Онлайн чтение книги Второй шанс Second chance
Глава 6.1.

Чарли Уизли, 1997 г.

      Один Мерлин ведает, каких сил Чарли стоило не рвануть с лестницы,

когда он услышал такой знакомый голос. Голос, который он похоронил

восемь лет назад.

«- Мэри. – тихо произнес Билл. – Это ведь правда, на самом деле ты? Мэри Холлуорд?

- На самом деле.»

      Ее голос, без сомнения. Дыхание сперло, ноги предательски

задрожали, а в глазах так резко потемнело, что Чарли был вынужден

схватиться за перила и сесть на ступеньку. Что все это значит? Как?

Почему? Что, мать вашу, вообще происходит?!? Мозг лихорадочно работал,

Чарли молниеносно сопоставил факты и пришел в ужас. В беспредельный ужас

от своей догадки, руки мигом похолодели, на лбу выступил пот, а в

глазах все также плыло. Единственное, что удерживало его в реальности, -

это голос. Тот самый, самый родной в мире голос, вытягивал его из вихря

мыслей и воспоминаний. Чарли находился в странном положении. С одной

стороны, каждая клетка его тела тянулась в гостиную, с другой, ноги были

словно кисель, а в голове один сумбур. Но Мэри снова заговорила, и

спустя несколько секунд Чарли понял, что она рассказывает, что же на

самом деле с ней произошло. И чем дольше он слушал ее рассказ, тем

сильнее хотелось заткнуть уши и посчитать это все дурным сном. Это

невозможно, жестоко, бесчеловечно, отвратительно. Ярость поднималась в

груди, Чарли хотелось рвать и метать, если бы чета Холлуордов была

сейчас жива, он бы это исправил. А он еще расстроился, когда узнал о их

смерти! А он еще даже проникся уважением к ее отцу! Его трясло, как в

лихорадке, он с трудом следил за рассказом Мэри, попутно пытаясь

переварить услышанное.

       Ее рассказ не затянулся надолго, у него не было достаточно

времени для того, чтобы все обдумать. Хотя Чарли сомневался, что ему

хватит целой его жизни, чтобы это обдумать. Она тут уже четвертый месяц,

и вместо того, чтобы сразу найти его, она нашла себе общину для

оборотней?! Да, Билл просил его не выходить, пока он не подаст знака. Да

плевать Чарли на это хотел. Ни от кого нельзя требовать подобной

выдержки. И даже не успев продумать, что он скажет или сделает, не успев

даже понять, что уже двигается, Чарли сам для себя неожиданно оказался в

гостиной. Словно со стороны услышал свой сердитый голос, его мозг

только и мог выдать, что последний всплывший вопрос. И все, речевая

продукция на этом окончилась, так как он все-таки увидел ее. Воочию,

живую, практически целую и невредимую. Мэри. Ее глаза, такие огромные и

испуганные, смотрели на него с другого конца комнаты. И не с фотографии,

и не в его воображении. А в его, мать его, гостиной. Но, этого было

мало. Мало было просто увидеть ее. Ему нужно было почувствовать,

прикоснуться, понять, что это все-таки не чертов мираж. Словно в трансе

он сделал один шаг, второй, третий, слишком быстро он оказался возле нее

и не придумал ничего лучше, чем схватить ее за руку и вывести из этой

комнаты, подальше от пораженных происходящим членов семьи. Он толкнул

дверь на улицу и стремительно зашагал вперед.

      Конкретной цели он не преследовал, просто тело испытывало какую-то

необъяснимую потребность в движении. Он тянул за собой свою спутницу и

крепко, почти до боли стискивал ее руку. Рука была настоящей. Теплой.

Живой. И тряслась. Тряслась? Чарли остановился и наконец осознал две

вещи: что на улице январь, и что Мэри практически раздета и дрожит от

холода. Черт возьми, она была даже без обуви! Чарли выругался, на себя в

первую очередь, и уже хотел потянуть ее обратно к дому, как впервые

услышал ее голос, обращенный к нему. Она просила следовать за ней. Он не

смог выдавить из себя что-то членораздельное, но ладонь сжал. Чарли

понятия не имел, куда они направляются, но ему это было неважно. Сейчас

ничего кроме Мэри в этом чёртовом мире было для него неважно.

      Он успел заметить аккуратную просторную комнату, а ещё что у Мэри

мокрые ноги от снега. Заморозить свою «воскресшую» девушку в их первую

же встречу было, конечно, оригинально, но все-таки нежелательно. Чарли

мысленно поблагодарил себя за отдельную от матери жизнь. Бытовые

заклинания, такие, например, как сушка, стирка или глажка, въедаются в

подкорку, а то, в противном случае, он бы точно не смог высушить на Мэри

одежду. А дальше… Дальше осознание медленно осваивалось в его голове.

Восемь лет он оплакивал ее, восемь лет считал, что уже никогда, никогда в

жизни не прикоснется к ней, не почувствует ее запах. Она стала старше,

он это заметил. Хрупкая фигурка в его руках была еще более хрупкой, чем

он помнил. Ребра и позвонки можно было пересчитать не напрягаясь даже

через одежду. Ему стало горько. Она извинялась, господи, да за что тебе

извиняться, глупая?

      По телу пронеслась дрожь, когда он снова почувствовал ее мягкие

губы. Голова шла кругом от осознания того, что это не сон. Что это Мэри,

что это она, а не кто-то другой, впивается ногтями в его спину, что это

она отвечает на его жадные поцелуи так же отчаянно, как и он. Сердце

ухало в груди тяжело и часто, стало жарко, он словно горел изнутри, и он

уже не знал, чем все это кончится, как вдруг Мэри разорвала поцелуй и

осела в его руках, не упав только благодаря его сильной хватке. Чарли

взглянул в ее лицо и ужаснулся, да она бледная как смерть. Он мало понял

из того, что услышал, но, судя по всему, сегодня у нее и Люпина

состоялась стычка с пожирателями, и хоть выглядела Мэри на первый взгляд

невредимой, Чарли знал, сколько сил отнимают вражеские заклятия. Ощутив

неслабое дежавю, поминая тот их самый первый поцелуй, Чарли поднял Мэри

на руки и отнес на кровать. Да, с тех пор много чего изменилось.

Во-первых, Мэри была в сознании. Во-вторых, они уже не закомплексованные

подростки, а в-третьих, тогда он еще не осознал, насколько сильно любит

эту девушку. Она сказала, что просто устала. Просто подралась с

пожирателями смерти и устала. Конечно, ничего особенного. А сейчас

лежала, откинувшись на подушки и смотрела на него сквозь прикрытые

глаза, поглаживая тонкими пальцами его ладонь. Он вглядывался в ее лицо,

на щеках еще оставались мокрые дорожки, она плакала… Не из-за него,

конечно, он сам уже был близко к тому, чтобы глаза защипало, но пока

держался. Но кое в чем Чарли все-таки чувствовал свою вину. А что, если

бы он послушал свою интуицию тогда и добился бы правды от ее родителей?

Он ведь не верил. Он долго не мог поверить. Но все вокруг твердили, что

это защитная реакция. Защитная реакция или предчувствие? Ведь им и

правда не предоставили никаких доказательств, а они все проглотили. Но

она не винила его, конечно, Мэри никогда его ни в чем не винила.

      Шрамы. Сколько же у нее шрамов? Все руки, плечи, больше он не

видел, но чувствовал, что и под одеждой мало что утешительного. Следы от

укусов? От когтей? Чарли содрогнулся, представив, какие раны раньше

были на этих местах, от бессилия захотелось завыть. Что же за жизнь у

нее была, там, без него? Она обещала рассказать, и он выслушает, даже

если это будет еще хуже, чем он уже услышал. Сейчас она слишком устала

для вопросов, но от одного Чарли не удержался. Но ответ на то, почему

она не нашла его сразу после смерти родителей, ему сильно не понравился.

Пахнуло Люпином и его длившейся уже полгода драмой с Тонкс. Что же эти

оборотни все такие благородные? Нет, такого Чарли не позволит. Он и так

уже достаточно упустил времени тогда в школе, достаточно жизнь отняла у

них лет, и теперь слушать эти «обоснованные и логичные» аргументы Чарли

не собирался. Он не отпустит ее больше никогда, никогда, только если…

Внезапные мысли хлынула в его голову: а вдруг там, в Америке, за восемь

лет, она нашла кого-то другого? Он ведь сам не жил монахом, вряд ли она

хранила себя для него все это время. Вдруг кто-то ее ждет? Вдруг она

вообще приехала сюда не одна? Что ж, так это или нет, но даже если и

так, кое-кому придется уехать, улететь, уплыть или исчезнуть с лица

земли. Потому что упускать любовь всей своей жизни второй раз (или

третий?) Чарли не собирался. Но она так искренне отвечала ему, так

смотрела… Так же, как и в их последний школьный день. И логика

замолчала, он сердцем почувствовал, что никого нет, и что так же, как и

восемь лет назад, она любит лишь его.

      Мэри уснула моментально, как только он лег рядом и обнял ее. В

голове роились сотни, тысячи вопросов, ему хотелось знать абсолютно все,

но теперь он не повторит своей ошибки, он больше не оставит ее ни на

минуту, и теперь у них точно есть завтра. В этот раз он защитит ее. Он

сделает все, что угодно, лишь бы ни один шрам больше не появился ни на

этом теле, ни в этой душе. Он достаточно уже совершил ошибок, чтобы

научиться, хватило бы и на двоих. И теперь он их не допустит.