью. – Ты правда всё ещё любишь ту девушку? Страдаешь? Тогда какого хрена ты спишь с ним?! – киваю на Гуро. – Это какой-то вид траура? Или способ почтить её память? Ну нет же! Тебе просто нравится заниматься этим! 

Поворачиваюсь к молчаливому изваянию со следами моей спермы на штанах.

– А вы, Гуро-сан? Думаете, что утешаете несчастного, потерявшего возлюбленную? Или, может быть, вы мазохист? Это же как надо не уважать себя, чтобы добровольно согласиться на роль надувной куклы с членом!

Запал кончается. Внутренности в животе скручивает в жгут.

Вот и всё, сейчас они меня точно будут убивать.

– Вы все – вы странные!

Смотрю в пол. Не думаю, что выдержу хотя бы один взгляд.

– А эта ваша месть… Ну конечно, когда поблизости оказался кто-то вроде меня – это же так удобно: отыграться на мне, вместо того, чтобы пытаться выяснить всю правду… вместо того, чтобы пытаться добраться до людей посерьёзнее.

О чём это я?

– И вообще, раз вы всё знаете, почему бы не пойти в полицию?

Что за чушь я несу?

– Ах, ну конечно, доказательств у вас нет…

За свитер хватают, встряхивают. Дыхание перехватывает. Это Ямада.

– Заткнись.

Затыкаюсь. Его лицо почти не различимо в полутьме. Зато моё, наверное, немного освещено идущим от двери светом.

– Мы – не какие-нибудь там благородные мстители. Не поборники справедливости. Но тебе ни за что не понять это чувство пустоты и эту горечь внутри! От которых никуда не деться! Сколько бы времени не прошло!.. 

Ну конечно же, откуда мне…

Свитер отпускают, отталкивают. Хиро делает шаг в сторону – я успеваю ещё задеть его плечом и впечатываюсь в стену. 

Я собирался им всё рассказать. Рассказать, как есть, без прикрас. Но, похоже, в этом нет никакого смысла. Им не нужна правда или неправда. 

Они считают меня виноватым, и я с этим согласен.