Онлайн чтение книги Школа нечисти Academy for demons
Глава 5

Эш сидел на жёсткой пластиковой кушетке, прижав колени к груди. Вид у него был несколько изможденный. Он пробыл в импровизированной камере не так долго, но время в замкнутом пространстве тянулось исключительно медленно. Чуть ниже скулы красовался небольшой кровоподтёк — при виде него Маркэль испытал неконтролируемое желание найти того, кто это сделал, и оторвать ему руки.      Эш взглянул на вошедшего, и его глаза широко распахнулись. Напуган? Не знал, чего ожидать от обозлившихся демонов? Или наоборот — знал это слишком хорошо?

      Однако зазвучавший голос искрился восхищением:

      — Ничего себе, истинную форму демонов я ещё не видел…

      Маркэль не разделял его восторга: чёрные белки глаз и нечеловечески яркие зрачки вряд ли можно было назвать привлекательными. Крылья он тоже забыл спрятать, и если хотя бы они обычно могли выглядеть впечатляюще, то сейчас местами всё ещё влажные после душа перья представляли собой не самое приятное зрелище.

      Первой мыслью было сменить облик на человеческий, но поздно волноваться о внешнем виде, если его уже увидели. К тому же, Эш не выглядел напуганным и не смотрел с отвращением — наоборот. Маркэль поймал себя на том, что этот факт вызывает у него удовольствие.

      Он нервно встряхнул крыльями, пытаясь привести их в наиболее приглядный вид, мазнул взглядом по худощавой фигуре Эша.

      — Есть хочешь? — с языка слетел совсем не тот вопрос, ради которого Маркэль сюда шёл.

      Эш удивлённо покачал головой, а затем сказал:

      — Пить хочу, если можно.

      Маркэль поднялся на кухню и вернулся со стаканом воды, затем открыл решетчатую дверь камеры и отдал воду Эшу.

      — Спасибо.

      Пришлось всё же принять человеческий облик — в тесноте камеры был велик риск задеть обо что-нибудь крыльями.

      Маркэль сел на кушетку рядом с Эшем, заметил, как едва заметно дрожали его руки, сжимающие вспотевший стакан с водой. Всё же напуган. Это совсем не радовало, даже если Эш сам был виновен в ситуации, в которой оказался.

      Может, так и задумывалось изначально? Мог ли он предсказать, что будет вызывать у Маркэля сочувствие, не даст ему насладиться победой над охотниками?

      — Ты пришёл без Фабиана, — сказал вдруг Эш.

      — Откуда ты знаешь, как его зовут?

      Эш промолчал, и Маркэль нахмурился, снова начиная злиться:

      — Ах да, у охотников свои источники.

      Эш скривился, точно услышал несусветную глупость:

      — Думаешь, для охотников у демонов существуют имена? Никто из них не рассматривает вас как личностей.

      Первым порывом было нагрубить в ответ, но Маркэля будто холодной водой окатило: «никто из НИХ»?

      — Зачем ты здесь? — воспользовался паузой Эш.

      — Может, лучше поговорим, зачем здесь ты?

      — Ты пришёл для этого? Поэтому был добр ко мне? — Эш сделал большой глоток и отставил стакан. — Я сказал правду Фабиану: я не знаю, где сейчас мой отец. Но даже если бы и знал, я бы не сказал.

      По большому счёту Маркэлю было плевать на отца Эша, как и на других охотников, но прозвучавшая в тоне обреченность не давала просто отмахнуться от этой темы. Может, разгадка всему скрывалась именно здесь?

      — Почему ты сказал, что отец не придёт за тобой?

      — Это правило нашей семьи — не подставляться. Если тебя поймали, никто за тобой не пойдёт — это очевидная ловушка.

      Кое-что в его словах не совпадало с реальностью.

      — Это так ты не подставляешься? Три месяца рядом со мной, — Маркэль пытался взглянуть Эшу в глаза, но тот упрямо прятал взгляд, рассматривая руки. — Чего ты добивался?

      Молчание. Тягостное гнетущее молчание. Теперь между ними была толстая стена неприятия. Или, может быть, впервые их взаимоотношения стали настоящими, без притворств?

Думая об этом, Маркэль ощущал, как его медленно, сантиметр за сантиметром, поглощает тоска. Он хотел узнать ответы и решить всё для себя быстрее, чем здесь объявится отец, но его сковала апатия. Всё и без того ясно по тому, как Эш отказывается говорить. Стоило ли унижаться перед человеком, выпрашивая у него чувства, которыми Маркэль стремился заполнить пустоту, что образовалась после того звонка?

      — Ты был серьёзен тогда?

      Маркэль встрепенулся на голос Эша, как пёс, услышавший шаги хозяина. Ассоциация обожгла воображение, заставив поморщиться.

      — Когда?

      — Твой последний звонок.

      С чего это вдруг Эш заговорил об этом спустя две недели молчания? Тот сброшенный вызов без лишних слов дал понять: Маркэлю нечего ждать.

      И всё же он не мог истребить свою надежду — ни тогда, ни сейчас.

      ― Да.

      ― И теперь ты меня ненавидишь?

      Маркэль хотел бы сказать «да», но что бы изменила ложь?

      ― Я тебя не ненавижу, ― честно ответил он. ― Чувства не стоили бы и гроша, если бы их можно было так просто изменить.

      Эш наконец-то в удивлении взглянул на него:

      ― Даже несмотря на то, что мой отец убил твою мать?

      Маркэль осторожно кивнул. Ему вовсе не было всё равно на этот факт, но его чувства не могли волшебным образом исчезнуть. К тому же, он, как никто другой, понимал, что дети не являлись продолжением своих отцов.

      Разговор о матери навёл Маркэля на мысль:

      ― Ты говорил, что у тебя тоже нет матери. Это как-то связано с нашей семейной историей?

      ― Да, ― коротко ответил Эш, и Маркэль уже подумал, что снова придётся вытаскивать из него информацию клещами, когда прозвучало продолжение. ― Он была первой, кого убили нелюди твоего отца. Месть.

      «Нелюди». Звучало так привычно. Ставило всё на свои места.

      ― Ты не охотник, ― тихо, но уверенно сказал Маркэль.

      Эш вытаращился на него в изумлении:

      ― Откуда ты?..

      ― Ты используешь слово «нелюди», это наше название, нейтральное. Охотники всегда говорят пренебрежительное «нечисть».

      Эш кивнул и будто бы стыдливо отвёл глаза, бормоча:

      ― Ну да, я никогда не был охотником, отец не позволял. И сам я не стремился. Но он много путешествовал и таскал меня за собой, я часто общался с людьми, знакомыми с миром нелюдей не понаслышке, и не все они были настроены так категорично, как мой отец. Некоторые даже создавали семьи, ― щёки Эша покрылись лёгким румянцем. ― Я знаю про полукровок, например. В общем, наверное, перенял их речь.

      Маркэль заинтригованно наблюдал за ним. Едва живая надежда в нём встрепенулась, расправила крылья.

      ― Откуда такой интерес к тем, кто убил твою мать?

      На этот раз лицо Эша совершенно явно раскраснелось, а сам он смиренно вздохнул.

      — Ладно, я бы всё равно рано или поздно проговорился… Мы с семьёй с детства часто переезжали из-за работы отца. Мы не знали, что он охотник — может быть, мама подозревала, теперь я уже никогда не узнаю. В общем, однажды мы переехали в прекрасный дом за городом: мало соседей, тишина, природа. Мне было восемь, моей сестре — шесть. Как-то раз мы с ней слонялись по окрестностям и встретили двоих мальчишек, дерущихся из-за яркой бабочки в банке. И это были самые необычные дети, которых я когда-либо видел. У одного из них были белые, как снег, волосы и невероятного цвета глаза.

      Маркэль вздрогнул.

      Детство, дружба с человеческими детьми, восторг матери, когда они с Фабианом привели друзей в дом.

      Маркэль достал старые воспоминания, как пыльные детские игрушки с чердака. Кто бы мог подумать, что они встретятся вновь…

      Эш широко улыбнулся, увидев его реакцию.

      — С тех пор мы слонялись вчетвером, а через пару месяцев наша семья опять переехала, но то время стало самым ярким воспоминанием моего детства. Да и всей жизни тоже. Ты — моё самое яркое воспоминание.

      Да, всё так и было. Маркэль помнил, что в детстве они с Фабианом подружились с человеческими детьми. Воспоминания были смутными, лица не сохранились в памяти, только эмоции, образы.

      — Твоя мама всегда была добра к нам, мне жаль её, — добавил Эш.

      Печаль давила изнутри, и всё же Маркэль улыбнулся:

      — Мне иногда кажется, что она веселились даже больше, чем мы сами, когда придумывала для нас развлечения. Значит, вот куда вы пропали, когда после её смерти начался весь этот кошмар.

      — Прости.

      — Это не твоя вина, не извиняйся. Тем более после ответных действий моего отца. Маркэль задумался на пару мгновений, прокручивая в голове их с Эшем общие моменты. — Получается, ты с самого начала знал, кто я такой? Даже в парке аттракционов?

      Эш неожиданно рассмеялся:

      — Согласись, методы знакомства у меня эффектные. В лучших традициях дамских романов!

      — Не думал, что ты любитель такого чтива.

      — Сестра очень любила их, — появившаяся было улыбка слетела с лица Эша.

      Он говорил в прошедшем времени. Маркэль затаил дыхание, спросив:

      — Что с ней стало?

      — То же, что и с матерью.

      Маркэль упёрся локтями в колени, устало потёр лицо ладонями. Он чувствовал себя полным кретином, что злился на Эша, толком не разобравшись в его истории. А отец… Что ещё он натворил, не посвящая остальных в свою нездоровую месть?

      — Расскажи мне всё с самого начала, — попросил Маркэль.

      Эш неровно вздохнул:

      — Зачем ворошить прошлое?

      — Я хочу понять, что происходит. У меня есть детали головоломки, и мне совсем не нравится то, что из неё складывается. Помоги мне понять, что произошло между нашими семьями, — Маркэль заглянул Эшу в глаза: и как он мог не замечать всё это время, насколько несчастен этот парень? Боль плескалась в нём, грозясь выплеснуться из-за краёв.

      — Я не знал, что отец — охотник, пока однажды не вернулся со школы и не застал его дома рядом с телом матери. Он сказал, что это послание и следующим будет он, и помешался на идее расправиться с твоим отцом и всеми его нелюдьми первым. Он начал переезжать с места на место ещё чаще, таскал нас с сестрой за собой, но по большей части мы были предоставлены самим себе. А год назад Элина не вернулась домой со школы. Больше я её не видел. Отец сообщил потом, что её похитили, чтобы заставить его прийти самому. Он этого не сделал.

      Маркэль растёр переносицу кончиками пальцев, устало прикрыл глаза. Он помнил Элину, сестру Эша, большеглазой и немного пугливой крохой. В голове не укладывалось, что отец оказался настолько безжалостным, чтобы вмешать в месть ребёнка. Да, человеческого, но разве это имело большое значение?

      — Я должен был защищать её, я же знал о вашем существовании, в отличие от неё, но помнил тебя и был уверен, что сестра в безопасности, — продолжал Эш. Он низко опустил голову и то сжимал, то разжимал пальцы левой руки в кулак. Было в этом нечто гипнотическое, отчаянное. — И когда Эли не стало, я пришёл в бешенство. Я бросил всё и вернулся сюда, в место, откуда всё началось. Но никого из вас здесь не оказалось — сейчас я думаю, что только это и спасло меня в тот момент. Кто знает, что я мог сделать из-за злости? У меня не было других зацепок, поэтому я остался ждать в машине недалеко от вашего дома. Я ничего не ел, почти не спал — наблюдал сутками за этим чертовым особняком. Я был в отчаянии: мы всю жизнь провели в разъездах, у меня не было никого близкого, кроме сестры, а теперь и её не стало. Отец? Так ведь это из-за него Эли убили. К тому времени как вы вы появились, я уже немного остыл. Какое-то время я следил за вами издалека, так и узнал про академию. Там наблюдать за тобой было легче: ты часто покидал её стены и ходил в парк аттракционов.

      — За мной? — перебил его Маркэль. — Почему за мной? Почему не за отцом?

      — Как я уже сказал, я успел остыть, пока ждал вас, и умирать без боя, неумело преследуя взрослых демонов, я не хотел. А ты… — Эш запнулся, быстро и коротко взглянул на Маркэля. — Я же знал тебя, рос с мыслью о тебе. Как я мог воспринимать тебя как врага даже после смерти мамы? А потом нелюди убили сестру… Следующим мог стать мой отец или я сам. Что я должен был чувствовать? Страх, ненависть? Я не чувствовал ни того, ни другого. Я знал тебя, знал Фабиана — вы не монстры. Но я должен был ненавидеть тебя! Ради мамы, ради сестры, ради себя самого, в конце концов. В детстве всё было по-другому. Мы были другими — так я подумал и решил встретиться с тобой лицом к лицу, чтобы убедиться, что прошлое не имеет значения. Потому что для вас, очевидно, не имело. Тогда почему я один должен был разрываться между разумом и сердцем? Я думал, что встречу тебя и увижу перед собой демона — таким, каким его описывают охотники. Но, Марк, ты не чудовище. Ты даже не плохой парень. Ты улыбался, ты грустил, как все мы. И ты дал мне свою куртку, когда я замёрз. Ты всё тот же необыкновенный мальчик из детства, от которого я не мог отвести взгляд. А когда ты признался мне, я просто не выдержал. Мать и сестра убиты твоим отцом, а я… Это неправильно. Это слишком для меня. Я должен был закончить эти отношения, и прости, если я сделал тебе больно. Я… так больше не могу.

      Эш замолчал, и образовавшаяся тишина зазвенела, когда его тихий голос оборвался.

      Ещё одна ненормальная, разрушенная жизнь — Маркэль с теплом осознал, насколько они с Эшем похожи. Он всегда считал, что они противоположности и поэтому тянутся друг к другу. Нет. Они были удивительно схожими — до последнего переживания. И та боль, которую испытал один, была зеркальным отражением боли другого. Они были двумя минусами, которые тянулись друг к другу, вопреки законам, чтобы стать единым плюсом. И чем глубже Маркэль это осознавал, тем сильнее хотелось обнять Эша и не отпускать, не позволяя миру сломать его жизнь окончательно. Впрочем, ему ничто не мешало сделать это прямо сейчас.

      Прежде чем мозг успел бы придумать бесчисленные причины для отказа, Маркэль сгрёб Эша в охапку, глубоко вдохнул его запах.

      Эш ощутимо вздрогнул в его руках и порывисто выдохнул. Не вырвался, не оттолкнул — на грани слышимости прошептал: «Марк», и от собственного сокращенного имени сердце затрепетало в груди Маркэля. В этот момент он осознал, что бесповоротно влюбился и не позволит чему бы то ни было случиться с Эшем. Не важно, если эти объятия будут единственным жестом, который сможет позволить себе Маркэль. Не важно, если они больше никогда не увидятся. Здесь оставаться было нельзя.

      — Тебе нужно уходить отсюда, — озвучил свои мысли Маркэль.

      Эш резко отстранился и открыл рот, чтобы что-то ответить, но звук открывшейся двери заставил его замереть.

      Маркэль поднялся на ноги, чувствуя некоторое оцепенение, вслушался в тихие шаги в подвальном коридоре: двое приближались. Отец и Фабиан, конечно, больше некому. Маркэль хотел бы по возможности избежать прямого конфликта с отцом, но вовсе не из-за страха. Всё, что он испытывал по отношению к отцу, — это жалость: когда-то он был впечатляющим демоном, а сейчас стыдился появиться в собственных владениях. Он потерял уважение даже Фабиана, иначе брат никогда бы не пошёл против его воли.

      — Пошли, — скомандовал Маркэль и решительно направился к выходу из камеры. Конфликт отца и охотников затянулся, но Маркэль больше не собирался принимать в нём даже пассивное участие — пора было выйти из него, как ему давно хотелось.

      Они едва успели покинуть камеру, когда показался отец. Он резко остановился и окинул взглядом всех присутствующих, будто бы оценивая ситуацию. Затем его глаза остановились на Эше, и все остальные точно исчезли из поля зрения. Отец свёл брови на переносице, на лице проступила жестокость.

      Маркэль машинально выступил вперёд, закрывая собой Эша от отца. Тот удивлённо взглянул на сына. Судя по его реакции, Фабиан держал язык за зубами и не стал посвящать отца в чувства Маркэля — это придало ему большей уверенности.

      — Объяснись, — бросил отец требовательным тоном.

      Маркэль набрал в лёгкие воздух, как перед прыжком в воду.

      — Неужели смерти двоих людей тебе мало? Что бы сказала мама, узнай она о твоём способе мести?

      Отец только помрачнел:

      — Она бы поняла, что ошибалась. Нужно было сразу пресечь её странное увлечение людьми.

      — Она бы ни за что не согласилась с такими методами. Убить ребёнка? Как тебе это в голову пришло? Я понимаю твоё желание отомстить охотникам, но девочка…

      Маркэль заметил, как Фабиан метнул в отца удивлённый взгляд. Похоже, этот факт был скрыт даже от любимчика.

      — Тебе не понять, — отец резко покачал головой. — Но когда-нибудь ты потеряешь того, кого будешь любить, и тогда ты меня вспомнишь.

      Маркэль понял, что бесполезно с ним спорить и взывать к голосу разума, поэтому коротко сказал:

      — Эш уходит. И ты больше никогда не приблизишься к нему.

      Отец вспыхнул гневом со скоростью спички:

      — Этот человек останется здесь до тех пор, пока не покажется убийца твоей матери!

      Маркэль сделал шаг вперёд, приближаясь к отцу, и твёрдо повторил:

      — Эш уходит, — адреналин разнесся по крови, подчиняясь древним инстинктам. — Можешь попробовать нас остановить, но мы оба знаем, что ты в состоянии справиться только с человеческим ребёнком.

      Лицо отца исказилось от неверия и возмущения. Он не мог поверить, что сын, принимающий всё с равнодушной покорностью, посмел высказать вслух то, чего никогда не говорят. Уважение к старшим и сильнейшим всегда было основой жизни для семей демонов, вот только отец больше не имел своей силы — променял её на ненормальную фанатичную месть.

      Белки глаз отца потемнели, наливаясь злостью, но Маркэль знал, что важно выдержать его взгляд. Ещё несколько лет назад отец силой поставил бы его на место, в его глазах даже сейчас горела эта агрессивная жажда. Но он не мог, и это, должно быть, было очень унизительно.

      Отец не простит вызова.

      — В своём доме я ожидаю подчинения от собственных сыновей.

      — А в противном случае?

      — В противном случае — убирайся.

      Маркэль почувствовал привкус горечи во рту. Конечно, он и до этого видел, что отец его не жалует, а после сегодняшней сцены и вовсе не захочет видеть. Это было предсказуемо и очевидно, но вместе с тем всегда хотелось верить в обратное.

      — Отец… — Фабиан сделал робкую попытку вмешаться, но тот не стал даже слушать.

      — Помоги своему брату найти выход.

      — Сам справлюсь, — отозвался Маркэль. Он кивнул Эшу, пропуская его первым, и поймал встревоженный взгляд Фабиана. — Всё в порядке. Это не мне оставаться с отцом.

      Он мимолётно улыбнулся брату, надеясь, что это не последняя их встреча, и вышел из подвала. Эш с огромными испуганными глазами ждал его у двери.

      — Скажи мне, что это ваша нормальная ссора и он не выгнал тебя на самом деле.

      Маркэль покачал головой и повёл Эша к выходу. Он хотел поскорее отойти от отца на случай, если тот вдруг передумает. Ощущение опасности не отпускало, но Эш этого будто бы не замечал:

      — Он просто выгнал тебя? Из-за меня? Он позлится, и ты вернёшься?

      Маркэль вздохнул под ворохом вопросов.

      — Не в ближайшие лет десять-пятнадцать.

      Он остановился в прихожей, почти не слыша бесконечный поток вопросов Эша. Инстинкт самосохранения до сих пор стучал в голове, требуя отойти как можно дальше от взбешенного демона — ему не объяснить, что этот демон давно ослаб.

      Маркэль схватил первую попавшуюся куртку и бросил её Эшу — кажется, она принадлежала Фабиану, но брат вряд ли расстроится её пропаже. На себя Маркэль накинул пальто. Ткань подкладки неприятно холодила голую кожу груди, но одеваться нормально было уже некогда.

      Лишь когда двери особняка тихо щёлкнули за спиной, Маркэль смог немного взять себя в руки. Стены перестали давить и источать опасность — в любой момент можно было расправить крылья и убраться подальше от дома.

      — Марк! — встревоженный голос Эша наконец достиг ушей.

      Маркэль почувствовал крепкую хватку на своём запястье и обернулся: Эш испуганно смотрел на него.

      — Ты злишься? — глухо спросил он, облизнув пересохшие губы.

      Маркэль моргнул в замешательстве. Пожалуй, со стороны его поведение и правда могло показаться слишком импульсивным, но неужели он вызывал у Эша страх?

      — Почему я должен злиться?

      Эш опустил голову.

      — Если бы я только держался от тебя подальше, всего этого бы не произошло…

      Он что, винил во всём себя?

      Маркэль аккуратно расцепил пальцы Эша на своём запястье и нежно сжал их свободной рукой.

      — Если бы ты не подошёл ко мне тогда, в парке, я бы так и не вспомнил тебя. Я бы продолжал бездумно злиться на людей, терпеть отношение отца и существовать без цели. А ты бы ненавидел себя за то, что ничего не предпринял.

      Эш медленно кивнул, зябко поежившись, обернулся на особняк.

      — Да, давай лучше уйдём отсюда, — догадался о его мыслях Маркэль. Он потянул Эша за руку, с лёгкой эйфорией отмечая, что тот вроде бы совсем не против тактильного контакта.

      Отец ничего не говорил про то, что нельзя забрать свои вещи. И если в дом Маркэль возвращаться не рисковал, то мог взять хотя бы машину.

      — Не думал, что у тебя есть права, — с нервным смешком сказал Эш, когда они подошли к белому автомобилю.

      — У меня их и нет.

      Эш неуверенно покосился на машину, но всё-таки сел внутрь. Маркэль повернул ключ зажигания.

      — Что ты собираешься делать теперь? — спросил он, вслушиваясь в мягкое урчание прогревающегося двигателя.

      — Я?.. — растерянно переспросил Эш. — Не знаю. Не могу больше таскаться за отцом, как раньше. Хочу немного побыть нормальным. У меня есть тётя по материнской линии за границей, она ещё несколько лет назад настаивала, чтобы забрать нас с Эли к себе. Наверное, поживу у неё, пока не пойму, что могу двигаться дальше.

      Маркэль слабо представлял, что переживал Эш, несмотря на всю схожесть обстоятельств. Давняя потеря матери, должно быть, накладывалась на относительно недавнюю потерю сестры, а сверху это было приправлено тайным знанием о существовании нелюдей. И всё вместе сплеталось в такой плотный клубок взаимосвязей, что Эш скорее всего уже начинал терять связь с реальностью. В таком аспекте его желание почувствовать себя «нормальным» было очень даже понятным.

      ― Я даже немного завидую, ― Маркэль неосознанно произнёс это вслух и смутился, но под удивлённым взглядом Эша поспешил пояснить. ― Хотел бы я тоже иметь возможность забыть обо всём и почувствовать себя нормальным.

      Миг ― и лицо Эша загорелось какой-то светлой идеей, вспыхнуло, точно свеча в темноте.

      ― Хочешь поехать со мной?

      Маркэль опешил от неожиданности, пару раз моргнул в полной растерянности.

      Эш предложил ему уехать вместе?

      Не было похоже, чтобы он шутил ― наоборот, эта идея будто бы пришлась ему по вкусу. Маркэль до сих пор не понимал, как относится к нему Эш ― наверное, тот и сам не до конца в этом разобрался, но это было простительно, если вспомнить, что ему пришлось перенести за последний год. Спокойная атмосфера действительно могла пойти ему на пользу, а у Маркэля всё равно не было никаких идей, куда ему податься. И всё же было одно жирное «но».

      ― Я не очень вписываюсь в образ «нормальной» жизни, тебе не кажется? ― грустно заметил демон.

      Светящееся лицо Эша ни на миг не померкло:

      ― Если бы вся «ненормальность» была такой, как ты, я бы не пытался от неё сбежать, ― он слабо улыбнулся. ― Разбавишь мою обещающую стать скучной жизнь?

      ― Вряд ли твоей тёте понравится, если ты приедешь с непонятным парнем.

      ― Тогда мы не задержимся у неё надолго. Жизнь только в наших руках, мы будем свободны и ни от кого не зависящи. Как тебе перспектива?

      Маркэль улыбнулся. Этого ему не хватало всю сознательную жизнь. А если ещё и Эш будет рядом… Сердце забилось чаще. Нельзя было с уверенностью утверждать, выльются ли их отношения во что-то большее или так навсегда и останутся зависшими в воздухе, но Маркэлю казалось, что Эш не был таким жестоким, чтобы звать с собой человека, а затем разрушать его надежды. Между ними по-прежнему стояло препятствие в виде семейной истории мести и нескольких смертей, но если и был способ его преодолеть, то он находился где-то там, в дали жизни с чистого листа. И они оба, Маркэль и Эш, стремились найти этот способ.