Онлайн чтение книги Тени города Shadows of city
Глава 7: Бруклинская Рождественская Резня

Улицы заполонили одержимые, казалось, что их было даже больше, чем Охотников, и каждого убитого сменяло сразу двое. Возможно, на улицы вышли все одержимые Бруклина, а может, приехали и из других боро, позаимствовав идею Охотников.

Поначалу они просто выпрыгивали из канализации, стреляли и снова прятались, готовили ловушки, устраивали засады, однако теперь начали действовать менее осторожно. Возможно, потому, что все их трюки давно уже разгадали, а новых никто подсказать не мог.

Бобби принес плохую новость за полчаса до полуночи. На штаб организации напали, причем не только снаружи, но и изнутри. Ничего конкретного известно не было, поэтому оставалось только гадать, что с Оливером и остальной пятеркой. Джон начинал нервничать, а когда испытываешь лишние эмоции, нельзя как следует сосредоточиться.

Он неосмотрительно выбежал из-за угла и едва не оказался расстрелян собственными же союзниками. Перед ним оказались Мультголова, Ирмин и неизвестный Джону Охотник из Бронкса.

— Ирмин, как глаз?

— В порядке, наверно, я его давно не видел. Ты бы поосторожней на поворотах, а то мы тебя чуть не пристрелили.

Джон сказал, что его несколько выбила новость из штаба о попытке захвата. Ирмину это тоже не нравилось, он сразу понял, что это западня, в которую может попасться только тупица, однако оттуда больше не поступало никаких вестей, а это заставляло волноваться.

Когда они решил вновь разделиться и продолжить обход, в ухе зазвучал голос:

— Эй, с кем сейчас Афро и Эвила? Тут трое из пятерки их спрашивают.

— Они со мной, — услышал Джон голос Бобби. — А, черт... — Дальше связь прервалась, видимо, он понял, что говорит сразу со всеми и переключился на личную линию. Джон тут же связался с ним.

— Бобби, где ты? Что там за дела у вас?

— Джон. Ты же знаешь, что на штаб напали. Вот они и сбежали, а потом снова сбежали, но уже от нас. А теперь, видимо, решили вернуться.

— Ничего не понял. Ты где?

Бобби назвал адрес, хотя посоветовал патрулировать ту зону, где он уже находится, но Джон не послушал. Он спросил у безымянного напарника, как тому мысль пробежаться, и тот лишь очередной раз пожал плечами. Интересно, подумал он, кто из них победить в игру в молчанку: Мультголова или этот в наморднике?

Им пришлось бежать кварталов десять, то и дело замирая перед углами каждого дома и осматриваясь. Пару раз они сталкивались с другими Охотниками, чуть друг друга не перестреляв, но все обошлось. Один раз мимо них проехал автомобиль чистильщиков. Когда они добежали до Бобби, рядом с ним находились Грасс, Афро, Эвила, Миранда и Бертон.

— Что вообще у вас тут творится? — начал он сходу.

— И я рад тебя видеть, — ответил Грасс. — Живым, я имею в виду.

— Мне чертовски пришлось постараться, чтобы не оказаться здесь призраком, хотя, возможно, я просто еще не осознал, что умер. И все же.

Ответить взялась Афро. Она рассказала про сирену, о том, что они были в столовой, когда все началось, и как одни Охотники и элитные бойцы напали на других. Дальше был побег, угон машины. Бертон первым заметил, что автомобиль с новичками, не считая Миранды, которая была вместе с ними, неожиданно пропал. Ну, а дальше получалось так, что эти самые пропавшие вышли на одного из Охотников и попросили найти Афро и остальных.

— Теперь ждем, — закончила она. — Только не понятно, почему сказали о трех других, а не о четырех. Ох, не нравится мне это.

— Не думал я, — покачал головой Бобби, — что на нашем корабле так много крыс, и что именно они его и потопят.

— Он еще на плаву, Бобби, — возразил Грасс. — Пока мы живы, пока жива Камиогава. До нее они не доберутся.

— Это диверсия, провокация — называй, как хочешь, — сказал Джон. — Они считают, что мы бросимся на подмогу и оставим город.

— Или наоборот, надеются, что не бросимся. Там много раненых, легкая добыча.

— Все раненые забаррикадировались в лазарете, — сказала Афро.

Спустя примерно десять минут в сопровождении трех Охотников прибежали Оливер, Мейсон и Сьюзен. Выглядели они потрепано, но все целы, только запыхались. Лица их раскраснелись, а увидев впереди своих наставников, они и вовсе виновато понурились.

— Где Везел? — первым делом спросил Бобби твердым тоном.

— Он сбежал.

— Как и вы.

Оливер хотел что-то ответить, но, видимо, не нашел подходящих слов. Сбежать от взрослых Охотников, когда город наводнен вооруженными одержимыми, — что может быть безрассуднее и глупее?

— Почему вы решили бежать? И ведь это не первый раз, Оливер.

— Первый раз я хотел спасти друзей.

— А сейчас ты кого спасал?

— Себя.

— От кого?

Оливер замялся.

— От кого, Оливер? От нас? Что мы тебе сделали? Ты ведь сам согласился стать Охотником, вы все согласились.

— Потому что у нас не было выбора, вы нам его не оставили, — выпалил Оли. — Да, я согласился, но я надеялся, что вы не станете нас обманывать. Да, и не смотрите на меня так. Камиогава случайно сболтнула, что они могут изгонять Теней и без моих способностей, но они специально этого не делали, чтобы посмотреть на меня в действии. Один из моих друзей погиб, и кто знает, возможно, если бы мне позволили спасти его от Тени раньше, а лучше, чтобы вы сами это сделали, не дожидаясь меня, он остался бы жив. Но теперь мы этого никогда не узнаем, хотя, вы наверняка знаете, но вряд ли скажете мне правду.

Оливер понимал, что снова не сдержал свои эмоции, но ничего не мог с собой поделать. Сегодня ровно месяц с того дня, как его жизнь круто поменялась, и все это время он жил с чувством, будто находится не на своем месте, и это в основном из-за того, что его обманывают. Кто знает, что еще от него скрывают, он бы не хотел в один прекрасный день погибнуть из-за какого-нибудь пустяка.

— Бобби, это правда? — ошеломленно спросил Джон. — Почему вы молчали? Мы могли спасти стольких людей.

— Думаешь, мне это и самому нравится? — Бобби тяжело вздохнул. — Не забывай, что я такой же обыкновенный Охотник, как ты, и делаю, все, что мне приказывают. Да, мне доверяют больше других, именно поэтому я обязан сохранять все это в тайне.

— Ты так сокрушаешься каждый раз, когда погибает хотя бы один Охотник, но при этом тебе абсолютно плевать на обычных людей, а сейчас они погибают десятками, и большинство от наших рук. Мы ведь можем их спасти.

Бобби закрыл лицо руками, но простоял так не долго.

— А дальше что? — спросил он обессилено. — У них останутся воспоминания вселившихся в них Теней. Возможно, они не обратят на это особого внимания, как и на провалы в памяти, но могут между делом сболтнуть это своим знакомым, а те удивятся, что с ними произошло то же самое. Знаешь, как появилась организация? Собралась кучка людей, которые повстречали на темных улицах чудовищ из тьмы и остались живы, и решили уничтожить их. Не прошло и года, как мы превратились в организацию, а еще через пару лет она стала международной. Слухи о потери памяти и странных воспоминаниях быстро разлетятся по всему миру, через месяц начнется настоящая паника. Конечно, мы можем их содержать в лечебнице, но в мире нет столько психбольниц, чтобы их всех туда поместить.

— По-твоему, гораздо лучше их просто убивать? Это решение всех проблем? Тогда чем мы лучше Теней?

— Не все так просто. Средство есть, но его необходимо ввести прямо в тело, чтобы это сработало, но кто сможет подойти так близко к одержимому, чтобы ввести инъекцию.

— И это твое оправдание? Звучит неубедительно.

— Я не оправдываюсь...

— Извини, Бобби, — перебил его Джон, — но ты предал все то, чему сам меня учил. После этой ночи вряд ли в городе останутся люди, не знающие о том, что сегодня произошло. Теперь я понимаю, почему они решили бежать, — он кивнул на Оливера и остальных, — только не могу понять, почему они передумали и вернулись.

Оливер лишь поведал, что желает спасти людей. Ему не нравилась организация, а точнее говоря, ее методы, но цели ее совпадали с его целями. Он осознавал, что в одиночку ему не справиться, даже всем пятерым эта задача не по плечу, а потому единственную поддержку он мог найти лишь в лице «Тенелова».

Несмотря на это, организация и сама мало понимала, что делать. Убивать Теней можно до бесконечности, но что дальше? Необходимо уничтожить голову змеи, но никто не знает, где искать Жнеца. Улицы заполнены одержимыми, но никто так и не встретил ни одного его приспешника. Он просто истощал силы противника, заставляя их бегать по улицам, и, надо признать, у него неплохо это получалось.

Было принято решение двигаться ближе к центру Бруклина, туда, где основной праздник. На самом деле все действо именно туда и смещалось с самого начала бойни: одержимые медленно, но уверенно продвигались со всех сторон.

Не теряя больше ни минуты, Джон двинулся вперед, остальные же, тщательно прикрывая подростков, двинулись следом. Связавшись по гарнитуре со всеми Охотниками в городе, отдали приказ, чтобы они тоже двигались к центру, по возможности сильно не рассредоточиваясь, дабы не стать легкой добычей.

— Ты с ним слишком строг, — сказал Грасс Джону, идя с ним вровень быстрым шагом.

— Строг? Строг я буду с Камиогавой, если снова с ней встречусь. В одном Бобби прав: организация была создана кучкой людей, желавших уничтожить Теней. Никакой иерархии, никаких приказов, лишь общее желание спасти мир. А сейчас что? Они больше пекутся о своем имидже, чем о жизнях людей. Еще немного, и уничтожение Теней отойдет на второй план. Я вступал не в эту организацию.

Грасс ничего не ответил, лишь тяжело вздохнув. Он первый заметил следующую опасность и открыл огонь, затем подхватили и все остальные, за несколько минут уничтожив около десятка одержимых; похоже, они тоже начали кучковаться в более крупные своры. Джон очередной раз проклял свою беспечность и привычку отвлекаться в самые неподходящие моменты, а потому начал пристальней следить за окружением.

Не прошло и пяти минут, как они очередной раз столкнулись с противником.

***

Жнец даже под землей иногда слышал выстрелы наверху; или ему это только казалось. Он уже не сидел в келье, а находился в низком просторном зале, где обычно служащие церкви отдыхали после тяжелого дня. В помещении не было никаких излишеств: уцелевшие скамейки, принесенные сюда сверху, несколько стульев, крепкий дубовый стол, несколько спальных мешков у одной из стен. Чудо, что землетрясение не завалило это помещение, лишь на нескольких стенах и потолке проступили трещины.

— Ты так и будешь держать меня здесь? — холодно спросила Блэкснейк, кутаясь в теплую куртку.

— Лишь до тех пор, пока не смогу убедиться, что ты не наделаешь глупостей, — ответил Жнец.

— Майлзу ты доверял.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Просто он не знал того, что знаешь ты.

Фолла поджала губы. Ей было плевать на остальных, она лишь желала, чтобы ее сестра жила, как ей и обещал Жнец, однако он чуть не убил ее тогда, взорвав базу. Лишь спустя два дня он сказал, что она жива и невредима. Блэкснейк никак не могла ожидать, что Хелин появится на базе, ведь она даже не принадлежит к организации, но, видимо, ее чувства к Джону сильнее, чем она сама считала.

Фолла хотела повидаться с сестрой, сказать, что с ней все в порядке, однако Жнец не мог этого позволить. Ей оставалось лишь выбрать между тем, чтобы на время забыть о сестре либо обречь ее поселиться в подземелье полуразрушенного собора вместе с ней. Фолла была эгоистичной, но сестре желала только добра.

Она знала, что люди Жнеца приглядывают за ней, чтобы та случайно не пострадала, но с ее способностью это было просто невозможно, и он прекрасно это понимал. Тогда зачем ей охрана? Вероятно, он надеялся, что Джон придет к ней, и тогда его схватят. Однако желай он этого, давно бы пришел, даже будучи раненым.

— Что будет, когда Тени вырвутся из своего мира?

— Я же тебе уже объяснял.

— И неужели нужны все эти смерти?

— Смерть — это удобрение для жизни. Этот мир обречен, разве ты не видишь? Я лишь приближаю неизбежное.

Да, Фолла желала могущества, она любила командовать и подчинять, но убивать не входило в ее планы. От мертвеца никакого толку. Унижать, притеснять, заставлять — все это приносило ей какое-то извращенное удовольствие, но, как и всякий любитель жестокости, она не могла вынести, когда все это применяется против нее самой.

Жнец же совсем другой. Он не любит причинять страдания, но при этом без зазрения совести жертвует жизнями других.

Теням нужны тела, чтобы обрести силы, и Жнец каждое Рождество устраивает настоящее пиршество для этих ночных тварей, а те безоговорочно ему подчиняются, потому что знают, что каждое его действие приближает тот день, когда мир накроет тень, чернее безлунной ночи.

Все эти десять лет он собирал вокруг себя одаренных, или одержимых, как их называют Охотники, многие тела уничтожались под действием Тени внутри, но другие, самые сильные, стали для них настоящим домом. Одаренные сильнее любого человека, но помимо силы у них со временем появляются способности, как и у Охотников, зачастую даже превосходящие их. И чем дольше Тень находится в теле, тем сильнее становится одаренный.

И все они находятся где-то в городе, ходят среди людей, работают, платят налоги, даже имеют семьи. И ждут. Ждут, когда Мрачный Жнец позовет их. И этот день как раз оказался тем самым, когда они могут сбросить личину мягкотелого человека и показать все, на что способны. Охотникам несдобровать, как и обычным гражданам.

Но Фолле было плевать как на первых, так и не вторых. Она лишь надеялась, что ее сестра не сглупит в очередной раз.

***

Хелин было плохо, почти так же плохо, как тогда в катакомбах, когда умирали люди, один за другим, словно намеренно стремились в какую-то машину смерти, готовую перемолоть их кости и выжать всю кровь. Сейчас чувство было не таким сильным, но все же ее словно тянуло во все стороны, растягивало, еще немного и она порвется.

Повсюду звучали выстрелы, и она знала, что любой из них может унести жизнь. Опасность бродила по городу, пересекала улицы и заглядывала в окна, а обнаруживая жертву, обрушивалась на нее, сея смерть. Где-то там ее сестра, где-то там Джон. Она не хотела, чтобы они погибли, но те словно намеренно искали костлявую.

Она успела перекинуться с Джоном всего парой фраз, она хотела сказать больше, но не могла подобрать слов, словно они вылетели у нее из головы, не дождавшись, когда она их поймает. Каким же тогда он был слабым и беспомощным, но Хелин была рада, потому что не чувствовала тогда грозящую ему опасность, а значит, и сама чувствовала себя рядом с ним защищенной.

А еще она думала о своей сестре. Ей не нравилась ее деятельность Охотницы, но на все доводы сестры Фолла лишь отвечала, что это не хуже, чем проституция. Об опасности она и думать не желала. А теперь она еще и предала организацию, перешла на сторону Жнеца, чьи планы не совсем понятны.

Она не могла больше этого выдерживать, сидеть в глухой квартире ничуть не лучше, чем находиться на улице, а потому она быстро оделась, взяла свой «Вальтер» с амбисидиновыми пулями, который ей подарил один из клиентов-Охотников, и вышла на холодные улицы Бруклина.

Безлунная ночь была темна, но для Охотников это не являлось проблемой. Хелин не любила термин Охотник, но Хомо Эребус звучало еще хуже, потому что словно говорило, будто она и не человек вовсе, а монстр, не лучше, чем Тени. Родилась-то она человеком, у нее не раз брали кровь на анализы, и никто не находил чего-то особенного, говорящего, что она не такая, как все. Единственное, что хоть как-то выделяло ее среди большинства, — редкая четвертая группа крови.

Хелин шла к центру города, потому что чувствовала, что именно там скоро окажется опаснее всего. Сама она не знала, что предпримет: если она начнет говорить, чтобы все убегали, прятались в домах, то ее просто сочтут за городскую сумасшедшую. Нужно найти кого-нибудь из Охотников, явно бродящих по всему городу, и поведать им о своих ощущениях. Пусть она и не член организации, но это не отменяет ее способностей и желания помочь.

Впереди ее ждала опасность. Она чувствовала это на уровне интуиции, даже инстинктов, как чувствует заяц, что кто-то вперился взглядом ему в затылок. Вот только Хелин не умела так быстро бегать, и все, что ей оставалось, — прятаться.

Поблизости как раз находился узкий переулок, с заваленным снегом мусором. Она быстро скрылась за пакетами, и только потом увидела, что на снегу остались следы ее ног. Чертыхнувшись про себя, она достала из внутреннего кармана куртки пистолет. Она могла чувствовать грозящую кому-либо опасность, но не предвидела будущего — слишком много «если».

Она сняла темную шапку, чтобы торчащая средь мешком голова не так выделялась. Из-за угла дома вышел человек. Он был в теплой пуховой куртке, которую пересекал ремень автомата, и всматривался в ночь. Обычно одержимые не ходят с оружием наперевес, так что это мог быть и Охотник, однако Хелин чувствовала исходящую от него опасность. Можно было не сомневаться, если он ее заметит, то убьет на месте.

Она резко убрала голову, но случайно задела рукавом один из пакетов, самый уголок, но снег соскользнул с него и посыпался на куртку из шуршащего нейлона. Сначала она хотела надеть пальто, но оно стесняло бы ее движения.

Человек услышал этот едва заметный шум; она не увидела, но почувствовала, как ей стала грозить настоящая смертельная опасность. Первой мыслью было бежать, второй — у него автомат, а переулок такой узкий, что от стены до стены можно дотянуться, просто разведя руки в стороны. Несколько раз Хелин уже приходилось убивать Теней, когда она шла домой рано утром, еще до восхода солнца, которое зимой встает намного позже, но при этом никогда не стреляла в людей, пусть даже и контролируемых Тенями.

Варианта было два: убить или быть убитой. Первый ей нравился больше, пусть и не намного. Она определила источник опасности и наставила пистолет прямо сквозь мусорный мешок. Прогремел выстрел. Хелин вздрогнула, готовая уже упасть замертво, потому что она так и не успела спустить курок. Однако секунду спустя прямо перед ней рухнуло тело, окрашивая снег в красное. Это точно был одержимый, так как кровь вытекала словно нехотя, даже с учетом холода.

Она не вскрикнула, когда прогремел выстрел, однако не смогла удержать писк, словно мышиный, когда перед ней упало мертвое тело, пусть и умерло оно уже давно.

— Кто там? — послышался грубый мужской голос.

— Я не одержимая, — крикнула в ответ Хелин, медленно поднимаясь из-за мусора. — Я лишь пряталась от него.

— Не похожа ты на Охотника. Это оказался среднего роста парень лет двадцати с небольшим. В руках он держал пистолет, а за спиной у него висел автомат; от пистолета шел легкий дымок. Упомянув Охотников, он тут же замялся, осознав, что сболтнул лишнего.

— Я не Охотник, — быстро сказал она, — но у меня тоже есть способности.

— Независимая что ли?

Независимые Охотники. Хелин лишь мельком слышала о них от одного-двух своих клиентов, спрашивала у Джона, но тот лишь отмахивался, мол, они ему не интересны, так как зачастую погибают быстрее, чем успевают убить свою первую Тень. Они знают о Тенях, пусть и не так много, как в организации, знают, как с ними бороться, даже об организации знают, однако не желают в нее вступать: все по разным мотивам, зачастую это банальная обида, что их родных убила Тень, а «Тенелов» не смог их спасти. Не все из них обладают аберрацией.

— Не совсем, — ответила Хелин. — Я ни на кого не охочусь.

— А пистолет? Хелин вдруг поняла, что держит в одной из поднятых рук свой миниатюрный пистолет.

— Девушка же должна себя как-то защищать. — Парень хотел что-то сказать, но Хелин его опередила: — Пусть я и не в организации, мне необходимо связаться с Джоном Сэндменом, Синигами то есть, знаешь такого? Или лучше Демиург Бобби. Да даже Грассхоппер подойдет. У меня для них информация. Хелин специально завалила его именами, чтобы тот понял, что она не какая-то там независимая или, хуже того, любительница острых ощущений. Острые ощущения на то и острые, что можно порезаться.

Кажется, он обдумывал ее слова. Хелин чувствовала грозящую ему опасность, но город был просто пронизан ею, словно она грозила всему и сразу. Эта опасность была легкой, если сосредоточиться, ее можно ощутить на любом человеке: поскользнется и ушибется головой, собьет машина, пораниться при нарезке салата, ударится мизинцем об тумбочку — Хелин не способна сказать, что именно случится, может лишь определить примерный уровень угрозы. Чем сильнее опасность и чем она ближе, тем сильнее она это ощущает.

Этому парню угрожала опасность не больше, чем ей, но вдруг она почувствовала, что ее уровень возрастает с огромной скоростью.

— Быстрее! Прячься! — закричала она ему, но он едва ли шелохнулся.

Неожиданно откуда-то справа от нее и слева от него послышался звук, сначала далекий, но приближающийся с той же скоростью, что и опасность. Хелин вновь закричала, но Охотник, вместо того, чтобы ее послушаться, развернулся и взял в руки автомат. Послышался звук свиста колес, и затем и звук мотора.

Хелин видела, как он открыл огонь и закричал, а две секунды спустя его на огромной скорости протаранил здоровенный черный пикап, даже не притормозив. Тело подлетело на несколько метров в воздух и со шлепком ударилось об асфальт. Девушка, зажала ладонями рот, едва не закричав на весь квартал.

Она глядела на изломанное тело и не знала, что делать. У него было оружие, а также она заметила у него в ухе гарнитуру, но просто боялась выйти из переулка и подойти. Так и не решившись, она развернулась и побежала. Кто бы ни были те люди в машине, они знали, что делают, знали, кто перед ними.

Одержимые с автоматами, убийцы Охотников на машине, вероятно, тоже не простые люди, — все перевернулась вверх дном. Она не была частью организации, но ее сестра — да, однако когда она спросила, что вообще происходит, ее просто выставили за порог, скупо поблагодарив за помощь. Если бы она знала, что творится, может, и вовсе бы не покинула стен квартиры. Теперь же оставалось оценивать ситуацию лишь на собственной шкуре. Пока от того, что она видела и чувствовала, у нее неприятно сосало под ложечкой.

Она хотела найти Джона, хотела найти Фоллу, ведь та могла послушаться только ее одну. Глупая младшая сестра.

Хелин еще несколько раз избегала опасности, то прячась, то просто меняя маршрут, но, к своему облегчению, ей так и не пришлось воспользоваться пистолетом. На всякий случай она держала его во внешнем кармане куртки.

Она шла к центру города, пока не наткнулась на полицейскую ленту. Ей не очень хотелось сталкиваться с полицией, ведь если те решат ее обыскать, то обнаружат незарегистрированное оружие, однако все обошлось. Зайдя за ленту, уже было невозможно сказать, была ли она по ту сторону. Чем дальше она шла, тем больше ей попадалось людей, радующихся празднику.

Красивая картинка веселья омрачалась лишь ощущениями Хелин. Она чувствовала опасность, грозившую не только ей, а вообще всем, кто находится на площади. Все они в смертельной опасности, и с каждой секундой она нарастает.

Хелин стало тяжело дышать, она шла, сама не зная куда, потому что угроза таилась во всех направлениях. Когда она, наконец, подняла взгляд и обвила толпу глазами, у нее просто перехватило дыхание: дальше по улице стояла там самая машина, сбившая Охотника у нее на глазах. Большая и черная, стекла наглухо затонированы, даже переднее.

Девушку пробила дрожь. В памяти все еще стояла картина, как изломанное тело молодого парня, моложе ее самой, шлепается на землю. Она, сама не зная зачем, оглянулась назад, и увидела вторую такую же машину, только абсолютно целую. Она видела только две машины, но из-за толпы и расстояния не могла разглядеть, что в дальней от нее части площади, зато чувствовала — не способностью, но обычной женской интуицией, — что машин гораздо больше.

Более не заботясь о том, что о ней подумают, Хелин подбежала к первому попавшемуся полицейскому.

— Скорее! — начала она с ходу. — Вы должны передать Охо... «Тенелову», что они здесь.

— Дамочка, о чем вы говорите? Успокойтесь.

— Да просто свяжитесь с организацией и передайте, что я сказала. — Казалось, полицейского не особо заботили ее слова, и он, как любой тупой коп, не привыкший думать своей головой, уже собирался попросить у нее документы, но Хелин не дала ему заговорить: — Видите вон ту машину? — она показала на черный пикап. — Там сидят... те, от кого вы и защищаете всех этих людей. Срочно, вы должны передать...

— Ладно-ладно, — поднял он руки в перчатках, — успокойтесь, мы сейчас все проверим.

— Не надо проверять, просто свяжитесь с «Тенеловом».

Дальнейшее не имело значение, потому что Хелин вдруг увидела, как открываются двери автомобиля, и из него выходят люди, точнее, одержимые, конечно. В отличие от того, которого застрелил Охотник, эти были без автоматов или любого другого огнестрельного оружия, зато у них имелось нечто, от чего похолодела кровь в жилах: мечи, топоры, ножи, моргенштерны и другое оружие, коим обычно пользуются Охотники, только вот они не отсвечивали золотистым цветом амбисидиана.

То, что началось дальше, можно было сравнить лишь с адом, и вошло в историю, как Бруклинская Рождественская Резня.

***

Бертону не нравилось находиться под землей штаба организации, потому что после произошедшего в подвале, когда его телом завладела Тень, ему вообще стало некомфортно находиться ниже уровня асфальта. Вообще, самое худшее с ним случалось именно под землей: нападение двух громил-одержимых на подземной парковке, сражение с Тенями в подвале под домом, спасение Джона в подземном лабиринте острова Эллис, противостояние в столовой организации, которая почему-то тоже под землей... И каждый раз Леброн чудом оставался в живых.

Однако сейчас он брел на поверхности в сопровождении нескольких вооруженных людей, но чувства защищенности он не испытывал даже чуть. Он бы даже предпочел вернуться в психлечебницу, чем оставаться на темных улицах Бруклина, которые иногда освещались лишь праздничными фейерверками, взрывающимися в вышине, но после вспышек становилось только хуже. Однако все остальные являлись Охотниками, и безлунная ночь для них не была помехой.

Выстрелы слышались уже не так часто, что напоминало затишье перед бурей. Охотникам то и дело о чем-то передавали через гарнитуры, но у него самого, как и у других, кто сегодня не собирался на ночную прогулку, данного аксессуара не было, поэтому они не слышали, о чем переговариваются Тенеловы, а те не спешили делиться.

Завернув за очередной угол, они наткнулись на заградительную полицейскую ленту, какие и сам Бертон в самобытность простым полицейским размотал немало, пока не стал детективом. Теперь все это казалось таким далеким.

Однако лента почему-то оказалась валяющейся на земле, разорванной надвое примерно на середине.

— Лучше защиты и не придумать, — хмыкнул Грасс. — И где полицейские?

— Их не так уж и много, — сказал Бобби. — После создания комендантского часа преступлений стало меньше, вот многих и сократили, но, думаю, мистер Бертон знает об этом лучше, чем я.

Бертон сначала посчитал, что Бобби издевается над ним, ведь все они прекрасно знают, как он лишился значка, но потом решил, что тот на подобное не способен, даже в отместку за то, что частный детектив ударил его по голове здоровыми кусачками.

Самому Леброну особо добавить было нечего, кроме того, что периодические преступления обычно не раскрываются, если не считать краж: ночью гулять было нельзя, а потому днем все старались насладиться пешими прогулками вдоволь, оставляя свои квартиры без присмотра, чем и пользовались грабители. Как позже уже узнал Бертон от организации, почти все трупы, что находят в городе, либо трупы одержимых, либо Охотников, которых не успела забрать организация, как это было с Майлзом, якобы погибшим другом Джона.

Заходить далеко было нельзя, потому что даже в суматохе праздника Охотники с оружием привлекут слишком много внимания, а его и так привлечено чересчур всеми этими перестрелками. Сложно представить, как эти события отразятся на организации и простых гражданах. Множество трупов по всему Бруклину и расстрелянные машины — все это просто невозможно скрыть.

Через некоторое время к их компании присоединилось еще несколько отдельных групп Охотников, стягивающихся к центру, как и было приказано. Бобби вновь разделил их и отослал в различные районы, дабы те окружили периметр и следили, чтобы никто не смог проскользнуть. Людей явно не хватало.

— Я видел странную машину, — сказал один из Охотников. — Черный пикап. Он двигался в сторону центра. Возможно, это просто подростки решили нарушить правила и взяли отцовскую тачку, но я на всякий случай решил сообщить.

Ночью действительно запрещено передвигаться на автомобилях даже на Рождество, так что это было довольно странно. Сейчас по городу разрешалось ездить лишь спецмашинам организации, которые зачищали места столкновений.

Неожиданно откуда-то из-за домов послышались крики. Сначала они не отличались от обычных праздничных выкриков людей, но затем интонация стала резко меняться, а шум только нарастал и приближался.

— Что-то не так, — взволнованно сказал Бобби. Не успел кто-то что-то добавить, как он рванул в сторону шума, туда, где через пару кварталов начиналась площадь, на которой тысячи людей праздновали Рождество. Таких мест в Бруклине было несколько, но эта площадь вмещала больше всего человек.

Оливеру и остальной четверке приказали оставаться на месте в сопровождении Бертона, Афро, Эвилы и нескольких элитных бойцов.

Бобби, Джон, Грасс и еще несколько человек завернули за угол одного из домов, а спустя несколько секунд раздались первые выстрелы.

***

Первое, что заметил Джон, завернув за угол, это бегущих людей. Их было не много, но и до площади еще оставалось довольно далеко, а основной шум издавался именно оттуда. Не звучало никаких выстрелов, даже салюты уже закончились, поэтому были слышны лишь крики и топот ног по утрамбованному снегу.

Заметив Джона и остальных Охотников, люди почему-то с ужасов меняли направление, словно видели перед собой чудовищ, и даже автоматы с мечами в руках не возымели бы такого эффекта, тут было что-то иное. Ответ не заставил себя долго ждать.

Охотники не успели еще толком осознать, что происходит, как из-за дома, откуда выбегали люди, показались темные силуэты с холодным оружием. Темными они были из-за одежд, точно таких же, какие предпочитали использовать Охотники. Джон вначале так и подумал, однако они у всех на глазах убивали бегущих людей, сражая их в спины и отрубая головы прямо на бегу, и лишь мгновеньем позже он заметил, что и мечи у них иные: вместо золотистого, они имели цвет серебра, но не трудно было догадаться, что созданы они из простой стали.

Джон кинулся в толпу прежде, чем даже Бобби успел отдать приказ. Спустя мгновенье Грасс открыл огонь из автомата, стреляя по ближайшему нападающему. Здесь необходимо быть более чем осторожным, чтобы не попасть в гражданских.

Не нужно быть гением, чтобы понять, с кем они имеют дело. Одержимые. Однако это не те оборванцы, что прятались по подворотням и в канализации, а настоящие воины, можно сказать, — элитные бойцы Жнеца. Джон понял это сразу, как попытался атаковать первого из них, опять забыв о пистолетах и напав с мечом. Он до последней секунды был уверен, что удар окажется смертельным, пронзив сердце противника, однако в последний момент тот уклонился и парировал удар.

Джон чуть не потерял равновесие, однако вовремя развернулся, чтобы заметить летящий на него клинок. У Синигами была легкая катана, и чаще всего он предпочитал скорость и точность силе и грубым ударам, однако этот одержимый обладал тяжелым фламбергом с волнистым клинком, но при этом его вес едва ли мешал противнику махать им, словно пушинкой. Джон успел защититься своим мечом, но удар оказался такой силы, что у него онемела рука. Он уже готов был к следующему удару, однако одержимый неожиданно взмахнул мечом и одним мощным ударом сразил бегущего мимо человека.

Воспользовавшись этим моментом, Джон быстрым движением достал пистолет и выстрелил. Удивлению его не было предела, когда одержимый выставил меч, и пуля срикошетила от клинка. Не поднимаясь с земли, Охотник изловчился и нанес удар катаной по ногам. Одержимый подпрыгнул, однако не достаточно высоко, и Джон полоснул ему по щиколотке левой ноги, опрокидывая на спину. Не дожидаясь ответных действий, он выпустил в противника несколько амбисидиановых пуль, и только убедившись, что тот мертв, поднялся на ноги.

Все происходящее, до этого отошедшее на второй план, нахлынули на Джона новой ужасающей волной. Крики страха, звон оружия и звуки выстрелов, казалось, звучали отовсюду, но то, что представало перед глазами, было еще хуже. Весь снег просто таял в лужах крови, а тела застилали всю землю вокруг.

Джон видел, как сражаются другие Охотники, непонятно откуда примчавшиеся, и многие из них умирали от рук одержимых, даже несмотря на наличие огнестрельного оружия. Вот один из них занес длинный клинок над одним из Тенеловов, и Синигами, не раздумывая ни секунды, выстрелил ему в грудь. Джон не видел, что стал делать спасенный Охотник, потому что и на него самого напали.

Это оказался довольно хрупкая на вид девушка максимум лет тридцати, однако в руках она держала огромную двухстороннюю секиру. Джон уклонился в последнюю секунду, острие едва не оставило его без носа и вонзилось в мертвое тело на земле, разрубив его почти пополам, однако эта одержимая была не слабее предыдущего, и едва нанесла удар, как тут же дернула оружие, силясь поразить голову противника уже другим лезвием ударом снизу вверх.

Джон подался назад, но спотыкнулся об одно из тел и упал на спину прямо в окровавленный снег, взметнувшийся в воздух сотнями красных комьев. Одержимая вновь нанесла удар сверху вниз, и Синигами едва успел отскочить назад, когда острие вонзилось в асфальт сантиметров на пять. Вдруг он снова вспомнил о пистолете у него в руке. Все три оставшиеся пули попали в широкое острие секиры. У Джона было еще два магазина, однако достать их совершенно не представлялось возможным.

Между тем одержимая вновь подняла свое огромное оружие, и Джон понял, что на сей раз его тонкий клинок не сможет оказать никакого сопротивления, а отпрянуть назад ему мешала груда трупов у него за спиной. И когда он уже приготовился к неминуемой смерти, мощный удар мечом снес одержимой голову, словно стебель кукурузы. Секира рухнула за землю, а секундой позже сверху упало обезглавленное тело, за которым стоял запыхавшийся Бобби с окровавленным клеймором в руках.

— Вставай, парень, — сказал он отрывисто. — На кону слишком много чужих жизней, чтобы так просто расставаться со своей. Джон поднялся на ноги. Он все еще был зол на Демиурга за, но сейчас на первом месте было дело.

— Как ты? — спросил он у Бобби.

— Спрашиваешь, не потерял ли я еще контроль над собой? Нет, но очень близок к этому. Лучше вам всем отправится на площадь, похоже, там дела обстоят хуже, чем здесь.

И действительно, издалека все еще раздавались крик ужаса, а кто-то из Охотников уже открыл стрельбу. Пожелав удачи Бобби, Джон побежал на голоса, по пути меняя магазин у пистолета. Грасс и большинство других Охотников уже бежали впереди, периодически сталкиваясь с одержимыми, но теперь, когда им не мешали убегающие люди, они сражались не один на один, на одержимых нападали всем скопом, и у тех не было ни шанса, хотя по пути Синигами то и дело натыкался на безжизненные тела Тенеловов. Одержимые старались бить наверняка, не оставляя ни шанса, даже если при этом погибали сами.

Завернув за очередной дом, Джон увидел впереди площадь, на которой разверзлась настоящая бойня. То, что происходило на улицах, даже близко не стояло к происходящему здесь. Сотни тел заваливали всю площадь, но многие все еще оставались живы, они боялись сделать даже шага в сторону, потому что повсюду вокруг происходили схватки, сражались мечами, топорами, даже копьями и другим оружием. Как только кто-то пытался сбежать, один из одержимых всеми силами старался достать его и убить, не заботясь прикрыть спину.

Пробегая между двух домов перед самой площадью, Джон увидел стоящий у бордюра черный пикап, о котором рассказывал один из Охотников. Возможно, это лишь совпадение, но если нет...

На сей раз Джон не забыл, что помимо меча у него есть и пистолет, не успел он перебежать дорогу перед площадью, как тут же открыл огонь, чем привлек к себе внимание ближайших одержимых. Он успел убить одного и ранить другого, когда на него напал третий. Он был без оружия, не считая гловелеттов. Джон выстрелил, но промахнулся, и одержимый одним резким движением выбил пистолет у него из рук мастерским ударом ноги.

Джон тут же воспользовался мечом, но противник оказался куда проворнее и старался подступить ближе, чтобы не позволить воспользоваться чересчур длинным для плотного боя мечом. В один момент, замешкавшись и отвлекшись на ложный выпад, Охотник пропустил удар кулаком в грудь и отлетел метра на два, рухнув на спину.

Синигами так часто били, что он сразу осознал, что это не простой сильный удар, который, судя по звуку, как минимум сломал ему одно ребро. Он обладал странным свойством: после удара Джон не почувствовал боли. Точнее, он вообще ничего не почувствовал, потому что почти вся правая сторона его тела и плечо попросту онемели.

Мышцы парализовало, и меч в обессиленной руке стал бесполезен. Он перевалился и схватил оружие левой рукой, которой тоже владеет неплохо, но до Грасса ему, конечно, далеко.

Одержимый ощерился, а затем быстрейшим пинком выбил меч из руки, как минуту назад сделал это с пистолетом. Джон снова оказался поверженным на земле, третий раз за ночь, да даже за десять минут. Он привык иметь дело со слабыми одержимыми, которые еще не очень хорошо освоились в человеческом теле, но эти совсем иные. Тот, что стоял сейчас над ним, обладал сильной аберрацией, позволяющей при ударе парализовать участки тела, а это значит, что он уже давно в этом «сосуде», и, видимо, остальные точно такие же.

Возникал только один вопрос: зачем? Почему они сражаются в ближнем бою, а не используют автоматы и другое огнестрельное оружие, как это делали другие одержимые до них?

Но этот вопрос возник совсем не вовремя, потому что сейчас необходимо было решать проблемы посерьезней. Одержимый вновь ощерился, но не успел он сделать и шага, чтобы накинуться на Джона, как вдруг над Охотником пронеслась неизвестная тень: кто-то его перепрыгнул, как простой мешок с мусором, мешающимся под ногами.

Джон поразился, узнав в этом прыгуне Мейсона. Перепрыгнув через Синигами, он с силой ударил кулаком одержимому прямо в лицо, отчего тот отлетел не хуже самого Джона секунды назад.

— Ты как? — Джон перевел взгляд и увидел склонившегося над ним Оливера с взволнованным и одновременно испуганным выражением на лице.

— Что вы здесь делаете?

— Тебя спасаем, идиот! — На сей раз голос принадлежал Афро. — Чего разлегся?

— Эти одержимые... — начал Джон.

— Знаем, знаем, — перебила она его. — С такими сильными мы редко встречаемся, а здесь их несколько десятков.

Джон, не без помощи, поднялся на ноги, однако правая верхняя часть тела по-прежнему не слушалась. Оливер вернул его меч в ножны, а Джон пока решил обойтись пистолетом. Не теряя времени на пустую болтовню, Афро уже вступила в схватку. Она размахивала своей кусаригамой с таким изяществом, то выбрасывая вперед грузик на цепочке, то тщась достать противника серпом в ближнем бою, что Джон невольно залюбовался, но быстро себя одернул: каждый удар серпом или грузиком был нацелен на убийство.

Вместе с Джоном остались Оливер, девочки, Эвила и Бертон.

— Вы что, охраняете меня? — возмутился он. — Детям тут лучше не находиться, уведите их.

— Эти дети спасли тебе жизнь, — сказала Эвила скрипучим голосом. — Если бы не Мейсон, ты, возможно, уже был бы мертв.

И правда, этот драчливый парень подоспел как нельзя вовремя. Ударив одержимого в нос, он добил его своей булавой, а затем, как и Афро, ворвался в схватку.

Бой продолжался, и весы явно склонялись в сторону Охотников, так как тех прибывало все больше, и у них имелось огнестрельное оружие, а Жнец, видимо, отправил сюда всех своих элитных бойцов разом. Однако были еще и те, что устраивали засады на улицах, но они словно сквозь землю провалились, что, видимо, так и было. Они вернулись в канализацию, хотя могли устроить здесь перестрелку, и тогда жертв оказалось бы куда больше.

Одержимые бегали туда-сюда, нападая на всех без разбора, однако, как заметил Джон, стараясь избегать тех, что выглядел наиболее опасно, упорно атакуя простых людей. Несколько одержимых пытались напасть на стоящую в стороне группу Джона, где находились, казалось бы, столь слабые дети, женщина, раненый Охотник и простой человек.

Способности Миранды, к сожалению, ограничивались лишь отпугиванием простых Теней, когда как одержимые лишь слегка отстранялись от необычного невидимого барьера, но все же быстро пересиливали себя и перли в лоб. Однако и этой замешки вполне хватало, чтобы Джон и Бертон успевали расстреливать отвлекшихся врагов.

Джон не мог забыть того, что организация владеет технологией, способной изгнать Теней из человеческих тел, но сейчас на кону стояли жизни Оливера и остальных, так что иного выхода не оставалось. Охотника мало утешало предвкушение того, как он выскажет свои мысли Камиогаве и даже, возможно, тем, кто повыше, если те все же решатся высунуть свои морщинистые рожи из непроницаемого кокона, дабы послушать рядового солдата.

Спустя примерно час бойня закончилась, однако то, что последовало за ней, перевернуло мир с ног на голову.

Было не важно, на чьей стороне жертв оказалось больше, потому что проиграли все, кто погиб в ту ночь.